не закрывай глаза.

Нейтан не помнит, как добрался до проявочной. Не помнит, как вёл машину, сжимая пальцами рычаг переключения передач. Не помнит, как улицы проносились мимо него, когда скорость достигала своего предела. Не помнит, как шагнул в сторону старого сарая и был встречен пустотой, очень похожей на ту, что дырой расползалась у него прямо в груди. Воспалённый страхом мозг генерирует самые ужасные сценарии с участием Макс, в каждом из которых она умирает, а её тело успевает сгнить ещё до того, как Нейтан находит его. Иногда он видит, как жизнь ускользает из её глаз, безвольных и сломленных. Он помнит скрип деревянных половиц под своими ногами. Помнит, как врезался в стены, когда спускался по лестнице. Помнит, как распахнул дверь, отчаянно сотрясая криком безмолвный воздух. Вокруг слишком тихо. Перед белым задником для фотосессий стоит стул, но он пуст. Лёгкое жужжание профессионального освещения нарушает тишину. Нейтан кружит по проявочной в поисках хоть каких-то признаков присутствия Колфилд. Какой-то частью своего подсознания он боится найти её ботинок, её толстовку или даже пятно её крови, размазанное по полу. Всё здесь настолько светлое, настолько чистое, что глаза начинает щипать. Чужая рука хватает Нейтана за плечо, насильно разворачивая его на триста шестьдесят градусов — Макс стоит напротив, улыбаясь ему широкой улыбкой. Он, обнажённая и гниющая, ведёт своим костлявым пальцем от его плеча до ключицы и впивается в тёплую плоть. — Что ты собираешься делать с этим пистолетом, Нейтан? — спрашивает она голосом, полным ребячества. — Что ты собираешься делать с этим пистолетом? — эхом отзывается Марк, стоя на том же самом месте, где секунду назад была Макс, но на его лице, в отличие от её, нет ни намёка на улыбку. Он одним ударом выбивает пистолет из рук Нейтана. — Ты не должен тыкать им в лицо каждому прохожему. Это не игрушка. Нейтан предпринимает неудачную попытку нагнуться за пистолетом, но Марк благополучно отпинывает оружие в сторону. — Нейтан… — вздыхает он, но Прескотт отпихивает его от себя и рыщет глазами в поисках Колфилд. — Я же говорил тебе, что у меня нет шанса на ошибку. Твои детские игры начинают меня утомлять. — Где она? — требует ответа Нейтан. — Давай, больной ублюдок, скажи мне, где она? Марк медленно кивает в сторону, и Нейтан замечает её, прижатую к стене со связанными запястьями и лодыжками. Её глаза смотрят сквозь него. Она, как никогда, похожа на стеклянную статуэтку — хрупкая, дрожащая под его ногами. — Макс… — его голос предательски срывается, но он видит, как неровное дыхание колышет её грудь, и чуть успокаивается. Она дышит. Марк укоризненно качает головой. — Если ты устал от этого, то всё в порядке, Нейтан. Ты — лишь растраченный впустую потенциал, не более того. Мне не нужна твоя помощь, и я прекрасно обойдусь без тебя. Под щелчок снимаемого с предохранителя пистолета Нейтан натыкается взглядом на выставленное вперёд железное дуло. Его собственный пистолет где-то рядом, и он лихорадочно ищет его одними глазами. — Видишь ли, Нейтан, — продолжает Марк, мягко сжимая ствол пистолета пальцами. — Понимаешь, ты — не герой, и никогда им не был. Ты думаешь, что можешь избавить людей от их проблем. Вот что происходит, когда ты позволяешь чувствам одержать верх над разумом. Но это не главное. Главное — не допускать этого. — Она — это другое, — шепчет Нейтан, вжимаясь спиной в стену, когда Джефферсон подходит ближе. — Я не стану больше плясать под твою дудку. — Я понимаю, — Марк взметает руку с пистолетом вверх; она спокойна и неподвижна. Стены позади Нейтана кровоточат, искажаются. Смех Джефферсона расщепляется в его ушах, бурлит, точно закипающая кровь. Затем приходит тишина. Статика. Нейтан подумывает о том, чтобы закрыть глаза и поддаться этому хаосу шума, воцарившемуся в его голове. У него нет сил бороться с этим. Он устал противиться. Но Макс беспомощно лежит у него за спиной, и если он хотя бы не попытается вытащить её из этой неразберихи, причиной которой сам стал, то всё будет напрасно. Нейтан отшатывается, его ноги шлёпают по крови. Он всё ещё может видеть блеск металла своего пистолета, даже когда на полу возникает несколько пар глаз, которые, не моргая, взирают на него. Если он чуть вытянет ногу, то вполне сможет дотянуться до оружия. Макс издаёт жалобный стон, и кровь вокруг вдруг испаряется. Джефферсон поворачивается к ней. В её стеклянных глазах ничего, кроме паники. — Самое время, — бормочет он, наклоняется к ней и хватает её за подбородок, чтобы развернуть лицом к Нейтану. — Гляди, Макс, у нас гости. Видишь, вот что происходит, когда ты идёшь против самых элементарных правил. Всё, что нужно делать — лишь следовать плану. Это несложно, но когда ты идёшь напролом и рушишь всё вокруг, как Нейтан, то сталкиваешься с последствиями, — он многозначительно размахивает пистолетом. — С очень серьёзными последствиями. Нейтан пользуется моментом, чтобы приблизиться к пистолету хотя бы на шаг, и прижимает палец к губам, фиксируя взгляд Макс на себе. Она ещё не пришла в себя, чтобы понять суть его сообщения, но она молчит и не двигается — этого уже достаточно. Нейтан хватает и прячет пистолет за поясом ровно в тот момент, когда Джефферсон поднимает Макс на ноги, и она безвольной куклой валится в его объятия. — Гляди, какая она маленькая, Нейтан. Такая нежная. Очень красивая. Идеальная. И ты действительно хотел лишить её этого? — он скользит ладонью вниз по её бедру, и ярость застилает Нейтану глаза. — Убери от неё свои ёбаные руки, — выплевывает он. — О, нет. Я бы не стал развращать её так, как это сделал бы ты. Я понятия не имею, почему решил, что помощь подростка будет полезной для меня. Так много гормонов. Так много эмоций, — Джефферсон по-собственнически обхватывает Макс руками, вжимаясь подбородком в её макушку. Пальцы Нейтана напряжённо стягиваются в кулак. — Ага, что на счёт Рейчел? Теперь Джефферсон сжимает в руках Рейчел и заботливо смахивает волосы с её щеки. — Рейчел была другой. Я не наступлю на те же самые грабли. Слишком много грязи я оставил после себя в тот раз. Видишь ли, в этом и разница между нами, Нейтан. Я извлёк урок из своей ошибки, а ты всё продолжаешь биться головой об одну и ту же стену. Нейтан ловит взгляд Макс, пытаясь понять, есть ли за ним что-то здравое. Она лишь усмехается в ответ, и её глаза наливаются кровью. Потом они расщепляются, и остаются лишь наглые пустые глазницы. Нейтан смаргивает неприятное видение — Макс вновь цела, её глаза на месте. Он медленно вытягивает пистолет из-за спины. — Ублюдок, никак до тебя не дойдёт, что я не хочу быть героем. Всё, чего я хочу, это прикончить тебя, — он едва ли слышит крик Джефферсона, прежде чем выпустить пулю прямо ему в лоб. Но вместо Марка на полу оседает Макс. Её череп крошится на глазах, мозги растекаются по полу. Уши Нейтана заполняются зловещим смехом Джефферсона. — Нет… — он падает на колени, и пальцы расцепляются, выпуская пистолет; тот оглушительно валится на пол. Нейтан убаюкивает Макс на своих руках, смахивая слипшиеся от крови пряди волос с её лица. — Макс, давай, проснись, — её глаза, пустые и тусклые, взирают на него, и в них он видит своё отражение. — Давай, Колфилд, — бормочет Нейтан в её мокрые волосы и прижимает её к себе ближе, раскачиваясь из стороны в сторону. — Нейтан… Не могу… дышать… Он не столько слышит её слова, сколько ощущает тепло её дыхания через ткань своей кофты. Он отстраняется, чтобы убедиться, что её голова цела, и понимает, что действие наркотиков медленно отступает, а сознание возвращается к ней. Нейтан оглядывается, замечая распростёртое тело Джефферсона позади них. Кровь, лужей окружающая его, совершенно реальна — во всяком случае, Нейтану так кажется. Он смотрит на бездыханный труп дольше положенного, и на мгновение ему кажется, что через мгновение Марк вновь встанет, задвигается, как ни в чём ни бывало, но этого не происходит. Ощущение, что единственный человек, когда-либо гордившийся им, умер от его же руки, распространяется по телу тупой болью. Нейтан вновь обращает внимание на Макс. — Ты в порядке? Встать можешь? — она смотрит на него, будто пытаясь понять смысл вопроса, но он вновь притягивает её к себе, поднимая на руки. — Не беспокойся, я держу тебя, — она протягивает руку, чтобы опереться на его плечо, но сил у неё нет от слова «совсем», поэтому Нейтан просто прижимает её к себе плотнее. Он несёт её к своему грузовику, где осторожно пристёгивает ремнём безопасности. — Я отвезу тебя в больницу, — говорит Нейтан, и Макс протестующе качает головой. Он хватает её за подбородок и всматривается в её глаза, которые медленно начинают походить на её собственные. — Заткнись, Колфилд, — мягко произносит он, и она растягивает губы в улыбке. — Перестань быть такой упрямой. Я просто хочу убедиться, что с тобой всё будет в порядке. Я имею на это право. — Неужели… — хриплым голосом отзывается Макс, прикрывая глаза и откидывая голову на сидение. — Да, я… — ...Неужели ты настоящий? — заканчивает она. Он хмурится, убирая её волосы назад, чтобы проверить пульс и дыхание. — Да, и я везу твою задницу в больницу. Потом я, наверное, позвоню в полицию. Нейтан не уверен, что готов, но это кажется ему необходимым. Он заводит машину и уезжает. Дорога, простирающаяся перед ним, то изгибается, то выпрямляется, точно змея. Ему приходится приложить немало усилий, чтобы не разбить грузовик. Он чувствует, как всё вокруг искажается, будто его глаза покрыты плотной плёнкой. Он цепляется за повороты, за изгибы, натыкается на траву, когда исчезает из-под колёс, точно мираж. Остаются лишь тела, которые он оставил позади непогребёнными. — Я не могу им помочь, — бормочет он, но слова ему не принадлежат. Они окружают его, вторят ему грязными обвинениями. Ты никогда бы не смог им помочь. Как ты поможешь ей? Погляди на неё. Лучше б она умерла. Рядом с ним Макс неподвижно глядит вперёд с лишённым эмоций кукольным лицом. Затем, резко дёрнувшись, она становится Джефферсоном; из дыры в его голове хлещет кровь, заливая белоснежные зубы, обнажённые в оскале. — Макс? — шепчет Нейтан, и она вновь возвращается к нему, моргая так, будто это стоит ей огромных усилий. — Что такое? — спрашивает она, когда он выводит грузовик обратно на дорогу. Её слова звучат неестественно, а его — тем более. «Разве мёртвые нуждаются в помощи?» Слишком много голосов за раз. «Просто съезжай вон с дороги. Покончи с этим, чёрт возьми. У тебя ничего не получится». Нейтан глубоко вздыхает, сжимая пальцами руль. Он сможет добраться до больницы. Они почти на месте. Мили проносятся мимо них, оставаясь незамеченными. — Мы справимся, Макс. Всё будет хорошо, — бормочет он. Когда Нейтан несёт её в отделение неотложной скорой помощи, он понимает, что давно сорвался на крик, только потому, что люди вокруг начинают вздрагивать от неожиданности. — Ей нужна помощь, — говорит Нейтан медсестре, и она тут же бросается к нему. — Мне нужна помощь. Его голос становится всё громче и громче. Возникает чувство, будто стены больницы поглощают его с головой. Люди вокруг лишь раскачиваются, точно манекены. Нейтан слышит голос Рейчел, приглушённый, разносящийся эхом по его голове, и пинает мусорное ведро, просто чтобы заглушить его. — Куда ты идёшь? — кричит Рейчел, но он отмахивается от неё. — Ты бросаешь её? Бросаешь меня? — Я никого не бросаю, — заявляет он, слишком громко даже для самого себя. — Я не уйду, Рейчел. Перестань кричать на меня. Нейтан едва замечает, как люди позади него что-то говорят о безопасности и звонят в полицию. Рейчел стоит рядом с ними, её глаза тёмные и мрачные. Он приваливается спиной к стене, дёргая себя за волосы. Ему бы действительно хотелось взглянуть на клок волос в своих пальцах. — Просто спасите их, — говорит Нейтан полицейскому, который мягко пытается поднять его на ноги. Он не чувствует, как слёзы катятся по его щекам, но давится словами. — Спасите их всех, пожалуйста. Я никогда не хотел быть похожим на него. Я просто хотел быть похожим на него.