искусство эмпатии

День не задался с самого утра: сначала Лиза проснулась с кашлем, потом яичница подгорела, а потом… Потом Юля зашла в сообщения в Инстаграме и поняла, что все три человека уже скинули свои адреса. Это случилось за завтраком вторым вариантом яичницы, тем, что не подгорел, и никогда Юля ещё не ощущала так остро и явно, как меняется вкус блюда — с нормального до мерзкого в мгновение ока. Больше поддержки Ютуба Юля ненавидит только походы на почту — за потерянные заказы, за метры бланков. И последние четыре года этим занималась Катя — у неё даже знакомые появились в отделении, которые и к себе подзовут без очереди, и спросят как дела. Но Катя сейчас буквально за тридевять земель, и Юле придётся справляться самой — прямо как во все года до того момента, как она стала Юлиной менеджеркой. И это тогда произошло так внезапно, что конец менеджерства ощутился, наверное, даже менее остро, чем мог бы: Юля просто поняла, что это действительно надолго, поняла, что стоит нанять помощницу, а Катя как раз в историях Инстаграма сказала, что ищет работу и будет рада любым предложениям (они тогда уже давно не общались, но подписаны друг на друга были; а Юле два раза повторять не надо, она и с первого прекрасно ухватилась). И работала она хорошо — без лишних моментов, дочку приняла как факт и вопросов не задавала. А ещё она ходила на почту, да. Это было её главное достоинство как менеджерки — и Юле за эти слова даже не стыдно. Ей просто тошно — в целом. Открытки нашлись в одной из коробок в кабинете-студии — красивые, яркие, с пчёлками на красном фоне. Юля, смирившись со своей участью, подписала три экземпляра, для Веры, Дарьи и Миши. Также смирившись и поджав губы она завернула выглаженные футболки в упаковочную бумагу, но, даже не смотря на общее состояние, старалась сложить красиво — чтобы компактно и при этом с вышитой пчелой и надписью «8 лет вместе» сверху. Ехать на почту не хотелось сильно, но разделаться с этим побыстрее хотелось гораздо больше. И Юля этой свой хотелке отказать не смогла — это уже вошло в привычку, делать то, что избавит от лишних хлопот в будущем и поможет сохранить ментальное равновесие, но при этом переступать каждый раз через себя в настоящем — да те же тёмные очки в пасмурную погоду чего стоят: последняя возможность сохранить иллюзию того, что интернет тех фотографий не видел, но каждый раз при этом чувствовать себя наполовину слепой, потому что покрытие на стёклах и слабенький свет фонарей часов эдак в девять вечера — это смесь гремучая. *** Юля выключила радио с детскими песнями, наверное, слишком радостно, но от Барбариков уже начало тошнить. И Лиза, будь она тут, обязательно бы возмутилась, мол, мам, это же Барбарики — но Лизы здесь нет. Лиза у бабушки вот уже ровно четыре минуты — Юля решила уберечь дочку от почтовых ужасов отправки посылок и от греха подальше отвезла её к матери. *** Здание Почты России показалось на горизонте — именно что на горизонте, мелькнуло где-то там вдалеке, квартала полтора точно есть. Юля вздохнула и решила припарковаться на расстоянии этих полутора кварталов, потому что помимо синей вывески там виднелось ещё прилично так машин — решила перестраховаться и не испытывать судьбу. Отстегнула ремень безопасности, проверила наличие конвертов в рюкзаке, надела очки на голову, но непосредственно перед тем как открывать дверь чуть сняла, чтобы проверить небо на наличие признаков скорого дождя — и их, на удивление, не было. Небо в облаках, но таких слабеньких и светлых, что зарядить точно не должно — поэтому зонт оставила в машине. Каждый шаг до личного Юлиного ада ощущался как подвиг — в один миг и рюкзак стал весить тонну, не меньше, и Юля вся будто обросла цепями, и каждая из этих цепей вела обязательно к фонарному столбу — потому что слишком сильно хотелось прижаться к какому-нибудь из них лбом и получить спасительный заряд тока — чтобы прошибло хорошенько и вырубило. *** Благодаря богу, не меньше, все получатели оказались жителями России — и Юля, когда узнала об этом, действительно готова была принять веру — бланки для отправки за границу она в гробу видала. В гробу видала она ещё и очереди на почте, но помирать среди стольких людей как-то не очень хотелось, поэтому Юля, сжав пальцами лямку рюкзака, продолжила стоять. Женщина в очереди перед ней выглядела очень радостно, и Юля ей искренне позавидовала — любые государственные учреждения вызывают у неё лишь неконтролируемое желание подышать воздухом ещё с подросткового возраста, когда приходилось ходить одной в больницу, потому что мама опять разгребает бухгалтерию. И, хотя те времена прошли, впечатление осталось — всё стало немножко проще, немножко удобнее, но от раздражения и ощущения того, что на тебя давит потолок, избавиться в одночасье невозможно (как бы сильно Юля этого не хотела). А хотела она этого действительно сильно — потому что нельзя зацикливаться на прошлых неудачах, нужно воспринимать всё проще… но ''проще'' под этим взглядом вряд-ли получится. Долгое время, целых две минуты, Юля была последней в очереди, и это не радовать не могло — меньше всего ей сейчас хотелось быть зажатой, — но вот потянуло прохладой и на макушку осело чьё-то дыхание. Юля на это лишь вздохнула, порадовалась тому, что очередь хотя бы не стоит на месте, и сделала пару шагов вперёд. Люди потихоньку двигались, Юля потихоньку осознавала, насколько сильно Кати на хватает — Пчёлкиной, вдуматься только, тридцать исполнилось полгода назад, а она до сих пор, как в девятнадцать, боится работниц почты. Что-то с годами действительно остаётся неизменным. А что-то, слава богу, меняется — очередь наконец-то дошла до радостной женщины. Юля, заметив это, даже смогла улыбнуться. А потом испугалась — товарищ позади неё коснулся, кажется, несколькими пальцами плеча, но тут же руку убрал, будто опомнился. Юля выдохнула и повернулась… — Мне, наверное, не стоило вас трогать, да? — Олег Волков, Господи, блять, тот самый, который был с Разумовском, спросил и потёр шею запястьем, но на лице никакого сожаления — только поджатые губы и нахмуренные слегка брови. У Юли, впрочем, на лице примерно тоже самое, но внутри, в голове — триста вопросов и все в итоге сводятся к тому, что угораздило же их встретиться в таком месте. Время Юля ещё примерно понимает, час дня, все дела, многие только к этому моменту могут нормально функционировать, но вот локацию… — Если не собирались спасать меня от утопления или вытаскивать из пожара, то, думаю, да, можно было обойтись без этого, — ответила через несколько секунд, когда опомнилась. Олег кивнул сокрушенно, и Юля повернулась обратно — не поняла, конечно, что он хотел сказать вообще всем этим, но ей не то чтобы интересно — в её список хотелок входит лишь одно, и это одно — поскорее разобраться с бумажками и отправить посылки хотя бы до трёх дня. Вздохнула. Спина слегка вспотела под пальто. Надо бы, конечно, по хорошему его снять прямо вот сейчас, пока есть свободное время, но Юля почему-то была уверена, что обязательно запутается в процессе и либо разрыдается, либо обматерит всё и вся и её выгонят… — Не хотите кофе? — спросил прямо в тот момент, когда Юля в красках начала представлять, как пойдет в итоге самостоятельно доставлять посылки по городам — отличный туристический маршрут, ничего не скажешь — Грязовец, Зеленогорск и Мурманск. На языке осел приятный горьковатый привкус её утреннего кофе. Вздохнула опять и, не поворачиваясь, ответила: — Нет, спасибо. Парень больше ничего не сказал и реально на слово «нет» отреагировал — Юля, наверное, могла бы долго этому удивляться, но подошла её очередь. Уставшая женщина за стойкой явно хотела сказать что-то вроде «отправляют всякую фигню, а нам это обслуживать», но по причине своей же усталости сделать этого, кажется, просто не смогла. Юля не хочет и не будет думать о том, что это ведь их работа (потому что за такие деньги, потому что с такими клиентами, потому что учитывая график и отношение начальства), и, конечно, она и мысли не допустит о том, что сама же у себя в голове назвала футболки со своим дизайном фигнёй. Вместо этого Юля будет заполнять бланки — непременно внимательно и непременно открыв предварительно приготовленную заметку с полными именами, городами и номерами телефонов. И всё, наверное, прошло бы гладко, если бы не постоянные мимолётные взгляды Волкова. Совсем не в упор и совсем не долгие, но если ты хоть один раз заметишь что-то такое, то от этой мысли отделаться уже не сможешь и будешь постоянно поджидать его, взгляд, за углом. Юля заполняла бланки со скоростью света, не меньше, потому что срываться на парня не хотелось, но лишнее время в таком окружении сидеть тоже было не особо любо — Юля хочет кофе, чего-нибудь сладкого и чипсов, непременно с солью и большую упаковку, чтобы успокоиться и поехать забирать дочь хотя бы не злой, а просто немножко сердитой. *** Это закончилось — прекратилось, осталось позади, какие там ещё синонимы есть, она свободна — даже не заставили переписывать бланки как это было в прошлый раз! (шесть лет назад). Перед выходом вскинула на плече рюкзак и мельком оглядела помещение — только сейчас заметила, что Олег, кажется, расправился раньше неё — его уже не было. Интересно стало вдруг, что он вообще отправлял, но Юля об этой мысли быстро забыла. Вдохнула полной грудью, выдохнула, остановилась у стены здания. Всё как всегда — когда «что-то» уже позади, это самое «что-то» уже не ощущается таким неподъёмным. В желудке почему-то до сих пор не было пусто, есть не хотелось, и мимолётная мысль о чипсах и, может, мармеладках казалась уже не такой привлекательной. Постояла пару секунд, думая, чем бы себя таким порадовать… А потом вспомнился Олег и его кофе — на глаза попалась чашка-вывеска кофейни. Юля раздумывала ровно секунду, но по пути до заведения, где-то на светофоре, подняла голову и поняла, что от тех светлых тучек не осталось и следа — на их место пришли самые настоящие тучи, точно с дождем. Но от идеи отказываться было уже поздно, да и к тому же… Там дел-то пять минут, успеет… Не успела. Бумажный стаканчик приятно грел пальцы, Юля смотрела на падающие на асфальт капли — одна за другой, быстро, скоро. Уже через полминуты сухих участков на асфальте и брусчатке не осталось. «Дождь начался резко, закончиться должен так же», — решила в итоге Юля, смирившись с тем, что зонт, кажется, в этом городе нужно носить с собой постоянно. Вздохнула, устало приземлилась на первый попавшийся стул, приложилась губами к стаканчику… — Юлия, у вас же вроде была термокружка дома, — послышалось вдруг справа. Голос знакомый… Стоп? — Простите? — Юля повернула голову и нахмурила брови. — Да, извините, — Олег опять поджал губы, только в этот раз, кажется, действительно смущённо, и отвёл взгляд. — Профессиональная деформация — часто приходилось по работе носить с собой тару для более экологичного распития кофе. Не смог вовремя остановить себя. Юля опустила взгляд на свою руку, державшую стандартный полубумажный стаканчик, потом на руку Олега и его чёрный матовый термос… Улыбнулась на одну сторону. Смешной. Смешной, но Юля рада тому, что он, расправив зонт, поспешил покинуть кафе, потому что ей… странно. Рядом с ним странно.