искусство эмпатии

— … читал я как-то на летних каникулах книжку*… — Ты… читал? Летом? — спросил Серёжа удивлённо. — Эй, что за тон? — оскорблено нахмурился Игорь. — Я в школе хорошо учился, ёмоё, у меня просто лицо не особо умное! — Да умное, умное, — улыбнулся и перекинул ноги поперёк Игоревых бёдер, лёг, уперевшись и стопами, и макушкой в подлокотник — с каждой стороны свой. Перед глазами потолок. — Так что читал-то? Игорь сначала в ответ лишь посмотрел красноречиво, мол, Сергей Дмитриевич, не охуел ли ты, но потом сдался, — тот выглядел действительно заинтересованным. — Короче, замес такой: профессор умер, а ученик оживил его голову… И понеслось. Их отношения (Игорь думает, что это именно они) развиваются быстро, и Гром для себя это объясняет возрастом, — своим в первую очередь, но Серёжа тоже взрослый довольно, — мол, некуда тянуть и кокетничать. Эту ночь они тоже спали вдвоём, а перед этим Серёжа работал — много и упорно, разбирался со всеми отзывами и серьезными предложениями, которые тогда уже успели поступить, послепрезентационными. Легли уставшие в одиннадцать, проснулись в девять, позавтракали и… речь зашла о детстве. Серёжа предпочёл слушать, Игорь — говорить. Отец, мечты, школа, лето… — … он короче эту помощницу засунул в тюрьму- — Игорь, — встрял Серёжа мягко, хотя по лицу видно было — делать он этого не хотел совершенно. — Юля, наверное, уже проснулась. Позвони, — Олега он сам пригласил ещё вчера, а Игорь решил оставить это на утро, хотя, конечно, прекрасно понимал, что лучше было бы сделать заранее. Но… тревожно. Юля — это буквально последний островок ''той'' Игоревой жизни, тогда как Серёжа и ''всё это'' — полноценный остров жизни нынешней. А, как известно, перемещения во времени — штука опасная. Впрочем, Игорь привык рисковать, поэтому, вздохнув, выудил телефон из кармана спортивных штанов. — Я дорасскажу! — успел вставить перед тем, как Юля приняла звонок. Серёжа улыбнулся. *** Юля не смогла выбраться на презентацию, хотя у неё были все шансы заполучить пропуск на мероприятие… И, честно, она к этому дерьму уже привыкла. В плане, пора её каждодневных интервью на мероприятиях и экстрима подошла к концу давно, лет шесть назад, можно было бы смириться. Юля смириться до конца пока не смогла. В журналистике её всегда привлекал факт близкого контакта с людьми — с аудиторией, с коллегами, с ''личностями''. Эта возможность залезть в душу строками, интонациями и вопросами пьянит и до сих пор, но… масштабы не те. И Юле очень жаль, что она больше не может позволить себе этого, но… «Пора успокоиться», — подумала Юля, развешивая свежевыстиранное бельё. Сейчас у неё в приоритете вырастить здорового, ''целого'' ребенка, и если ради этого нужно пожертвовать этой частью своей профессиональной деятельности — Юля готова принять это без лишних колебаний. Экран лежащего на стиральной машине телефона вспыхнул: «Игорь Который Мой» сверху, красная и зелёная кнопки чуть ниже. Юля, изловчившись, положила уже отобранные вещи рядом с телефоном и приняла звонок. — …скажу! — донёсся до её слуха отрывок какого-то слова. Юля, нахмурившись, кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание. — О, Юлька, привет, — бодро начал Игорь. Не к добру, ой, не к добру этот тон… — Да, привет, — опёрлась спиной о раковину. — Не хочешь посидеть с нами? Все свои, чисто презентацию отметить, пару часиков всего, — на фоне другой голос сказал что-то похожее на «резкий ты», но Юля не расслышала. Сначала закономерно и логично хотела отказаться. Среда как никак, середина рабочей недели… Глянула на бельё. Работа, конечно, бьёт ключом. Вздохнула. «Все свои» соблазнительно поблёскивало на горизонте — потому что этих самых «своих» она давно не ощущала. А тут Игорь, Сергей… Хотела было спросить, кто ещё будет, но Игорь опередил её: — Нас буквально полтора человека, Юль. Четверо. Четверо — это даже не десять. — Опять алкоголь? — простонала. — Я не молодею, Игорь, за последний месяц выпила больше, чем за последний год, — вздохнула и подняла глаза к потолку. — По пол стопочки, Юль, — попытался обмануть. Юля этим стопочкам перестала верить ещё в университете… Университете. Вздохнула вновь и прикрыла глаза. Последний раз, ей богу, а потом — за работу. Видеоролик с Разумовским привлек к каналу больше десятка тысяч человек, и теперь их нужно удержать — это дело сложное. А перед сложным делом надо отдохнуть. — Хорошо, в башне? Буду часам к семи. Юля всегда любила маленькие компании, Лиза уже у бабушки, а отдых ещё никогда никому не вредил. *** А вот отсутствие мозгов — да, вредило. Сергей, Игорь и она сама — это трое. И претендент на четвёртое место всего один. — Здравствуйте, — Олег протянул руку и одновременно с этим нажал на кнопку для вызова лифта. Юле показалось на секунду, что она в фильме, и жанр у него — ситуационная комедия, но потом всё обросло остальными моментами и комедия стала трагикомедией. Трагикомедией с элементами триллера. И учитывая всё это ей бы не с ним в лифт заходить, а скорее на курс психотерапии записываться, но Юля всегда любила экстрим. А ещё через рукопожатия показывать, что она не сахарная фея. Двери лифта открылись, Юля вложила свою руку в чужую ладонь, встряхнула основательно пару раз и, освободившись, зашла внутрь. Олег зашёл следом. Вид у него был непонятный — криво-довольный, неясно-растерянный. Непонятный, одним словом. Юля закономерно списала это на проявление себя как личности, поэтому мельком ухмыльнулась и нажала на двадцать чётвертую кнопку. *** Юля пришла сюда ради Игоря, отдохнуть и поймать немножко эксклюзива от Разумовского — кадры исподтишка остались в прошлом, речь скорее об экзлюзивной информации, как коллега коллеге. Да и думала, что увидит что-то исключительно корпоративное. В плане, все сидят друг от друга на расстоянии вытянутой руки, на фоне играет попса, в стаканах — исключительная хрень на уровне медицинского спирта. И, учитывая всё это, можно понять, что на… это она не рассчитывала. На Игоря в обнимку с Сергеем она не рассчитывала определённо. Они с Олегом пришли, судя по всему, немного с ''опозданием'' (хотя точного времени никто не назначал), потому что оба голубка — пьяные не меньше чем наполовину. Причем половина у них явно разная — Игорь уставший и серьёзный, Сергей… весёлый. Юля неловко замялась на пороге, Олег, убирая пропуск в карман, с тихим вздохом прошёл на кухню. Когда все со всеми поздоровались, Юле определили место в кресле и назначили главной по музыке: — Марго включит любую песню, которую вы попросите, главное только обратиться чётко к ней и либо сказать название, либо пропеть несколько строчек, — объяснил Сергей и вручил пульт от телевизора. Юля растерянно положила его на подлокотник и мельком глянула на Олега — тот на кухне, кажется, выбирал алкоголь. Опять глянула на Игоря и Сергея. Честно… их положению она удивилась самую малость, буквально чуть-чуть. Хотя бы потому что она не слепая — а не заметить очевидного, будучи зрячим человеком, который хочет что-то увидеть, просто невозможно. Да и… не её это дело, если так посмотреть. Взрослые люди, и если этот служебный роман перерастёт во что-то большее, Юля будет только рада. Они красиво смотрятся вместе. Прикрыла глаза и выдохнула, а потом, достав телефон, написала маме сообщение: «Буду только завтра, хорошо?». — Олег, простите, а там есть вино? — Вина, Юлия, здесь полно, — кажется, он улыбнулся. Юля почувствовала, как сердце непонятно почему пропустило удар. Бред. — А ещё мы можем перейти на «ты», если вы не против. — Не против, — по лицу расползалась улыбка. Юля почувствовала себя героиней уже не комедии, жанр её фильма вдруг резко изменился, но на какой — пока не ясно… *** Нет, кажется, всё же до сих пор комедия. Семейная, к слову, если так посмотреть. И Юле, удивительно, даже нравится. На фоне слабо играли Градусы, Олег вернулся с кухни, Разумовский, как только это произошло, начал рассказывать истории. Хорошо. *** Комедия становилась всё более атмосферной — Градусы сменились на Би-2, Юлин бокал опустел, истории начал рассказывать Олег — «Серый и анекдот про медведя», «Как я документы в университет подавал»… *** Олег замолчал на полуслове, в середине рассказа о медкомиссии, подцепил пальцами бутылку задумчиво. — Мы как-то Серёжу в красный красили, — сказал вдруг, оторвав взгляд от бутылки. — И как? — Юля резкой смены темы не заметила. — Очень хорошо, — встрял сам Серёжа. Он сидел на полу, около журнального столика, держал сейчас свой бокал и улыбался пьяно. — Вымылось быстро, но Олежик покрасил просто «во», — для убедительности вытянул руку с поднятым вверх большим пальцем. Юля неосознанно растянула губы шире и, оттянув волосы руками, глянула на пряди. Олег, сдержанно улыбнувшись, опередил её: — Любой каприз по вашей просьбе. И Юля капризной никогда не была, но сейчас в ней как минимум пол литра вина — хорошего, вкусного, дорогого. И пьянит это самое вино отлично, на глупости толкает. Если, конечно, это можно посчитать просто глупостью. *** — Надеюсь, эти касания попадают в категорию «спасение от пожара», — ишь, шутник. Юля закатила глаза, а потом посмотрела через зеркало на Олега — тот разбирался с перчатками. — Они попадает в мою личную категорию «очень ровный цвет волос хочется», — зевнула и глянула на часы — половина десятого. Спать хотелось, но тошноты Юля не чувствовала — было хорошо, но даже спустя всё это время её почти не «штормило». «Алкоголичка», — подумала вдруг Юля. У зависимых со временем пропадает похмелье, организм перестает правильно работать, алкоголь становится частью жизни. И Юлю вдруг прошибло осознанием. Зажмурилась и посильнее запахнула пакет на плечах. Испугалась. Олег тем временем изучал инструкцию. В ближайшем магазине был только тонирующий бальзам, и, если честно, он этому даже рад — его одного отправили за краской, так что что-то нормальное он сам вряд-ли бы выбрал… А так — минимум ответственности. И риска тоже минимум. Не стойкая же краска. *** Юля ощущает себя слишком — слишком чувствующей, слишком накалённой, слишком… Сейчас уже слишком трезвой. Сначала было осознание своего состояние, потом — осознание ситуации, затем… Осознание того, почему сердце так быстро бьётся, пришло последним, но размазало по кафельному полу Игоревой ванной комнаты сильнее всего. Юле чувствовать не нравится — осторожные прикосновения пальцев к коже головы не нравятся ей больше всего. Пытка. Олег тем временем продолжал наносить средство на корни. Они отросли всего на сантиметр, Юля сейчас и не подумала бы специально записываться к парикмахеру, но раз уж так вышло… От скуки наблюдала за Олегом через зеркало… Ладно, «от скуки» — громко сказано. Юля бы не отказалась от этого даже будучи занятой. Сильные руки, красивая борода, не менее красивая рубашка, которую он даже не переодел (самонадеянно). И Юля понимала, что тонет — в краске, черной рубашке и алкоголе, — но признавать этого не хотела. Хотя бы пока. Хотя бы пока — потому что на фоне заиграла песня «Старое кино», Олег закончил наносить краску и впереди ещё целых полчаса… — Они уснули там что-ли? — спросил и выглянул из ванной комнаты. Закатил глаза. … пряток от реальности и самой себя. Юля неосознанно улыбнулась и, аккуратно сняв с плеч пакет, поднялась на ноги. Целых полчаса. Капля. Игорь и Сергей задремали прямо в зале: Гром сидя на диване, Разумовский… сидя на полу и обняв ногу парня. Юля шёпотом попросила Марго сделать музыку потише и тихо, как кошка, прошла к барной стойке, к сидящему уже на стуле Олегу. — Что расскажешь? — спросил, стоило Юле усесться. Дважды просить не пришлось. Истории из их совместного с Игорем студенчества, рассказы про кошку и кефир и две ночи без сна перед важным экзаменом. Олег слушал внимательно и увлеченно; на десятой минуте достал из холодильника ягоды, на пятнадцатой сбегал за водой. Юля же старательно обходила тему Лизы и в принципе всё «неприятное» — хоть день, блять, хоть пару минут без тревог. Пожалуйста. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается — их время вышло непозволительно быстро. Быстро даже с учётом того, что продлилось оно минимум тридцать пять минут — это вместе со смыванием краски. Дальше Юля помнит не особо много, — к этому времени начало уже штормить и слегка подташнивать, скорее всего, потому что вниз головой так долго стояла. Помнит такси, как Олег диктовал свой номер и как он же настойчиво руководил процессом через дверь, мол, «один замок, оп, теперь второй». *** Проснулась у себя в кровати, удивительно. В уличной одежде, но без пальто — то валялось на полу около тумбы. Села на кровати неуклюже, в горле — пустыня, не меньше. Вздохнула и прикрыла глаза. Голова болела в районе висков и затылка. Хотела было лечь обратно и умереть, но взгляд упал на прикроватную тумбочку: стакан воды и телефон. Одной рукой взяла устройство, другой торопливо обхватила стакан. Выпила воду, включила смартфон… На экране два сообщения, от мамы и от… Олега. Открыла первое. Мама: Купила Лизе газировку, надеюсь, ты не против. Юля чуть прикрыла глаза и лениво напечатала ответ: «Если хочет, ничего страшного, мы иногда такое вместе пьём». Отправила. Вздохнула. Нажала на сообщение от Олега. Олег: Мне очень понравилось с тобой отдыхать, если вдруг будет настроение, у меня гибкий график. Погасила экран и положила телефон обратно на тумбу. Бам-бам. Об ответе она размышляла весь завтрак — и пока готовила, и пока ела, и пока посуду мыла, — и по ходу размышления умирала всё сильнее и сильнее. Было страшно. Слишком быстро, слишком ярко и много. Всего. Чувств на такой маленький промежуток времени в особенности. Олег — абсолютно незнакомый ей человек. Юля не знает о нём буквально ничего; взгляды на жизнь, отношение к женщинам, отношение к ней, намерения — всё под вопросом… И Юля бы так и просидела до ночи, размышляя и страдая, если бы ей в один момент не надоело. Быстрее узнает все эти «вопросы» — быстрее разочаруется. Всё просто. Вы: Здравствуй! Спасибо, что доставил в целости и сохранности. У меня завтра свободен весь день. Вы: Место, время? Обратно сложно стало через несколько минут, когда он в ответ на это сообщение спросил о том, можно ли позвонить. С п р о с и л. Юля съёжилась и вновь погасила экран. Всё слишком хорошо, настолько, что даже страшно. Но Юле пришлось взять себя в руки и написать ответ: Вы: Конечно, звони. В следующий момент телефон завибрировал, Юля, вздохнув, провела по экрану. — Есть какие-то предпочтения? — спросил с порога. — Не хочу в кино или на улицу… — неловко ответила Юля. — Тогда могу устроить ужин. Хочешь? — будничным тоном. Юля почувствовала, как мозг начал искриться и потихоньку выходить из строя. — У тебя? — Можем у тебя. Если хочешь. Как бы Юля не хотела устроить проверку на «своей» территории… Лиза. Легко запереть двери когда ты зовёшь кого-то по работе, но вот если в гости… В гости. Зависла. Он же заходил. Блять. Или нет? Пришлось спросить напрямую, потому что тишина начала затягиваться: — Нет, давай у тебя, — вздохнула и нервно хихикнула. — А... Прости, а ты когда меня привёз... Заходил? — Нет, только дверь помог открыть и закрыть, — выдохнула. —  Есть какие-то предпочтения по блюдам? Аллергии? — чутко спросил… Юле показалось, что она во сне, но ответила «по-настоящему»: — Аллергия только на лилии, просто по вкусу если... не люблю рыбу. Хотелось бы… Пасту? — неловко предложила. — С грибами, может. — Без проблем. *** Весь оставшийся день Юля работала плохо — на поиске информации никак не могла сосредоточиться, суть занятия вечно ускользала, и в итоге до конца дня она не сделала и половины. Почитала про образ матери в искусстве и только… Зато пообщалась с Лизой по видеосвязи. Малышка много и подробно рассказала о том как прошёл день и пересказала новую серию Смешариков. Комната давно погрузилась в темноту, Юля ни о чём толком думать не могла, но и сон не шёл. Лежала да смотрела в стену. В конце концов, конечно, уснула, но с мыслью, что после сегодняшнего дня (который придётся послезавтра отрабатывать экстренно перед подкастом с художницей) она обязана либо разочароваться в нём, либо задохнуться от (положительных) чувств. Третьего не жалует. *** Третий и не случился. Ровно как и первые два. Олег: С тебя продукты, верно? Можем вместе съездить, чтобы лишнего не купила. Юля умерла прямо с утра. Ровно в девять сорок семь скончалась, но пришлось воскреснуть, чтобы умереть второй раз от осознания того факта, что он сам предложил напополам. Не стал выкаблучиваться и пытаться показать себя «с лучшей стороны». Возможно, если он и предложил, то стоило полноценно угощать, но Юля хочет так — вечер для каждого, «мне от тебя, тебе от меня». Договорились в итоге что встретятся в час у ближайшего к ним обоим магазина… Точнее: Юля сказала какой магазин ей ближе, Олег ответил, что ему в этом тоже удобнее. Можно было бы удивиться, если бы не почта. Юля собиралась медленно — никак не могла в кучу мысли собрать, до сих пор не хотела верить в то, что чувствует. Вымыла голову (действительно хорошо покрасил, удивительное даже, что так мастерски цвет подобрал), накрасила ресницы и губы, оделась в конце концов… удобно. Хотела сначала и платье, и юбку, и топ, но потом вспомнила, что она идёт «разочаровываться» (пока, к слову, безуспешно), поэтому выглядеть нужно… ''серо''. *** Олег похвалил футболку. Олег п о х в а л и л футболку. — У меня такая же… Из благотворительной коллекции, да? — Да, — кивнула Юля и нервно улыбнулась, а потом оттянула футболку: чёрная, с котом и собакой в районе груди с левой стороны. Действительно, из благотворительной. Проклято, блять, проклято трижды. *** Юля на входе взяла корзинку раньше, чем Олег успел опомниться, раньше, чем за ними захлопнулись автоматические двери. Волков в ответ на это лишь хмыкнул и прошёл дальше. Юля, ''тихо'' улыбаясь, прошла следом. Шампиньоны, сливки, сыр, спагетти… — Лук и специи у меня есть, — сообщил задумчиво. — Что пить будешь? — перевёл взгляд на Юлю. Юля нервно улыбнулась. — Алкоголь, да? — поджала губы. Пить она не хочет, но… — Я не буду, — сказал вдруг. — Хотелось бы поговорить с тобой на трезвую голову, — кажется, улыбнулся, но Юля увидела совсем мельком — отвёл взгляд. Кажется, Юля на мгновение перестала дышать. Медленно кивнула. — Чай тогда? — Чай. На кассе Олег достал из кармана джинсов тряпичную… сумочку? Юля, умилившись про себя, приложила карту к терминалу. — Ты на машине? — спросил, когда двери магазина остались позади. — Да, — достала из кармана пальто ключи. — А ты… — На такси, — кивнул. *** Ехали молча. Юля нервничала уже не так сильно. Просто… разрешила себе насладиться вечером. Не думать о том, что будет после, не волноваться о том, как она себя покажет. Расслабление, отдохновение, покой. Хотя бы на час. Квартира Олега оказалось… не такой, какой себе её Юля представляла. В прихожей поклеены обои в мелкий цветочек, около вешалки стоит светло-жёлтый диванчик, кухня в том же стиле. — Снимаешь? — решилась Юля прервать тишину. Они уже давно разделись, Олег начал готовить. — Да, у бабушки, — ответил не поворачиваясь. Юля вздохнула. Достала телефон из джинсов, положила на стол и проверила наличие перцовки в другом кармане. Никогда не знаешь, когда именно она тебе понадобится. И Юле не стыдно. Нельзя быть уверенной в человеке до малейших процентов. Как бы тебе этого не хотелось. Олег тем временем поставил вариться спагетти и начал обжаривать лук. — Чем вообще занимаешься? Помимо подкастов, — спросил, помешивая лопаткой в сковороде. Юля на какое-то мгновение замялась, но потом, вспомнив, что она здесь и сейчас, вообще-то, отдыхает и ничего не знает о рамках, начала потихоньку отвечать: — Пишу информационные посты на страничке в Инстаграме, книжки иногда читаю, — обходя Лизу по максимуму. Юля было хотела спросить в ответ, чем Олег занимается, но тот её опередил: — О чём пишешь? Ба-бам. Этот момент настал очень… очень быстро. Смешно! Сейчас он либо разом докажет свою адекватность, либо обольёт сам себя же помоями… — Всякие около-политические темы затрагиваю, знаешь, — вдох, — феминизм, — выдох. Олег хмыкнул, засыпал в сковороду уже нарезанные шампиньоны, — когда только успел, — и повернулся к Юле лицом. Блять, нет… — Мне обращаться к тебе используя феминитивы, верно? … блять, да! Юля зависла. По лицу начала расползаться улыбка. — Да, — кивнула. Первый вариант из двух. Сглотнула, проследила за тем, как Олег вновь помешал, но на этот раз уже смесь из грибов и лука. — А ты чем занимаешься? — Сейчас заканчиваю проходить онлайн-курс по ювелирному мастерству и иногда хожу в мастерскую к наставнику, — улыбнулся так светло и тепло, пусть и мельком, будто рассказывал о том, что действительно любит. — А… работаешь где? — неловко поджала губы и обвела указательным пальцем комнату. Юля не любит говорить о таком, а уж тем более спрашивать, но вопрос сам напросился. — Пока нигде. Надобности нет работать чтобы выжить. Два года проработал на Сергея Дмитриевича, в первый денег было не особо много, но потом пошло лучше, — проверил грибы. Видимо, пока сырые, поэтому продолжил: — Он платил хорошо, даже слишком, а я копил. В один момент даже походил к психологу, мы с ним очень много тем обсудить успели. Успели бы ещё больше, если бы я в ходе этих разговоров не понял, что хочу окончательно на гражданку уйти. В феврале начали искать мне замену, тогда же записался на очные курсы. Как-то так. Юля улыбнулась. Блять. Это ебучий джекпот — и к психологу ходил, и занимается тем, чем действительно хочет, и себя, кажется, ценит… Олег поставил чайник, добавил сливки и специи, слил воду с макарон, смешал всё. Юля на момент насторожилась, когда он поставил перед ней тарелку, попробовала немного, но горького привкуса не ощутила, — очень нежно и вкусно, шампиньоны даже не резиновые, — и выдохнула. Кажется, действительно всё хорошо. Спор о том, какие камни более красивые; предложения Олега на тему «какие самоцветы подошли бы Юлии Пчёлкиной и её волосам»; какие грибы вкуснее; плюсы и минусы снимать квартиру у бабушки… Еда в тарелках потихоньку закончилась, Юля почувствовала, что ещё минута — и её сердце точно остановится. От сильной нагрузки и переизбытка положительных эмоций. *** Когда за Юлей закрылась дверь, Олег почувствовал, что нуждается кое в чём предательски сильно — эмоций впервые за долгое время оказалось настолько много, что их понадобилось куда-то вылить. Щёлкнул замком, прошёл в спальню, зажмурился и… Достал из тумбочки небольшой блокнотик. Подумать только, не писал столько времени, а привычка держать при себе осталась. Грустно. В детском доме Олег вёл дневник, который ему вручила мама ещё при жизни (та была неизлечимо больна и понимала, что сын рано или поздно окажется в детдоме, потому что родственникам он не нужен. Они не нужны). Детские записи не стал читать принципиально — в них слишком много того, что он хотел бы забыть. Открыл на закладке — пометил страницу, где пообещал себе прожить достойную жизнь. Набрал в лёгкие побольше воздуха. После выпуска он писал в него что-то всего несколько раза. Дал себе обещание, мол, что он вырос и это глупо — не ребенок уже, какой дневник… Но иногда случались моменты. Первая запись появилась на очередной страничке через два месяца после поступления в университет. Я не могу. Не выдерживаю. Из меня экономист как из медведицы балерина. Армия. Второй записью стали его эмоции от признания Серёжи. Сегодня Серый признался мне в любви. Я не смог ответить взаимностью. Послезавтра уезжаю в армию. Не знаю, друзья ли мы теперь, но я чувствую, что ему очень плохо. Мне тоже плохо. Последняя, третья запись, появилась через год после предыдущей. Вернулся в Питер. Мы друзья. Завтра поеду проходить медкомиссию. Если всё пройдёт гладко, скоро уеду назад. Хочу взять контракт на год. Олег хмыкнул носом и поджал губы. Читать всё это сейчас было смешно — хотя бы потому что год растянулся на три. Не смог уйти вовремя, еле через себя переступил, на гражданку было банально страшно возвращаться. Вытянул себя на поверхность лишь когда понял, что ещё день — и он согласится на убийство. Вздохнул, нашёл в ящике тумбочки ручку. Привет, мам. Я влюбился. Она замечательная.