𝖶𝗂𝖼𝗄𝖾𝖽 𝖧𝖺𝗍𝖾 | 𝖥𝗋𝖾𝖽 𝖶𝖾𝖺𝗌𝗅𝖾𝗒

Занятия снова возобновились, и я смертельно боялась Защиты от Темных Искусств. Удивительно, но Грюм даже ни разу не взглянул на меня и не обратился ко мне. Темой были русалки, и он дал нам задание подготовить рефераты на эту тему. Конечно, все мы боялись повторения практики с непростительными, но весь час прошел довольно спокойно. Я бы даже сказала, что было интересно. Выйдя с урока, я увидела Оливию, ожидавшую у двери, и поздоровалась с ней. Она спросила меня о том, как прошел урок, и действительно удивилась, когда узнала, что профессор оставил меня в покое. Я спросила о Паулине: она была занята в последнее время своей домашкой и не могла проводить с нами столько времени, сколько мы хотели. В Большом Зале мы разошлись по своим факультетам и я села рядом с Драко, который улыбнулся мне. — Эй, Лавгуд! Я перестала рассматривать свою еду, когда услышала разговор одного из мальчиков из Когтеврана. Он смотрел прямо на Лив. — Не могла бы ты сказать своей сестре, чтобы она перестала доставать нас в общей гостиной своими глупыми выдуманными созданиями? Мы слишком заняты, чтобы на это отвлекаться. И разговоры с ней могут испортить репутацию. Оливия нахмурила брови и сделала недовольное лицо. — Если бы ты сказал это обо мне, я бы даже не заметила. Но то, что ты говоришь это о моей сестре, когда ее здесь нет… Это не очень-то вежливо. — Я не шучу с тобой, я просто говорю правду. Может быть, вместо того, чтобы отправить ее в Когтевран, шляпа должна была отправить ее в Мунго? — Ты можешь просто оставить Луну в покое? — ответила Оливия, отвернувшись и сосредоточившись на еде. Остальные люди за ее столиком смотрели на нее с пониманием. — Так ты ничего не сделаешь? Я так и знал, что от тебя не стоит ждать помощи. Ты самая бесполезная из Лавгудов. Полумна и ваш отец хотя бы смешные, а ты просто… — парень замолчал. Видя, как Оливия опустила голову, и как этот сукин сын и его друзья начали смеяться, я не могла не встать с палочкой в руке наготове. — Лилит, куда ты собралась? — услышала я голос Драко за спиной. Я была так зла, что не поняла, как уже стояла перед тем парнем, а моя палочка прижималась к его шее. Я устала смотреть, как они постоянно достают Оливию без причины. Парень посмотрел на меня с удивлением и презрением, но все же испуганно и смущенно, так как почти все ученики старших классов смотрели на нас. — Повтори еще раз, придурок, — зашептала я. — Это не твое дело, Снейп, — прохрипел он. — Повтори еще раз! Или ты уже не такой храбрый? Боишься спорить со мной? Я толкнула палочку глубже под его кожу, и он начал дышать тяжелее. — Ты трус, раз связываешься с Оливией и Луной, потому что знаешь, что они слишком порядочны, чтобы ответить тебе, но знаешь что? Тебе не повезло, что теперь ты связался со мной! И если ты еще хоть раз что-нибудь о них скажешь, я сделаю твою жизнь невыносимой! Он высокомерно улыбнулся, что напомнило мне Уизли и заставило меня еще больше разозлиться. — Смотри, Лавгуд! У тебя есть свои защитнички. Интересно, как это: знать, что тебя защищает слизеринец? — он отступил на несколько шагов и, прежде чем уйти, бросил на нас последний взгляд. — Мои наилучшие пожелания вашим матерям, девочки. Надеюсь, вы последуете их дорогой. На этот раз я не выдержала. Через миллисекунду я подняла палочку и указала на его спину. — Сектусем… — Нет! — Оливия схватила мою палочку прежде, чем я успела закончить проклятие. Ее глаза были полны слез, а щеки покраснели. — Не делай этого, Лилит. Нам повезло, что профессора этого не видят. Иначе тебя бы наказали… А он не достоин, чтобы ты страдала из-за него. — Нет, Лив. Ты слышала, что он сказал? — возмутилась я. — Мне надоело слушать, как эти идиоты оскорбляют тебя. Ты мне как сестра. И если Оливия или Луна кому-то мешают, вы будете иметь дело со мной! — крикнула я, глядя на каждого в зале. — Я с удовольствием попрактикуюсь в проклятиях! Я вернулась к своему столу под взгляды слизеринцев и гриффиндорцев. Драко, Блейз и Пэнси смотрели на меня с гордой улыбкой, в то время, как Гриффиндор был явно недоволен. — Это было впечатляюще, — тихо сказал Драко. Мои глаза вернулись к Лив, которую сейчас обнимали девочки с ее факультета. Я увидела, как Седрик вошел в Зал и направился прямо к Лив со своей приветливой улыбкой на лице, но как только он увидел, как выглядит Оливия, его улыбка исчезла, и он, казалось, очень волновался за нее. Они оба встали вместе и пошли прочь из Зала. Когда они были уже у самой двери, я встала, чтобы пойти за ними. Я уже собиралась открыть дверь, когда на моем пути возникла высокая фигура. Фред Уизли. — К чему все это было? — спросил он в полном замешательстве. — А почему тебя это волнует? — ответила я как можно более сухим тоном, пытаясь отодвинуться от него. — Мы с тобой столько раз ссорились, но ты никогда не пыталась проклясть меня. Неужели эта Лавгуд так много для тебя значит? — спросил он, снова преграждая мне путь. Я раздраженно вздохнула. — Значит, Уизли. Она моя лучшая подруга. — У тебя есть друзья? — Представь себе! Теперь ты можешь отойти? Или мне придется самой тебя отодвинуть? — Успокойся. Не думай, что я боюсь тебя, но я сам могу уйти. — Уизли, у меня сейчас нет на тебя времени, и мне все равно, боишься ты меня или нет. Двигайся, или я тебя сама сдвину! Он не сказал больше ни слова, только дерзко улыбнулся и отступил на два шага, показывая, что дверь открыта. Я больше не ждала, у меня действительно не было времени на Фреда прямо сейчас, и чем меньше я буду видеть его или думать о нем, тем меньше я буду помнить о той ночи после Бала. Поскольку ни Лив, ни Седрика нигде не было видно, я направилась прямиком ко входу в гостиную Пуффендуя. Я посмотрела на бочки, пытаясь вспомнить о какую из бочек нужно постучать. — Черт возьми, какая же я дура! — прошептала я, бросив камешек на пол. Я была в отчаянии, потому что хорошо знала, что чувствует Оливия, когда ей грустно, и мне было больно думать, что это не я ее утешаю. Давай, Лилит, думай. Вспоминай мелодию! И какая бочка? Неожиданно дверь открылась, и за ней появился Седрик. — Оливия сказала мне, что ты, вероятно, злишься здесь, потому что не можешь войти в общую комнату, — сказал он мягким голосом. — Как она? — Я быстро подошла к нему. — Она пыталась держать себя в руках в коридоре, но как только добралась до комнаты, заплакала у меня на руках. Она очень любит сестру… И ей больно, что тот парень так сказал о ней. — Как я их всех ненавижу… — Она сказала, что ты чуть не прокляла его. Лилит, будь осторожна. Тебе ни к чему неприятности. Если бы я был там, я бы заступился за нее. Не говоря больше ни слова, он отошел от двери, чтобы впустить меня. Я точно знала дорогу в комнату Лив и, даже не подумав постучать в дверь, вошла и увидела, что она сидит на кровати, скрестив ноги и зажав в руках салфетку. Она посмотрела на меня заплаканными глазами. — Лив… — прошептала я. Я поняла, что Седрик стоит у меня за спиной, и, зная, что Лив, вероятно, будет удобнее одной, попросила его так ласково, как только могла. — Сед, ты можешь дать нам минутку, пожалуйста? Он кивнул и легонько похлопал меня по плечу, глядя на Лив с плотно сжатыми губами. Как только он ушел, я сразу подошла к кровати Оливии и крепко обняла ее. — Мне так жаль, — тихо шептала я. — Ты этого не заслуживаешь. Не надо было останавливать меня! — Нет, Лилит. Проклятие — это причина для отчисления, а я не хочу, чтобы тебя наказали из-за меня. — Меня это совершенно не волнует. То, что он сказал тебе о твоей матери, было ужасно… И то, как он говорил с тобой… — Он сказал и о твоей матери. Но тебя это не взволновало. Наверное, он прав, и я просто плакса, — прошептала она, все еще прижимаясь ко мне. — Нет, Лив, ты что! И да, он упоминал мою мать, но Цирцея Снейп заслуживает всей этой ненависти, и, честно говоря, я к этому привыкла. Ты же знаешь, что я никогда не получала от нее ничего хорошего. И мне даже жаль, что она все еще жива. А ты… Ты любила свою мать, Лив. Ты такая же, как она, ты была ее слабостью. Ты имеешь полное право злиться на его слова. — Я чувствую себя такой слабачкой, — всхлипнула она. — Я знаю, что я неудачница. Я всегда так переживаю из-за всего. Мама думала, что вырастила сильную женщину, но посмотри на меня. Все как раз наоборот. Я полное разочарование. Слезы щипали мои глаза. Оливия была не из тех, кто говорит о своих чувствах, она всегда предпочитала утешать и слушать, как другие говорят о своих проблемах, но я всегда знала, что комментарии Когтеврана глубоко ранили ее. Я чувствовала себя такой ужасной подругой, потому что не защищала ее раньше. — Ты не разочарование, Оливия. Ты меня слышишь? Ты самая сильная девушка, которую я когда-либо встречала, и я уверена, что Пандора Лавгуд невероятно гордилась бы тобой. Лив зарыдала еще сильнее. — Оливия, без тебя я была бы никем. Ты мой лучший друг, моя сестра, моя семья. Если бы не ты, я даже не знаю, где бы я была. Ты — одна из немногих причин, почему эта школа не самое худшее место в мире. Она обняла меня еще крепче. — Я люблю тебя, Лив. И что бы ни случилось, мы с Луной всегда будем рядом. Я вышла из ее спальни на несколько минут, чтобы раздобыть горячий шоколад и пару пледов из шкафов в гостинной. Мы пробыли там вместе целый час, пили шоколад и избегали серьезных тем. Когда я рассказывала ей, как Уизли остановил меня перед выходом из Большого зала, снаружи послышался легкий стук. — Ливи? Ты тут? — Я услышала тихий голос Луны Лавгуд. — Входи, Луна, — сказала Оливия все еще немного охрипшим голосом. Луна открыла дверь. На ней была мантия Когтеврана, а на шее — знаменитое ожерелье из пробок от сливочного пива. Она села рядом с сестрой и крепко обняла ее. Я рассказала ей, что произошло в Большом зале, пока Лив пила шоколад. Когда я закончила, Луна все еще сохраняла свой непонятный взгляд, но казалась немного грустной. Мы решили лечь в постель Лив. Раньше мы любили так проводить время у Лавгудов: слушать музыку, читать маггловские романы и пить горячий шоколад. Когда уже почти стемнело, я хотела предложить Лив остаться с ней, чтобы она не была одна, но Луна сказала это первой, и я позволила им остаться вдвоем. Хотя я знала, что Оливия считала меня своей сестрой так же, как и Луну, сегодняшняя ситуация касалась их двоих. Возвращаясь в общую комнату Слизерина, я не могла не думать о том, почему всегда добрым и невинным людям, таким как Лив или Невилл, приходится иметь дело с насмешками и презрением других без всякой причины. И снова задумалась: может, они были лучше меня потому, что их родителя не были Пожирателями? Это клеймо преследовало меня.