Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      Пускай в кабинете стало человеком больше, общий процесс ничуть не поменялся. Не было ни особого прогресса, ни наоборот. Как и сказал Клаудия, Мэриджун было достаточно научиться основам. Она спокойно работала сама, не задавая много вопросов.       Но по какой-то причине Клаудия больше уделял внимания Вайолетт, оставив Мэриджун позади.       Он говорил, что обещал Юлану. Пускай девушка понимала это, ей все равно было не по себе: ведь нынешний Клаудия разительно отличался от себя в прошлом.       Она помнила конец своей извращенной любви. Пускай Вайолетт не жалела о той любви, за которую она получила то, что заслужила. И все же не могла себе лгать: тот полный презрения взгляд оставил на ее душе болезненную рану.       Тот Клаудия исчез навсегда. Вайолетт и сама понимала, что в этом возрожденном мире ее воспоминания потеряли всякий смысл. Даже если избежит тех же проблем, что были в прошлом, на нее обрушится что-то еще.       Потому держала в голове мысль, что не стоит смешивать Клаудию из прошлого с нынешним Клаудией.       Но все же не могла забыть обращенный к ней презрительный взгляд.       "Потому что в глубине души... я все еще жду его?"       Это было бы легко, забудь она обо всех своих чувствах к нему, своих воспоминаниях - обо всем, если бы она просто сдалась. Чем меньше ждешь, тем меньше страдаешь.       Проблема в том, что это было ей не по силам. Она не могла перестать думать о том, как выглядит в глазах принца.       Было ли дело в том, что она отчаянно и жалко цеплялась за надежду, которую давно должна была нещадно задавить?       Хотя бы до той степени, в которой Вайолетт смогла бы сказать решительное "нет".       "Нехорошо... Так я допущу ту же ошибку".       В голове промелькнул наихудший возможный сценарий, и Вайолетт невольно положила ладонь на лоб, едва не ударившись в слезы.       Коли все так, ее попытка начать все сначала обернется вторым кругом прошлых ошибок. Год впустую, воспоминания впустую. Для полной отчаяния концовки более чем достаточно.       Она пару раз тряхнула головой, сбросив все свои надежды и ожидания, отчего девушку слегка затошнило. Слабый переплеск в полукружном канале - малая цена за то, чтобы вернуть себе трезвость рассудка.       Но сей поступок, видимо, привлек чужое внимание. Само собой, ведь то был коридор, где подобные чудачества кто-то да заметил бы.       - Эм... вам нехорошо?       - Э..?       - Показалось, что вы пошатнулись.       В поле ее зрения попался приятный фиалковый оттенок.       Темные волосы и светлые глаза. То была девушка в обрамлении всевозможных фиолетовых тонов, придававших ей благородные нотки. Некто звал ее святой, ведь девушка была красивой, опрятной, блаженной, и казалась чистой во всех смыслах этого слова.       И теперь, увидев ее вблизи, Вайолетт понимала причину подобной оценки. Столь светлое и чистое существо казалось, было человеческим воплощением Касабланки.       Принцесса Розетта Меган. Она, как и Гиа, была иностранной студенткой и принцессой своего государства.       Это имя всплыло само собой, когда девушка в беспокойстве опустила брови. Искаженное душевной болью прекрасное лицо вспомнилось ей намного быстрее. Особенно - когда его обладатель отличается чистотой и незамкнутостью.       - Если вам тяжело идти, я попрошу кого-нибудь помочь.       - А... нет, я в порядке. Просто задумалась.       - Вот как... Прошу прощения, что потревожила вас.       - Это не... Это я должна просить прощения за то, что заставила волноваться.       - Не беспокойтесь на этот счет.       Она ушла, оставив напоследок улыбку и аромат цветов. Даже то, как она выглядела со спины, было прекрасно.       Вайолетт и сама привлекала к себе внимание, всего лишь пройдя мимо, но Розетта выделялась своим открытым миру чистым взглядом.       В то время как внимание к Вайолетт было вызвано долей нелицеприятных вещей. К ней проявляли интерес, руководствуясь скрытыми мотивами и в силу ее происхождения, а теперь - из-за новообретенных мачехи и младшей сестры.       "Возможно... мне завидно? Несмотря на то, что сама им не обделена".       Пускай Розетта лишь выигрывает от уважения и восхищения в свою сторону, Вайолетт, напротив, была готова на все, чтобы этого внимания лишиться. По возможности она хотела бы скрыться от чужих глаз, стать невидимкой, но прекрасно понимала, сколь несбыточно это желание.       "Лучше бы со мной вообще не заговаривали".       Люди собираются вокруг Розетты, потому что любят ее. В то время как Вайолетт сторонятся по вине ходивших про нее слухов и сложившегося образа, затруднявшего общение с другими.       Раз уж она все равно не сможет не вызывать к себе интерес, то лучше оставаться такой как есть, пусть и с плохим впечатлением в глазах окружающих.       - Благородная и справедливая, да?       Чувства, которые другие люди питают к Розетте, - те, что Вайолетт никогда не сможет испытать.       Даже если закрыть глаза на прошлую жизнь и ее решение начать все с чистого листа, Вайолетт и близко не была чистой и справедливой.       Они больше ничего не ждала, отреклась от дома и семьи, но так и не простила их. Не смогла искренне полюбить свою единокровную сестру, как и не смогла с улыбкой отпустить обиды, даже зная, что ее отцу тоже пришлось нелегко. Даже осознав, насколько бессмысленно обижаться и ненавидеть, она не смогла отказаться от этих чувств. Если бы не сила воли, Вайолетт не удержалась от искушения бросить тарелку в своего отца.       В конце концов, темперамент Вайолетт остался прежним. Она пересмотрела свои взгляды, но не изменилась внутренне.       "... Даже решила прикрываться Богом".       Она решила податься в монастырь не потому, что предалась вере и желала служить Богу.       Она желала сбежать от своих родителей, своей семьи, того дома. Таким был ее истинный мотив. Пускай она была уверена, что выдержит любую жизнь, коли останется в том доме, но эта причина могла разозлить любого истинно верующего.       Она была уверена, что именно Бог даровал ей свое спасение. Именно Бог дал ей второй шанс.       Но она никогда не молилась о спасении. Никогда не верила, что загаданное на падающую звезду желание и правда сбудется.       В конце концов, как говорится, на все воля божья.       "Я... возможно, так и не смогу в него поверить, даже после всего, что было".