Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      Сегодня, как и всегда, было тяжело дышать в этой постановочной домашней сцене. Пускай она привыкла к ней, это не значит, что стало легче. Просто могла стерпеть без особого вреда для своей души.       И сегодня дышать было процентов на тридцать труднее обычного. Может, ей просто кажется, но грудь сдавило до той степени, что девушка еле могла жевать и глотать. Отвратное чувство... походило на изжогу.       - Ты слушаешь, Вайолетт?       - ... Да.       Ей даже не давали отстраниться от реальности. Обычно ему было бы плевать на то, чем занималась Вайолетт, но в такие моменты он до тошноты проницателен. Не будем приукрашивать, говоря начистоту, это просто раздражало.       Пусть думает, что она искренне внимает тому, кто повторял все то же, что и прежде, пусть и несколько беспорядочно. Это правда, что она не слушала его, но уступала намного больше, чем когда просто слушала и позволяла изливать язвы. В прошлом она бурно огрызалась, на каждое слово его нотаций отвечала тремя, он в ответ - пятью, и все перерастало в безудержный спор на грани драки. Но едва ли у нынешней Вайолетт были на это силы и желание.       - Господи боже... тебе бы поучиться у Мэри. Каков позор - старшая, а уступила младшей.       - Мне нет оправдания.       Незачем жертвовать своими самооценкой и достоинством, раз его эго можно удовлетворить пустыми банальностями. Она столько раз получала его удары, что неудивительно, к сему моменту успела сломаться. Чем больше она была сломлена, тем более далекими казались ее собственные чувства. В каком-то смысле, пребывать в отчаянии куда удобнее и проще. Пусть вскоре и захочется умереть, но Вайолетт соберет себя по осколкам прежде, чем все зайдет слишком далеко.       Все в порядке, она уже давно привыкла к подобному. Она была разбита, сломлена, порой убивала саму себя. Даже если душа сгинет, сердце не перестанет биться. С надлежащим лечением она снова оживет, пусть и испытав боль.       - Не говори так, отец!       Даже любопытно, посчитает ли кто надутые щечки Мэриджун угрожающими. По крайней мере, отцу она скорее кажется шипящим котенком, не больше.       И тем не менее, этого хватило, чтобы не стал и дальше читать Вайолетт нотации. Он и бровью не повел, увидев, как от ее лица отхлынула кровь, но мигом отступил, услышав слова Мэриджун. Какая, однако, быстрая перемена.       В такие моменты Вайолетт становится словно воздухом. Не кислородом, что он вдыхает, а углекислым газом, что покидает его легкие за ненадобностью.       Тяжесть на плечах спала, вот только желудок лишь сильнее скрутило. Обычный стресс, полагала она.       Она подумала было уйти отсюда, прочь из этого фарса, но тогда бы получила добрую дозу упреков насчет своего поведения, за то, что заставила Мэриджун поволноваться. Ведь будь Вайолетт из тех, кто мог бы припасть к земле и пересмотреть свои взгляды, безумный план ее матери бы оказался успешным.       - Должно быть, тяжело тебе пришлось, все-таки первый твой тест.       - Я очень нервничала, но было весело!       Ее сверкающая улыбка была столь невинна и чиста, что болезненно впилась в сердце Вайолетт. Она могла звать причину отчаяния Вайолетт весельем лишь благодаря своим способностям и золотому сердцу. Все же гениальность - плохое качество... нет, главная беда в том, этим гением была Мэриджун.       Стоявшая позади Вайолетт Марин с трудом сдерживала гнев, и в то же время была в ужасе. Младшая дочь семьи столь свято верит в любовь отца, что даже считает его беспочвенную ругань за проявление любви к своей старшей сестре.       Пожалуй, все дело в том, сколь слепы были ее родители... но даже так, Марин выворачивало от того, сколь наивна была эта маленькая принцесса, неспособная видеть дальше собственного носа. Можно сколь угодно верить в ее доброжелательность и чистые побуждения, но в глазах Марин она была самым натуральным вредителем, что, прикрываясь ими, закрывал глаза на нанесенные Вайолетт шрамы.       Если бы только Вайолетт разрешила... нет, даже без ее разрешения, она бы с радостью избила этого безмозглого самодовольного отца и его дочь, била б, пока не отнялись руки. Но не могла, ведь понимала, что даже так они не осознают своей глупости.       - Ты хорошо потрудилась. Ты наша гордость.       - Спасибо, отец. Все благодаря сестре!       - ...       Она прикусила вилку, что только-только сунула в рот, и дребезг эхом отозвался в ушах. Вайолетт с трудом сдержалась, дабы не поперхнуться, и тем не менее слова сестры сильно ее удивили.       Она подняла глаза и встретилась взглядом с улыбавшейся Мэриджун. Она была так непохожа на свою сестру, даже выражения лиц разнились. Вайолетт не могла так беззаботно улыбаться, и, что важнее, едва ли хотела сейчас улыбаться.       - Я получила столь высокий балл лишь потому, что мы учились вместе!       - А... в-верно.       - Да!       Не стоило затягивать разговор и ждать, когда взгляд отца станет еще суровее. Нетрудно представить, как скоро он начнет ругать Вайолетт за то, что стала говорить о себе, а не восхвалять Мэриджун. Спасло лишь то, что Мэриджун сама переключилась на родителей, посчитав, что разговор окончен.       Одним словом, Вайолетт опустила взгляд, желая вернуться к ужину... но не успела. Она застыла от последовавших слов.       - Юлан тоже невероятно умен. Он занял первое место!       - Э..?       - Я старалась как могла, но так и не смогла его превзойти.       Она четко слышала ее звонкий голос, но была не в силах толком ответить. Только и могла, что молчаливо удивляться нежданной новости.       "Первое место... у Юлана?"       Она прекрасно знала, насколько Юлан хорош в учебе, но не припоминала, чтобы он прежде занимал верхнюю строчку рейтинга, к тому же... вне всяких сомнений, до обращения времени вспять рейтинг возглавляла именно Мэриджун.       Девушка и сама понимала, сколь бесполезно было ее темное прошлое. Неважно, через сколько трудностей проходит Вайолетт, ей не позволят оказаться в центре внимания. В первую очередь отец, что вовсю пытается задавить Вайолетт, пуская дым без огня.       Так что Вайолетт не должно было так сильно удивить столь сильное расхождение с ее воспоминаниями... вот только едва ли она могла предсказать подобный исход.       "... Постараемся, значит".       Несчетное число подготовок к тестам в одной большой группе. Время, проведенное лицом к лицу с Клаудией. Для Юлана то было тяжким временем, и тем не менее он справился лучше, чем когда готовился вместе с Вайолетт. Хотя нельзя сказать, что это пошло на пользу его душевному состоянию.       "Вот как... замечательно".       Она притворилась, что все в порядке, с трудом сдерживая так и норовившую отвиснуть челюсть. В глубине души девушка ликовала, но что бы началось, узнай об этом отец... Похвали она соперника, коему Мэриджун была не чета, и тот бы отплатил гневным воплем.       - Вот как...       Плоско, безэмоционально, словно ей не было дела. Столь пустой ответ наверняка оскорбил ее отца, но слишком уж Вайолетт боялась ненароком повысить голос. Благо Мэриджун ничего не заметила и продолжила ворковать, так что мужчина смолчал.       Вайолетт притворялась, что внимательно слушала ее звонкий голос, вот только сердцем она думала о совершенно ином.       Она была рада. Радовалась так, словно сама возглавила рейтинг.       Конечно, хотелось бы услышать это от него лично, но раз узнала, то была обязана поздравить. Наверняка Юлан сам примчится к ней за похвалой, но порой нелишне и опередить его, похвалив по собственной воле.       Тепло снова растеклось в сердце Вайолетт. Заледеневшие эмоции медленно оттаяли. Как если бы Юлан придал ей сил преодолеть все невзгоды.       - ... И поэтому я бы очень хотела поладить с Юланом!       Как вдруг слова, что должны были пройти мимо, тяжело осели в ее голове.