Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      Она уже давно не была в классе и, просматривая тест, который ей предстояло сдать, понимала, что, похоже, не осталась позади, как раньше опасалась. Одноклассники Вайолетт с любопытством оглядывали ее после долгого отсутствия, но ни один из них не был достаточно близок к ней, чтобы расспросить напрямую.       Кто знает, что они себе напридумывали, но изнанку семьи Вахан многие могли представить себе без особых усилий. Во всяком случае, с их точки зрения Беллройс не была человеком, который хоть на йоту заботился о внешности. Иначе она ни за чтобы не позволила дочери, которой стоило бы походить на благородную леди, подражать взбалмошному мальчику. В обществе, где более всего ценились леди с длинными красивыми волосами, они совершенно растерялись, не зная как судить девочку с короткими волосами и мальчишеским парадным костюмом.       - Вай-чан, я здесь за тобой.       - Юлан.       Так же, как ветерок ласкает щеки, один лишь его голос успокаивал ее сердце. Не было ни знойной жары, ни кусачего холода, а буйный разум наконец стал спокойной гладью воды. Теперь, когда ей стало кому уделять внимание, остальное казалось ее внимания недостойным.       Мир становился меньше. Становилось все меньше того, что попадало в поле ее зрения. Возможно, подобный взгляд на жизнь не является здравым, и тем не менее Вайолетт ощущала себя свободнее прежнего.       В маленькой узкой коробке ей было уютнее огромного внешнего мира.

***

      Все трое встретились у входа и направились в комнату, подготовленную им Розеттой. Будучи в дальнем конце школьного здания, даже несмотря на угловое расположение комната имела всего одно окно. Благодаря яркому освещению мрачной атмосферы не создавалось, но слишком много искусственного света может оказаться хуже мрака.       Не то чтобы они хотели создавать тяжелую атмосферу. Просто по итогам поисков места, где их троица могла побыть вдали от посторонних глаз, это место оказалось самым подходящим.       - Может, поедим для начала? Если еда остынет, обед потеряет смысла.       - В-верно... Розетта, что ты взяла на этот раз?       - Салат с сыром и авокадо. Попробовала его на днях и с тех пор просто одержима.       - Надо же, должно быть, очень вкусно. Может даже сама закажу его в следующий раз.       - Очень вкусно! Не желаете попробовать?       - Но он же твой, Розетта.       - Леди Вай, неужели вы так много съедите?       - ... и правда, тогда я попробую, приятного аппетита.       Вайолетт окутала знакомая атмосфера, будто бы и не было той разницы в несколько недель. И даже незачем было думать о том, кто именно заставил ее почувствовать такую заботу. Розетта, воспринимавшая все со своей милой улыбкой, - любимая всеми принцесса и единственная подруга Вайолетт в жестоком внешнем мире.       С чего бы стоило начать? Слишком малую часть своей жизни ей бы удалось объяснить, даже если придется рассказать о том, какой год ей довелось прожить. Даже если умолчать о заключении в тюрьму, было слишком много инцидентов, от которых подымало желание заткнуть уши, но едва ли эта травма была одной из тех, что можно было бы успешно скрыть.       "Интересно, как много Розетта вообще знает..."       Юлану было известно все. Те, кто с детства наблюдал за Клаудией, Миранией и Вайолетт, в целом догадывались о происходящем. У людей из других стран вроде Гиа не было такой возможности, кроме как услышать их чужих уст.       В случае Розетты ее окружало немало людей, даже из других стран. И коли среди них найдется хоть один болтун, ее семье будет не избежать клеветы как о дьявольском месте. И вправду, сей дом был местом, где смешались ад и рай.       Для Вайолетт он был адом. Но для ее отца это, пожалуй, был рай, где он мог быть со своей обожаемой семьей.       ──Потому было так страшно об этом говорить.       "Если... если это Розетта..."       Если назовет тот дом раем.       Если скажет, что Вайолетт нелепа.       "Нет, она бы так не сказала... нет, ни за что".       Но так ли это? Не упивалась ли она своими собственными страданиями?       Неужели в доме, в семье, что была худшей из худших, все было иначе?       Неужто именно она ошибалась, именно она была неправильной?       Одно дело - заботиться и испытывать к человеку привязанность, полностью доверять же - совсем другое. Она сомневалась, ибо не желала быть ненавидимой, не доверяла, потому что не желала, чтобы ей причинили боль.       Объяснение, которое поможет хоть немного принять Вайолетт и сказать ей, что та не ошиблась. Что ей нужно сказать, чтобы Розетта поверила, как это было больно, как она страдала, что это не ее вина и не она виновата? Достаточно ли будет приправить некий факт большим количеством боли и страданий? Останется ли Розетта рядом, поступи Вайолетт именно так?       Когда обертка сойдет на нет, будет ли она разочарована, станет ли презирать и ненавидеть?       Одна за другой наплывали пренеприятные мысли. Не потому что осторожничала, а потому что тянула до последнего, хотя еще даже ничего не началось. Представляя себе лишь худшие расклады, она могла спокойно сдаться, если вдруг взаправду случится нечто действительно скверное. Занималась самоистязанием до того, как эти раны нанесут ей другие, чтобы спрятать истинную причину сей боли.       Рука, державшая вилку, издавала негромкий звук, ударяясь о зубы. Она терзалась непередаваемым страхом перед лицом Розетты, спокойно ей улыбавшейся. Она боялась, что "может быть", пришедшее к ней в голову вот так просто, в любом момент обретет реальные очертания.       Она больше не могла достать до обеда, тарелка с котором еще была наполовину полной. Даже не могла понять, наелась, или еще испытывала голод. Просто не ощущала во рту никакого вкуса, а в горле необычайно пересохло.       - Леди Вай..?       А-а, она беспокоилась. Розетта все время улыбалась, стараясь сохранить спокойствие. Вайолетт хотела вымолвить, что ей жаль, но то, что она собиралась сказать, лишь усугубит повисшую тяжесть.       Сжатые на коленях руки обхватила вытянутая сбоку большая ладонь. Тепло тела того, кто всегда старался молчать и просто быть рядом с ней, смягчило кончики похолодевших пальцев.       Не очень удобно, когда все тревоги развеиваются лишь из-за этого. Но так она была спокойнее, нежели во время разговора наедине. Потому что рядом с Юланом, которому было ведомо все, она не могла поддаться своей слабости и высказать преувеличенную ложь.       Они могут продолжить дружить и без этого разговора. Рассказать ей все как есть - не единственный способ поступить правильно, даже если это значит оставить без внимания ее опасения. Вайолетт все еще думала, что им обеим будет лучше, если она ничего не узнает.       И все же она уже приняла решение.       - ... Розетта, я хочу кое о чем тебя попросить.       Если бы было можно, она бы хотела, чтобы даже после раскрытия всех своих карт они могли по-прежнему смеяться друг с другом в той тускло освещенной беседке.