Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      Согревшись изнутри горячим молоком, что принесла Марин, Вайолетт тяжело выдохнула и расслабила плечи. По времени прошло не более получаса, но все ее естество выражало явное нежелание задерживаться хоть минутой больше. Отставив пустую чашку, она медленно встала и зашагала по комнате.       - На крупногабаритные вещи просто укажи, их я заберу позже, а сейчас увезем то, что стоит отвезти домой сегодня же.       - Забрать домой...       Хотя она уже давненько не возвращалась в эту комнату, в общем и целом ничего тут не поменялось.       Внутреннее убранство не могло похвастаться индивидуальностью. Не было красивых безделушек, не висело ни одной фотографии. Пускай комната пахла Вайолетт, сама она не несла в себе следов девушки. Здесь напрочь отсутствовало ощущение жизни, настолько, что не скажи, кто именно тут живет, никто бы никогда не догадался.       - А.       Рассеянно оглядывавшая комнату Вайолетт быстро подошла к шкафу, будто бы что-то вспомнив. Юлан молчаливо дожидался рядом, предполагая одежду и аксессуары, которые она хотела забрать. Пожалуй, для него как для мужчины то был правильный подход: стоять в стороне и отводить взгляд в сторону, пока она не соберет в дорожную сумку Марин все необходимое.       - Юлан.       - М?       Он отвернул лицо настолько, чтобы не казалось неестественным, но вскоре Вайолетт вернулась и позвала его по имени, как бы говоря, что не против. Взглянув на нее, юноша не увидел ничего похожего на одежду. После развернулся всем телом, что прежде было вполоборота, в поисках бижутерии.       Первым, что бросилось в глаза, стало слегка заалевшее расслабленное и счастливое лицо девушки.       - Нашла что-то важное?       - Да. Вот, помнишь?       Она раскрыла бережно сложенные ладони и ласково улыбнулась. Внутри оказался прозрачный пакет, легко уместившийся в одной ее руке. Воспоминание, что в нем хранилось, с годами поблекло, но все еще сохранило форму тех времен.       - Это же...       - Твой рождественский подарок, Юлан. Я попросила Марин его для меня спрятать.       Рождественский венок ручной работы Юлана, которому не хватало красного цвета.       Он до сих пор помнил, с каким энтузиазмом сел за его создание, но результат оказался ужасным. Цвет и размер не шли ни в какое сравнение с магазинными, даже на достойную упаковку ленты не хватило - едва ли его можно было назвать полноценным подарком.       В тот момент он был доволен, ибо Вайолетт выглядела счастливой, но позже юноше стало стыдно за свое ребячество, о чем он сильно жалел.       - Рада, что никто не рылся в моем шкафу... Лишь Марин знала о том, где он спрятан, я же узнала совершенно случайно.       Она погладила нейлоновый материал и прищурилась, словно отдаваясь воспоминаниям. Юноша невольно задался вопросом: вспоминала ли она то время, когда получила в свои руки этот подарок, или же тот день, когда случайно наткнулась на него в своем шкафу? Хотя какая разница: она была рада, а он был счастлив, видя ее такой.       - Слава богу, мне удалось найти его, ведь очень хотелось забрать с собой.       Она бы и не удивилась, если б в день ее побега вся комната девушки оказалась перевернута вверх дном. Сказать по правде, до сегодняшнего дня в голову приходило лишь худшее. Хотя в ней теплилась слабая надежда на то, что он не доберется до дальнего ящика шкафа.       На самом деле, Вайолетт была права в своих предположениях. Если бы не Сисуи, остановивший бесчинства отца, в комнате бы царила разруха как после ограбления, а после и от оставшихся в целости-сохранности вещей бы избавились, может даже превратили б комнату в кладовую. Он не мог рассказать об этом Вайолетт, даже не ведавшей об увольнении Сисуи, но было и незачем из кожи вон лезть, чтобы сообщить ей сей неприятный факт.       - ... его мне принес именно ты.       Эту вещь он подарил ей, предполагая, что вскоре она окажется на помойке. Пускай Вайолетт как следует ее берегла, дом был полон нежелательных факторов. Тем более что Беллройс в то время была еще жива, а Вайолетт была живой копией ребенка-Олда.       - Никогда не думал, что увижу его вновь... Так и знал, что вышло плохо - узлы, бантики и все такое...       - Хи-хи... я только и смогла, что убрать его подальше, но, к счастью, он остался красивым.       - Теперь мне неловко...       Вайолетт хихикнула при виде надутых щек Юлана, снова выглядя будто старшая сестра. Он испытал облегчение, видя, что ей стало лучше, вот только она до сих пор пребывала на территории врага. О нежных воспоминаниях можно будет поворковать и после, когда вернутся домой.       - Вай-чан, это все?       - Да, больше тут ничего важного нет, не считая тех вещей, которые уже передали Сисуи с остальными.       - Замечательно, но...       - А, но надо будет забрать с собой драгоценности.       - Драгоценности?       - Я думала о парной вещи с подругой, но сейчас я осталась без гроша в кармане.       Пускай изначально она планировала продать несколько украшений, чтобы пополнить свой капитал, сейчас в распоряжении девушки не было ни гроша. И едва ли кто-то в этом доме одарит ее своей милостью, учитывая то, как и с кем девушка обручилась.       Она всецело зависела от Юлана, потому желала хотя бы о своих личных обязательствах позаботиться сама. Что касается драгоценностей, то все они достались девушке в наследство от покойной матери, так что она должна была взять их с собой в качестве приданного.       - Мне они не нужны.       Украшения матери. Многонитевые ожерелья, толстые и тяжелые браслеты, кольца с крупными камнями. Все они сверкали и кричали о себе, но по сути своей походили на ошейники, кандалы и оковы.       Нет, они и были подобны ошейникам, кандалам и оковам.       Она чувствовала, как ее сковывают украшения, которые должны были быть красивыми. Отец девушки, видимо, чувствовал то же самое, а потому передал все имущество своей покойной жены Вайолетт. Даже кольца, два из которых принадлежали ему, и по сей день лежали где-то в шкафу - в двух футлярах, стоявших бок о бок друг с дружкой.       - Ни этот дом... ни моя мать мне не нужны.