«И я бежала в никуда, Быть может, я сбегу из мира? Никто не знает, никто не знает. Я танцевала под дождем, Была жива и так счастлива, Но сейчас… забери меня домой, Я ему принадлежу. Я так больше не могу.»
[Вишневые лепестки]
Сакура слышала множество увлекательных историй от своей Шишо. Цунаде побывала в стольких местах, познакомилась с новыми людьми. Ей бы хотелось увидеть мир самой, не фантазировать, сидя за столом, заваленным свитками, а запечатлеть в своей памяти ландшафт тропиков, фестивали, другую культуру. Цунаде долго сопротивлялась. Пыталась отговорить Сакуру от этого сумбура. Ну как же она будет путешествовать одна? Да, в случае чего, она сможет дать отпор, но ведь девушка будет совсем одна среди незнакомцев. Родители тоже были против. Мебуки пыталась решить вопрос своим любимым методом и просто запретить дочери что-либо. На время юная Харуно успокоилась, но, дождавшись совершеннолетия, в течение года планировала свой маршрут, какие страны она посетит, интересные места, и, самое главное, где будет ее новый дом. Сакура устала от бесконечного давления родителей, ругани и споров. Раз им так не нравится то, что их дочь шиноби, что она не хочет сидеть в деревне всю жизнь, не хочет выходить замуж за того, кого они ей нашли, то Сакура заведет собственную семью. В ее силах создать целый клан, который бы смог дать фору любому. Она столько раз слышала «Хлопать дверью будешь в своем доме!», «Станешь матерью, тогда поймешь». Ей надоело бороться с властным родителем и не менее упертым отцом. Сакура добилась разрешения Цунаде, даже угрожая ей побегом. Так распалась седьмая команда. Цунаде посчитала, что Саске следует продолжить дело брата, вступить в Анбу. А Наруто… Ему бы было интересно с детьми. Поэтому он был назначен инструктором в Академию ниндзя. Какаши дали свободу действий. Они все равно иногда собирались вместе в Ичираку, либо на совместной миссии. Но без Сакуры было тоскливо. Саске помнил их последний разговор. Не тот, что на полигоне со всей командой, личный, на берегу озера у его поместья: — Ты правда уходишь? — Да. Цунаде дала добро. Отправлюсь через два дня, еще нужно вещи собрать, — Сакура села у причала, рассматривая водную гладь. Они часто играли здесь в детстве, и было сложно поверить в то, что этого скоро не станет в ее жизни. — Сакура, послушай. Если это из-за того, что у нас не вышло, то… — Это не из-за нашего разрыва, — они встречались с пятнадцати по семнадцать лет. А после расстались из-за несовместимых характеров. Несмотря на это, они остались хорошими друзьями, иногда позволяя себе чуть больше. — Мне не тяжело рядом с тобой. И я все еще люблю тебя. — Тогда зачем тебе это? — Саске смотрел на нее сверху-вниз, засунув руки в карманы. Он злился и не мог найти себе места. — Мне здесь душно, Саске. Мне тесно. И я даже не говорю про родителей. Если я перееду в другой дом, они все равно будут носиться со мной как курица с яйцом. И я устала слушать, какая опасная у меня работа. И все эти люди, которые помешаны на кланах… Будто без клана ты не можешь быть шиноби, — не то чтобы Сакуру сильно травили из-за того, что в ее клане всего три человека. Просто были индивидуумы, которые завидовали ей и пытались уязвить всевозможными способами. — Вся проблема в этом? Сакура, ты слишком акцентируешь на этом внимание, — Саске не мог понять этого, так как считался выходцем сильнейшего клана на территории Страны Огня. В отличии от тех же Хьюга, Учиха основали эту деревню. — Почему ты решаешь, на чем я могу зациклиться, а на чем нет? — Сакура вспоминала их затяжные ссоры по этому поводу. Саске хотел контролировать каждый аспект ее жизни, да, беззлобно, но ей хотелось дышать спокойно хотя бы за пределами дома, но и там ее душил уже парень. — Я не обесцениваю твои чувства, но если ты считаешь аргументом гиперопеку родителей и мнение тупой элиты, то я не понимаю. — Саске, это мой выбор. Я мечтала об этом четыре года. И если ты продолжишь, то мы поругаемся. — Я просто до сих пор не могу с этим смириться. Черт подери, я не хочу этого делать! Мы были вместе с детства. А теперь ты просто уходишь. — Я тоже буду по вам скучать. Но я буду писать тебе и остальным. Постарайся не думать об этом негативно, ладно? — Сакура поднялась, поправив юбку. — Ничего не обещаю, — Учиха насупился, посмотрев на нее исподлобья. — Поцелуешь меня? — Сакура сделала шаг к нему, обнимая его за шею. — Я больше хочу связать тебя. — Предупреждаю, я буду драться. — А когда было по-другому? — Саске сжал ее щеки руками, приближая хитрое лицо к себе. Он не мог поверить, что через жалких два дня уже не сможет постучать в окно ее дома ночью. Они вцепились в губы друг друга, жадно и с отчаянием. Даже проигнорировали тихую усмешку Итачи, который хотел позвать его в дом. Саске не хотел терять ни минуты на посторонние вещи. Пусть его семья видит, что он безнадежен и инертен. — Как насчет прощального секса? — он знал, что его родители не одобрят, когда они пронесутся по коридору словно дети, хлопнут дверью, заставят Фугаку скривиться, а Микото покраснеть. — Нет-нет-нет. Ты просто пытаешься привязать меня к себе и напомнить, что я потеряю. — Ну я же еще увижу тебя? — Господи, Саске! Ну не умираю же я, в конце концов. Как только определюсь с новым местом, то сразу же скажу!«И я убегаю туда, где мягко будет упасть.»
Прошло четыре года, а от Сакуры прилетели всего три птицы с письмами. Все кратко, но только самое главное: «Привет, это Сакура. Все хорошо. Цела и невредима. Люблю.» Сакура нигде не соврала. Это писала она, с ней было все хорошо, она продолжала быть целой и невредимой. И она все еще любила его.«Я танцевала под дождем, Была жива и так счастлива.»
Она никогда не чувствовала себя такой счастливой. Ей было так свободно и легко, что голова кружилась. Сакура обошла все места, помеченные крестиком на карте. Она чувствовала себя исследователем, путешественником. Мир был таким большим. Она посчитала, что нужно остановиться лишь тогда, когда попала в передрягу. Она спасла караван, который следовал по торговому пути в Стране Горячих источников. Но произошло нечто неприятное. Родители малышки все же погибли от нашествия бандитов. Тогда Сакура впервые взяла на себя такую большую ответственность. Сакура много трудилась в большой торговой деревне в местном госпитале, обучив при этом несколько юных лекарей. Ей удалось накопить приличную сумму денег, чтобы купить просторный традиционный дом, с верандой, собственным двором и прудиком. Она заботилась о Кёко — так она назвала девочку. Ей иногда казалось, что она видела знакомые черные волосы в толпе, веера, продаваемые в лавках, смутно напоминали веер Учиха. Сакура смахивала скупые слезы, вторя себе, что его не могло быть здесь, а веер — всего лишь красивая безделушка.«И на мгновение мне показалось, Ты здесь. Но снова была не права. И все это время лгала я, Лгала, незаметно, себе, Загоняла печаль в самый темный угол в душе.»
Сакура наблюдала, как Кёко неумело пыталась поймать карпиков в пруду. Девочка задорно смеялась и пыхтела, замочив подол своего оранжево-розового кимоно. Ее красные волосы были убраны в две тугие косички, а салатово-зеленые глаза внимательно следили за шевелением в воде. Сакура была счастлива. На очередной фестиваль Сакура нарядилась в традиционное красное кимоно и взяла белый зонт. Она оставила Кёко с няней, решив прогуляться в одиночестве. В последнее время она часто вспоминала родную Коноху, родителей, друзей, любовь.«Была жива и так счастлива, Но сейчас… забери меня домой, Я ему принадлежу. Я так больше не могу.»
В очередной раз ей показалось, что видела красно-белый веер, темно-синюю водолазку и черные глаза. Сакура постаралась опустить голову, чтобы длинные волосы закрыли лицо с начинающимся градом слез. У Саске сжались легкие, когда он увидел что-то розовое в толпе. Девушка резко отвернулась в противоположную сторону, закрывшись белым зонтом. Сакура ахнула, когда ее схватили за локоть и развернули. Она не могла поверить в то, что видит его. — Нашел. — Говорила ведь, цела и невредима.«Забери меня сейчас, забери меня туда, откуда я: мне больше некуда пойти.»