Мой дом на дереве

      Дни утекали, словно песок сквозь пальцы. Каждое утро Гермиона просыпалась с болью в висках, выпивала зелье, оставленное Малфоем на столике, и спала ещё до обеда. Потом душ, завтрак, чтение, иногда приходил Гарри. Луна так и не навестила, сославшись на самочувствие Грейнджер.       Гермиона научилась ловко справляться с бытовыми вещами самостоятельно, учитывая то, что с Малфоем они почти не пересекались.       Она сделала вывод, что парень покидал квартиру совсем рано утром и приходил поздно вечером, когда Гермиона уже была в постели. Она слышала щелчок дверной ручки каждый вечер, несколько шагов до его комнаты и в итоге хлопок дверью.       Совсем неплохо, что они не видятся, да и зачем. Он выполняет свою работу: варит зелья для неё, покупает то, что Грейнджер указывает в списке, оставленном на холодильнике и самое главное — не попадается на глаза.       Все прекрасно.       Но этим утром всё было иначе.       Гермиона проснулась не от головной боли, а от запаха чего-то пряного, и от шварканья масла на сковороде.       Она потёрла заплывшие глаза и устремила их к источнику шума: Драко снимал румяные тосты со сковороды, ворча что-то себе под нос.       — Что ты делаешь?       Он застыл на мгновение и, не удосужившись повернуться к Гермионе, продолжил управляться с едой.       — Жарю хлеб, Грейнджер.       Надо было видеть выражение лица Гермионы. Девушка несколько раз открыла и закрыла рот, решаясь продолжить диалог.       — На моей кухне?       — Я, блять, тоже здесь живу, — он отбросил вилку, что с лязгом ударилась о что-то, и повернулся к Гермионе. Та, в свою очередь, опешила.       — Да, но, — она лишь пожала плечами. — Я не знала, что ты готовишь завтраки, Малфой.       Что ты несёшь?       — Ты видишь рядом эльфа? — Малфой обвёл комнату характерным движением. — У меня была сложная ночь, Грейнджер, — он облокотился бедром о столешницу и потёр глаза. — И я просто хочу лечь на сытый желудок.       Парень отложил на тарелку несколько тостов и двинулся в сторону своей комнаты, игнорируя Гермиону.       — Приятного аппетита.        О, Мерлин, заткнись, Гермиона.       Малфой остановился у дверей и вопросительно уставился на девушку. По его лицу было понятно, что он не менее удивлён любезностям, чем Грейнджер.       Спустя мгновение дверь за слизеринцем закрылась.       Прекрасно.       Гермиона стукнула себя по лбу и обмякла в подушках, тяжело выдыхая. Она повернула голову на манящий запах жареного хлеба и сглотнула накопившуюся слюну.       Грейнджер достала палочку и призвала один тост. Щёки гриффиндорки порозовели, когда она обнаружила, насколько голодна, что готова завтракать кулинарным шедевром от Малфоя.       Рон бы не поверил.       Гермиона откусила ещё кусочек, взяла свой блокнот со стола и принялась перечитывать заметки и планы на момент выздоровления.       Крошки жареного хлеба падали на шею и ключицы, вызывая неприятное ощущение, и Грейнджер смахнула их.       Янтарные глаза девушки то и дело метались от страниц к двери в его спальню.       Это странно. Гермионе непривычно ощущать кого-то столь чужого настолько рядом, за стеной, метрах, может быть, в пяти.       Уютное жилье вдруг оказалось террариумом, в котором она одна, со змеем, к которому никогда нельзя стоять спиной, но она не только поворачивается, она ест с его рук.       Грейнджер смотрит на обкусанный румяный тост и отбрасывает его в сторону.       Стук в дверь.       Гермиона быстро садится и прячет блокнот под подушки дивана.       Она разглаживает складки на своей футболке и заправляет волосы за уши.       Малфой с осторожностью открывает дверь своей комнаты, и светлая макушка выглядывает из тьмы. Он смотрит на дверь, а после на Грейнджер.       — Не мог бы ты открыть?       — Ты кого-то ждёшь? — спрашивает он, дожевывая хлеб.       Гермиона лишь пожимает плечами и отрицательно качает головой.       Драко бесшумно плывёт к двери, его палочка крепко сжата в ладони.       — Гермиона, если мы не вовремя, можем зайти в другой раз! — послышался знакомый голос.       Гермиона оживлённо вдохнула воздух и скинула плед с колена.       — Это Луна, — шепчет Грейнджер. — Открывай скорей.        — Какое счастье, — процедил в ответ Малфой. Его губы вытянулись в тонкую линию, когда он равнодушно распахнул двери.       В дверном проеме стояла Лавгуд, прижимая небольшую коробку к груди. Драко отошёл в сторону, нехотя приглашая однокурсницу пройти внутрь.       Гермиона по-детски улыбнулась подруге, и та улыбнулась в ответ.       — Мы принесли печенье! — она потрясла коробкой. — Прости, что без приглашения.        — Все в порядке, я рада видеть тебя… Погоди… Мы?       Грейнджер вытянула шею, в попытках рассмотреть кого-то ещё. Широкая спина Драко явно закрыла обзор. Почему он ещё здесь?       — Я подумала, что ты не будешь возражать, если я приду с другом, — Луна пожала плечами и сделала ещё пару шагов к Гермионе. Она поставила коробку на столик возле дивана и уместилась рядом с Грейнджер, приобняв за плечи.       — Я… Нет, что ты, я очень рада, — Гермиона искренне улыбается однокурснице, слегка отодвигается, чтобы получше рассмотреть подругу. — Я так скучала, Луна.       Грейнджер переключает внимание на Малфоя: он все так же стоит как вкопанный у входных дверей. Каждая мышца парня напряжена.       — Позволишь войти? — слышится знакомый голос.       Драко одним движением прячет палочку в карман брюк и делает шаг в сторону.       На порог ступила пара лаковых туфель, и пиджак бордового цвета упал в руки Малфоя.        —Забини.       — Buongiorno! — мулат театрально поклонился и, миновав Малфоя, двинулся вперёд. — Надо же, Грейнджер, — парировал слизеринец, осматривая комнату. — Большая честь видеть тебя.       — Честь? — настороженно уточнила Гермиона, подглядывая на Драко; Он стоял в нескольких шагах от неё, испепеляя взглядом итальянца.       — Ну конечно! Я слышал, у твоего дома ночуют журналисты.       Гермиона почувствовала неловкость. Она обняла себя за плечи, выдавив тихий смешок.        — Забини, — Малфой все ещё стоял рядом, постукивая пальцами по бедру.       — Говорят, ты даже более знаменита, чем Поттер, — не останавливался мулат. — Серьезно, Гермиона, ты не знаешь?       — Блейз! — голос Малфоя срывается, и Гермиона вздрагивает. Она смотрит в глаза Драко, пытаясь отыскать хоть какое-то объяснение происходящему, но тот не даёт ответа. Вместо этого он хватает Забини за плечо и волочет к выходу.       — Курить.       — С каких пор ты куришь? Ну, ладно.       Блейзу удалось ухватить свой пестрый пиджак, и парни скрылись через мгновение, будто их и не было в комнате.       — Луна, как…       — Я слышала, что ты потеряла память, это так?       — Да, я почти ничего не помню, — Грейнджер понадобилось несколько секунд для ответа.       — Это так печально и прекрасно одновременно.       — Прекрасно? — с недоумением уточнила Гермиона. — Что же тут прекрасного?       — Тебе не придётся вспоминать тот ужас, через который нам всем пришлось пройти, — Лавгуд рассматривала пальцы своих ног с таким лицом, будто они обсуждали новый выпуск газеты, а не войну, унёсшую жизни. — Ты помнишь, кто сделал это с тобой?       Грейнджер закусила нижнюю губу и отвела взгляд. Затылок пронзила острая боль, и так каждый раз.       Каждый раз, когда Гермиона пытается урвать хоть малейший лоскуток воспоминаний, ей приходится испытывать неимоверную головную боль: она обхватывает голову руками и тянет вниз, будто пытается закрыть себя от проклятий, летающих над головой.       — Я… Я не знаю, кто…       — У вас все нормально? — кто-то вырывает Гермиону из этой бездны. Блейз стоит сбоку от Луны, и его рука мягко ложится на плечо блондинки. Глаза Грейнджер вот-вот выйдут из орбит. Что это значит?       — Кажется, Гермионе не хорошо, — беспокойно лепечет Лавгуд. В голове Грейнджер все ещё до безобразия шумно.       — В самом деле? — прохладная рука мулата ложится на лоб Гермионы, от чего та чуть отклоняется назад.       — Я в норме.       — Не похоже на то, Грейнджер, — Блейз продолжает трогать лоб девушки.       В этот момент Гермиона ощущает себя чужой, или, как это сказать, не в своей тарелке, и даже присутствие старой подруги не исправляет положение.       Несколько секунд спустя кто-то сильно хлопнул Забини по запястью, и он рывком убрал руку, размахивая ей так, словно его ужалила сотня пчёл.       — Ты ненормальный?       — Вам не пора уходить? — Гермиона повернула голову на голос: Малфой стоял подле неё, словно сторожевой пёс.       Щеки Гермионы вспыхнули, и она тряхнула головой, чтобы скрыть смущение волосами.       Мерлина ради, что происходит?       Грейнджер заметила, как Драко сглотнул. Он, как всегда, отстукивал что-то пальцами, и она сделала вывод, что он нервничает.       Он всегда делает так, когда нервничает. В какой-то момент Гермионе кажется таким странным то, что она замечает эти мелочи. Странно то, что Малфой перестаёт быть таким… «Чужим»?       — А как же чай, пупсик? — Забини подмигивает Малфою, и тот закатывает глаза. — Салазар тебя дери, мы же в Англии!       — Нихера английского в тебе нет, идиот, — парирует блондин, направляясь к кухне. Блейз идёт следом.       Луна берет мятую коробку и неспешно развязывает шёлковую ленту, освобождая цитрусовый аромат.       — Апельсиновое печенье. Мы с Блейзом вместе испекли его.       — Надо же, — выдавливает Гермиона, заглядывая в коробку. — Выглядит аппетитно.       Парни приготовили чай и, наколдовав три мягких кресла, устроились рядом с Гермионой. Первые минут, может быть, десять, Грейнджер молча жевала печенье, периодически смахивая крошки с дивана.       Блейз рассказывал, что вино куда лучше чая, и что итальянские виноградники славятся своими плодами на весь мир. Драко молча потягивал горячий напиток, периодически поглядывая на Гермиону.       Лавгуд же увлеклась «маггловскими штуками», как она выразилась.       — Мы нашли настоящий телевизор, Гермиона! Ты ведь знаешь? Ну конечно ты знаешь, что это.       Лавгуд вырвала ее из молчания, которое Грейнджер так жаждала сохранить до конца чаепития.       — Конечно я знаю, — улыбнулась Гермиона и поставила чашку на блюдце. — Мы с папой часто смотрели телевизор, но, честно говоря, мне больше нравится радио.       — Ра… что? — переспросил мулат, наклонившись чуть ближе.       — Это как телевизор, только без картинки, — объяснила Гермиона, нарисовав ладонями квадрат в воздухе.       — Какой смысл, если нет картинки? — продолжил Блейз.       — Главное - уметь слушать. Развивает фантазию, знаешь ли, — Гермиона чуть помедлила. — Картинку ты увидишь здесь, — и она коснулась пальцами своего лба.       Забини расхохотался, сославшись на то, что не слыхал о более бессмысленной штуковине.       Гермиона видела, как он смотрит на Луну: Мягко, с тёплой улыбкой, периодически трогая её ногу своей под столом, будто никто не заметит.       Но такие тёплые жесты всегда все замечают. Гарри смотрел на Джинни с точностью также.       На глаза Гермионы выступили слёзы, и гости, заметив это, неловко покинули свои места.       — Мы ещё зайдём, Грейнджер, спасибо за чай! — Блейз кивнул головой в сторону Гермионы, и она тепло улыбнулась в ответ. — Кстати, дорогуша, — он обратился к Драко, который жаждал скорее проводить его. — Твой чай - настоящее дерьмо.       Лавгуд громко чмокнула Гермиону в макушку и выскочила через порог следом за итальянцем.       Дверь громко захлопнулась, и Малфой устало облокотился на неё. В момент, когда Гермионе снова пришлось остаться вдвоём с ним, ей вдруг захотелось, чтобы потолок обрушился на их головы.       Драко не двигался некоторое время, после чего развернулся лицом к Грейнджер.       — Ты не должна больше принимать гостей, — отчеканил блондин, поправляя манжеты рубашки.       Гермиона опешила от такой наглости.       — Извини? — брови гриффиндорки взлетели вверх. — Ты многовато берёшь на себя, Малфой.       — Они мешают твоему восстановлению. И они мешают мне, — отрезал он, сложив руки на груди. — Серьезно, Грейнджер, я не хочу видеть никого здесь, даже Забини.       — Ты не хочешь? — глаза Грейнджер округлились, напоминая два огромных каштана. — Здесь нет ничего твоего, засунь себе свою заботу в свой слизеринский зад! — голос девушки с хрипом вырывался из горла, и она смаковала каждое своё слово, до конца не осознавая, что говорит.       — Заботу? — тихо переспросил Малфой, рванув к Грейнджер. — Херову заботу, Грейнджер?       Быстрый Драко, словно стрела, вмиг оказался у ног Гермионы.       Девушка вжалась спиной в диван и огляделась в поисках палочки, но безуспешно.       Она попыталась подогнуть ногу под себя, но слизеринец схватил ее за лодыжку.       — Убери руки!       — Я покажу тебе свою чёртову заботу, Грейнджер, — он тянет край шерстяного чулка Гермионы в низ, в то время как она, дергая ногой, пытается оттолкнуть от себя наглеца, но он ловко перехватывает тонкую ногу другой рукой. — Чёртову заботу, благодаря которой ты все ещё держишься на плаву.       — Отвали от меня! Отойди немедленно! Я закричу, Малфой. Одно моё слово и ты отправишься в Азкабан к своему папаше-психопату!       — Не утруждайся, золотая девочка, — чулок летит к чертям, и Драко поднимается рывком, опираясь ладонями о спинку дивана. Он выглядит, словно охотник, загнавший свою дичь в ловушку. — Люциус уже кормит червей в сырой земле.       Грейнджер замирает всего на секунду, которая окажется самой долгой в ее жизни. Она тяжело дышит, приоткрыв рот, и он смотрит на нее.       — Я закричу.       Он скалится, обнажая белоснежные зубы. Между кончиками их носов сантиметра три, не более, и она готова провалиться в свой чертов диван, потому что чувствует что-то дикое. Что-то, что никогда не чувствовала, и не должна чувствовать рядом с омерзительным предателем.       — Я закричу, — повторяет она.       — Тогда почему ты шепчешь?       В этот, казалось бы, неподходящий момент Гермиона задумывается. Она вдруг понимает, что Драко Малфой не так прост, как ей казалось все эти годы. Не просто школьный задира, тут, скорее, все куда ужасней. Его глаза — глаза монстра, и вовсе не нужно быть Трелони, чтобы видеть его будущее.       Грейнджер облизывает пересохшие губы, и он, замечая это, на выдохе издаёт низкий стон, который вырывает девушку из омута размышлений.       Грейнджер находит свою палочку: древко утыкается в поясницу, и это очень кстати. Она толкает Малфоя ногой в грудь, и парень падает на деревянный пол.       Пара ловких движений, и палочка направлена на него. Рука Гермионы вовсе не дрожит, а древко покорно ждёт приказа об атаке.       Блондин запрокидывает голову, и его смех наполняет каждый уголок комнаты.       — Я размажу тебя, Малфой.       Она сжимает палочку так, что костяшки белеют. Драко подскакивает, обхватывает ладонями палочку Гермионы, с силой прижимая кончик к своей груди.       — Давай же.       Тиканье часов. Тяжелое дыхание двоих. Блестящие капли пота на лбу и шее.       — Сектумсемпра.