Мой дом на дереве

Заклинание не удалось. Я думала сказать Блейзу, но не стала. Пусть Авроры занимаются этим делом, я почти уверена, что им удастся найти Луну живой. Или, может, я просто хочу так думать. Может, так нужно думать, чтобы не свихнуться окончательно. Я чувствую, как тёплая влага застилает глаза, когда в моей голове материализуется образ Луны. Она улыбается и машет рукой. Я моргаю, и слеза скатывается по щеке. Нет-нет, только не сейчас, Гермиона. Вытираю мокрые щеки запястьем и делаю глубокий вдох. Кислород постепенно наполняет мои легкие, и медленно слёзы отступают. Я сижу на голом полу в предоставленной мне комнате уже больше получаса, рядом лежат два раскрытых чемодана. Места в них почти не осталось, ведь практически вся одежда уже сложена. Уже сегодня я отправлюсь на Гриммо вместе с Гарри, мы обо всем договорились. — Конечно, Гермиона, оставайся столько, сколько захочешь, — он смущенно улыбается и гладит моё плечо, — выберешь себе любую комнату, какая понравится, после того, как я наведу порядок в доме, — он поправляет повязку одним пальцем и косится в сторону, — кстати, я буду благодарен любой помощи, там же настоящий хаос. — Думаю, мы с Паркинсон справимся за пару часов, — смеюсь, но смех застревает в горле, когда брови Гарри сводятся, образуя складку на лбу. Они все ещё в ссоре, и я зря упоминаю Пэнси, — на самом деле, я планирую улететь уже через несколько недель, — мой голос стихает, я перевожу тему и пожимаю плечами, — я чувствую острую необходимость увидеть маму. Я просто обязана быть там с ними. — Гермиона, — он кашляет в кулак, я знаю, что значит этот жест, — я не знаю, ты уверена, что тебе стоит ехать? Они ведь, они не… — Не помнят меня. Да, Гарри, — киваю и снисходительно улыбаюсь дав понять, что мы можем открыто обсуждать эту тему, — все хорошо, я уверена. Будет повод познакомиться заново. — Гермиона? — женский голос возвращает в реальность, и я оборачиваюсь, — прости, что так бесцеремонно, — миссис Малфой аккуратно прикрывает за собой дверь, но остаётся в проходе, — можно? — К-конечно, — я с трудом застёгиваю молнию набитого книгами и одеждой чемодана и вскакиваю с места. Я не знаю, как начать разговор с хозяйкой поместья. Наверное, стоит предложить ей присесть. Бросаю оценивающий взгляд справа от себя; на кровати настоящий бардак, как и на кушетке чуть левее. Сглатываю и ощущаю, как кровь приливает к щекам. Мерлин, какой стыд. — Надо же, ты решила покинуть нас днём раньше? — взгляд Нарциссы падает на чемоданы у моих ног, но быстро возвращается к моему лицу, — я так надеялась отужинать с тобой и твоими друзьями, — Нарцисса подходит ближе и неожиданно опускает ладони на мои плечи. — Ох, это, — Годрик, я не чувствовала себя так неловко со времён последнего бала в Хогвартсе, когда меня вырвало прямо со сцены на толпище журналистов, — вообще-то сегодня я приняла последнюю порцию зелья, — пытаюсь говорить твёрдо и уверенно, но получается так себе, — мне не хотелось стеснять вас почем зря, миссис Малфой, и… — Нарцисса. Я хлопаю глазами и пялюсь на неё, не до конца осознавая, куда ведёт этот неловкий диалог. — Зови меня Нарцисса, Гермиона, — она чуть сжимает ткань моей рубашки своими изящными пальцами, затем принимается разглаживать складки на моих плечах, — к чему весь этот деловой пафос, — на слове «пафос» она морщит нос, поджимает губы, и это кажется мне таким настоящим и одновременно странным. Эта женщина впервые выглядит живым человеком в моих глазах, а не изящной, аристократичной скульптурой. — Х-хорошо, мисс… — мысленно одергиваю себя, — Нарцисса. — Прошу, останься на ужин, — она улыбается и мягко касается моего предплечья, — позволь мне хотя бы это Рождество провести в приятной компании. Как же мне стыдно, о, Мерлин. Нарцисса выделила самые настоящие хоромы только для меня одной, не говоря уже об остальных, и это моя благодарность? Молча собрать свои манатки и убежать в закат? Нет, Гермиона, так не пойдёт. В глазах этой прекрасной женщины я вижу эмоцию, напоминающую надежду или мольбу, и от этого по спине пробегаются мурашки. — Конечно, — я уверенно киваю и чувствую, как она облегченно выдыхает, — конечно, Нарцисса, это большая честь, то есть, — запинаюсь, все ещё ощущая неловкость, — я с удовольствием останусь на ужин. — Чудно, Гермиона, — она убирает ладонь с моего плеча, — спасибо, ты не представляешь, какую услугу оказываешь мне, — она приоткрывает дверь, но останавливается у порога, — кстати, — она касается своей шеи пальцем, вырисовывая на коже полу-месяц, — очень красивое ожерелье, — мои пальцы сами тянутся к овальной подвеске, сминают ее в кулаке, — у Драко всегда был отменный вкус. Дверь закрывается, и я оседаю на пол, опуская лицо в ладони. *** Несмотря на странное поведение Драко, я все же решаюсь вручить ему подарок, хотя, если признаться, ещё в полдень мне хотелось выбросить его в камин. Поправляю изумрудную ленту на свернутом свитке, но записку, вложенную под бант, вынимаю и сминаю в кулаке. Я писала ее на эмоциях, уверенная в том, что между нами действительно вспыхнула искра. Сейчас же уголки моих губ растягиваются в грустной улыбке. Очерчиваю большим пальцем узоры на изнаночной стороне свернутого пергамента и вдыхаю полной грудью. Я уже битый час стою возле двери в его спальню и пытаюсь найти в себе смелость постучать в дверь. — Грейнджер, — дверь открывается, едва не сбив меня, — что ты здесь делаешь? — он косится в мою сторону, будто прикидывает, сколько же времени я провела здесь. Представляю, как это выглядит. — Др. Малфой, — вовремя осекаюсь и беру себя в руки, выпрямив спину, — я, в общем, хотела поздравить тебя с Рождеством, — мои щеки постепенно начинают гореть, и это жутко злит. Почему мой организм продолжает так неразумно реагировать на его присутствие? Держи себя в руках, Грейнджер, мы уже все решили. — Надо же, — он обходит меня слева, резким движением захлопнув за собой дверь, — я был уверен, что ты уже уехала, — он складывает руки на груди и скучающе смотрит в стену прямо за моей спиной. Ну, конечно. — Твоя мама предложила остаться на рождественский ужин, и я согласилась, — я говорю тверже и чётче, ощущая, как жар спадает с моих щёк. Удивительно, с какой лёгкостью ему удаётся опьянять и отрезвлять одновременно, — у меня есть кое-какие дела, поэтому мне некогда болтать с тобой, — я вру, чтобы ответить ему тем же безразличием, которое он так блестяще бросает мне в лицо, но его левая бровь приподнимается вверх, а это значит, что он раскусил мою ложь в два счета, — вот, это тебе, — протягиваю свиток и отвожу взгляд в сторону. Пора скорее покончить с этим. — Что это? — он поднимает глаза и смотрит на меня с недоверием. Его губа дёргается, он хочет что-то сказать, я вижу это. Я выдавливаю на лице непринужденную улыбку. Ту самую улыбку, которая ничего не значит. — Это твой подарок на Рождество, я ведь только что это сказала, — он что, издевается? Он хмурится и брезгливо вытягивает свиток из моих пальцев; вертит его в руке несколько секунд и тянет край ленты, иногда бросая осторожный взгляд на меня. Эти моменты кажутся уж очень долгими, я обнимаю себя за плечи и переминаюсь с ноги на ногу. Он что, специально медлит? Когда Драко удаётся расправиться с атласной лентой, он разворачивает свиток; его глаза бегают вдоль строк, хмурое лицо меняется, выражая полнейшее недоумение. Радуюсь как ребёнок. Мне удалось удивить его. — Грейнджер, это же… — он сжимает края свитка так, будто он вот-вот может раствориться в воздухе, и поднимает взгляд, обращая внимание прямо на меня. Клянусь, я пытаюсь сдержать улыбку на своём лице, но чувствую, как уголки губ неуправляемо ползут вверх, — я не знаю что и сказать, — Драко делает несмелый шаг ко мне, и между нами остаётся всего несколько дюймов; его сбивчивое дыхание касается моего лба, а ладони мягко опускаются на мои плечи, — блядь, — он проводит ладонью по платиновым волосам, и, честно сказать, в эту секунду я завидую его пальцам. Годрик, Гермиона, — спасибо. Я не знаю, что ещё сказать, Грейнджер. — Думаю, «спасибо» вполне достаточно — улыбаюсь и коротко киваю в ответ, — теперь ты можешь не тратить время на судебные заседания, — он опускает взгляд на мои губы, в этот момент его кадык дёргается, а мое сердце задаёт более частый ритм. Ещё пару секунд, и оно пробьёт дыру в груди. — Грейнджер… — Ты свободен, Драко Люциус Малфой, — я произношу необходимые слова, и браслет на его запястье издаёт щелчок, с лязгом ударяясь о поверхность блестящего паркета. Он обхватывает запястье пальцами, в его глазах шок вперемешку с неверием и радостью. — С рождеством, Драко. *** Здесь не так, как в остальных комнатах Мэнора. Мороз по коже, если честно. Я комкаю пышную юбку чёрного платья, которое любезно вручила мне Нарцисса. — Я не думаю, что оно мне подходит, — женщина плотно сжимает тонкие губы и тихо сглатывает, — нет-нет, оно потрясающе, но, честно, в этом нет необходимости, — я мну в вытянутых руках тяжеленный наряд, пытаясь мягко намекнуть, что Нарцисса явно перегибает палку, — я сейчас быстро достану что-нибудь своё, мисс… Нарцисса. Я улыбаюсь как идиотка. Я понимаю это по тому, как дрожит моя напряжённая губа. — Отказа я не приму, — она рассекает воздух перед собой уверенным взмахом руки, выставляя ладонь передо мной, — надевай и спускайся, Гермиона, иначе пропустишь все веселье. Под потолком неспешно кружат десятки золотистых огоньков, освещая своим свечением длинный обеденный стол и различные яства. За окном настоящая метель. Снег валит с сумасшедшим напором, и мне кажется, что поездка после ужина выдастся не из лёгких. — Грейнджер, — Блейз отодвигает чёрный стул с высокой спинкой и кивает вниз, показывая, что это мое место. Улыбаюсь и опускаюсь на сиденье, кладу руки перед собой. Боже. Передо мной несколько тарелок и с дюжину столовых приборов разных размеров, вероятно, предназначенных для разных блюд. Мой взгляд мечется между ними, я чувствую холодную испарину на лбу. — Да расслабься ты, — Блейз поднимает брови и закатывает глаза, — выбрось из головы своё волнение, ты выглядишь так, словно вот-вот лопнешь, — он хмыкает и тянется к блюду справа от себя. Прямо пальцами хватает несколько кусков сыра и запихивает еду в рот, — вот видишь? — неразборчиво успокаивает он, пережевывая пищу. Блейз — мой спаситель номер один, и это не обсуждается. Он в который раз выручает меня, мои плечи расслабляются, я чуть откидываюсь на спинку стула. Чертов корсет сдавливает рёбра, и сейчас мне хочется принести свои глубочайшие соболезнования всем аристократичным женщинам. Это не одежда. Это настоящая пытка. Хрустальный фужер передо мной наполняется вином, и я делаю щедрый глоток, чувствуя, как по горлу стекает алкоголь, отдаваясь жаром в груди. Блейз следит взглядом за моими движениями и улыбается. Оказалось не так страшно, как я думала. — Прекрасный вечер, не так ли? — я вздрагиваю от неожиданности, когда на мои плечи опускаются ладони Нарциссы, — вижу, вы уже трапезничаете, — миссис Малфой присаживается рядом со мной и, приветливо улыбнувшись, складывает салфетку на своих коленях. Я сразу же нахожу свою глазами и повторяю за ней. — Миссис Малфой, вы обворожительны, — Блейз склоняет голову, — иногда не верится, что Драко со своими дикарскими манерами и в самом деле ваш сын, — говорит Забини, который несколько минут назад жадно запихивал в рот сырные ломти и, причмокивая, облизывал пальцы. Все вокруг замирает; наверняка Нарцисса в бешенстве и в Блейза вот-вот полетит жаркое, но я не решаюсь повернуть голову и взглянуть на ее разъярённое лицо. Спустя секунду трапезная заливается звонким смехом, и я выдыхаю. Нарцисса громко смеётся и негромко хлопает ладонью по массивному столу, в то время как Блейз бросает мне свой «смотри-как-я-умею» взгляд и играет бровями. — Твоя правда, дорогой, — Нарцисса стирает слезу с уголка глаз, — Драко в самом деле не блещет манерами. Комнату постепенно заполняет лязг вилок и звон столового хрусталя, и через несколько минут к нам присоединяется Гарри. Он занимает место напротив меня и благодарит хозяйку дома за приглашение. Пэнси появляется через минуту, обходит стол с другой стороны и садится совсем далеко от Гарри, ни разу даже не взглянув в его сторону. На мгновение воцаряется неловкая тишина. Стрелки на напольных часах показывают на девять вечера. Я тянусь за ломтиком пшеничного хлеба и кладу его на край своей тарелки, отряхивая пальцы друг о друга. Нарцисса улыбается мне, и я дружелюбно, как мне кажется, киваю. Гарри пялится на меня с непониманием происходящего. Да, Поттер, до меня тоже не до конца доходит, что вообще происходит, и почему она ведёт себя так, словно мы давние подруги. — Прошу меня извинить, — по позвонкам скользит холодок, приподнимая крохотные волоски на моей коже; я ощущаю это каждым сантиметром тела, но не оборачиваюсь, когда шаги Драко все больше говорят о его приближении, — был немного занят, — отодвигает стул и садится рядом… со мной. Мерлин… Я решаю не смотреть в его сторону, я вообще делаю вид, что мне абсолютно неинтересно его появление. Выходит превосходно ровно до того момента, когда он случайно задевает мою руку костяшками: я сжимаю пальцы в кулак и бросаю на него вопросительный взгляд. Ямочка на его щеке выразительно выделяется, странно, я не замечала ее раньше. Его щеки чуть розовеют, он чуть кашляет в кулак и перекладывает куриную ножку с серебряного блюда в свою тарелку. Не совсем удобное решение, учитывая, что ему приходится тянуться ближе ко мне, хотя точно такое же блюдо расположено в дюйме от его приборов. — Гермиона, — Нарцисса снова разворачивается ко мне вполоборота, — чем займёшься в будущем? Наверняка у тебя грандиозные планы, — она улыбается, отрывая виноград с ветки. — На самом деле нет, — легко улыбаюсь, пожимаю плечами, — я улечу в Австралию, арендую небольшой домик рядом с… — Гарри поднимает на меня обеспокоенный взгляд, и дальше мой голос становится ощутимо тише, — там мои родители. Они не помнят меня, но я верю, что мы можем жить как соседи и, возможно, даже дружить, — ощущение пустоты внутри медленно поглощает меня. Каждый раз, когда я рассказываю кому-то о моих планах, мой мозг все меньше верит в их реализацию. — Не помнят? — Нарцисса удивлена, она откладывает столовые приборы и разворачивается ко мне, скрипя стулом, — и как же так вышло? — Мама. — Погоди, Драко, — она быстро отмахивается, возвращая внимание мне, — Гермиона, милая, расскажи нам. Лязг серебра снова сходит на нет. Я слышу, как слева от меня Драко громко выдыхает; это всегда сопровождается закатыванием глаз, так что вне сомнений, он делает это прямо сейчас. — Нечего рассказывать, — разговор точно зашёл не в ту степь, — пришлось применить «обливиэйт» во время войны, — перед глазами мелькали картинки, яркие и свежие, будто это происходило вчера; мама и папа смотрят телевизор, устроившись на диванчике в гостиной. Я плачу и трясущейся рукой наплавляю древко на них, — поверьте, они бы ни за что не решились уехать без меня. У меня не было выбора. Тёплая женская рука мягко опускается на мою ладонь. — Гермиона, — она обеспокоено ищет мой взгляд, чуть сжимая пальцы, — ты ведь понимаешь, что если ты напомнишь им о произошедшем, это может пошатнуть психическое здоровье? — Ради Мерлина, мама, перестань! — Драко выставляет руку передо мной, будто огораживая меня. Что вообще происходит? — Я просто веду беседу, Драко. — Нет никакой беседы, ты просто ковыряешь ее свежие раны, — его ноздри раздуты, а губы плотно сжаты, — ты хотела Рождество? Вот оно, — Малфой окидывает резким жестом праздничный стол, — я прошу, заканчивай свой допрос. — Потрясающая лазанья, меня словно ангел целует, — Блейз откидывается на спинку и восторженно вскидывает руки к потолку. — Хорошо, — Нарцисса меняется по щелчку пальцев, едва касается губ салфеткой, — прошу меня простить, Гермиона, Драко прав. Мне не следует лезть тебе в душу из-за своего любопытства. Малфой убирает свою руку и кладёт рядом с моей, пальцем дотрагиваясь до моих костяшек. Я идентифицирую это как «прости, Грейнджер, ты в порядке, Грейнджер?». Тянусь за фужером и выпиваю половину бокала за два глотка, и пока Гарри, подняв брови, пялится на меня, что безмерно бесит, я чувствую, как алкоголь обволакивает меня, а тревожность отходит на задний план. — Красивое ожерелье, — говорит он, отрезая кусочек от стейка, и остальные устремляют оценивающие взгляды на меня. — Спасибо, — киваю, — это подарок Драко. Пэнс выглядывает с другого края стола, пытаясь рассмотреть украшение, и я поворачиваюсь к ней, демонстрируя его. Не то, чтобы мне хотелось хвастаться подарком, нет, это ведь даже не элементарный знак внимания, а просто рождественская традиция. Вряд ли в аристократичных семьях вяжут свитера с оленями или упаковывают сладости в разноцветных коробочках. Так что я не придаю ожерелью особое значение. — Ну а ты? — Блейз поднимает вилку и поочерёдно переводит ее с меня на Драко, — что подарила? Если это колючий свитер или шарф, уверяю, через неделю твои труды будут выброшены в урну. — Свобода, — Драко складывает локти на стол, — Грейнджер подарила мне свободу. — На самом деле, я просто отправила письмо в министерство, а они в свою очередь приняли во внимание все хорошие поступки Драко, — быстро тараторю, пока Блейз и Гарри пялятся на меня, открыв рты, — министерство само направило запрос в Визенгамот, — пожимаю плечами, когда чувствую прилив крови к щекам, — я правда не сделала ничего такого. — Хватит, Грейнджер, — так произносит Драко, что мне кажется, словно только я слышу его полушёпот. Смотрю на него. Он серьёзен, его глаза почти чёрные. — Ч-что хватит? — Недооценивать себя, — он сверлит меня взглядом ещё несколько секунд, дышит глубоко и стискивает зубы, и когда кожа на моем лице приобретает цвет спелого помидора, он хмыкает и возвращается к еде. — Что ж, — Нарцисса хлопает в ладоши, — кажется, пора приступить к фирменному блюду. Несколько эльфов появляются в трапезной, и при помощи магии передо мной возникает неглубокая тарелка с тыквенным супом. Не думала, что кто-то считает суп «фирменным» блюдом к Рождеству. Опускаю ложку и мешаю, воздух наполняется пряным, знакомым ароматом. Пока я вспоминаю, где и когда могла попробовать «фирменный» суп, Блейз уже умял половину порции. — Потрясающе, — он наворачивает ложку за ложкой, — миссис Малфой, ваши эльфы нарушают закон, готовя свои кулинарные шедевры. — Перестань, — смущается женщина, — раньше тыквенный суп готовил Люциус, — на этих словах мне кажется, будто мои внутренности покрываются льдом, — помнишь, Драко? — от аппетита и след простыл; суп действительно бесподобен, но упоминание холоднокровного убийцы и пожирателя за рождественским столом это нонсенс, несмотря на то, что когда-то он был членом этой семьи. Главой этой семьи. — Помню, — не нужно быть психологом, чтобы понимать, как неприятен ему грядущий разговор. — Каждое рождество Люциус готовил тыквенный суп сам, — ошеломлённо пялюсь на Нарциссу, — да, да, Гермиона, сам, своими руками. По его словам, Люциус готовил его лучше любого домашнего эльфа. И в эту секунду мир замирает, а после словно рушится на части. Я слышу голос Забини и Паркинсон, кажется, они спорят о чем-то, но сложно разобрать слова. Уши закладывает, а перед глазами появляются белые пятна. — Грейнджер, — Драко хватает меня за предплечье, он говорит что-то, но мне сложно разобрать хотя бы слово, — Грейнджер, приди в себя, блять! — Меня мало интересуют мероприятия такого рода, — сказала Гермиона, откусив кусок своего яблока, — не думаю, что мне стоит идти. — Ты сошла с ума, Гермиона Грейнджер, — ответил Джозеф, помешивая тыквенный суп, по его словам который он готовил лучше любого домашнего эльфа. — Ты просто обязана появиться на балу, ведь это праздник в честь победителей. Разве ты не победитель? Нет. Нет, нет, этого не может быть. Обхватываю голову руками, впиваясь ногтями в кожу. Снова чёртов приступ. Боль пронизывает виски тупой болью, вокруг все плывёт. Я вижу, как Гарри подскакивает со своего места и обходит стол, в то время как Драко разворачивает меня к себе и обхватывает мое лицо ладонями. — Смотри на меня, — я пытаюсь, Драко, — Грейнджер, смотри на меня! — он почти кричит, ищет глазами мой потерянный взгляд. Я впиваюсь пальцами в его плечи и сминаю ткань белой рубашки, пока Гарри прыскает мне в лицо водяными брызгами. Мне лучше. Драко приводит в чувства, вода снимает жар, но боль не уходит. — Забини, зелье в моем кабинете, — Драко двигается ближе и мягко прижимает мою голову к себе; я втягиваю носом его запах и обмякаю в его объятиях, — тише, Грейнджер, скоро будет легче. Спустя несколько минут возле нас стоит запаханный Забини; он едва ли не задыхается, сложившись пополам, опираясь о свои колени. — Салазар, Грейнджер, — он хватает ртом воздух и щурит глаза, — ты чертовски нас напугала. Драко вливает содержимое стеклянного пузырька в мое горло, жидкость щиплет язык, и спустя мгновение боль уходит. Я, должно быть, и правда чертовски напугала всех, судя по бледному лицу Гарри. Вижу, как Паркинсон поправляет его влажные от пота волосы, и он подаётся головой к ее руке. Улыбаюсь внутри себя. Кажется, в моем минувшем приступе есть свои плюсы, ведь эти двое уже не сторонятся друг друга. — Что, чёрт возьми, это было, — Пэнси делает шаг ко мне, но смотрит на Малфоя, как будто он мой лечащий врач. — Не знаю, Пэнс, — убираю мокрые волосы, прилипшие к лицу, — по правде говоря со мной давно не случалось ничего подобного. Драко продолжает следить за каждым моим движением. Его плечи напряжены, он сам весь натянут как струна. Я снисходительно улыбаюсь ему, дав понять, что приступ прошёл. Поведение Нарциссы слегка удивляет меня; она смотрит в одну точку перед собой, совершенно не двигаясь. Кажется, будто она не дышит. — Простите, — шепчу я, — я просто… мне показалось, как будто… — Все в порядке, — она перебивает меня слишком резко, добродушная улыбка больше не украшает ее лицо, — прошу, давайте вернёмся к ужину. Мое сознание само подкидывает мне пазлы, легко складываемые в одну общую картину. Может ли быть, что Нарцисса как-то связана с Джозефом? Это кажется сущим бредом на первый взгляд, мотивы не ясны, их не может быть, к тому же мы уже несколько дней в поместье, и ничего странного не произошло. — Хозяйка Нарцисса! — Трэйси подбегает сзади, и я вздрагиваю от неожиданности, — хозяйка Нарцисса, Трэйси принесла письмо. Тонкие пальцы выхватывают конверт, и женщина коротко кивает Трэйси. Боковым зрением я замечаю печать министерства, которую Нарцисса пытается прикрыть пальцами. Что вообще происходит? — В чем дело? — кажется, Драко обеспокоен не меньше моего, — мама, вскрой конверт, — его голос холоден и требователен, в то время как Нарцисса выглядит растерянной и ужасно бледной. — Не сейчас, Драко, мы ведь за столом, — она смотрит на часы, будто ожидая чего-то, плотно сжимая бледные губы. Гарри неотрывно смотрит на меня, будто тоже замечает странное поведение женщины. Я сглатываю и отодвигаюсь от стола. Гарри немедля следует за мной. — Благодарю за ужин, все было невероятно вкусно, — Драко подрывается следом, — но нам, кажется, уже пора, — пячусь назад, запинаясь о подол ненавистного платья, будь оно неладно, — уже слишком… — Поздно, — Гарри кивает, помогая мне, — да, Гермиона, кажется, нам и впрямь пора в дорогу. — Блять, да что происходит, ты можешь объяснить? — Драко хватает мою руку, и наши пальцы переплетаются, — Грейнджер, если честно, я нихера не понимаю, — он сглатывает, оттягивая пальцем свободной руки ворот рубашки, — я обидел тебя? Тебе все ещё плохо? — Если честно, я тоже нихуя не понял, — Блейз вскидывает руку вверх как первокурсник на уроке. — Я не могу отпустить тебя, Гермиона, — мое сердце колотится все сильнее, отдаваясь глухими ударами где-то в горле, когда Нарцисса поднимается со стула; ее голос дрожит, а глаза застелены влагой. — Мама, — Драко одним движением заводит меня за спину, — что ты такое говоришь? — он касается подбородка Нарциссы и мягко приподнимает, встречаясь глазами с матерью, — чёрт, мама, что происходит? — Д-драко, — голос женщины срывается, и она падает на колени, кричит, хватаясь за штанину сына, — прости меня, сынок, умоляю, прости, — Драко приседает на корточки и аккуратно подхватывает Нарциссу под руки, пока та бессвязно сыплет извинениями, периодически жадно хватая воздух, — у меня не было выбора, Драко, они обещали убить тебя, если я не выполню приказ. — О чем ты? — я кладу ладонь на плечо Драко, и он накрывает ее своей, поглаживая большим пальцем, успокаивая, — какой приказ, мама, чей приказ? — я слышу звуки отодвигаемых стульев и приближающиеся шаги; кажется, за столом никого не осталось, — ЧЕЙ ПРИКАЗ? — он кричит и встряхивает плечи Нарциссы. — Прости, — почти неслышно шепчет она, с мольбой взглянув в глаза сына, — прости меня, сынок. В глазах темнеет, ноги подкашиваются. Драко продолжает кричать, но я не могу разобрать ни единого слова. Веки тяжелеют и непослушно опускаются, когда я падаю на холодный, мраморный пол в трапезной Малфой Мэнора.