***
Октавия Рей была самой младшей, восьмой по счету при активации, когда Великий Праймус даровал ей и ее сестрам жизнь. Другие фемки: Прима, Секунда, Терция, Кварта и так далее были куда сильнее и проворнее её самой, но все равно не выжили. После активации все пропали, кто куда, но чувствовали присутствие друг друга на расстоянии. И с каждым разом, время забирало их по одному. Всех семерых, оставив восьмую, самую слабую и жалкую. Прима была мудрее всех, старше и выше. Добровольно пошла в ряды солдат, обладая хорошими навыками в планировании и организации. Секунда, Терция и Кварта были неразлучно едины, так же неотразимо отражали друг друга, будучи идентичными как корпусом, так и фейсом. Снайперы, что могли на расстоянии десяток километров настигнуть врага. Квинта и Кварта были порознь, но их темперамент мог свернуть горы, их сила могла уложить гладиатора, их корпуса были огромными и массивными, однако их процессор не мог распознавать ложь, примитивно и узко размышляя. Единственная из них, кто могла похвастаться умом и способностью в научной деятельности была Секста, которая возглавила у автоботов экспериментальные проекты, так самоуверенно надеясь, что войска Аяконы её защитят. Септима была дедуктивно умна, хитра и прозорлива, найдя свое место у сената, позабыв о том, кто она на самом деле. Пусть фемка и нашла свое место в паутине лжи под сенатом, но в конце сама в эти сети и попалась, когда десептиконы пришли отвоевывать свое право. И лишь Октавия была была тенью, хрупкой фигурой, которая уходила от неприятности и пряталась в углах, когда началась война… И не имея ничего, кроме внешности, все же нашёлся тот, кто оценил её красоту, дав пережить огонь войны, прикрыв от шквала пуль своим именем. Проснувшись, Рей охает от боли в корпусе. Это была не та приятная боль, которая со временем сходила на нет. Корпус пронизывали словно иглами, больше всего болел порт и шея. И к медику не обратиться… Саундвейв ведь будет зол, если узнает. Хотя бы горячая мойка сможет расслабить мои суставы… Посмотрев направление в моечную, фемка осторожно выходит из отсека, держа за стены коридор, медленно идя к своей цели. Благо по пути никогда не повстречался, иначе бы было стыдно за своё передвижение. Да и ссадины на корпусе… Не нужно быть гением, чтобы понять в честь чего они появились. Горячая вода действительно расслабила суставы и в целом очистила корпус от липкости и грязи. Боль на мгновение даже спала. И стало так хорошо… На секунду мысли о прошлом и настоящем исчезли, оставляя лишь приятное чувство опустошенности. Возвращаясь обратно в отсек, фемка слышит в коридоре быстрые шаги… Даже не шаги, а передвижение… По стенам. Кто-то на лапках словно ходил по потолку, наблюдая за ней. Чувство, что она стала жертвой охотника все нарастало, отчего Рей в испуге зашла в первый не закрытый отсек, спрятавшись от мнимой опасности. Выходить было страшно, оставаться ещё страшнее. Что, если кто-то вернётся и обнаружит, что отсек занят чужим? Мало кто сможет понять её страх. О Праймус… Что, если это отсек Лорда Мегатрона? Какой кошмар! Спустя час, когда Рей наконец-то набралась храбрости выбраться, то двери сами открылись перед ней, и она… Отступила. — Простите… — Шепчет она. — Я не знала, что это ваша… Я очень виновата. Простите. Хозяин отсека в непонимании смотрит на фемку, которая склоняла голову в извинении и тряслась, как фанера на ветру. Бедолага, ещё такая хилая, не имеет дополнительной брони и никакой модификации нет. Но, Праймус, если в мире есть хоть кто-то, кто опровергнет её красоту, то пусть сейчас этоскажет вслух! Или молчит навечно! Дредвинг аккуратно закрывает отсек, после чего хлопком активировал лампы на потолке, чтобы осмотреть его гостью, которая готова была умереть от искрового приступа прямо сейчас. — Ты та самая? — Спрашивает мех. — Я не верю слухам, но… Такая красота! И ты, наверное, создание Праймуса, ибо кто бы узаконил право на жизнь той, кто может взглядом сразить гладиатора в самую Искру? -… Поди и заплачет. Дредвинг смотрит на неё сверху вниз, изумляясь созданием Праймуса. Великая искра, разве такая красота законна? Такое очарование. Такая грация… И она боится его. Неудивительно, он ведь куда больше и крупнее неё. Одним махом завалит. Да и вход собой перекрыл. — У тебя есть позывной? — Желая успокоить испуганную фемку, Дредвинг прошел в другую часть отсека. — Рей… Я — Рей, — отступая назад, отвечает робко. — Я не хотела тревожить Вас… Просто я услышала в коридоре… Испугалась и… Я скоро уйду! Оправдание так жалко выглядело… — Ну, раз здесь, то прогонять было бы не по правилам этикета, — усмехнулся Дредвинг, садясь на платформу напротив. — Рей, значит… Давно вы в союзе с нашим связистом? Ты не бойся так меня, я — воин, а не насильник. Тем более у тебя есть бондмейт. Октавия слабо улыбается и поджимает кулачки на своих коленях. Мех напротив был огромным, куда больше, чем Саундвейв. Да чего там! Больше самого Лорда! Опасности он не испускал, но казалось, что он очень зрел, достаточно опытный и уравновешенный, чтобы проявить уважение к ней. То, как он сидит: расслабленно, опираясь одним манипулятором об свое колено, с лёгким интересом смотря на неё. То, как он уважительно держит расстояние между ними, убрав по другую сторону платформы свой клинок, чтобы не внушать страх… Всё это заставляло его уважать в ответ. — Да, можно сказать, что с начала войны, — отвечает Рей тихим шёпотом. — А вы?.. Вы тоже солдат? Вы не назвали себя. Дредвинг рассмеялся басом. И его смех волной прошёлся по стенам его отсека, куда она случайно угодила. На это Октавия краснеет, подумав, что сказала глупость, так-как в военной терминологии не понимала абсолютно ничего, и даже не очень понимала, кем является её бондмейт. — Я — Дредвинг, старший лейтенант и эксперт по вооружениям отряда десептиконов, — отвечает мех, немного выпрямившись и показав отличительный знак на корпусе. — Расскажи мне, какие ветра тебя занесли сюда? Где ты активировалась? Вос, Каон, Иакон?.. — Оттуда, где мало тепла и много холода, — улыбнулась очаровательно Рей, вспоминая свои родные края. — Где есть осадок из ледяного серебра… В прекрасном Тайгер-Паксе. — Откуда и Оптимус, — замечает Дредвинг. — Прайм, — восхищенно шепчет фемка и взгляд опускается, грустный и печальный. — Орион Пакс! Надежда мира…— осознав, что ляпнула лишнего, Рей замолкает. — Извините. Он ведь автобот. Как это печально — не иметь своего мнения. Дредвинг смотрел на фемку, которая больше ничего не имела, ни даже своего желания и слова. Ни корпус, ни её актив не принадлежал ей более. Каждое ее слово теперь осторожное. Каждое ее движение — опасно для нее самой. «Вся надежда на Оптимусе, на нашего Ориона, у моего собрата»… Как же она хотела сказать!.. Но не может, будучи в союзе с десептиконом, который был соучастником в разрушении городов Кибертрона. Не может сказать, что она автобот, ведь ею уродилась, но теперь она с десептиконом и… Не имеет право ни на что. — Это когда-нибудь кончится? — Вдруг спрашивает Рей. — Мы вернёмся домой?.. Дредвинг сам бы хотел знать. Его все больше и больше терзают сомнения. Выбор, что он сделал… Правильный ли он? Тот ли мех этот Мегатрон, за которым стоит идти? Или он ошибается? — Тебе стоит вернуться, — поднимаясь с платформы, говорит Дредвинг. — Саундвейв на задании. Не выходи лучше из отсека. Здесь небезопасно. -… Дредвинг проводил фемку долгим взглядом, будучи уверенным, что ей тут не место. Даже на фоне тёмного коридора её хрупкий корпус испускал материю тепла и жизни, словно сияя. И вся тьма корабля давила на этот крохотный свет вокруг неё, готовый её поглотить. Жалость какая… Если бы не война, то эта фемка заслуженно была бы счастлива. Рей кралась по углам, боясь кого-то встретить, хоть и понимала, что ей ничего не грозит, пока Саундвейв за неё в ответе. Но от мысли, что его нет рядом сейчас буквально — нет на корабле, страх сковывал. Она больше не слышала ползание за спиной и перебирание длинных лап по потолку, но чувство, что беда близко не покидало. Ощущение, что кто-то за ней вышел… Вышел поймать и причинить насилие обострилось. Искра колотилась сильнее и сильнее, сжимаясь в честплейте. Казалось, что за каждым углом какое-то чудовище ожидало с клинком, готовый пронзить её корпус насквозь. Действительно же… У страха глаза велики. Увидев спасительную дверь, Рей на радостях побежала, потянувшись манипулятором к кодовому замку, но… Из угла выходит массивная фигура, загораживая проход, тенью навалившись на неё. Порой наши чувства пытаются нас предупредить об опасности… Но мы так упрямы. — Вот и ты, Октавия Рей. Мегатрон был больше, сильнее и опаснее, чем кто-либо! Чем все мехи, кого она встречала, и от которых ускользала. Его серебристая броня сияла под лампами, отбрасывая широкую тень на фемку, сверкая парами алых рубинов, закрывая собой все. — Не впустишь к себе? — Спрашивает гладиатор, взгляд выдаёт его далеко не чистые намерения. — Не расскажешь о себе? «Вот и конец» — в ужасе подумала Рей, а проценты на спасение все падали и падали. Захотелось убежать, но куда? Хотелось позвать, но кого? Куда она может пойти и где может спрятаться, чтобы её не нашли? Она не отвечает, лишь смотрит испуганно, дрожа всем корпусом, ощущая ту мощь и агрессию, что он испускал, подавляющая ее волю к сопротивлению. — Мы говорим на разных диалектах? — Злится Мегатрон и делайте шаг в её сторону. — Или глоссу проглотила? И снова молчание, на что гладиатор усмехается. Ему нравится. Нечему фемкам говорить, болтовня мешает в том деле, зачем он пришёл. Пусть молчит, если хочет. Потянувшись когтями к фемке, тот получил ожидаемую реакцию — испуг. Но вместе с ним и непонятную ему смелость. — Нет! Мегатрон удивленно смотрит на свою ладонь, по которой эта фемка ударила… Нет, даже не ударила, а безболезненно шлепнула, чтобы тот держал дистанцию, сама при этом отступая, не сводя взгляда от гладиатора, который готов был разорвать её на части. — Сэр… Как вы можете? — Пытается надавить на совесть Мегатрона фемка, убирая свои манипуляторы проч. — Я состою в союзе с вашим подчинённым… Пожалуйста, не трогайте меня. Не оскорбляйте меня. Мегатрон хмыкнул и немного отстранился. А это интересно. Никогда он не видел такой верности в союзе. Она боится его, но при этом не соглашается быть его игрушкой, несмотря на страх и, казалось бы, неплохое место «под его крылом и присмотром». Вся трясётся, ощущая мощь и силу всего его корпуса, пряча смущенные и возмущенные линзы, поджав тонкие губы и прижав к честплейту свой манипулятор. — Вот как? — Хмыкнул Мегатрон. — Кажется, ты не очень понимаешь, кто я. Верно? Фемка не отвечает. Когда манипуляторы тянутся к её корпусу, Рей жмурится, ожидая насилия, но вместо этого ощущает тепло сильных ладоней на тонкой талии, которых окольцовывал мех перед ней, поглаживая большими пальцами её брюшные бронеплаты. Фемка просит прекратить, взявшись своими пальчиками за острые когти Предводителя Десептиконов, чтобы тот не делал постыдных вещей. Рядом с ним она была совсем уж маленькой, а сопротивления Мегатрон даже не почувствовал, лишь усмехаясь над её жалкими трепыханиями в его когтях. — Такая красота… И принадлежит только одному Саундвейву? — Спрашивает Мегатрон, вплотную приблизившись к её фейсу. — Эгоистично. — Я… — Да? — Шепчет с улыбкой Мегатрон. — Слушаю тебя. Сколько ты готова получить за себя? Сколько нулей? Или же литров энергона? Звание? — Я… буду кричать, если вы… Пожалуйста не трогайте меня. Я люблю своего бондмейта. Мегатрон изучающе смотрит на фемку, после чего, еле сдерживая гнев, внезапно ухватился за её шею, пугая бедную фемку. Рей пискнула, с мольбой смотря на него, взявшись за его широкую кисть, ощущая, как бешено циркулирует в его магистралях энергон. — Согласись по-хорошему. Я дам тебе все, что пожелаешь… Нащюпав за спиной код замка, Рей обманчиво тянется к Мегатрону, который обрадовавшись своей победе, раскрыл объятия, но фемка тут же юркнула в отсек, наглухо закрыв двери, оставив ошеломленного и обманутого меха в коридоре. И все равно, что он разозлился, все равно, что он может пригрозить… И все равно, что их отделяет лишь тонкая хлипкая для гладиатора дверь… Иллюзия защищённости давала надежду на спасение. Он трогал её… Как свою собственность. А она ничего не могла сделать. Такая жалкая и никчемная. Слабая. Её сестры бы отбивались, не убежали бы, отдали бы свои жизни, чтобы сохранить свою гордость. А она… Убежала. Дверь закрывается на щелчок и Рей рухнула на пол, не в силах более терпеть этот кошмар. Плача от отчаяния, от одиночества, настолько боль в искре была невыносима, что хотелось дезактива. Так хотелось конца. Столько лет унижения и страданий… Неужели она не достойна покоя? Неужели такая красота нужна для унижения? Он дал ей эту красоту, так пусть он и заберёт её! Пусть возьмёт к себе свое создание. Вернёт свое дитя в свои объятия! — О Праймус! — Взмолилась в отчаянии фемка, сложив манипуляторы к искре. — Пожалуйста!.. Спаси наш дом! Отправь своего любимого своего воина, который остановит тиранию Мегатрона!.. Я отдам тебе свою искру за это желание!.. Услышь меня… Услышь свое создание… Мы нуждаемся в тебе! И в глубине космоса померла звезда, приняв услышанное и совершив сделку… Осталось только заплатить.-2- "Желание"
21 января 2020 г. в 20:01
В главном корпусе корабля фиолетовозначных, на «Немезиде», была абсолютная темнота, в которой слышались негромкие клацанья по клавиатуре. Но в этом помещении, тишину которого нарушал лишь Саундвеив, который никогда не отдыхал, никогда не ошибался и никогда не подводил, была еще одна личность — Мегатрон. И казалось, что он наслаждался этой тишиной, сидя на своем троне, прикрыв оптику и вслушиваясь в «спокойствие» вокруг. Со стороны показалось бы, что Предводитель Десептиконов в оффлайне, но нет. Мегатрон всегда чуток, насторожен и наготове.
Саундвейв продолжает работать в этой тишине, на все сто процентов уверенный, что Лорд не побеспокоит его. Да и вообще никто не побеспокоит. Саундвейв знает какие небылицы про него рассказывают на корабле. Никто не осмелится.
И вдруг в этой кромешной темноте загораются алые окуляры Предводителя Десептиконов. Мегатрон медленно переводит взгляд на Связиста, который, не отвлекаясь, что-то без конца печатая, уткнулся своей зеркальной маской в монитор.
— Твоя любимица обладает знаниями в области медицины?
Идиллия была нарушена. Так внезапно, так жестоко и по-уродски. Саундвейв ловит сказанное Лордом, после чего его пальцы прекращают бегать по клавиатуре, замерев. И стало тихо. По настоящему тихо. Напряженно и тяжело. Вопрос Лорда завис в воздухе, и ядом вентилировался в их системе, разжигая потайные чувства ненависти.
Саундвейв повернулся к Лорду. И Мегатрон готов поклясться, что его верный солдат увидел в нем врага в тот момент, когда он спросил о ней. Просто упомянул… Такая неслыханная наглость! Мегатрон был впечатлен его «ревностью».
— «Ответ: отрицательный».
Лорд кривится, услышав ответ на свой вопрос и не удовлетворив свое любопытство. Тревожить связиста было опасно. Саундвейв довольно чувствительная личность и всё может отразиться на качестве его работы. Как солдат, который управляет целым кораблём и следит за информацией во всей Вселенной, держа на коротком поводке подчинённых в его, Лорде, отсутствие, Мегатрон не имел рычага давления на него. Однако… Даже у Саундвейва оказывается есть своя слабость.
Когда Мегатрон собирался подразнить и немного выяснить о новой личности на корабле, в главный зал зашёл Дредвинг, а вместе с ним, и закончилась смена Саундвейва. Предводитель недовольно глянул на лейтенанта и сопроводил связиста взглядом до самого выхода, пока двери не сомкнулись. Кто бы что ни говорил, но Саундвейва даже для него самого был абсолютно неизвестной личностью.
Идя по длинному коридору, Саундвейв вдруг уловил запах сырости и ускорился. Найдя свой отсек, обнаружил влагу на полу, после чего поспешил зайти. Задвинув двери, связист осмотрелся и склонил голову на бок. Нашел.
Его фемка стояла к нему спиной, смотря на монитор, где транслировался какой-то канал этой планеты, кажется даже не замечая его присутствия. Осмотревшись, Саундвейв понимает, что в отсеке… Чисто. Стены были влажные и включена вентиляция, чтобы осушить отсек. Обычно этим занимаются дроны или вехиконы, но видимо фемке было достаточно скучно в его отсутствие.
Рей медленно разворачивается и испуганно вздрагивает, увидев свое отражение в зеркальном визоре. Отшатнувшись, чуть ли не упав на спину, она тянется к Саундвейву, который успевает дернуть ее на себя.
— Я тебя… Не заметила, — промямлила фемка, смутившись этой ситуацией. — Прости.
В процессоре открываются файлы из прошлого, стоило ей заговорить, заставляя его замереть. Да, она красива. Безусловно и безумно, до беспамятства и сумасшествия! Но помимо этого… Она женственна. Не было в ней грубости, злости или мужского начала. Рядом с ней ощущал себя сильным и всевластным любой, потому что она позволяла быть себе слабой и желанной. Фемкой.
И в сочетании с её красотой, эта робость и женственность могла подчинить себе не один десяток солдат и гладиатор.
— Почему ты так пристально смотришь?..
На корабле столько мехов. Столько голодных и сильных конов, которые ему даже не конкуренты. А она такая слабая и беззащитная, надеется только на него. И её ведь не убьют… Она была слишком хороша. Слишком красива, чтобы дали ей умереть.
И от мысли, что кто-то другой может ею овладеть ярость туманит мыслительные процессы, отчего Саундвейв силой приложил фемку к стене, обхватив тонкую шею длинными пальцами до стона боли и гримасы испуга.
— Саундв… Б-больно…
Рей жмурится от нехватки энергона, которую перекрыл Саундвейв одним манипулятором, в надежде на спасение потянувшись к его визору, нежно проведя пальцем по сенсорному экрану.
— Это же я, — шепчет фемка. — Твоя единственная из всех восьми…
Маска легко поддаётся и с щелчком падает на пол, звонко ударившись острым углом. Октавия смотрела на безупречный фейс, на котором яркими огнями горели алые линзы. Яркие и большие, взгляд которых холоден и высокомерен. Губы тонкие, однако пластичность металла дословно передавали его эмоции. На данном моменте — злость. Лишь от мысли, что кто-то может её тронуть, взять силой, подчинить… Вулкан разгорался в искре.
Хватка на шее ослабла, но не отпустила, наоборот, кабели ухватились за её корпус и конечности, так непристойно и похабно касаясь ее изгиб. Рей слабо сопротивляется, до сих пор боясь его модификации, его проводов и новой сущности связиста. Желание о просьбе прекратить тут же отпала, когда Саундвейв грубо прильнул к её губам.
Интерфейс программа активируется сразу, поддаваясь натиску эм-поля более сильного меха — своего бондмейта, чувствуя его подавляющую ауру доминирования. Он целует жадно, срывает с губ стоны, сжимая податливый корпус до боли и вмятин, оставляя следы своего пришествия. Ведь она только его. И пусть все это знают.
Кабели испускают ток, который приводил к замыканию той или иной брони, отчего вскоре защитный металл порта самопроизвольно щёлкнула, будучи готовым к следующей фазе — слиянию.
— Ах! Ах! Ах!.. Саунд… Саундвейв…
Держа её на весу за раздвинутые бедра, прижимая к стене и входя во всю длину, Саундвейв наблюдал за ней. Столько эмоций и чувств испытывала она. Так давно он не ощущал такие яркие эмоции и живые, искренние чувства. Как же приятно смотреть на неё такую… Любимую.
Как же приятно наблюдать за тем, как она раскрывает губы, округляя в овал, стоило ему прижаться к её корпусу, максимально сократив расстояние между ними, задевая все более и более чувствительные отделы.
Она касается так неумело, осторожно. Пальчики, изящные и длинные, ложатся на его честплейт, так близко к искре… Опасно, но ей он позволял это. Почему? Он не помнит, процессор самопроизвольно уничтожил эту информацию во время модификации когнитивных отделов. Но почему-то доверял. Может, потому, что она такая слабая?
Как приятно смотреть… Как же приятно наблюдать, как ребристый коннектор то пропадает, то обратно выходит, а вместе с ним и физиологическая смазка его партнёрши. Как же приятно ощущать чувство тёплой скованности вокруг своего органа… Как же приятно лишь от одной мысли, что она принадлежит ему.
Когда дело доходило до пика, Саундвейв резко меняет угол проникновения, прижав её боком к стене и широко раскрыв ее серво, после чего продолжил насаживаться в узкий порт своей бондмейши, навострив свои антенны и слушая её сладкие стоны.
— Мнх… Ах!
Манипуляторы сильнее обхватывают бедра, после чего корпус меха содрогается в наслаждении, изливаясь внутри своей партнерши теплом, которая протяжно застонала, схватившись за кисть его манипулятора. Системы меха гудели, шумно и с рокотом, а фемка тяжело вентилировалась, поднимая на своего бондмейта изумрудные линзы. Блестящие… С каплями омывателя. Уставшие.
Саундвейв берет её в свои манипуляторы, неся к платформе, неотрывно смотря на раскрасневшийся фейс. Уложив фемку, мех устроился боком, положив ладонь на её плоскую прессовую броню, которая все ещё тяжело вентилировалась, издавая небольшой гул.
Рей оборачивается на избранника и любуется его фейсом, которую он так тщательно скрывает. И стоило лишь невольно потянуться к нему, чтобы коснуться ощутить его реальность… Как взгляд связиста сменился на тревожный, тут же схватив её за кисть и сжав на скрипа металла об металл.
— С-сломаешь… — Предупреждает в мольбе отпустить фемка. — Саундвейв!..
Кабель тут же тянется к её лбу, после чего испуская лёгкий ток, насильно отправил её в оффлайн. Так давно его не трогали, так давно его не видели «такого», что стало… Страшно. Реакция нелогична, но она доработана сотнями лет опыта об опасности и постоянной бдительности.
Прости, если было больно.
Не умел он больше по-другому.