Объединение Миров

      Первое правило для гостей приюта Рейнбоу: если хочешь навестить старых знакомых, лезь через крышу, вероятно, они сидят на чердаке. По крайней мере, по словам Рики. Правда, по его же словам из прежних воспитанников сюда почти никто не захаживет, кроме Уилла и Льюиса.       Поэтому сейчас двое мальчишек по водосточной трубе лезут на крышу старого здания, фасад которого обветшал, наверное, лет сто назад.       По карманам у них распиханы волшебные сладости. Уилл и Льюис решили, что это лучший вариант, чтобы отблагодарить старых друзей за помощь в передаче письма.       Забравшись на крышу, братья отряхнули одежду от пыли и принялись за поиски замаскированного люка на чердак. Здесь было много разного рода барахла: табуретки и стулья, коробки и ящики, дырявые вазы со свечами внутри и цветы в полуразбитых горшках, поэтому спрятать что-то не составило бы никакого труда. С неба упали первые капли, лучше бы поскорее оказаться внутри. Чешир на плечах Льюиса недовольно зашипел.       «Тише, Чешир, мы почти пришли», — сказал Льюис, обходя пыльное лоскутное покрывало и потухший газолиновый фонарь, вероятно, эти вещи притащил кто-то из старших, чтобы сидеть на крыше по вечерам. Порыв ветра поднял край покрывала и открыл взору деревянную дверь с ручкой, почему-то расположенной посередине.       Братья вдвоëм берутся за ручку и тянут на себя.       — Тяжëлая… — вздыхает Уилл, — И неудобная, — среди всего мусора он ищет что-то.       В это время дождь усиливется.       — Может ломом? — предлагает Льюис, поднимая с каменной поверхности крыши железную палку.       — Эй! Каким, к черту, ломом?! — люк откидывается изнутри, и оттуда показывается лохматая голова.       — Зачем вы ручку посередине прикрутили, Рики? — спрашивает Уилл, держа куртку над головой, — неудобно ведь открывать люк.       Рики оглядывает братьев, вздыхает, говорит: «Спускайтесь уже» и сам исчезает во тьме чердака.       В помещении была всего одна лампочка, и та давным-давно перегорела, поэтому единственными средствами освещения служили три газолиновых фонаря, как тот, что братья уже видели на крыше.       — Ребят, а Профессор совсем не изменился! — театрально восклицает Рики и занимает своё место в общем кругу.       Кроме него здесь сидят Молчаливый Ник и Чершир. Последний внимательно глядит на гостей.       — Вы пришли ещё о чём-то попросить? — спрашивает он.       — Нет, мы хотели поблагодарить вас за помощь в передаче письма, — отвечает Льюис.       — Спасли значит этого Гарри Поттера, — произносит Ник хрипловатым голосом.       — Ну, так, и что вы принесли нам? — спрашивает Рики, — Зная вас, вряд ли вы шли сюда с пустыми карманами.       — Иногда, я даже жалею, что ты так хорошо нас знаешь, — усмехается Уилл, и братья выкладывают магические сладости перед старыми знакомыми.       — Ух, ты! Новая порция этих прикольных конфет! И что-то новенькое! Сейчас попробуем, — восклицает Рики и начинает разворачивать коробочку конфет «Берти Боттс».       — Ты осторожней, это сладости на любой вкус, — предупреждает Уилл.       — Прям, вообще на любой?! — Рики удивлён и заинтересован.       — Прямо на любой, — кивает Льюис.       Рики внимательно смотрит в коробочку, потом достаёт из неё какую-то конфетку — в темноте не видно какого-то она цвета — сосредоточенно изучает, нюхает и откусывает половинку.       — Странная штука, — говорит он, жуя, — Ничего не чувствую… Фу, какая дрянь!       — Не уж-то хуже настоек Ника? — по-кошачьи щурится Чешир. Он единственный из старших в приюте не пьёт варева. И Профессору запретил чуть ли не впервые минуты знакомства, ещё до того, как у него появилось это имя. Рики научил Льюиса совсем другому. Три правила выживания от Рики-Тики-Тави: никому не доверять, особенно взрослым; всегда держать при себе нож или что-то, чем можно дать отпор; никогда не пить этих зелий. Мальчик запомнит это на всю жизнь.       Ник, театрально обижаясь, отворачивается.       — Внимайте словам великого Рики-Тики-Тави, дети мои! Никогда я не пробовал ничего лучше настоек нашего друга, и всем советую приобщиться к нашим привычкам, ибо никто, испивший из общей бутылки, не может нести на себе тяжкий груз ненависти и недоброжелательности. Ник, не обижайся на нашего улыбчивого кота, он не ведает, что несёт.       — Кстати об этом, — «нельзя перебивать Рики» — одно из многих правил этого места. Поэтому Уилл говорит, лишь когда оратор замолкает, — тот рецепт, который нам передал Чешир…       — Твоему новому брату понравилось, да? — Спешит разузнать Рики.       — Ну как сказать…       — Он обрёл то, что искал, — глубокомысленно произносит Ник.       — Не уверен, но через пару месяцев он перестал пробовать всё подряд. Теперь вот пьёт только воду.       — Ты слышишь, но не слушаешь, Профессор, — качает головой Чешир.       В комнату входит Пророк и что-то «говорит» Чеширу. Эти двое, по рассказам Рики, как-то нашли книгу с языком жестов и, выучив его, сожгли собственность приюта во дворе, так что друзей понимает только говорун, руководствуясь внутренним чутьём, умом и природной сообразительностью.       Потеряв одного собеседника, Льюис переводит тему:       — А где сейчас Ворона? Он обещал найти мой старый шарф, когда мы уезжали.       — Что же ты не попросил у меня? — Возмущается Рики. — Нашёл с кем водиться, да он в нашем приюте даже себя не найдёт! Он же всё-таки Ворона, а не Сорока.       — А ты найдёшь? — наивный вопрос. — Не шарф, а Ворону.       — Боюсь, с этим даже я не справлюсь. Нет его здесь.       — А где он? — Настороженно спрашивает Льюис. Уилл ещё ни о чём не догадывается, судя по безмятежному выражению лица, но Хвостик прекрасно понимает, что значат слова его наставника.       — Зимы у нас холодные, еда не вкусная и, прямо скажем, не самая питательная, кровати жёсткие, — Льюис понимает, что Вороны больше нигде нет, а о причинах у Рики спрашивать бесполезно. — То ли дело во Франции! Там и зимы теплее и виноград растёт. Один волшебник, поедая спелые ягоды, встретил там грифона, огромного, гордого, как наш Ник. — Льюис любит слушать сказки Рики, они чаще всего и не в тему, мальчику хочется знать, где его знакомы. — Это величественная птица нападала на поселения невинных людей и нелюдей, но волшебник об этом не знал, он тогда вообще только прибыл во Францию, и животное ему показалось очень приятным, но ему надо было идти, одними ягодами не наешься. И вот приходит он в деревню, а к нему все жители подбегают, страшно суетясь. И не мудрено, он как показался на горизонте, все сразу поняли — волшебник! Прознав про проделки своего нового приятеля, волшебник удивился и не поверил, что такой благородный грифон может так себя вести. Пошёл обратно, нашёл грифона, расспрашивать начал, мол: «Зачем деревню грабишь?» А тот ему:       — Так нечего мне есть, люди (он не отличал людей от не-совсем-людей) всех сусликов и бурундуков перебили (грифоны страх как любят этих грызунов)!       — А чего не улетишь?       — Так я не знаю куда лететь — заблужусь!       Волшебник пожал плечами, прыгнул на спину другу и улетел с ним в Англию, рассказать историю другим. Только я его давно уже не видел, и грифона его тоже.       — Поучительная история, — хвалит Чешир, — Мы часто теряем людей из виду, — Льюису кажется, что история была совсем не о том.       — Вы же последний год в приюте… — начинает Уилл. Приютовцы скорбно кивают. — Где же нам потом вас искать?       — Друзей всегда находят тогда, когда они нужны, — воодушивляется Рики.       — Вы больше нас никогда не увидите, — Пророк один имеет право перебивать говоруна. Льюис пугается, — Вместе, — добавляет он. — Не знаю, что касается меня и Рики-Тики-Тави, но с Чеширом и Ником вам ещё рано прощаться, — больше он ничего не говорит.       После этого предсказания Льюис теряет нить разговора и частично связь с реальность. Почему они с братом должны расстаться? Разве это вообще возможно? Мальчик не зря получил свою кличку. Хвостик не планирует отрываться от брата, Льюис еле пережил год, когда Уилл учился в Хогвартсе. Может это будет случайная встреча в магазине? Нет, они точно договорились бы встретиться вместе. Хочется верить, что это просто ошибка, но Пророк на то и Пророк: он никогда не ошибается.       Видимо, мальчик долго летает в раздумьях, потому что его треплет по плечу Рики:       —Эй, Хвостик! Проснись, ибо скоро стемнеет. Ночь — самое прекрасное время дня, но ваш брат отчего-то моего мнения не разделяет, поэтому вам пора идти!       Входить в серое здание с красочным названием полагается через окно, но выйти можно только через чёрный ход. Парадный дети радуги не признают вовсе, а вот если кто-то пытается уйти через чердак, то это считается бегством. Братья не собирались получить такую славу, потому все идут по винтовой лестнице к сломанной двери. Точнее идут все, кроме Рики, который скатился кубарем ещё на втором этаже, и теперь кричит с низу:       — Лестницы, друзья, — это враг любого здравомыслящего человека! Она скрипит и оставляет занозы в ногах!       — Если бы здесь хоть иногда делали ремонт, а ты носил обувь, таких проблем бы не было, — сетует Уилл.       — Э, Профессор! Испортился ты: говоришь, как Ворона, — бубнит говорун и выбегает на улицу, за ним же идёт Уилл и Ник. Пророк говорит пару слов и уходит вглубь здания. Он никогда не переступал порог. Хвостик и Чешир остаются наедине. Льюису не по себе рядом с ним: младший никогда не понимал наставника брата.       — Как назвал кота? — Говоря с Чеширом всегда нужно смотреть прямо в изумрудные глаза. От того труднее признаться, что животное названо в его честь. Старший редко выходил из себя, никто не мог сказать, что может того задеть, кроме Пророка, конечно. Одно Льюис знает точно: в гневе он страшен.       — Чешир, — Рики учил увиливать от прямых ответов, но Льюис решает говорить правду.       Чешир-человек подходит ближе и наклоняется, равняясь взглядом с Чеширом-котом. Коты не улыбаются. Никогда, но Чешир-старший умеет убеждать. Льюис готов поклясться, что сейчас его новый питомец и его старый друг улыбаются друг другу. Чешир-младший спрыгивает с рук Льюиса и уходит на улицу. Оставшийся Чешир выпрямляется.       — Вот что, Хвостик, заботься о нём, — после этих слов последний Чешир в здании.       Хвостик выходит на улицу, и кот прыгает на ему руки. Снаружи дождь только усилился, а животное совсем не промокло. Рики предлагает зонтик и говорит, что можно не возвращать.       — Как думаешь, что имел в виду Пророк? — спрашивает Льюис, обходя лужу.       — Если честно, я даже предположить не могу, — отвечает Уилл, — Не вижу причин, чтобы мы с тобой разделялись.       — Но он ведь никогда не ошибается…       — Возможно, это будет через много лет, когда мы встанем на свои пути, — заключает Уилл,       — Да, наверное, ты прав, — соглашается Льюис, но ему всё равно не нравится это предсказание: он не хочет вставать на свой путь.       — Разве у твоего кота были зелёные глаза? — голос брата пробивается через мысленную стену.       Нет. Глаза у Чешира были самые обыкновенные. Но сейчас кот смотрит на хозяина зелёными глазами. И улыбается.