Объединение Миров

      Я люблю вас, Я люблю вас, Хельга Как одна безумная душа поэта Ещё любить осуждена. Всегда, везде одно мечтанье, Всегда одно привычное желанье, Одна привычная печаль…       Скука. Уже сотая валентинка не несёт в себе никакой полезной информации. «Гарри, ты мне нравишься», — от наивной Джинни Уизли, идиотские стихи от Темза и ещё куча безынтересных признаний в нежных чувствах. Интересно, конечно, что происходит в рядах старост. Крикливому Чацу вот пришло пару писем от гриффендорок, он правда отправил свою пуффендуйке Софи, которая отправила свою слизеринцу Сайлу, который… Странные любовные многоугольники Милвертона мало интересовали. Зато у напарницы Чаца всё просто: она отправила валентинку Майнду, он ей. Тина почему-то не написала очередное позорное письмо Дренту, не уж-то одумалась? Странный всплеск активности наблюдается на третьем курсе. По меньшей мере десять воздыхательниц некоего когтевранца Грегори Идена отправили любовные послания. Когтевранцы, впрочем, как всегда отличились. Луна Лавгуд отправила около пятнадцати писем своим друзьям и врагам с самыми тёплыми пожеланиями.       Милвертон не на это рассчитывал. Он ждал компромата, пикантных подробностей чьих-то отношений. Он был готов копаться в нижнем белье, а в итоге попал за туалетный столик, пропахший дешёвыми духами. А ведь ему предстоит ещё распорядиться гномами, которых в замок притащил Локонс. Идиот. Не будь он знаменит и влиятелен в литературных кругах, Чарльз бы с ним не водился. Но приходится. И теперь Милвертону придётся не просто терпеть его самолюбование, но и отстаивать его статус преподавателя, потому что Холмс и Мориарти вдруг решили выпнуть Златопуста из Хогвартса. И чего этим двоим на месте не сидится? Он не успеет, Милвертону определённо нужен помощник.       Если тебе нужен трудолюбивый и исполнительный работник, твоя дорога лежит к гостиной Пуффендуя. Всего пара минут неспешной прогулки и.       — Простите, мистер Милвертон… — Бормочет свалившийся с ног первокурсник. Кто знал, что он стоял у двери? — Я… — пуффендуец, судя по жёлтому галстуку.       — Ты-то мне и нужен, — Чарльз поднимает мальчика энергичным рывком руки и вталкивает в кабинет, закрывая дверь. — Как зовут? Я ещё не запомнил всех первокурсников.       — Джон. Джон Раскин. Можно просто Джон.       — Теперь точно запомню, хотя двух раз было вполне достаточно. Итак, Раскин, ты мне поможешь?       — Конечно, — не задумываясь отвечает мальчик.       — Чудесно. Эти письма ты должен отдать гномам. Где они, я не знаю. Проконтролируй, доставят ли они их вовремя. Через полчаса можешь вернуться и забрать следующую партию валентинок. Понял?       — Да, мистер Милвертон, — парнишка почему-то смотрит за Чарльза. — Вы читаете чужие письма? — Оказывается, пуффендуйцы тоже могут быть сообразительними.       — Да. У тебя с этим проблемы?       — Да нет. Через полчаса ваши поручения будут выполнены, — это, конечно, навряд ли, но мальчик толковый.       Стопка писем и открыток на столе не предвещает хорошего времяпрепровождения. Она вообще ничего не предвещает.       «Давай сходим в Три Метлы?»       «Угадай, кто это».       «Ты мне нравишься».       «Целую!»       «Яд щцс цэиосееюз».       Кто это написал? Это отсутствие уроков правописания в Хогвартсе привело к этому?       В дверь стучат. Джон должен вернуться через пять минут, если успеет, а он не успеет. Может, решил сдаться.       — Входите!       — Здравствуйте! — Врывается Селина, девочка, получившая не лучшую славу среди однокурсников и связавшаяся с компанией образованной братцем Альберта. — Меня профессор Локонс послал за одной книжкой… Сказал, что она лежит в столе… — Чарльзу приходится встать с кресла, девочка проворно занимает место, и выдвигает ящик, роняя пару конвертов. — Извините… — Чарльзу приходится поднять некчёмные душевные излияния. — Кажется, здесь нет никакой книги… — Расстроено говорит Кайл. — Наверное, профессор что-то перепутал, — не удивительно, он вообще почти ничего в голове не держит.       Девочка открывает дверь. За дверью лежит Джон.       — Раскин… Извини, — Кайл помогает подняться мальчику, а потом убегает. Пунктуально.       — Гномы начали разносить послания, мистер Милвертон, — наверное, сейчас Чарльз должен сказать, что Раскин может называть его по имени, но ему нравится эта официальность.       — Очень хорошо. Можешь забрать это, — Милвертон протягивает стопку проверенных валентинок.       Раскин стабильно заходит в кабинет каждые полчаса, забирает письма и уходит. Надо сказать, больше с ног его никто не сбивает, по крайней мере, Чарльз этого не замечает. Через несколько часов на столе остаётся всего одна открытка. «Мы идём сегодня в Хогсмид вместе». Майкрофту Холмсу от Милли Блум. Хоть что-то полезное среди горы информационного хлама. Итак, Милли Блум, кокетка всея Слизерина, заинтересована в своём напарнике, Холмсе. Сенсация, о которой к вечеру будут знать все. Наверное, всё было не зря. Майкрофту, вероятно, придётся начать встречаться с ней, кто откажет Милли? Кто оскорбит Милли?       — Это последняя партия, мистер Милвертон? — Спрашивает вошедший первокурсник.       — Да, Раскин. Время проверять твою работу.       Удивительно, но все валентинки, кроме только что проверенных, доставлены, гномы за работой: хамят исправно.       — Ты, пожалуй, справился, — мальчик может пригодиться. — Не хочешь стать частью коллектива Хогвартской газете? — Его стоит держать поближе.       — Не думаю, что у меня получится. Я совсем не умею писать.       — О, это не обязательный навык для газетчика. У тебя будет другая работа, — принеси-подай.       — Тогда я буду рад, Мистер Милвертон.       — Посторонись! — Перед Чарльзом проносится рыжая голова. А тёмноволосая падает. Опять.       — Мы предупреждали! — Кричит второй Уизли, катящийся на тележке, толкаемой Мораном.       — Опять Гриффиндорское Трио за своё… Вставай, Раскин. Нужно узнать, что они задумали и написать об этом статью, — мальчик встаёт.       Через пять минут Милвертон и Джон находят близнецов и Морана, окружённых толпой.       — Дамы и господа! — Кричит один Уизли.       — Волшебники и волшебницы! — Подхватывает другой.       — Самые точные любовные предсказания во всём магическом мире! — Продолжает Моран.       — Чтобы узнать имя вашей второй половинки…       — Вам нужно всего лишь взять из этой коробки бумажку, — говорят близнецы, а Моран, забравшийся на скамейку, трясёт коробкой.       — Я хочу попробовать! — Раздаётся из толпы.       — Ну, же подходите!       — Интересно, кому сегодня так повезёт? — Спрашивает Блум, подошедшая к Морану, вежливо наклонившемуся перед дамой, подставляя коробку.       — Тяни бумажку, Милли! — Подначивают Уизли, и Блум тянет, а потом меняется в лице. Один цвет английского флага сменяется другим. — Ну что же ты! Всем ведь интересно!       — Итак, — Моран берёт листок из рук девушки и прокашливается, — любовь Милли Блум… — Толпа начинает улюлюкать. — Тина Ларин! — Слушатели взрываются смехом, а Милли даёт пощёчину ухмыляющимуся гриффиндорцу и рассержено возвращается к подругам. Одна из которых уже рвётся к импровизированной сцене.       — Ха! Ну уж мне то точно повезёт больше! — Говорит старшая Бингли.       — Ну, конечно! — Кивают близнецы.       — Это бред! Ваши предсказания нелепы! — Спустя мгновение кричит девушка. А Моран повторяет свои действия.       — О, а тебя потянуло на молоденьких, да? Это Маргарет Джонс!       — Может у меня получится? — Спрашивает первокурсница-когтевранка.       — Луна! Ну конечно, проходи, — зовёт Моран, девочка тянет бумажку.       — Оу…       — Видимо, не в этот раз, мисс Лавгуд, — сочувственно говорит рыжий.       — В качестве извинения за этот инцидент прими от нас эти шоколадные конфеты, — говорит другой Уизли.       — Спасибо, Фред, — говорит девочка и уходит.       — Ха! Для Полоумной не нашлось пары! — Кричит Малфой. — Дайте-ка мне.       — О! А вот и завидный жених Драко Малфой!       — Девушки, берегитесь!       — Да как вы смеете! Вы просто идиоты!       — Извините, девушки… — Смахивает невидимые слёзы один из близнецов.       — Кажется, сегодня вы в пролёте, — продолжает второй.       — Гарри Поттер!       Толпа хохочет, а Малфой уходит в гостиную, чуть ли не метая молнии.       — Знаешь, Раскин. У маглов, кажется, есть такое развлечение — цирк, — мальчик кивает. — Я думаю это именно он.