***
Фред зашёл в душ и снял одежду; пиджак полетел в корзину, а следом за ним отправились и брюки с рубашкой. Мужчина начал тереть своё тело, вымывая запёкшуюся кровь. Он выпустил когти и ими начал царапать плечи, в попытках вымыть всё. Джек убит, разломанный напополам в районе шеи эндоскелет не подлежит восстановлению, и директор вновь полюбит Фредбера. Мужчина победно улыбнулся, упираясь затылком в холодную стенку душа и смотря на то, как вода вырывается из рассекателя. Он глубоко вдохнул и тут же вскрикнул. Фред посмотрел на свои плечи; из правого плеча текла какая-то неизвестная ему жидкость. Он выключил воду и вышел из душа, начиная психопатически натирать плечо полотенцем. Жидкость размазалась по коже, и Фред принюхался: кровь. Он ткнул пальцем в рану и слизал кровь; Вендин вкус обжёг его язык, и аниматроник выплюнул всё это. Опасаясь худшего, он быстро надел новую рубашку и замотал раненное плечо, после чего оделся полностью. Фредбер вышел из душа. Чувство опасности не оставляло его. Мужчина прошёл в главный зал, подошёл к сцене и… Сцена исчезла. Вместо неё появилась тьма. Фредбер учащённо задышал и ухватился рукой за плечо, сжимая её. Тьма рассеялась, и он наконец-то смог увидеть свои ботинки, но это не принесло ему радости. На ранее блестящие носы закапала кровь; капли долетали до кожи обуви и разбивались на огромные кляксы. Повязка лопнула, и из плеча зафонтанировала кровь. Фред хотел заорать, разодрать горло криками, но он лишь сдавленно пропищал. Мужчина уставился на свои руки: когти заменили серые ногти средней длины, а пальцы стали слишком утончёнными и женскими. Послышались шаги за спиной. Фред медленно обернулся. За спиной стояли Найтмер, кошмарный Фокси и… сам Фред. Фредбер сжимал в руках шлем красной лисы, который ещё пять лет назад носила Венди, а Найтмер держал в руках наручники. — Нет… — прошептал Фред, отходя назад. — Не трогайте м-м-меня… — голос стал похожим на Вендин, и мужчина с ужасом осознал, кем он сейчас стал. Картина развеялась. Фредбер стоял и рассматривал свои окровавленные руки. Из плеча и глаз текла кровь, и он дрожал, чувствуя, что вот-вот грохнется. Послышались шаги. Мужчина резко обернулся; за спиной стоял Джек и сжимал топор. Один взмах — один удар. Удар разломил шейные позвонки, и аниматроник повалился на пол. Эндокселет не подлежит восстановлению.***
Эннард, сгорбившись, шёл по коридору, сжимая кулаки и пряча их в карманах. Белоснежная маска на его лице поддавалась указаниям своего владельца, сдвигая механизмы, и беззаботно улыбалась. Самому Эну было не до улыбок. Тот, о ком говорили многие, — даже босс, — пришёл и к нему. Джек, вроде. Эннард разрезал провода, отвечающие за освещение всей пиццерии. В его руках, перекидываясь и меняясь местами, звенели пассатижи и кабелерез. Крушить всё, что создавали люди, над чем люди старались, было наслаждением. Сзади что-то пошевелилось. Эннард, не отрываясь, пробубнил: — Можешь идти нахуй. — О-оу, мальчик научился плохим словам, — аниматроник дёрнулся, услышав такой знакомый голос. Он медленно развернулся. — Какой плохой мальчик! — сладко протянул голос. Перед Эннардом стоял он. Шатен упирался спиной в стену; руки были засунуты в карманы; взгляд кровавых глаз прожигал насквозь, а фиолетовая кожа напоминала о прошлом. Аниматроник опешил. — Пришёл за новой порцией, Майкл?! — проорал он, сжимая в руках инструменты. Майкл усмехнулся. — Нет, — мужчина покачал головой, радостно улыбаясь. — Я пришёл за тобой, — металл в голосе гулом отозвался в голове, и Эннард накинулся на него. Аниматроник, не встретив ничего, кроме стены, врезался в неё же. Он схватился за голову и, когда боль прошла, осмотрелся: пусто. — Что за… — Э-энна-ард! — голос пропел над ухом, и названный по имени резко обернулся. Перед ним стояла улыбающаяся копия Эннарда, и Энн, крича как девочка, ударил её. Аниматроник вновь промахнулся и с силой ударил себя по лицу. Он потерял способность ориентироваться. Эннарда схватили за ноги и потащили по полу, пока он орал как резанный. — Я проведу тебя по кошмару! Эннарда резко вытолкнули в комнату. Дверь закрылась, тяжело ударяясь о проём, и ключ в ней провернулся. Парень припал к дереву и начал с силой тарабанить кулаком по поверхности. Глухие удары пролетали по комнате и заглушали мольбы о прощении и помощи. Эннард тихо вздохнул и, пошарив в кармане, достал свою маску. Он надел её на лицо и опять натянул улыбку; маска поддалась. Он медленно обернулся и увидел за собой галерею зеркал. Энн неуверенно прошёлся вперёд и ускользнул в один из проходов. Обойдя его, он подошёл к самому огромному зеркалу. Зеркало в элитной, явно дорогой рамке совсем не подходило такому мерзкому местечку — элитному подвалу. Эннард всмотрелся в зеркало: маска громко треснула и упала на пол, ударившись о ботинки. Парень бездумно рассмотрел своё угрюмое лицо и открыл рот от ужаса; на его щеке зияла дыра, из которой выглядывали провода. Такие раны оставлял он, находясь в теле Майкла. Эннард осмотрелся и, ничего не увидев, вернулся к зеркалу. Отражение в нём улыбалось, но повторяло все движения Энна. Парень недоверчиво покосился на него, и оно тут же сменилось на Майкла. Он хотел отойти, но Майкл резко схватил его за руку и дёрнул на себя. Комната разбора. Ковш. Майкл сидел за окном и повторял всё то, что говорил Эннард в момент «смерти» Майкла. Эннард непонимающе уставился на ковш и выгнул бровь. Ковш приветливо помахал и вдруг с силой ударил аниматроника. Тот загнулся от боли, чувствуя, как из него течёт масло, и, кажется, выпадает парочка органов. — Сладких снов, Майкл, — прошептал мужчина, и Эннард понял, что происходит. Отключаясь, он уловил лишь одно: — Не беспокойся. У меня работает член.***
Аниматроники сидели в кабинете директора и выдвигали свои версии насчёт всего происходящего. Девушки были уверенны, что этим монстром была именно Венди, причём, она хотела причинить им боль. Найт был уверен, что это нацист или Гитлер. Фредбер считал, что это сам Господь Бог возгневался на них. А кошмарная Чика просто молчала, потому что Энн подкрутил ей динамики, и теперь вместо «Ах вы мрази!» из её чудесного рта выливается ласкающая слух прекрасная мелодия кудахтанья… — Это Венди! — Это Джек! — Это мент! — Это Майкл! — Это Гитлер! Директор устало вздохнул и ударил себя по лбу. — Мы скоро откроемся… — Что?!***
— Всё не так плохо, как могло быть, — Венди отпила немного чая. Валера рухнул со стремянки, Андрюсик разбил витрину, Найтмер дёрнул не тот провод, а Оля случайно расколола маску Эннарда, от чего тот начал орать. — Не так плохо?! — рявкнул Майкл, переводя гневный взгляд на Спрингтрапа. — Сынуля, ну не волнуйся ты так, — он победно улыбнулся, — это не так плохо. — Может быть ещё хуже?! — Конечно, — ответил Уильям. Эннард достал замороженную колбасу и погнался за Олей. Колбаса, конечно, была не такой, как у Найта, но Оле этого хватило; она побежала прочь. Найтмер начал орать и пытаться петь, Валера и Андрей ссорились по поводу разбитой витрины, а Фред орал на Фокси и приказывал переодеться из юбки в штаны. Майкл ударил себя по лицу. Стул отодвинулся, и к ним подсел Джек. — «Не так плохо»? Вы уверены? — ухмыльнулся парень. Майкл посмотрел на Венди. — Это же нормально, что я его вижу? — Вполне. — Боже… …Шорохи в гостиной прекратились, и из-за угла вышел Тень. Парень ухмыльнулся и пошёл навстречу Майклу. Майкл запаниковал и, начиная отходить, стал шариться по полкам. Тень улыбнулся и кинулся на него. Он повис на его шее, обнимая, и мужчина завис, держа руки поднятыми. Он задрожал. — Чувак, ты такой крутой, — прошептал Тень, смягчая свой металлический голос. — Действуешь на неё, как пилюля, — он сжал его спину, и Майкл сглотнул. — Венди очень любит тебя-а… — Кто ты?.. — Джек, — Тень отпрянул от него и улыбнулся; красные глаза засветились в полумраке, а затем так же потухли, скрываясь за пустотой. — Джек Шедоу. Майкл тяжело вздохнул. — Надоело… — …Я бы очень хотел встретить своего отца… — А ты уверен, — начала Венди, — что воспримешь его? — Уверен. — Обещаешь не убегать и поверить мне? — Да. — Я знаю, где твой отец. Майкл подпёр кулаком голову. Он ожидал, что встретит своего отца таким же, как тот и был много лет назад: ворчливый, противный шатен, который всё своё время проводит над чертежами аниматроников, пытаясь сделать их лучше. А сейчас с отцом у него только одно сходство — сорокалетний возраст. Спрингтрап безумно удивился, узнав в парне с лиловой кожей своего сына. Он всячески пытался оказать ему внимание, но Майкл упорно не понимал, что от него хочет узкоглазый дядька? Сейчас же Майкл с долью ненависти смотрит на своего отца, осознавая, что вместо мужика в костюме сидит горстка фарша. Спрингтрап улыбнулся, а Джек поиграл бровями в его сторону. — Кто-нибудь хочет покурить? — Нет.