Приторный

Всё тело ломит, свет надоедливо лезет в глаза, но чувство жажды сна берёт своё и принуждает меня найти кромешный угол, что будто оберегает мой сон. Именно в этот момент этот угол был гарантом моей безопасности, был тем, что могло заменить мне ночное небо, от этого я снова обрёл покой, и сонная пелена поглотила меня. Могу признать, что это был самый крепкий сон с тех пор, как я поступил в военное училище. Настолько, что я не хотел открывать глаза, хотел, как можно дольше пробыть в этой дремоте. Но мои глаза резко прочувствовали лучи солнца, они, как закалённое лезвие, рассекли мои веки – весь сон пропал. Первое, что я увидел, это писатель, точнее его спину, он выходил куда-то из купе, в ту же секунду в моей голове прозвучало лишь одно «нужно бежать», подождав, когда тот закроет за собой дверь, я решил, что это самый подходящий момент сбежать от происходящего. Аккуратно открыв дверь и осмотрев территорию, я также кропотливо закрыл за собой и быстрым шагом устремился к своему ложе, но моя миссия побега была прервана, в след я услышал: — Извините, я вас разбудил. Мне нужно было посетить уборную, я планировал вернуться к вам и дальше закрывать собой вас от солнечной стороны, — сонный голос догнал меня, что я ещё ускорил шаг и не обращал на это внимание, — вы куда, солдат? Захлопнув дверь и закрыв её защёлкой, я быстро лёг на нижнюю койку, пока мои товарищи спали. Я не мог уснуть, мой сон остался где-то там, в конце поезда, вместо этого мною продумывался план жизни, существования и побега от всей этой ситуации – молился Будде, собирал в кучу отрывки памяти вчерашней ночи, клялся себе, что больше ни капли алкоголя не прикоснётся к моему нёбу. Пришло время подъёма, а я так и не сомкнул глаз. Приведя себя в порядок, я со своим сослуживцем Фонгом отправился на утренний осмотр поезда. Осмотрев уже больше половины, в мою голову пришла мыль — удрать от очередной встречи с писателем. Размышляя, нашёл лишь один вариант осуществления моего замысла – приврать своему товарищу Фонгу. Я бы не стал, это кодекс порядочности любого джентльмена, но в моей голове творился бардак, все мысли были, как будто не моими, раньше я смотрел правде в глаза и не боялся признать поражение своей правды, но сейчас мной управляет страх и очень странное для меня чувство — смущение, именно оно не давало мне покоя, это то, что и вызывает во мне страх. Мой обман заключался в том, что я просто притворюсь, будто у меня несварение желудка и отпрошусь в туалет, так я и сделал, Фонг попался на удочку моей лжи. Я с широкой улыбкой на лице отправился прятаться в туалет до обеда, потом перебежать в своё купе и поесть, чтобы насытить этот день хоть чем-то приятным. Заходя в уборную моя улыбка сразу же потерялась, я обомлел, передо мной стоял писатель и мыл руки собиравшись уходить, он сразу пронзил меня взглядом недовольства, стряхнув с рук капли воды, он медленно подошёл ко мне, я окаменевший с округлёнными глазами смотрел ему прямо в глаза, моему предвкушению не было предела. Ведь сейчас я, как мышка в клетке, с одной стороны Фонг с моим обманом, а с другой – писатель, причина моей лжи, я был абсолютно беспомощен, если бы у меня была смелость на то, чтобы сбежать с поезда в соседнюю деревушку и больше не возвращаться, именно сейчас я бы сделал это, но моё военное воспитание, не даёт мне воли на ветреное поведение, впервые мне хотелось наплевать на всё и вести себя так, как раньше не вёл. В мою голову пришло, если я первым начну разговор, то это хоть как-то разрядит обстановку и проще будет избежать проблем, но в голове пустота, моих возможностей хватило лишь на тихое: — Ааа… — огромный ком в горле сделал эту попытку заговорить ещё более неловкой. Писатель перебил эти попытки своим грубым, но бархатистым голосом: — Можно пройти, вы встали так, что мне неудобно, — я быстро отошёл, хоть и был в замешательстве, — не ограждайте путь, это проявляет вашу невоспитанность, — уходя тихо добавил писатель. Он ушёл. Я сразу заметил, что он был не в настроении и что-то мне подсказывало, что причина такого поведения была связана со мной.