sweet and warm (or not) drabbles and headcanons with adorable bsd boys and girls

Темнота, застилающая взгляд, всегда была похожа на сон. Вернее, на продолжение оборвавшегося сна. Осаму не всегда сразу отличал реальность после пробуждения от тьмы сна, впоследствии часто направив расфокусированный взгляд своих потухших в течение жизни глаз в светловатый потолок, который сливался с мраком ночи. Пару раз Осаму уже думал, что наконец покинул бренный мир, так тяготящий его. Блаженные фантазии развеивались, стоило улице дать возможность издать свой тихий, по сравнению с днём, и громкий, в покое тёмного времени суток, глас. Стоило взгляду потухших в течение жизни глаз обрести даже самый слабый проблеск осознанности, как вместо спасительного сумрака глаза начинали различать слабые и мутные оттенки светлого потолка. Потолок этот Осаму узнает из сотни других. Каждую трещину, каждое пятно, каждую вмятину, узнает из сотни. Узнает и лампу, что некрасиво висит на старом проводе, уходящем в неаккуратную дыру потолка. Ах, эта старая, пыльная и перегоревшая лампа. Как жаль, что провод её слишком слаб, чтобы выдержать вес мужчины. К слову о сожалениях. Очень прискорбно, что Осаму больше не чувствует страха и волнующего сердце и лёгкие удушья после пробуждения. Одна из вещей, заставляющая чувствовать себя живым, пропала. Упорхнула, словно бабочка с цветка, в коем не осталось сладостного нектара, осталась лишь пустая полость и..больше ничего. Только леденящая пустота. А ведь раньше..был ли бутон пуст? Нет. А был ли он полон? Нет. Неполноценный бутон, едва распустившись, завял. Оставляя уже мёртвые алые листья на растерзание холодному ветру, что безжалостно гнул тонкий, едва укрепившийся стебель. Ах! О чём это я? Точно. Разве желать упокоения так плохо, пусть и таким способом? Нет. Вот и Осаму думает так же. Что плохого в желании исчезнуть? Покинуть этот мир? Разве не угнетающ ли он? Не грязен, не бесчестен, не сер ли он? Любим ли кем-то? Нужен ли кому-то? Ну что за глупые люди, возлагающие надежды на счастливую жизнь в этом испорченном, самим же обществом мире? В этом переполненном пороком мире возможно лишь однообразное и скудное существование. Так думает Осаму. Осаму, что потерял всякую надежду даже на это заурядное существование. Осаму, душа того, что поселила в себе постоянного жильца в лице тёмной гениальности, что направлена не на спасение человечества от пороков. Арендатор столь затхлого места тих, загадочен, непредсказуем и..пугающ. Но сам владелец помещения уже давно привык к обитателю. Душа, такая тёмная, заплесневелая и сгнившая, если не с рождения, душа, что пришлась по вкусу и поныне живущему здесь обитателю, именно такое содержание написано на ярлыке Осаму, который он самолично заклеил наклейкой, текст которой заявляет нам о красивой и привлекательной наружности. Ах! И снова, снова сбилась я с пути повествования, как сбился и герой рассказа моего. Хотя. Имел ли он хоть какой-то маршрут? Этого сказать я не смогу или, быть может, не пожелаю, потому как Вам, дорогой читатель, подобные вещи знать совсем необязательно. Не слишком ли много я болтаю? В любом случае, я продолжаю свой сказ о потерянном, пустом, одиноком и неполноценном ребёнке, сидящем в теле одного мужчины. Глаза его, всё ещё пустые и потухшие в течение жизни, всё ещё устремлены в потолок. Двигаться не хочется. Абсолютно. Хочется остаться тут. Снова закрыть глаза и не открыть. Но встать приходится. Ради кого он всё ещё живёт? Разве есть что-то, что держит его? Почему он всё ещё тут? С каких пор он всё равно продолжает просыпаться? С Сакуноске было хорошо. Хорошо было беседовать во сне. Но плохо видеть его могилу в конце. Это шутка? Такая же, что шутит Осаму? Почему он не появляется вновь? Почему Осаму теперь видит лишь холодную каменную плиту с так хорошо знакомым именем, вместо которой ранее был Сакуноске? Почему? Встает с футона, едва не наступая на какие-то книги, валяющиеся на полу. Такой скрипучий, старый, грязный, пыльный, захламленный пол, прямо, как твоя внутренность. Ода тоже тут был. Помнится, заставлял Осаму убирать весь этот беспорядок. Тогда было хорошо. Так хорошо. Лучше, чем сейчас. Проходит через бумажную дверцу, оказываясь в холодной кухне. Такой же беспорядочной. Наливает чёрный, как и твоя душа, вернее то, что осталось от столь омерзительной вещи, застоявшийся кофе в грязную кружку, одна из двух, которые он приобрел в прошедшие годы. Вторая всё ещё стоит на старой полке, ожидая Сакуноске, когда-нибудь и кружка Осаму окажется рядом. Садится за столик, смотря в окно, наблюдая небольшую тёмную синеву, темнее, чем обычно. Кажется, утро сегодня будет пасмурным. Холодная, горькая жидкость поглощается в пару глотков. На сегодня хватит.