It Runs In The Family/Это наследственное

      Алек с трудом открыл глаза и осмотрелся. И мгновенно понял, что находился на холодном цементном полу склада, в нескольких ярдах перед ним стояли металлические столы, заваленные брошенными бумагами, ручками и инструментами. С облегчением он понял, что кроме него в помещении никого не было. «По крайней мере, в какую бы дерьмо я ни вляпался, на этот раз мои братья в безопасности».       Почувствовав укол боли в затылке, Алек поднял к голове руку и обнаружил повязку, где раньше был штрих-код. Он испугался, что ему в голову засунули еще одну микроскопическую бомбу.       Алек дернулся и услышал лязг металла. Опустив взгляд, он увидел, что одна его нога приковала цепью к опорной балке посреди маленькой комнаты.       — Мне бы очень пригодилась сейчас твоя сила, Джош, — пробормотал он, пытаясь разорвать цепь. Он вспомнил, как Джошуа с легкостью сорвал металлические прутья со стены в «Мантикоре».       Алек старался не вспоминать о Уайте и о том, что его, как животное, посадили в клетку. Конечно, он всегда знал, что смерть Уайта не означала, что сектанты отказались от своей цели уничтожить ошибки «Мантикоры». А именно его. Из-за этого Дин попал под перекрестный огонь. Но Алек надеялся, что в этот раз все будет по-другому.       Послышался скрип раздвижной двери склада. Алек напрягся и повернул голову на звук, приготовившись встретиться с опасностью. Он собирался вести себя хладнокровно, беспечно, дерзко улыбнуться, как всегда делали Винчестеры. Но в шоке замер, когда в комнату вошел знакомый коренастый мужчина.       — Полковник Лайдекер, — притворно весело поприветствовал Алек человека, который украл ДНК Дина двадцать лет назад. Бывший командир серии X остановился за пределами радиуса цепи на лодыжке Алека. — Живой и здоровый. А я уж думал, что упустил свой шанс выступить на ваших похоронах.       Алек даже не хотел вспоминать, какой шторм эмоций испытал, узнав о «смерти» своего командира почти год назад. Это человека он ненавидел и одновременно так хотел заслужить его одобрение.       — Ты бы сказал что-нибудь хорошее? — парировал Лайдекер с кривой улыбкой.       — О, вы же меня знаете. Ложь — один из моих лучших навыков, — дерзко ответил Алек, широко улыбнувшись, но глаза потемнели от злости.       — Ложь занимает второе место после твоего умения убивать, — сказал Лайдекер, и присел, чтобы быть на одном уровне с бывшим подчинённым.       Алек вздрогнул. когда Лайдекер напомнил о том, что он раньше убивал по приказу. Он не хотел, чтобы этот навык был частью его новой жизни, которую он построил, семьи, которой его благословила судьба.       — Ох, от ваших комплиментов я краснею, — дерзко сказал он, махнув рукой. Лайдекер научил его не показывать врагу свою слабость.       — Твои братья знают, как легко ты забирал жизни? — тихо спросил его бывший командир. И, на удивление, в словах не было насмешки, просто любопытство.       Алек обратил внимание на то, что Лайдекер не отчитывал его за жизнь с двумя обычными людьми. Он с силой сжал челюсть при упоминании Винчестеров, и снова забеспокоился о безопасности братьев.       — Я действительно тронут тем, что вы устроили это воссоединение. Но у меня плотный график, и запланирована игра в гольф. И вы знаете, там никогда не возвращают деньги, если я пропущу время игры.       Лайдекер минуту внимательно смотрел на своего бывшего солдата.       — Все еще шутишь. Это достойно восхищения. Но если я правильно помню, ты никогда не умничал после посещения «Psy-Ops»       Не переставая ухмыляться, Алек добродушно пожал плечами.       — Трудно шутить, когда ты кричишь.       Лайдекер легко прочитал в глазах Алека воспоминания об агонии и страхе. Именно эта эмоциональность в серии X напомнила ему, что эти дети не просто эксперимент, они были людьми, детьми. «Моими детьми», — подумал полковник. Он всегда испытывал сильную отцовскую привязанность к детям серии X5. — «Да, и это уязвимое место чуть не убило меня, и по этой причине я готов принять участие в этой новейшей операции».       Он даже представить не мог куда приведет его новый союз. Но как только ему обрисовали план операции, он понял, что не сможет с ним согласиться. Лайдекер превратился из преследователя Макс в ее защитника, и почувствовал те же самые чувства, как только упомянули имя Алека.       «Эти дети станут причиной моей смерти». Но это мрачное предсказание не изменило его мнения. 494 был для него особенным. Мальчик был лучшим из солдат и все же сумел сохранить свою волю, моральный кодекс и чувство юмора даже в свете всех ужасов «Мантикоры». Но самое главное он сохранил чистую душу. И это было величайшим достижением любого воспитанника «Мантикоры». И именно из-за этой черты характера Лайдекер возражал против назначения Алека на миссию Беррисфорда. Он не хотел, чтобы у парня сформировалась эмоциональная привязанность к Беррисфордам.       Увидев в зеленых глазах страх даже при упоминании Винчестеров, напряжение в груди Лайдекера уменьшилось. Он почувствовал облегчение от того, что Алек не сильно изменился с тех пор, как он видел его в последний раз. Ренфо не удалось погасить свет в глазах ребенка. Но вместе со страхом он увидел угрозу в глазах Алека, и понял, что трансгенный будет до последнего защищать своих братьев.       — Я освободил тебя из «Psy-Ops», поручился за тебя, пообещал, что ты никогда не будешь проявлять психические отклонения как 493, — заявил Лайдекер, надеясь завоевать доверие Алека. Интересно, поверит ли ребёнок если он расскажет как тяжело ему было наблюдать за тем, как Алека отвели в подвал. Как он стоял в соседней комнате и слышал его крики, знал, что его руки связаны, и ему понадобится одобрение Ренфо, чтобы вытащить парня оттуда. Новый директор «Мантикоры» хотела доказать, что все дети были аномалиями, такими как Бен. И что 494 должны устранить, чтобы сохранить чистый генофонд.       Но Лайдекер не позволил ей получить одобрение комитета. Он использовал свои связи и потребовал все долги, которые ему были должны высокопоставленные люди, чтобы вытащить Алека из «Psy-Ops». Он злился, что на это ему потребовалось шесть долгих месяцев. И когда парень вышел из «Psy-Ops» Лайдекер был чертовски счастлив увидеть ухмылку ребенка.       — Если пребывание здесь это отпуск, то в следующий раз я лучше пойду на миссию, — сказал 494, усмехнувшись командиру.       Прежде чем Лайдекер успел подумать, он взъерошил волосы ребенка. А затем вспомнив, что должен быть строгим, он толкнул Алека в стену, и прошипел:       — Если сделаешь одно неверное движение, не подчинишься приказу, как на миссии Беррисфорда, то вернешься сюда. Это понятно?       — Да, сэр, — послушно ответил 494, и свет исчез из его глаз, когда он снова превратился в солдата.       И Лайдекер видел что та тьма теперь была частью ребенка. И он ненавидел себя за то, что не смог избавить ребенка от эмоций, которые только причиняли боль.       При упоминании «Psy-Ops» Алек вспомнил боль. Он помнил как Лайдекер спорил с кем-то.

***

      — Я хочу вытащить его отсюда. Сейчас же!       — А я хочу, чтобы его убрали, — сказала Ренфо небрежно. — Думаю, мы оба пойдем на компромисс.       — 493 был…       — Аномалией? — самодовольно сказала Ренфо. — Что ж, мы не можем позволить себе больше аномалий. Если 494 покажет малейшее отклонение от нормы, я прикажу его ликвидировать.       — Только через мой труп.       — Как сентиментально. Это не ваши дети, это оружие «Мантикоры». Вам стоит это помнить. Это избавит вас от горя.

***

      Алек отбросил эти воспоминания, его не волновало спас ли его Лайдекер в прошлом, сейчас он беспокоился о братьях. О том как вернуться к ним, чтобы защитить. Только это имело значение.       — И я хотел отправить вам корзину с фруктами, за то, что вытащили меня оттуда, — весело сказал Алек. — Вот если вы вернете мой мобильный телефон, скажите свой адрес, я закажу доставку уже сегодня.       К удивлению Алека, Лайдекер засмеялся над его словами. Он смеялся, а не злился на непослушание. Наклонив голову, Алек посмотрел на Лайдекера, задаваясь вопросом, действительно ли человек, которого он когда-то так хорошо знал, сумел измениться. Макс сказала, что он их союзник, и по-своему заботится о них, но Алек не верил в это. Макс была наивной, не знала, насколько хорошо «Мантикора» играет в свои игры. «Но я знаю, потому что был одним из их лучших оперативников. Именно мне Ренфо приказала подружиться с Макс, завоевать ее доверие, чтобы она могла привести нас в Логану. И я предал ее, как хороший маленький солдат. И с радостью выполнял бы приказы Ренфо, если бы Макс не уничтожила «Мантикору», не заставила меня понять, что я был просто средством для достижения цели. Оружием, которое лучше уничтожить, но не отдать в руки врага».       — Рад видеть, что Ренфо не сломила тебя, — с улыбкой сказал Лайдекер.       — Она научила меня как предавать, чтобы пережить еще один день. И вы до сих пор считаете, что ей не удалось сломить меня? — мрачно спросил Алек. Его захлестнула ненависть к себе за все то, что он сделал, чтобы остаться в живых.       — Это было необходимо, — прямо заявил Лайдекер, он знал, что силы воли, которую всегда демонстрировал Алек, недостаточно, чтобы противостоять манипуляциям «Мантикоры». — Они начали лечение, пока ты был в «Psy-Ops». Они хотели, чтобы ты выполнял любую команду без эмоций. Они очистили бы твои воспоминания, если бы решили, что эмоции мешают тебе выполнять миссии. — Он наблюдал, как Алек побледнел, и понял, что ребенок даже не догадывался о том, что происходило с ним во время его пребывания в «Psy-Ops». «Так же как и я», — с горечью признал Лайдекер. Он не сразу узнал, что Алека перевели в специальную программу Ренфо.       — Хотите сказать, что у меня стерли воспоминания? — с ужасом спросил Алек. Однажды он сказал Макс: «Ты думаешь, когда нам было по десять лет, жизнь была тяжелой? Поверь мне, потом стало намного хуже. Мы делали все необходимое, что забыть, а когда не могли забыть, у них были способы лишить нас эмоций и воспоминаний». Могла ли «Мантикора» заставить его забыть что-то? «Неужели я большее чудовище, чем думал? Я сделал что-то такое, чего мне не простят даже Дин и Сэм?»       — Они хотели сделать идеального, бесстрастного солдата. И этот план все еще актуален, — сказал Лайдекер. Хотя он сам хотел создать идеального солдата, он никогда не хотел лишать трансгенных умения думать самостоятельно, проявлять инициативу или эмоции. Он никогда не стремился запятнать их души и превратить в роботов, слепо исполняющих приказы своих хозяев.       — И вот тут-то вы и выходите на сцену, — усмехнулся Алек. Лайдекер не был предан своим детям, и хотел продолжать свои эксперименты.— Первоначальный кукловод вернулся, чтобы дергать за ниточки. Чтобы попытаться дергать меня за ниточки. — Алек откинулся назад, опираясь руками о пол позади себя. — Извините, но вам придется найти другую лабораторную крысу, полковник. Моя преданность изменилась. — «И я говорю не о трансгенных в «Терминал-Сити». Я верен своим братьям. Но Лайдекеру не нужно этого знать». — Так что делайте все, что хотите, у вас все равно ничегоне получится, — поддразнил он, широко улыбаясь, с вызовом в глазах.       Но Лайдекер не стал ругать его за дерзость, вместо этого в его глазах было сочувствие и беспокойство.        Отведя взгляд от 494, полковник выдохнул и нервно провел руками по губам. Он знал, как только скажет Алеку правду, пути назад не будет. Он не сможет скрыть того, что сделал. Так же как и с планом Макс по уничтожению «Мантикоры», это был еще один сценарий «все или ничего». Снова встретившись глазами с Алеком, увидев в них жизнь, вспомнив, как он всегда гордился мальчиком, Лайдекер знал, что должен все сделать правильно. Независимо от того, что Алек мог подумать о нем, он пытался защитить его.       Молчание Лайдекера действовало Алеку на нервы. Он напрягся в ожидании, пока его бывший командир заговорит.       — У «Мантикоры» были планы, как улучшить солдат серии X. И теперь эти планы финансируется частной корпорацией, — сообщил Лайдекер, и Алек застыл при новостях о том, что некоторые операции "Мантикоры" вернулись в производство. — Но они не получили желаемых результатов. Были улучшены некоторые аспекты солдат серии X, но дисциплина была проблемой. Солдаты выполняют поставленную задачу, но убивают без разбора. Кажется, им нравится отнимать жизни. Они уничтожают цель, но также уничтожают всех невинных на своем пути.       — Это захватывающе, но почему вы думаете, что я ключ к совершенствованию линии солдат-убийц? — возразил Алек, злясь на то, что могут погибнуть невинные, как Рэйчел.       — Не ты ключ, Алек.       Алек в замешательстве склонил голову, пытаясь понять, о чем говорил Лайдекер. Прежде чем он смог сформулировать вопрос, полковник ответил:       — В «Мантикоре» не верят, что ответы лежат в клонах. Вместо этого ученые думают, что все закодировано в оригинальной ДНК. А поскольку Макс уничтожила оригинальные образцы, а «Мантикора» убила всех доноров, ученые искали чистый источник уже использованной ДНК. И несколько месяцев назад они обнаружили, что один из доноров все еще жив.       «Дин!» — в ужасе подумал Алек. Он с трудом мог осмыслить, что все так быстро обернулось против него. В одну секунду только его жизнь была в опасности, а теперь и жизнь старшего брата висела на волоске. Алек смирился с тем, что из него сделали хладнокровного убийцу, но он не мог позволить своим братьям оказаться в руках бессердечных садистов «Мантикоры».       — Только через мой труп, — прорычал он. А потом молниеносно прыгнул вперед, чуть не сдвинув опорную балку здания, когда дернул за цепь.       Слишком поздно Лайдекер понял, что неверно оценил навыки Алека, и не учел должным образом, насколько плохо парень отреагирует на новости. Он поздно сообразил, что стоило отойти за пределы радиуса цепи. Он попытался отскочить назад, но Алек повалил его на пол, схватил за лодыжку и потащил к себе. И вскоре сильная рука обвилась вокруг горла Лайдекера.       — Где мои братья? — прорычал Алек, ударив полковника головой о цементный пол. Интуиция подсказывала, что если Дин в беде, то и Сэм тоже. Чтобы добраться до Дина, "Мантикоре" пришлось бы пройти через Сэма. И Алек был уверен, что враг уже сделал свой шаг к Дину. Лайдекер никогда не бросал пустых угроз.       Лайдекер попытался вырваться из хватки, но не мог справиться с силой трансегенного. Он прочитал безудержный страх и отчаяние, ненависть и боль в глазах 494, и испугался, что его могут убить прямо в эту минуту. Алеку это понравилось бы. И дело не в расплате за всю боль, пытки и тренировки, через которые он провел парня. Нет, это будет исключительно месть за причиненный вред его донору ДНК, брату, семье. Завоевать доверие Алека будет даже тяжелее, чем завоевать доверие Макс. «Это потому, что Алек знает меня лучше, чем когда-либо знала Макс. Он знает меня на десять лет больше, помнит, что это я послал его убить первую цель. Я наказывал его за неудачи».       — Скажи мне, где они, или я сверну тебе шею, как ты меня научил, — прошипел Алек, вспомнив первого человека, которого убил таким образом. Какая ирония в том, что Лайдекер станет его последней целью.       — Здесь, — прохрипел Лайдекер.       — Они здесь? — переспросил Алек, встряхнув полковника.       У Лайдекера не хватало воздуха для ответа, поэтому он кивнул.       Ослабив хватку, Алек другой рукой обыскал бывшего командира, конфисковал пистолет и ключи от наручников. Одной рукой он расстегнул наручник на щиколотке, затем встал и поднял Лайдекера на ноги, как будто тот был своенравным ребенком.       — Отведи меня к ним, — приказал он, взводя курок и прижав дуло к затылку Лайдекера.       Каким бы ужасной ни казалась ситуация, полковник знал, что все будет только хуже, если он не объяснит все.       — Сначала ты должен кое-что услышать, — начал он, покорно подняв руки за голову.       — Единственное, что я хочу услышать от тебя — это указания куда идти, — сказал Алек, толкнув полковника вперед. Он пытался заглушить тихий голос в голове, который говорил, что он должен услышать то, что хочет сказать Лайдекер. Он должен знать как можно больше. Но паника гнала вперед, к братьям.       — Здесь только один из твоих братьев, — прямо объявил Лайдекер. Ему пришлось раскрыть этот мрачный факт, прежде чем надежда парня взлетит слишком высоко.       Алек развернул полковника к себе и ударил спиной о ближайшую опорную балку. Прижав предплечье к горлу Лайдекера, и вонзив пистолет в живот, он посмотрел в глаза бывшего командира.       — Где мой второй брат? Он в безопасности?       Он даже не потрудился спросить, о ком из его братьев говорил Лайдекер, потому что это не имело значения. Его семья была единой. Если кому-то из них грозила опасность, значит, опасность грозила всем. А если бы кого-то из них забрали? Тогда они все погибнут.       Близкое знакомство Дина с адскими псами было хорошим тому доказательством. Возможно опасно было любить кого-то так сильно, как он любил своих братьев, и как они любили его, но в этой связи также была сила. Сила, которая была непредсказуемой, побеждала величайшие препятствия. И это давало уверенность в том, что он воссоединится со своими братьями, чего бы это ни стоило.