***
Винчестер открыл глаза, не понимая он заснул или потерял сознание. Его перенесли на кровать в какой-то маленькой комнате. Он был рад, что не дрогнул в садистской операционной, в которой даже доктор Бентон казался бы милашкой. Дин начал подниматься, но слабость победила, и он снова рухнул на тонкий матрас. Изменив тактику, он оперся на локти, и выругался, когда комната закружилась перед глазами, но он упорно свесил ноги с кровати. Дин чуть не упал на пол, когда перед глазами заплясали черные пятна. Он резко выпрямился, когда дверь комнаты открылась. Старший Винчестер почувствовал разочарование, когда увидел в дверях мужчину лет сорока с седыми волосами, усами и модной бородкой. Шелковая рубашка и кашемировые брюки стоили больше, чем Дин когда-либо тратил на свой гардероб за всю свою жизнь Охотника затопила ненависть, потому что он знал, все, что случилось сегодня, было по приказу этого человека. Дин бесстрастно наблюдал, как мужчина вошел в комнату, и кивнул одетому в темную форму охраннику у двери. Охранник быстро закрыл дверь и запер ее. Очевидно, они не хотели рисковать тем, что он может сбежать. Но Дин не думал о побеге. Его единственной мыслью было найти Алека. Поэтому молча смотрел на прибывшего человека, заставив себя быть терпеливым. Давным-давно он узнал, что нельзя показывать противнику свои эмоции, и сейчас он не мог показать слабость. Все и так было плохо. Охотник удивленно приподнял брови, когда мужчина заговорил с немецким акцентом: — Тебя нелегко выследить, Дин Винчестер. То, что этот человек знал его настоящую фамилию было нехорошо, но Дин не выказал беспокойства. — Если бы меня легко было выследить мой отец был бы разочарован. — По моим сведениям, твой отец умер. Похоже, ты оказался лучшим солдатом, чем он. Дин стиснул зубы от оскорбления в сторону отца. — Где Алек? — спросил он, стараясь не показывать ужас, пока ждал ответа. — Ты имеешь в виду 494? Уверяю тебя, что он невредим, — сказал мужчина, подходя ближе. Дин приподнял голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — И он останется невредимым, если ты будешь сотрудничать с нами. Хотя он не упустил из виду угрозу этого человека, Дин почувствовал облегчение. «Алек в порядке». — Как сотрудничать? — спросил он, снова чувствуя ужас. Он знал, что все трансгенные не особо любили «Мантикору» из-за всех ужасов, которые в ней происходили. Когда мужчина холодно улыбнулся, Дин понял, что этот ублюдок такой же как Уайт. — Как ты, возможно, знаешь, главный офис «Мантикоры» пришлось уничтожить из-за утечки средств массовой информации. Это прискорбное событие чуть не превратило прорыв клонирования в пепел, если бы не это запасное здание, — мужчина раскинул руки, указывая на помещение, в котором они находились. — Мы все, что осталось. Из-за глупости «Мантикоры»… — он замолчал, словно старался подобрать правильное слово. Потом скривился и с отвращением закончил: — Все объекты вырвались на свободу, и теперь в плохом свете показывают наш прогресс. Но мы близки к совершенствованию, и исправляем своим ошибки. — Совершенствование? — спросил Дин, с вызовом приподняв брови. — Создание человеческой жизни… Вау, а ты слишком самовлюблен. — Разве говорить правду это признак самовлюбленности? — протянул мужчина. В его глазах блеснула злость при мысли, что его гениальность подвергли сомнению. — Мы добились успеха там, где «Мантикора» испытала только поражение. — Небольшого успеха, — возразил Дин, смело встречаясь взглядом с наглым ублюдком. И почувствовал удовлетворения, когда тот помрачнел. — Да, ты прав, небольшой успех. Но с твоей помощью этот упущение можно исправить. Ты можешь не знать об этом, но ты последний в своем роде, Дин. — Я не первый раз слышу подобное, — улыбнулся Винчестер, стараясь укрыть панику. — На этот раз это правда. Ты последний живой донор ДНК «Мантикоры». Остальных, увы, больше нет. — Это значит, что все мертвы, — резко возразил Дин, раздраженный тем, что ублюдок так небрежно говорил о садистских экспериментах над женщинами и детьми. — Вау, в этом году на встрече выпускников будет не много народа. — Не много, — сухо согласился мужчина. — Поскольку ты кажешься разумным человеком, давай говорить откровенно. Алек очень близок к тому, чтобы стать идеальным солдатом, но, как ты мог заметить, его кровожадность, нельзя отменить просто командой. Если этот дефект не исправить, он будет… бесполезным. При слова «бесполезный» у Дина перехватило дыхание. Он не хотел слушать о том, что происходит с бесполезными клонами. — Как исправить? — Чтобы он мог следовать приказам, конечно. Без колебаний. Его приказ состоял в том, чтобы просто привести тебя сюда. Вместо этого он хотел убить тебя, и это произошло бы, если бы мои люди не спасли тебя, — заявил мужчина, указывая на повязку вокруг шеи Дина. — Спасли меня? — с горечью повторил охотник. — Они убили моего брата! — Прости за это. Но поскольку ДНК твоего брата не использовалась для создания клонов «Мантикоры», он не был нам нужен. Он был… бесполезен, — протянул мужчина, намеренно проводя параллель между судьбой Сэма и той, которая могла бы поджидать Алека. Дина захлестнула ярость, и придала сил для атаки. Он вскочил с кровати и кинулся на бессердечного человека, который осмелился назвать Сэма бесполезным, и угрожал убить Алека. Удар пришелся прямо в челюсть ублюдка, но силы покинули Дина, и он рухнул на колени около мужчины. — Мистер Борис? — послышался испуганный крик со стороны двери. Взглянув на охранника, Дин приготовился к удару, которого так и не последовало. Его хорошо одетый гость встал на пути солдата. — Нет, — рявкнул Борис. — С этим человеком нельзя плохо обращаться. — Охранник кивнул, отступил на шаг, но не удрал руку от дубинки на поясе. Затем Борис повернулся и присел, чтобы быть на уровне с Дином. — Жизнь Алека в твоих руках, Дин. Помоги нам сделать его тем, кем он был создан. — Кем? — прохрипел Винчестер. — Лучшим убийцей, которого можно купить за деньги, — гордо объявил Борис. Дин не мог этого сделать, как не мог убить Сэма, чтобы брат не перешел на темную сторону. У него был выбор: позволить убить Алека или спасти его только для того, чтобы его превратили в бессердечного убийцу. «Но он будет жив», — подумал Дин. И в этот момент он понял почему Алек принял решение отпустить его в ад, а не убить ножом Руби. Алек считал, что маленький шанс вернуть его из ада в тысячу раз лучше, чем потерять его навсегда. — Чего ты от меня хочешь? — с поражением спросил Дин, зная, что сделает все, чтобы брат остался в живых, независимо от того, во что этот человек его превратит. Он отчаянно цеплялся за надежду, что все случившееся с Алеком однажды можно будет отменить. — Временами это будет болезненно, — сказал Борис не с сожалением, а почти с удовольствием. Радость от победы сияла в его глазах. — Конечно, будет, — проворчал Дин, но когда Борис собирался встать, он схватил его за запястье. — Есть только одно небольшое условие, прежде чем я стану вашей подопытной крысой, — заявил Винчестер. Сделка с демоном перекрестка научила его как нужно торговаться. — Я хочу увидеть своего брата. И это не подлежит обсуждению. В холодном взгляде немца промелькнуло раздражение, но он кивнул. — Я так и думал. И послал кое-кого, привести его к тебе, — когда Дин отпустил его, Борис встал. — Ты хороший брат, Дин Винчестер, — протянул он, и охотник не понял, было ли это оскорблением или комплиментом. Затем Борис вышел из комнаты, дверь за ним закрылась и Дин снова остался в одиночестве. «Если бы я был хорошим братом, Сэм был бы жив. Алек не попал в плен. И у меня был лучший способ спасти моего младшего брата, чем помочь садистам превратить его в чертового Терминатора». Сидя на полу, Дин уныло опустил голову, стараясь сдержать слезы. «Прости, Сэмми. Я знаю, что ты хотел бы, чтобы я спас Алека. И мне жаль, что я не знаю лучшего способа сделать это. Я скучаю по тебе, Сэмми. Я так скучаю по тебе, младший брат».***
Когда Лайдекер закончил рассказ, Алек пожалел, что задавал вопросы. Он даже не целился в Лайдекера. Его бывший командир был наименьшей из проблем. И кроме того, полковник понимал, что сейчас трансгенный без колебаний выстрелит в него, если он сделает опрометчивый шаг. Дрожащей рукой Алек потер лоб, и в панике прикусил губу. От стыда и ужаса он не мог выговорить ни единого слова. Он думал, что похищение Дина Уайтом был худшим, что «Мантикора» могла причинить его семье, но это… Нынешняя ситуация была намного хуже. И это была его вина. Дин и Сэм доверились ему, они готовы были пожертвовать своими жизнями ради него. — Твой брат захочет тебя видеть, — тихо сказал Лайдекер. Алек повернулся к нему, ненависть и отчаяние сверкали в его глазах. — Почему? Почему он хочет меня видеть? Полковник вздохнул, сочувствуя страданиям ребенка. — Потому что ты ему нужен прямо сейчас. Снова прицелившись в Лайдекера, Алек прорычал: — Не думай, что я забуду о твоем участии во всем этом. Или что именно ты впутал Дина в дела «Мантикоры»! — Как я уже сказал, я не знал, чем все закончится. И веришь ты мне или нет, но я на твоей стороне. Алек грубо схватил его за шиворот, развернул и толкнул к двери. — Я не верю тебе, потому что если бы ты был на моей стороне, дело не зашло бы так далеко! По дороге к брату Алек обдумывал, как вернуть доверие Винчестеров. «Я бы не причинил вреда Сэму или Дину. Я бы не обидел своих братьев. Никогда». Но в голове противный голосок уточнил: если бы ты был в себе, то не причинил им вреда. И от этой мыли его затошнило.***
Дин заполз обратно на кровать, вцепился в стальной каркас кровати, и ждал. Он не знал, сможет ли держать себя в руках, если Алек войдет в дверь с таким же выражением лица, какое было у него в мотеле. Вдруг единственный живой член семьи не узнает его, или, что еще хуже, будет чувствовать к нему только ненависть. Алек был всем, что у него осталось. Только по этой причине Дин не сошел с ума от горя. Ради Сэма он пережил смерть отца. И переживет смерть Сэма ради Алека, потому что Алек нуждался в нем, и потому что Сэм ожидал бы этого от него. Дин пытался убедить себя, что Алек все еще здесь, их связь могли подавить, но она не исчезла. Склонив голову, он вцепился в волосы, вспоминая Сэма, испуганный взгляд младшего брата, когда Дина выталкивали из номера. Сэм беспокоился о нем, когда его самого… — Нет, — тихо выдохнул Дин, оттолкнув воспоминания. — Сконцентрируйся на Алеке. Дверь снова распахнулась, и охотник медленно поднял голову. — Алек, — выдохнул Дин с облегчением и радостью, поднимаясь на ноги. Младший брат вошел в комнату, живой и невредимый.***
Сэм знал, что должен быть мертв. Он вспомнил, как Алек атаковал Дина, свою безрезультатную попытку вырубить младшего брата, а затем отряд коммандос ворвался в номер вмешавшись в их семейную ссору. Они вырубили Алека и забрали Дина, оставив его одного. Ну, не совсем одного, а в компании двух солдат с винтовками. А потом все стало туманно. Он помнил свою панику, когда его братьев забрали, а затем почувствовал укол иглы. А потом были только образы, запахи, ощущения. Образы парящих над ним людей, запах дыма, и ощущение, что его тащат по полу. Он был уверен в том, что его оставили умирать. И внезапно почувствовал благодарность за то, что его братьев вытащили из комнаты, и они не умрут вместе с ним. Так было и в Колд-Оаке. Тогда Сэм был рад, что если он умрет, по крайней мере, его брат останется жив. Дин этого так и не понял. Не принял во внимание, что Сэм предпочел бы умереть сам, чем позволить Дину пострадать. И если дело дойдет до выбора, Сэм всегда выберет Дина. И в номере мотеля, когда Алек атаковал Дина, Сэм сразу принял решение кого из братьев он спасет, а кого нет. А потом на него накатила темнота. А сейчас он проснулся, понял, что жив и даже невредим. Но все равно испытывал ужас. Дернув цепь, которая сковала его лодыжку, он задумался о том, чтобы сломать ногу и освободиться, как дикое животное. Он хотел знать где Дин, и все ли с ним в порядке. Он хотел знать был ли Алек самим собой. И может ли Алек когда-нибудь снова стать их братом. Потому что человек, который навредил Дину и пытался убить его, не был их братом. Алек был незнакомцем, которого они приняли в свою семью, назвали братом. Тот Алек не стал бы пытаться убить Дина. Если Дин был мертв, Сэм не сможет простить Алека, какие бы оправдания не приносил младший брат. Он никогда его не сможет простить. Потому что некоторые проступки нельзя простить.***
Сунув пистолет за пояс, Алек кивнул Лайдекеру, чтобы тот открыл дверь. Он не хотел врываться в комнату размахивая оружием. Не после того, что произошло в номере мотеля. Алек покачал головой, все еще пытаясь придумать слова, которыми мог бы убедить брата поверить ему. Но тут Лайдекер отпер дверь и шагнул вперед, оставив дверь открытой, чтобы трансгенный мог войти следом. Сделав глубокий вдох, Алек заставил себя войти в помещение склада, который Лайдекер сделал своей личной базой. А потом он увидел своего брата: Сэм сидел на полу, прикованный за ногу к опорной балке. И в его глазах сияло негодование и ненависть. Все слова застряли у Алека в горле под натиском ярости и осуждения во взгляде брата. Поднявшись на ноги, Сэм замер при виде брата, который, казалось был невредим, спокоен и не выглядел раскаившемся. Как будто то, что он напал на него и Дина, было пустяком. Младший Винчестер уставился на брата, который пытался перерезать Дину шею. И спокойствие Алека было словно спичка брошенная в лужу бензина. Это воспламенило ярость в душе Сэма, превратив гнев в раскаленный добела огненный шар.