***
Даже во время своей учёбы в Хогвартсе Гермиона Грейнджер не была так часто в кабинете директора, как за те несколько месяцев, что здесь преподавала. Повинуясь жесту МакГонагалл, волшебница скользнула в кресло, в котором так часто сидел Гарри во время своих бесед с профессором Дамблдором. Северус Снейп последовал её примеру. Лишь Минерва осталась стоять, замерев возле окна, как восковая скульптура. Гермиона не смогла удержаться и искоса посмотрела на зельевара: огонь страсти давно потух в его чёрных глазах. Он был невозмутим и сдержан, как и всегда. Она так не умела. — Мисс Грейнджер, вы уже нашли себе замену? — спросила МакГонагалл без всяких предисловий. Директриса ещё какое-то мгновение смотрела в окно, с интересом наблюдая за тренировкой команды Гриффиндора по Квиддичу, после чего повернула голову и посмотрела на Гермиону строгим, но на удивление спокойным взглядом. Сердце девушки упало: такая прямолинейность выбила её из колеи. Она очень уважала МакГонагалл, поэтому ощутить на себе разочарование старой волшебницы было для мисс Грейнджер самым настоящим кошмаром на яву. — Пока нет, профессор, — тихо ответила девушка, изо всех сил стараясь взять себя в руки. — Снять двести пятьдесят очков с факультета за раз — это… — Минерва задумалась, явно стараясь подобрать слова, чтобы как можно лучше описать ситуацию. Однако, даже преподавателю с таким большим стажем, как МакГонагалл, это не удалось. — Ваше отчаяние, профессор Снейп, вполне оправдано. Зельевар изогнул бровь, пытаясь понять, были ли слова директрисы сочувствием или плохо завуалированным сарказмом. Лично он склонялся ко второму варианту. — Однако это не даёт вам право выяснять отношения во время занятий, да ещё и на глазах у студентов, — строго заявила Минерва, с каждым словом повышая голос. Видимо, даже у её самообладания был лимит. — Я должен защищать свой факультет, — не менее строго ответил Снейп. — Несмотря ни на что. От этих слов у Гермионы перехватило дыхание. Конечно же. Северус Снейп был деканом Слизерина вот уже много лет. Он всегда был верен своему факультету, всегда заступался за своих учеников. Вопреки всему. И несмотря на то что он был чрезвычайно требователен и строг, студенты Слизерина всегда могли на него положиться. Мисс Грейнджер вдруг подумала, что это было в какой-то степени даже благородно. Конечно, если ты не из Гриффиндора, и с тебя безбожно не сдирают очки за каждый чих. — Это похвально. Кто бы спорил, — продолжала МакГонагалл. Волшебница вдруг перестала маячить у окна и остановилась, массируя переносицу. — Никаких премиальных до конца года. Профессор Снейп было резко подался вперёд, но быстро подавил в себе желание вскочить с места и запротестовать. От внимательного взгляда Гермионы не ускользнуло то, как мужчина с силой вцепился в подлокотники, как напряглись его скулы и раздулись ноздри, однако вскоре его дыхание стало ровнее: он постепенно брал себя в руки. Мисс Грейнджер вполне себе могла понять его озлобленность. Будучи профессором в самой знаменитой школе магии во всей Великобритании, да ещё и имея двадцатилетний стаж, Северус Снейп имел весьма неплохой доход, что в свою очередь означало и высокий процент премиальных. А учитывая тот факт, что Министерство магии заморозило его счёт в Гринготтс, деньги ему сейчас были нужны как никогда. Хотя Гермиона и не понимала, на что такой человек как Северус Снейп, всегда имевший в своих владениях всего лишь один костюм и одну пару обуви, мог их потратить. — Мисс Грейнджер, — Минерва обратилась к молодой волшебнице, опустившись в слишком большое для её маленькой, суховатой фигуры кресло покойного профессора Дамблдора. Она откинулась на высокую спинку и скрестила на животе пальцы рук. — Я полагаю профессор Снейп осведомил вас о ситуации с мистером Пеннингтоном. Гермиона молча кивнула в ответ. — Хоть официально он и является студентом Слизерина, боюсь, мистер Пеннингтон слишком… отличается от остальных, чтобы относиться к нему как к… другим ученикам школы. Я ни в коем случае не подвергаю ваши действия сомнению, мисс Грейнджер, — Минерва подалась вперёд, и когда нашла взгляд Гермионы, слабо улыбнулась. Этот маленький жест возымел над девушкой невероятный эффект. Она успокоилась и почувствовала себя более уверенной в себе. — Вы поступили так, как вам велела ваша совесть, однако снимать или зачислять очки мистеру Пеннингтону — пустая трата времени. Увы, он не обучаем. Мне стоило рассказать вам о нём гораздо раньше, — директриса вздохнула и снова откинулась назад. — Я не сделала этого лишь потому, что ваш предмет является факультативным и вероятность вашего с ним взаимодействия, как мне казалось, была равна нулю. Видимо, я ошиблась, — МакГонагалл в отрешённой задумчивости постучала ногтём по краю стола. — Но, возвращаясь к нашей проблеме… Поскольку вы, скорее всего, не найдёте себе замену посреди учебного года, и будете вынуждены остаться, я не могу просто взять и вернуть пятьдесят очков Слизерину. Это сильно подорвёт ваш авторитет, как преподавателя. Что же касается мистера Эшби и мистера Брэгга, — Минерва перевела взгляд на Северуса Снейпа, который угрюмо сидел в кресле и буравил старую волшебницу тяжёлым взглядом антрацитово-чёрных глаз с металлическим блеском, — то я оповещу их родителей о случившемся. Мальчики будут отстранены от занятий на две недели. Им также будет запрещен поход в Хогсмид до конца года. Выбор же дисциплинарного взыскания я оставляю полностью на ваше усмотрение, Северус. И ещё кое-что, — профессор Макгонагалл сделала жест рукой, когда молодые люди поднялись. — Я хочу, чтобы вы наконец поговорили и примирились. Если нечто подобное повторится, я буду вынуждена доложить об этом попечительскому совету. Можете идти. Гермиона удивилась тому, как стремительно Снейп направился к выходу, даже не посмотрев на неё, и уже совсем скоро его фигура исчезла в чёрном море его мантии, а затем он и вовсе скрылся из виду. Её охватило чувство тревоги, подпитываемое ещё более разрушительной эмоцией: стыдом. Мерлин, о чём она только думала? Она не могла поверить, что ещё каких-то полчаса назад была готова отдаться ему на учительском столе, в то время как её класс ждал под дверью. Она явно слетела с катушек. Мисс Грейнджер вернулась в свой кабинет и прислонилась к одной из красных телефонных будок — той самой, которую так часто можно встретить на улицах Лондона — используемой для демонстрации студентам того, как магглы связываются друг с другом. Её живот сводила судорога, в горле стоял ком. Ей нужно было с кем-то поговорить. Она отчаянно нуждалась в совете. Сейчас волшебница как никогда остро ощущала отсутствие подруг. Хотя если подумать, кому она вообще могла поведать о своих чувствах к Северусу Снейпу? На ватных ногах Гермиона добралась до своего рабочего стола. Она ещё какое-то мгновение смотрела на беспорядок, который они учинили в порыве нахлынувшей на них обоих страсти, после чего взмахнула волшебной палочкой и произнесла заклинание. Молодая девушка опустилась на жёсткий, совершенно неудобный стул и спрятала лицо в маленьких ладошках. МакГонагалл была совершенно права: им нужно было поговорить. Вечером, где-то за полчаса до ужина, мисс Грейнджер направлялась в учительскую, чтобы вернуть классный журнал. В прохладном помещении было тускло. Лишь пара настенных светильников освещали небольшую комнату. Это и послужило причиной того, почему Гермиона не сразу заметила фигуру, облачённую во всё чёрное, сидевшую в самом дальнем углу. Девушка вздрогнула, когда их глаза встретились. Её сердце в испуге пропустило удар, а затем понеслось галопом. К ней вдруг пришло болезненное осознание, что они больше не могли быть только вдвоём. Не после того, что произошло. Не сейчас. Как загнанный в угол дикий зверёк, Гермиона дёрнулась в сторону двери, когда Снейп поднялся. — Я кое-что забыла, — задушенным голосом промямлила волшебница и выскочила из учительской ещё до того, как зельевар сумел что-либо ответить.***
Она избегала его. Это было ясно, как божий день. Теперь профессор Снейп почти никогда не видел мисс Грейнджер на завтраке, а во время ланча и ужина возле неё всё время крутились то невыносимый Невилл Лонгботтом, то не менее назойливый Симон Анзельм. Последний доводил зельевара до исступления и крайней степени бешенства. Северусу почти удалось выловить девушку в коридоре, как она вдруг, едва только завидев его, вздёрнула вверх голову, словно выныривая из разбушевавшегося моря, чтобы сделать долгожданный глоток воздуха, и развернувшись на сто восемьдесят градусов, с невероятной прыткостью скрылась за углом, а затем и вовсе исчезла в бесчисленных закоулках Хогвартса. Такое поведение было для гриффиндорки совершенно несвойственно, что ещё больше возмутило Снейпа. В конце концов он решил прибегнуть к старому и безотказному методу: засаде. Была пятница. Часы уже давно пробили отбой. Мисс Грейнджер уныло брела по коридорам старого замка, делая обход. Мерлин, какая это тоска смертная! Волшебница никогда не понимала, как профессор Снейп мог делать это почти добровольно на протяжении стольких лет. Подумав о нём, Гермиона закусила губу. Так не могло продолжаться дальше. Ей нужно было взять себя в руки и поговорить с ним о том, что произошло между ними. Изо дня в день она собиралась с духом, но стоило ей заметить пристальный взгляд чёрных, бездонных глаз, как ноги сами несли её прочь. Какого он теперь был о ней мнения? Она была слишком занята самобичеванием, чтобы заметить, как в одной из арок коридора, ведущего в совятню, словно из-под земли выросла чёрная фигура мага. Гермиона точно бы натолкнулась на него, если бы вовремя не увидела до боли знакомые ботинки из драконьей кожи — неотъемлемый атрибут каждого зельевара. Это был Снейп. На этот раз девушка не успела дать дёру. Мужчина ловко схватил её за локоть и они быстро исчезли в одной из потайных ниш. — Почему вы меня избегаете? — сухо спросил Северус. Его брови были хмуро сведены почти к самой переносице, что придавало его лицу ещё большей суровости. Его глаза смотрели на мисс Грейнджер так пристально, что могли прожечь в ней дыру, если бы только у зельевара была такая способность. — Я вас не избегаю, — тихо произнесла Гермиона. Её голова была виновато опущена. Ей так и не хватило смелости посмотреть на него. — Ложь, — озлобленно процедил мужчина. — По вашему переходить на другую сторону стоит вам только увидеть меня в коридоре — это естественно? — уязвлённо сказал Северус, мало-помалу теряя самообладание. — Что происходит?! — Боже, а вам в голову не приходило, что я смущена?! — выкрикнула в ответ волшебница. Снейп наконец отстранился от девушки и посмотрел на неё в глубоком замешательстве. Гермиона быстро отвернулась от него, пряча своё покрасневшее от стыда лицо. Её щёки просто плавились. От волнения мисс Грейнджер пробила мелкая дрожь и, не зная, как ещё унять её, девушка обняла себя руками. — Я смущена. Как вы не понимаете? — почти шёпотом сказала Гермиона, задыхаясь от нарастающей внутри тревоги. — Я говорила… Я просила вас о таких вещах… И если бы не профессор МакГонагалл… — Я бы взял вас прямо на том столе, — она услышала почти возле своего уха. Его голос рокочущей волной прошёлся по телу девушки, вызвав рваный вздох и бесконтрольный приступ возбуждения. У неё подогнулись колени. — Моё поведение было неприемлемым, — каждое слово давалось ей с огромным трудом. — Вы сожалеете о случившемся? — его вопрос вышиб весь воздух из её груди. — Я не знаю, — искренне ответила мисс Грейнджер после короткой паузы. Старый факел отбрасывал на стену тёмные тени. Она видела, как его фигура возвышалась над ней. Ей почему-то показалось, что она была бабочкой, по собственной глупости запутавшейся в липких нитях паутины. — Это совсем на меня не похоже. Я ещё никогда так… Я бы никогда не позволила себе… — Гермиона всегда считала себя умной девушкой, однако сейчас она была не способна связать даже двух слов. — Боже, у меня был всего один мужчина… — И тот Рон Уизли, — само собой вырвалось у Снейпа. Северус мгновенно пожалел о своём едком комментарии, когда Гермиона неожиданно развернулась, упёрлась ладонью правой руки в грудь мужчины и оттолкнула его от себя, прокладывая себе путь к выходу. — Рон по крайней мере любил меня, — резко ответила волшебница, бросив на зельевара разгневанный взгляд. Северус поменялся в лице. Она поделилась с ним чем-то очень сокровенным, а он обошёлся с этим знанием, как последняя сволочь. — Скажите, я вам хотя бы нравлюсь? — он открыл было рот, но ни слова не сорвалось с его губ. — Или вы всё-таки решили воспользоваться случаем? — с горечью, спросила мисс Грейнджер и сжала губы. — Гермиона, — в самый последний момент позвал профессор. Он успел ухватить её за локоть, когда она уже собиралась выйти из ниши. Девушка замерла и уставилась на него в полной растерянности: он ещё никогда не называл её по имени. Мужчина отпустил её так же неожиданно, как и поймал. Он упёрся спиной о каменную стену и обессиленно опустил голову. Из-за шторки чёрных волос она едва смогла разглядеть, как уголки его тонких, но аккуратных губ искривились то ли в гримасе боли, то ли муке унижения. Он не умел извиняться, но ещё хуже он умел говорить о своих чувствах. — Я знал Лили с одиннадцати лет. Был влюблён в неё с пятнадцати. Но она предпочла мне другого, — его всегда тихий, но вкрадчивый голос, способный держать в напряжении целый класс, теперь звучал иначе: как-то надломленно, нетвёрдо. — Лили была единственным ярким пятном в моей мрачной жизни, однако я… Пусть и косвенно, но я стал причиной её гибели, — это признание стоило ему титанических усилий. Волшебница смотрела на полусогнувшуюся фигуру зельевара, словно груз вины материализовался и теперь тянул его якорем вниз. — Мне вовсе не чуждо понятие любви. И я прекрасно знаю какого это, её потерять. Безвозвратно. Навсегда. — Я знаю, — понимающе прошептала Гермиона. — Я не прошу вас забыть о ней. — Тогда чего ты от меня ждёшь? — спросил он в совершенной растерянности, подняв голову. — Пылких признаний, наигранной любезности, глупых безделушек? Это всё не обо мне, — с раздражением продолжал Снейп. — Мне нужно вовсе не это, — сердито сказала мисс Грейнджер. — Тогда что? Что тебе от меня нужно? — он вдруг прошёлся руками по волосам, словно вот-вот потеряет рассудок. — Я не понимаю тебя. Никогда не понимал женщин. Все мои познания ограничены Лютным… Он осёкся, но было уже слишком поздно. Не было сомнения в том, что Гермиона догадалась, о чём шла речь. Снейп понял это по её большим от удивления глазам. И прежде чем он смог бы заметить в них презрение, Северус вновь опустил голову. Он ожидал, что волшебница уйдёт сию же минуту, но он никак не мог предвидеть, что она встанет рядом с ним; левый мизинец робко коснётся его прижатой к стене руки, она тоже уставится в пол и посмотрит себе под ноги: на расстёгнутую застёжку, которую у неё так и не доходят руки починить. Они оба долго молчали, каждый погружён в свои размышления, пока Гермиона наконец не заговорила. — Мне бы хотелось начать всё заново. На этот раз правильно, — её голос был тихим, успокаивающим, как журчание маленького ручья ранней весной. — Хотелось бы увидеть вас... тебя настоящего. Без маски холодного и неприступного профессора зелий. Хотелось бы, чтобы ты открылся мне, вот как сейчас. Я всё выслушаю. Не уверена насчёт историй из Лютного переулка, но… обо всём остальном… Северус искоса смотрел на молодую женщину из-под завесы чёрных прядей и просто отказывался верить своим ушам. На лице Гермионы теперь замерла лёгкая, нежная улыбка. Улыбка, от которой у него перехватило дыхание. Нет. Это была не та пустая вежливая улыбка, которую он так часто видел на лицах своих коллег. И это не была заискивающая улыбка некоторых студентов, которые таким образом надеялись получить чуть больше баллов. Гермиона улыбалась ему так, словно знала его всю жизнь, словно видела в нём гораздо больше, чем могли уловить другие. — Сходишь со мной в Хогсмид в субботу? — неожиданно смело спросила она. — В субботу я не могу, — с досадой ответил профессор Снейп после некоторой паузы. — Ясно. — Мадам Помфри заказала пять литров костероста. Близится очередной чемпионат Хогвартса по Квиддичу, — объяснился зельевар. За какие-то доли секунды он вдруг вновь почувствовал себя глупым подростком, которого распирало от желания позвать девушку на свидание. В прошлом ему не хватило на это смелости. Северус в настоящем трусом не был. — Как насчёт воскресенья? — Воскресенье тоже подойдёт, — согласилась Гермиона, расползаясь в невероятно довольной улыбке.