Неприступный

Северус медленно открыл глаза и лениво окинул взглядом оклеенные бежевыми обоями стены. Несмотря на распахнутое окно, в комнате для гостей было душно. Ему не нравилось в Австралии. Здесь всё было словно вверх дном. В то время как в Великобритании уже выпал первый снег и наступили холода, здесь вовсю царило лето; когда в Хогвартсе было раннее утро, здесь же — поздний вечер. С лёгким шорохом мужчина поднялся и сел на край кровати, когда за его спиной послышался её голос. — Как ты себя чувствуешь? — с тревогой спросила Гермиона, стоя в проходе. Северус обернулся и посмотрел в её тёплые, мерцающие глаза. Её волнение было ему непонятно. Сессии легилименции с Джоном были изнурительными, но они не шли ни в какое сравнение со встречами Пожирателей смерти. Ему просто нужен был сон. Вот и всё. Благодаря Северусу, Джон Грейнджер медленно шёл на поправку. Вместе им удалось полностью восстановить его память. Скачки в сознании прекратились. Иногда его всё же преследовали панические атаки и ночные кошмары. В такие моменты он оказывался дезориентированным и крайне напуганным. Однако несмотря на болезненный процесс, который проходила семья Грейнджер, зельевар был поражён, что такого рода трудности лишь ещё больше сплотили её. Это так разительно отличалось от того, что он пережил в детстве. — Я в порядке, — коротко ответил мужчина. Северус не был многословен. За то короткое время, что они были вместе, Гермиона поняла, что ему потребуется ещё очень много времени, прежде чем он окончательно решится открыться ей. — Спускайся вниз. Я приготовлю нам кофе, — она улыбнулась, прежде чем скрыться за дверью. И вот он сидел на кухне дома семьи Грейнджер и искренне удивлялся тому, что уже успел запомнить, в каком шкафчике что находится. Теперь у него даже появилась собственная кружка с принтом кактуса во фраке. По какой-то причине миссис Грейнджер сочла этот подарок забавным. Нужно отметить, что с ней у него случались самые пылкие, но в то же время и самые интересные споры. Профессор Снейп окончательно убедился, в кого Гермиона была такой упёртой и невероятно любознательной. Мужчина смотрел на миниатюрную фигуру молодой волшебницы и с досадой отметил, что маггловская одежда ей совершенно не шла. Куда лучше на ней смотрелись элегантные платья, что она носила в Хогвартсе, нежели эта безразмерная кофта и джинсы. Его взгляд скользнул по волнистым густым волосам. Они были бесподобны. Как водопад из мириада блестящих янтарных нитей, который струился до самой поясницы. Наблюдая за плавным движением рук Гермионы, Северус пришёл к осознанию, что его притягивало к ней, словно магнит. Теперь его глаза бессознательно искали её в толпе. Тепло растекалось в груди, когда она улыбалась ему. Ему одному. Он томился в ожидании её прикосновений и страстно жаждал её близости. Зельевар неслышно поднялся и подошёл к Гермионе. Его руки на мгновение замерли, а затем мягко опустились ей на плечи. Она едва вздрогнула от неожиданности и повернула к нему голову. — Почти готово, — слабым голосом сказала волшебница. Гермиона развернулась в его полуобъятиях и скользнула ладошками по груди мужчины. Такие моменты его опьяняли. Он чувствовал трепет её тела, волнение в её движениях. Это умопомрачительное состояние постоянного напряжения, когда вы уже не друзья, но ещё не любовники, сводило с ума их обоих. — Сев, — медовый голос разлился по комнате, как сладкая патока по бисквитному коржу. Это напомнило ему о совершенно других временах, когда он ещё был ребёнком, когда он был с Лили. Неожиданное осознание поразило его, как гром среди ясного неба. Когда он вообще в последний раз думал о ней? Он вдруг испытал острое, но совершенно необъяснимое чувство вины за то, что забыл о ней, за то, что позволил себе быть… счастливым. Он был счастлив? Одна лишь мысль об этом привела его в оцепенение. Он привык быть несчастным, ведь так гораздо легче, так проще, чем пытаться быть счастливым. К тому же это означало, что где-то в глубине души он искренне надеялся, что он не проведёт остаток своей жизни в полном одиночестве. — Спасибо тебе за всё. Снейп смотрел ей в глаза, переполненные нежностью, теплотой, любовью, и пытался безрезультатно вспомнить тот переломный момент, когда он перестал видеть в Гермионе Грейнджер свою бывшую студентку, которая из кожи вон лезла, чтобы показать себя. Мужчина склонил голову и поцеловал девушку. Она ответила незамедлительно, обнимая, цепляясь за его спину руками. Чувственная, нежная — она стала для него тихой гаванью, где его израненная душа нашла причал и долгожданный покой после бесконечных скитаний. — Кхм-кхм! — миссис Грейнджер прочистила горло, входя на кухню. Элизабет взяла со стола ключи от дома и сказала: «Мы собираемся прогуляться по пляжу пока ещё не стемнело. Вы идёте?» — А, да, — Гермиона, вся красная от стыда и смущения, неловко улыбнулась и проскользнула мимо профессора Снейпа.

***

Человек, впервые видящий океан, придёт в восторг, ощутит трепет от его неукротимости, непредсказуемости, мощи. Он ревёт. Его волны бурлят, несутся к берегу и сбивают с ног. Его воды глубоки, бескрайни, как искренние чувства любящей души. Гермиона держала Северуса под руку, когда они медленно шли вдоль берега. И несмотря на то что его лицо не выражало волнения, всё тело мужчины было напряжено, натянуто, как струна. Девушка ощущала это по окаменевшим мышцам на его руке. — Твои родители знают о… — Снейп запнулся, так как Элизабет, которая шла впереди вместе с Джоном, обернулась и посмотрела на молодых людей, хитро улыбаясь. — О нас? — закончила его фразу Гермиона и помахала миссис Грейнджер. — Мама от тебя просто в восторге, — девушка одобрительно похлопала зельевара по руке. Тот фыркнул. — А папа всегда придерживается маминого мнения. Он верит, что это — залог их счастливого брака. — Бесхребетный подкаблучник, — пробубнил еле слышно Снейп, за что тут же получил локтем в бок. Волшебница прыснула со смеху, что заставило её родителей вновь обернуться. Северус встретился взглядом с Джоном, который легко кивнул ему. Профессор Снейп никогда не разговаривал с мистером Грейнджер о Гермионе. Они вообще редко о чём говорили: Джон молчал в силу своей неловкости перед магом, которому пришлось лицезреть каждый период его жизни, начиная с грязных подгузников и заканчивая эротическими фантазиями, в которых порой участвовала не только миссис Грейнджер; Снейп молчал отчасти по той же причине, отчасти в силу своего характера. Да и о чём им было говорить? — думал про себя Северус. Они принадлежали слишком разным мирам. Молодые люди прошли в молчании ещё несколько метров, пока волшебница не заговорила: — Сев… — девушка вскинула голову, чтобы уловить взгляд зельевара. — На днях мистер Анзельм пригласил меня на Святочный бал. — Вот как? — профессор Снейп изогнул бровь, хотя особого удивления её слова у него не вызвали. — Естественно, я отказалась, — заверила мужчину девушка, однако его отрешённость болезненно уколола. Неужели ему было всё равно? Даже сейчас, когда они вместе. — Я сказала, что… приду не одна, — последние слова прозвучали очень робко, даже виновато. — Ты ведь пойдёшь со мной? — Преподаватели не обязаны являться на бал с парой, — спокойно констатировал мужчина, чем окончательно расстроил волшебницу. — Будучи такой дотошной, когда дело касается правил школы, я удивлён, что этот факт ускользнул от твоего внимания. Северус продолжал идти вперёд, не придав никакого значения тому, что рука Гермионы соскользнула с его локтя. — Я была уверена, что ты меня пригласишь. Неужели даже не потанцуешь со мной? — с обидой спросила мисс Грейнджер, смотря ему в спину. — Ни за что, — забрюзжал Снейп, остановившись. — Лучше пять часов обхода, нежели пляски среди этих пустоголовых идиотов. — Это праздник. Предполагается, что люди должны на нём веселиться, — негодуя, сказала девушка. Северус с презрением хмыкнул. Он ненавидел торжества и ей уже давно было пора знать это. — Значит… тебя не побеспокоит, если я буду танцевать с кем-то другим? — Гермиона весьма неуклюже попыталась вызвать в зельеваре приступ ревности. Она заметила, что только в такие моменты Снейп понемногу открывался, позволяя ей увидеть хотя бы крупицы эмоций, которые он к ней испытывал. — Ты вольна делать то, что хочешь, — ответил мужчина. — Действительно, — еле слышно прошептала Гермиона. Ей хотелось верить, что профессор Снейп сказал это потому, что доверял ей, однако на самом деле она желала услышать совсем другие слова. Северус ещё какое-то время шёл вперёд, скрестив за спиной руки, в то время как девушка осталась стоять на месте. Он не сразу заметил, что её больше не было рядом. И когда зельевар обернулся, Гермиона была далеко позади. Девушка смотрела на океан, поглощенная видом высоких буйных волн. Её взгляд был печальным, но в то же время решительным. Сейчас она была похожа на воинственную амазонку с её распущенными, дикими кудрями. Северус любовался ею до тех пор, пока она не развернулась и не пошла к нему навстречу.

***

Приготовления к Святочному балу начались ещё за месяц до торжества. Профессору Флитвику и мисс Грейнджер было поручено украсить гирляндами и свечами двенадцать огромных рождественских елей, которые Хагрид принёс из Запретного леса. Минерва заколдовала потолок в Большом зале и теперь с него шёл снег. Над камином повесили большой венок омелы. С момента их прогулки вдоль берега океана у профессора Снейпа и мисс Грейнджер больше не было времени, чтобы поговорить. Теперь все были заняты своими обязанностями. И это ещё больше поспособствовало тому, что Гермиона и Северус начали отдаляться друг от друга. В какой-то момент волшебница даже предположила, что он этого и вовсе не заметил, и что она была единственной, кто скучал.

***

Северус Снейп всегда считал себя рациональным человеком. Долгая жизнь в роли двойного агента научила его ничего не делать, не обдумав. Каждый его день был всегда расписан поминутно с раннего утра и до поздней ночи. За каждым его поступком стоял глубокий, иногда известный лишь ему одному, смысл. С появлением в его жизни мисс Грейнджер Северус неожиданно отметил для себя, что постепенно начал меняться из-за неё. Это пугало его. Он уже имел неосторожность ступить на тропу любви в прошлом и теперь всячески боролся с собой, чтобы не оказаться на ней вновь. Снейп просунул в тугую петлю девятую по счёту пуговицу на своём сюртуке, вместе с этим снова наглухо закрывая себя и свои эмоции от окружающего его мира, после чего резко развернулся и с порывистой стремительностью покинул свои покои. Сегодня было рождество. В Большом зале бурлила суматоха: Святочный бал был торжественно объявлен открытым. В самом центре уже танцевали свой первый вальс студенты четвёртой ступени. На месте, где раньше был расположен преподавательский стол, теперь возвышалась сцена, на которой громко играл оркестр. Было шумно. Разнообразие бальных платьев пестрило перед глазами, но Северус безошибочно быстро нашёл Гермиону взглядом. Он лишь недавно начал замечать за собой такую способность. На ней было васильковое платье с расшитой в пол мантией. Мерлин, как ей шёл этот цвет. Как блестели её глаза. Мисс Грейнджер не была роковой красавицей. Мужчины не оборачивались ей вслед. Но у неё был свой особенный шарм, который многие находили манящим и даже кружащим голову. Она была умна, общительна и умела радоваться мелочам. Сейчас волшебница о чём-то очень оживлённо разговаривала с Кингсли, а спустя какое-то время тот отдал ей толстый конверт с огромной печатью, которую Снейп ещё ни разу не видел. Гермиона пришла в такой восторг, что даже на радостях обняла министра. — А, вижу её прошение было одобрено! — вдруг воскликнула за спиной зельевара Минерва. — Пойду, поздравлю её! — Какое прошение? — удивился профессор, оборачиваясь. Однако МакГонагалл уже миновала его и спешила в сторону мисс Грейнджер. Неужели ей предложили должность в Министерстве магии Австралии? — подумал про себя Северус. Это предположение выбило его из колеи. Он вдруг испытал давно забытое чувство — тревогу. Что за прошение? Что за печать? Почему он об этом ничего не знал? Почему она ему ничего не сказала? Неужели, она решила согласиться? А как же он? Снейп разозлился, но стоило ему заметить, как Симон Анзельм повёл девушку к выходу из зала — щупальца ревности сдавили ему горло. Пробираясь через толпу счастливых и немного пьяных подростков, зельевар последовал за ними. Он нашёл их в гроте. Гермиона и Симон сидели на лавочке, вытесанной из камня. Профессор Снейп затаился, прислушиваясь к каждому слову. — О чём вы хотели поговорить? — спросила Гермиона, внимательно посмотрев мистеру Анзельму в глаза. Она была немного удивлена тем, что он привёл её в такое уединённое место. Мерлинова борода, как же она наивна! — зельевар закатил глаза. — Я… Я немного озадачен, — молодой человек заёрзал на месте. — Мисс Грейнджер, скажите, я вам противен? Ещё как! — раздражённо буркнул Северус в своих мыслях. — Что?! Нет! Конечно же, нет! — воскликнула в удивлении волшебница. — С чего вы это взяли? Это же очевидно! От него проходу нет! — Это хорошо, — мистер Анзельм издал звук, похожий на облегчение. — Просто… когда я пригласил вас прийти на бал вместе, вы сказали, что у вас уже есть пара. И тем не менее, вы… пришли одна. — Человек, которого я пригласила, не захотел идти со мной, — с огорчением пояснила Гермиона. Она поникла. Её плечи опустились. За весь вечер она ещё ни разу не видела Северуса. Теперь её затея — произвести на мужчину впечатление — казалась волшебнице глупой тратой времени и денег. Какой смысл было надевать это платье, носить эти ужасно неудобные туфли на высоком каблуке, если его даже здесь не было; если даже обход школы в обществе мистера Филча приносил ему больше удовольствия, нежели её компания на балу. И как бы это выглядело?! Ей, видимо, мало было того раза, когда Рита Скитер написала о ней гадости. — Что? Как? Что значит, не захотел? — в недоумении вопросил молодой учитель. — Это же каким дураком нужно быть, чтобы отказать такой очаровательной женщине… Терпение, Северус! Симон замолчал. Совсем не так он хотел признаться девушке в своих чувствах. Не за счёт унижения другого. — Простите. У меня нет права говорить такие вещи. Позвольте мне… Я бы хотел вам кое в чём признаться, Гермиона. Могу я звать вас Гермиона? — Мисс Грейнджер, — глубокий, низкий голос с металлическими нотками пронзил мгновение тишины рождественской ночи. — Мистер Анзельм. Профессор Снейп чёрным призраком выплыл из тени и смерил молодых людей перед собой строгим взглядом учителя, поймавшего студентов за непотребством. Симон всегда поражался, как мастеру зелий удавалось появляться из ниоткуда, просто вырастая из-под земли. — Профессор Снейп, — мистер Анзельм нарочито вежливо улыбнулся тёмному магу, сожалея о том, что такой подходящий момент был упущен, и искренне надеясь, что Северус уберётся отсюда также быстро, как и появился. — Сэр, — Гермиона легко кивнула ему в знак приветствия. И хотя она не подала виду, внутри неё всё перевернулось. Она была рада его видеть. Взгляд зельевара скользнул по волшебнице и замер на жёлтом конверте. Зелёная печать принадлежала Министерству магии Австралии. Значит, его предположение было верным. Северус сверкнул глазами и гневно поджал тонкие губы. Его душа разрывалась на части от бушевавших в нём чувств, которые не могли вырваться наружу. И чем дольше Снейп подавлял их в себе, тем озлобленнее он становился. Гермиона хотела было подняться, но его убийственный взгляд словно пригвоздил её к месту. — Неужели я чему-то помешал? — кривая улыбка исказила лицо зельевара. — Боюсь, что так, — не церемонясь, произнёс Симон, вставая. — Мистер Анзельм просто хотел мне что-то сказать, — слабым голосом сказала Гермиона. — Я бы хотел поговорить с мисс Грейнджер. Наедине, — нетерпеливо ответил молодой человек, не понимая, почему зельевар всё ещё не уходил. — Уверен, вы и сами догадываетесь о чём, — намекнул ему ни в чём несведущий Симон, что было роковой ошибкой. — О чём вы? — волшебница поднялась со скамьи и её глаза заметались между Снейпом и Анзельмом, пока она, наконец, не догадалась. — Так ты знал? — ошеломлённо спросила Гермиона, теперь смотря на зельевара. — Ты знал, — её голос упал. — Всё это время… Ты знал, что мистер Анзельм хотел меня пригласить. И ты знал, что я откажусь, — она сделала шаг назад. — Поэтому ты… тогда… совсем не удивился, — девушка с досадой помотала головой. — Тогда к чему весь этот спектакль? Зачем ты прятался? В чём ты хотел меня уличить? Ждал, что я буду перед тобой оправдываться? Просить прощения, что ты всё не так понял? Боже, какой же ты… — с каждым словом её голос дрожал всё сильнее. — Надеюсь, ты доволен? Потешил своё самолюбие? — Ты тоже хороша! — не сдержался профессор. — Когда ты собиралась мне рассказать… о письме из министерства? — он кивнул в сторону конверта. — Сегодня за семейным ужином! — выпалила в ответ Гермиона. — На который тебя пригласили мои родители, и на который ты тоже не хотел со мной идти! Потому что тебе всё равно! Она замолчала, пытаясь проглотить ком накопившейся обиды и недосказанности. — Мисс Грейнджер, только не говорите мне, что профессор Снейп и есть… — Не сейчас, Анзельм! — рявкнул зельевар. — Мистер Анзельм, я вас выслушаю, — перебила их словесную перепалку волшебница. — И дам свой ответ. — Гермиона, — угрожающе произнёс зельевар. — Я не позволю… — Не позволишь? — она так сердито на него посмотрела, что у него засосало под ложечкой. — Не ты ли сказал, что я вольна делать то, что захочу? Снейпу не нашлось, что сказать. Она применила его же слова против него самого. Северус сжал руки в кулак, смотря на то, как Гермиона и Симон уходили в сторону сада. Как и много лет назад, он вновь почувствовал себя опустошённым и болезненно одиноким. И как и в прошлый раз, он сам был во всём виноват.

***

Часы ещё не пробили полночь, когда Гермиона вернулась в свои комнаты. Она остервенело сбросила с себя туфли и они почти перелетели через всю комнату. Бормоча себе под нос что-то несвязное, волшебница зажгла свет и взвизгнула, когда обнаружила присутствие в своей гостиной профессора Снейпа. — Я думал… ты придёшь с ним, — его голос был таким хриплым, словно он сорвал связки. Северус сидел в кресле, свесив руки с колен и опустив голову. — Как ты сюда попал? — опешила девушка, однако её удивление быстро сменилось гневом. — Уходи. У меня нет ни сил, ни желания сейчас с тобой разговаривать. Она быстро прошла в спальню. — И дверь за собой закрой! Бросив на ходу мантию на кровать, девушка села за стол со складным зеркалом, наспех вытащила из причёски пару шпилек и принялась яростно расчёсывать спутавшиеся локоны. — Мне не всё равно, — она услышала за спиной его слабый голос. Отбросив расчёску на стол с совершенно несвойственной для неё резкостью, мисс Грейнджер развернулась и нашла зельевара в дверном проёме. Её разум всё ещё был затуманен обидой, поэтому она не заметила, как дрожали его руки. — Я не хочу, чтобы ты уезжала. Если ты переедешь к родителям… в Австралию… Ты же знаешь… Мне запрещено покидать страну… Если я не смогу тебя даже видеть… Я этого не вынесу… Он всплеснул руками, словно не знал, что с ними делать, и вздёрнул голову, как если бы пытался остановить таким образом наступающие на глаза слёзы. — Ты о письме из министерства? — она растерялась, увидев его таким. — Не уезжай, — его голос дрожал. Он вдруг налёг на дверной косяк, словно и ноги отказывались его слушать. — Мне нечего тебе предложить. Я на двадцать лет тебя старше. Не самой приятной наружности. У меня тяжёлый характер. И в добавок ко всему у меня нет ни сикля за душой, — он уронил голову и чёрные пряди закрыли его бледное лицо. — Я… ничего тебе не обещаю… Хотя… Что я говорю? Я обещаю тебе всё… — Сев… — Гермиона поднялась со стула и сделала пару шагов ему навстречу. — Это письмо… — Я влюблён в тебя, — еле слышно прошептал Снейп. От этих слов у Гермионы перехватило дыхание и голова пошла кругом. Мгновение спустя волшебница почувствовала слабость и подступающие горячие слёзы. Она так долго ждала этих слов. — Как глупый мальчишка я готов волочиться за твоей юбкой, ловить каждый взгляд, изнывать от каждого прикосновения. Я грежу тобой ночами. И просто задыхаюсь от ревности, когда ты не со мной. Я не знаю, что делать. — Ах, Сев… — её по-женски маленькие, аккуратные пальчики прошлись по его плечам и коснулись кончиков волос. Снейп прикрыл глаза, наслаждаясь её невесомым прикосновением. Гермиона внимательно на него посмотрела. Северус никогда не был красавцем. Черты его лица были угловатыми, суровыми даже. И этот крючковатый нос — наследие Тобиаса Снейпа, его тоже не красил. Сеточка тонких морщинок возле уголка чёрных, непроницаемых глаз постепенно выдавала его возраст. В январе ему исполнится сорок шесть. Да. Он был вдвое старше неё. Однако эта разница в возрасте волшебницу совсем не волновала. Кроме него ей никто другой был не нужен. — В этом письме порт-ключ для отца. Он слишком слаб здоровьем, чтобы летать самолётом. Профессор Снейп открыл глаза и посмотрел на неё с таким выражением на лице, которому она не смогла дать определение. — Родители решили продать клинику и дом в Австралии. Папа хочет вернуться на родину. В Лондон. Мама его поддержала, — Гермиона любовно заправила прядку чёрных мягких волос Северусу за ухо и улыбнулась. — Никуда я не уезжаю. Снейп вдруг побледнел, а затем его уши побагровели. Он был смущён, сконфужен и явно желал провалиться сквозь землю. Объятый сладким ужасом первого признания в любви, Северус дёрнулся в сторону, желая отвернуться, желая сбежать с позором, но Гермиона поймала его лицо руками, лаская его, успокаивая. — Я тоже тебя люблю, — она поцеловала его в подбородок, чувствуя едва заметную щетину на коже, и он окончательно сдался. Полусогнутые пальцы Северуса тихо погладили девушку по волосам. Он нашёл её мокрые от радостных слёз губы и ответил на нежный, медленный поцелуй, не смея ей отказать. Недавний приступ беспочвенной ревности уступил место сильной, тяжёлой страсти, что билась в нём неукротимыми волнами всё это время. Гермиона притянула мужчину ближе к себе, прижимаясь к нему грудью, животом, бёдрами, обвивая гибкие руки вокруг его шеи. Снейп простонал ей в губы, чувствуя всю прелесть её тела, вдыхая запах её духов. Поцелуи становились всё увереннее, настойчивее. В ушах то звенело, то слышались непрерывные толчки собственной крови. Пока его пальцы беспорядочно бегали по её спине в поисках молнии на платье, которое ему так безумно на ней нравилось, и которое он теперь ненавидел, девушка в нетерпении развязала его шейный платок, снимая с него эту удушающую петлю. Но Северус всё равно задыхался. На мгновение они отстранились друг от друга; зельевар бросил на Гермиону пожирающий взор, а потом посмотрел ей через плечо, туда, где стояла кровать с высоким балдахином. Волшебница проследила за чёрными угольками, тлеющими изнутри, и еле заметно улыбнулась. Гермиона нащупала сбоку короткую нить, невидимую для посторонних глаз, потянула за неё, и платье, как карточный домик, упало к её ногам. Это было поистине самым настоящим волшебством. У Северуса пересохло во рту. Её сорочка оказалась совсем прозрачной, и если бы не густые локоны, спадающие с плеч, он бы мог увидеть её волнующую грудь. От прошлого у него сохранились воспоминания о красивых, но холодных, меркантильных женщинах из Лютного переулка. Они торговали собой, потому что так было проще заработать много и сразу, потому что были капризны и не рассудительны. Снейп помнил тот день, словно это было вчера, когда Люциус Малфой, как старший товарищ, притащил его совсем ещё зелёного, неопытного, неуверенного в себе юнца в обитель похоти и вседозволенности. Здесь не женщины выбирали мужчин, а он сам мог выбирать себе кого угодно. Эта иллюзия власти, контроля вскружила Северусу голову, однако в конечном итоге всё это было лишь пустой, бесплодной игрой. Вскоре их красота возбуждала в нём только ненависть, а кружево на их белье — отвращение. Теперь же, углядев на Гермионе телесного цвета трусики, неширокую резинку чулков, плотно облегающих стройные ноги, ему вдруг захотелось упасть перед ней на колени, прижаться к животу, к лобку и зацеловать её до исступления, до хриплых криков. Снейп вспомнил её чувственный образ в больничном крыле; образ, что будоражил его воображение не одну бессонную ночь, и почувствовал, как жгучая волна возбуждения прошлась по телу. С каким-то остервенением зельевар вновь впился в её губы; со страстью, больше походившей на злобу его язык протолкнулся между её зубов, уже не прося, а требуя её ответа. Руки Гермионы сами нащупали полы сюртука и потянули за пуговицы. Ей казалось, что если они сейчас же не сольются в единое целое, она просто сойдёт с ума. У неё не получалось. Девушка хмурила брови; из её груди вырвался звук, похожий на тихую мольбу — так сильно она хотела к нему прикоснуться, ощутить пальцами тепло его кожи. Мужчина пришёл ей на помощь; и пока он с отточенными годами движениями снимал с себя броню, рука Гермионы спустилась вниз. Отыскав его горячую, возбуждённую плоть, она несмело скользнула по ней вверх-вниз. Северус резко прервал поцелуй. Он коснулся её лба своим, прерывисто дыша и еле слышно постанывая. Мужчина вцепился в её волосы, сжал ослепительно белое бедро, умоляя прекратить эту сладкую пытку. Осознание того, что он был таким из-за неё, кружило Гермионе голову, внушая больше уверенности. Её тяжёлое, жаркое дыхание теперь опаляло ему шею, когда волшебница расстегнула пуговицу на поясе брюк. Молния заскользила вниз. Она вытащила полы белой рубашки, намереваясь расстегнуть и её, когда услышала: — Не надо одежду, — сдавленным голосом произнёс зельевар, перехватив её руки. Он сжал их, но так бережно, словно поймал бабочку. Гермиона в замешательстве подняла на него глаза, но Северус смотрел куда-то в сторону, намеренно избегая её взгляда. Выражение его лица было таким, словно он испытывал не просто смущение, а стыд. — Это из-за метки? — рискнула предположить девушка. Зельевар только слабо покачал головой. Мисс Грейнджер в задумчивости прикусила губу, но быстро сложив два плюс два, пришла к другому, не менее ужасному предположению. — Я хочу тебе кое-что показать, — спустя короткую паузу произнесла волшебница. Она немного отстранилась, её руки выскользнули из его ладоней. Девушка прихватила ими тонкие лямки сорочки и лёгкая ткань начала спадать вниз, целомудренно задержавшись на бёдрах. Гермиона медленно, не спеша откинула за спину волосы, открывая себя для него. Северус перестал дышать. Её грудь наискось пересекал длинный шрам, тянувшийся от ключицы почти до самой ложбинки. Снейп знал лишь одно проклятие с таким движением палочки. — Как? — его дрожащие пальцы невесомо прошлись по красной полоске. — Проклятие Антонина Долохова смертельно. — Чары немоты, — пояснила волшебница, неловко улыбаясь, и изо всех сил пытаясь не выдать своего смущения. — Думаю, из-за этого оно не подействовало в полную силу, что однако не помешало пролежать мне в больничном крыле несколько недель. — Ты очень красива, — не думая, сказал Снейп, скользнув длинными пальцами по её дерзко торчащему, сморщенному соску, окружённому бледно-розовым ореолом. На секунду он даже прикрыл от удовольствия глаза, ощущая мягкость и тяжесть груди в своей руке. — Северус, — зельевар встретился с её требовательным взглядом. Она вдруг развернулась. Волосы волшебницы янтарной волной поднялись и опустились, разбившись о скалы её острых плечей. Гермиона с мягкой грацией села перед ним на кровать, упираясь руками в матрац. Ему нужно было переступить через себя, полностью довериться ей — и это стоило Снейпу титанических усилий над собой. Как робкий мальчишка, он опустил голову, снова пряча лицо за шторкой чёрных волос, и начал медленно расстёгивать свою рубашку. Помимо шрама, что оставила ему Нагини, Гермиона разглядела небольшой шрам в виде тонкой белой полоски на ключице, которая была сломана много лет назад. На его мраморно белой груди были видны следы от пропущенных проклятий — ни одно из них Гермионе известно не было. Северус открыл запонки и жёсткая, накрахмаленная ткань поползла по рукам. Он был худощавым и немного сутулым, но не это смутило волшебницу, а небольшие следы от ожогов на его предплечьях, не имевшие магического происхождения — ещё один подарок Тобиаса Снейпа. Гермиона догадывалась, что в семье профессора было не без рукоприкладства, но чтобы настолько. А Северус, будучи человеком очень гордым и легко уязвимым, крайне стыдился своей слабости в те годы. — Иди ко мне, — мужчина поднял на неё глаза и, повинуясь, пошёл по её зову. Она ухватилась за его рубашку и потянула на себя, как Сирена увлекает моряка в морскую пучину.