31 история

      Сидя на широком подоконнике и свесив из окна ноги, юная художница самозабвенно писала пейзаж с изображением огромного клёна. Мощный ствол и широкая крона, богато украшенная золотом с мягкими средне-тёмными полутонами, занимали практически всё пространство холста. Девушка любовно выводила каждую веточку, прорисовывала каждую прожилку на остроконечном листке и с немыслимым для её возраста мастерством обозначала игру света лучей закатного солнца в листве.       Этот клён для неё был не просто деревом. На протяжении нескольких лет он укрывал её в своей спасительной тени от палящего летнего солнца, когда она, взяв любовный роман из домашней библиотеки матери, сопереживала героям, которые почему-то никак не могли быть вместе, хотя сильно друг друга любили. Под этим самым клёном было пролито немало горьких слёз о неразделенной первой любви, под ним же был её первый поцелуй, который вышел хоть и слишком влажным, но по-своему приятным. Если хорошенько приглядеться, то на грубой коре можно было даже отыскать едва заметные пляшущие в разные стороны инициалы её имени, выведенные когда-то тонким лезвием карманного ножа.       Этот клён хранил необъятное количество воспоминаний, которых не хранили даже страницы личного дневника девушки. Он слышал все её мысли, знал все её тайны, а потому был таким дорогим. В особо трудные минуты для девушки он отвечал ей тихим шелестом листьев на ветру, словно шепча: «Всё временно, и это пройдёт». И она верила клёну, ведь он многое успел повидать.       Этот клён так стар, что давно позабыл, как цвести по весне, вот уж несколько лет представляя собой печальное, в чём-то даже унылое зрелище. В ночи больше не слышится шелест его листвы, вместо него можно услышать лишь треск сухих веток, напоминающий жалобные стоны. Совсем скоро на месте, где величественно стоял могучий клён, не останется даже трухлявого пня, но в памяти мечтательной художницы он останется ярким и цветущим воспоминанием, уложенным на холст широкими мазками масляных красок.       «Всё временно, и это пройдёт», — когда-то шептал старый клён. Вот и его время тоже прошло.