***
Дима задумчиво выводит измазанной в гуаши кисточкой по боку полупрорисованного медного обода. Серёга, до этого мирно пролистывающий собрание сочинений Блока (которое выглядит так, будто напечатано во времена самого Блока), вдруг подскакивает к нему: «добавь зелёного, вот сюда». – Я не знал, что ты разбираешься, – с улыбкой говорит Дима и послушно тянется в баночку с краской. – Хм, – заключает он. Вроде бы, становится лучше, но Игорь не сильно понимает. Игорю кажется, оно и до того было красиво, и сейчас хорошо, а когда Димка закончит, будет совсем лучше всех. Серёга вдруг скукоживается весь, будто ему некомфортно. – Я рисовал когда-то, – наконец признаётся он. – До всего этого, когда был человеком. Сейчас… сложно. Слишком много всего сразу, мысли путаются, не ухватиться. Как синестезия в самом худшем её проявлении. С кодами проще. Потом Игорь втихую гуглит: «синестезия». И, почти сразу: «теория рисунка для чайников».***
Ранний заход солнца в Питере – их благословение в осенне-зимний период, и проклятие – перед Новым годом. Плюсы в том, что не приходится искать круглосуточные магазины. Минусы – в поход за подарками отправляется весь город. Серёга послушно терпит Игорево бурчание из-за толп людей, а может, ему и терпеть не приходится: большие скопления он сам старается обходить по дуге и очень расстраивается, когда приходится нырять в толпу. Уверенно минуя полки с художественными принадлежностями, он идёт напрямик к отделу рукоделия. Он предлагает взять набор для плетения ловца снов, потому что это расслабляет, «к тому же, у Димы в ближайшее время не будет возможности взять в руки кисть». Игорь пропускает это уточнение мимо ушей. От предложения подвезти его до дома он отказывается – «неустанная поступь, помнишь?» – и кидается обратно в ТЦ, как только фиолетовый Жук скрывается за поворотом. Теперь – за подарками для Серёги с Олегом.***
В ту же ночь Игорь вспоминает, что до сих пор не предупредил Прокопеныча об их планах на идеальный праздник. Увешанный пакетами, он спешит к шерифу (может даже успеет к столу). Фёдор Иваныч явно не в духе, но виду старается не подавать. – Игорёк! – приветливо машет он, отворяя дверь. – А я уже хотел тебя вызванивать. Ну-ка проходи. – Куда в ботинках? – шипит на него тетя Лена. Их скорбные рожи не добавляют Игорю спокойствия. Он вешает на крючок парку и утеплённый вариант любимой кепки – ему-то, конечно, и его обычный вид особого дискомфорта не доставит – но Маскарад – и проходит в зал. – Вы чего такие кислые? – пытается он хоть как-то разрядить обстановку. – Кто-то помер? Или мент родился? – Ты скажи мне честно, Игорёш. Ты когда на Серёжин сайт последний раз заходил? – Да недели две как не захожу. Не до того. А что, там проблемы какие? Я с ним только-только виделся, не похоже было. – Садись, покажу кой-чего. С утра по сети гуляет. Он ставит на стол недавно приобретённый ноутбук и шлёпает пальцем по клавишам, вводя пароль. Если это очередное видео с котиками, Игорь за себя не отвечает. – А вы быстро освоились, Фёдор Иваныч, – замечает он. – Не паясничай, смотри давай. На видео компания молодых ребят, по всей видимости, только что вывалившаяся из бара, они весёлым шагом идут по тротуару, что-то увлечённо между собой обсуждая. Снимают их со спины. Среди них он узнаёт Диму, он – во главе процессии, целеустремлённо шагающий куда-то в направлении плотно друг за другом стоящих жилищных двойников-коробок. Нет. Не к ним. Кладбище – понимает Игорь. Он ведёт их на кладбище. Мимо сторожа на территорию Дима проходит как к себе домой, а вот их преследователю не повезло: приходится искать место, где можно перелезть через забор. Это подозрительное рвение Игорю совсем не нравится. Ещё меньше ему нравится, что, когда преследователь снова находит честную кампанию, Дима, окружённый бессознательными телами, уже разворачивает трубки с иглами-бабочками на концах и достаёт бутылки. Он знает, что произойдёт дальше – сам не раз подобное проворачивал – и даже знает, когда это было снято. Дима, добрая душа, усаживает незадачливых ребят на пенные поджопники, которые вытаскивает из своего рюкзака вместе со всеми принадлежностями для сливания крови. Концовка, правда, выходит смазанная: снимающий явно на всех парах улепётывал с кладбища. – Ох бля, – подводит итог Игорь. – Точнее не скажешь, – соглашается Прокопеныч. – Но это не всё. И включает ещё одно. Игорь жалеет, что должным образом не ценил видео с котиками. Второе оказывается ещё хуже. Он смотрит как группа молодняка, совсем ещё поросль, о чём-то переговаривается с Димой. Как спокойный разговор всё больше набирает обороты. Как Дима поднимает руки в попытке снизить градус агрессии и получает крепкий удар-толчок в грудину. Человеку было бы крайне неприятно, но Дима только склоняет голову – и срывается с места. Игорь смотрит, как бедолаги оказываются раскиданы в мгновение ока, и это самое страшное: ни один человек не может двигаться так быстро, и происходящее не оставляет простора для иных трактовок. – Мы в жопе. Прокопеныч кивает, захлопывая крышку ноутбука. – На деле всё даже хуже. Вне зоны действия камер были найдены четыре выжженных пятна на асфальте. «Такие дела,» – написано у него на лице. Сзади на плечо Игорю ложится бледная рука: теть Лена зашла на кухню, а он даже не заметил, когда. Он зажмуривается до белых точек в глазах и снова их открывает: всё равно не скрыться от увиденных кадров. – Димка бы такого не сделал. С досады Прокопенко хлопает по столу. – Никто здесь в этом и не сомневается! Ты ведь понимаешь, что вопрос не в том, смог бы он это сделать или нет, а в том, кто и как его подставил? В верхнем углу видео стоит дата: 21/12/15. Совсем недавно. – Это запись с камер наблюдения. Чьи? – Вот это тебе и нужно выяснить. И чем быстрее, тем лучше. – Сколько у меня времени? Поджав губы, теть Лена отходит к форточке и дёргает щеколду. В комнату врывается морозный зимний воздух. Шуршит бумага сминаемой пачки сигарет. – У тебя его нет. Князю уже сообщили. Фёдор Иваныч кивает словам жены. Какое-то время он смотрит Игорю прямо в глаза, будто решая, стоит ли продолжать. – Ну вы кота за яйца не тяните, – не выдерживает Игорь. Чиркает кремень зажигалки, и Игорь невольно отшатывается. Воспоминания о неудачном сожжении ещё свежи в его памяти. – Прости, родной, – просит теть Лена. Она при нём и не курила никогда. Непрошеными мыслями лезет в голову: «а когда твой отец погиб?», – и это ему сильно не нравится. Он уже знает, к чему всё идёт. Игорь тоже достаёт из кармана электронную дуделку – вейп, поправляет его Юля в его голове – затягивается и выдыхает пар в сторону. Тупо он, наверное, выглядит, он так и сказал Юле, когда она протянула ему коробочку, повязанную розовым бантом. Она только посмеялась и ответила, что тренироваться дышать всё равно на чём-то надо, и была, как всегда права. Когда он впервые достал эту штуку при всех, Олег посмотрел на него, как на говно (сам говно – подумал Игорь), а Серёга смешно морщил нос. «Спасибо, что не айкос,» – сказал он Юле, а Игорь, как всегда, не смог понять, это что-то реально существующее или снова из голосов у того в голове. Димка же… Димка ничего не сказал, просто улыбался мягко, смотря на них. Прокопенко смотрит поочерёдно на жену, на Игоря, но насчёт курения в доме не возражает, только мычит что-то неодобрительно и говорит, наконец: – После случившегося на презентации положение у Димы и так было шаткое, а тут это. Ты знаешь, у нашего брата крутой нрав, вот и Коля долго размышлять не стал. На Диму объявлена Кровавая Охота.