Гармония

Яков думал, что хуже уже быть не может. Хуже стало. Знаете, достаточно трудно выдерживать тяжелый труд, усугубляемый подталкиваниями Вальтера. Достаточно тяжело смириться с тем, что другие отступники избегают общения с ним и его соотрядниками. Просто ужасно было жить в этом мире боли и неопределенности. Но нацистский капитан каким-то образом умудрился сделать все еще хуже. — Номер 24551! Шаг вперед! – Яков узнал свой номер во время утренней переклички и сделал шаг вперед, предчувствуя недоброе. Фиолетововолосый офицер надменно оглядел его. Он сразу узнал этого категорически живучего отступника. – Номер 14873 "сломан". Отныне ты будешь его заменять и выполнять его задания. Немедленно отправляйся на завод и получи там дальнейшие инструкции. Тишина, воцарившаяся вокруг Якова, казалось, только усилилась после этого приказа. Яков поборол желание посмотреть на состайников и подчинился приказу офицера. Он отошел от группы, отдалился от барака и направился в противоположную сторону от рабочих полей. Несомненно, Вальтер был ответственен за перемену места службы. Яков сухо сглотнул. Каждый шаг, который он делал, приближаясь к фабрике, заставлял его сердце биться быстрее. Что бы ни придумал нацист, это не может быть хорошей затеей. Яков бросил быстрый взгляд на фабрику. Это было большое серое здание с единственной дверью посередине и несколькими маленькими окнами. Оно выглядело грязным, неприветливым и жутким. Отступник поднял голову и посмотрел на небо над зданием. Каждый день перед вечером из заводских труб вырывался черный дым, наполняя воздух неприятным зловонием. Он слышал много историй об этом месте. Страшные истории, от которых мурашки бегали по телу. Рассказы о жестоких пытках, боли и смерти. Яков сильно прикусил губу от негодования, когда понял, что не попрощался со своими... друзьями. Яков не сомневался в том, что он никогда больше не увидит ни мальчиков, ни девочек, если они вообще живы. Наконец он добрался до старого серого здания и глубоко вздохнул. Он поднял подбородок со всем достоинством, которое у него осталось. Яков медленно подошел к двери, за которой стоял охранник и настороженно смотрел на него. — Вы 24551?! – сердито спросил солдат. Яков не понимал, почему верующие всегда так злы. — Да. — Давно пора! Идите во вторую дверь слева! Яков повиновался и вошел в темное здание. Проходя по коридору, он заметил, что по бокам стен коридора было множество дверей, и это напомнило ему больницу. Жуткую. Он постучал во вторую дверь слева. Голос лениво сказал ему, чтобы он вошел. Это был небольшой, и видимо, медицинский кабинет. За столом сидел врач, всем своим видом выдававший усталость: голубые глаза, открытые лишь наполовину, рука на щеке, чуть растрепанные желтые волосы, будто парень недавно спал на столе. — Номер 24551? – спросил врач, едва взглянув на него, перебирая бумажки. — Да, – сухо ответил Яков. Врач открыл ящик и достал формуляр. — Имя? — Яков. — Фамилия? — ... — Понятно, – вымученно вздохнул парень, что-то там помечая в документе. – Возраст? — Семнадцать. — Барак? — D34. Врач заполнил анкету и передал ее Якову. Он нехотя встал и жестом пригласил отступника следовать за ним. С колотящимся сердцем Яков шел за высоким парнем, пока тот не остановился у одной из дверей. Он открыл ее и опять же жестом велел Якову войти в комнату. Яков оказался в небольшом помещении с белыми стерильными стенами. За столом снова сидел человек, но здесь была еще и вытянутая кровать. Улыбчивый паренек с белым халатом встал – несомненно, он был врачом. Яков протянул ему бумагу, и тот внимательно прочитал ее. — Привет, Яков! – весело поздоровался парень, и Яков саркастически хмыкнул, словно говоря: "Это что, доброжелательный верующий? У него произошел какой-то сбой в системе?" – но вслух он этого, естественно, не произнес. – Я, кстати, Том! Сейчас посмотрим на тебя! У Якова все внутри похолодело, но Тому было побоку. Он приказал Якову сесть на кровать и провел ряд обследований: проверил все части лица, измерил длину рук, ног, рост и вес. Яков, когда Том воскликнул "Все!", облегченно выдохнул – при здешних осмотрах его по какой-то причине не заставляют раздеваться, чтобы посмотреть тело и органы. Дело ли это рук Вальтера? Думать об этом не хотелось. Закончив, Том что-то написал на машинке, после чего набрал номер телефона и сообщил, что 24551 готов к работе. Вскоре раздался стук в дверь, и новый солдат приказал Якову следовать за ним. Они шли по длинному и темному коридору с множеством дверей. Когда они дошли до его конца, Яков напряг зрение и вошел в большой пустой отдел с серыми стенами и пьянящим запахом в воздухе. Солдат указал ему на странную ручную тележку. Она была длиннее обычной. Кроме того, ее борта были выше и круглее. — Номер 24551. Во время утренней смены Вы будете искать "сломанных" на рабочих площадках и доставлять их в морг, дверь справа от вас, – Яков следил за указательным пальцем мужчины, чувствуя, как переворачиваются его внутренности. Он только что сказал "сломанных"? Какого... – Во время дневной смены Вы будете выполнять задание на женских рабочих площадках. За один раз Вы должны перевезти не более двух взрослых тел, или одного взрослого и двух детей, или четырех детей, – мужчина холодно сказал, как будто это самая банальная вещь в мире. – Когда врач будет готов осмотреть тела, Вы принесете их сюда и сложите в кучу. В 18:00 Вы сожжете тела в печах, – он указал на три отверстия в стене. – Вы уйдете в 19:00. Ни раньше, ни позже. Тела, которые Вы не успели сжечь, останутся здесь до следующего дня. А теперь идите! Яков, дрожащий с головы до ног, поднял ручную тележку, вышел с фабрики и направился к рабочим полям для мужчин. Его мозг все еще пытался осмыслить то, что он только что узнал. Яков видел, как мужчины иногда падают в обморок. Он знал, что в большинстве случаев это происходит из-за их смерти. Но он никогда не задавался вопросом, как убирают трупы с полей. Он всегда полагал, что этим занимаются верующие... Яков прикусил нижнюю губу, когда реальность стала довлеть над ним. Господин Вальтер сделал его уборщиком трупов. Он глубоко вздохнул, и тут же его охватила смесь эмоций. Гнев, ненависть, жалость к себе, бунтарство, отвращение... Яков понимал, что должен контролировать свои эмоции, но они так и лезли наружу в виде желчи. Когда он подошел к рабочим полям для мужчин, к нему подошел солдат. — 24551? – Черт, он начинает ненавидеть этот номер. Яков кивнул, не глядя на солдата. – Вам разрешается ходить только между траншеями. Не мешайте остальным работать. С придушенным "Да, сэр" Яков вошел в первую траншею, пытаясь сосредоточиться на земле вокруг себя. Но вместо этого он следил за движениями худых изможденных мужчин и хрупких слабых детей. Отступники со впалыми глазами, усталые, печальные, избитые. Они были рабами мира, который сошел с ума. Они жили только для того, чтобы работать, они выживали только для того, чтобы отсрочить свою смерть. Верующие задавались вопросом, как "чинить" отступников, но совсем скоро забыли о своем же вопросе. Яков прошел несколько траншей, спотыкаясь, толкая тележку, утонувшую в мягкой грязи. Его глаза постоянно сканировали местность, ища и выискивая то, что он надеялся не найти. Но вдруг его тело приросло к земле. Он нашел свой первый труп. Трупом оказался человек, лежащий на животе лицом к земле. Яков неуклюже отошел от траншеи и подошел к трупу. Трясущимися руками он нерешительно прикоснулся к мертвому телу. Его пальцы осторожно надавили на холодную кожу, словно он боялся, что труп набросится на него. Яков несколько раз моргнул, заставив эмоции поутихнуть. Он судорожно вздохнул и схватил руку мужчины, подавив мучительный стон, так как она оказалась ледяной и твердой. Осторожно перевернув окоченевшее тело, он посмотрел на лицо мертвеца. Яков отвернулся, зажал рот рукой и плотно закрыл глаза. С его губ сорвалось несколько приглушенных всхлипов. "Вальтер, черт тебя дери... Ненавижу... Что-что, а это – ненавижу", – гневно думал Яков, пытаясь подавить чувства и рассмотреть труп повнимательнее. Наконец он наклонился ближе к телу. Веки мужчины были полуоткрыты, остекленевшие глаза смотрели вверх, как будто последнее, что он делал, – это смотрел на небо. А его губы словно оставили след последнего вздоха. Он был ужасно худым, его серая кожа впала в кости. Яков поспешно отвел взгляд, предварительно осторожно опустив пальцами веки бедняги. После этого он оттащил тело к траншее, приподнял его, чтобы положить на тележку. И направился прочь, на поиски других трупов, лежащих на земле. ... Ганс беспокойно наблюдал за Яковом, стоящим впереди него. Яков все это время стоял в очереди за обедом с безучастным выражением лица. Он машинально подошел, взял свой суп и сел рядом с членами Уникального отряда. — Г-где ты был все утро? – выпалил Ганс, как только Яков присел напротив. Тот же никак не отреагировал на вопрос. Он сидел и ел суп, не пробуя его на вкус. Ганс заметил, что руки у него трясутся. – Яков? – позвал он, на этот раз чуть повышая тон. Яков перестал есть и медленно повернул голову, чтобы посмотреть на Ганса. Ребята почувствовали, как по их позвоночникам пробежал холодок. Взгляд был затравленным. Яков смотрел на Ганса так, словно видел его впервые. Его завораживала вся эта искрящаяся жизнь в светлых глазах Ганса, вся эта юношеская энергия, запечатленная на милом лице, будто жизнь его не разделилась на до и после. Яков подумал, как долго еще это будет продолжаться. Сколько еще времени пройдет, прежде чем этот свет угаснет, а блестящие глаза станут мутными и мертвыми. По лицу Якова прокатилась странная волна сожаления – его передернуло от такого резкого порыва. Он, не мысля, что делает, положил руку на щеку Ганса. Она была теплой. А потом потекли слезы. Пока Ганс и Оливер растерянно смотрели на Якова, а Элиас напряженно молчал, Вольфганг, к общему удивлению, прикоснулся к Якову, заставив того обратить на себя внимание. — Я видел. Ты перевозил трупы. Сегодня. Когда-то, – Вольфганг зажмурился, неосознанно сжав плечо Якова, и невзначай пролепетал: – Все в порядке. Яков молча вытер слезы и с порывистыми всхлипами продолжил есть. ... Надежда есть всегда, даже в самые мрачные времена. Не нужно смотреть на то, что вы потеряли. Смотрите на то, что у вас еще есть. Вы должны сохраниться хотя бы до тридцати лет, ведь рано ушедшим нет покоя от Вечного забвения. Так почтите же умерших Черных отступников! Удостойте их неисправные тела вниманием! Не видать им достойного захоронения в Верующем мире! Пусть стынет кровь у вас в жилах от думы, что ожидает всех нас после последнего выдоха, дабы жить и дальше во имя Света в глазах да Мыслей в мозгах. ... Он наткнулся на еще один труп. На этот раз это был молодой человек, лет двадцати. Был. Яков приподнял холодное и жесткое тело, осторожно положил его на ручную тележку и посмотрел на него. Он покачал головой, думая о том, как все несправедливо. Как несправедлив этот мир. Насколько он несправедлив к невинным душам, претерпевающим зверские муки, умирающим не в свой срок. Яков глубоко вздохнул и закрыл глаза. Пускай верующие думают, что они техника. Но они действительно умирают, а не ломаются. Яков открыл глаза, взял ручную тележку и продолжил свою работу. Нужно было действовать быстро и незаметно, чтобы никто из солдат не заподозрил в его поведении что-то неладное и не подумал, что он делает перерыв.