Фрагменты нашей маленькой жизни

      Сяо Чжань отвлекается от чтения сценария, когда слышит звук открываемой двери и тихое мяуканье Орешек. Потом в коридоре включается верхний свет, раздается тихое ворчание, и Орешек вбегает в комнату, раздраженно размахивая хвостом. Сяо Чжань откладывает сценарий в сторону, делая маленькую закладку на нужной странице, когда она запрыгивает к нему на колени. Тычется мордочкой в ладонь и продолжает мяукать, мягко перебирая лапками его домашние штаны. Ластится к нему так и эдак, требуя свою порцию внимания.              — Вот, — говорит Ван Ибо и ставит перед Сяо Чжанем ведро с краской. — Наше развлечение на сегодня.              И улыбка у него такая, будто бы он выиграл в лотерею — радостно-счастливая, широкая-широкая. Теплая и такая красивая до невозможности.              Сяо Чжань склоняет голову на бок, продолжая чесать кошку за ушком, одаривает выразительным взглядом Ибо, а тот, пожав плечами, довольно выдает:              — Мы будем красить стену.              — Почти полночь, — вздыхает Сяо Чжань. — Не думаю, что это хорошая идея.              — У нас выходной, — Ибо, отмахнувшись от него, словно от маленькой неприятности, притаскивает из прихожей еще и коробку, и Сяо Чжань замечает в ней разноцветные колеры. — Или ты уже забыл, что сам этого хотел?              — Нет, не забыл.              — Тогда что? — Ибо смотрит на него пристально и с таким воодушевлением, что возражение кажется кощунством. Он тянет руки к Орешек, но та явно не настроена получить от него сегодня ласку: недовольно мяукнув, она аккуратно спрыгивает с колен хозяина и ловко проскальзывает в коридор.              Ван Ибо это не нравится.              — Эй! — обиженно тянет он ей в след. — Орешек, а как же папа?              В ответ полная тишина. Ибо сокрушенно вздыхает, поджимает губы, а потом опять переключается на Сяо Чжаня.              «Ладно, — думает тот, — твоя взяла, мелкий засранец. Выходной же».              Если быть точными, то у них впереди три дня выходных, один из которых Сяо Чжань намеревался полностью провести в постели. Не его вина, что они снова не видятся неделями, так что он имеет право на день ленивого секса и объятий, окей? Пусть вместо кровати у них пока на выбор либо диван, либо надувной матрас. Сяо Чжаню, к слову, матрас нравится куда больше.              Но Ван Ибо невозможно отказать. Это просто физически невыполнимо. Особенно, когда его взгляд напоминает маленького щеночка, ожидающего ласки и похвалы. Ибо сам знает, как именно это действует на Сяо Чжаня, и беззастенчиво пользуется всякий раз, когда хочет получить желаемое.              Маленький бесстыжий проказник.              — Окей, — хмыкнув, Сяо Чжань прищуривается. — Выбирай комнату.              Поднявшись, он сбрасывает рубашку, оставаясь в тонкой майке, подходит к столику и заглядывает в коробку с тонами. Придирчиво осмотрев каждый пузырек, он наконец находит нужный цвет и бросает его Ван Ибо.              — Розовый?              — Не круто?       На губах у Ван Ибо появляется ухмылка.              — Офигенно, — Ибо подхватывает коробку и с остальными цветами, направляясь в одну из комнат. — Всегда такую хотел.              Сяо Чжань качает головой: вот же ребенок.              Ван Ибо выбирает самую дальнюю комнату в их еще не до конца отремонтированной квартире. Ту, что вроде как являлась бы спальней. Что ж, розовый— это даже интересно.              По крайней мере, будет весело.              У них уже подготовлены стены — вообще большую часть ремонта выполняют специально нанятые для этого люди, но они с Ибо решают, что некоторые детали в декоре сделают самостоятельно. Так, когда будет на это время и желание.              Пока Сяо Чжань подготавливает кисти и находит нужные емкости, Ибо за пару минут разводит нужную консистенцию цвета. Они тихо переговариваются — больше, конечно, Ибо говорит, а Сяо Чжань слушает.              Потому что, когда Ибо увлечен чем-то, остановить поток его речи невозможно. Он говорит, жестикулирует, при этом умудряясь еще даже немного пританцовывать, будто в нетерпении. Сяо Чжань кивает, соглашаясь с некоторыми его предложениями, вставляет свои, но по итогу — просто любуется.              От такого Ибо — загоревшегося идеей, взбудораженного, чьи глаза светятся азартом и предвкушением — не отвести взгляда. Просто бесполезная попытка, считает Сяо Чжань, когда у него не получается переключить внимание — руки Ван Ибо повсюду, его смех и голос, он заражает энергией и маленьким безумством любого, кто попадется на его удочку, засмотревшись всего на секунду.              Это какая-то особая магия Ван Ибо. Магия его улыбки и очаровательных щек, да.              Поверьте, Сяо Чжань знает, о чем говорит: сам попадает в эту ловушку не единожды. Он не жалуется, нет, потому что чувство, возникающее у него в груди всякий раз, когда Ибо предстает перед ним именно таким, ничем не описать. Оно похоже на вздох, болезненный вздох после того, как выплываешь с большой глубины и оказываешься на поверхности — спасительный, сладкий-сладкий, болезненный до легких судорог и кашля, но такой желанный. Самый-самый лучший глоток кислорода.              Оказывается, красить стену с Ван Ибо — квест похлеще готовки. Не то чтобы Сяо Чжань не догадывался об умениях или же практических знаниях — чего там уметь, гэ, это же просто: води кисточкой и все! — но, когда Ибо берется за валик и делает первый мазок по стене, Сяо Чжань слышит тихий и отчетливый «шмяк».              Это уже не очень хороший звук. Видимо, краски им хватит, дай небеса, на половину комнаты такими темпами.              Катастрофа.              — Ого! — в голосе Ибо полно восторга и не скрытого удивления. — Ого!              Обернувшись, Сяо Чжань наблюдает картину того, как Ван Ибо, подпрыгивая на одной ноге, пытается достать до стыка потолка и стены. Со стороны это выглядит забавно: Ибо, пусть и достаточно высокий, но не настолько — потолки все же выше и выигрывают маленькое соревнование, которое Ибо устраивает между ними.              Понаблюдав несколько минут за тем, как Ибо делает бесполезные попытки допрыгнуть и сделать мазок, игнорируя при этом все подручные средства для удобства, Сяо Чжань старается не рассмеяться. Но с треском проваливается, потому что Ибо действительно выглядит смешно и нелепо. Стараясь контролировать смешки, Сяо Чжань спрашивает:              — Бао, может все же нужна помощь?              — Зачем? — непонимание озаряет чужое лицо. Ибо щурится и тихо, с легкими нотками подозрения, спрашивает: — Чжань-гэ не верит в меня? Думает, что я не справлюсь?              — Отнюдь.              — Спорим, что я управлюсь быстрее тебя?              Спрашивая, он подходит ближе. Его одежда уже покрыта розовыми крапинками, а на щеке красуется тонкая линия краски. Сяо Чжань хмыкает, качает головой и примирительно поднимает руки, облаченные в перчатки.              — Я верю, что ты будешь круто красить свою часть стены, — не удерживается он от поддевки. — И даже не испачкаешься.              Последнее проговаривается с явным намеком. Ибо свободной рукой оттягивает футболку, замечая следы, и давится воздухом, когда Сяо Чжань доверительно наклоняется к нему ближе и шепчет:              — Покажешь мастер-класс, мистер самая чистая футболка?              Ибо пихает его в плечо, совсем несильно, явно возмутившись поддразниванием. Сяо Чжань притворно округляет глаза, а Ибо, пользуясь его замешательством, вдруг опускает пальцы в маленький контейнер с краской, замечая:              — Знаешь, Чжань-гэ, — размазывая ее меж пальцев, — ты всегда очень обворожительный. Очень соблазнительный.              — Ибо, — предостерегающе и с легким оттенком паники.              — Но я думаю, — Ибо приближается и приближается, задумчиво рассматривая свои пальцы. — Может, добавить тебе очарования?              «Ах ты засранец!»              — Ибо.              Предупреждение не срабатывает: ловко подавшись вперед, Ибо быстро мажет Сяо Чжаня по щеке пальцами, а потом отходит на несколько шагов назад. Озорные смешинки у него в глазах сияют ярче солнца.              Сяо Чжань спокойно и совсем не торопясь касается испачканного места, склоняя голову на плечо. Из-под опущенных ресниц наблюдает за тем, как Ибо, словно ничего не произошло, поворачивается к Сяо Чжаню спиной, принимаясь вновь за прерванное занятие.              Несколько крупных капель краски падают на пол.              Катастрофа.              — Бао, — ласково и тихо тянет Сяо Чжань, подходя ближе. — Не поворачивайся к врагу спиной, пока не выиграл битву — проиграешь же.              Он стоит совсем близко, дышит Ван Ибо в шею, слегка щекоча, и, когда тот оборачивается, резко и быстро, тут же проделывает с ним точно такой же трюк.              Когда полчаса спустя они, наконец, заканчивают вести себя словно дети, от краски в контейнерах ничего не остается. Стену придется перекрашивать рабочим. Но Сяо Чжаню все равно, пока Ван Ибо так ему улыбается.