Фрагменты нашей маленькой жизни

      Кобальтовое небо над головой сияет звездами. Сяо Чжань прикрывает за ними дверь и, улыбнувшись, тащит Ибо на середину крыши.              — Чжань-Чжань?              Ибо послушно следует за ним, в его голосе легкое любопытство и предвкушение — он любит сюрпризы, они всегда похожи на маленький праздник, наполняющий радостью и весельем. Но только если это хорошие сюрпризы.              — Погоди, — шикает на него Сяо Чжань, так ничего и не объяснив.              Останавливается он резко, и Ибо, не ожидавший ничего подобного, врезается ему в спину. Но тут же быстро ориентируется и обвивает руками чужую талию. Сяо Чжань издает тихий смешок и откидывает голову ему на плечо.              — Попался, — зачем-то шепчет Ибо. — Не отпущу.              Это глупо, но у него настолько сейчас хорошее настроение, что эйфория бурлит в крови сильным потоком, взрывается внутри словно хлопушки, и конфетти счастья разлетаются по округе, незримо кружась в воздухе.              Удивительно и прекрасно это чувство, безгранично и волшебно.              — Не отпускай, — просто и так же тихо. — Нравится?              Ибо только теперь рассматривает открывшуюся перед ним картину. Невольно расплывается в улыбке — робко-нежной, трогательной улыбке, как потом скажет Сяо Чжань, не переставая целовать его, — и соглашается:              — Очень.              А потом оставляет короткий поцелуй на щеке Сяо Чжаня и прижимает его к себе ближе.              Тишина между ними — уютная и безмятежная, — разбивается о неясный гул машин внизу. Сначала неспешный, будто робкий стук в дверь, а потом по нарастающей, врываясь настойчивостью реальности, от которой, судя по всему, сегодня хочет убежать Сяо Чжань: разложенный плед, разбросанные вокруг него подушки и выставленные на нем контейнеры с едой говорят красноречивее всего на свете.              У Ван Ибо нет слов. Они все какие-то неправильные, какие-то блеклые, ненастоящие будто бы. Ну, в его понимании.              — Чжань-Чжань, — прикрыв глаза и вдохнув для храбрости, но тон все равно немного игривый, когда Ибо спрашивает: — Это свидание?              Ему не нужно знать ответ: Сяо Чжань лишь смотрит на него, и Ибо все понимает. Целует снова, прямо в уголок губ, оглаживая пальцем нижнюю, и прижимается своим лбом к чужому.              Вот это — настоящее. Самое-самое настоящее, на кончиках пальцев дрожащее от переизбытка эмоций, рвущееся через нежность и застывающее по-прежнему невысказанным «Спасибо».              Прохладный ветер ласкает невесомыми прикосновениями. Забирается под футболку, играет с волосами, отчего челка закрывает глаза. Он шепчет что-то, едва разборчивое, но за стуком своего сердца Ибо не слышит. Ничего не слышит, кроме коротких и ритмичных «тук-тук», резонирующих с дыханием напротив.              — Пожалуйста, — понимает его Сяо Чжань. — Ты рад?              Его голос тоже слегка дрожит, и это самое прекрасное, что когда-либо слышал Ван Ибо.              «Какие же мы дураки, — думает он, прикрывая глаза. — Как же мы влюблены».              — Я в восторге.              Проходит несколько ударов сердца, прежде чем они наконец прекращают обниматься. Сяо Чжань садится на одну из подушек, тянется к одному из контейнеров, пока Ибо располагается рядом.              — Это что? — Ибо присвистывает, видя содержимое контейнера. — Курица в коле? Баоцзы? Лапша? — он щурится, поймав взгляд Сяо Чжаня. тот пожимает плечами и протягивает ему палочки. — Я умру молодым.              Сяо Чжань смеется.              — Не говори ерунды, — цепляет палочками кусочек, а потом подносит ко рту Ибо. Ибо послушно открывает и прожевывает, довольство отражается на его лице. — Тебе все можно, я договорился.              — Менеджер Пак согласился?              — У него не было выбора.              Сяо Чжань ухмыляется, так знакомо и немного опасно, что Ибо невольно сглатывает. Правда, у него совершенно нет страха. Вместо него слабый отголосок возбуждения прошибает позвоночник.              Ван Ибо прикрывает глаза и говорит себе: успокойся, нельзя все время быть таким, а. Но кто виноват в том, что рядом с Сяо Чжанем Ван Ибо теряет возможность мыслить трезво, не превращаясь в желе или же не возбуждаясь, словно подросток в пубертате? Хотя отчасти он почти подросток.              «Просто это Сяо Чжань, — отвечает он сам на свой вопрос. — Вы вообще его видели?»              Ночь красива и очаровывает. Сяо Чжань продолжает кормить его, подсовывая то одни кусочки блюд, то другие, и время течет медленно. Настолько медленно, что кажется будто бы они пришли на эту крышу вечность назад. Самую прекрасную вечность, что вообще могла бы быть.              — Так почему здесь? — Ибо склоняет голову на плечо. Соус стекает по подбородку, он утирает его пальцем и совершенно некрасиво и бессовестно засовывает потом его в рот, облизывая. Немного хмурый взгляд Сяо Чжаня он старается игнорировать.              — Мы давно не ели вместе, — честно отвечает Сяо Чжань. — Я подумал, что это хорошая идея.              — Здесь, — Ибо оглядывает пространство вокруг них. — На крыше, — Сяо Чжань кивает. — Где может пойти в любой момент дождь?              — Небо чистое. И я смотрел прогноз.              Ван Ибо качает головой: иногда из Сяо Чжаня клешнями не вытянешь истинную причину его поступков. Правда Ибо это совершенно не нужно: его все устраивает, он не жалуется, наслаждаясь любым моментом, пока они вместе. И, к тому же, Ван Ибо прекрасно знает Сяо Чжаня, считывает его на раз.              Город внизу не спит. Неоновые огни рекламных щитов озаряют несколько крыш вдалеке, когда Ибо переводит на них свой взгляд. Его голова на коленях Сяо Чжаня, и они с Сяо Чжанем тихо переговариваются, почти лениво поглаживая ладони друг друга и переплетая изредка пальцы.              — А если все же пойдет дождь?              Ибо вытягивает их соединенные руки вверх, показывая кулак несуществующим облакам. Пальцами свободной руки Сяо Чжань гладит его по волосам, дарит крохотную ласку, касаясь ушей, и это так приятно, что Ибо тихо и почти неразборчиво что-то пропевает. Звук короткий и глухой, словно мурчание.              — Если пойдет дождь, бао, я укрою нас.              Наклонившись, Сяо Чжань заглядывает ему в глаза. Они такие красивые, что Ибо заново учится дышать, рассматривая яркий свет внутри темного зрачка.              — Не вижу здесь зонта, — хрипло звучит голос Ван Ибо. — Как ты собираешься укрыть нас без зонта и плаща?              Его щелкают по носу. Ибо давится воздухом, возмущенно вскидывается, не успев толком даже как-то ответить — Сяо Чжань ловит его лицо и целует. У Ибо ухает сердце и сбивается дыхание: поцелуй нежный-нежный, обняв Сяо Чжаня за плечи, он наслаждается близостью, не обращая внимания, что где-то над ними сверкает первая молния. Пару минут спустя первые капли падают на бетон крыши.              В конечном итоге, Ван Ибо верит Сяо Чжаню, и если он сказал, что защитит — значит, так и есть.