Хищник

В воздухе витал аромат корицы, пряного красного вина со специями и запах летней ночи в лесу, который ни с чем не спутаешь. Дрова тихо потрескивали в камине, даря себя пламени целиком, с улицы доносились пения цикад и шум теплого ветра, колыхавшего ветви многолетних сосен, а песнь гитары плавно лилась сквозь сегодняшний вечер. Одним словом, уют неописуемый, такой только прочувствовать каждой клеточкой тела надо, а не обсуждать. Сейчас Дамиано сидел на месте Виктории, которая аккуратно укутала его теплым пледом, хоть и отнекивался он знатно, потому что смотреть на то, как твоего друга близкого морозит из-за высокой температуры и он чуть-чуть дрожит, было по-настоящему невыносимо. Волосы его были собраны в высокий хвост, поэтому волнистые кончики создавали до ужаса милый «шарик» на уровне его макушки, но я все-таки изо всех сил старалась не смотреть в сторону этой биполярочной особы, хоть и хотелось мне этого до безумия сильно. К моему огромному удивлению, он тоже не смотрел, и, казалось, что даже не хотелось ему этого: всем видом показывал, как ему не понравились мои дневные слова, как будто бы сам мне приятности говорил какие-то. Интересно, кто он по знаку зодиака? Потому что если козерог, то к бабке не ходи, понятно, почему он ведет себя как козел. И если эта особа по дефолту привлекала мое внимание, хоть и не нравилось мне это жутко, то сейчас в поле моего зрения все чаще попадали переглядки Геры и Вик, которые также не остались незамеченными Ароном, который с до жути довольной моськой наблюдал за всем этим. Интересно, блин, чем это они занимались, пока мы со злым Дамиано ждали Викусю в коридоре… И какого черта Ара такой довольный. Обязательно нужно докопать и все узнать, обязательно. У папы была страсть к музыке столько, сколько я его помню, и сейчас он очень ловко это демонстрировал: мелодия гитары лилась настолько необычайной трелью, что сердце замирало от такой неописуемой красоты. Примечательно, что именно он стал своеобразным наставником Германа, ибо родители моего товарища относились к творчеству с нескрываемым скептицизмом, мол, не профессия это нормальная, даже нет смысла на все это дело тратиться. А он, в свою очередь, хотел всем сердцем, благо, хоть на музыкальную школу уговорил, где трудолюбиво отпахал три года, также в совершенстве освоив гитару по совету моего отца. Создавалось отдаленное впечатление, что все мы дети из какого-нибудь детского сада, а Клауд — воспитатель, который рассказывал нам интересные истории, что лишь добавляли окружающей нас обстановке ничем не передаваемый особый шарм. Он говорил о древнегреческой мифологии и египетских богах, коими, оказывается, являлись хранители. Виктория робко спросила его о том, каким божеством он представал перед людьми, на что старый демон ответил, что был слишком молод в те времена, чтобы быть хранителем, но ему выпала честь служить так называемому богу Ра. Насколько я поняла, в те времена в Инфересе все было гораздо строже и уж точно более иерархично, чем сейчас: за любой, даже самый мелкий, косяк следовало наказание, именно поэтому все жили в мире и согласии. По словам Клауда, лишь в начале нашего тысячелетия начались первые разногласия: кто-то нашел надпись, высеченную в камне, про силу великую, которую никто никогда на земле не имел. Только ангелы. — Ой, то есть это все началось из-за той детской сказки? — вдруг воскликнул Арон, активно жестикулируя, отчасти будто бы надменно смотря на Клауда, как бы говоря, что чушь все это собачья. — Получается так, — по-доброму ответил он. — Людям свойственна жажда силы… да и не людям тоже. — Оранжевый свет от камина добавлял его седым волосам красивущий, будто бы медный оттенок, из-за которого он будто бы даже помолодел немного. Клауд вдруг усмехнулся нам своими мыслями, которые тотчас же озвучил. — Забавно, правда? Хрупкое равновесие разрушила погоня за знаниями… — Ну, так это же просто легенда, разве нет? — тихо спросила я, смотря на лица Геры, Виктории и папы, который так и не прекратил играть, лишь силу уменьшил, из-за чего мелодия гитары звучала будто бы шепотом на фоне. Дамиано же сидел с небольшим прищуром хитрым, еле заметно улыбаясь уголком рта. — И многое забыто, чего забывать не следовало… История стала легендой, легенда превратилась в миф… — с толикой юмора, словно бы прямо в глаза мне смотря, произнес старый демон, его слова кольнули глубоко в подкорке мозга, воспоминания сами вышли из пучин сознания, и перед глазами появился образ одного из героев произведение Толкина — «Галадриэль». Клауд, будто бы мысли мои прочитав, продолжил: — С одной стороны, все очень просто, с другой — вовсе нет. Никто не знает, что это была за сила и есть ли она сейчас. Но я уверен, что да… Вопрос только в том, где она и какой ценой она кому-нибудь достанется. Дело времени. — «И когда цепь с нее падет, то ангел смерти к нам придет», — сипло проговорил котоподобный, смотря бывшему хранителю прямиком в глаза, все еще улыбаясь краем губ. Арон наблюдал за нашим диалогом с различимым скептицизмом, смотря на нас, как на умалишенных, чушь какую-то обсуждающих, а на Вик, Джермана и отца — с нескрываемым непониманием и любопытством. — Верно, — коротко ответил старый демон, глядя на парня с нескрываемым уважением, что удивило меня знатно. — Ты поступил достойно, мальчик. — На миг он замолчал, после чего Дамиано, будто бы смутившись, опустил взгляд в пол. — Как мужчина. — Он резко вновь посмотрел старому демону в глаза, его улыбка легкая, сквозь поджатые губы, была до невозможности милой, а прядь, неловко в этот момент выбившаяся из хвоста, упала ему на лоб. Умереть не встать… Так, не тай, Агата, ты все еще в обиде… — Достойно уважения. — На это котоподобный лишь кивнул, снова отводя смущенный взгляд в сторону. — А Виктория так отважно набросилась на то чудище, — гордо почему-то добавила я, отпивая немного глинтвейна из пинты. На что Виктория посмотрела на меня, мол, «ой, да перестань», а Дамиано, который, видимо, пропустил этот момент — и никто ему рассказать не удосужился — вдруг резко оживился, переводя взгляд на подругу. — С рыком зверя и оскалом тигра, я даже тебя испугалась! Теперь же все внимание было приковано к вампирше, которая со словами «да вы чего?» скромно осматривала всех, улыбаясь при этом лучезарно, взгляд на своем друге задерживая, который глядел на нее с такой любовью неописуемой, что аж плакать хотелось. — А ты прям не набросилась? — шутливо спросила она, откидывая волосы назад от лица, случайно показывая всем розовые от смущения щеки. Как по щелчку пальцев все внимание резко переключилось на мою персону, только Герман смотрел ошарашенно с напряженными щеками, что означало, что вот он прям изо всех сил себя сдерживает, чтобы в очередной раз не постебаться надо мной, папа же даже играть перестал — так взволнован был. — Ну, знаешь, когда видишь лежащего на земле Дамиано, сражающегося Мефистофеля и тебя, которую за горло та гадина держит, вариантов как бы не осталось, — ответила я, улыбаясь, после чего заметила странный взгляд Клауда на себе. — А ты смелая, малышок, — воодушевленно воскликнул Ара, радуясь так, будто это он сам что-то эдакое вытворил. — Не смелее остальных, зай, — ответила я юному дарованию преисподнии в его манере, на что он шутливо махнул ладошкой. Взгляд старого демона с каждой секундой становился все пронзительней, отчего внутри все сжималось. — Почему же, — начал вдруг он тихо, мельком вновь всех оглядывая, — все геройствовали, имея магическую силу, твоя же магия проявилась чудом в тот момент. — На миг я замерла: и правда, я одна из всех была абсолютно бесполезной в бою. На удивление все также замолчали. — Вот те на! — вдруг вновь воскликнул Арон, вскидывая руки вверх. — Эта мадам с голыми руками на гадину ту полезла, а Леон… — эмоционально начал он, отчего мои щеки невольно порозовели, но на удивление договорить ему не дали и абсолютно нагло перебили. — Не суди его, он слишком молод, — тихо проговорил Дамиано, но звучало это будто бы гораздо громче высказывания Ары. И вновь на него обрушился полный уважения взгляд бывшего хранителя, наследник ада удивленно вскинул брови, а Вики отчего-то грустно усмехнулась. Арон вдруг набрал полные легкие воздуха. — Да, но это не отменяет того, что он пи…

***

02:15

Все хором мы успокаивали до ужасов разволновавшегося папу, который был в шаге от того, чтобы не сгребсти меня в охапку и не увезти на край света, куда-нибудь в Чили, что никто нахрен не нашел меня, потому что «какого черта лешего моя Агатка на гадов ваших этих сама нападает, вы для чего тут все ходите, бессовестные», Герман лишь похихикивал с его высказываний рассерженных, на что получил импровизированный подзатыльник со словами «говоришь, я тебе, как батя?», после чего на «хи-хи-ха-ха» прорвало уже меня. Все же остальные наблюдали за этой картиной с нескрываемым любопытством: Дамиано даже губу закусил в попытках сдержать улыбку. — Ой, а я не рассказывала, что пробила голову другой гадюке телефоном? — сквозь смех проговорила я, смотря, как выражение папиного лица вновь становится до коликов смешным. — А я-то что, Александр? Меня тогда вообще еще во все это дело не ввязали, не смотрите так на меня! — сквозь улыбку проговорил Герман, поднимая руки в импровизированном жесте «сдаюсь». Виктория — в принципе, как обычно — на пару с Арой выпадала с подобных штук, а Дамиано наигранно — или не очень виновато — отвел взгляд, вновь скрывая улыбку. Старый же демон с нескрываемым интересом наблюдал за нами. Папа вдруг глубоко вздохнул, затем медленно выпустил воздух. — Странно, — начал он, так сказать, с юморком, отчего я даже удивилась. — Я-то думал, что после той кубинской драки ты в подобных ситуациях по умолчанию с ней… Меня резко будто ледяной водой окатили, а Герман вовсе в голос засмеялся. — Что… — с детским восторгом произнес Ара, смотря на меня ну просто максимально удивленно. — Кубинская драка? А можно поподробнее? До этого момента все присутствующие, скорее, восприняли все это как шутку, однако после короткого «ага» от Германа, Виктория и Дамиано тоже заметно оживились. — Папа, не надо… — сдерживая смех проныла я, закрывая лицо руками. — Да поняла я все, не буду так больше! — невольно я вспомнила, как в шестом классе мой папа пришел за мной в школу в платье рапунцель и в ее парике из-за того, что я нахамила учителю и меня вызвали к директору. На меня никогда не повышали голос, зато методы воспитания были весьма интересными. — Ну не позорь ты меня… Теперь уже засмеялся он сам. — Агат, ну вот какой позор? Очень занимательная история, поучительная… — тут же Арон воскликнул воодушевленно «да не томите вы», после чего мой отец демонстративно прокашлялся, а я еще больше закрыла лицо руками и уткнулась так в плечо «орущего в голосину» Геры. — Пять утра, звонок, кубинский номер, поднимаю трубку и слышу испуганный голос Германа, — начало было настолько сюрреалистичным, что я сама невольно засмеялась, смотря на папу сквозь пальцы, замечая, что он для правдоподобности поднес к уху телефон, — а-ало, доброе утро, ночи… э… эм… Дядь Саш, Александр, т-тут т-такая с-ситуация произошла… Вы только не волнуйтесь, м-мы живы! — он пародировал интонацию моего товарища в тот момент настолько точно, что комичность всего рассказала возросла просто мгновенно. — Агата ни в чем не виновата, правда! Оно само, точнее он… эээ… Короче! Мы в Варадеро чисто выпили по коктейльчику, всего по одному, клянусь! Вышли подышать и… Эээ… Короче, он сам ударил ее по жопе, и-ии…эээ… ну, короче, она кинула в него стаканом и дала леща. Я пытался ее оттащить, честно, но менты, они были быстрее… Короче! Мы в кубинской т-тюрьме, т-то есть кутузке, и у нас право на один звонок… Н-надо две тысячи долларов штраф на человека… Умоляю, н-не г-говорите отцу, я вам в-все отдам, клянусь! — Дамиано смотрел с выпученными глазами на меня, его губы были сомкнуты в тонкую ниточку, а щеки напряжены до предела. Виктория на пару с Ароном и Германом ухахатывались, периодически хватаясь друг за друга в припадке, я же сидела, смотря в пол и прикрыв рот рукой. — Дальше я, естественно, спрашиваю, где Агата, мне отвечают, что вон, рядом, сидит рыдает, я попросил включить громкую связь… — Да! Да! — быстро подхватил Герман. — И первое, что он спросил, было: «Ну, я надеюсь, он хоть получил». Сука, ржали всей коллонией… — под заливистый смех Вики он на миг остановился, — а материться-то можно? — вдруг робко спросил он у Клауда, который, усмехнувшись искренне, дал добро. — Ну, я и отвечаю, что да, отхватил он знатно… Деньги я, кстати, вернул! — Абу бандитам, зай! — сквозь смех Ара толкнул меня рукой, после чего истерический приступ одолел и меня. — Ты ж ма хорошая!

***

03:27

Время бежало неумолимо быстро, а атмосфера царила ужасно дружелюбная, аж прям на душе тепло было. Ара с Вик выпытали из меня все подробности той потасовки, после чего ими гордо была придумана кликуха «Агата в законе», папа продолжал играть на гитаре незамысловатые мелодии, иногда мурча что-то себе под нос, будто бы стесняясь петь в полный голос, Дамиано же с Клаудом о чем-то беседовали чуть поодаль, хотя первому, честно говоря, по виду стало похуже, но этого он всеми силами не показывал. — Ладно, все, я больше не могу терпеть! — вдруг резко воскликнул Герман после долгого молчания, чем привлек все внимание, папа же посмотрел на него с улыбкой, будто бы наперед зная, что сейчас будет. — Короче… я написал еще песню, нет ни дэмок, ничего, поэтому я сыграю! Я так ждал встречи с вами, чтобы узнать ваше мнение, что меня здесь, блин, уже разорвет сейчас нахрен! — Вик будто на месте встрепенулась, на что Арон лишь хихикнул, а я обиженно ткнула своего товарища локтем. — Э, а мне ты это показать не хотел? Офигел? — обиженно воскликнула я, пока папа передавал ему гитару со словами «заинтриговал». На это Герман лишь усмехнулся, аккуратно беря инструмент в руки и начиная играть. Его кудрявые волосы чуть упали на его лоб, закрывая глаза и брови.

Не перебивай, когда я мечтаю говорить;

Запрещаю, когда наушники в моих ушах.

Города забыли про нас, мы таем.

Повлиять не пытаюсь я, пытаюсь лишь дышать…

Я невольно затаила дыхание, слушая чуть хрипловатый голос друга, в то время пока папа оценивающе-задумчиво смотрел куда-то в стену с легким прищуром.

Убери все подальше, выведи звук погромче.

Даже тут меньше фальши, чем в этом вашем общем.

Порази свое сердце, зарази свою душу.

Чувствуй килогерцы, эмоции не нужно…

Судя по Виктории, ее дыхание тоже замерло, она лишь смотрела на гитару, на которой умело играл Джери, периодически переводя взгляд на Арона, чуть покачивающегося в такт.

Прячем грусть, на привязи ночью,

Парное одиночество, другого не надо, но мы

Прячем грусть, на привязи ночью,

Остальное затопим, остальное поправим мы…

Вмиг в самый кульминационный момент в комнату вошли Клауд с Дамиано, причем оба были весьма удивлены. Дамиано вдруг резко сосредоточенно прищурился, смотря куда-то вниз и чуть наклоняя голову вбок.

Разными дорогами утром, но в эту минуту

Будь внутри меня главною.

Мы разными дорогами утром, но

Об этом не будем, об этом не станем мы…

— «Прячем грусть…» — это припев? — вдруг сразу после того, как Герман откинул голову назад, спросил Дамиано, на что парень растерянно кивнул головой: слишком пристально котоподобный на него смотрел странно как-то. Папа же выжидающе посмотрел на него, ожидая комментария «экспертного». — Не хватает… акцента. Подумай, как это можно обыграть. На мое удивление отец утверждающе покачал головой. — А так, молодец, очень!

***

04:19

Вечно куда-то спешащая стрелка часов резво подбежала к практически пяти часам утра, первые лучи солнца выглядывали из-за горизонта, теплым светом грядущего рассвета освещая лес. С огромной радостью я приняла новость о том, что Ара с Германом притащили сюда чемодан вещей, в том числе и моих, поэтому я была просто несказанно счастлива. Клауд остался еще что-то обсудить с котоподобным внизу, все остальные к этому времени уже разбрелись по комнатам, лишь мы с другом моего детства все еще только поднимались на второй этаж. — Бро, я так хочу мармелад ягодный, ты не представляешь! Чтобы прям кислый такой, но при этом сладкий и чтобы нотки такие нежные были, без химозного этого вкуса отвратительного! — задумчиво проговорила я по пути к его комнате, чтобы наконец переодеться из одежды, наколдованной мне Мефистофелем, во что-то свое родное. — Кстати о химии… Бро, третий день хочу чипсы, аж сдохнуть хочется… — Заюш, у тебя там все в порядке? — шутливо спросил он, наигранно удивленно смотря на меня, пропуская вперед в комнату и закрывая дверь. — А ой, это ж у вас норма ежемесечная, помню-помню… — Блядь… — прошипела я, закрывая лицо руками и оседая на кровать. — Зато я забыла! — воскликнула я, откинувшись на кровать. — То-то я думаю, у меня живот подозрительно болит… — Да ладно тебе, что такого?.. — с простотой душевной спросил мой товарищ, доставая мне комплект домашней одежды и пакет. — А почему у вас все трусы с бантиками? — Герман, ты рылся в моем нижнем белье?! — злобно воскликнула я, на что парень аж опешил. — Спокойно, ты бы без них не прожила, бро, а силой мысли я их бы не телепортировал… Он вдруг, смеясь, поднял руки в импровизированном жесте «сдаюсь», на что я смягчилась. — Ладно, живи… — ответила я, все еще лежа спиной на кровати. — А фиг их знает на кой черт эти бантики ко всему приделывают… На миг Джерман задумался, а после ошарашенно посмотрел на меня, что предвещало то ли вопрос тупейший, то ли разрывную шутку. — Сука, Агата, они ж кровопийцы… — проговорил он, смеясь. — Ха-ха, да ладно, а я до сих пор не заметила. — Не ссы, бро, решим вопрос, тебе ж не срочно… — шутливо произнес мой друг, пока я поднималась с кровати, сгребая все свои вещи в руки. — Надеюсь… — протянула я, смотря в окно, за которым виднелась бурная горная река. Вдруг меня настиг приступ зевоты. — Ладно, Споки ноки, бро! Про Вик потом расскажешь… — Герман вдруг засмеялся. — Давай, спокойной, спокойной…