***
Новостей, что могли бы иметь отношение к Гневу, оказалось на удивление много. В каждой газете, в каждом журнале, в новостях — везде были нешуточные ссоры, конфликты. В итоге весь стол оказался заваленным распечатками и вырезками из газет, среди которых они пытались найти хоть какой-то знак, что Гнев действительно там был. Чашки с чаем, кофе или стаканы фруктового сока сменились в третий раз, и Похоть откинулась на стуле, вытягивая руки над головой. — Такими темпами мы его и через десять лет не найдём, — протянула она, разминая спину. — Но мы же не можем вот так сидеть и ничего не делать, — вздохнул Обжорство и усмехнулся, посмотрев на сидящего напротив него Лень — тот опять уснул, и его голова оказалась погребена под бумагами. — Разве мы не должны сообщить начальству о его пропаже? — задумчиво спросила Апатия, ужасно недовольная, что время, которое она могла бы потратить на занятия, уходило впустую. — У него и так проблемы с верхушкой, — покачал головой Алчность. — Если там узнают, что он пропал, ему потом нешуточно влетит. — Но так мы ничего не добьёмся, — тихо вздохнула Зависть. — Значит, будем искать его на улице, — заключила Гордость, собирая несколько листов в аккуратную стопку. — Проверим последние сообщения о крупных конфликтах. — Вряд ли мы найдём его так, — задумался Обжорство. — Но на всякий случай действительно стоит проверить, — согласилась с подругой Похоть. — Да и в течение дня быть начеку, может, так, случайно с ним пересечёмся. — Тогда давайте разделимся, — предложил Алчность, обводя друзей сосредоточенным взглядом и пиная под столом Лень, чтобы тот открыл глаза. — Идти по одиночке за Гневом — не лучшая идея, так что пойдём по двое. — Нас же семеро, — нахмурилась Зависть. — Апатия на стажировке, так что она будет с кем-то третей, — сказал парень, и Гордость кивнула. — Разумно. — Тогда как разделимся? — спросил Обжорство, переводя взгляд с Алчности на Гордость. — Мне всё равно, с кем быть. — Тогда я пойду с тобой, — улыбнулась Похоть. — Уверена? — нахмурилась Гордость. — Мы оставили нашу ссору в прошлом, — с готовностью кивнула Похоть, положив свою руку поверх руки Обжорства. — Это радует, — чуть улыбнулся Алчность. — Остальные как? Лень, помимо Апатии, с кем пойдёшь? Лень едва поднял голову и посмотрел на того, кто сидел к нему ближе всего — это оказалась Зависть. Он чуть приподнял брови, как бы спрашивая её мнения, и девушка робко кивнула. — Тогда остаёмся мы с тобой. — Алчность подмигнул Гордости, и та закатила глаза. — Выберем шесть точек, — сказала она, поднимаясь со своего места. — На каждую команду по две. Если что-то обнаружите, сразу связывайтесь с остальными. Что бы ни случилось с Гневом, я чувствую, добром это не кончится. Остальные кивнули — Гордость права. Гнев часто попадает в неприятные ситуации из-за своего вспыльчивого нрава, поэтому вариант найти его и мирно привести домой был всего лишь мечтой, и все это прекрасно понимали.***
— Видишь что-нибудь подозрительное? — спросил Обжорство, оглядываясь по сторонам. Прошлой ночью в этом порту была нешуточная драка, разруливать которую пришлось полицейским. — Он точно был здесь, — задумчиво сказала Похоть, проводя пальцами с ярко накрашенными ногтями по вмятине на промышленном контейнере. — Люди не злятся так сильно просто так. — Думаешь, он может быть где-то здесь? — шёпотом спросил Обжорство, опасливо заглядывая за угол. — Сомневаюсь, — вздохнула девушка, задумчиво постукивая пальцем по подбородку. — Мы и так уже всё обошли. И, даже если мы его пропустили, сомневаюсь, что, заметив нас, Гнев бы не выбрался из своего укрытия. — Получается, мы здесь закончили. — Ага. В последний раз обернувшись и окинув огромные контейнеры внимательным взглядом, Обжорство пошёл к выходу из порта, вспоминая, куда ему сегодня надо заглянуть. — Теперь на работу? — спросила Похоть, подхватывая друга под локоть. — Куда же ещё, — мягко улыбнулся парень. — У тебя как сегодня со списком? Достаточно, чтобы ты не заскучала? — Почти ничего, — обиженно произнесла Похоть. — И что делать будешь? — Не знаю. — Девушка пожала плечами, чуть опустив голову. — Дома сидеть так тоскливо. Я бы пошла с кем-нибудь, но я только всё испорчу, как с Завистью вышло. — Ну же, не надо так говорить. — Обжорство заботливо погладил руку подруги. — Пойдём со мной, посмотришь, как я работаю, а потом и поможешь. — И ты не будешь против? — удивилась Похоть. — Конечно, не буду, — улыбнулся Обжорство. — Что я за друг такой, если оставлю тебя в такой ситуации одну? — Булочка моя, ты самый лучший! — Девушка крепко обняла друга, целуя его в пухлые щёки, и тот смущённо улыбнулся, не ожидав такой бурной реакции.***
От вчерашнего конфликта не осталось и следа — жизнь в торговом центре шла своим ходом, и только у входа добавилась пара охранников, хмурыми взглядами обводящих посетителей. На Гордость и Алчность они даже не посмотрели, не заметили, как те прошли прямо у них под носом. Алчности очень нравилась такая их особенность — его всегда раздражали ребята, сующие пёстрые листовки в руки прохожих. — Ни следа, — вздохнула Гордость, когда они обошли весь торговый центр вдоль и поперёк. — У остальных тоже пусто, — кивнул Алчность. — Где только этого идиота носит? — Мы уже проверили все места, где он мог бы быть. Нам нужен другой план, как найти его. — Надо поймать его в процессе, — задумчиво сказал Алчность, останавливаясь и поворачиваясь к подруге. — В тот момент, когда конфликт на пике. Он же любит потом беситься вместе со своими… жертвами. — И как ты предлагаешь это устроить? — нахмурилась Гордость. — Не имею понятия, — медленно выдохнул Алчность, засовывая руки в карманы. — Придумаю к концу дня. — А ты не слишком самоуверен? — хмыкнула Гордость, чуть прищурив глаза, что придало её лицу хитрое выражение. — А ты во мне сомневаешься? — приподнял одну бровь Алчность и кивнул в сторону выхода из торгового центра. — Идём. Нам ещё работать. На улице было не так людно, и они спокойно шли, ловко огибая прохожих, что замечали их, только когда до столкновения оставалось меньше шага. Гордость то и дело поглядывала на Алчность, который почему-то пошёл в ту же сторону, что и она, но ничего не говорила — ещё бы она стала интересоваться, что у него в голове творится. И вот, когда она в очередной раз украдкой повернула голову в сторону старого друга, прямо перед ней откуда ни возьмись появился высокий мужчина, внешне походящий на гигантский шкаф, преграждавший полдороги. Алчность, уже давно подметивший краткие взгляды Гордости, усмехнулся, чем ввёл подругу в ступор, и, уверенным жестом обхватив её за талию, в последний момент убрал её с дороги огромного мужчины, справедливо рассудив, что столкновение с ним вышло бы далеко не самым приятным. — Эй! — тут же завозмущалась Гордость, но, оглянувшись на мирно прошедшего мимо человека, успокоилась и, вывернувшись из хватки друга, тихо сказала: — Спасибо. — Всегда к твоим услугам, — самодовольно усмехнулся Алчность, и девушка скрестила руки на груди. — Я могу обойтись и без твоей помощи. — Знаю-знаю, — рассмеялся Алчность. — Ты у нас самая лучшая, всё делаешь сама, без помощи и всегда на первом месте. — Зачем ты вообще за мной пошёл? — Гордость показательно обвела друга оценивающим взглядом, но тот и глазом не повёл. — Я не шёл за тобой, — пожал он плечами, наслаждаясь своим положением. — Меня вон в том офисе ждёт очередной парень без какого-либо чувства собственности. Сейчас приду, и он наверняка начнёт любимую песню себе подобных, что со всеми надо делиться, что ему не жалко, и бла-бла-бла. — Мог бы так сразу и сказать, а не идти рядом, как какое-то озлобленное приведение, — фыркнула Гордость, продолжая идти вперёд, и Алчность, усмехнувшись, тут же догнал её. — Сегодня опять будешь тем парнем заниматься? — спросил он, даже не повернув голову в сторону подруги. — Сегодня я с ним закончу, — уверенно сказала девушка. — Не привыкла растягивать работу. — Ну кто бы сомневался, — с улыбкой вздохнул Алчность и прижался к подруге, чтобы в него не врезался очередной человек-шкаф. У входа в офисный центр стояли турникеты, к которым все сотрудники прикладывали свои именные пропуски, и Гордость остановилась у одного из них, провожая взглядом Алчность, отправившегося к будке охранника. Невысокий мужчина средних лет как раз говорил по телефону, изредка посматривая на вход, и высокого парня с медно-рыжими волосами даже не заметил. Да и Алчность не подходил близко — только встал у самого входа в будку и просунул внутрь одну руку, нажимая на пару кнопок, чтобы открылось два турникета. Зелёные лампочки загорелись, и они без проблем вошли внутрь, не вызвав ни у одного человека никаких подозрений. — Тебе на какой этаж? — спросила Гордость, когда они остановились у лифта. — Сначала провожаем даму, — улыбнулся Алчность, на что подруга только закатила глаза. — Не возмущайся, мне интересно, что это за парень такой, из-за которого ты вчера такая убитая домой вернулась. — С каких это пор ты в мою работу лезешь? — недоверчиво нахмурилась Гордость, и двери пустого лифта приветливо распахнулись перед ними. У кофемашины стояло несколько женщин, громким шёпотом бурно обсуждающих акцию в магазине световых приборов, за столами, разделёнными полупрозрачными перегородками, сидели люди в строгой офисной одежде, перед ними горели экраны компьютеров с бесконечными таблицами, графиками и сложными программами, и на их фоне Алчность и Гордость должны были бы сильно выделяться, но если их кто и заметил, то не обратил никакого внимания. Люди не видели ярко-синих волос гордости и горящих медово-оранжевым цветом глаз Алчности, им казалось, что у входа стоят два обычных работника, ничем не отличающихся от других, но даже познакомиться к ним никто не подходил — не было желания. Люди не испытывали симпатии к ним так же, как и не испытывали отвращения: им было всё равно, а потому Гордость и Алчность могли спокойно работать. Молодой парень, на вид лет двадцати двух-двадцати трёх, откинулся на спинку своего кресла, глухо выдыхая. В работе явно что-то не ладилось, а обратиться за советом он боялся, так ведь и место потерять можно. Он медленно наклонил голову в одну, в другую сторону, разминая шею, и на глаза ему попалась стоящая у входа в помещение Гордость. Счастливо улыбнувшись, парень кратко оглянулся и встал со своего места, чтобы подойти к девушке. И только в тот момент, когда между ними оставалась пара шагов, он смутился, заметив стоящего рядом Алчность. — Привет, — робко сказал парень, переминаясь с ноги на ногу. «Они не начинают с нами разговор, — подумал Алчность. — И не замечают нас, пока мы к ним не подходим». — Тебе пора, — шепнула Гордость и, не попрощавшись, подошла к парню, рассчитывая, что старый друг послушается её и уйдёт. Так и произошло: покинув здание, Алчность открыл свой список, проверяя, до какого человека можно добраться быстрее всего.***
Утренняя суета могла раздражать, но она приносила лишь странное спокойствие, под которым скрывалась вполне объяснимая нервозность. За окном проносились люди, машины, а здесь, в небольшом кафе, было тихо и мирно. Люди приходили, брали по чашке кофе и тут же, ни задерживаясь более ни на секунду, уходили, спеша по своим делам. Зависть нервно постукивала ногтями по бумажному стаканчику с зелёным чаем и смотрела в окно, у которого возилась Апатия. Лень, стоило им только разделиться с остальными, привёл их к месту, которое они должны были проверить, но осмотром занималась одна лишь Апатия — для тренировки, как это оправдывал её наставник. Зависти сложившаяся ситуация не нравилась, но она сидела рядом со старым другом, поверив в его слова о том, что всё это на благо его подопечной. — Как ты проводишь её стажировку? — робко спросила девушка, и Лень поднял на неё усталый взгляд. Даже полупустая чашка кофе не помогла проснуться, и его голова то и дело норовила упасть прямо на столешницу. — Показываю, что значит быть грехом, — протяжно ответил парень, взглянув в окно. — Пусть мы и называем её Апатией, она ни капли на неё не похожа. Я решил, что ей нужно самой немного предаться своему греху, а потом уже идти с людьми разбираться. — Поэтому вы вчера весь день пролежали на полу? — удивилась Зависть. — Угу, — промычал Лень. — Но у неё плохо получилось. Она постоянно норовила подскочить и помчаться куда-нибудь. — И что ты будешь делать? — Я? — Парень облокотился на спинку стула, запрокинув голову к потолку, и медленно вздохнул. — Хочет бегать — пусть бегает. Может, тогда она поймёт, что лучше ничего не делать. — Думаешь, она присоединиться к нам потом, когда закончит стажировку? — А она её закончит? — вздохнул Лень. — Суть же в том, чтобы она свою работу научилась выполнять. А она всё активничает, что-то делает… Вряд ли она скоро сдастся, очень уж она упрямая. — Хотела бы я тоже учить кого-нибудь, — прошептала Зависть, и парень удивлённо посмотрел на неё. — Зачем? Это же лишняя работа. Ты же и так жалуешься, что у тебя её слишком много. — Ну да, но это же другое, — начала оправдываться девушка, пряча глаза в стаканчике с чаем. — Но ты прав, работы у меня на сегодня много, надо же ещё вчерашний список закончить, так что я пойду. Всё равно Апатия так никаких следов и не нашла. — Давай, — зевнул Лень, складывая руки на столе и опуская на них свою кудрявую голову. Зависть вышла из кафе, на ходу доставая список. Работы действительно много, ей стоит поскорее начать, если хочет успеть сегодня всё. Вздохнув, она пошла вниз по улице, где мимо неё пробежала Апатия, стремившаяся поскорее рассказать о результатах своего исследования наставнику. — Хорошего дня, мисс Зависть! — крикнула девушка и скрылась в кафе. Зависть остановилась и несколько секунд смотрела на коричнево-белую вывеску. Хотелось бы ей побыть на месте Лени — отдать всю работу Апатии и самой спокойно посидеть в тихом месте с чашкой чая или кофе. Поджав губы, Зависть затолкала эту мысль так глубоко, как только могла, и пошла дальше — работа не ждёт.***
Во время ужина за столом царила неприятная атмосфера, будто у каждого было что-то, чем бы он не хотел делиться, и каждый подозревал остальных в том, что об этом самом «что-то» уже узнали. Тарелки пустели медленно, чайник уже успел остыть, и Обжорство тайком обводил друзей настороженным взглядом, гадая, что же произошло. — Передай, пожалуйста, соль, — сказал Алчность Похоти, но та, казалось, не услышала. — Похоть? — Мм? — очнулась девушка, глуповато захлопав ресницами. — Я попросил тебя передать соль, — повторил свою просьбу Алчность, внимательно наблюдая за реакцией непривычно тихой подруги. — Да, конечно, держи. — Похоть потянулась за солью, но маленькая керамическая баночка как назло выскользнула из пальцев и разбилась, рассыпав мелкие белые крупинки по всему столу. Гордость, недовольно цокнув, тут же потянулась за тряпкой, Зависть громко вздохнула, бросая вилку в тарелку с теперь пересоленным ужином, Лень недовольно потёр один глаз, в который по закону подлости попала жгучая крупица. Глазницу нешуточно жгло, и Лень, как бы ему не хотелось продолжать лежать на столешнице, рывком поднялся со своего места и выбежал из кухни в ванную, чтобы промыть глаз, а Апатия под взволнованные взгляды остальных, бросилась за ним. — Убери руки, — скомандовала Гордость, собираясь убрать небольшой беспорядок, и Похоть резко встала из-за стола, толкнув стул, что с грохотом упал на пол. — Эй! — крикнула Гордость, поднимая недовольный взгляд на подругу, но больше ничего не сказала — так и застыла с чуть приоткрытым ртом и нахмуренными бровями. Тишина в комнате казалась настолько прочной, что ни один звук на свете не мог бы её разрушить. Все взгляды поднялись на Похоть и смотрели настороженно, почти напугано — друзья впервые видели девушку такой тихой в течение вечера. Обычно она прыгала кому-нибудь на шею, целовала всех подряд и бесконечно болтала о своём, ни капли не заботясь, что далеко не все и не всегда понимали, о чём вообще речь. Но этим вечером она сидела, опустив голову так, чтобы волнистые фиолетовые волосы закрывали её лицо, и молча ковырялась вилкой в тарелке. Но теперь, вскочив со стула, она стояла под взорами своих друзей и никак не могла поднять голову, изо всех сил жмурясь и прокусывая чуть ли не до крови нижнюю губу. Её плечи едва заметно содрогнулись, и Алчность нахмурился, собираясь сказать хоть что-то, чтобы разрушить тяжёлую тишину, но не успел произнести ни звука — его опередил робкий, так долго сдерживаемый всхлип. — Не могу, — прошептала Похоть будто бы себе, но все её услышали. Её плечи поднялись, руки сжались в кулаки, и она резко вскинула голову, представляя друзьям раскрасневшиеся глаза, в которых блестели едва сдерживаемые слёзы. — Я так больше не могу! В жуткой тишине её крик оказался таким громким, что остальные вздрогнули, только Похоть этого уже не видела. Резко развернувшись, она выбежала из кухни, по пути едва не запнувшись о соседний стул. В ушах стучала кровь, перед влажными глазами расплывалась лестница, но ей было всё равно. Не слыша, как её зовут друзья, она скрылась в своей комнате и запрела дверь на замок, не желая слышать никого и ничего. — Что… что произошло? — повернулся к друзьям Алчность, проводив подругу взглядом. Он бы побежал вслед за ней, выбил бы дверь, если бы она не открыла, и спросил бы саму Похоть об этом, но Гордость предусмотрительно схватила его за локоть, молча качая головой: не стоит. — Кто-нибудь вообще в курсе, что здесь в последние дни происходит?! Алчность злился, и злился не напрасно. Он привык держать всё под контролем, он привык всегда знать, что, с кем и как происходит, он знал, что имеет многое, и не был намерен отдавать что-либо так просто, не был намерен оставлять своё имущество гнить в одиночестве, вот только в тот момент он не мог ничего сделать лишь потому, что не понимал, что идёт не так. — Не смей повышать голос, — огрызнулась Гордость, сильнее сжимая пальцы на локте друга. — Прекрати мной командовать, тебя никто не назначал главной, — процедил сквозь зубы Алчность. — Да успокойтесь вы, успокойтесь, — ныла Зависть, не зная, что ещё можно сделать, чтобы друзья окончательно не поссорились. — Нашли, над чем суматоху разводить, — зевнул Лень, возвращаясь на кухню. Один его глаз был покрасневшим, парень немного щурился из-за сохранившегося дискомфорта, но боли уже не было, да и не особо его волновало, как он выглядит. — Не знаю, как вы, а я спать. Не хватало только на ваши разборки время отдыха тратить. — Подожди, — стальным голосом приказала Гордость, и парень расслабленно повернул голову в её сторону, чем только подлил масла в огонь. — Ты знаешь хоть что-нибудь? — Что-нибудь — это что? — пожал плечами Лень. — Что случилось с Похотью, — с презрением в голосе подсказал Алчность. — А что с ней? — вздохнул парень, закрывая глаза. — Не зна-а-аю, может, устала просто. Отстаньте от неё, и всё нормально будет. — Скотина, ты можешь хотя бы… — Да успокоишься ты уже, наконец, или нет! — Гордость смотрела на Алчность исподлобья, и тот только фыркнул, показательно вырвав руку из цепкой хватки подруги. — П-простите, — тихо сказала Апатия и последовала за своим наставником, что развальной походкой шёл прямиком к своей комнате. — Ты, — Алчность обернулся к Обжорству, и тот вжался в спинку стула, — ты был с ней сегодня утром. — Ну да, — кивнул парень, мысленно приказывая себе расслабиться. — Тогда ты должен знать хоть что-то. — Я… я не… В смысле… — вздыхал Обжорство, стараясь подобрать правильные слова, чтобы не злить друзей ещё больше, но эти паузы лишь сильнее раздражали остальных. — Это просто… бывает. Вы же знаете, у неё сейчас работы почти нет, а потом эта наша дурацкая ссора. Просто накопилось всё. — Я согласна, что она сейчас не в самой приятной ситуации, но должно же было случиться хоть что-то, чтобы она так сорвалась, — задумчиво сказала Гордость, переглядываясь с остальными. — Что-то случилось сегодня, — кивнул Алчность. — И ты знаешь, что именно, поэтому и мнёшься, так ведь? — Под его суровым взглядом Обжорство совсем смутился, но отрицать ничего не стал. — Она… она пошла со мной на работу сегодня. — И?.. — нетерпеливо подтолкнула его Гордость. — Мы договорились утром, что она сначала посмотрит, как я работаю, а потом присоединится, чтобы не было, как в прошлый раз. — Обжорство виновато посмотрел на Зависть, но та не видела его взгляда, уставившись в пустую стену. — И она смотрела, а я объяснял всё, а потом… А потом ничего не вышло. — В смысле… — не до конца понял друга Алчность. — Она соблазнила их, — со вздохом закончил свою мысль Обжорство. — Совратила в свой грех, ну и… всё. — Дьявол, — выдохнул Алчность, откидываясь на спинку стула и прикрывая глаза одной рукой. Неприятная тишина вернулась, вновь взяв настроение на кухне под свой контроль. Чайник, до этого мерно кипятивший воду, выключился с тихим щелчком, и не осталось даже белого шума, дверь в комнату Апатии захлопнулась, отделив трудолюбивую девушку от остальных, а шум с улицы никогда не проникала внутрь небольшого дома, и потому его жители не понаслышке знали, что это — абсолютная тишина. — Я даже не могу злиться на неё за это, — покачала головой Гордость, наконец разбивая всеобщее молчание. — Ей просто… не везёт, — пожал плечами Обжорство. — Ей бы отдохнуть от этого всего. — Отдых — хорошая штука, — хмыкнул Алчность, — если бы только она не страдала от недостатка работы. — Нашла, из-за чего страдать, — выдохнула себе под нос Зависть. — И что мы будем с этим делать? — Обжорство посмотрел на друзей чуть ли не умоляющим взглядом, и Алчность покачал головой — он не знал. — Мы? Будем делать? — возмутилась Гордость, и три пары настроженных глаз уставились на неё. — С чего бы это мы должны что-то с этим делать? Это её задача — успокоиться и найти, куда себя деть. Каким образом мы к этому относимся? — Но она же наша подруга, Гордость, — протянул Обжорство. — И ей сейчас очень, очень плохо. Неужели ты не хочешь хотя бы немного ей помочь? — Со своими проблемами она должна справляться самостоятельно, — отрезала девушка, складывая руки на груди. — Меня не должно волновать, что там у неё происходит, мало у неё работы или много. Точка. Посуда была быстро переставлена в раковину, и спустя считанные секунды на кухне осталось трое: Обжорство, Зависть, и Алчность, проводивший подругу хмурым взглядом. — Вы же не думаете, что… — Пошло оно всё к Дьяволу, — прервал Зависть Алчность, и вышел из комнаты, не удосужившись убрать со стола свою грязную посуду. — Надо бы зайти к Похоти, — вздохнул Обжорство, обнимаясь из-за стола и оглядывая неубранный стол. — Я уберу всё, — сказала Зависть прежде, чем успела подумать об этом, и Обжорство, тихо поблагодарив её, пошёл к комнате Похоти, оставив Зависть одну с кучей грязной посуды. В какой-то момент девушке подумалось, что она вот-вот заплачет, и эта мысль даже показалась ей заманчивой, но это чувство отступило так же быстро, как и появилось, и девушке ничего не оставалось, кроме как в тихом одиночестве взяться за работу.***
Ночь наступала непозволительно медленно, и каждый занимался своими делами в для кого-то блаженном, а для кого-то невыносимом одиночестве. Апатия заканчивала свои ежедневные отчёты о работе, безмерно радуясь тому, что сегодня ей, наконец, удалось действительно показать себя, пока Лень вместо того, чтобы придумывать, чем занять свою студентку на следующий день, лежал на кровати, бездумно уставившись на лежащую на столе книгу. Зависть посоветовала прочитать её где-то неделю назад, но у Лени не было сил подниматься с кровати и начинать читать, так что он просто смотрел на цветную обложку и думал о том, как же, наверное, здорово владеть телекинезом. Похоть сидела на полу своей комнаты, обхватив руками колени, и ждала, когда последние слёзы скатятся по щекам. Обжорство постучал в дверь несколькими минутами ранее, но Похоть не открыла — не хотела ни с кем общаться, хотя чувствовала себя до страшного паршиво. Парень несколько раз спрашивал, не нужна ли ей помощь, но сдался, так и не дождавшись никакого ответа, и теперь сидел в своей комнате с чашкой горячего шоколада и давно начатым паззлом, которому не было ни конца ни края. Гордость взяла из книжного шкафа в гостиной старый фолиант о психологии и закрылась у себя, надеясь найти в зачитанной до дыр книге ответы на свои вопросы, но пока ответов не было видно, и девушка откинулась на спинку кресла, прикрывая глаза. — Гордость? — Алчность постучал в дверь, но заходить не стал. Знал же, если зайдёт до озвученного разрешения, подруга не на шутку разозлится. — Можно? — Чего тебе? — устало спросила девушка, поднимаясь с кресла и останавливаясь у двери. Рука уже легла на ручку, но она не собиралась открывать, пока не услышит причину визита. — Делать нечего, — как можно более беззаботно сказал Алчность, зачем-то пожимая плечами. — Поболтаем? Гордость бросила короткий взгляд на отложенную в сторону книгу, которой собиралась посвятить вечер, и открыла дверь. Вряд ли она найдёт что-то новое в давно прочитанном учебнике, а так хоть будет, чем занять вечер. Зайдя в комнату после молчаливого приглашения, Алчность осмотрелся, словно был здесь впервые. За годы здесь ничего не изменилось: всё тот же порядок, всё те же вещи; только новые книги появились на полках вместо старых, уже зачитанных. Гордость подняла книгу и положила её на стол, предлагая Алчность занять кресло, а сама села на кровать, сложив ноги по-турецки. — Как день прошёл? — с лёгкой улыбкой спросил парень. — И не смотри на меня так, я сразу сказал, что пришёл поболтать. — Как обычно, — пожала плечами Гордость. — Сначала они не могут даже своё мнение спокойно высказать, а потом прихожу я, и всё. Как и у всех нас. — А как тот странный парень, с которым вчера возилась? — Упрямее, чем я думала. Не слушает, что я ему говорю, только пялится и улыбается, будто сообщение понимает, что происходит. — Так и не закончила с ним? — удивился Алчность, и Гордость на секунду сжала зубы так сильно, что заболели скулы. — Ещё немного, и я закончу, — резко сказала она, уже пожалев о том, что вообще рассказала. — Надо только разобраться, почему он не поддаётся. — Поэтому в учебнике по психологии копаешься? — Парень бросил заинтересованный взгляд на книгу, и Гордость недовольно фыркнула. — Может, лучше поищешь, как нам с Похотью разобраться? Ты же тоже переживаешь за неё. — С чего бы? — нахмурилась Гордость. — Сама же сказала сегодня за ужином: «Меня не должно беспокоить, что там у неё», или как-то так. Если бы тебя это не беспокоило, ты бы так и сказала: «Меня не беспокоит». — Прекрати воображать, будто знаешь меня. — Девушка отвернулась с видом оскорблённого достоинства, а мысленно дала себе подзатыльник за такую осечку. Надо быть осторожнее со словами. — Прекрати воображать, будто тебе плевать на друзей. — Алчность поднялся с кресла и подошёл к кровати, совсем не устрашающе нависая над подругой. — Тебе не идёт. — Ну спасибо, — усмехнулась девушка, похлопав по кровати рядом с собой — приглашая друга сесть. — Сейчас есть проблемы посерьёзнее, чем истерики из-за собственной сексуальности, перед которой никто не может устоять. — Гнев. — Алчность вздохнул, сев рядом с Гордостью. — Ага. Ты обещал придумать, как найти его к вечеру. — Ещё не вечер, — попытался оправдаться парень, но в ответ получил лишь взгляд, полный снисходительности. — Уже ночь. — Могла бы и подыграть разок, — с усмешкой сказал Алчность, и Гордость покачала головой. — Забыл, с кем имеешь дело? — Спасибо за напоминание. Они переглянулись, обмениваясь сдержанными улыбками. Ночь вступала в свои права, покрывая небо тёмным покрывалом, по всему городу в окнах свет то зажигался, продлевая день, то потухал, оставляя сонных жителей в темноте, работа откладывалась до следующего утра, а на улицах становилось всё тише и тише. Зависть, закончив уборку на кухне, подумала, что ей стоит быть более решительной, но откуда эту решительность взять, она не знала, а потому решила поговорить с кем-нибудь. К парням идти она стеснялась, Апатию толком не знала, а к Похоти идти было страшно, ведь успокаивать плачущих людей Зависть не умела от слова совсем. У комнаты Гордости девушка застыла, собираясь с духом, и уже подняла руку, чтобы постучаться, но в последний момент ей послышался чей-то голос, и она прислушалась, приложив ухо к двери. По ту сторону Алчность и Гордость развлекали себя тем, что читали по ролям приключенческий роман, найденный у девушки в тумбочке. Алчность как прирождённый артист взял на себя сразу нескольких персонажей и невообразимым образом издевался над собственным голосом, стараясь сделать их отличающимися друг от друга. Что уж скрывать — получалось у него до того нелепо и забавно, что у Гордости в какой-то момент выступили слёзы от смеха, и она попыталась заткнуть друга подушкой. Шуточная драка закончилась победой — естественно — Гордости, но к книге они уже не вернулись. Разговор обо всём и одновременно ни о чём затянул их в свои объятья, и так они просидели до поздней ночи, чувствуя, что здесь, в маленькой аккуратной комнате, не существует никаких проблем. Только приятный тихий вечер проникал внутрь через замочную скважину, принося за собой свою подругу ночь с её неумолимой сонливостью и несбыточными мечтаниями. Зависть, расслышав два удивительно весёлых голоса, поджала губы, опустив взгляд в пол, и отправилась в свою комнату. Ей же нужно было ещё подготовиться ко сну. В следующей главе: Раздумья Гордости, занятия Апатии, новости от Гнева, властность Алчности и горькая обида.