самое высшее наслаждение — сделать то, что, по мнению других, вы сделать не можете.
Время — по-истине удивительная штука. Иногда оно, подобно улитке, тянется невероятно медленно, раздражая тем самым до скрипа зубов. А порой, напротив, летит с небывалой, космической скоростью вперёд — только и успевай за ним следить. Странно, не так ли? Именно поэтому людям кажется, что временем управляют какие-то высшие силы, и скорость его течения зависит от необъяснимых факторов, которые человечеству понять неподвластно. Но на деле всё куда проще. И объяснение этого феномена тоже имеется — элементарное, словно дважды два. Нужно всего лишь понять одну важную закономерность. Потому что всё зависит, в первую очередь, именно от того, как мы воспринимаем информацию — положительно или отрицательно. Для человека время всегда тянется дольше, если он с нетерпением ждёт наступления какого-либо интригующего события. Ожидание ведь потому и называют мучительным. Когда ты строишь грандиозные планы, мечтая воплотить их в действительность, сгораешь от предвкушения, и твои мысли заняты лишь трепетным волнением. Такое бывает перед долгожданной встречей с любимым человеком после продолжительной разлуки, когда усидеть на месте просто не получается. Тебе в такие моменты кажется, что ты уже не можешь больше терпеть — настолько сильно ты хочешь, чтобы заоблачное будущее поскорее превратилось в осязаемое настоящее. Тотально противоположный эффект наблюдается, когда человек не желает наступления грядущих событий. Когда они его всячески пугают, отталкивают. И тогда человек всеми силами старается отсрочить момент их воплощения в реальность, не думать о них вообще. Возьмём, к примеру, ту же самую ситуацию с любимым человеком. Только зададим ей, на этот раз, совершенно новое условие. Представьте, что сила обстоятельств вынуждает вас вновь расстаться на неопределённый срок в скором будущем. Само собой разумеется — одна лишь эта новость о разлуке вызовет у вас неприязнь, заставит попробовать абстрагироваться. Но вот, что иронично: время в такие моменты словно играет злую шутку — несётся, словно порывистый ветер, неминуемо напоминая нам о том, что хотелось бы забыть. Вот такой парадокс, с которым остаётся лишь смириться и принять его, как данность. На узорчатой стене одиноко висит календарь. А внизу, прямо под ним, на полу лежит куча неаккуратно вырванных листов. Тэхён пустым взглядом смотрит на то, как к ней добавляется ещё один. А затем вновь медленно поднимает глаза на календарь и отсутствующее бормочет себе под нос получившуюся дату. Отказывается наотрез верить в то, что январь наступил так быстро. Казалось бы — ещё вчера он думал о январе, как о чём-то бесконечно далёком, недосягаемом. Всячески успокаивал себя, тщетно пытался оттянуть момент, не желая даже мыслить о том, что ожидало его впереди. А теперь он здесь. Стоит посреди комнаты и пытается осознать, что один месяц вот уже как несколько дней назад сменился другим. Рождество давно прошло — праздничная неделя завершилась, и для него это значило только одно. Съёмки фильма начнутся уже сегодня. Того самого фильма, который ещё даже не успел выйти в свет, но Тэхён, несмотря на это, уже возненавидел его всеми фибрами своей души. Он проводит языком по нижней губе, бегло перечитывая сценарий, где для него уготовлена всего лишь пара жалких строчек. В который раз удостоверяется в очевидном: его роль эпизодичная и до жути абсурдная. Складывается такое впечатление, что персонаж Тэхёна был добавлен в фильм лишь для того, чтобы вызвать своими малочисленными, лишёнными смысла репликами секундный смех — не более того. Тот самый тип персонажа, который забудется уже в следующее мгновение, когда на экране появится кто-то другой. Тот самый тип персонажа, который и для сюжета-то совсем не важен, если на чистоту. Так, обыкновенное посмешище для усреднённой публики, которая ради низких, второсортных, но зато понятных каждому шуток гарантированно обеспечит хорошие кассовые сборы. Тэхён усмехается. Руки так и тянутся разорвать сценарий в клочья и пустить их по ветру в свободный полёт. Вот только он этого не делает. А лишь подходит к зеркалу и стеклянным взглядом рассматривает собственное отражение. Пытается пригладить непокорные пушистые кудри, но быстро оставляет эту затею — бесполезно. Волосы всё равно напоминают беспорядочное гнездо, как ни старайся это исправить. Поэтому, Тэхён лишь поправляет свободный клетчатый пиджак, прежде чем, нервно выдыхая, покинуть свою комнату и спуститься по винтовой лестнице, чтобы познакомиться со своими будущими коллегами. Тянет изо всех сил доброжелательную улыбку, на деле же мечтая лишь провалиться под землю. Но виду не подаёт. Актёр, в конце концов. На первом этаже весьма многолюдно. Особняк Ким Намджуна сегодня принимает гостей — дворецкие не успевают услужливо раскрывать двери перед новоприбывшими и, почтительно кланяясь, снимать с их плеч верхнюю одежду. Люди заполняют просторную гостиную своими светскими, но до одури бестолковыми разговорами на отвлечённые темы, наигранным, фальшивым смехом. Из каждого угла слышится нескончаемый поток лести, мастерски приправленной до тошноты ярко сверкающими улыбками. Мужчины в строгих и наверняка баснословно дорогих костюмах низко склоняются, чтобы едва уловимо прикоснуться губами к тонким, обтянутым кружевной тканью перчаток, рукам женщин в экстравагантных, вызывающих платьях. Они, не утихая ни на мгновенье, обмениваются подобострастными комплиментами, и у Тэхёна, так и застывшего каменным изваянием у лестницы, даже закрадывается подозрение, что он всего лишь ошибся датой. Вероятно, Ким Намджун снова проводит очередной званый ужин — он ведь любит приглашать к себе таких же статусных гостей и обсуждать за бокалом вина последние эксклюзивные новости. Не может же это сборище местных аристократов в действительности являться съёмочной группой, верно? Среди пёстрой толпы Тэхён ищет глазами Намджуна, но тщетно. Мужчина задерживается. Актёр криво усмехается: он готов наперёд угадать причину чужого отсутствия. Очевидно же — Намджун начал празднование столь знаменательного события заранее, в своем кабинете и на пару с бутылкой любимого виски. Впрочем, собравшиеся люди, кажется, совсем не против: все они словно не на съёмки пришли, а, действительно, на светское мероприятие, где никто на плодотворную работу не намерен. Тэхён хмурит брови и в который раз задаёт себе вопрос. Собственно, зачем он сюда пришёл? — Неужели у нас пополнение? — слышит вдруг он и рефлекторно переводит глаза на говорящего. — Не видела тебя раньше, дорогой. Перед ним предстаёт почтительная на вид дама в слишком уж открытом платье с вычурными блёстками. Тэхён ей лишь осторожно кивает. Дама, прикрывая рот ладонью, деланно смеётся. — Неразговорчивый, значит. — с усмешкой протягивает она. — Ну, ничего. Это поправимо. Все мы такими были поначалу. Неловкими, зажатыми. — Верно. — к ним подходит ещё одна девушка помоложе — ярко-красная помада неопрятно выходила за контур её губ. Тэхён при виде этого зрелища почти морщится, прежде чем заставляет себя вновь непринуждённо улыбнуться. — Помню себя пару лет назад. Какой же стыд я тогда ощущала — словами не передать. Первая дама ей согласно кивает, щелчком пальцев подзывая к себе официанта и подцепляя с позолоченного подноса бокал вина. Тэхён хмурит брови в непонимании. — Стыд? — переспрашивает он. — О, ещё какой. Хотя, чего это я… — улыбается девушка, а затем бросает хитрый взгляд на Тэхёна. — Тебе ли самому не знать, дорогой. Он в ответ неопределённо пожимает плечами, не до конца улавливая смысл чужих слов. — Прошу прощения, — спрашивает он, — но о чём вы сейчас говорите? Люди, стоящие неподалёку, прячут понимающие улыбки в бокалы. — Прекращай уже ломаться и строить из себя святошу. — громко хихикая, к нему подходит миловидный парень, что старше буквально на несколько лет. Он опускает руку на плечо Тэхёна, чем заставляет вмиг стиснуть зубы от подобной фамильярности, а затем заглядывает в глаза с интересом. — Признавайся, — произносит тягуче, нараспев, — кто это был? Окружившая его толпа людей вмиг навостряет уши. А Тэхён чувствует себя так, словно находится не в своей тарелке. — Что?.. — шепчет он. — В каком смысле? Парень с неким раздражением закатывает глаза. — Оператор, художник-постановщик, звукорежиссёр… — он начинает задумчиво загибать пальцы. — Хотя, в последнем случае не завидую. — он незаметно бросает взгляд на стоящего вдалеке солидного мужчину в возрасте, который активно общается с компанией заливисто хохочущих женщин. — Старику ведь скоро шестьдесят стукнет. Тяжёлый случай. Дама, медленно попивающая своё вино, не сдерживается и фыркает. — А вот костюмер — вполне себе ничего. — продолжает парень, задумчиво проводя пальцами по пухлым губам. — Я видел однажды, как он переодевался в гримёрке. Чёрт, я бы ему… К счастью, девушка со смазанной помадой вовремя успевает заткнуть ему рот ладонью. Тэхён по-прежнему ничего не понимает. — Так что? — спрашивает его с усмешкой кто-то ещё. — Кто достался тебе? Актёр выдыхает нервно. Не знает, что ответить. Зато точно знает, что ему не нравится эта компания: в ней он чувствует себя белой вороной. Темы, на которые здесь ведутся разговоры, для него странные, и уяснить их смысл — достаточно тяжело. — Погоди… — ахает вдруг парень, по-своему расценив чужое молчание. — Неужели сам режиссёр? — Намджун? — удивлённо переспрашивает кто-то из толпы шёпотом. — Ушам не верю! — Этот мальчишка провёл ночь с Ким Намджуном? — Ещё бы, — хихикает тот самый парень, — отдать такую симпатичную мордашку кому-то другому. Я бы, на месте нашего режиссёра, поступил точно так же. Тэхён крупно вздрагивает. И осознание тут же накрывает его с головой. Так вот, что все эти люди имели ввиду. Вот, что они хотели у него выпытать. — Нет… — с трудом разлепляя трясущиеся губы, подаёт голос, наконец, Тэхён. — Нет, нет, нет. Парень приподнимает брови. — Не Намджун? — уточняет он. — А кто же тогда? Он придирчиво оглядывает просторный зал, словно выискивает других претендентов. Тэхён лишь в ужасе мотает головой, чувствуя, как начинают трястись руки. Неужели каждый здесь был очернён, запятнан? — Послушай. — мягко улыбается ещё одна девушка Тэхёну. — Тебя здесь никто не будет судить, с кем бы ты ни прошёл это посвящение. Люди, стоящие неподалёку, нестройным хором поддакивают, и Тэхёна кроет. Они все называют это посвящением. И говорят об этом так легко и беззаботно, будто бы уже привыкли к подобному обращению с собой, как с бесчувственной вещью. Тэхён не хочет даже задумываться о том, продолжается ли весь этот ужас до сих пор. Но чужие взгляды, прожигающие изнутри, подсказывают, что для них это — в порядке вещей и по сей день. — Мы ведь все однажды сделали это. Переступили через себя ради мечты. — продолжает та самая дама с бокалом. — И мы понимаем тебя. Первое время ты ненавидишь себя, не можешь даже смотреть на своё отражение, потому что тебе противна даже одна мысль о том, что ты совершил. Но всё это проходит со временем, дорогой. — Да! — соглашается с ней парень. Явно старается поддержать, но не понимает, что этим лишь усугубляет ситуацию. — Просто нужно понять, что ты делаешь это ради своей мечты. Приносишь так называемую жертву. Но ведь нам всегда нужно чем-то жертвовать, чтобы достичь цели, верно? Тэхён в ужасе прижимает ко рту ладони. Его начинает тошнить. — Нет, нет, нет… — лишь продолжает потерянно шептать он. Умоляет, лишь бы всё это оказалось страшным сном. — Нет? — удивлённо повторяет его слова кто-то. — Но как же тогда по-другому? Неужели ты действительно считаешь, что смог бы пробиться в киноиндустрию без этого? Люди вокруг заливисто смеются. Хватаются за животы, сгибаются от хохота пополам. Словно их невероятно забавляет чужая ребяческая наивность. А Тэхёна продолжает колотить, словно в лихорадочном припадке. — Посмотри на всех нас, дорогой. — дама поднимает его за подбородок кончиками пальцев, мягко поглаживая. — Думаешь, мы были в восторге, когда узнали, через что нам предстоит пройти, чтобы очутиться на съёмках? Тэхён прикрывает глаза. Его бросает то в жар, то в холод. — Конечно, нет. — улыбается ему горько женщина. — Но и выбора у нас не было. Были, естественно, стремления, амбиции, талант. Была самоуверенность. Нам ведь всем когда-то давно казалось, что этот ужас обойдёт нас стороной. Коснётся кого угодно, только не нас. Такие были ожидания. У тебя ведь они тоже были, пока ты не оказался здесь, я права? Тэхён стискивает зубы до боли. И пытается унять рвотные позывы. — Но реальность, к сожалению, совпадает с ожиданиями только в редких случаях. Она далеко не так радужна и безоблачна, дорогой. И с этим тебе придётся смириться. И понять, что это — твой единственный вариант. Это — наша плата за известность. За то, чтобы о нашем таланте узнал весь мир. И знаешь… — она тяжело вздыхает, прежде чем закончить. — Когда ты видишь результаты, деньги, славу… Эта плата, в самом деле, уже не кажется такой большой. Чушь. Полная, несусветная чушь. Оправдание своего страха перед неизвестностью, тревоги перед трудностями. Нежелание рисковать ради мечты, неготовность к потенциальным провалам. И чистой воды отчаяние, которое и подтолкнуло к совершению такого страшного поступка. К предательству себя. Тэхён отшатывается в ужасе от дамы, тяжело дыша. Он мгновенно узнаёт во всех этих описаниях себя. И он, чёрт возьми, не хочет быть таким. Ему становится противно. — Да и, к тому же, назови мне хотя бы одно имя того, кто смог справиться самостоятельно. Не прибегая к другим, всем нам известным способам. — Нет таких! Очевидно же! — выкрикивает кто-то из толпы. Люди вновь пересмеиваются. Тэхён рвано хватает воздух трясущимися губами. Ему кажется, что он задохнётся прямо сейчас. Ему хочется кричать, что есть мочи, от боли, но наружу рвётся лишь задушенный хрип, а в уголках глазах скапливаются горячие слёзы. Его окружают взволнованные люди — наблюдают с неприкрытым сочувствием за тем, как его безбожно ломает на части. Им весьма знакомо это чувство — они и сами проходили через то же самое. Разочаровывались — в мире, в людях, но больше всего — именно в себе. Рыдали от мерзкого ощущения собственного бессилия, но, чуть погодя, принимали уготовленную им участь, пряча ком из сожалений и неоправданных ожиданий так глубоко, насколько это вообще возможно. Вот только так и не понимали самого главного. Того, что эту чудовищную участь они принимать были вовсе не обязаны. Они могли не согласиться с ней, и, вместо этого, смело взглянуть в глаза своим страхам. И продолжить героически сражаться с ними дальше, чтобы однажды доказать всем вокруг, и себе, в первую очередь, что возможны другие способы достижения цели. Тэхён тяжело оседает на ледяные ступени лестницы, пряча голову. Слышит, словно сквозь толщу воды, как кто-то вновь пытается его успокоить, поддержать. Но, Тэхёну, который поднимает на этих людей свои пустые глаза, хочется закричать только громче, отчаяннее. Становится страшно. До трясущихся поджилок, до дикого, животного ужаса, который заполняет собой нутро. Тэхёну так чертовски страшно. Потому что осознание накрывает его с головой, ударяет точно в грудную клетку, лишая любой возможности на свободный глоток воздуха. Потому что осознание заставляет задуматься: а сколько ещё человеческих судеб было погублено таким безобразным, уродливым способом? Сколько ещё хрупких надежд на лучшее будущее оказались жестоко втоптанными в грязь? Много ли ещё в этом мире тех, кто потерял такую важную веру в себя из-за чьих-то личных амбиций и корыстных интересов? И скольким ещё придётся, безмолвно проглотив свои моральные убеждения, униженно прогнуться под эту систему бесконечного угнетения? Угнетения людей, в чьих горячих сердцах теплится мечта, другими людьми, у которых и вовсе нет сердца? Тэхён задыхается. От несправедливости, злости, обиды. Лишь сейчас, выслушав других людей, которые давно смирились со своей участью, он, наконец, понял в полной мере, какую ошибку совершил. Потому что всех этих людей объединяло лишь одно — безвозвратно утраченная надежда. Полная потеря себя в погоне за успехом. Они, которые поддались когда-то искушению, теперь и не видели больше других путей достичь желаемого. Они были навсегда глубоко убеждены в том, что существует лишь один единственный способ. Просто потому, что однажды сделали неверный выбор, ставший для них злым роком судьбы. Выбор, который, вот же ирония, навеки лишил их возможности дальнейшего выбора. Быть может, в этот самый момент Тэхён и поблагодарил слёзно небеса, которые уберегли от этой страшной участи. Небеса, которые подарили ему Чонгука, что, словно ангел, избавил его от нечеловеческих мучений. Не позволил совершить тот самый поступок, который бы обернулся настоящей трагедией. Чонгук будто бы сумел разглядеть в чужих глазах отчаяние. И, на самой их глубине, прочитал слабое, но всё же, желание бесстрашно бороться. И Тэхён, как бы ни пытался, не мог понять, каким образом Чонгуку это удалось — ведь сам актёр тогда даже не догадывался об этом. О том, что внутри него всё это время постепенно копилась удивительная сила. А сейчас она выходила, наконец, на волю. Зато, теперь Тэхён точно знал. Он не хотел так жить. Теперь он больше всего на свете боялся бездумно существовать, так и не попробовав пойти на риск. Поэтому, Тэхён резко поднимает голову на столпившихся вокруг него людей. Заглядывает в глаза каждому и холодно усмехается. — Да и, к тому же, назови мне хотя бы одно имя того, кто смог справиться самостоятельно. Не прибегая к другим, всем нам известным способам. — Чимини. — во взгляде читается непоколебимая уверенность, в мыслях — то же самое. Тэхён замечает это и не может не поразиться. Кто бы мог подумать, что однажды он обретёт долгожданную веру в себя? Люди непонимающе переглядываются. — Чимини смог. — повторяет гордо Тэхён, прежде чем собрать себя по частям с ледяных ступеней и подняться на ноги, не смотря больше назад. Туда, где он в это мгновение оставляет все свои прошлые сомнения и страхи, которые больше никогда не посмеют взять над ним верх. Тэхён клянётся себе в этом. Гостиную наполняет гробовое молчание, когда он твёрдым шагом стремительно выходит за её пределы в вестибюль. — А значит, — завершает, быстро накидывая на плечи пальто, — и я смогу. И под десятками шокированных взглядов выбегает из особняка, чтобы больше никогда туда не вернуться. Его встречает холодный ветер, больно бьющий по щекам. И всё же, Тэхён, доверчиво подставляя ему своё лицо, счастливо улыбается. — Главное — не потерять себя, барашек. Он смеётся. Легко, громко: так, как давно хотелось, но не получалось. И, впервые за долгое время, не ощущает внутри гнетущей беспомощности. Остаётся лишь свобода. — Не потеряю, бабушка. — шепчет он, чувствуя, как слёзы стекают вниз, к подбородку, ручьями. Но это его мало беспокоит. Потому что Тэхён точно знает: это — слёзы облегчения. — Я больше никогда не потеряю себя.* * *
Спустя некоторое время начинается снегопад, но Тэхён, по-прежнему не двигаясь с места, продолжает подставлять щёки кружащимся в воздухе холодным снежинкам, не чувствуя крепчающего мороза. Поэтому, должно быть, он пропускает тот момент, когда к особняку подъезжает дорогой, роскошный автомобиль. Слышится скрип колёс — машина останавливается, и из неё выбегает человек, который, очевидно, куда-то торопится. А потом, заметив одинокую фигуру актёра, кричит, что есть силы: — Тэхён! Это ты? Ким тут же вздрагивает от знакомого голоса и переводит глаза на человека, чтобы удостовериться окончательно в своих догадках. И, чёрт возьми, да. Стопроцентное попадание. Чёрная кожаная куртка, такая же чёрная водолазка под ней, проколы в ушах. К нему со всех ног бежит сам Чон Чонгук, и Тэхён, не контролируя так и рвущуюся на лицо улыбку, бежит ему навстречу, чтобы уже через несколько мгновений буквально повиснуть на чужой шее. — Я как раз искал тебя. — тяжело дыша, шепчет Чонгук, придерживая его ладонями за спину. — А ты, оказывается, на холоде стоишь, мёрзнешь. — Мне не холодно. — хихикает Тэхён, но всё равно прижимается ближе к чужому тёплому телу против воли. — Почему ты здесь? Что-то случилось? Мужчина смеётся. — Ответь мне сначала, почему ты такой подозрительно счастливый. Тэхён закатывает глаза совсем без раздражения. — Потому что я сбежал. — отвечает он невозмутимо. — И решил, что не буду сниматься в этом поганом фильме. — Прости, — неверяще выдыхает Чонгук, отстраняясь, — что ты сделал? Тэхён, не сдерживаясь, прыскает. — Что слышал. Я не буду повторять одно и то же, словно попугай. — И что теперь? Тэхён не перестаёт улыбаться, ощущая внутри поразительную лёгкость. И, на удивление, ни капли привычного страха перед неизвестностью. Остаётся лишь свобода. — А чёрт его знает. Потом об этом подумаю. — машет он рукой, а затем вспоминает. — Так зачем ты искал меня? Чонгук хитро сверкает глазами. — Видишь ли, — начинает он вкрадчиво, и Тэхён взволнованно облизывает губы, — я, кажется, больше не владелец крутой компании. Сердце в груди замирает. — То есть? — шепчет Тэхён, не до конца осознавая происходящее. Чонгук весело усмехается. — То есть я продал компанию, собрал вещи и ушёл оттуда навсегда. У Тэхёна вмиг спирает дыхание. — Ты ведь шутишь… — тянет он неуверенно. — Ни капли. — возражает Чон с мягкой улыбкой. — Я решил начать этот год с чистого листа. И заниматься теперь я буду только любимым делом. Жизнь ведь слишком коротка, чтобы разбрасываться драгоценным временем направо и налево, не так ли? Тэхён, с трудом сдерживая слёзы счастья, но теперь уже за другого человека, лишь согласно кивает. — Но я здесь вовсе не для этого. — продолжает Чонгук неумолимо, и актёр поднимает на него вопросительный взгляд. — Помнишь, что ты мне сказал однажды, когда я отвозил тебя к Намджуну? Ты в тот день ещё ночевал у меня. Тэхён напрягается мигом. Он, сам не зная, почему, помнит этот день досконально. Но сейчас лишь пытается понять, что же такое он мог сказать тогда Чонгуку. Должно быть, что-то невероятно важное, если тот неожиданно сорвался и приехал сюда сейчас? В какой-то момент Тэхён бледнеет. Он ошарашено раскрывает рот, поднимая глаза на Чонгука. Тот смотрит на него всё с той же самой доброй улыбкой. — А может, к чёрту всё это? — О чём ты? — Разве ты никогда не думал об этом? Неужели не хотел никогда бросить эту чёртову компанию и просто сбежать? — Куда сбежать? — Да хоть куда! Лишь бы подальше отсюда. Тэхён вновь дрожит. — Ты точно шутишь. — повторяет он, словно в бреду. — И снова неверно. — не может не рассмеяться Чонгук. — Я серьёзен, как никогда. Тэхён выдыхает, теряя дар речи. Лишь хлопает глазами, прокручивая в голове давний диалог и сдерживая нервный смех, рвущийся наружу. — Сумасшедший. — выносит он вердикт. — Ты просто сумасшедший. — Поэтому, — Чонгук, не слушая его, заставляет вновь обратить на себя внимание, — я бы хотел предложить тебе поехать со мной. — Куда? — вырывается тут же по инерции. Тэхён даже не успевает подумать, прежде чем понимает: он согласен. Он тоже хочет начать жизнь с чистого листа. И сделает для этого всё возможное, лишь бы не оставаться здесь, где всё вокруг будет неминуемо напоминать о прошлой жизни, полной мерзких сомнений, что мешают дышать спокойно, размеренно. Мужчина разводит руками. — Куда только захочешь. — произносит он твёрдо, уверенно, в то время как на глубине души утаивает страх быть отвергнутым. Но Тэхён, поддаваясь эмоциям, вновь бросается в чужие распахнутые объятия, задыхаясь от трепетного предвкушения. Теперь он знает, куда хочет. — В Париж. — сбивчиво шепчет он непослушными дрожащими губами. — Пожалуйста, в Париж. Чонгук низко смеётся, прижимая актёра ближе и отправляя незаметный, лёгкий поцелуй в чужую кудрявую макушку. Так он и думал. — Значит, — коротко заключает он, — едем в Париж. Тэхён отстраняется от мужчины, размазывая ладонями слёзы по лицу. — Не думал, — произносит он дрожащим голосом, — что моё рождественское желание исполнится так скоро. Чонгук старательно заправляет выбившийся локон ему за ухо. — Зато, теперь ты точно можешь сказать мне, что именно тогда загадал. Тэхён вдыхает запах морозной свежести глубоко в лёгкие, устремляя мечтательный взгляд к небу. Туда, где в бурном вихре кружится снег, а потому небо плотно затянуто серой, беспроглядной пеленой. Но Тэхён догадывается: за этой пеленой по-прежнему скрываются яркие, путеводные звёзды. Те самые, за которыми он теперь, словно за своими мечтами, будет следовать по пятам. И ни на шаг, будьте уверены, не отступит. — Обрести свободу. — шепчет он, восхищённо улыбаясь.