Измена - это плохо.

Шатенка зашла в красивый, даже осенью, сад в имении Поттеров, не обращая внимания на печально-угрожающий лязг, который издали врата, распахнувшиеся перед ней минуту назад. Её ждали здесь. Осознание этого приятным теплом разлилось в груди девушки — она всегда могла прийти к Гарри и он всегда готов был ей помочь, не жалея ни сил, ни средств. Увы, последнее время она всё больше скрывает от него, отчего на плечи будто давит мраморная плита весом в пару тонн. Она надеялась, что сегодня сможет набраться смелости и рассказать другу хотя бы часть из них. О том, чтобы рассказать все, не шло и речи — как бы Гарри не любил её, такое он терпеть не станет, хотя бы потому, что он глава Аврората. Грейнджер хотелось бы верить в то, что он поддержал бы любую её задумку, какой бы противозаконной она не была, что она стал бы помогать ей не смотря ни на что, но… Верилось с трудом. Гарри был удивительно добрым и преданным, но у всего есть предел, как говорила Ариадна из Министерства. Она так и не сказала свою фамилию, оставшись в их памяти и сердцах просто мисс Ариадной. Много им помогла эта девушка, бывшая всего на год или два старше их, но где теперь её найти оставалось загадкой. — Госпожа Гермиона Грейнджер, гостья хозяина? — перед шатенкой с негромким хлопком появилось лопоухое существо. Глядя на него, она вспоминала Добби и Критчера — двух совершенно разных эльфов, оказавших им неоценимую помощь. Добби погиб к сожалению, Критчер — к счастью, пусть и не для Гарри. Старый домовик слишком устал, а потому он сам напросился на ритуал избавления. Не то чтобы они могли ему отказать. — Да. Твой хозяин дома? — Хозяин дома. Арси рад приветствовать госпожу гостью хозяина. Арси скажет хозяину о прибытии гостьи. — Домовик поклонился, выражая уважение к девушке, несмотря на её «грязную» кровь. То-ли у эльфов Поттеров не было таких заморочек, то-ли Гарри пресекал любые подобные проявления, Гермионе нравилось, что ей не приходится слушать о том, что она оскверняет благородный дом своим присутствием. — Сначала перенеси меня в дом, пожалуй. По саду я прогуляюсь позже. Если, конечно, я вспомню об этом своём желании… — девушка прикусила губу. С собой она взяла несколько бутылок алкоголя, три из которых были достаточно крепкими. В погребах фамильного мэнора она тоже не сомневалась. Вероятность того, что они будут пить и размазывать сопли по лицу, изливая все свои печали и грехи, была очень высока, так что на гуляние по саду у неё может и не хватить времени. Однако, эльф понял её иначе. — Арси может напомнить госпоже гостье, если ей будет угодно. — Нет, Арси, мне не будет угодно. В конце концов, если не вспомню, то значит не особо мне это и нужно. Так ты перенесёшь нас? — домовик тут же поклонился и схватил шатенку за край ей мантии, исчезая с улицы с таким же негромким хлопком, как и прибыл несколько минут назад. Они оказались в огромной комнате. Кажется, это был зал, но Грейнджер уже не заметила этого. — Гермиона, Мерлин в панталонах, как же я по тебе скучал! — девушка, расслабившись в тёплых объятиях друга, задорно рассмеялась на это высказывание. — Твои ругательства — это что-то с чем-то. Но я тоже жутко соскучилась. Я безумно рада тебя видеть, Ри. — Парень улыбнулся, взлохматив тугие кудри ведьмы. Что ни говори, а её он очень любил — это можно было заметить по тому, как он защищал её в любое время, вставая на её сторону, даже не зная сути конфликта, или же по тому, как Гермиона его называла — сокращать своё имя он не разрешал никому, даже Рону и Тому. Только девушка могла безнаказанно сказать что-то вроде «Ри, не будь ребёнком». Только она так называла его. Она как-то раз застала их с Роном ссору. Тогда Уизли дулся на неё целую неделю, а она не понимала, что случилось, пока случайно не подслушала разговор. — Почему я не могу сокращать твоё имя?! Моё вы сокращаете, и Миону мы тоже не зовём полным именем, почему твоё нельзя? — Гарри — достаточно кратко, — спокойно ответил брюнет, глядя в разгневанное лицо друга. — Почему не Ри?! Почему нет?! — перешёл на крик Рон. — Мне не нравится. Гермиону мы тоже называем Мионой, а не Герми. Мы сами выбираем, как к нам будут обращаться люди, не лишай меня этой возможности. — Гермиона называет тебя так, я слышал! Ты не позволяешь так говорить именно мне! Мне не принципиально сокращать твоё имя, я просто не понимаю, почему именно мне ты запрещаешь! — Поттер покачал головой. — Скорее, я именно Гермионе не запрещаю так говорить. Она для меня важнее кого бы то ни было, Рон. Она для меня не просто подруга и сестра. Гермиона ни разу не предала меня и ни разу не дала мне повод усомниться в своей преданности, в то время как ты несколько раз вполне отчётливо выразил общественную точку зрения, помнишь? Я не виню тебя, — Гарри немного смягчил тон, видя, что на лицо друга набежала тень вины, — я лишь хочу объяснить. Гермиона для меня самый близкий и важный человек навсегда, даже ближе, чем ты, увы. И ей всегда будет позволено куда больше, чем остальным. Навряд ли я когда-нибудь смогу что-то ей запретить. Не забывай, Рон, что она девушка. Девушкам война всегда даётся куда сложнее, у них очень много проблем и без этого, им куда проще подорвать здоровье с ужасающими последствиями. Но они никогда не покажут тебе этого. Только не такие сильные девочки, как Миона или Джинни. Они до последнего будут говорить, что у них всё прекрасно. Только вот я знаю, что она мне лжет. Я слышал, как она плачет, когда думает, что её никто не слышит и не видит. Я сделаю всё, чтобы она выбралась, и в будущем буду стараться помочь ей. Можешь воспринимать меня как её дальнего старшего родственника, который хочет побаловать свою, не знаю, младшую сестрёнку, как ты Джинни. Пойми, Рон, я не хочу ей сейчас в чём-то отказывать, тем более в такой мелочи. Зачем расстраивать по пустякам? — Поттер пожал плечами и ушёл, а у Гермионы долго не выходили эти слова из головы. Они никогда не думала, что Ри её старший брат. Ей всегда казалось наоборот, что старше она, ведь по дате рождения так и было, но… Повзрослел он всё же раньше. Война закончилась, а Гарри так и не запретил ей так себя называть. Порой ей действительно кажется, что он её старший брат, который балует маленькую девочку и ни в чём ей не отказывает. И ей это бесконечно нравилось, потому что у неё не было такого раньше — родители относились к ней хорошо, но будто бы видели в ней взрослую, друзьям бы никогда и в голову не пришло считать её «малявкой», так как она была умной и сильной ведьмой, а больше, в общем-то, было и некому. — Мои ругательства, мои ругательства… Опять ворчать начинаешь! — Гермиона рассмеялась, отстраняясь от парня и глядя на его напускное недовольство. — Нет. Я правда рада тебя видеть. И я не с пустыми руками, — она хитро улыбнулась. — О, ты думаешь, что мы выпьем всё из погреба и нам ещё и не хватит?! — Гарри забавно вытаращил глаза, а Грейнджер снова засмеялась и ударила его по плечу. — Нет, алкаш! Я думаю, что привезла твоё любимое вино. И не надо смотреть так, а то Арси перепутает тебя со своим собратом и погонит работать! И вообще, мы так и будем тут стоять? Мне нужно тебе очень-очень много чего рассказать. Я ведь теперь девушка занятая, а ты и не знаешь. Несправедливо как-то. — Очень! И ты молчала?! Да как ты могла! Ну же, скажи мне, Гермиона, я не проживу ни минуты без этого знания! Скажи-и мне! Шатенка опять засмеялась, качая головой. Она взмахнула палочкой и пошла в сторону лестницы, левитируя сумку перед собой. — Миона, ты бука! Ужас, ты выросла жестоким человеком! Как я это пропустил? Нет, это никуда не годится! — он неожиданно подхватил девушку на руки и принялся щекотать. — Ай, Ри! Перестань! — хохот волшебницы разносился по всему этажу и, кажется, был слышен и в саду. — Да расскажу я тебе, расскажу, дай ты мне вещи закинуть и переодеться! — Ты прекрасно выглядишь и так, — заметил Поттер, всё же ставя девушку на ноги. — Давай, я тебя буду ждать в бежевой гостинной, той, что тебе понравилась. — Гермиона улыбнулась, кивая. Она лишь упоминала об этом однажды вскользь, но Гарри запомнил. Всегда всё о ней помнил. Впрочем, она тоже всё и всегда запоминала о нём.

***

— Итак… На чём мы остановились? — Грейнджер зашла в помещение, привлекая внимание брюнета, который сидел на кресле перед камином. Он поднял на неё взгляд и улыбнулся. — На том, что ты шикарно выглядишь. Это всё ещё актуально, Миона. Тебе очень идут распущенные волосы. Девушка действительно распустила их. Сейчас на ней были легкие домашние брюки светло-коричневого оттенка, тонкая белая футболка и тёплый чёрный кардиган крупной вязки. Она натянула на голову глубокий капюшон, тут же приподнимая его с глаз, услышав смех. — Не смешно! — Смешно. Ты выглядишь, словно ребёнок. Это не плохо, это прекрасно. И кстати, насчёт того, на чём мы остановились — ты сказала, что у тебя появился кто-то. Давай, колись, кто это? Должен же я знать, какая фамилия будет у моих будущих крестников. — Гарри! Мы ещё совершенно не думаем о детях, у нас пока что есть и другие… дела, — проблемы. Другие проблемы. Эти слова повисли в воздухе, и они оба это понимали. — И всё же, кто это? Давай, Гермиона, колись, не вытаскивать же мне из тебя каждое слово! — Это… Знаешь, странно говорить, но это Драко. — Драко? Драко Малфой? — Поттер приподнял бровь в лучших традициях Ужаса подземелий, явно не ожидая такого ответа. Шатенка лишь кивнула, опускаясь в соседнее кресло. Она прикусила нижнюю губу, будто желая ещё что-то добавить, но перебивать мыслительный процесс парня не решилась. Он же в это время задумчиво глядел на потрескивающие поленья в камине, подперев щёку кулаком. — Так вот почему ты так переживала тогда… — Гермиона, совсем не ожидавшая этих тихих слов, вздрогнула. Конечно, она поняла, что имел ввиду брюнет. Она тоже помнила тот вечер.

***

Грейнджер сидела в кресле в гриффиндорской гостинной, читая книгу, когда Гарри ворвался в помещение, пылая от гнева. Девушка на него свои карие глаза, явно не понимая такого настроения, ведь ещё несколько часов назад всё было прекрасно. — Нет, это ни в какие рамки! Это что такое? Это — хвалёная справедливость нашего нового министра?! Гермиона, как это называется?! — брюнет уставился на неё яростным взглядом, но она заметила в зелёной глубине страх, беспомощность и разочарование от жестокости, с которой он вновь столкнулся. — Я не знаю, как это называется, Ри. Я ведь даже не знаю, что произошло. Расскажи сначала, а потом уже возмущайся, а я тебя обязательно поддержу. — Поттер бессильно опустился на ковёр рядом с ней, опуская голову на колени гриффиндорки. — Против Малфоя выдвинули обвинения. И это после всего, что он сделал и пережил! Как это вообще возможно? Если бы не он, я бы погиб, а вместе со мной и вся Магическая Англия. Неужели это справедливо? Он, конечно, мой враг, но я вовсе не желаю ему зла, наша школьная вражда не такая сильная. Это бред. Он в этой войне потерял слишком много, наверное, даже больше, чем я. В конце концов, я ведь даже не помню родителей, поэтому не мог слишком грустить именно по ним, скорее, я тосковал по образу счастливой семьи, которая могла бы быть у нас. Однако, судьба не терпит сослагательного наклонения. А он знал и Нарциссу, и Люциуса всю жизнь. Естественно, ему сейчас очень тяжело. Навряд ли он сможет хоть как-то защитить себя сейчас, и его обязательно упекут в Азкабан. Шатенка едва заметно вздрогнула. — Как это в Азкабан? За что, Гарри? — Да кто их, моя хорошая, разберёт? Это те ещё акулы, им повода особо и не надо, они всё равно найдут, к чему прикопаться. В общем, я не думаю, что Драко беспомощен, но я думаю, что моё вмешательство не будет лишним. В конце концов, он очень сильно помог нам, без него мы действительно были бы мертвы. Иной раз я и рад, что судьба не терпит сослагательств, — хохотнул парень. — Не хотелось бы гнить где-то под землёй, а? — Да, не хотелось… — вздохнула Грейнджер. Она осторожно провела по темным спутанным волосам. — Ри, ты вытащишь его? — В голосе прозвучала надежда, которую ей всё же не удалось скрыть, но расстроенный брюнет ничего не заметил. — Разумеется, вытащу, Миона. Никто такого не заслужил. Ты пойдёшь на суд? — Нет, не думаю, что это хорошая идея. Я грязнокровка, таких не любят, и, тем более, не слушают. — Гермиона почти почувствовала, как Гарри нахмурился. — Не говори так, это всё глупости. Ты, в первую очередь, моя лучшая подруга, а всех недовольных я попрошу выйти, если ты только захочешь. — Нет, правда, Ри, я не пойду. В конце концов, я ведь и не подруга Малфою. Пускай лучше Забини или Нотт пойдут. Ну, или Паркинсон. Он ведь не плохо с ними общается, да? И на них никто ничего не заводит, кажется. Ты ведь уже сказал всем, что они были шпионами. — Да, сказал, — протянул Поттер. — И про Малфоя следовало сказать, но я думал, что это и так всем известно. Однако, скорее всего, их так и будут притеснять, если они не восстановят своё богатство и влияние. — Ну, в любом случае, ты вытащи, а то восстанавливать будет некому. Обещаешь вытащить? — Конечно, обещаю, Миона. Не только ты обязана ему жизнью. А почему ты так переживаешь? — Да я… Пф, да не переживаю я. Просто, знаешь… Он мне немного… ну, помог, что ли? Не знаю, как объяснить тебе. Я обязательно расскажу тебе, но давай позже? Я… Правда, не знаю, что сказать, и, главное, как. — Разумеется, хочешь — можешь вообще не говорить, я не заставляю тебя. Просто… Я ведь не только Малфою помогать буду, ты ведь знаешь это? Если ты только попросишь, я сделаю всё, что угодно. Ты — моя лучшая подруга, помнишь? И не важно, что говорят другие. Просто знай, что я всегда буду на твоей стороне, что бы ни случилось. — Я знаю, Гарри. Правда. И я очень это ценю. Но мне не нужна помощь, меня никуда сажать не собираются. Помоги Малфою, и это уже будет прекрасно. — Конечно, Миона. Ладно, я пошёл готовить речь. Ужас, надеюсь, ты будешь помнить меня, потому что эти пираньи точно меня сожрут. — Он сделал страшные глаза, поднимаясь на ноги. Шатенка рассмеялась, отмахиваясь от него. — Иди давай, я буду дальше готовиться, у нас завтра проверочную обещали, помнишь? — Да? В таком случае, нам повезло. Нам с Малфоем, я имею ввиду. Заседание как раз на завтра назначено. — Ах ты лентяй, Гарри! А я-то думала, ты понял всю важность знаний. — Разумеется, Гермиона. Разумеется, я всё понял. Знания очень важны. Поэтому я надеюсь, что ты всегда будешь рядом. У тебя ведь много этих знаний, и ты наверняка поделишься с бедным другом, — девушка запустила вслед убегающему другу ни в чём не повинную подушку, которая спокойно лежала рядом. Впрочем, разве в гриффиндорской гостинной хоть что-то бывает спокойно?

***

Воспоминания пронеслись перед глазами Гермионы за каких-то несколько секунд. На тот момент они только начали встречаться с Драко, и она очень переживала, что он просто не выживет после войны, так как было очень много недовольных. Ещё тогда она задалась вопросом, где же были эти недовольные тогда, когда на войну шли дети? Почему они не защищали страну вместе с ними? Почему, в конце концов, они не защищали их? Этим дебильным пророчество ещё можно объяснить присутствие там Гарри, но остальных… Нет, она не понимала. — Что ж, неплохой выбор, Миона. Он ведь не обижает тебя? — Ч-что? Нет, он не… Подожди, ты даже не спросишь, как так? Ты просто скажешь «хороший выбор»? И ты… ты не против? — Почему я должен быть против? Это ведь не моя жизнь, а ваша! Я лишь волнуюсь о тебе, поэтому спрашиваю, не обижает ли он тебя, и если нет, то я очень рад за вас. Наверное, любовь к слизеринцам, это заразно, и ты подхватила это у меня. — Нет, он не обижает меня. И… спасибо тебе, Гарри. Я правда благодарна тебе за всё. ты даже не представляешь, как я переживала. Я думала, что ты не примешь мои отношения. — Дурочка ты, Мио. Вот вроде умные книжки читаешь, а простых слов запомнить не можешь. Я говорил тебе это раньше и я повторю это сейчас — Гермиона Джин Грейнджер, я всегда буду на твоей стороне. — Карие глаза девушки увлажнились. Она закрыла лицо руками и всхлипнула. — Эй, ну чего ты? Не плачь… — Поттер встал со своего кресла и подошёл к ней, поднимая её на ноги и обнимая. — Прости, Ри, я дура. Нужно было сразу тебе сказать, но я… Я испугалась? Мерлин, даже звучит глупо. Прости. — А я тебе всегда говорил, что ты дурочка. — Да, а теперь я не буду с этим спорить. Никогда. — Да ладно тебе, Мио. Подумаешь. В конце концов, не я ли тебе говорил сказать мне только тогда, когда ты будешь готова? Я не обижаюсь на тебя. Но я хотел бы, чтобы ты всё же не забывала, что я на твоей стороне.