В плену

      

Около шести лет назад

      Акааши старался не обращать внимание на то, что происходило у него за спиной, и упрямо смотрел в ноутбук, скачивая нужные файлы. Неужели нельзя было послать только Цукишиму? Блондин свалил все дела на Акааши и сейчас связывал кого-то. Крики, стоны, хрипы – Акааши, не в силах это выносить, надел наушники, но это мало чем помогло.       Рядом тяжело сел Бокуто. Акааши тут же замутило, и он зажал рот рукой. От Котаро очень сильно несло кровью, он практически весь был в ней. Темно-бордовая жидкость попала даже на волосы, половина лица стала багровой. Парень тихо шипел и осматривал себя. Видимо, на нем была не только чужая кровь. Акааши зажал нос рукой, пытаясь сосредоточиться на своей задаче. Шла загрузка нужных файлов, взлом сразу нескольких баз данных давался тяжело, но Акааши справлялся.       Позади вскрикнула девушка, и крик ее резко оборвался. Бокуто дернулся, задев мокрым окровавленным плечом Акааши. Брюнет почувствовал, как кровь пробирается через ткань футболки и касается кожи, тут же неприятно, липко высыхая. Наплевав на людей рядом, Акааши отчаянно, почти сдирая кожу, принялся тереть руку. И когда он так возненавидел кровь?       - Прости, - шмыгнул Бокуто, приложив к носу ладонь. – Тебе еще долго? А то надо бы уходить, полиция, думаю, скоро будет.       - Нет, еще немного, - Акааши хотелось бросить эту чертову загрузку и сбежать. Да хотя бы в лес рядом. И пусть его поймают свои же, и пусть расстреляют за побег и дезертирство. Пусть.       Акааши противно и страшно жить той жизнью, которая у него сейчас. Он всегда спокойно относился к крови, убийствам, грабежам и насилию, что однажды стали частью его жизни. Его не била совесть, когда он убивал, когда, взламывая чужие компьютеры и воруя оттуда важную информацию для Вашиджо, ломал чужие судьбы, когда с помощью своих способностей выходил на нужных людей. Эта судья проснулась недавно, захватила контроль, внушая вину. Вечером, прежде чем уснуть, Акааши видел один из дней своей жизни, и каждый этот день был наполнен кровью.       Пугало все: миссии Вашиджо, кража данных, зажатый в руках на всякий случай пистолет, Тендо, Ушиджима, Гошики – все люди в группировке. «И когда я стал таким трусом?»       - Эй, Ямагучи, - Цукишима тронул за плечо застывшего паренька, на что тот резко дернулся и настороженно оглянулся по сторонам, - пошли на чердак, будешь стрелять оттуда.       - Стрелять? – Акааши показалось, что голос Ямагучи дрогнул. – Зачем? Мы разве не уходим?       Цукишима фыркнул, кивнув на Акааши.       - Мы могли уйти раньше, если бы кое-кто был быстрее. А так придется отстреливаться от полиции. Спасибо, Акааши, - губы Цукишимы растягиваются в едкой улыбке.       - Цукки, не надо, - Ямагучи легонько коснулся локтя друга, пытаясь подтолкнуть блондина в сторону лестницы.       Цукишима послушно умолк и, поддаваясь слабым толчкам Ямагучи, зашагал к лестнице. Акааши почувствовал, как тот смерил его взглядом и подавил желание показать ему средний палец. Он мог так сделать, возможно, даже должен был ответить именно так. Бокуто похлопал брюнета по плечу.       - Цукишима, можете ехать, нечего ждать полицию, - в проеме показался Куроо. –Все уехали, давайте за ними, а мы втроем потом догоним, - Цукишима поморщился, будто ему предложили что-то неприятное. Куроо, опережая очередную едкую реплику блондина, раздраженно вздохнул. – Или будешь выполнять свою основную функцию и втыкать в ноутбук вместе с Акааши!       - Хорошо, Куроо-сан, - сквозь зубы сказал Цукишима и, утягивая за собой дрожащего Ямагучи, пошел к выходу. –И, пожалуйста, больше не кричи, ты пугаешь моего Ямагучи.       Акааши отвернулся от ноутбука и тут же пожалел об этом. Пока он сидел, уткнувшись в монитор, остальные члены группировки успели устроить погром в комнате, который с каждой секундой все больше напоминал Акааши ад. Ад для нормального человека и обыденность для преступника. Вся мебель перевернута; дорогие обои, шторы, картины – все носило следы крови; на столе помимо крови лежало что-то мясистое белого цвета и несколько зубов, на полу валялись гильзы. Несколько трупов в ряд лежали у стены. Акааши зажал рот: он давно не выезжал на миссии, видимо, отвык.       Еще большего ужаса картине добавляли люди. Связанные, избитые, раненые, но живые. Кто-то смотрел с ненавистью, кто-то – со страхом, кто-то – с мольбой. Акааши покосился на ноутбук: осталось немного.       Бокуто рядом усмехнулся и встал со стула, подтягиваясь.       - Скоро поедем, потерпи, - тихо произнес он и начал ходить по комнате. – Куроо, можешь тоже идти, - он бросил на друга быстрый взгляд. Тот, кивнув, словно получив секретное задание, тут же покинул комнату. Послышался грохот входной двери.       Акааши старался не смотреть на людей, вот только те не сводили с него глаз. От их взглядов он чувствовал себя паршиво и даже виновато. В голове появилась шальная мысль: «А не сдаться ли полиции?» Почему бы нет, если он чувствует что-то помимо привычного равнодушия и пофигизма в данной ситуации? Следующая стадия – тюрьма.       - Что будем с ними делать? Их же нельзя оставлять, – Бокуто кивнул на оставшихся в живых и потряс пистолетом. – У меня, кстати, кончились патроны.       Бокуто несколько раз прошел вдоль связанных людей, остановился, встав к ним спиной, и опустил голову, закрыв лицо руками.       - Не хочу, - Акааши с трудом различил эти два слова из-под сжатых ладоней.       - Бокуто-сан! – вдруг вскрикнул брюнет, поддаваясь вперед.       Все произошло быстро, Акааши не мог осмыслить своих действий. Только что он сидел и чувствовал ужасную усталость, а сейчас – вонзал нож в горло мужчине, одному из жертв налета. Развязанные и местами разорванные веревки лежали на полу, в руках мужчина сжимал какой-то осколок. За мгновение до смерти он собирался напасть на Бокуто, который так неосторожно повернулся к нему спиной.       Мужчина, сдавленно прохрипев, повалился на пол, из его горла и рта начала течь кровь, скоро образовав у его тела огромную лужу.       - Господи, - Акааши выронил нож и рухнул на пол, схватился за голову. В горле росло напряжение, крик отчаяния и ужаса готовился вырваться наружу. Акааши не понимал, почему ему хочется кричать. Почему так хотелось, проткнув пальцами кожу, сжать кости до хруста? Почему хотелось сделать себе больно? Почему все вдруг стало так противно и мерзко?       За спиной слышались странные булькающие звуки, тихие оборванные вздохи. Тела оставшихся двоих тяжело повалились на липкий от крови пол, обагряя его новой кровью. Мокрая горячая ладонь осторожно коснулась вспотевшей спины.       - Акааши, пошли домой.              Ямагучи кричал, надрывая горло. Он закрыл глаза и накрыл их ладонями, но продолжал видеть, как Гошики и Цукишима, делая резкие взмахи ножами, резали босса другой группировки и его заместителя. Им завязали глаза и связали руки, лишив возможности видеть и обороняться. Удары лезвиями летели со всех сторон, увернуться, прикрыться плечом было невозможно.       Вашиджо не любил Укая, ненавидел всей своей гнусной душой. Чтобы порадовать захворавшего босса и облегчить ему течение болезни, было принято решение убить Укая. Цукишиме потребовалось меньше пяти минут, чтобы обнаружить местоположение цели. Куроо потребовалось около пятнадцати минут, чтобы домчать до нужного места. Гошики за минуту вырубил персонал небольшого казино, в котором в этот день Укай отдыхал с внуком, бывшим его заместителем.       Вот Цукишима со смехом провел лезвием по горлу заместителя и, замахнувшись, воткнул нож ему в низ живота, над ремнем. Укай-младший захрипел, согнувшись пополам. Ямагучи почувствовал, как у него сжался желудок, а по пищеводу прошла неприятная судорога. Его сейчас вырвет.       -Цукки, хватит, - Ямагучи умоляюще смотрел на Цукишиму, но тот со странным наслаждением в глазах повел ножом вверх, разрезая живот мужчины.       Ямагучи попятился. Почему он вообще здесь? Потому что здесь Цукишима. Цукишима, который творил ужасные вещи. Голос в голове говорил, что несмотря на это, блондин – его лучший друг и очень хороший человек, когда он вне группировки. Вот только голос говорил неуверенно, заставляя Ямагучи сомневаться. А обязан ли он здесь вообще находиться?       Куроо сжал плечо Ямагучи, не в силах сказать даже банальные слова поддержки, чтобы немного успокоить. Он сам с отвращением отвернулся, чтобы не видеть забавы этих подонков. Да, семейство Укаев – преступники и известные охотники за головами, одни из самых жестоких в преступном мире, но разве они заслужили такой смерти? Они ведь тоже… люди.       На полу казино лежали два трупа. Дед и внук. Вашиджо торжествующе улыбался, когда смотрел на изуродованное тело заклятого врага.              В тот вечер Ямагучи с трудом отвязался от Цукишимы и, придя домой, заперся в ванной. Куроо пришлось выломать дверь, чтобы добраться до паренька и хоть немного успокоить. Хватит с него.       В тот вечер Бокуто отпаивал Акааши успокоительными, а сам еле сдерживался, чтобы не кричать от бессилия. Хватит с него.              ***       Сугавара, поджав колени к груди, спит тревожным сном. Дайшо до боли сжимает пистолет и, не моргая, смотрит на Коноху, который стоит у изголовья кровати пленника. Стоит, улыбается, иногда клонит голову к плечу, словно умиляется спящим Сугаварой. Дайшо дрожит, он слышит, как стучат его зубы. Ему холодно и страшно.       «Он мертв, он мертв», - судорожно повторяет про себя Дайшо и закрывает глаза, надеясь, что мираж исчезнет. Парень открывает глаза и вскрикивает. Сугавара на кровати ворочается, но не просыпается. Коноха стоит в нескольких шагах от Дайшо. Он чувствует, как от покойника несет могильным холодом и трупным смрадом, глаза странно блестят и кажутся неестественно желтыми. Совсем непривычная ухмылка разрезает бледное лицо.       «Уйди. Тебя нет. Тебя нет», - руки начинают дрожать сильнее. Дайшо не понимает происходящего. Такого быть просто не может. Что за игры подсознания? Алкоголь, наркотики? Нет, Дайшо такое не приветствует. Неужели курение так действует? А может, у него развивается шизофрения? Еще будучи подростком он прочитал в энциклопедии, что курение и шизофрения тесно связаны и идут рука об руку. Черт, а не рано ли?       Коноха, засунув руки в карманы, с ухмылкой смотрит на тяжело дышащего Дайшо. От этого навязчивого мертвеца никак не избавиться. Зажмуриться, покачать головой, похлопать себя по щекам, сильно-сильно ущипнуть – ничего. Дайшо даже ударяет себя по лбу пистолетом, на что Коноха беззвучно смеется. «Тебя нет», - наплевав на неизвестно откуда взявшийся страх, Дайшо отворачивается.       - Я есть, - шелестит Коноха, делая шаг вперед. – Бессмысленно отрицать.       «Блять, ты еще и разговариваешь», - Дайшо кажется, что он сейчас задохнется. Перед глазами всплывают события недавнего сна: парк, переулок, нож, кровь, Коноха. Почему этот сивый придурок так часто стал появляться в его жизни? На том свете скучно живется?       - Сугуру-кун, да хватит меня игнорировать, - голос Конохи весел. Парень толкает Дайшо в плечо, и тот вскакивает с места. Он почувствовал удар. Сильный и холодный, будто это произошло наяву. Дайшо в панике оглядывается по сторонам, держась за плечо. Так же не должно быть? От галлюцинаций ничего не должно чувствоваться. Тогда почему он чувствует?       Дайшо замахивается и бьет улыбающегося Коноху по лицу. Но вместо него – пустота. Дайшо чувствует себя сумасшедшим, ходит по комнате, впиваясь ногтями в предплечья. Вновь внезапно появившийся Коноха наблюдает за его хождениями. Все слишком реалистично. Не мог ли Тендо подмешать ему что-нибудь? Дайшо, грубо толкнув ноги Сугавары, садится на кровать и прижимается спиной к стене. Коноха неслышно подходит к кровати       - Давай поговорим? – вдруг предлагает Коноха и преданно смотрит на Дайшо, что у того перехватывает дыхание. Блондин смотрит совсем как при жизни. – По душам, как всегда это делали.       - Отвали, - тихо шипит Дайшо.       - Боже, Сугуру, ты же любишь это, - улыбается Коноха, плечи его шевелятся, но смеха не слышно. Дайшо шевелит желваками: ему действительно нравилось болтать с Конохой, но он никогда в этом не признавался. – Я начну.       - Отвали, - повторяет Дайшо уже громче. Сугавара шевелится, сильнее обнимает себя руками. Брюнет замечает, что пленник уже не спит, но продолжает лежать с закрытыми глазами. Веки слишком заметно дергаются.       - Вы убьете Сугавару? – Коноха садится у кровати, у ног Дайшо, прижимаясь к ним головой. Дайшо хочет отдернуть ногу, ударить призрака, да просто свалить из этой комнаты, но он терпит. Вдруг Коноха громко усмехается и поднимает сжатый кулак. – Твари. Как и братья Мия. Собираетесь убить такую лапу.       - Твою мать, придурок, закрой рот, - Дайшо закрывает уши руками и протяжно вздыхает. – Ты меня достал!       И смеется. Он разговаривает с тем, кого точно нет, говорит с мертвым, который сейчас мозолит ему глаза. Да чего уж там: он говорит с галлюцинацией! Абсурд ситуации вызывает истерический смех. Дайшо косится на Коноху, который, словно пес, жмется к его ногам, и смеется еще громче. Нет, он определенно сходит с ума!       Сугавара, приоткрыв глаз, следит за Дайшо. Его смех странный, больше походит на истерику. Его руки, прижатые к ушам, дрожат; пистолет, зажатый в них, трясется. Сугавара боится, как бы Дайшо случайно не выстрелил.       - Эй, - Сугаваре требуется полминуты, чтобы понять, что обращаются к нему, - ты видишь его?       Сугавара испуганно-удивленно обводит темную комнату. Никого, кроме него и Дайшо, который упорно смотрит себе на ноги.       - Кого? – тихо спрашивает Сугавара.       Дайшо впивается в него безумным взглядом, словно пытается понять, шутит ли он. Смотрит на Сугавару, затем – на Коноху. В комнате всего двое, но он видит троих.              Дайшо хочет напиться. Уехать из штаба, завалиться в ближайший бар и выпить все, что в нем есть. Напиться до беспамятства, чтобы образ Конохи вылетел из головы. Конечно, можно выкрасть бутылочку-другую из личного бара Ушиджимы, но последствия будут потяжелее ожившего мертвеца.       Дайшо обнимает себя за плечи, больно стискивая их, и наклоняется вперед. На улице холодно, колючий ветер, кажется, вонзается в самые кости. Дик сидит в нескольких метрах и игриво машет хвостом, в зубах держит мячик – любимую игрушку. Парень усмехается: что за глупый пес! На дворе ночь, а ему играться хочется. Очередной резкий порыв ветра, и Дайшо сильнее сжимает плечи. Надо закурить.       Дрожащие пальцы с пятой попытки попадают на кнопку возгорания на зажигалке, Дайшо давится дымом, но упрямо продолжает курить. Ему страшно. Тело стынет от противного, но ужасающего холода, который идет совсем не от ветра. Чертова галлюцинация, которая выглядит слишком реальной. Чертова галлюцинация, которая говорит и мыслит, думает, ведет себя, как тот, когда был живым.              Он трогает руку, на которой носил браслет. Коноха всегда восхищался этой безделушкой, особенно подвеской – извивающейся змеей. Говорил, что выглядит утонченно, да и вообще очень подходит Дайшо.              /- Как будто специально для тебя делали, - улыбнулся Коноха, навалившись на Дайшо во время просмотра фильма. Он осторожно держал запястье брюнета и, наверное, уже в тысячный раз рассматривал браслет. – Есть в тебе что-то змеиное, знаешь.       - Значит, я кусаюсь? – засмеялся Дайшо и, перехватив руку Конохи, в шутку, совсем легонько, укусил его. Тот взвизгнул и начал отбиваться. – Все, я впрыснул в тебя яд. Теперь ты умрешь.       Коноха закатил глаза и, вытерев укушенную руку, устроился на животе друга поудобнее. /              - А одеться не судьба, да? - вздыхает Коноха рядом, и Дайшо воет в голос. Дик испуганно пятиться назад и, скуля, убегает.       Почему… Дайшо надеялся, что этот придурок ему привиделся из-за затхлого воздуха в комнате пленника. Коноха опять рядом, опять улыбается, опять говорит. Дайшо закрывает уши ладонями и жмурится до звездочек перед глазами.       - Да что тебе от меня надо? – плачущим голосом кричит он. Мозг неприятно пульсирует и бьет по черепу, давление в крови повышается, со лба течет холодный пот. Кости ломит, а горло болит от всхлипов. Дайшо чувствует запах крови, перед глазами – тело блондина.              / Коноха сдавленно вдохнул и зашелся в сухом кашле. Дайшо рывком вынул окровавленный нож и отступил на несколько шагов. Коноха шатнулся, изо рта текла кровь, взгляд стал пустым и тусклым. Коноха коснулся там, куда ударили ножом, и посмотрел на черную кровь.       - За что?.. – еле слышно спросил он и согнулся пополам, пригибаясь к земле. Кровь сгустком вытекала изо рта.       Коноха упал на твердый асфальт. Дайшо смотрел сверху вниз и криво улыбался, вытирая нож о рукав кофты. В темноте переулка зашевелилась какая-то тень. Послышался топот, чей-то крик. Три выстрела. Дайшо продолжал улыбаться.       Коноха шевельнул рукой. Он хотел что-то сказать, но кроме неразборчивого бульканья из его горла ничего не выходило. Коноха смотрел на Дайшо, пока еще находился в сознании. Последнее, что он видел, - безжалостная ухмылка друга и нож в руках, плохо оттертый от крови./              - Почему ты меня убил? – как и во сне, спрашивает Коноха.       Дайшо роняет сигарету, запускает пальцы в волосы, царапая ногтями кожу головы, и закусывает губу. Почему так больно, почему так болит сердце? Почему так скручивает внутренности? Что-то ледяное касается его голой руки. Это Коноха прижимается к нему и осторожно гладит.       - Знаешь, как грустно быть убитым лучшим другом? – бормочет Коноха, и Дайшо становится хуже. Сердце замедляет ритм. – Почему ты улыбался?       - Да потому что убил, понимаешь? Убил! – ревет Дайшо и бьет воздух.       И никто не знает, как тогда у него дрожали руки. И никто не знает, с каким трудом ему тогда далась эта ухмылка.              ***       - Вас одних я бы не отпускал, - Мацукава смотрит на Ойкаву и Савамуру, как на идиотов. Как на идиотов, которым нельзя ничего доверить, которые обязательно что-то натворят. Тогда придется делать гробы и организовывать похороны, а это лишние деньги. Мацукава не любил траты.       - Мацун, если ты пытался пошутить, то эта жалкая попытка прозвучала глупо, - Ойкава не спал почти всю ночь, поэтому чувствует себя на взводе. Нервы натянуты, как струна.       Начинается второй день поисков, отпущенный Ушиджимый. Ойкаву, которого товарищи уже начали называть латентным террористом из-за того, что везде таскает с собой рюкзак с неизвестным содержимым, трясет от нетерпения и нервного возбуждения. Он очень близко подобрался к разгадке, он почти узнал, где держат Сугавару. Надо ехать, надо искать. «Ценность» Ушиджимы – будь неладен этот скряга! – висит на плече и тяжело тянет вниз, пистолет заряжен и надежно спрятан в складках пиджака. Чего они ждут?       Ойкава собрал всех в офисе в шесть утра, так как сам не спал. В течение нескольких минут ему пришлось выслушать от каждого недовольное ворчание, иногда прерываемое сонными зевками. Единственный, кто не возмущался, - Ханамаки, сразу же уснувший на плече Бокуто.       Цель такого раннего собрание очевидна:Ойкава хочет начать поиски как можно раньше. Подгоняет навязчивая мысль, что Ушиджима не сдержит обещание и убьет Сугавару раньше положенного. Ойкаву раздражает сонливость и медлительность других. Ему с трудом удается обсудить с ними наметки плана и выстроить хоть какой-то ход действий.       Мацукава отодвигает от себя уже третью по счету чашку с кофе и тычет пальцем в Ойкаву.       - Ты, друг мой, завалишь любого из группировки Ушиджимы, - он несколько раз щелкает пальцами. – Ты просто с катушек слетишь. Тендо, Цукишима, Гошики – все они для тебя сейчас, как красная тряпка для быка. Увидишь их, убьешь, Ушиджима будет плакать и в отместку убьет Сугавару. Этого хочешь?       - Думаешь, он настолько дорожит своими людьми? – фыркает Ойкава.       - Этими тремя – точно, - уверенно говорит Мацукава и переводит взгляд на Савамуру. – А Дайчи поможет тебе всех закопать.       - С чего ты решил, что мы настолько категоричны и кровожадны? – Ойкава старается сохранять спокойствие и вообще не смотреть на часы. Они угнетают одним своими существованием. – Знаешь, твоя теория не слишком правдоподобна и высосана из пальца, - Ойкава поводит плечами. – Я убью их только после того, как узнаю, где штаб.       Мацукава разводит руками:       - А есть разница?       - Убив их, ты только навлечешь на Сугавару гнев Ушиджимы, - соглашается Куроо. – Думаю, бедняге и без этого несладко.       Савамура хмуро кивает и сжимает кулаки.       - Они правы. Не думаю, что смогу сдержаться, - брюнет прижимают ладони к лицу. – Как подумаю, как они издеваются над Сугой…       Ойкава морщит нос и неохотно признает правоту Мацукавы и Куроо. Да, руки у него так и чешутся избить кого-нибудь из шайки Ушиджимы, даже мысль об убийстве не кажется уже такой жестокой и аморальной, как еще неделю назад. Конечно, обидно, что товарищи считают его скорым на расправу, но, может, действительно лучше перестраховаться? «Конечно, надо, а то знаю тебя, Дурокава».       - Значит, кто-то будет один, - размышляет вслух Ойкава. Он обводит присутствующих взглядом, что-то прикидывая. Одного не хватает. Среди серьезных хмурых лиц нет той единственной мордашки со скромной улыбкой. – Так, а Ямагучи где?       В кабинете наступает тишина. Все оглядываются по сторонам. Даже Ханамаки приподнимает голову, но тут же валится обратно на Бокуто. Акааши выходит из кабинета, чтобы проверить приемную и служебные помещения, и через несколько минут возвращается один. Ямагучи нет.       В памяти всплывают недавние слова Суны. Есть ли связь? Ойкава отказывается верить в это. Ямагучи ведь такой соня, опять, наверное, проспал. Хотя, вспоминает Ойкава, когда он звонил пареньку утром, тот был недоступен, поэтому пришлось отправить сообщение. Может, сейчас он в сети? Шатен хлопает по карманам в поисках телефона.       - Я позвоню, - Акааши уже держит телефон у уха и зачем-то включает ноутбук. Хочет отследить, идет ли Ямагучи в офис? Ойкаве кажется это странным. «И давно ты так делаешь?»              - Он не отвечает, - спустя некоторое время говорит Акааши, откладывая телефон.       Ойкава напрягается. Слова Суны о Ямагучи не могут иметь смысла. Это просто совпадение. Акааши встает из-за стола, делает несколько шагов в Ойкаве и резко останавливается, будто передумал.       - Ойкава, можно тебя? – Акааши хватает шатена за руку и выводит в коридор.       Ойкава прислоняется к стене и внимательно смотрит на Акааши. Едва они выходят из кабинета, айтишник словно теряет самообладание: всегда собранный, он внезапно бледнеет, ссутулит плечи, хрустит суставами пальцев, выдавая сильное волнение. Глаза со странной тревогой всматриваются в Ойкаву.       - Акааши, не пугай меня, - самому Ойкаве с трудом удается оставаться спокойным.       - Я не могу отследить Ямагучи, - Акааши нервно дергает плечом. – Никак. Вообще.       - Может, телефон выключен?       - Это не имеет значения. Я могу отследить человека даже в такой ситуации, - Акааши смотрит твердо. – Но сейчас – нет. Знаешь, будто закрыли доступ. Будто специально не пускают.       От слов Акааши становится не по себе. Волнение брюнета передается и Ойкаве. Неявка Ямагучи, невозможность связаться с ним и вообще найти уже не кажутся простым стечением обстоятельств.       - И еще, - Акааши кусает губу, - помнишь, я говорил, что мы с Бокуто-саном встретили Цукишиму?       Ойкава подавляет вздох. «Ну же, давай, добивай».       - Он спрашивал про Ямагучи, - продолжает брюнет, голос его еле заметно дрожит. – Я не стал об этом упоминать, подумал, что это не важно. Все-таки они были друзьями, - он виновато смотрит на Ойкаву. – Видимо, стоило об этом сказать?       Ойкава опускает голову. Он бы и сам не обратил внимание на расспросы про Ямагучи, если бы встретился с Цукишимой. Эти двое действительно были друзьями. Ойкава до сих пор помнит, как Ямагучи, скромный и несколько забитый мальчик, везде ходил за Цукишимой, как хвостик, смотрел на него с уважением и обожанием. А блондин, казавшийся хмурым и нелюдимым, словно добрел рядом с Ямагучи. А как он подбадривал закомплексованного паренька! Вряд ли бы кто увидел плохие намерения в расспросах Цукишимы.       Ойкава прикусывает щеку изнутри и качает головой.       - Нет, никто бы не придал этому значения, - он трет ладони. Ему тоже надо признаться. – Просьба следить за Ямагучи от Суны звучит подозрительнее.       Акааши вытягивается в лице и непонимающе смотрит шатена.       - Суна? – по слогам произносит Акааши, словно вспоминая. Он повторяет имя бывшего товарища несколько раз, а затем делает широкий шаг к Ойкаве, практически сталкиваясь с ним носами. – Ты где его нашел? Где ты вообще ходил, что на Суну наткнулся?       - Во-первых,это он на меня наткнулся, - Ойкава, держа Акааши за плечи, отдаляет его от себя, - во-вторых, я искал информацию. Как ищейка, я знаю, где ее искать, - Акааши щурит глаза и хмыкает. – А где, по-твоему, я должен был искать? Зато поиски были удачными: вон, сколько мы узнали!       - Не удивлюсь, если ваша встреча произошла в баре у Кенмы, - Акааши, прикрыв глаза, хмуриться. –Договорились же больше не ходить по таким местам. По любым таким местам. Не понимаю, как тебе еще тот случай с Сугаварой простили?       - Как-то, - огрызается Ойкава. После того как он сводил Сугавару в бар Кенмы, Ойкава получил взбучку сначала за бедного Сугавару, тяжело отходившего от «веселья», а затем – за то, что пошел именно в бар Кенмы.       Акааши машет рукой, мол, проехали, и устало прижимается к стене.       - Ладно. Так что ты там про Суну говорил?       - Он любезно попросил следить за Ямагучи, - Ойкава раздраженно отбивает ритм ногой. – Причину я уточнять не стал, подумал, издевается, - он вскидывает подбородок. – Что думаешь об этом?       - Я думаю только о том, что не верю в совпадения, - Акааши говорит медленно и с напряжением. – А еще мне как-то… страшно, что ли? Вчера – ты же знаешь, что Куроо-сан и Бокуто-сан живут рядом с Ямагучи? – мы предлагали ему пойти с нами, но он отказался. Даже не захотел, чтобы провожали… Черт, да не может все так совпасть!       Интересно, а сможет ли Ямагучи постоять за себя, если вдруг что? Ойкава ни разу не видел, чтобы Ямагучи дрался. Он всегда только стрелял, выполнял роль снайпера и прикрывал на расстоянии. Вряд ли это его единственное умение. Однако если судить только по телосложению, Ямагучи труп. Худощавый, со слабо развитой мускулатурой, тоненький – да его можно убить одним ударом!Ойкава со стыдом признает, что не помнит, что вообще может Ямагучи, воспоминания об этом исчезли. Шатен ругается на свою память: как можно забывать нечто подобное?       Дверь приоткрывается, в коридор выглядывает Куроо.       - Долго еще шушукаться будете? – он делает жест, зовя обратно. – Мацукава зовет.              Обстановка кабинете не меняется: все сидят сонные, Ханамаки продолжает спать на плече у Бокуто, вот только у него на голове появляются маленькие фигурки оригами в виде птичек. Куроо и Савамура коварно улыбаются.       - Вам почти тридцать, а такой ерундой занимаетесь, - Ойкава старательно прячет улыбку и осторожно смахивает оригами под разочарованные вздохи Куроо. – Мацун, чего звал? Что-то важное?       - Да у нас Ямагучи украли, - буднично произносит Мацукава и, сделав затяжку, протягивает телефон Ойкаве. На экране – сообщение, подтверждающее сказанное брюнетом. Вместо номера – непонятные символы. Акааши тут же выхватывает телефон.       - Да вашу ж… - Ойкава тихо материться. Все-таки не совпадение.       Одной проблемой больше. Еще один повод для волнения. Ямагучи – тихий скромный парень, чем он мог насолить, что он сделал? Ойкава задумчиво чешет щеку, прикидывая варианты, но в мыслях упорная пустота. Разве что он ушел с Ойкавой, а теперь его хотят завербовать снова.       - А ты чего такой спокойный? – Куроо нависает над Мацукавой. – У тебя друга украли, а ты просто куришь? Ты не волнуешься?       - Волнуюсь, мне даже страшно, - Мацукава выглядит слишком сонным, чтобы спорить с таким живчиком как Куроо.       - Не видно, - начинает поддакивать Бокуто, и Ойкава понимает, что Мацукава сейчас доиграется. Бокуто и Куроо, имея общую цель, превращаются в гремучую смесь. И без разницы, что у них за цель: повеселиться или поругаться. – У тебя даже никакой реакции не было. Ты что, робот? Или просто еб…       Акааши успевает прикрыть рот Бокуто ладонью и взглядом просит товарища успокоиться. Савамура незаметно хватается за не заправленную рубашку Мацукавы и немного вытягивает ноги на случай, если тот решит бросится в драку. Но Мацукава лишь пожимает плечами и переводит на Бокуто флегматичный взгляд.       - А чего паниковать? Ямагучи – не маленький, может за себя постоять. И к тому же, - брюнет снисходительно улыбается, - у кого поднимется рука убить такую лапочку?       - Какой же ты противный, - бубнит Бокуто через ладонь Акааши.       - Лучше иди и убейся, - рычит Куроо и, прикрыв глаза, тут же поднимает ладонь, мол, прости, вырвалось.       Мацукава усмехается, выдергивает рубашку из рук Савамуры и, осторожно переступив через его ноги, идет к двери.       - Ты куда? – Ойкава спокойно выдыхает. Все закончилось хорошо, даже угрожать не пришлось, чтобы успокоить этот хаотичный дуэт. «Им почти тридцать, а ведут себя, как дети. Ива-чан, я на такое не подписывался!»       - Убиваться, - улыбается Мацукава. – За город, Ушиджиму искать. А что, ты уже передумал?       - Конечно, нет, - Ойкава расправляет плечи. – Дайчи, ты с нами. Остальные, - он оборачивается к товарищам, - давайте по парам, как в детском саду, - и улыбается с собственной шутки.       - Ханамаки, вставай, - Бокуто толкает спящего. – Ты с кем поедешь?       Ханамаки, все еще с закрытыми глазами, поднимается с дивана и, на удивление, ни на что не натыкаясь, идет к двери. Ведет рукой в сторону, хватает удивленного Акааши за рукав и тянет за собой.       - Ты идешь со мной.       Лицо Бокуто вытягивается в недоумении, он открывает и закрывает рот, будто выбросившаяся на берег рыба. Очевидно, что Бокуто сам хотел поехать с Акааши, но сонный засранец Ханамаки опередил его. Куроо и Савамура, словно сочувствуя, крепко сжимают плечи здоровяка.       - Держись, бро, - Куроо корчит скорбную гримасу.       - Время лечит, - вторит ему Савамура. – Ты справишься.       Бокуто раздраженно дергает плечами и, скрестив руки на груди, низко опускает голову. Шутки шутками, но все равно обидно. Ойкава молится, чтобы у Бокуто не испортилось настроение, иначе пиши пропало. «Бокуто, ты со своими перепадами настроения, как девчонка!»       Ханамаки, зевая и все еще держа Акааши, шарит по карманам в поиске ключей.       - Маки, а как же я? – Мацукава печально вздыхает, но взгляд его насмешлив. – Я думал, мы друзья, а ты выбрал Акааши. Ай, нехорошо…       - Ой, заткнись, - ворчит Ханамаки, тыча в брюнета ключами от машины. – От Акааши хотя бы сигаретами не воняет.       - А что делать с Ямагучи? – Акааши упирается, пытаясь немного притормозить Ханамаки. – Я даже не успел поработать с сообщением.       Сугавара и Ямагучи. Теперь двое. Оба ценны и важны, обоих необходимо спасти. Нет никаких гарантий, что их держат в одном месте. Да даже в том, что и Ямагучи похитил Ушиджима, нет никакой уверенности. Это просто догадка, гипотеза, которую Ойкава и Акааши тут же приняли за истинную. Может ли похищение Ямагучи быть отвлекающим маневром? Или его похищение – выбор: кто важнее – Ямагучи или Сугавара? Отдадут одного, а другого – убьют.       Ойкава не хочет выбирать между ними. Он дорожит обоими. Ямагучи – давний друг и боевой товарищ, не раз спасавший ему жизнь. Сугавара – свет, искра, тепло, что наполняет жизнью и любовью. Неужели можно выбирать между любовью и дружбой?       Акааши ждет ответа. Он волнуется за обоих не меньше Ойкавы. Но имя, сказанное шатеном, будет выбором. И Ойкава, и Акааши это понимают. Ойкава кусает губу, обдумывая. Ямагучи – боец, если у него под рукой окажется оружие, уже можно считать его спасенным. Сугавара – обычный «мирный житель», не обладающий выдающимися способностями, но даже такие тихони в опасной ситуации способны на невообразимые вещи.       Но оба слишком неуверенные в себе, волнующиеся и в стрессовой ситуации легко поддающиеся панике. Разница лишь во времени, которое им необходимо, чтобы взять себя в руки. Выбор очевиден.       - Сначала Сугавара, - Ойкава смотрит Акааши прямо в глаза, говорит твердо, пресекая возражения. – Действуйте по плану. Как вернетесь, можешь браться за Ямагучи.Мацун, оставь телефон Акааши.       Акааши кивает. По взгляду понятно: все понял, поэтому не осудил. Ханамаки машет на прощание и выходит в коридор, утягивая за собой брюнета.       - Бокуто, может, отомстим им? – Мацукава вскидывает брови, губы дрожат в улыбке. – Пусть знают, кого потеряли.       Щеки Бокуто покрываются румянцем, парень недовольно хмурится. Его попытки сблизиться с Акааши тщетны, тот старательно держит его на расстоянии. Ойкава, как и остальные, не понимает, как Бокуто еще не отчаялся.       Со стороны общение Бокуто и Акааши похоже на отношение между взрослым серьезным человеком и влюбленным подростком, готовым на все, чтобы получить хотя бы улыбку объекта воздыхания. Эта история началась еще в группировке. По непонятным причинам Бокуто хотел подружиться с Акааши: всегда был рядом, пытался его разговорить и узнать о нем что-нибудь, угощал всякими сладостями, которые крал из запаса Куроо. За восемь лет знакомства Бокуто в сближении с Акааши сдвинулся всего на пару миллиметров, если расстояние между ними считать за десятисантиметровую линейку. Казалось, Акааши все устраивает, но Бокуто – категорично нет. Акааши доволен своими отношениями с Котаро, а тот после рабочего дня, обняв подушку, утыкается в плечо Куроо и жалуется на свою бездарность и жестокость мира. А Куроо уже просто задолбался. «После того, что ты сделал для Акааши, он уже должен был тебе отдаться и клятву верности дать».       - Зато у тебя есть Куроо, - Ойкава кивает на брюнета и хлопает Бокуто по плечу. – Ладно, не расстраивайся.       - Но помни, что у тебя всегда есть, с кем отомстить, - Мацукава, щелкнув пальцами, указывает на Бокуто, и криво улыбается. – Я всегда готов.              ***       Ямагучи открывает глаза и резко садится, озираясь по сторонам. Какое-то темное помещение, довольно высокий потолок, у которого расположено узкое окошко, холодно и пахнет сыростью. Ямагучи догадывается: подвал. Парень по привычке засучивает рукава, напрягает зрение, пытаясь оценить обстановку.       Он сидит на кровати с, на удивление, чистым постельным бельем. От него даже пахнет порошком. Рядом – прикроватная тумбочка, у противоположной стены стоит стол. В полумраке не различить, но Ямагучи кажется, что он видит ноутбук и несколько телефонов.       Голова немного кружится, но Ямагучи удается твердо стоять на ногах. Он помнит, как Цукишима обманул его и усыпил. Видимо, воспользовался хлороформом. Ямагучи разминает шею и плечи: так вот откуда эта неприятная усталость и чувство опьянения. Парень, удостоверившись, что пистолет на месте, идет к выходу, ржавая дверь видна даже в темноте. Он не собирается сидеть здесь и ждать спасения, он выберется сам. К тому же сейчас раннее утро, в нем не нуждаются, а до начала работы он успеет уже сбежать. «Теперь всегда буду с Куроо-саном и Бокуто-саном ходить».       - Ямагучи, - негромкий голос раздается за спиной, и кто-то по-свойски хватает за руку.       Но Ямагучи успевает среагировать. Пока чужая рука пытается ухватиться за предплечье, парень резко подается вперед и, отскочив на пару метров, разворачивается к оппоненту, который еле слышно чертыхается: Ямагучи держит пистолет на готове.       - А рефлексы у тебя, как всегда, на высоте, - преследователь тихо усмехается и поправляет очки, - Ямагучи.       - Цукишима, - Ямагучи смотрит твердо, следя за каждым движением блондина.       - А раньше ты звал меня по-другому, - Цукишима делает шаг вперед, как в считанных сантиметрах от уха пролетает пуля, и парень вынужденно отступает.       Ямагучи не промахнулся. Он вообще никогда не промахивается. Меткий стрелок, чудо-снайпер – а по нему ведь не скажешь! Ямагучи никогда не отличался крепким телосложением, был даже объектом насмешек в детстве(Цукишима отлично помнит, как защищал тогда еще друга), поэтому брал способностями. Уход Ямагучи стал для Ушиджимы ударом, ведь никто не откажется от такого умелого стрелка.       - Где Сугавара?       - А ты не хочешь поговорить? Когда в последний раз виделись? – Цукишима задумчиво потирает подбородок. – Лет пять назад, верно?       - Где Сугавара? – Ямагучи делает шаг вперед, сокращая между ними расстояние. – Он жив? Отвечай.       - А не хочешь спросить, как сам здесь оказался? – Цукишима явно не собирается отвечать на вопросы и упрямо следует какому-то своему сценарию. – Или почему ты здесь?       - Я тут потому, что ты меня сюда притащил, - брюнет буквально сплевывает слова и сильнее сжимает ствол пистолета, делает шаг вперед. – Усыпил, притащил сюда. Что дальше? Будешь держать взаперти, как Ушиджима Сугавару?       Цукишима щурит глаза и клонит голову к плечу. Как забавен и обманчив Ямагучи! Он помнит его еще беззащитным ребенком, которого хотелось опекать. Повзрослев, Ямагучи не изменился. Внешность – худощавое телосложение, огромные детские глаза и светлая улыбка – осталась такой же хрупкой. Хватало лишь одного взгляда на парня, чтобы возникло желание его сломать, заставить плакать и умолять прекратить(в этом Цукишима разделял мысли и предпочтения Тендо).       Вот только от характера того милого ребенка не осталось ни следа. Приветливый и отзывчивый паренек превратился в хладнокровного убийцу, который искусно владеет оружием и даст отпор любому, кто попытается его обидеть. Осознавая это, Цукишима чувствовал ненормальную радость: как же приятно будет смотреть на сломленного теперешнего Ямагучи.       У Цукишимы не было навязчивого желания сломить друга детства. Ему просто было интересно, что будет, если он его сломает. Просто научный интерес и все.       - Я заберу Сугавару и уйду, ясно? – Ямагучи вжимает пистолет в грудь Цукишимы. – Где он?       - Ты серьезно думаешь, что он может идти? – на лице блондина появляется издевательская усмешка. Глаза Ямагучи распахиваются, зрачки сужаются от ужаса. «Что же ты там себе напридумывал?»       - Что вы с ним сделали? – Ямагучи толкает Цукишиму, заставляя того прижаться к стене, и подставляет дуло пистолета к его шее. Щелкает затвор. – Что? Какие же вы животные…       Цукишима видит: Ямагучи выходит из себя. Значит, он меньше начинает обращать внимание на обстановку вокруг и упускать детали. Этим Цукишима и пользуется, резко выставляя ногу вперед. Ямагучи, хоть и отступает на шаг, реагирует быстро и жмет на курок, но Цукишима чудом успевает увернуться. Блондин хватает парня за руку, в которой тот держит пистолет, скручивает ее за спину и несколько раз бьет острым коленом в чужой живот. Ямагучи заходится в надрывном кашле. В глазах темнеет, дышать становится труднее, но парень тянется к ножу, закрепленному на голени. Сейчас хочется только одного: прирезать эту скотину.       Цукишима замечает его движение. Он знает, что Ямагучи всегда носит с собой нож, который прячет на голени(«Привычки, я гляжу, не меняются»); он понимает, что в ножевом бою ему не выиграть: Ямагучи и здесь ас. Причин ждать, когда его пырнут в живот, нет, поэтому Цукишима со всей силы вжимает Ямагучи в стену. Брюнет ударяется головой о холодный бетон и шипит от боли.       Цукишима, удерживая чужие руки, нависает сверху. По подбородку Ямагучи течет кровь. Глаза с ненавистью смотрят на Цукишиму. Из горла вырываются рваные хрипы. Цукишима чувствует, как вздымающая грудь касается его, и мелко дрожит.       - Тадаши, - Цукишима наклоняет голову, рассматривая веснушки на лице друга.       - Не смей звать меня по имени, тварь, - Ямагучи плюет. По лицу Цукишимы медленно ползет кровавая слюна, но тот даже не морщится. Он резким движением задирает руки Ямагучи у него над головой, перехватывает их одной ладонью, достает платок и стирает плевок. Он делает все спокойно, без спешки, будто выполняет что-то будничное.       - Тебе совершенно не идет кровь, ты знал об этом? – спрашивает Цукишима, аккуратно вытирая кровь с лица Ямагучи, который пытается увернуться.        Брюнет дергается, пытаясь вырваться, и бьет ногами по полу, не в силах дотянуться до чужого живота или хотя бы колена. Нижние ребра адски болят, из-за чего любое движение причиняет боль. Но Ямагучи не собирается сдаваться. Он разделается с Цукишимой, найдет Сугавару и выберется отсюда живым любой ценой. «Гробы слишком много стоят, поэтому ближайшие двадцать лет никто не подыхает», - всегда говорит Мацукава, когда назревает какое-то дело. Сейчас для Ямагучи это звучит как охренительная мотивация.       Цукишима убирает окровавленный платок обратно в карман.       - Зря убрал, - усмехается Ямагучи. – Я могу еще плюнуть.       - Не сможешь, - говорит Цукишима и прижимается к губам Ямагучи.       Ошарашенный, Ямагучи первые несколько секунд не дышит и просто стоит, пытаясь оценить ситуацию. Цукишима, не встречая отпора, сминает чужие губы и прижимается всем телом. Холодная рука забирается под майку и царапает ребра. Ямагучи пищит сквозь поцелуй, пытается сжать губы и вывернуться из захвата. Ему становится страшно, он ничего не понимает. Он снова чувствует себя тем беззащитным ребенком.       Цукишима перемещается на шею и больно кусает за выступающий кадык.       - Цукки, пожалуйста, - всхлипывает Ямагучи и в очередной раз дергается.       - Поздно, - шепчет Цукишима в самое ухо.       Эксперимент уже начался.              ***       Сэми брезгливо снимает окровавленные перчатки и бросает их в багажник машины. Сэми всегда работает в перчатках, и не потому, что боится оставить отпечатки. Просто не хочет, чтобы брызги крови попали на руки, ведь в таком случае он потом будет тереть кожу, пока не сотрет верхний слой.       Они успевают нанести визит нескольким зависимым от Ушиджимы предприятиям, забрать деньги в качестве налога и гарантии дальнейшей безопасности и разделаться с одним бизнесменом, отказавшимся сотрудничать. Сэми не был предупрежден о «казни»(Ушиджима умолчал об этом, когда давал указания на рейд) и до последнего надеялся, что все удастся решить мирно. Но когда в руках Гошики появились ножи, а Кагеяма выстрелил, Сэми понял, что все было предрешено. Несколько выстрелов, сломанная шея, разбитые лица, переломы, несовместимые с жизнью - и это только один Сэми.       - Смотрите, - Гошики, довольно улыбаясь, тащит за собой упирающуюся девушку в изорванном платье и хрипящего парня. Лицо парня – красно от напряжения, из его рта течет вязкая слюна, его голова странно наклонена, а движения будто лишены координации. Руки и плечи словно онемели: они не двигаются совсем. «Перелом шеи», - сразу понимает Сэми и, стараясь не показывать беспокойства, выжидающе смотрит на Гошики. – Предлагаю забрать девку.       - А с этим что делать? – Кагеяма кивает на парня.       Гошики оценивающе смотрит на задыхающегося парня и толкает его на землю.       - Да он и так скоро сдохнет. Нет, ну вы посмотрите, какая милая! – Гошики сжимает кричащую девушку в объятиях, успевая облапать ее полностью.       Холодный металл пистолета, уже спрятанного за спиной, жжет кожу. Сэми оглядывается по сторонам. Дом бизнесмена находится в пригороде и, по счастливой случайности, у леса, ближайшие соседи находятся только в пяти километрах отсюда. Здесь только они: Гошики, Кагеяма и Сэми. В пистолете еще остались патроны. Если действовать неожиданно, то можно легко избавиться от этих двоих. Сэми понимает, что сейчас – идеальный момент. Убив Кагеяму с Гошики, он сможет спасти девушку и доставить парня в больницу.       Но он боится. Как бы он ни был хорош, как бы ни был опытен, Гошики и Кагеяма – настоящие монстры во плоти, они всецело подчиняются рефлексам, которые за годы в преступном мире отточили почти до идеальности. «Это все отговорки. Надо хотя бы попытаться», - наседает совесть, отдавая команду руке. Та медленно тянется к пистолету.       Возможно, он не проиграет. Возможно, он сможет убить только одного, потому что второй нападет мгновенно. Он умрет. А разве это не лучше, чем жить в море крови и криках невинных людей? Пуля в грудь, и дело с концом. Но Сэми не может позволить себе умереть: его ждет Сугавара. Возможно, именно эта мысль и не дает совершить необдуманный поступок.       Гошики, устав от попыток девушки вырваться, вырубает ее сильным ударом по лицу и до смешного бережно укладывает ее в салон на заднее сидение.       - Может, все-таки добить? – Сэми не в силах смотреть на агонию парня. Да, он точно умрет без помощи, но смерть ему придется ждать долго. – Гошики, Кагеяма?       - Я пас, - Кагеяма устало вздыхает, держась за руку. Конечность мелко дрожит и неестественно выгнута возле локтя. По лицу брюнета время от времени проходит болезненная судорога.       - Давай сам, Сэми-сан, - Гошики издевательски улыбается.       Сэми сцепляет пальцы в замок, пытаясь успокоить дрожь. Давай, ты сотню раз так делал! Ты же добивал, ты умеешь это делать. По сути, твоей вины не будет в смерти человека, ты же просто облегчишь ему страдания, приблизишь его к успокоению. Сэми, отвернувшись, наступает на горло парня и давит. Слышится слабый хруст, хрипы усиливаются, тело под ногами бьется в отсутствии кислорода. Сэми делает сильный толчок ногой, и парень затихает. Не жилец.       «Прости», - Сэми чувствует, как к горлу подбирается рвота.       Гошики, весело подпрыгивая, приближается к ним, приседает около трупа и, достав пистолет и беря ладонь парня, оставляет на оружии отпечатки. Сам Гошики работает в перчатках. Сэми усмехается: он давно заметил, что паренек всегда надевает их на миссии. Видимо, у него подсмотрел. «Неудивительно. Сам бы ты до такого не додумался».       - А теперь от трупа надо избавиться, - Гошики прячет пистолет у крыльца. – Сжигать не вариант. Поручаю тебе это как старшему.       Сэми подавляет вздох. Гошики точно издевается. А может, проверяет, остался ли в нем запал, может ли он служить великому и ужасному Ушиджиме. Блондин уверен, что если провалит проверку, то этот мелкий садист прикончит его на месте, а остальным скажет, что старший товарищ погиб на задании. Сэми хватает труп за ноги и тащит в лес.       - Я скоро приду, - бросает блондин и, отвернувшись, мысленно обрушивает на Гошики все маты, которые только знает.              ***       Ойкава хмуро осматривает огромный особняк, оказавшийся заброшенным. Они проверяют территорию уже несколько часов, но зацепок никаких. Даже близко похожего здания на секретный штаб нет. Ойкава понимает, что просто быть и не могло: все-таки Ушиджима преступник, поэтому точно спрятал свое гнездо очень далеко от посторонних глаз. Неудивительно, если штаб находится глубоко в лесу да еще окружен рвом. Спрашивать людей в округе не имеет смысла. Если штаб Ушиджимы и правда недалеко, то шайка головорезов точно запугала жителей, чтобы те молчали.       - Ну ты куда? – недовольно тянет Мацукава, когда видит, что Ойкава уж слишком твердой походкой уходит дальше в лес. – Заблудишься, у тебя же топографический кретинизм.       - Бросай сигарету и дуй за нами, - Савамура, как подросток, которого легко подбить на любую авантюру, спешит за Ойкавой.       - Идиоты, - ворчит Мацукава и нехотя идет за ними.              Ойкава не знает, что именно хотел найти, когда углубился в лес. Какой-нибудь особняк, охраняемый сворой собак; сарай, в котором держат пленников; гору трупов – хоть что-нибудь. Но вокруг лишь деревья, тишина и никого. Ойкава раздраженно пнул землю.       - Может, прикуришь, а то разошелся, - Мацукава бросает шатену пачку с зажигалкой.       - Отвали, - Ойкава отмахивается от брошенных предметов.       - Может, зайдем с другой стороны? – предлагает Савамура, нервно заламывая пальцы. – Параллельно и там территорию обследуем. Что-то же мы должны найти!       - Не забывайте, что мы разделились на три группы, - Мацукава показывает пальцами число. – Если мы ничего не найдем, то найдет кто-нибудь другой. Не делайте себя героями этого дела.       От слов Мацукавы досадно, но, к сожалению Ойкавы, этот курящий черт прав. Не будь его здесь, Ойкава и Савамура точно бы сделали все по-своему. Они действительно проверяли огромный участок территории, с каждым новым метром отчаяние сильнее било в груди. Да где Ушиджима? Где Сугавара? Ойкава думает нанять гадалку и тут же одергивает себя. «Да я уже с ума схожу», - с усмешкой думает шатен.       Савамура поникшим взглядом осматривается вокруг. Последний час он видит только лес, в глазах уже начинает рябить. Повсюду он видит пепельные волосы, слышит еле различимый вздох, похожий на стон. Может, стоить взять у Мацукавы сигарету? И плевать, что не курит. Он садится на землю рядом с Ойкавой, прижавшемуся к стволу дерева, и запрокидывает голову. Время слишком быстро идет.       «Интересно, как там Сугавара?» - от одной мысли о друге в горле что-то начинает дрожать. Наверняка он уже все знает, возможно, даже ненавидит. А может, просто обижен и вряд ли захочет говорить при встрече. Это же Сугавара, он не будет проклинать и обрывать общение, просто будет мучить осуждающим молчанием. По крайней мере, Савамура на это надеется.       Позади, откуда-то из леса, слышится шершавый звук, будто что-то тяжелое волокут по земле. Мацукава прячется за ближайшее дерева, Ойкава вскакивает с земли и напряженно вглядывается в лес, Савамура, готовый броситься в любой момент, встает в низкую позицию. Все трое снимают пистолеты с предохранителей.       Через пару минут из леса показывается человек, идущий спиной вперед и тащащий за собой труп.              ***       Сэми, пыхтя и обливаясь потом, тащит за собой труп. Он без понятия, что будет делать с телом. Может, если оттащить подальше, то не найдут? Парень устало опускается на колени и вздыхает. Все маты, все проклятия, адресованные Ушиджиме и другим, давно закончились, а придумать новые фантазии не хватало.       - Не двигайся, - Сэми затылком чувствует дуло пистолета и нервно сглатывает. Неужели Гошики решил все-таки убить? – Брось оружие на землю и вставай.       Сэми послушно отбрасывает пистолет в сторону, а сам в это время вслушивается в голос. На Гошики не похож. Слишком твердый и совсем не противный, пробуждает старые воспоминания. Сэми очень хочется обернуться и посмотреть, но быть живым ему хочется больше. Слышатся еще шаги – значит, человек не один.       - Ты все еще подчиняешься Ушиджиме?       Пистолет убирают от головы, и Сэми, рискнув, медленно поворачивает голову. Но едва он делает движение, его тут же ударяют в лицо. Щека горит от удара, и это дезориентирует. Все перед глазами плывет, он едва может различить людей в темной одежде, стоящих перед ним. Еще секунда, и его скручивают и, заломив руки до тупой боли в лопатках, заставляют нагнуться. Дыхание перехватывает. Сэми видит две пары ног, и страх усиливается. Другая группировка? Тогда понятно, почему голос кажется таким знакомым.       - Привет, Сэми! – блондин пугается веселой интонации в голосе и резко вскидывает голову. Ойкава, ухмыляясь, приветственно машет рукой, лицо стоящего рядом Мацукавы, как всегда, безэмоционально. Сэми пытается оглянуться, чтобы посмотреть, кто его держит. – Спокойно, это просто Савамура, - Ойкава приближается к ним и садится на корточки, чтобы быть на уровне лица блондина. – Что, делал свои грязные делишки?       Сэми испуганно таращится на бывших товарищей. Сомнений нет: они ищут Сугавару. А еще они добрые и завязали с преступностью и всем подобным, так что вряд ли убьют. «Хотя», - Сэми косится на Мацукаву. Зубы начинают стучать от страха.       Перед глазами появляется образ Сугавары. Ойкава точно занимает особое место в его сердце, помнится, блондин как-то вскользь отзывался о нем как о хорошем, близком друге. Да еще с такой теплотой в голосе, даже несмотря на открывшуюся правду.       Все выстраивается в простую логическую цепочку: Ушиджиме что-то нужно от Ойкавы,Ойкаве нужен Сугавара, Сугавара хочет на свободу, а Сэми просто хочет помочь.       Парень дергает рукой.       - Пусти, - просьба лишена адресата. – Я расскажу все, что хочешь.       Ойкава прикрывает рот рукой, задумчиво смотря на Сэми. У него нет намерений навредить Сэми, да и Мацукава с Савамурой, вероятно, разделяют его мнение. Во времена, когда они еще были в группировке, Ойкава заметил, что Сэми отличается от остальных. Слишком спокойный, услужливый, он брался за любую работу, за которую могли заплатить. Поначалу Ойкава думал, что Сэми метит в наемники, вот только взгляд казался уж слишком затравленным, а глаза часто были красные, будто он плакал. Шатен слышал, что завербовали одного простачка, но с хорошими способностями. Интуиция указывала на Сэми. В целом, парень не заставлял Ойкаву испытывать неприязнь и гнев, скорее, желание спрятать и развеселить, лишь бы пропал этот потухший взгляд. Интересно, а изменилось ли все за эти пять лет?       Ойкава кивает Савамуре, и Сэми, освободившись от захвата, тут же бросается на Ойкаву. Оба катятся по земле. Сэми понимает, что в драке Ойкаву ему не победить. Возможно, шатен уже давно никого не избивает и никому не ломает кости, но тело помнит, что делать. Сэми и не планирует драться, ему просто нужно оказаться к Ойкаве максимально близко и, желательно, откатиться с ним подальше от Савамуры и Мацукавы.       Ойкава, хоть и не ожидавший такого выпада, быстро ориентируется и начинает подминать Сэми под себя. Оба откатываются на несколько метров и продолжают возню в пыли. Сэми проигрывает по всем фронтам: Ойкава крупнее и сильнее, блондин едва успевает уворачиваться от ударов, хоть и чувствует, что бьют не в полную силу. Мацукава и Савамура стоят в стороне и просто наблюдают. Знают, что Ойкава силен, может и без их помощи справиться.       Воспользовавшись мимолетной паузой, Сэми хватает Ойкаву за шею и тянет к себе, тот же цепляется за волосы блондина.       - Он страдает, - вдруг шепчет Сэми. Ойкава быстро всматривается в лицо блондина: напряженное и странно тревожное. Шатен усмехается: совсем не изменился. – Когда придешь? Меньше двух дней осталось, Ушиджима его совсем не жалеет.       Ойкава, рыча, тянет парня за волосы, но тот даже не морщится.       - Вечером хочу пойти в бар Кенмы, - Сэми говорит так, будто болтает с другом, - у него есть приватный зал. Говорят, там красиво, никого нет, да и не слышно ничего. Хочу там посидеть.       Ойкава непонимающе клонит голову к плечу и, отпустив чужие волосы, выпрямляется. Сэми дергает бровью и моргает. Ойкава надеется, что все понял правильно, а не блондин слишком сильно ударился головой.       Ойкава тяжело поднимается с Сэми и машет ему.       - Можешь идти, - Мацукава и Савамура недовольно смотрят на друга.       - А Суга? А штаб? – Савамура порывается прорваться к Сэми, но его останавливает Ойкава, перекрывая путь. – А что, если он тут не один? Мы же можем напасть и заставить их привести нас в штаб. Черт, Ойкава, ты придурок?       - Савамура, спокойно, - голос Мацукавы сух, пальцы слишком сильно сжимают сигарету. – Всю ответственность вешаем на нашего начальника. Если, отпустив Сэми, он так и не выйдет на Ушиваку, разрешаю переломать этому долбаебу все ребра.       Ойкава прекрасно понимает вызванную недоумением злость товарищей. Только что на них вышел(хоть и случано) один из группировки Ушиджимы, и не какой-нибудь Тендо или Дайшо(которого бы точно убили на месте), а Сэми, с которым можно было выстроить диалог. Но Ойкава его отпустил. В этот момент даже скупой на эмоции Мацукава вытаращил глаза и сжал кулаки.       - Надеюсь, вы там не просто друг в друга пялили, - ворчит Савамура, скрестив руки.       Сэми дергается, но остается на месте, смотрит на бывших товарищей и чувствует давящую боль в груди. Он хочет остаться здесь подольше, он хочет поговорить с каждым, узнать, как у них складывается жизнь. И не для того, чтобы собрать информацию для Ушиджимы. Просто, чтобы порадоваться, что у них все хорошо, что они живут спокойно, без страха быть пойманным, без убийств. Он завидует.       Взгляд Сэми задерживается на Ойкаве.       - Труп… надо убрать, - Сэми тошно от своих слов, а еще стыдно. Рядом с Ойкавой, Савамурой и Мацукавой он чувствует себя грязным и грешным. Он знает, что все трое работают вместе в какой-то кампании, а он… Что он? Прямо сейчас он пытается избавиться от тела человека, которого сам и убил.       - Кто убил? – Мацукава склоняется над телом и изучающее рассматривает.       - Я, - честно говорит Сэми. – Он уже умирал.       - Добил, значит, - Мацукава тушит сигарету об одежду трупа. Циничность высшей степени. От этого он не избавился, даже порвав с темным прошлым.       - Все же лучше, чем просто бросить умирать, - хмуро произносит Савамура, стараясь не смотреть на Сэми. Не хочет признавать его правоту.       Между бывшими товарищами сквозит холод. Сэми ощущает это, поэтому чувствует себя напряженно. Савамура смотрит слишком презрительно и даже с некоторой ненавистью. Неужели настолько переживает за Сугавару?       - Что ты хотел с ним сделать? – Ойкава кивает на труп.       Сэми пожимает плечами.       - Не знаю, - и отводит взгляд. – Наверное, просто бы оставил.       - Теряешь хватку, Сэми, - усмехается Мацукава. – Лицо хотя бы изуродуй.       - Еще пальцы кислотой облей либо подушечки срежь, - Савамура, прищурившись, клонит голову к плечу, словно оценивая. Ойкава испуганно дергается. – Так, на всякий случай.       Шатен усмехается. Он уже и забыл, какой Савамура на самом деле жестокий. А ведь не скажешь по этому улыбчивому и всегда готовому помочь мужичку, что он тот еще монстр. Добрый, конечно, заботливый, но монстр.       - Кстати, - Ойкава хлопает в ладоши, вырывая Сэми из страшных мыслей от идей Мацукавы и Савамуры, - где Ямагучи?       - Ямагучи? – переспрашивает Сэми и качает головой. – Не знаю.       - А если подумать? – шатен нехорошо улыбается, упирая руки в бедра. Попытаться узнать стоит, вряд ли испуганный Сэми откажется от сотрудничества. «Да и ты, вроде как, всегда меня уважал», - самодовольно думает Ойкава, считая, что этого хватит, чтобы блондин во всем признался.       - Да я не знаю, - Сэми неосознанно отступает на несколько шагов. – Честно.       «Не похоже, что врет», - хмурится Ойкава и косится на товарищей. Савамура пожимает плечами, Мацукава погружен в исследование трупа.       - Иди, - повторяет Ойкава. – С трупом мы сами разберемся.       Сэми, сглотнув, разворачивается и идет прочь. Его спина открыта, они могут выстрелить, могут наброситься, схватив за шею, и задушить. Сэми не знает, что может связывать Савамуру и Мацукаву с Сугаварой, кроме приказа Ойкавы искать его. Для этих двоих сейчас Сэми просто тень из прошлого и преграда, на блондину хочется верить, что их прежняя дружба не забыта. Он немного поворачивает голову, оглядываясь на Ойкаву. Интересно, придет ли он или все же не поверил?              - Что с лицом? – Гошики пытается скрыть улыбку. – Почему такой грязный?       - Упал, - коротко отвечает Сэми, садясь за руль.       Последнее, что он хочет сейчас делать, - вести машину. Но иного выхода нет: Кагеяма повредил руку, а Гошики устроился на заднем сидении и уже развлекается с девушкой, задрав ей платье и гладя ноги. Сэми замечает, что руки девушки уже связаны. «Фетишист».       - Начнешь предаваться утехам прямо в машине – пойдешь до штаба без штанов, понял? – рявкает Сэми под сдавленный смех Кагеямы.       Гошики недовольно цыкает и отодвигается от девушки, однако продолжает держать руку у нее на бедре.              - Что будем делать? – Ойкава ходит вокруг трупа.       - Ну, ты же сказал, что разберешься, - Савамура разводит руками. – Давай, разбирайся. Сам.       Ойкава с надеждой смотрит на Мацукаву, но тот качает головой.       - Я отказываюсь закапывать труп, убитый группировкой Ушиджимы. Не хочу опять марать руки.       - Только если заплатишь, - усмехается Савамура, подняв указательный палец.       - Только если заплатишь, - согласно кивает Мацукава.       Ойкава зло сплевывает. Савамура и Мацукава были прекрасными наемниками. У них было все необходимое: способности, первоклассное оружие и жажда денег. Вот только где теперь их умение избавиться от тела, когда так нужно? Почему осталась только любовь к деньгам?       - Вы же в курсе, что я хреново закопаю, - Ойкава решает давить на жалость.       - Ты справишься, - уверенно говорит Мацукава. – Это не сложнее, чем копать ямку для семян.       - Просто надо на кладбища ездить, а не только в офисе сидеть, - на лице Савамуры появляется издевательская улыбка, что совсем ему не идет. – Так что давай практикуйся. Я принесу лопату.