В плену

      /- Ребят, я нашел Сугавару. Веду его к машинам/.       Акааши облегченно выдыхает, когда Савамура сообщает, что нашел Сугавару. Наконец-то можно уйти из этого ужасного дома. Акааши тянет за собой застывшего Бокуто.       - На тебя так новость подействовала? Пошли, - брюнет подталкивает товарища к выходу.       - Наверное, - кивает тот и вдруг усмехается. – Знаешь, даже не верится. Как-то просто, не находишь? Мы даже никого не убили.       Акааши закатывает глаза. «В нем что, прошлая личность возродилась? Убивать захотел!» Надо убраться отсюда как можно скорее. Акааши не хочет столкнуться с кем-то еще, кто точно будет пострашнее Дайшо.              - Как думаешь, мы успеем догнать Савамуру или мы слишком далеко? – спрашивает Бокуто, когда они отходят от дома уже на приличное расстояние.       - Не знаю, - Акааши чувствует навалившуюся усталость и несколько раз напряженно моргает. Небольшая стычка лишила его последних сил; если им встретится кто-то, вряд ли он сможет дать отпор. Он просто упадет и все.       Акааши прикрывает глаза, представляя любимую и самую мягкую кровать. «Возьму выходной. Нет, четыре. Ойкава обязан дать выходные». Конечно, из желаемых четырех свободных дней спокойно он проведет только один, потому что Бокуто с его неиссякаемой энергией обязательно завалится к нему домой. «Еще и Куроо приведет», - морщится Акааши и делает заметку поменять замки, ведь забрать запасные ключи у Бокуто не получится.       Предстоящая встреча с Сугаварой волнует. Акааши обнимает себя за плечи и немного ссутулится. Не хочется терять дружбу с таким замечательным человеком. Очень страшно взглянуть в эти большие добрые глаза и увидеть в них осуждение, ненависть и презрение. Еще больше Акааши боится увидеть в глазах Сугавары страх.       - Ты чего? – Бокуто приобнимает за плечи и несмело прижимает к себе. Акааши, поддавшись моменту, позволяет это сделать и доверчиво жмется ближе.       - Боюсь увидеть Сугавару, - признается брюнет и горько усмехается. – Как он на нас отреагирует?       Бокуто кивает. Он прекрасно понимает опасения Акааши. Не хочет себе признаваться, но к машинам, туда, где сейчас находится Сугавара, идет нехотя. Савамура, нашедший пленника, определенно принял первый и самый страшный удар на себя. Возможно, на других Сугавара будет не так сильно кричать, но Бокуто не хочет зарекаться.       - Думаешь, он нас ненавидит? – Бокуто говорит очевидное. – Я бы на его месте начал бояться нас, - поймав настороженный взгляд Акааши, смущается. Видимо, озвучил мысли, угадал. – Ну, сам понимаешь.       А может, все обойдется? Акааши, как ребенок, надеется на невозможное. Знает, как Сугавара ему доверял. Предать доверие – боже, Акааши ни за что бы в жизни не поверил, что способен на такое! Идти дальше становится страшно. Предать и стать причиной страха – не этого хотел достичь он в своей жизни. Делать шаг ноги отказываются. Акааши застывает на месте и твердо смотрит на Бокуто.       - Я не пойду.       Акааши осознает свое малодушие и трусость, но заставить себя преодолеть это он не может. Лучше сбежать. Лучше свернуть. Лучше не идти. Лучше уехать, затеряться в мире. Пусть другие считают его мертвым, пусть Сугавара думает так же. Акааши просто не хочет видеть этот преданный взгляд.       Бокуто вскидывает брови и поджимает губы. Он впервые видит Акааши таким – испуганным, потерянным. Брюнет смотрит упрямо. Одним взглядом говорит, что менять решение не намерен, однако и Бокуто сдаваться не собирается.       Они должны это сделать. Они должны пойти и признать вину, глядя Сугаваре в глаза. Раньше Акааши всегда заставлял идти туда, куда не хотелось, и делать то, что не хотелось. Он тянул, подталкивал, поддерживал. «Видимо, настал мой черед?»       - Пойдешь, - Бокуто тянет парня за собой.       - Нет, - Акааши грубо вырывает руку и отступает на несколько шагов. – Я не хочу. Я боюсь.       - Я тоже боюсь, - вздыхает Бокуто, - но мы должны. Давай пойдем и будем бояться вместе. Так же лучше, не находишь?       Детские уговоры. Акааши кажется, что он готов драться, чтобы отстоять свою позицию. Легче признать себя трусом, чем объясняться с Сугаварой. Внезапно напал страх, и Акааши уже не может отделаться от него. Почему раньше не подумал, как пройдет встреча? Опять слишком сильно погрузился в поиски, что забыл обо всем. Акааши хмурится и сжимает кулаки: он мог бы угнать машину, если бы умел водить. Теперь же придется поддаться Бокуто либо бежать.       - Кейджи, возьми себя в руки, - пока Акааши пребывал в своих мыслях, Бокуто подходит к нему и крепко сжимает его плечи. – Что-то ты в последнее время сам не свой: то на парня того набрасываешься, то в упрямца играешь.       - Не хочу, -Акааши понимает, что сейчас они поменялись местами, и искренне восхищается выдержкой Бокуто. Брюнет чувствует, что еще немного – и ударит. Руки уже дрожат, готовясь к удару.       «Да почему он никак не поймет?!»       Бокуто и Куроо не были бы друзьями, если бы не были похожи. Характерная черта брюнета – нетерпеливость. То же есть и у Бокуто, правда, отсутствие терпения не приправлено вспыльчивостью и некоторой грубостью. Поэтому, устав от упрямства и трусости Акааши, Бокуто хватает его за шкирку и тащит за собой. Ноги айтишника волочатся по земле, парень отчаянно пытается вырваться и что есть сил бьет по крепкой руке.       - Будешь вырываться – на плечо закину, понял? – вдруг резко говорит Бокуто, и Акааши затихает. – Ты же не трус, Акааши. Придем, послушаем, тогда и вали, куда хочешь. А сейчас идем получать люлей.              ***       Сугавара морщится, когда Савамура сильнее сжимает его локоть, и дергается, вырывая руку из захвата. Брюнет, кажется, даже не замечает. Взгляд сосредоточен на чем-то другом, и Сугавара испуганно оглядывается по сторонам, старательно всматриваясь в каждое темное пятно двора. Ничего.       Нужно что-то сказать, иначе неловкость от гнетущего молчания сожрет через несколько минут. Сугавара украдкой осматривает друга на наличие крови или ушибов и ничего подобного не замечает. Видимо, повезло никого не встретить. «Либо просто не запачкался». Сугавара сглатывает рвоту, стоит вспомнить ему Тендо с закатившимися глазами и дыркой в голове. Он получил по заслугам. Сугавара даже чувствует некое удовлетворение. Такое, какое чувствует только жертва, когда видит страдания своего обидчика.       А что Савамура? Как он воспринял смерть того, кого, как понял Сугавара, какое-то время называл товарищем? Савамура выглядит задумчивым. Шаг твердый, плечи расправлены, походка уверенная. Ничто не выдает беспокойства, сожаления или других эмоций. Рука сжимает пистолет. Время от времени Савамура останавливается, прислушиваясь. Он действует со знанием дела, без колебаний спускает пулю в прячущегося за кустом парня и, обернувшись, стреляет в троих, подбирающихся сзади. Сугавара закрывает уши руками, чтобы не слышать выстрелов, и зажмуривается. Он больше не может это выносить. Если услышит выстрел снова, кажется, что барабанные перепонки не выдержат и просто лопнут.       Именно сейчас Сугавара понимает, что Савамура совсем не добродушный парень, смущающийся от взглядов девушек и готовый всегда поделиться обедом. Савамура – хладнокровный убийца, который, не дрогнув, может убить любого. Разница между этими двумя Савамурами поражает Сугавару до дрожи. Страх, принявший вид инстинкта самосохранения, заставляет сжать пистолет.       Начинать разговор становится страшно, но блондин понимает, что надо: это позволит разрушить появившуюся между ними стену, снимет напряжение в воздухе.       - Ойкава тоже тут? – несмело спрашивает Сугавара. Почему спросил именно про Ойкаву, он не знает, но сердцем понимает, что должен узнать. Он очень хочет услышать положительный ответ. Замирает, с надеждой смотрит на друга, а сам трясется от страха: вдруг не так? Вдруг ошибается?       - А где ему еще быть? – кряхтит Савамура, отодвигая ветки и пропуская Сугавару вперед. – Вообще все тут. У Акааши ноутбук почти взорвался, вот как тебя найти пытались.       - Ненавижу вас, - Сугавара, наверное, повторяет это в тысячный раз, но все же слабо улыбается. – А где остальные? Они знают, куда мы идем?       - Сам слышал же, что я сообщил, что нашел тебя. А услышали они или нет – уже их проблема, - Савамура пожимает плечами. – Думаю, Ойкава точно услышал, поэтому не удивлюсь, если он уже ждет нас.       Внутри все сжимается из-за волнения от предстоящей встречи. Как все пройдет? Сугавара представляет всех в крови и с многочисленными побоями, ранами и с оружием в руках. Но при этом с улыбками на лицах. В совокупности с кровью эти улыбки кажутся жуткими, и Сугавару передергивает.       - Суга, ты должен будешь вернуться в Мияги, - вдруг говорит Савамура.       - Почему? Думаешь, будет преследование? – Сугавара расправляет плечи и вновь озирается по сторонам, что выдает в нем беспокойство, несмотря на напускное спокойствие.       «Будет Ойкава» - хочет сказать Савамура, но молчит. Скажи он так, Сугавара подумает, что его ограничивают в общении. Хотя после случившегося, возможно, он сам будет не против больше никогда ни с кем не видеться.       - Вряд ли. Ты просто должен уехать и все.       Сугавару ответ не устраивает. Появляется огромное желание поспорить и настоять на своем. Уезжать не хочется, ведь это же Токио! Здесь и возможностей больше, и знакомства полезных завести можно, не то, что в Мияги. «Он просто боится», - догадывается Сугавара. Понятное дело, что Савамура после случившегося будет бояться и чувствовать себя виноватым. Сугавара и сам понимает, что первое время их отношения будет натянутыми, но мысль, что придется расстаться со всеми, в частности с Ойкавой, сжимает сердце, заставляя вырваться из горла болезненный вздох. В груди мгновенно становится пусто.       Как это – больше никогда не видеть Ойкаву? А с кем смотреть фильмы, с кем обсуждать всякую ерунду, мечтать? Кому тогда Сугаваре звонить по ночам, чтобы рассказать страшный сон или просто поделиться мыслями? Больше не увидеть этой улыбки… Сугавара чувствует, что у него хотят отнять что-то важное.       - Я не хочу, чтобы ты оставался здесь, в этом городе. И чтобы ты продолжал общение со всеми нами, тоже не хочу, - Савамура хватает Сугавару за воротник и тащит за собой. – Так будет безопаснее. К тому же ты всегда хотел учителем работать, вот и устроишься в нашу школу.       - Подожди, а как же Ойкава? И Ямагучи, я обещал… - взвизгивает Сугавара, пытаясь вырваться.       Савамура со стоном выдыхает. Какой же Сугавара глупец! После случившегося продолжает думать о них, да еще о каком-то обещании Ямагучи вспомнил. «Почему ты никак не поймешь?» - хочет закричать Савамура, держась из последних сил. Еще немного, и разрыдается, больше не в силах смотреть в бледное исхудавшее лицо друга. Это его, Савамуры, вина, вина его товарищей. Это их вина, что они довели Сугавару до такого. Только что Тендо на глазах Савамуры чуть не убил его лучшего друга. А этот придурок теперь противиться и делает вид, что ничего не понимает.       - Ты совсем тупой? Или глухой? – не выдерживает Савамура и несколько раз грубо встряхивает Сугавару. – Нечего тебе тут делать. Первым же рейсом уедешь домой.       - А ты не решай за меня! – Сугавара ударяет друга в плечо. – Почему ты думаешь, что я вас ненавижу?       - Да ты всю дорогу только это и говоришь, - рычит брюнет. Разбушевавшиеся эмоции не удается усмирить, несколько глубоких вдохов не помогают. Савамура злится только сильнее. Понимает, что не может контролировать ситуацию, понимает, что не может воздействовать на друга, поэтому переходит на грубость. – Суга, пожалуйста, закрой рот и сделай так, как я тебе сказал. Так будет лучше всем.       Сугавара краснеет от возмущения и сжимает кулаки.       - Давай я сам разберусь, уезжать мне или нет, - стресс и натянутые нервы дают о себе знать. Сугавара заносит руку с пистолетом и бьет Савамуру. Удар приходится в бровь. Кожа сдирается, у брови появляется ссадина. – Сам рот закрой, понял? Не хочу говорить с лживым эгоистичным убийцей.       И тут же осекается. Понимает, что перешел черту. Зажмуривается и затаивает дыхание, готовясь к ответному удару. «Да что на меня нашло?» Бывали ли драки между ними? Нет, даже в шутку. Сугавара подсознательно боится Савамуру, ведь он сильнее и вообще-то «профессионал», поэтому жмет голову в плечи и инстинктивно пытается прикрыть голову. Почему-то знает, что Савамура не ударит, но все равно боится.       - Вот поэтому ты и должен уехать, - спокойно говорит Савамура, выпуская воротник Сугавара из рук и отходит на шаг.       - Дайчи, пожалуйста, давай без… - и замолкает, когда мимо пролетает пуля. Медленно переводит взгляд в ту сторону, откуда произошел выстрел, и раскрывает рот в немом крике.       Гошики. Этот противный, но такой пугающий мальчишка. Он держит пистолет на готове, в другой руке – сразу три ножа. Рядом с Гошики стоят еще несколько людей. Выстоять против них не получится, даже если Сугавара каким-то чудесным образом возьмет себя в руки и за одно мгновение научится пользоваться оружием. Савамура вряд ли сможет стрелять и одновременно защищать Сугавару.       Гошики, целясь в блондина, бросает нож. Савамура резко дергает Сугавару, прикрывая его собой. Нож пролетает мимо. Следом летит еще один, который попадает брюнету в плечо. Лезвие входит почти наполовину.       - Беги, - шепчет Савамура, прежде чем толкнуть Сугавару в сторону, а затем, прицелившись, стреляет.       Куда бежать? Страх вперемешку с адреналином бьет в голову, появляются силы бежать. Только спустя минуту Сугавара понимает, что бежит обратно, вглубь территории. Видит трупы тех, кого Савамура застрелил, чтобы расчистить путь. Что-то подсказывает, что они с Савамурой почти дошли до нужного места, поэтому нужно придерживаться того же пути, только подойти с другой стороны. Нужны сделать крюк, чтобы пройти, ни с кем не столкнувшись.       Сугавара останавливается и оглядывается по сторонам. Все вокруг кажется незнакомым, хотя, безусловно, он тут уже бывал. Паника за секунду захлестывает с головой. Он опять заблудился. Он не сможет найти дорогу. Савамуру сейчас убьют, затем же примутся за него. Дышать становится труднее, руки дрожат, на лбу выступает холодный пот.       Свобода была близко. Оставалось совсем немного. Но, видимо, сами боги против того, чтобы Сугавара был спасен. Со сколькими преградами пришлось ему столкнуться? Дальше следует логичный конец – смерть.       Сугавара несколько раз хлопает себя по щекам. Не время для негативных мыслей! Он еще не отчаялся! Неужели все старания зря? Он не может подвести Сэми и остальных. Свобода откладывается на неопределенное время. Сейчас важно найти кого-то из своих, кто мог бы придти на помощь Савамуре. «Либо же самому где-нибудь спрятаться, чтобы переждать», - замечает голос в голове.       Вдалеке замечает движение и резко вскидывает пистолет. Сейчас он точно выстрелит. Он почти выбрался, он почти на свободе, никто не должен помешать. Сугавара чувствует, что готов бороться. Палец касается спускового механизма.       Навстречу идут двое. Первый – высокий, широкоплечий и с причудливой, будто лохматой прической. Второй – немного ниже и не очень крепкой комплекции. Со стороны кажется, что первый насильно тащит за собой второго, который упирается и идет нехотя. В этих двоих Сугавара узнает Бокуто и Акааши. Появляется надежда. Блондин срывается с места. Фигуры замирают на месте, внимательно всматриваются в спешащего к ним Сугавару, их руки тянутся к оружию.       - О, Суга! – почему-то радостный крик Бокуто заставляет сердце Сугавары сжаться. Блондин уверен: если бы не обстоятельства, здоровяк бы прямо сейчас закружил его в объятиях. – Ты один? А где Савамура?       - Дайчи… На нас напали, - тяжело дыша, но продолжая бежать, говорит Сугавара и указывает в нужную сторону. – Он там один!       Радостная широкая улыбка исчезает с лица Бокуто. Выпустив воротник Акааши, он с воинственным криком устремляется в указанном Сугаварой направлении, при этом успев подмигнуть блондину, мол, все будет хорошо, и что-то бросить прямо в руки. Акааши, будто застывший в анабиозе, наконец приходит в себя и молча пробегает мимо Сугавары.              ***       - Идем за Ханамаки, - Мацукава кивает в сторону. – А то лежит бедняга, грустит. Еще с больницей разобраться надо. Как думаешь, в какую везти? У тебя знакомых врачей случайно нет?       Ойкава послушно следует за другом. Сугавара наконец-то найден. Насчет Ямагучи можно не беспокоиться, Куроо должен его найти. Чутье подсказывает Ойкаве, что гадина по имени Цукишима Кей уже мертва. Возможно, эти двое как раз и убили его. «Уж лучше пусть вдвоем убьют, так хоть обид не будет».       - Подожди, - вспомнив, Ойкава хватает Мацукаву за рукав, брюнет лениво оборачивается. – Давай найдем Сэми. Хочу, чтобы он все-таки пошел с нами. Может, хоть теперь этот дурак согласится?       - Сэми? – Мацукава чешет затылок. В памяти всплывает труп блондина с явными признаками удушения. Смысла скрывать нет. – Не согласится.       - Почему ты так считаешь? – Ойкава недоверчиво смотрит на друга. – Чтоб ты знал, именно он дал информацию о штабе Ушиджимы. И, между прочим, следил за Сугаварой. Сэми хочет спасти его не меньше нашего.       - Да потому что мертвый он уже, - Мацукава дергает плечом. Вообще не хотелось это говорить. Только сказав это, Мацукава понимает, что лучше бы он привел Ойкаву к тому месту, где лежит труп Сэми, чтобы шатен сам все увидел. Мацукава хотел снять с себя ответственность за сообщение о смерти. Но что-то похожее на совесть заставило сказать. Ведь так правильней, верно?       Ойкава резко тормозит.       - То есть – мертвый? – он щурится.       - Мертвее не бывает, - Мацукава упирает руки в бока. – Показать? Могу провести. Он еще лежит там, если, конечно, свои же стервятники его не забрали.       Ойкава закусывает губу, пытаясь сдержаться. Не успел. Почему он не настоял? Почему раньше, когда сам уходил, не утащил за собой?       «Прекрати, Дурокава. Ты не можешь все контролировать», - иногда Ойкава действительно благодарен, что голос Иваидзуми звучит в его голове. Возможно, его голос – голос разума, без него Ойкава точно сошел бы с ума. Но какое значение все это имеет, если Сэми уже мертв?       Ойкава низко опускает голову. Видимо, кто-то догадался о предательстве Сэми. Успел ли убийца что-то выведать? Вряд ли. Сэми – надежный человек, он скорее язык себе откусит, чем выдаст информацию. Возможно, Ушиджима обо всем догадался, именно он послал кого-то убить Сэми. Ойкава давит себе на виски. Савамура сообщил, что нашел Сугавару. Выходит, блондин сбежал. Либо ему дали уйти. А вдруг за ним послали слежку, и теперь в опасности находится еще и Савамура?       «Почему вы все разбегаетесь, как тараканы?» - злится Ойкава сразу на всех: на Ямагучи, который сбежал от Куроо; на Ханамаки, который нарвался на Ушиджиму и теперь лежит где-то полумертвый; на Савамуру, на которого могут напасть; на Мацукаву, который вместо того, чтобы убить Ушиджиму, просто сбежал от него. Даже на Сугавару, который, по сути, невинная жертва и вовсе не виноват, что его могут преследовать. – «Не хватало еще, чтобы Бокуто что-нибудь учудил!»       - О живых сейчас думать надо, - вздыхает брюнет. «Надеюсь, он еще жив». Мацукава нервно мнет пальцы. Волнение, не характерное для него, поднимается по ногам, медленно подбираясь к сердцу. Как Мацукава ни старается, успокоиться не получается. Перед глазами стоит кровавый образ. Брюнет невольно прикидывает, что может быть сломано у Ханамаки и как, исходя из этого, его тащить.       Ойкава. Брюнет вспоминает, что рядом с ним едва не сошедший с ума Ойкава, который уже был готов отдаться Ушиджиме. «Какой дурак! Узнал о смерти, а теперь плакать будет, да?» - волнение, охватившее за секунду, так же быстро уступает место раздражению.       - Чего раскис? Раньше известия о смерти малознакомых людей тебя так не трогали, - Мацукава разминает запястья и клонит голову к плечу. – Я и не заметил, как ты стал такой неженкой.       - Закрой рот, - Ойкава сжимает кулаки. Мацукава вновь принялся за свое – язвительность и сарказм. В сложившейся ситуации они совершенно не к месту, и это так раздражает. О том, что Мацукава ведет себя так из-за волнения, он мысли не допускает. Все, что слышит Ойкава, - отсутствие такта, сострадания и насмешка. – Сэми – не малознакомый, и ты это знаешь.       - Можем забрать его тело.       Ойкава хочет треснуть Мацукаву за то, с какой равнодушной интонацией он это сказал. Но понимает, что это все, чем они сейчас могут помочь Сэми. Оставлять его тело здесь нельзя: вряд ли группировка позаботиться о погребении, просто выкинут в реку или закопают, как собаку.       Сэми умер, так и не получив должную благодарность. Он умер, оставшись заложником преступного мира. Он знал, что его план могут раскрыть, знал о рисках, но продолжал следовать своей идее. В памяти Ойкавы Сэми останется отзывчивым, добрым, сострадательным и невероятно смелым человеком. И одновременно трусливым. Ойкава коротко усмехается: идеальных людей не бывает, и Сэми – не исключение.       - Попытайся связаться с Куроо, - говорит Мацукава. – Потребуется помощь. Я скажу ориентиры.       Ойкава бросает хмурый взгляд на друга. В горле зарождается рычание. Зачем Мацукава вспомнил, что прошлый Ойкава не обращал внимание на смерти? Почему он это упомянул? Ойкава терпеть не может свое прошлое, связанное с группировкой. Сейчас ему противно даже одна мысль о смерти людей и всех связанных с этим вещей. Возможно, он просто стал очередной мишенью для насмешек Мацукавы. «Никогда не думал, что окажусь в этой роли».       - Больше не вспоминай прошлое, - Ойкава проходит мимо, грубо толкая Мацукаву плечом, - пожалуйста. Еще раз услышу нечто подобное – пеняй на себя.              Мацукава думает, что перегнул палку. Хмурый и огрызающийся Ойкава указывает именно на это. Огрызается, но труп Сэми несет послушно и даже с некоторой честью. Бросил едва различимое «Сделаешь ему хороший гроб» и не проронил больше ни слова. Попытки начать разговор игнорирует. Мацукава крутит незажженную сигарету в пальцах и скрипит зубами: ну вот кто его за язык тянул? «Те слова совсем не к месту были», - думает брюнет и с неудовольствием замечает в себе зачатки совести, которые уже на стадии зарождения начинают мучить. – «Это определенно влияние Сугавары и Ямагучи. Определенно эти двое виноваты».       Что-то похожее на совесть проявлялось и раньше, но такого эффекта, как сейчас, не было. Если только раз, когда «что-то этакое»(как определил сам Мацукава) не позволило ему убить ребенка. Тогда Мацукава отмахнулся: ребенок же, что с него взять? Но внутри все дрожало.       «Позор. Ты опозорил своего отца» - шипел и давил тогда весь мир. Опозорил отца – опытного наемника, учеником которого хотели стать многие. Что бы сказал отец в той ситуации? Ребенок – свидетель, свидетелей надо устранять.       «Да похуй!» - раздраженно думает Мацукава и сминает сигарету. Он ни о чем не жалеет.              ***       Ханамаки просыпается от пронзительной боли в плече и сильной встряски. «Я уснул?» - мозг соображает туго, парень с трудом открывает глаза и видит перед собой темную фигуру. Взгляд остается расфокусированным, разглядеть, кто стоит, не удается. Ханамаки пытается вслушаться в голос, но хмуро отворачивается: не получилось.       - Дайте сдохнуть нормально, - хрипит Ханамаки. Тело адски болит, внутренности как будто перемололи в мясорубке и, связав в непонятный клубок, засунули обратно тело. С пробуждением к горлу подступила тошнота, и Ханамаки с трудом сглатывает. Если начнет блевать, потеряет еще больше крови – а рвать его будет определенно кровью. «Так, я ж умирать не собрался, вроде…»       Короткое забытье так и не дало ответ на решение: умирать или нет. Сдавшийся Ханамаки, который уже не может терпеть боль, ратует за первый вариант; другой же Ханамаки, уверенный в чудодейственной силе молодого организма и спешащих на помощь друзьях, заставляет бороться за жизнь.       - Рано, нам еще от Сугавары пиздюлей получать, - улыбается Мацукава и осторожно просовывает руки под спину Ханамаки. – Куроо, помоги.       Боковым зрением, которое, наконец-то, вернулось, Ханамаки замечает макушку черных всклокоченных волос, затем чувствует что-то похожее на невесомость. Подняли. Голова, которую никто не додумался поддержать, резко откидывается назад, и Ханамаки заходится в кашле. «Нет, они меня так точно убьют».       - Ой, неженка какая! – смеется Мацукава, придерживая голову Ханамаки.       - Ты как? Что болит? Идти сможешь? – Ойкава выглядывает из-за плеча Куроо. Мацукава, не дожидаясь ответа, решительно ставит Ханамаки на ноги, Куроо повторяет за товарищем.       Такахиро сплевывает кровь и тяжело опирается на чужие плечи. У самого же плечи болят так, будто их раздробили. Проверяет подвижность ног, осторожно ступая и двигая суставами. С левой все в порядке, чего не скажешь о правой: шаг делать больно, если б не поддержка, уже упал бы. Ханамаки глубоко выдыхает, пытаясь абстрагироваться от боли и просчитать, сможет ли дойти до машин.       - Ну, так что?       - Смогу, - хрипит Ханамаки и слабо бьет Мацукаву по плечу. – Только с этим поменяйся, от него сигаретами за километр несет, а я и так дышать не могу.       Ойкава послушно меняется с Мацукавой и тут же жалеет об этом. Ханамаки и сам сейчас не слишком приятно пахнет. Шатену кажется, что помимо крови он чувствует плоть и трупный запах. Возможно, кровь, смешанная с землей, имеет такой эффект, возможно, это уже игра воображения. Достаточно одного взгляда на Ханамаки, чтобы решить, что он уже труп. Удивительно, что в таком состоянии он может ходить.       Идти приходится медленно, с небольшими остановками для передышки. Предложение дотащить на руках было категорически отменено. Каждые пять минут Ойкава лихорадочно пытается нащупать пульс руке Ханамаки. Слабые медленные удары под холодной кожей странно успокаивают и дают надежду: идти остается немного, главное – дотерпеть. Но хриплое, рваное дыхание прямо в ухо всякий раз разбивает эту надежду. Видно, что Ханамаки становится хуже, но он держится. Сплевывает кровь, двигает пальцами и кистями, пытается размять шею. Помнится, когда-то он сказал: «Да на мне все, как на собаке, заживает. Я просто так не сдохну, не надейтесь». Ойкава в очередной раз сжимает чужое запястье, подсчитывая пульс. «Надеюсь на это».       - Кстати, – вдруг подает голос Ханамаки, и все взгляды мгновенно обращаются к нему, - Ушиджима тебя не поймал?       Ойкава смущенно отворачивается, а Мацукава и Куроо бесстыдно ржут. Ямагучи непонимающе оглядывает товарищей, его взгляд задерживается на побледневшем Ойкаве, и парень хмурится. Что случилось, пока он разбирался с Цукишимой?       - Ох, Маки, знал бы ты, чем все могло закончиться, если не я, - Мацукава утирает выступившие от смеха слезы.       - Мы же договорились! – шипит Ойкава и пытается пнуть уж слишком развеселившегося друга. Мацукава в ответ лишь улыбается и поудобнее перехватывает труп Сэми.       Ханамаки приподнимает брови. Поймал, значит. Значит, и Ойкава теперь знает истинный мотив Ушиджимы. Ну и кто теперь сумасшедший с больной фантазией? Ханамаки довольно улыбается.       - А я знал. Я догадывался.       - Ты чего такой довольный? – Ойкава несильно встряхивает Ханамаки, и улыбка сменяется гримасой боли. – Представляешь, сколько бедный Сугавара натерпелся? Он же просто случайная жертва.       - А это уже твоя вина, - Ханамаки решает, что раз уж он с большой долей вероятности умрет, то выскажет все. Ему тоже не по душе пришелся внезапный порыв Ойкавы подружиться с этим милым парнишкой. Просто молчал, следя и пытаясь хоть немного контролироваться все более крепчающую дружбу, пока в один момент просто не махнул рукой. Сугавара ни в чем не виноват, орать надо будет только на Ойкаву. – Можно было и поумерить свою общительность. Естественно, Ушиджима схватиться за того, кто тебе дорог.       - А не разговорился ли ты для умирающего? – внезапно охрипший голос Ойкавы звучит угрожающе. Шатен признает все, что говорит Ханамаки, уже успел сам себя отчитать за легкомыслие, но слышать свои же мысли от другого жестко бьет по самолюбию. Врожденное упрямство требует отрицать и спорить. – Сугавара сейчас с Савамурой, с ним все хорошо. Они направляются к машинам, так что закрой рот и топай молча.       - После всего произошедшего ты правда считаешь, что Ушиджима даст Сугаваре уйти? Мне казалось, ты понял истинный мотив, - Ханамаки становится все бледнее, но продолжает говорить ровно и твердо. Видно, что для этого прикладывает много усилий, его уже бьет дрожь, однако упрямо продолжает. – Сугавара для Ушиджимы препятствие. Считаешь, что Сугавару отпустили, да? А кто дает гарантию, что за ним не послали, чтобы убить?       Ойкава хочет убить Ханамаки. «Ты что, мысли читать умеешь?» Это раздражает до трясучки. Почему он озвучивает его мысли? Ханамаки умен и догадлив, определенно много думает. Что он там сказал? Догадывался? Значит, точно успел продумать все возможные варианты, сейчас спорить с Ханамаки бесполезно.       - И что ты предлагаешь? – внутри все клокочет, и от разбушевавшихся эмоций Ойкава сильно сжимает руку на боку Ханамаки, задевая больные ребра. Не специально, конечно. Ханамаки шипит от боли и резко тормозит, скрючивается пополам и хватает ртом воздух. Дыхание перехватывает от одного прикосновения к грудной клетке. – Бросить все и пойти искать Ушиджиму, чтобы добить его? Так, чтобы наверняка больше никого не украл для привлечения моего внимания?       Отдышавшись, Ханамаки выпрямляется, на лице – злорадная усмешка.       - Правильно мыслишь, - он вновь хватается за Ойкаву. – Ему нужен ты, поэтому на тебе ответственность за ликвидацию всех рисков возможных инцидентов в будущем. Реши сейчас, пока мы еще здесь. Лично я подобного больше не выдержу, у меня селезенка всего одна.       Ищейка внутри просыпается от неосторожных слов Ханамаки. Реши сейчас, пока мы еще здесь. На тебе ответственность. Сознание само предложило вариант. Ликвидировать. Уничтожить. Убить.       Ойкава держится изо всех сил, чтобы не дать Ищейке улыбнуться. Улыбнется она – улыбнется он. «Держись, просто держись», - твердит Иваидзуми, и Ойкава держится. Пытается, но уголки губ предательски дрожат. Запах крови, исходящий от Ханамаки, уже не кажется таким противным и тошнотворным. Хочется почувствовать больше крови, хочется запустить руку в чужую рану, чтобы окропить кожу в горячей жидкости. «Давно такого не было», - шепчет Ищейка, и Ойкава невольно соглашается. Где-то вдалеке слышится окрик Иваидзуми, но он настолько тихий, что кажется иллюзией.       - Что-то ты и правду разговорился, Маки, - тихо говорит Куроо и ежится от взгляда поблестевших глаз Ойкавы.              Они подходят к забору в дальней части двора. Сейчас, имея при себе труп и раненого Ханамаки, этот забор кажется непреодолимым препятствием. Сэми еще можно перебросить, ему-то больно не будет; в случае с Такахиро – рискуют получить еще больше травм либо усугубить имеющиеся. Мацукава молча перебрасывает труп Сэми.       - М-мацукава-сан!.. – вскрикивает Ямагучи и тут же прикрывает рот ладонью. Остальные ограничиваются лишь негодующими взглядами и вздохами. Понимают, что вряд ли был другой способ, но все же было в этом что-то ужасающее. Страшное и равнодушное.       - А что, я должен был дыру в заборе сделать и торжественно перенести труп на другую сторону? – Мацукава разводит руками в стороны.       Ойкава хмыкает. Это же Мацукава. Что еще от него можно было ожидать?       - Меня так же не надо, - Ханамаки буравит брюнета взглядом и иногда дергает рукой, словно готовый защищаться.       - А как еще? – этот гад еще и шутит. Кивает Ямагучи, и тот послушно подпрыгивает, цепляясь за край забора.       - Не волнуйтесь, я подстрахую, - улыбается парнишка, и Ханамаки вздрагивает. Не нравится ему эта затея.       У Ямагучи слабые тонкие ручки, чем он поможет? «Ну, Цукишиму же он как-то замочил, значит, не такой уж хилый», - Ханамаки пытается подбодрить себя, тянет руку, крепко хватаясь за забор. Одна рука есть, теперь вторая. Но стоит поднять руку, как боль электрическим током проходит по всей конечности и отдается в ребрах. Чертов Ушиджима, чертов Ойкава, чертовы придурки! Ханамаки до крови закусывает губу, пальцы, что держались за забор, ослабляют хватку и медленно скользят вниз по шершавой поверхности. Самостоятельно не получится. И на что он только надеялся? Боль пронзает все тело, скручивает, в некоторых местах бьет чем-то невидимым, да так сильно, что на глазах наворачиваются слезы. Больно, адски больно. Ханамаки кажется, что он не вынесет такую боль и умрет прямо под этим забором.       Ойкава отворачивается. При каждом болезненном движении Ханамаки шатену слышится хруст переломанных костей. Стыдно повернуться, стыдно посмотреть, стыдно даже предложить помощь. Ублюдок Ушиджима устранял препятствие. «Что ж ты его не добил?» - смерть облегчила бы страдания Ханамаки, но быстрая кончина, без мучений, не доставила бы удовольствия Ушиджиме. Понимать, что бывший товарищ, предавший идеалы группировку, корчиться в муках, - это ли не блаженство? Ойкава ловит себя на мысли, что раньше сам был такой. Сам любил наблюдать, как должники группировки и те, кто просто отказался сотрудничать, захлебываются в собственной крови или задыхаются от многочисленных переломов. А как занимательна и прекрасна была смерть тех, кого настигал несравненный ищейка Ойкава Тоору!       Ойкава трясет головой. Это не он был таким. Он это не любил. Таковой была Ищейка. Это она любила страдания и смерть. Будь Ищейка здесь, она бы посмеялась над мучениями Ханамаки и вообще предложила бы всадить ему пулю в живот для большего веселья.       «Хватит! - Ойкава чувствует, что дело плохо. Эта дрянь рвется наружу. – Сотрудничество окончено. Мы нашли Сугавару, теперь проваливай!»       «Нашли? – смеется Ищейка в ответ. – И где же он?»       Холод проходит по спине так, будто вылили ведро ледяной воды. Пробирает до самых внутренностей. Ойкава крутится на месте, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Прошло достаточно времени с сообщения Савамуры. Они должны были уже придти. Ойкава подбегает к забору и, подпрыгнув, всматривается в автомобили. Не видно.       - Ямагучи, проверь машины.       - Уже, - паренек аккуратно проводит пальцем по капоту одного из автомобилей. – Засады нет, взрывных и тому подобных устройств тоже.       Нет. Никого нет. Но Ойкава не верит, перепрыгивает на другую стороны и, словно смерч, оббегает каждый автомобиль, заглядывает в каждый, проверяет даже багажник. Вслушивается в лес – ничего.       - Что-то не так? – Ямагучи настораживается и достает пистолет. Куроо с интересом выглядывает из-за забора.       - Савамура и Сугавара. Они должны были быть уже здесь, - Ойкава старается сохранять спокойствие. Да, могли задержаться. Непредвиденное обстоятельство. А может, свернули не туда? Зарывшись ладонью в волосы, ворчит, – Тараканы, честное слово.       - Я их искать не пойду, там Ушиджима, - начинает Мацукава. – Маки, держись за меня. Принимайте!       - Попробуй с ними связаться, - предлагает Куроо.       -Наверное, не стоит, - немного помолчав, отвечает Ойкава. – Савамура с ним. Думаю, они могли встретиться с Бокуто и Акааши. Все должно быть в порядке.       «В порядке?» - шелестит голос в самое ухо, и Ойкава поджимает плечо и чуть не роняет Ханамаки, который уже успел вцепиться в забор и прижаться к нему поврежденными ребрами. Ямагучи, ахнув, делает шаг вперед и практически взваливает на себя Такахиро. Ойкава помогает поставить того на землю, но Ханамаки, раздраженно отталкивая протянутые руки, скатывается по забору на землю и снова сплевывает.       В порядке? Ойкава в нерешительности смотрит на рацию. Если бы что-то случилось, им бы уже сообщили. Если бы что-то случилось, Савамура принял бы удар на себя, а Сугавару заставил бы бежать. Ойкава хрустит суставами пальцев. При самом плохом раскладе здесь должен быть хотя бы Сугавара.       И в этот момент из рации слышится голос.              ***       Сугавара смотрит на предмет, который бросил ему Бокуто. Рация. Небольшая, черная, с прикольной антенной. Возможно, каждый из компании Ойкавы имел при себе такую же, чтобы быть на связи. Сугавара оглядывается назад. Савамура, Бокуто и Акааши в данный момент находятся в опасности, о возможности, что кто-то из них может быть мертв, блондин предпочитает не думать.       Он побежал в обратную сторону. Нужно как-то обойти то место, где на них напали. Савамура что-то говорил о заборе. Сугавара на мгновение задерживает дыхание, пытаясь понять, хватит ли ему сил перелезть через забор в случае чего. Опять идти в одиночку не хочется, да и очень страшно.       - Да ладно, тут осталось немного, - пытается подбодрить себя Сугавара. – Как-то же я остался живым.       Блондин вновь переводит взгляд на рацию. Надо попытаться связаться с другими. Может, кто-то находится рядом? «Да, я трус, и что?» - раздраженно думает Сугавара, вертя устройство в руках и нажимая сразу на все кнопки. Внезапно раздается странный звук.       - Э… Прием? – Сугавара чувствует себя глупо. А что еще сказать? Начать с ходу докладывать положение дел? Парень, забыв, что в другой руке держит пистолет, бьет себя им по лбу и тут же ворчит от боли.       В ответ – тишина. Сугавара уж думает, что ничего не получилось и это просто обычные помехи, как вдруг из рации раздается напряженный голос.       /- Сугавара, это ты?/ - такой знакомый, с приятной хрипотцой и плохо скрываемым волнением голос заставляет улыбнуться так сильно, что скулы сводит. Сугавара утирает выступившие слезы. Внутри – чувство облегчения и счастья. Живой. Ойкава живой. - /Боже, я так переживал! Ты где?/       Ойкава говорит с некоторой неловкостью и натяжкой, будто боится. Сугавара решает не обращать на это внимание. Все, что он хочет, - чтобы его забрали и чтобы Ойкава продолжал говорить. Хочется слышать его голос.       - Я не знаю. Забери меня! – получается слишком громко и истерично. Сугавара буквально кричит в рацию. Перед глазами проносятся события последнего часа, и нервы сдают окончательно. Горло начинает болеть от крика, руки трясутся, как в припадке, и Сугавара выпаливает все на одном дыхании. – Мы с Сэми разделились, я п-пытался найти выход… потом Тендо, Дайчи… на нас напали, и Дайчи… – он замолкает на мгновение, несколько раз громко всхлипывает. – Пожалуйста, забери меня и Дайчи! Забе…       Внезапно чья-то шершавая ладонь сжимает горло и резко дергает в сторону, разворачивая к себе. Рация и пистолет выпадают из рук. Сугавара заходится в кашле.       Ладонь на горле не сжимается, просто держит, но дышать практически невозможно. Сугавара в ужасе думает, что Тендо каким-то образом выжил и выследил его. Но вместо красных растрепанных волос видит черные, а вместо безумных глаз – равнодушный, ленивый взгляд. Лицо кажется знакомым. Сугавара вспоминает: он видел этого парня, Сэми обрабатывал его раны. Кажется, его зовут Суна. «Может, отпустит?»       - Не сбежал еще? – брюнет лениво приподнимает брови и дергает плечом. – Хреново.       - Пусти… - Сугавара пинает куда-то в колено и впивается ногтями в руку Суны.       Тот даже не меняется в лице, только тихо хмыкает и, немного приподняв, с силой бросает Сугавару о землю. От удара о твердую почву перехватывает дыхание. Кажется, что ребра пронзают легкие, попытка вдохнуть воздух отзывается раздирающей болью во внутренних органах. «Я не могу умереть вот так», - отчаянная мысль бьет в голове, Сугавара, пытаясь игнорировать разрастающуюся боль, ползет в сторону.       - И куда ты? – Суна делает несколько шагов и преграждает путь. – Ты же все равно сдохнешь. Если я тебя не убью, то другой это сделает.       Пошатываясь, Сугавара встает на ноги. Не умрет. Он смог избежать смерти. Он спрятался от Гошики, спасся от Тендо(и плевать, что в этом случае помог Савамура). Он ушел живым от тех, кого боялся больше всего. Так почему теперь нужно сдаваться? Сугавара хочет жить. Свобода, выход, возвращение в спокойную жизнь уже совсем близко, и Сугавара не собирается отказываться от этого. Боги не могут оставить его в самый последний момент, не могут оставить именно тогда, когда спасение уже так близко.       - Он и правда пытается сбежать, - качает головой Суна, наблюдая за скрючившимся Сугаварой, упрямо ковыляющим в дальнюю сторону двора. – Для тебя будет лучше, если тебя убью я. А представь, если ты попадешься Гошики?       Сугавара останавливается. Гошики вряд ли сейчас попадется. Хотя, если он уже разобрался с Савамурой и Бокуто с Акааши, то шансы встретить его увеличиваются в разы. Идею шантажировать Гошики тем мертвым парнем(Тобио, кажется?) Сугавара не считает гнусной и ужасающей, но он быстро отбрасывает ее. Даже в такой ситуации совесть напоминает о себе.       Суна довольно хмыкает и вертит в руках нож. Этот Сугавара – один из дружков Ойкавы, а этот идиот недавно так сильно избил, что до сих пор ребра болят и челюсть щелкает. Не то чтобы Суна злопамятный или ему свойственно мстить, просто… почему бы и нет? Ушиджима в любом случае заплатит. Жалко ли Сугавару? Нисколько. «Это просто бизнес», - кривит губы в улыбке и сжимает челюсть пальцами, вправляя ее на место.       Суна медленно идет к Сугаваре. Брюнет похож сейчас на хищника, который с горделивой уверенностью приближается к своей жертве. Знает, что не убежит. Знает, что не решится сбежать. Жертва просто парализована. Когда до Сугавары остается два шага, Суна останавливается.       Когда шаги внезапно затихают, Сугавара поджимает плечи и зажмуривается. Вроде бы и не избили, травм серьезных нет, но силы словно покинули его. Не сдвинуться с места. Да и от этого Суны исходит просто убийственная аура, заставляющая отчаяться. Сугавара, стиснув зубы, резко оборачивается и взмахивает рукой, надеясь задеть брюнета, но тот без труда уворачивается. Пистолета в руках нет, да и вряд ли бы он чем-то помог. Бездумно бросаться на Суну и надеяться на успех не вариант.       - Ну, останешься ты живой, и что? – вдруг говорит Суна, касается плеча дрожащего Сугавары и вновь подбирается к его шее. – Как жить будешь после того, что произошло? Останешься с Ойкавой и этими лживыми придурками?       В словах Суны звучит здравый смысл. Сугавара до скрежета сжимает зубы. Обманщики – одни из самых ненавистных и презираемых людей. И плевать, какая их ложь, - обычная утаивание или ужасная многолетняя ложь – отвратительно все. На душе скребут кошки от осознания, что именно таковыми оказались его друзья. Но Сугавара уже все решил. Будет нелегко. Придется смириться и продолжить жить.       - Не твое дело, - Сугавара бьет сжимающую его шею руку и замахивается, но Суна ловко перехватывает запястье и скручивает руку. Блондин ахает от боли и приседает. Колени дрожат. Еще немного, и рухнет на землю.       Суна вздыхает. Какой глупец! Ослабевший, напуганный, но все равно продолжает бороться. «Не удивлюсь, если он их простил», - не без неприязни думает Суна и касается взлохмаченных волос Сугавары.       - Ты слишком добрый. Таким жить трудно.       Сугавара часто слышал подобное. От родителей, учителей, друзей. Ох, а как Савамура его ругал за излишнюю доброту! Что Сугавара получал взамен оказанной помощи и доброжелательности? Окружающие принимали это как должное, знали, что Сугавара все простит и всегда поможет, да еще что-то поверх этого предложит. Ну не чудо? «Зачем ты помогаешь тем, кто тебя обижает? – бушевал Савамура, когда Сугавара согласился объяснить урок одному из хулиганов. – Ты слишком добрый, Суга. Хватит!»       «А что в этом плохого?» - всегда улыбался на это Сугавара. А сейчас? Сейчас обидчики именно Ойкава, Савамура и другие, они обидели сокрытой ложью.       «Даже после такого ты останешься добрым?» - спрашивает голос в голове, и Сугавара уверенно кивает.       Суна треплет волосы Сугавары. Когда он только оказался в плену, Суна сразу заметил: парень здоровьем крепок, настоящая находка для черных хирургов. «Жаль, Ханамаки от дел отошел. Так, кто там еще есть? Вроде бы Мия Осаму…» Брюнет скользит взглядом по телу Сугавары. Да, немного исхудал, ослаб, но на органах это не могло серьезно сказаться. Отдав Сугавару на органы, Суна убьет сразу двух зайцев, точнее получит вдвое больше: ему заплатят и Ушиджима, и заказчики за хороший товар.       Брюнет осторожно касается груди Сугавары, чувствует, как под ладонью бьется сердце. Под ладонью бьется крупная сумма денег. Ведет ладонью ниже: печень – орган не менее ценный, особенно если он здоровый и без всяких патологий, а Сугавара вряд ли злоупотреблял спиртным. Суна покусывает губу, прикидывая: он же может и сам вырезать органы(опыт имеется, спасибо Ушиджиме и Ханамаки), а на заказчиков выйти проще простого, знакомый врач жаловался, что не хватает органов на трансплантацию. «Вот, хорошее дело сделаю. Не такой уж я и плохой», - и улыбается с собственных мыслей.       Резать можно в машине, надо только найти что-то похожее на контейнеры. Анестезия не нужна. Можно только сделать несколько ударов ножом или вовсе перерезать горло, чтобы не сопротивлялся, пока тащат к машине. «А тело потом выкину».       Суна подставляет нож к горлу Сугавары, как вдруг позади раздаются шаги. Суна, перехватив блондина за шею, быстро оборачивается и делает взмах рукой. Нож разрезает воздух, кончик задевает смуглую щеку, оставляя на ней небольшой порез. Ладонь Суны плотно сжимает челюсть, закрывает рот и нос. Брюнет резким движением поднимает голову Сугавары, и тот с ужасом чувствует, как нож плотно прижимают к его горлу.       - Приблизишься, и я ему глотку перережу, - а сам молится, чтобы так и получилось.       - Суна, не глупи, - этот прокуренный голос Сугавара узнает из тысячи. Мацукава, запыхавшийся, оттягивает ворот кофты и отбрасывает со лба взмокшие от пота волосы. Упирает руки в бока и выжидающе смотрит на Суну. – Отдай, - и тянет руку.       - Нет, - хмыкает Суна и прижимает нож плотнее. Острое лезвие оставляет неглубокий порез на нежной коже, и Сугавара дергается. Сейчас убьют. Точно убьют.       Мацукава тихо выругивается. Суну, как настоящего наемника, не переубедить, его можно только спровоцировать убить поскорее. Даже простой взгляд может послужить импульсом. Видно, что Суна только и ждет, когда Мацукава сделает шаг. По шее Сугавары уже стекает кровь, бедный парень чуть не плачет.       «Патовая ситуация», - Мацукава пытается прокашляться после бега. Суна – наемник с хорошими физическими способностями и немалой силой. Но, к счастью для других и к несчастью для самого Суны, он крайне неудачлив. Надеяться на злой рок глупо и смешно, но в нынешней ситуации Мацукава готов поверить во все. Поэтому бросается вперед, хватаясь за руку Суны и зажимая между ними Сугавару. Руку с зажатым в ней ножом Мацукава резко дергает, выворачивая, и раздается хруст, смешанный со сдавленным вздохом наемника. Сугавара, почувствовав, что ножа возле горла больше нет, вырывается и отползает в сторону. В ушах стоит хруст костей, блондин хватается за голову и начинает раскачиваться вперед-назад. «Хватит, хватит, хватит!»       Он сломал ему ведущую руку, правую. Но, как помнит Мацукава, Суна и левой неплохо владеет. Оба лежат на земле, Суна же, который прижат, находится в невыгодном положении. Надо воспользоваться преимуществом, пока этот узкоглазый пребывает в замешательстве из-за падения. Мацукава вновь скручивает правую руку Суны, пытаясь сломать ее окончательно. Либо же вывернуть из плечевого сустава. Про левую руку забывает, чем и пользуется Суна. Мощный удар в челюсть заставляет Мацукаву охнуть и завалиться в сторону, Суна, терпя боль в сломанной руке, валит того на землю, меняясь местами.       - Черт! – Мацукава едва успевает прикрыться от удара Суны, затем бьет в живот и, извернувшись, замахивается в ребра. У Суны перехватывает дыхание, он кашляет кровью. Мацукава сталкивает с себя противника и, едва вскочив на ноги, вновь оказывается на земле. Суна и, чтоб их, его длинные ноги подсекают, делая подножку.       Сугавара с ужасом смотрит, как Мацукава ударяется затылком о землю и хрипло стонет. Суна наваливается сверху, прижав горло противника здоровой рукой, и оглядывается в поиске ножа. Сугавара замечает рядом свой пистолет. Мацукава, покрасневший от нехватки кислорода, отчаянно бьет ногами по земле и цепляется за душащую его руку.       - Эх, растерял ты хватку, Мацун, - смеется Суна, кое-как удерживая в сломанной руке нож. – Не обидно?       И замолкает. Сугавара стоит за его спиной, держа в руках окровавленный пистолет. Заносит руку и бьет еще раз. Суна медленно оборачивается и тут же оказывается схваченным Мацукавой сзади. Сильные руки плотно охватывают шею. Резкое движение, щелчок – и Суна обмякает, заваливается на бок. Мацукава брезгливо отталкивает труп и выдыхает.       - Ну, наконец-то, - и трогает свою шею, затем переводит взгляд на Сугавару. – Спорим, он тебя на органы хотел порезать?       Сугавара чувствует, что сейчас расплачется. Губы дрожат, и парень громко и неприлично всхлипывает.       - Ну-ну, не надо плакать. Испугался? – спрашивает Мацукава, взъерошивая себе волосы. Устало смотрит на Сугавару и вдруг прижимает к себе. – Мы, чтоб ты знал, тоже. Все, не плачь.       - Не плачу, - Сугавара неловко пытается отодвинуться, но Мацукава крепко держит за плечи. – Что с Дайчи?       - Ойкава с Куроо к нему на подмогу побежали, не переживай, - Мацукава тянется к карману за сигаретой, как вдруг замирает.       Руки на плечах Сугавары начинают мелко дрожать. Блондин поднимает голову и непонимающе смотрит на товарища. Бешеные от испуга глаза, суженные зрачки и холодный пот на лбу – неужели Мацукава может быть таким?       - Нет, ну, нет! – начинает ныть Мацукава, и Сугавара на мгновение забывает о том, где находится. «Он что, плачет?» - Твою мать, ну, почему опять? Почему я?       Сугавара слегка наклоняется в сторону, выглядывая из-за спины брюнета. В нескольких метрах от них стоит Ушиджима. Его пистолет направлен прямо на них.              Мацукава придерживается той же тактики, что и в прошлый раз: петляет, делает какие-то виражи, надеясь увести Ушиджиму и в то же время оторваться от него. Обернуться, чтобы проверить, бежит ли за ним Ушиджима, он не удосуживается. Просто надеется, что из двух «преград к Ойкаве» выбрали именно его.       Идея разделиться с Сугаварой и броситься в разные стороны в тот момент казалась вполне хорошей. Ушиджима же не разделится, чтобы гнаться одновременно за обоими? А если бы Мацукава и Сугавара побежали вместе, то вместе могли и умереть. «А если он за Сугой побежал?» - Мацукава замедляет бег и, не выдержав, кричит. Бежать за Сугаварой логичнее и менее затратно в плане энергии. Парень ослаблен, в таком состоянии постоять за себя не сможет, пистолет при нем есть, но он умеет им просто бить, но никак не стрелять.       Мацукава останавливается и, держа палец на спусковом крючке, решительно оборачивается. Ушиджимы и близко нет.       - Черт. Блять. Блять! – Мацукава запускает ладонь в волосы и со всей силы дергает, а после бежит в обратную сторону.       «Суга, прости. Суга, пожалуйста!..» Отравленные никотином легкие не выдерживают очередного забега и пульсируют, прося об отдыхе. Но Мацукава игнорирует сигнал организма и только прибавляет скорости. Если не успеет, Ойкава и Савамура ему этого не простят. Он сам себе этого не простит.       «Иваидузми, если что – я к тебе. Жди!»              ***       Руки дрожат. Ищейка внутри настойчиво требует кого-нибудь убить, и Ойкава мотает головой так сильно, что начинает болеть шея. Шатен настойчиво повторяет про себя, что убивать нельзя. И пусть это такие мерзавцы, как Ушиджима и его шайка, - нельзя начинать опять.       «Прикажи Ямагучи или Мацукаве», - тихий змеиный шепот соблазняет, рисует яркие образы крови.       Покинув группировку, Ойкава продолжал убивать, но не своими руками. Для этого у него были люди, себе же запретил брать в руки оружие. Знал, что потеряет контроль. Да, он возненавидел убийства, его тошнит от вида крови, дрожь проходит по телу, когда слышит об избиении, но дьявола внутри себя все же убить не смог.       Ищейка – вот его дьявол. Ненасытная, жаждущая криков боли, вкуса крови и ненормального удовольствия паскуда, отравляющая жизнь. Живучая гадина, напоминающая о себе в самый неподходящий момент.       «Где она была, когда Ушиджима меня чуть не?..» - Ойкава с силой давит на виски. Чувствуется, как внутри разрастается что-то темное и нехорошее. Оно, словно пламя, охватывает каждую клеточку тела, распространяет жар, от которого дрожащие руки так и тянутся к пистолету. В горле клокочет смех.       «Ты выпустил меня, прося найти Сугавару. Теперь дай мне развлечься. Услуга за услугу», - Ойкава видит эту безумную улыбку и бьет себя по лицу, пытаясь отделаться от миража.       Ищейка всегда хочет крови. Ищейка поглощает мозг и сознание, хочет поработить его и устроить резню. Сколько раз у Ойкавы возникали навязчивые мысли перерезать глотку сидящему рядом Дайшо или Куроо просто потому, что интересно? Какая у них кровь? Что будет, если это сделать? Эти навязчивые идеи пугали. Забыться в алкоголе не удавалось, сигареты тоже мало чем помогали. Зов становился сильнее, когда количество заданий увеличивалось. Чем меньше было заданий, тем меньше хотелось крови. Ойкава начал пытаться избегать этого.       Единственный, кто знал о проблеме, - Иваидзуми. Именно он был тем, кто заметил в Ойкаве что-то темное и противное. Другие же либо не видели, либо не обращали внимание, да и смысл, если такой Ойкава полезнее? Другие радовались, а Иваидзуми переживал, что Ойкава теряет себя, стирает свою истинную личность, и требовал прекращать. «Дурокава, держи себя в руках. Пожалуйста. Ради меня», - шатен помнит, как взволнованно смотрел на него друг, когда говорил эти слова. Но разве возможно держать себя в руках, когда ядовитая Ищейка так и рвется наружу? Возможно, но очень трудно.       Ойкава боится, что однажды потеряет контроль. Боится, что однажды исчезнет из этого мира как Ойкава Тоору, и его место займет Ищейка. Да, ищейка – штука хорошая, особенно в поисках, вот только она – существо темного мира, которое питается страхом и кровью.       В последнее время Ищейка дает о себе знать все чаще. Это уже начали замечать другие. Ойкава думает, что обращаться к ней за помощью в поисках Сугавары было ошибкой. Темные кровавые мысли лезут в голову, кожа хочет почувствовать горячую кровь, воспаленный мозг пульсирует. Как теперь отделаться от этой твари?       После сообщения Сугавары о нападении Ойкава вместе с Куроо и Мацукавой, который до последнего отказывался идти, бросились на подмогу. До куда Савамура и Сугавара успели дойти? Было принято решение разделиться. Ойкаве, как он понял уже сам, не повезло. Ни Савамуры, ни Сугавары он не нашел. Возможно, надо пробежать немного дальше. Откуда-то со стороны слышаться звуки бойни, и Ойкава сворачивает туда. Осторожно выглядывает из-за кустов.       - А вот и они, - Ойкава с облегчением отмечает, что Савамура, Бокуто и Акааши живы. Первый ранен, на это указывает окровавленный рукав. Акааши уже вымотан, пропускает много ударов и едва уворачивается от ножей Гошики. На удивление, со стороны противника тоже никаких потерь. Ойкава разминает кулаки и достает пистолет. Надо выходить.       И Куроо с криком врывается в самую гущу боя и с ходу начинает раскидывать. Бокуто вторит ему не менее громким криком и радостно вскидывает руку. Ойкава усмехается. Эти двое мигом разберутся со всем, можно не сомневаться. Стоит ли вообще ему появляться здесь? Ойкава неуверенно смотрит на пистолет и бросает быстрый взгляд на дерущихся. Ребята держатся, внезапное появление Куроо будто придало им сил. Они могут справиться и сами. Да и видно, что все подходит к концу.       Мацукава побежал в другую сторону, так что вполне вероятно, что он может найти Сугавару. Блондина можно оставить и на Мацукаву, а самому остаться здесь и помочь. Но природный эгоизм требует, чтобы именно Ойкава нашел Сугавару. И так по самолюбию больно ударил тот факт, что на него первым наткнулся Савамура.       «Простите, но вы сильные», - давя в себе вину, Ойкава убирает пистолет и бежит прочь.              Ойкава пробирается вглубь территории. Он в раздражении сжимает и разжимает кулаки. Вот зачем делать такую огромную территорию? Специально? Да тут целый день можно потратить даже просто на то, чтобы добраться от калитки до дальней части двора!       - Тебя уже за это можно убить, - ворчит Ойкава, вспоминая Ушиджиму, и дергает плечами. Возбужденная Ищейка остро реагирует на «убить», ее метания физически ощущаются в теле. – Черт, с ума схожу, что ли?       Говорит это с усмешкой, но на деле боится этого до дрожи. Не хочется себе такой конец. Надо взять себя в руки, надо вспомнить о Сугаваре. Совпадение ли, но когда Ойкава вспоминал о Сугаваре, Ищейка утихала. Не сильно, но утихала. Ойкава мысленно заковывает противную сущность в кандалы и прячет за решетку. Ищейка сверкает горящими глазами и кровожадно улыбается, шепчет что-то нечленораздельное и цепляется пальцами за железные жерди решетки.       - Заткнись, а то Ива-чана натравлю, - рявкает Ойкава, и шепот затихает. Как найдут Сугавару и вернутся обратно, запишется к врачу. «Честное слово, клянусь!»              ***       Сугавара все больше удаляется от забора и, к своему неудовольствию, понимает, что приближается к дому. К тому дому, где его держали несколько дней. На бегу смотрит по сторонам, прикидывая, куда можно свернуть, чтобы оторваться от преследования. Неожиданное появление Ушиджимы стало последней каплей для нервов Сугавары. И он бы, возможно, еще сдержался, если бы не странная реакция Мацукавы. Брюнет был напуган. Успел только шепнуть «Беги!», толкнул в сторону, а сам бросился в другую. План был прост и понятен, вот только на успех вряд ли можно рассчитывать. Сугаваре кажется, что за ним гонятся, ему даже слышатся отчетливые быстрые шаги.       Впереди показывается похожее на гараж строение. Надо только завернуть за него, надо попытаться найти укрытие и там переждать. Сугавара уверен, что за ним придет кто-нибудь из своих. «Мацукава вернется. Вернется же?» Лишь бы, завернув за строение, не столкнуться с кем-то. Сугавара решительно сжимает пистолет и делает поворот.       Никого. Уже отчаявшийся мозг предлагает идею петлять по двору, по которому словно специально для скрывающегося от преследования расположено много построек. Парень сворачивает за очередную постройку. И из-за угла на него налетает неизвестный, и Сугавара, не глядя, начинает стрелять.              ***       Ойкава жмурится от выстрела. Не попал. Сугавара, конечно же, не умеет стрелять. То, что происходит сейчас, можно назвать тщетными и отчаянными попытками защититься. Ойкава делает широкий шаг вперед, перехватывает запястья парня и выворачивает пистолет из его рук.       - Сугавара! – зовет Ойкава и встряхивает за плечи.       Взгляд Сугавары проясняется. Он смотрит испуганно и недоверчиво, будто пытаясь понять, кто перед ним стоит.       - Ойкава?.. – всхлипнув, шепчет Сугавара и порывисто обнимает шатена за шею. – Ойкава! Я думал, что это…       Всхлипы мешают Сугаваре говорить. Он буквально захлебывается слезами, утирает мокрые дорожки на щеках и пытается что-то сказать, но ничего не получается. Парень сильнее прижимается к Ойкаве, пряча лицо у него на груди.       У Ойкавы сердце разрывается, стоит ему увидеть слезы несчастного Сугавары. Бедняга, что он вынес? Шатен прижимает парня к себе, гладит по затылку и тихо усмехается: здесь волосы короче, чем обычно.       Говорить и спрашивать что-то Ойкава боится. Сугавара сейчас позволяет себя обнимать, потому что слишком напуган. У него просто что-то вроде состояния аффекта. «Заткнись и наслаждайся, пока есть время», - ворчит Иваидзуми, и Ойкава со смущением отмечает в голосе друга улыбку.       - Ты почему так далеко убежал? Думал, Савамура не сдержит Гошики? – Ойкава пытается пошутить, но, заметив бледность Сугавары, неловко чешет шею. – Испугался? Ну, ладно, пошли.       - Меня нашел Мацукава, - до Ойкавы с опозданием доходит, о чем говорит Сугавара. Он говорит о том, что произошло после нападения на него и Савамуру. Получается, либо Сугавара сбежал от Мацуна, либо что-то случилось, поэтому им пришлось разделиться. Савамуру, Бокуто и Акааши Ойкава видел дерущимися с Гошики, Куроо присоединился к ним, Сугавара найден. Осталось только понять, где Мацукава. «Тараканы, тараканы». – Не одно, так второе.       - Давай уйдем отсюда! Быстрее уйдем! – Сугавара вдруг хватается за водолазку Ойкавы, тянет ткань и смотрит испуганно прямо в глаза. – Пожалуйста!       Ойкава не может отказать. Глотает слезы и ком в горле, сжимает холодную и дрожащую ладонь Сугавары и тянет за собой. Да, надо скорее уходить, надо уводить Сугавару отсюда. Но стоит Ойкаве повернуться, как все надежды разбиваются. В паре шагов от него стоит Ушиджима.       Злой и преданный взгляд. Жесткая ухмылка кривит губы, кулаки мелко подрагивают. Ушиджима тяжело дышит, будто только что пробежал марафон. Ойкава прикрывает Сугавару собой.       - Как ты мог? – низко произносит Ушиджима. – Почему ты выбрал его?       - Мы уходим, - твердо говорит Ойкава и боком продвигается в нужную сторону, продолжая прятать за собой Сугавару.       - Ты должен остаться со мной, Ойкава, - Ушиджима хватает шатена за руку и тянет к себе. Ойкава вырывается из захвата и подталкивает Сугавару, чтобы тот шел скорее.       Ушиджима тихо всхлипывает. На душе мерзко и до тошноты обидно. Почему Ойкаву не убедила его речь? Почему он сбежал, почему он так крепко держится за эту мелюзгу? Ойкава – идеал, который никто не достоин кроме него, Ушиджимы. Только Ушиджима может понять этого гения, только Ушиджима принимает его любым. Только Ушиджима сможет его осчастливить.       А глупый Ойкава никак этого не может понять. Цепляется за всякий шлак и пытается сбежать от судьбы. Ушиджима признает, что его план провалился. Убить покинувших группировку вместе с Ойкавой не удалось(разве что Ханамаки, избитый до смерти, Ушиджима надеется, что этот придурок сдох), самого шатена вернуть обратно – тоже. Первоначальный план просто похитить показался Ушиджиме ненадежным и слишком банальным для потрясающего Ойкавы Тоору, однако сейчас брюнет понимает: так было бы надежнее. Отказался от такого замечательного плана в пользу крови и смертей. Ревность и долгое ожидание требовали зрелища, требовали разобраться с теми, кто не достоин быть рядом с Ойкавой.       Он просто хочет быть единым с тем, кем восхищается и кого обожает всей душой. Что в этом плохого? Почему самый прекрасный человек в мире бежит от него и смотрит с презрением? «Я для тебя недостаточно хорош?» Но Ушиджима помнит каждую похвалу Ойкавы. «Обычного человека ты не стал бы хвалить. Во мне что-то есть, и ты это знаешь, но не хочешь признавать».       Я – твой. Ты – мой. Мы должны быть вместе. Мы – единое целое. Только я тебя достоин. Ты создан для меня. Ушиджима хочет вбить это в голову Ойкавы, хочет, чтобы он сам это признал, чтобы он кричал об этом с наслаждением. И повторял, повторял, повторял это всегда и при любых обстоятельствах. Как же Ушиджима желает, чтобы Ойкава, прижимаясь свои разгоряченным телом, шептал эти слова ему на ухо!       Но он собирается делать это с Сугаварой, с Мацукавой, Ямагучи – со всеми, кроме него, Ушиджимы. Ярость поднимается от груди к голове, обдавая жаром каждую клеточку и наполняя ее горячим гневом. Убить. Убить тех, кто мешает, тех, кто недостоин.       - Приблизишься, и я убью тебя, - Ойкава выхватывает пистолет и снимает его с предохранителя.       Ушиджима широко улыбается. Вот он, настоящий Ойкава! Такого Ойкаву боялся даже сам Иваидузми. А вот Ушиджима – обожает. Он, словно в предвкушении, облизывает губы и делает шаг, затем внезапный выпад, удар – и пистолет отброшен прочь. Ойкава оказывается в захвате.       - Суга, беги! – надрывно кричит Ойкава. Черт, где же Мацукава? Где Куроо? Хоть кто-нибудь!       - Не убежишь, - хрипит Ушиджима, направляя пистолет на парализованного от страха       Ойкава изворачивается и бьет по руке брюнета. Пуля пролетает мимо. Звук выстрела действует на Сугавару отрезвляюще. Встряхнув плечами, скрывается за углом постройки, бежит в нужную сторону. Но Ойкава чувствует: не убежал, спрятался, затаился, побоялся уходить один. «Дурак!» - со всей силы наступает Ушиджиме на ногу и, пользуясь секундной передышкой, вырывается из захвата и подсекает брюнета. Тот валится на землю. Несколько ударов ногой по ребрам и замирает. Ойкава сжимает пистолет, в голове навязчиво крутится мысль пнуть по голове, но он сдерживается. Боится, что войдет во вкус и не заметит, как поменялся с Ищейкой местами.       Ушиджима шипит от боли в ребрах. Сделать глубокий вдох не получается, минимум одно ребро сломано. Но Ушиджиме плевать, боль перекрывается сильным чувством радости: сейчас все внимание Ойкавы направлено только на него! Хочется, чтобы этот момент длился дольше, и пусть ради этого придется страдать. Ушиджима видит, как мнется Ойкава, нерешительно сжимая пистолет, и пользуется моментом. Хватает шатена за лодыжку и тянет, вынуждая упасть на себя.       Ойкава с неприлично-смешным писком валится на Ушиджиму, успевает перекинуть одну ногу и теперь сидит на его бедрах. Ушиджима давит в себе стон. Как давно он об этом мечтал, как давно он этого хотел! Руки сами тянутся к коленям шатена и притягивают ближе.              - Мы будем счастливы. Только я смогу дать тебе то, что тебе нужно.       - Да ты мне всю жизнь испортил! – Ойкава едва сдерживает слезы. – Ты убил Иваидзуми, до полусмерти избил Ханамаки, хочешь затащить обратно в это болото… И после всего этого ты серьезно думаешь, что я буду с тобой?!       - У тебя нет выбора, - ладонь Ушиджимы сжимает бедро Ойкавы. – Ты показал истинного себя Сугаваре. Для него ты теперь монстр. Из-за твоего желания спасти этого белобрысого ублюдка пострадал Ханамаки, остальные тоже вряд ли без ранений. Думаешь, тебе это простят? – брюнет нагло и торжествующе улыбается. – Твой путь – только ко мне.       Ушиджима чувствует вкус победы. План, который еще минуту назад, он считал неудавшимся, теперь кажется ему самым лучшим. Все произошло так, что пострадали все товарищи Ойкавы. А все преступники – даже бывшие – злопамятные. Они сами отвернуться от шатена.       Ойкава признает, что в словах Ушиджимы есть смысл. У него все было спланировано. Он добился своей цели. Ну как тут не сдаться? Ищейка, вылезшая из клетки, сладко шепчет: «Разберемся с ним. Он все испортил. Он во всем виноват».       И Ойкава поддается порыву. Бьет куда-то в челюсть, в шею, грудь, плечи, попутно пытается душить. Хочется навредить, хочется, чтобы этот ублюдок почувствовал всю боль. А Ушиджима с улыбкой отмечает, что он, оказывается, мазохист. Удары шатена приятно бьют током и возбуждают. Широкая ладонь крепче хватается за бедро, ведет выше и сжимает так сильно, что ногти царапают кожу даже через одежду. Надо лишь перехватить руки, схватить и утащить к себе. «Тогда мы будем вместе». Ушиджима, терпя удары, быстро придумывает новый план.       Он увезет Ойкаву. Он согласен бросить группировку. Они будут там, где их никто не найдет. Только они будут друг у друга. Тогда-то Ойкаве некуда будет деваться. Ему придется забыть всю грязь, что пыталась сблизиться с ним, тогда-то он и поймет, что Ушиджима для него лучший вариант.       Ушиджма тянет руки, но Ойкава грубо отмахивается. В глазах появляется огонь, острая улыбка разрезает побледневшее лицо. Ойкава перехватывает запястье Ушиджимы и медленно, по очереди, ломает каждый палец. Сминает, выворачивает, крутит фаланги, с садистским удовольствием вслушиваясь в хруст. Ушиджима охает, терпит, неосознанно пытается одернуть руку.       Ищейка пытается выдавить личность Ойкавы, стремится занять его место. «Моя очередь. Двинься, моя очередь!» - и выворачивает кисть Ушиджимы, заставляя того громко болезненно вздохнуть. – «Я отомщу!»       «Ты не остановишься!» - Ойкава выпускает руку Ушиджимы и, упершись руками ему в грудь, хочет встать, но тот крепко держится за бедро. Это действует как знак для Ищейки. Взвыв, она хватается за нож и вгоняет его по рукоять в чужое плечо. Выдергивает и наносит несколько быстрых ударов. Кровь брызжет во все стороны, несколько капель попадают Ойкаве на лицо, окропляют губы. Ойкава облизывает их кончиком языка и, откинувшись назад, взрывается в безумном смехе.       Кровь. Ножи. Превосходство. Как давно он не чувствовал это! Как прекрасна горячая кровь! Хочется больше. Шатен переводит взгляд на Ушиджиму, и Ищейка согласно кивает. Вот их первая жертва. Ушиджима подходит на эту роль идеально. Он не будет сопротивляться, просто примет это с честью и благодарностью. А потом уже можно приниматься за остальных.       «Убивай. Давай. Ты же хочешь этого», - шепчет Ищейка, и Ойкава сжимает рукоять ножа.       «Мы убьем всех. Будем находить и убивать. Нам будет весело! - в ушах раздается противный смех, перекрывающий все остальные мысли. – И никто нам не нужен!»       - Хватит! – кричит истинный Ойкава, но Ищейка подавляет его и, замахнувшись, ломает Ушиджиме нос.       Ушиджима усмехается, касается окровавленной рукой лица Ойкавы, с нежностью гладит щеку и мягко улыбается. В глазах – ненормальное обожание.       - Вот такой ты мне и нужен. Я принимаю тебя такого, - говорит Ушиджима, и улыбка становится шире, обнажает клыки. – А Иваидзуми, помнишь, тебя таким не любил. Презирал. Требовал сдерживаться. А я люблю тебя любым.       Рука, занесенная для очередного удара, медленно опускается. Да, Иваидзуми терпеть не мог личность Ищейки. Это ведь именно она убивала, избивала, искала, издевалась. Игнорировал Ойкаву до тех пор, пока не вернется в «норму». Говорил что-то про раздвоение личности и после ухода из группировки настаивал на походу к врачу. А что Ойкава? Ойкава махнул рукой: он и так справится, без помощи специалистов. Незачем лишний раз светиться, пока не решен вопрос с полицией. Да и к тому же возможность возвращения Ищейки была практически нулевая: Ойкава увидел достаточно, чтобы забить эту паскуду и бросить куда подальше.       Но Ищейка – тварь живучая. Просыпалась, хватала за сердце, шептала всякое. Соблазн был велик, и Ойкава шел у него на поводу. Несколько раз убивал мешающих бизнесу, благо, имелись бывшие наемники. Сам руки не марал – нечего радовать Ищейку. Считал, что хорошо справляется, считал, что решил проблему.       Но он просто от нее бежал. Избивая Ушиджиму, чувствуя его кровь на своих руках, ощущая холод лезвия ножа, Ойкава понимает, что просто прятался. Ему нужно убить. Желание и жажда смерти просто разрывают. Да и кого он собирается убивать? Это всего лишь Ушиджима. Урод, похитивший и издевавшийся над Сугаварой. Ублюдок, требовавший беспрекословного подчинения и больше, больше крови. Прямо сейчас воля Ищейки кажется самой верной. Почему бы не воспользоваться? «Это для дела. Это для свободы. Это необходимо», - на лице Ойкавы появляется жесткая улыбка. Зрачки сужаются, вместо выдоха слышится звериный рык. Все перед глазами окрашивается в алый. Ойкава бросает нож в сторону и, пачкая руки в крови, ведет ими по груди Ушиджимы.       «Да!» - ликует Ищейка, наконец-то вновь ставшая главной личностью. Пальцы подбираются к мощной шеи и со всех сил сжимают, перекрывая доступ кислороду. Задыхающийся Ушиджима улыбается, а «Ойкава» истерично смеется. Сегодня Ищейке можно все.              Сугавара закрывает рот рукой, чтобы не закричать. Ойкава совсем не похож на себя. Он будто другой человек. Что за взгляд? И аура, исходящая от шатена, пугает настолько, что парализует от страха и внутри все сжимается. Разум кричит, что Ойкава не в себе, что он убьет, не задумываясь; надо бежать. Но если оставить его здесь, то он исчезнет навсегда. Ойкава вернется к тому, от чего сбежал, вновь(а вновь ли?) будет убивать, возможно, забудет всех. А Сугавара не хочет этого допустить. Попытаться вразумить обезумевшего Ойкаву – самая бредовая идея, но Сугавара игнорирует сигналы разума.       Нельзя терять Ойкаву. Ойкава нужен ему, а он – нужен Ойкаве. Это понимается на подсознательном уровне. Сугавара сжимает ладони, переплетая пальцы, и делает шаг из укрытия. Бездумно, опасно, нет никакого шанса на успех, но так требует сердце. «Дайчи, только не ругайся, если меня убьют», - самому смешно со своих мыслей, но он правда готов умереть, лишь бы вернуть Ойкаву.       Ойкава сидит на Ушиджиме и с каждой секундой все сильнее сжимает его шею. С наслаждением смотрит на то, как тот задыхается и краснеет от недостатка кислорода, и облизывает быстро пересыхающие губы.       - Любишь? Любишь?! – Ойкава воровато оглядывается по сторонам в поисках ножа. Задушить этого здоровяка будет проблематично и очень долго, легче перерезать глотку. «Так привычнее и намного лучше», - и издает гадкий смешок. – Будешь любить, даже если я тебя убью?       Ушиджима уже не в своем уме. Он согласен на все, лишь бы это был Ойкава. Умереть от его руки – что может быть лучше? А что, если умереть с ним вместе? Ушиджима шарит рукой по земле, хватает пистолет и подставляет к шее Ойкавы.       - Только если умрем вместе.       «Перестань, перестань!» - кричит Ойкава. Умирать, оставаясь Ищейкой. Умирать вместе с этим ублюдком. Умирать и знать, что Сугавара, прячущийся где-то рядом, увидит это. Ойкава замирает. Сугавара рядом, он видит, что творит Ищейка. Он видит, что творит Ойкава.       «И правда лучше умереть», - Ойкава позволяет Ищейке приставить нож к горлу Ушиджимы.       «Ты выстрелишь первым. Первым, понял? - голос Ушиджимы вдребезги разбивает сомнения и отчаяние, Ойкава физически ощущает оплеуху и дергается вместе с Ищейкой. Иваидзуми, который всегда был против Ищейки, сейчас «за». – Доводи дело до конца. Спаси Сугавару, а потом хоть вешайся, хоть вены режь».       Убивать! Ищейка пищит от радости. Сейчас убьем, сейчас убьем! Усиливает напор на нож, и Ушиджима вторит движению шатена. Ойкава сглатывает. Успеет ли он? Нажать на курок быстрее, чем перерезать горло. Разница в долях секунды. Убьет и избавиться от надоевшего придурка. Убьет и наконец-то освободится. Кровавое воспоминание просто постарается забыть. Можно снова начать курить, чтобы хоть немного освободить голову. Да, Сугавара не переносит запах никотина, но парня все равно не будет рядом.       И вдруг – объятия на шее. Крепкое, усиливающееся с каждым мгновением. Громкий всхлип прямо в ухо. Ойкава косится через плечо, замечает серебристые волосы. Сугавара обнимает его за шею и несильно тянет, принуждая встать. Холодная, что чувствуется даже через одежду, ладонь скользит по руке Ойкавы и тянет ее. «Убери нож», - кажется, он слышит мысли блондина.       - Ойкава, пожалуйста… - горячий шепот касается уха. Сугавара обнимает сильнее. «Дурак, думаешь, это сработает?» Но не отпускает. Ойкава потеряет себя, умрет, если его не остановить, а у Сугавары нет никаких особых умений и способностей, чтобы это предотвратить. Что он может сделать? Только попытаться.       Рука с ножом дрожит. Острое лезвие от дрожания надрезает кожу. Ойкава хочет уйти, хочет подчиниться Сугаваре. А еще хочет избавиться от Ушиджимы. Вдруг он опять что-то придумает? Нельзя рисковать.       Сугавара кусает губу, сдерживая крик, когда видит кровь, которую сплевывает Ушиджима. Ойкава, кажется, не слышит ничего. Только начинает сильнее дрожать. Жмется к Сугаваре, трется головой о его и продолжает упорно держать нож.       - Надо разобраться. Надо убить, - хрипит Ойкава.       - Нет! – Сугавара что есть сил дергает шатена на себя, прячется от его взгляда, прижимаясь к его груди. Тянет, пытаясь увести, и боится взглянуть на Ушиджиму.       - Ты что, не понимаешь? Он же монстр! – Ойкава силится повернуться, чтобы закончить начатое. Ищейка и Иваидзуми подбивают сделать это. Впервые эти двое согласны в чем-то, и Ойкаву это только воодушевляет. Ушиджима – угроза для Сугавары и остальных. Его надо уничтожить, ликвидировать, как сказал Ханамаки. – Он тебя убьет, если не…       - Да плевать! – кричит Сугавара. Несколько пощечин обжигают лицо Ойкавы. Сознание проясняется. Шатен видит заплаканное лицо Сугавары и стыдливо отводит взгляд. Что произошло? «Ива-чан, мы что творим?» - Плевать. Давай уйдем…. Прошу!       Ойкава брезгливо отбрасывает нож и надеется, что острием попал в Ушиджиму. Тот выпускает пистолет из ослабевшей руки и с ненавистью смотрит на Сугавару. Сил говорить нет. Они медленно вытекают из тела вместе с кровью. Ревность и осознание неудачи неприятно сжигают нутро. Ойкава – дурак, почему выбрал не его?       Ойкава осторожно кладет руки на плечи Сугавары и бросает презрительный взгляд на Ушиджиму. Весь в крови, с вывернутыми пальцами и полными ненависти и обиды глазами, он выглядит жалко. Пистолет лежит рядом. Ойкава, продолжая держать Сугавару, пинает оружие и, не сдержавшись, бьет ногой в голову. Ушиджима теряет сознание. «Давай добьем!» - просит Ищейка, и Ойкава затыкает ее, старательно прячет за решетку и железную дверь и зарывается носом в волосы Сугавары.       Сугавара действует успокаивающе. Он – личный сорт успокоительного. «Получше, чем сигареты когда-то». Ойкава жмурится и тихо матерится. Он почти дал Ищейке убить. Он почти убил. До этого никто не мог остановить его, даже Иваидзуми так и не нашел способа угомонить безумного Ойкаву. Что сделал Сугавара? Просто обнял. Глупо, бессмысленно, никаких объяснений этому нет. Просто подействовало. «В нем определенно что-то есть».       Сугавару трясет от ужаса. Получилось или нет? Только что Ойкава пнул Ушиджиму, теперь же крепко обнимает его, Сугавару. Страшно, что может случиться дальше, но парень предпочитает положиться на судьбу.       Блондин сдавленно рыдает и дрожит, будто стоит на морозе. Слезы намочили воротник Ойкавы, но тот даже не обращает внимание. Он сжимает хрупкое дрожащее тельце, будто пытаясь спрятать его в себя, гладит спутавшиеся волосы и целует в висок. Сугавара прижимается сильнее, и Ойкава целует еще. Нежными осторожными поцелуями он покрывает мокрую щеку Сугавары и не верит, что тот стоит перед ним. «Ива-чан, Сугавара со мной! Ива-чан, ты видишь?»       Поцелуй в лоб, и Ойкава замечает Мацукаву с Куроо. Мацукава оторопело смотрит на товарищей, несколько раз моргает и кивает, мол, не видел. Куроо, черятка этакий, показывает большой палец и довольно ухмыляется: молодец! И когда успели тут появиться?       Вдалеке слышатся сирены, и Куроо хватает обоих. Да, надо уходить, иначе полиция приплетет всех, кого поймает на территории. Куроо отрывает Сугавару от Ойкавы и буквально тащит на себе. Блондин медленно передвигает ногами, сказывается усталость и стресс. Едва оказавшись в сильных руках, Сугавара теряет сознание, утыкается носом в плечо Куроо. «Ты правда уснул?» - ворчит про себя Куроо и подхватывает парня на руки.       Мацукава хватает Ойкаву за локоть и наклоняется к шатену поближе.       - Что это было? – брюнет, видно, все еще не отошел от шока. Глаза уж слишком огромные и вид глупого ребенка, увидевшего то, чего никогда не видел и даже не подозревал о подобном.       - Ты про что? – Ойкава делает вид, что не понимает, а сам чувствует, как начинают гореть щеки.       - Ты Сугавару вылизывал, - Мацукава приподнимает брови, - или я ослеп?       - Не вылизывал, а целовал, Мацун, - Куроо укоризненно качает головой. – Знать надо.       Мацукава открывает рот, чтобы начать свою гневную тираду, но Ойкава обрывает его.       - Потом. Сейчас надо уходить, - и, не дожидаясь остальных, спешит к машинам.              ***       Сугавара сидит в офисе, в кабинете Ойкавы. Смотрит в пол, перебирает пальцами и хмурится, подбирая слова. Что сказать? И должен ли он что-то говорить? В кабинете стоит звенящая тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Ханамаки.       Путь до офиса Сугавара не помнил. Всю дорогу он проспал, очнулся только, когда Ойкава пытался вытащить его из машины. Тогда он испуганно отпрянул, выскочил из машины, быстрее всех забежал в офис и теперь чувствовал себя неловко. Зачем так поступил? «Можно было и поспокойнее быть», - Сугавара оправдывает себя тем, что Ойкава не стер с себя кровь. Алые брызги на белой коже выглядят пугающе. Только оказавшись в кабинете, Ойкава удосуживается хоть немного вытереть кровь. Слюнявит палец и трет щеку.       Савамура стойко терпит перевязку, которую неумело делает Ямагучи. Бокуто устало отбивается от Акааши, брюнет упрямо протягивает ему тряпку, предлагая вытереть грязный лоб и руки. В конце концов сдается и, урывками поглядывая на Сугавару, ставит рядом с ним стакан с водой. «Пригодится», - думает айтишник.       - Ну? – первым не выдерживает Куроо. Он нервно отбивает ритм ногой и с вызовом смотрит на Сугавару. «Ну, давай. Ори, бей, громи тут все – только не молчи».       - Вы все убивали? Ходили и… убивали? – Сугавара чувствует тошноту от собственных слов. Он зажимает рот ладонью, стоит ему события утра. Стоит ли после такого идти к психологу или уже поздно?       - Нет, у каждого была своя роль, - тихо произносит Ойкава и замолкает, сильнее вжав голову в плечи.       Мацукава обводит присутствующих взглядом, надеясь, что кто-то первым возьмет слово. Все смущенно жмутся, Ойкава упрямо смотрит в пол и вертит пистолет в руках, а Куроо заинтересованно вглядывается в люстру. Никто не хочет признаваться.       - Хакер, - начинает Акааши. – Но стрелять умею. Ты видел, - и тонко улыбается, на что все остальные закатывают глаза: нашел время хвалиться. «И с чего вдруг такое самодовольство? По-любому от Бокуто понабрался», - Ойкава испытывает жгучее желание кинуть в айтишника пистолет.       - Мы были наемниками, - Мацукава притягивает за плечи уже готового сбежать Савамуру, и тот, побледнев, отворачивается, чтобы не встречаться с Сугаварой взглядом.       - Снайпер. Киллер. Снайпер, - Ямагучи хмурится, дрожит и никак не может определиться. От сильного волнения он теребит край толстовки, тянет ткань в стороны, словно пытаясь ее порвать. Акааши накрывает ладони Ямагучи своими и мягко улыбается парню. – Ну, ты понял…       Сугавара старается дышать ровнее и как можно спокойнее. Он, конечно, знал, что услышать правду от товарищей будет тяжело, но каждый раз, когда кто-то из них называл род своей «деятельности», становилось все хуже. В желудке что-то мутит, тянет, перед глазами – пелена. Целый год он водил дружбу с убийцами. Обидно, неприятно и очень страшно. Сугавара вспоминает, как слышал от кого-то, что нельзя убрать из человека то, чем он занимался долгое время. Если верить Ушиджиме, то Ойкава – а, следовательно, и другие, - состояли в группировке более пяти лет. Если ребят можно убрать из убийства и разбоя, то убийства и разбой нельзя убрать из ребят. Сугавара ёжится и поджимает губы.       «Но они пришли за мной. Они спасли меня. Значит, все не так плохо». Человек может измениться, может осознать свои ошибки. Важны поступки. Порой они могут перекрыть прошлое. Сугавара знает, что ребята – отличные товарищи. Да, в прошлом творили ужасные вещи, о которых и знать не хочется, но то, что они все вместе, огромной толпой, пошли его спасать, доказывает, что не такие они уж и гады. Это же что-то значит!       - Черный хирург, - Ханамаки сплевывает кровь и жмурится от боли. Ушиджима сил не жалел, бил, как в последний раз. Больше всего болят ребра, плечи и правая нога; скорее всего, повреждены внутренние органы. И, вместо того, чтобы везти в больницы, те, кого Ханамаки считал друзьями, привезли его в офис. «Да чего ты выдумываешь! На тебе всегда все, как на собаке, заживает!» - отмахнулся Мацукава, когда Ханамаки попросил ехать в больницу.       Сугавару передергивает. Черный хирург – звучит устрашающе. Конечно же, он знает, кого так называют. «Теперь понятно, откуда Ханамаки так много знает о медицине и в целом о человеческом теле», - думает Сугавара, вспоминая, как Ханамаки со знанием дела оказывал первую медицинскую помощь, когда кто-то из ребят не следовал технике безопасности. Вспомнились и лекции Такахиро об органах и функционировании человеческого организма, которые Сугавара слушал с огромным интересом, а вот Ойкава и Савамура с Ямагучи почему-то сразу же выходили из комнаты. «Чудаки», - думал тогда Сугавара, а сейчас понимал: они были в курсе «источника» знаний Ханамаки.       - Мы с Бокуто… - Куроо, замявшись, чешет затылок и переглядывается с другом.       - Ну… - тот отзеркаливает действие брюнета, и Сугавара делает глубокий вдох, ожидая услышать что-то страшное. Хотя, казалось бы, что может быть страшнее наемников и черного хирурга? – Мы были просто, - Бокуто делает жест рукой, пытаясь подобрать слово. – Просто так.       - Выполняли то, что говорили, и всё, - дополняет Куроо и вздрагивает, будто вспомнив что-то неприятное. – Часть массовки, если говорить красиво.       - Что-то вроде наемников? – пытается понять Сугавара. Голова идет кругом от новой информации, а от расплывчатых и непонятных объяснений Куроо и Бокуто становится только сложнее.       - Нет-нет, - встревает Мацукава. – Это совершенно разные понятия. Наемники не принадлежат ни к одной группировке, выполняют заказ от любого заказчика. Можно, конечно, прибиться к одной из групп, но заказы все равно будешь выполнять ото всех. Мы высоко ценились, мы были элитой. Нас ненавидели, но боялись, - Мацукава довольно улыбается, кивает на Бокуто с Куроо. – А они никто. Одни из многих.       - Спасибо, - огрызается Куроо, а Бокуто обиженно дуется.       - Нам за это платили. Много платили. Разные люди, и Ушиджима. Отдельно от других, - тихо произносит Савамура, перебирает пальцами. – Мы, как наемники, очень высоко ценились. Денег хватало, даже слишком. А Куроо с Бокуто были прикованы к одному месту и не могли просто уйти.       - И к тому же мы могли уйти из его группировки в любой момент, - Мацукава щелкает зажигалкой. – Нам было без разницы, так и так убивать по заказу приходилось. Только в группировке дополнительно руки марать приходилось.       - Ага, - хмыкает Савамура. – Разбой, кража, вымогательство – терпеть это не мог. Убивать легче было. Прости, Суга, - и виновато улыбается. – И денег больше других получали, поэтому была возможность помогать семье.       Пытается оправдаться. Сугавара хмурится и машет рукой, заставляя друга замолчать. Не хотелось это слушать. Возможность помочь семье – то же самое он слышал от Сэми. И где он сейчас? Ведь Савамура мог закончить так же. Его запросто могли выследить и убить.       - А если бы они выследили вас? Убили бы вашу семью? Дайчи, а если бы они убили твоих младших? – голос Сугавары срывается, в горле что-то неприятно закололо. У Савамуры, этого дурака, замечательные младшие братья и сестры. Стоит представить, как какие-то ублюдки, пришедшие мстить, убивают этих детей, как тошнота подступает к горлу. – Ты об этом не думал?!       - Я следил за всем, - Савамура поджимает голову. – И Акааши помогал отслеживать каждого члена семьи. Так, на всякий случай.       Слышится недовольный вздох Акааши. Сугавара уверен, что тот закатил глаза.       - А мне вообще без разницы было, - Мацукава пожимает плечами. – Отец сам наемником был, а мать, - он разводит руки в стороны. – Хотя, если верить отцу, она жила с нами до того, как мне исполнилось пять. Спорим, он сам ее убил?       Черную шутку оценивает только Савамура, на губах которого на мгновение появляется улыбка.       Сугавара думал, что после произошедшего объяснения воспримет спокойно. Но эмоции бушуют внутри, злость бьет по вискам. Вновь появившаяся ненависть борется с милосердием и желанием простить.       Они осознали ошибки, они больше не такие, они изменились.       Они ставили под удар свои семьи, друзей, близких. Они игрались человеческими жизнями. Из-за них пострадали люди, десятки, а может, сотни?       Гнетущая атмосфера и неловкое молчание заполняют все пространство и физически давят. Все сидят, боясь пошевелиться, только Мацукава выглядит расслабленным. Сугавара хочет сбежать, хлопнуть дверью, возможно, разбить чью-нибудь машину, сломать вот этот дорогой стол. Хочется разрядки. Сугавара понимает, что если не сделает хоть что-нибудь, то расплачется от нервов и напряжения.       - А ты? – голос дрожит, когда блондин обращается к Ойкаве.       - Я, - Ойкава сглатывает ком, пододвигается поближе к Сугаваре. Хочется взять его за руку, упасть перед ним на колени и, рыдая, молить о прощении, но никак не говорить о прошлом. Достаточно того, что Сугавара уже знает об убийствах и тому подобных вещах. Об ищейке ему знать не обязательно. «Хотя после сцены с Ушиджимой он должен был о чем-то догадаться».       «Не решай за него, - рявкает Иваидзуми, и Ойкава будто получает несколько толчков под бок. – Хочешь быть с ним, рассказывай всю правду. Пусть знает, с кем ему приходилось общаться».       Это страшно. Сугавара точно станет считать его сумасшедшим, особенно если тот признается, что слышит голос Иваидзуми.       Решиться трудно. Присутствие Сугавары, его прожигающий взгляд, исходящее от тела напряжение – все натягивает нервы только сильнее. Ойкаву трясет, руки, стиснутые в замок, мелко дрожат. Глядя на этот тремор, шатен с жалостью отмечает, что похож на сумасшедшего. В памяти проносятся образы прошлого, спины пытающихся сбежать от Ищейки людей, кровь на руках, и в груди начинает теплиться болезненное удовольствие. Стоит ли Сугаваре об этом знать?       Почему он продолжает испытывать удовольствие от кровавых воспоминаний? Как убить ищейку, которая крепко засела глубоко внутри? Ойкава срывается с места, выхватывает у Мацукавы сигареты, возвращается на место. Грубо чиркает зажигалкой и блаженно выдыхает никотин. Эффект приходит практически моментально: Ойкава успокаивается, его перестает трясти, голова проясняется.       - Я был ищейкой. Искал людей, ценные вещи, обычно какие-нибудь реликвии. Я мог найти всё, абсолютно, - он оборачивается к Сугаваре и затягивается сигаретой. – Даже если данных практически не было, я все равно находил. Меня считали гением. Если бы заказали тебя, я бы очень быстро тебя нашел и убил. Даже Дайчи бы не спас тебя.       - Ой, дурак, ой, дурак, - скулит Куроо и прячет лицо где-то в плече Бокуто.       У Сугавары пробегают мурашки. Он видел, как Ойкава избивал Ушиджиму. Избиение – это ничто по сравнению с его истинными способностями, Сугавара твердо в этом уверен.       Ойкава с кровавыми разводами на лице, потухшим взглядом выглядит сломленным. Иногда он болезненно морщится и тогда кусает сигарету, с особым остервенением выдыхает никотин. Он только начал, а говорить уже противно. Хочется сжечь сигаретой себе язык, чтобы не продолжать.       - Я совершал ужасные вещи, мне очень стыдно, - Ойкава выбрасывает сигарету и зажигает новую. – Я не хотел, чтобы ты узнал об этом. Ты бы тогда перестал со мной общаться, а это последнее, чего я хотел, - он порывисто сжимает ладонь Сугавары и тут же выпускает. – Я понимал, что нельзя с тобой сближаться. Все отговаривали. Знаешь, как Ива-чан ругался? А Савамура?       Ойкава опускает голову на сложенные руки и глубоко выдыхает. Больно. Внутри быстро распространяется черная пустота, которая отдаляет Сугавару все дальше и дальше. И Иваидзуми, как назло, молчит, будто и не собирается помогать.       - Знал, что будут последствия, - Ойкава зарывается ладонью в волосы и тянет за пряди. Вырвать бы вместе с кожей, с мясом, причинить бы себе боль, которую терпел Сугавара. – Прости.       Слов не хватает. В памяти просто наступает провал. Что говорить? Как попросить прощения?       - Прости. Если решишь больше со мной… с нами, - Ойкава быстро поправляет себя и с раздражением смотрит на ухмыляющегося Куроо, - не общаться, мы поймем.       И несмелое касание к плечу, легкое поглаживание спины. Такое осторожное, будто тому, кто это делает, страшно, такое невесомое. Желание, чтобы эти касания стали более ощутимыми, бьет в голову, и Ойкава немного выпрямляется. Ладонь всей поверхностью касается спины, дергается, но ее не убирают. Только несколько раз проводят по спине, ненадолго задержавшись на лопатках, и только после этого убирают.       Сугавара отворачивается, проводит ногтями по дивану, щелкает пальцами другой руки. Щелкает, не останавливается. Похоже, что так он пытается оттянуть очередную истерику. Ритм ускоряется. Ойкаве кажется, что такими темпами Сугавара скоро сотрет кожу на пальцах. Ямагучи хватается за руку Сугавары, что-то вкладывая в нее, и тут же отстраняется. Блондин смотрит на зажатый в ладони предмет и слабо улыбается. Игрушка-антистресс.       Ханамаки садится как можно аккуратнее, и голова тут же устало валится на поверхность стола. Тело буквально горит от невыносимой боли, кровь удалось немного остановить, но она упрямо продолжает собираться во рту. Ханамаки уже устал ее сглатывать. Кости плеч, соприкоснувшись с твердой поверхностью стола, ноют. Ханамаки кажется, что он слышит, как они трещат. Надо в больницу. Ему срочно надо в больницу.       Веки тяжелеют, перед глазами все расплывается. Нет сил сглотнуть кровь в очередной раз, и алая струйка льется на стол из приоткрытого рта. Уже не слышно, что говорят другие. Их голоса звучат словно сквозь толщу воды. Пальцы коченеют от холода, и Ханамаки отчаянно пытается ими пошевелить, чтобы восстановить циркуляцию крови.       «Мне надо в больницу», - губы дрожат, мысли так и остаются мыслями. Сознание Ханамаки поглощает мрак.              - Я знал, что ты тот еще садист, - Ойкава трет переносицу и бросает негодующий взгляд на Мацукаву, - но чтобы везти Маки в офис, а не в больницу… Что ж ты его сразу на кладбище не отвез?       Мацукава делает затяжку и одаривает Ойкаву самым флегматично-задолбанным взглядом.       - А как бы я объяснил врачам, откуда у меня окровавленное и едва живое тело? – брюнет поднимается с места. – Ну, и запаниковал немного.       У Ойкавы нет сил сердиться. Хочется только опять закурить. «И почему я считал Мацуна рассудительным и хладнокровным? Он нам угробил Маки». Ханамаки – единственный, кто знает, как помочь раненному, даже может провести легкие операции(нужные инструменты по неизвестной причине имелись в офисе). Сейчас, находясь в роли пациента, он вряд ли сможет сказать что-то связное и вообще донести нужную информацию. Кровь, растекающаяся по столу, и бледность кожи только подтверждают это.       - Мне кажется, ему совсем плохо, - напряженно говорит Акааши, не сводя глаз с Такахиро.       Ойкава смотрит туда, где находится Ханамаки. Он сидит, положив голову на стол, руки безвольно свисают. На пол капает кровь. Неудивительно, ведь у Ханамаки разбито все лицо.       Стол… В памяти всплывают образы прошлого, почти дежавю. Именно на этом столе лежал труп Иваидзуми. Ойкава качает головой, отгоняя неприятные мысли, и идет к Ханамаки. Не хватает еще одного трупа на этом злосчастном столе!       - Вставай, поедем в больницу, - Ойкава касается плеча Ханамаки и тут же отдергивает руку.       Холод.       Тело Ханамаки холодное.       - Я, конечно, понимаю, что вся его одежда в крови и тебе от этого неприятно, но реагировать так – моветон, - хмыкает Мацукава, вертя дымящуюся сигарету в руке.       - Он холодный, - тяжело сглотнув, хрипит Ойкава. В груди начинает накаляться и трещать. На руке все еще чувствуется холод тела. – Он холодный!       Сигарета падает из рук Мацукавы. Брюнет, побледневший в одно мгновение, с полными ужаса глазами бросается к Ханамаки и хватается за его плечи. И, как Ойкава, отдергивает руки.       - Холодный, - шепчет Мацукава. Опускается на колени перед Ханамаки, крепко хватается за его плечи и чертыхается. Такахиро жаловался, что у него болят плечи, а тут – никакой реакции, хотя хватка неслабая. Мацукава начинает трясти его. – Маки. Маки! Очнись, Маки!       Ничего. Голова Ханамаки раскачивается в такт тряски. Мацукава дрожит, беспомощно оглядывается на Ойкаву и продолжает трясти Ханамаки, надрывно выкрикивая его имя.       Ойкава смотрит на трясущуюся голову друга и пытается в очередной раз сглотнуть тяжелый ком. Так не должно быть. Все должны быть живы. Никто не должен был умереть. Ханамаки не могло убить обычное избиение. «Его Ушиджима избил, забыл?» - Ойкаве кажется, что голос Иваидзуми звучит взволнованно. Ойкава несколько раз моргает. Ушиджима избил Ханамаки, но тот остался жив. Так почему сейчас?..       Мацукава останавливается и, держа руки вытянутыми, смотрит на Ханамаки, пытаясь увидеть признаки жизни. Глаза закрыты, веки не дрожат.       - Я его убил, - произносит Мацукава. По сухой щеке катится слеза. – Убил.       - Пульс, - Ойкава не оставляет надежды. – Пульс и дыхание.       Бокуто, первым отойдя от шока, вскакивает с места и, оттеснив Ойкаву, который из-за паники не мог приступить к делу, начинает аккуратно ощупывать шею Ханамаки. Чем дольше Котаро это делал, тем сильнее отражались растерянность и ужас на его лице. Переборов себя, Ойкава берет руку Ханамаки и сжимает его запястье.       - Маки… Такахиро! – Мацукава щупает лицо друга, приближается к нему, пытаясь уловить дыхание. Между их лицами всего пара сантиметров.       И вдруг плевок. Слюна вперемешку с кровью стекает по лицу ошеломленного Мацукавы. Ханамаки медленно открывает глаза.       - Вези, - хрипит он, - или сдохну.       - Боже, Маки! – Мацукава прижимается к Ханамаки, а Ойкава еле сдерживается, чтобы не отвесить подзатыльник горе-трупу. Брюнет подхватывает стонущего от боли Ханамаки и кивает Бокуто. – Заводи машину, поедем в твоей, в моей накурено.       - Напугал, придурок, - бросает вдогонку Куроо и трет глаза.              ***       Ойкава курит уже пятую сигарету. Ему кажется, что он вряд ли уже остановится. По крайней мере, сегодня. Никотин пропитал одежду, въелся в волосы и кожу. Едкий запах неприятно что-то щекочет в носу, что хочется сморщиться, а во рту чувствуется вязкая сухость и противный привкус. Горло и легкие болят с непривычки, а напряженный в последнее время мозг наконец-то расслабляется. Сигареты – вредный, но отличный антидепрессант, и Ойкава убеждается в этом уже в тысячный раз.       Сугавара опять будет морщиться и кашлять. Ойкава делает глубокий вдох. «Почему я так уверен, что он останется со мной? Я его обманывал. Мы все его обманывали. Зачем продолжать общение с лжецами?»       В коридоре сильно накурено, дым создает впечатление тумана. Он щиплет глаза, закупоривает легкие, но Ойкава не обращает на это внимание. Трет глаза, фокусируя зрение, чиркает зажигалкой и тихо усмехается. Пожарная сигнализация никак не реагирует, а ведь Мацукава уверял, что все в порядке. «Да ему самому не выгодно, чтобы сирена каждый раз орала», - Ойкава бросает зажигалку и прижимается к стене плечом.       «Скорее бы этот день закончился».       Тонкие руки аккуратно обхватывают со спины и крепко сжимают торс Ойкавы. Шатен, словно боясь, медленно оборачивается. Сугавара прижимается к его спине, пальцы сминают грязную рубашку Ойкавы.       - Спасибо, что пришел за мной, - шепчет блондин, на мгновение разжимает объятия и, юркнув под руку Ойкавы, становится перед ним, вновь обнимая. Он трется щекой о широкую грудь шатена, водит руками по его спине и несильно толкает, будто пытаясь прижаться еще сильнее.       Шаг, и Ойкава вынужденно отступает назад. Еще два шага, и он уже прижат к стене. Сугавара что-то лепечет, слова трудно разобрать из-за всхлипов. Хочется его обнять, прижать к себе сильнее, коснуться губами его волос, но Ойкава не смеет этого сделать. Боится. Вдруг оттолкнет? Там, в штабе Ушиджимы, когда Ойкава обнимал и целовал Сугавару, тот был в шоковом состоянии, поэтому никак не отреагировал. Сейчас же – позволять себе вольности слишком опасно. Да, можно списать на дружеский жест, но Сугавара не так глуп, да и вина буквально парализует, отчего Ойкава просто стоит столбом.       - Я злился из-за того, что вы меня обманывали, - Сугавара грустно усмехается. Ойкава ожидает удара и даже зажмуривается, но блондин лишь сильнее тянет чужую рубашку, точно хочет порвать, вот так наказав. – Тебя и Дайчи даже ненавидеть начал. Я такого не ожидал. Это почти как предательство.       Каждое слово Сугавары больно режет прямо по сердцу. Каждое слово физической болью отдается в теле. Сжимает горло, желудок, легкие, скручивает мышцы, становится трудно дышать.       - Мне потребуется время, чтобы все принять и успокоиться, но, - пальцы Сугавары сминают рубашку, Ойкава через ощущает, как ноготки парня царапают кожу на спине. – Я не хочу расставаться с вами. Я считал и продолжаю считать каждого из вас своим другом. Мне кажется, вы думаете обо мне так же. По крайней мере, я надеюсь на это.       - Если бы мы так не думали, за тобой бы никто не пошел, - произносит Ойкава. Он знает, что все из его товарищей дорожат Сугаварой. Как бы они не возмущались, что ему нужно уйти(некоторые даже придумывали план, чтобы блондин по своей воле прекратил с ними общение), они переживали за него. А потом не заметили, как этот улыбчивый хрупкий человечек стал их другом. «Тут уж моя вина».       - Ойкава… Тоору, - шатен прекращает дышать, стоит ему услышать свое имя. Сугавара поднимает голову, смотрит прямо в глаза. Даже в полумраке коридора виден милый румянец на щеках. – Ты мне очень важен. Не хочу, чтобы ты уходил из моей жизни. Ты… - Сугавара запинается, румянец становится еще ярче, - ты мне дорог.       - Ты мне тоже дорог, - ладонь Ойкавы осторожно касается щеки Сугавары. – Прости, я должен был рассказать раньше. Я боялся… - и резко замолкает, когда пальцы блондина касаются его губ.       - Тоору, пожалуйста, - Сугавара хмурится и качает головой. – Не сейчас.       - Прости, - Ойкава прикрывает глаза. Он уже не отдает отчета своим действиям. Губы сами приоткрываются и, прихватив немного кожу на пальцах, нежно целуют. Ладонь, касающаяся щеки Сугавары, делает движение, поглаживая. – За все прости.       Сугавара отчаянно краснеет и закусывает губу. Прикосновения Ойкавы – трепетные, осторожные и влажные. Внутри стремительно начинает теплиться какое-то приятное чувство, которое с каждым мгновением продвигается ниже по телу, куда-то к бедрам. Сугавара поддается странному чувству и проникает пальцем в рот Ойкавы. Тот проводит языком по пальцу и смыкает губы.       Дышать становится труднее, коленки начинают дрожать, в голове – туман. Внезапно Ойкава понимает, что позволяет себе лишнее. Неприлично причмокнув, выпускает палец Сугавары и смотрит на раскрасневшегося парня. То ли от смущения, то ли от возбуждения, непонятно, вот только блондин все плотнее прижимается бедрами и сильнее обхватывает за торс.       - Сделай, как тогда. Когда нашел меня, - просит Сугавара, смотрит так доверчиво и решительно, что кружится голова.       Серьезно? «Я не ослышался?»       Ойкава, сглотнув, наклоняется и почти невесомом касается губ Сугавары. Мягкие, нежные и такие податливые, что хочется углубить поцелуй. Ойкава подается вперед, зарывается рукой в спутавшиеся волосы блондина. Плечи Сугавары напряжены, он слегка дрожит и скромно обнимает за шею, неумело пытаясь ответить на поцелуй. «Прямо как девственник», - усмехается про себя Ойкава и, схватив блондина в охапку, меняется с ним местами, прижимая его к стене.              - Да блять, - шипит Савамура и тихо прикрывает дверь. Брюнет складывает руки на груди и, насупившись, опирается спиной о стену. В глазах – шок.       - Ты чего? – Акааши удивленно округляет глаза и переглядывается с Куроо. Редко можно услышать, как материться Савамура. Это верный признак того, что происходит настоящий пиздец.       - Все-таки влюбился, - усмехается Савамура и достает телефон. «Ну, теперь я просто обязан переименовать Сугу».       Акааши, подталкиваемый Куроо, которого просто распирало от любопытство и от страха одновременно, приоткрывает дверь, выглядывая в коридор. Ямагучи в качестве поддержки идет следом за айтишником. Едва дверь приоткрывается, Акааши тут же захлопывает ее.       - Ямагучи, рано тебе такое смотреть! – брюнет закрывает пареньку глаза и отталкивает назад, сам же хватается за голову и начинает нервно отбивать ритм ногой.       - Да что там такое? – Куроо с самым решительным видом направляется к двери, но Акааши преграждает ему путь. На всякий случай даже упирается руками в грудь парня, одним взглядом заставляет подчиниться.       - Потрахайтесь тут еще! – вдруг слышится вдруг грозный крик Мацукавы, и Савамура, не сдержавшись, громко смеется и оседает на пол. – Там Ханамаки почти при смерти, а они тут голубятню развели. Эх, Суга, утянул все-таки этот придурок тебя на дно!       - Ямагучи, ты должен был это снять! – разочарованно вздыхает Куроо. – Вот зачем тебе телефон покупали?              Ойкава и Сугавара, словно провинившиеся школьники, сидят, низко опустив головы. Щеки Сугавары горят, кажется, что лицо парня будет видно даже в темноте. Ойкава же улыбается лукаво и довольно, во взгляде – ни капли стыда. Перед парнями ходят возмущенный Мацукава и, размахивая руками(что совсем не свойственно его флегматичной натуре), ругается самыми грязными словами.       - Да вы… да как… это, блять… - в конце концов, слова заканчиваются, и, уставший, Мацукава садится напротив ребят. Куроо и Савамура позади брюнета зажимают себе рот, чтобы не рассмеяться, и с усмешкой поглядывают на друзей. Бокуто удивленно моргает и пытается выяснить у смущенного Акааши, в чем же дело.       Ойкава касается руки Сугавары, легонько сжимает и улыбается. «Поорет и перестанет. Держись!» Сердце Сугавары пропускает удар от этой улыбки и начинает биться быстрее. Ребра болят, так взволновалось сердце. Вот чего не хватало Сугаваре! Вот, что он так хотел увидеть! Сидящий в углу комнаты Ямагучи, подстрекаемый Куроо, достает телефон и делает несколько снимков. Куроо и Савамура бьются в истерике и знаком показывают Ямагучи прислать фотографии. Мацукава закрывает лицо ладонями, пальцами давит на уставшие глаза и громко вздыхает.       - И давно у вас эта гомосятина? Давно вы вместе?       Мацукава смотрит в упор. Руки его нервно дрожат, нога отбивает ритм. Ойкава стойко выдерживает взгляд, поигрывает бровями и хитро улыбается. Издевается. У Мацукавы начинается нервный тик. «Иваидзуми, на что ты нас покинул. Я же выпилюсь».       Первым не выдерживает Сугавара.       - Нет, это не так! – блондин сильнее краснеет с каждым словом. – Мацукава, ты все не так понял, позволь объяснить…       - Я просто люблю Сугавару уже год и все, - Ойкава обрывает Сугавару на полуслове, притягивает парня к себе и показывает Мацукаве язык. – Если имеешь что-то против, натравлю на тебя все толерантное общество. Кстати, как Ханамаки? Что с ним?       - Только сейчас вспомнил? Я. Тебя. Убью, - и под дружный смех Савамуры и Куроо Ойкава выбегает из кабинета, пытаясь спастись бегством. – А с тобой, - Сугавара отчаянно краснеет и вжимается в диван, пытаясь слиться с ним, - я позже разберусь. Иваидзуми, дай мне сил!..