Источник света

Как сохранить в себе искру чего-то светлого, когда водоворот войны затягивает все глубже в свои пучины? Гермиона знала ответ: никак. Потому что темнота — это отсутствие света, а не его противоположность. — Гермиона, нужна твоя помощь. Быстрее! — в панике выкрикнула Джинни, схватила что-то со стола и умчалась. Грейнджер обернулась через плечо, но успела выхватить взглядом только всполох рыжего цвета в дверном проходе. Она нахмурилась и потушила горелку под котлом, одновременно пытаясь решить, за что браться в первую очередь. Ситуация явно не была рядовой, если понадобилось ее присутствие, но девушка не могла просто оставить зелье и уйти — крововосполняющее было нужно постоянно, и его производство походило на конвейер, который никогда не останавливался. Гермиона выдохнула, пытаясь успокоиться, и поймала встревоженный взгляд Молли, которая была занята тем, что бережно накладывала противоожоговую мазь на лицо своей невестки. Кожа Флер была обуглена до черноты, и только в некоторых местах виднелись островки красно-бурого оттенка, покрытые водянистыми волдырями. «Очень глубокий ожог», — отметила про себя Грейнджер, мельком оценив состояние кожных покровов девушки. Слизистая отходила целыми пластами тонкой белой пленки, поражения занимали не меньше трети тела. И хотя они сталкивались с этим заклинанием раньше и успешно справлялись с его последствиями, сейчас ситуация была откровенно паршивой. Вряд ли речь шла только о сохранении красоты. Присутствие Гермионы не помешало бы и здесь.. — Иди, мы управимся сами, — поспешно сказала женщина, заметив ее колебания, но конец фразы потонул в отчаянном крике. Флер в полубессознательном состоянии заметалась, и Билл с Молли склонились над ней, стремясь удержать на месте и умоляя потерпеть еще немного. — Нет! Пустите.. Пустите меня! — Глаза Делакур лихорадочно блуждали по углам комнаты. — Мне нужно вернуться! Габи осталась там.. — Она сделала слишком резкий рывок, проехавшись изувеченной рукой по грубой ткани, из которой были сделаны носилки, и по щекам хлынули слезы боли. — Флер, прошу, лежи смирно, — голос Билла натурально дрожал. Он укладывал жену, стараясь при этом не коснуться пораженных участков кожи, но Флер все равно то и дело вскрикивала, и каждый раз парень вздрагивал вместе с ней, словно чувствовал все то же, что и она. Гермиона еще раз взглянула на котел, нервничая все сильнее. Зелье должно было само остыть перед тем, как она добавит последний ингредиент, но над поверхностью все еще вздымался серый дым. «Черт, — мысленно выругалась девушка, — и как я должна поступить?» Если бы только она могла разорваться и находиться в нескольких местах одновременно.. — Верните мою сестру, — слабо всхлипнула Флер, пребывающая на грани сознания от адской боли. — Ей обязательно помогут. — Молли снова взяла в руки флакон с мазью и на мгновение замерла, с сочувствием осматривая хрупкую напряженную фигурку девушки, а после решительно принялась за работу, приговаривая что-то успокаивающее. Очередные пустые слова. Для Гермионы они звучали как бряканье иссушенного черепа, хранящегося в кабинете у Трелони, о стол — бессмысленное сотрясание воздуха. Лживые заверения не имели ничего общего с жестокой реальностью, но в агонии люди готовы поверить во что угодно. В этот момент из коридора послышался грохот и крики, и Грейнджер поняла, что прибыла новая группа орденовцев — новая группа людей, которым необходима помощь. Она больше не могла позволить себе терять время здесь, пока остальные целители зашиваются с ранеными. — Нам нужна помощь! Кто-нибудь сюда!.. За стеной послышались спешные шаги, сопровождавшиеся переговорами на повышенных тонах, после чего раздался крик, от которого кровь стыла в жилах, и Гермиона не выдержала: — Билл, добавь в котел порошок печени дракона, как только зелье остынет, — попросила она, поскольку Молли была занята, и отлевитировала флакон с рассыпчатым содержимым на видное место. Билл кивком дал знать, что все понял, но при этом он даже не взглянул в ее сторону. Существовала вероятность, что он отреагировал на автомате и вовсе ее не услышал, но это не важно. Больше нельзя медлить. Оставалось надеяться, что миссис Уизли подстрахует его, иначе им всем придется плохо. Гермиона выбежала в коридор и направилась в самую гущу толпы, сосредоточенно рыская оценивающим взглядом по встречающимся по пути людям, прибывшим с поля боя. Ее разум будто закрылся от эмоциональной стороны происходящего и был способен только на холодный анализ. Кому оказать помощь первому? Кто мог подождать, а на кого вообще бессмысленно тратить время? Падма тихо всхлипывала. Ее плечи обнимал Дин, который выглядел скорее оглушенным, чем спокойным, и был бледен как полотно. Грейнджер попыталась не обращать внимания на чувство тошноты, возникшее при виде пустой глазницы Невилла, из которой сочилась красная жидкость. Кровь застилала его лицо, но из-за адреналина после битвы он, казалось, ничего не замечал. Помфри силой заставляла парня отнять руку от лица, но Невилл продолжал вертеть головой, мешая осмотреть себя. — Кто-нибудь видел Полумну? — продолжал спрашивать он как заведенный, заглядывая в лица товарищей, но те только отводили глаза. Никто ее не видел. Возможно, она уже мертва. Осознав, что ее помощь здесь не требуется, Гермиона вошла в гостиную, ставшую подобием госпиталя. Сделав шаг вперед, она сразу же нырнула в привычные больничные звуки: некоторые стонали от боли; другие — кому было полегче — терпеливо ждали помощи; какая-то девушка билась в истерике, и сразу несколько целителей пытались удержать ее на месте. В ноздри ударил резкий запах медикаментов, но даже он не мог перекрыть металлический запах крови, которым были пропитаны сами стены этого места. Грейнджер посмотрела на ровные ряды коек со склонившимися над ними колдомедиками. Часть из них оставила свое место в Мунго и встала на сторону Ордена, когда главный госпиталь магической Великобритании полностью перешел под контроль Пожирателей. Другие же, как и сама Гермиона, учились прямо в полевых условиях. Некоторые обладали лишь знаниями первой помощи, однако в лазарете всегда не хватало рук, поэтому любым умениям находилось применение. Грейнджер нашла взглядом Джинни и направилась к ней. — Мерлин, наконец-то! — выдохнула она и посторонилась, чтобы подруга опустилась на колени около Кэти Белл, из раны на бедре которой текла кровь, и с досадой сообщила: — Кровь не сворачивается, все хлещет и хлещет. Гермиона подняла глаза, отмечая, что Кэти по цвету сливалась с белой тканью наволочки. Отпечаток скорой смерти она заметила сразу — пугающее умение, которое развилось за годы войны. Черты людей, тронутых смертельными проклятиями, будто обострялись, тени становились глубже, вызывая жуткое впечатление нереальности, словно это гипсовая посмертная маска, а не лицо живого человека. «Плохо дело», — мгновенно отреагировал мозг на увиденное, но рука Грейнджер уже чертила руны диагностических чар. Слишком низкое артериальное давление и запредельный пульс только подтвердили худшие опасения. — Ты пробовала использовать Эпискеи? Давала крововосполняющее? — сыпала вопросами девушка, ощупывая руками, предварительно обеззажаренными заклинанием, края глубокой раны. — Я сделала все, что могла, иначе не позвала бы тебя, — ощетинилась Джинни, которая и так находилась на взводе. У Гермионы не было повода сомневаться в ее компетентности, она просто тянула время, прежде чем назвать этот случай безнадежным. Признание подобного каждый раз давалось тяжело. Невозможность помочь человеку, с которым завтракал за одним столом много лет, пусть они не были так уж близки, отдавалась тупой тянущей болью где-то за грудиной. С незнакомцами было проще, потому что получалось абстрагироваться. — Годрик, что это вообще такое? — нахмурилась Грейнджер, нервным жестом заправляя прядь волос, выбившуюся из тугого хвоста, за ухо. За раздражением скрывалась жалкая беспомощность. — Наверное, что-то новое, — зло процедила Джинни, подкладывая под ногу Кэти новую непромокаемую салфетку, поскольку предыдущая вся пропиталась кровью. — Я еще ни разу не сталкивалась с подобным. Кровь почти как вода, окрашенная в красный.. У Пожирателей существовали целые подразделения, занимавшиеся разработкой новых заклинаний. Они располагались прямо в лагерях, где проклятия тестировали на пленных, прежде чем взять на вооружение. Об этом даже не стеснялись писать в газетах и называть милостью по отношению к предателям. Люпин как-то сказал, что многие после месяцев в плену действительно воспринимали быструю смерть как освобождение, но Гермиона все равно считала подобные опыты антигуманными. Поговаривали, что для этой цели отбирали безнадежно больных или ослабленных людей, но те, кому удалось бежать, рассказывали, что иногда на испытания отправляли особенно провинившихся в качестве наказания. — Как давно она без сознания? — спросила Гермиона. — Около десяти минут, — чуть подумав, прикинула Джинни. Этого было вполне достаточно для наихудшего исхода, учитывая массированность кровопотери. Грейнджер сцепила зубы. Жгут. Они должны хотя бы попробовать наложить жгут. — Ферула. — Магия хлынула из кончика палочки и сомкнулась вокруг ноги Кэти, механически прижимая поврежденную вену к костным выступам, но даже так кровь продолжала сочиться. — Джин, принеси крововосполняющее, — попросила Гермиона, однако, прекрасно осознавая бессмысленность этого действия, после секундного промедления все же добавила: — Но только один флакон. Потому что это, в сущности, не имело смысла. Никакое зелье не сможет удержать жизнь в теле Кэти. Те крохи, которые восстанавливались в кровеносной системе, тут же окрашивали чистые салфетки, которые то и дело меняла Джинни, в красный цвет. Еще какое-то время девушки по инерции вливали в рот Кэти Белл новые порции зелья, оттягивая неизбежное и пытаясь отделаться от вязкого чувства безысходности. Она ушла так тихо, что, казалось, просто уснула. Гермиона на секунду прикрыла глаза и выдохнула, чувствуя, как от ее души откалывается очередной осколок. Так бывало всегда, когда кто-то умирал на ее руках — и неважно, знала она этого человека или нет. Это всегда ощущалось так, будто было ее личным промахом. Чувство вины давно и прочно поселилось прямо на костях, но девушка научилась скрывать его. Снаружи все выглядело так, словно она просто ожесточилась, однако никто не мог ничего ей предъявить, поскольку эта болезнь поразила не ее одну. Скорбь слишком большая роскошь, когда кругом война. Дверь снова отворилась. Люди входили в лазарет и выходили из него. Рядом кого-то шумно вытошнило. Джинни принесла чистую простыню и бережно накрыла тело Кэти, скрывая ее от чужих глаз. Жизнь продолжалась. Грейнджер переместилась к соседней койке. — Я пойду спрошу, нужна ли моя помощь Помфри, — сказала Джинни, и только сдавленный тон выдавал ее истинное состояние. Гермиона тоже чувствовала этот болезненный ком в горле, поэтому лишь кивнула, уверенно сжимая древко и при этом ощущая, как внутри все дрожит. Она резким взмахом палочки очистила постель и одежду раненого, а другим — перевернула мужчину на бок, чтобы в случае еще одного приступа он не задохнулся. Тоскливая пустота внутри, казалось, не имела границ, и единственное, что могло ее заполнить, — действия. Любые действия. Просто делать все, что от нее зависит. Мантра, молитва, самовнушение. Грейнджер знала, что если сделает хотя бы шаг в сторону, если хоть немного задумается о происходящем, то точно сойдет с ума. Она подхватила со стола пергамент с данными первичного осмотра, но так и не успела в него заглянуть, потому что поверх всех звуков лазарета раздался голос Кингсли: — Гарри Поттер здесь? Имя пронеслось по рядам тревожным шепотом, прежде чем смысл вопроса дошел до сознания каждого. Гермиона так и застыла, не замечая, как смяла в пальцах бумажку. «Гарри все еще на поле боя», — забилась в висках паническая мысль, вытесняя все остальные. Девушка увидела, как Джинни сменила курс и двинулась в сторону Бруствера, и ощутила импульс, побуждающий отправиться следом, но человек внизу простонал что-то нечленораздельное, и его снова вырвало, так что пришлось вернуть ему свое внимание. Она пробежалась глазами по назначениям и не сдержала облегченного выдоха, увидев слова: «Повреждения внутренних органов брюшной полости, показания к оперативному вмешательству». Гермиона еще не делала подобные манипуляции самостоятельно, поэтому отыскала Помфри и передала ей пациента, молясь, чтобы та не заставила ассистировать. Ей повезло: целительница подозвала какого-то новичка, не упуская возможности провести для него полевую практику, и вместе они направились к больному. Грейнджер пришлось остановиться, чтобы вправить вывих локтевого сустава Терри Буту, но уже спустя минуту она смогла выскользнуть в коридор. — Вы не можете быть уверены в том, что он в безопасности, — раздался разъяренный голос Джинни, когда Гермиона переступила порог переговорной, некогда бывшей кабинетом. Она прикрыла за собой дверь, отмечая, что в помещении, кроме нее, Кингсли и Люпина, находится еще и Грюм, который до сих пор не восстановился после ранения. Бывший глава Аврората чудом выжил после режущего проклятия, прошедшего на расстоянии в несколько пальцев от аорты. — Наземникус, — начала тем временем Уизли, но ее прервали: — У нас нет причин ему не доверять. Ремус выглядел потрепанным. На его скуле была запекшаяся кровь, а на подбородке наливался будущий синяк. Джинни презрительно фыркнула. — Я могу назвать миллион причин не доверять этому шнырю, но вот главная: это он дал наводку на то, что гарнизон уэйбриджского лагеря состоит из пары десятков Пожирателей! Если бы не его информация, всего этого ада сейчас не было бы. Гермиона могла назвать миллион причин, почему Люпин будет до последнего искать оправдания этой вылазке, но все они не имели значения. Он был одним из тех, кто яро отстаивал миссию на собрании, а после, когда она была утверждена, возглавил ее, потому что в лагере была Тонкс. И им удалось вызволить ее: Нимфадора, истощенная и едва живая, была среди поступивших в лазарет. Всего их оказалось трое — тех, кого удалось вызволить. Тонкс, Ханна Аббот и какой-то парень, чьего имени Грейнджер не знала, но которого помнила по Хогвартсу. Стоило ли оно того? Стоили ли три жизни трех десятков, кого пришлось отправить на подмогу отряду? Гермиона злилась на Люпина, но это был тот вид злости, который не имел никакого смысла и просто сжирал ее изнутри. Рациональная часть сознания возмущенно вопила, что им стоило тщательнее взвесить все за и против, принимая решение о вылазке, однако другая могла понять мотивацию Ремуса. Каждым из них двигала надежда на лучший исход. Наверное, это был один их тех отчаянных поступков, которые случаются, когда человек готов делать что угодно, лишь бы только не сидеть сложа руки. Все казалось таким надежным, ничто не предвещало засады.. «Разве это не то, что должно было насторожить нас?» — тут же мысленно возразила себе девушка. — Мы видели списки своими глазами. Кто же знал, что они так внезапно сменят количество караульных? — с раздражением спросил Люпин. Гермиона с трудом подавила желание грубо оборвать его, потому что они обсуждали не то, совсем не то. Нужно было срочно продумать план отступления, вызволить оттуда Гарри, если он все еще там.. Вот что действительно важно. Она уже собиралась произнести это вслух, как Ремус снова подал голос: — Гарри может быть у Макгонагалл, — в его тоне не было ни грамма уверенности, но предположение показалось всем разумным. Дом профессора стал еще одним временным штабом, но вряд ли им сейчас удалось бы связаться с ним: на время боевых действий все базы Ордена баррикадировались так, что туда не могла проскользнуть даже сова. Так что это место действительно было безопасным.. если Гарри там, а не все еще на поле боя. — Невилл видел, как он аппарировал, — Кингсли явно повторял это не в первый раз, судя по тому, как скривилась Джинни. — Парень, черт побери, поплатился за это знание собственным глазом! — Ему могло показаться, — мгновенно взвилась Уизли, у которой, казалось, от злости волосы встали дыбом на загривке, как у гигантской зуву. — Мы не имеем права просто оставить все как есть, слишком многое стоит на кону. Гарри.. — Антиаппарационный щит находится в сотне метров от лагеря. Мы не можем позволить себе вернуться, чтобы просто проверить, — пытался вразумить ее Бруствер, и тогда вспыхнула уже Гермиона: — Так вы предлагаете просто сидеть здесь и считать погибших? — выплюнула она, глядя на мужчину, но тот смотрел куда угодно, только не на нее. Воцарилось молчание. Грейнджер считала, что главная проблема состояла в том, что Кингсли мыслил как начальник, глава какого-нибудь отдела министерства, который старался решить вопрос с наименьшими потерями и с наибольшей выгодой, но точно не как командующий армии. На войне действовали совсем другие законы, о которых был осведомлен совсем другой человек. Гермиона перевела на него взгляд, пытаясь найти поддержку, но по угрюмому лицу Грюма ничего нельзя было прочесть. — Гарри не покинул бы поле боя, — решительно сказала она, глядя прямо на Грозного Глаза и обращаясь будто персонально к нему. — Он либо тяжело ранен, либо до сих пор там. А ведь там был еще и Рон. Гарри и Рон — два самых дорогих человека в ее жизни, ее единственная семья. Гермиона ощущала, как в ней в очередной раз что-то с треском надламывалось. Во время сражений она и без того находилась в подвешенном состоянии, сидя в тылу в ожидании вестей с поля боя и не имея возможности ни на что повлиять, но эта ситуация оказалась в тысячу раз хуже. Смерть всегда следовала за ними по пятам — начиная с глупой вылазки на тролля на первом курсе и заканчивая тем самым моментом, когда они сообща приняли решение напасть на Уэйбридж, чтобы освободить пленников, — но впервые Грейнджер чувствовала ее холодное зловещее дыхание прямо на своем затылке. Неизвестность о судьбе Гарри и Рона была не просто ловушкой разума, а настоящей камерой пыток; страх за них превращал девушку в дикого зверя, который в панике метался по клетке и безрезультатно бился о ее прутья. Если отвлечься от ее личных чувств, Гарри был тем, с кого все началось и кем должно закончиться. Он был точкой отсчета в системе координат каждого волшебника, который сражался против Волдеморта; тем, чье существование помогало держаться. В Гарри верили, а с верой любые страдания можно было вынести. Если же с ним что-то случилось.. Грейнджер опустила взгляд на свои ботинки, сжала руку в кулак, пытаясь подавить бессмысленную ярость от бессилия. Как Кингсли мог не понимать, что потерять Гарри значит потерять все? — Это неоправданный риск, — снова проговорил мужчина, качая головой. Раздался глухой стук о паркет, и Гермиона вскинулась, готовая спорить с кем угодно. Грюм стоял на ногах, опираясь руками на круглый набалдашник трости. Его искусственный глаз бешено вращался в глазнице, словно он старался одновременно держать в поле зрения лицо каждого из присутствующих. — Плевать на риск, — гаркнул Аластор, заставляя девушку вздрогнуть. — Мы потеряем каждого, если потребуется, чтобы сохранить жизнь Поттера. Грейнджер сжала губы, сдерживая торжествующую улыбку при виде обреченного Кингсли, и выпрямилась, стремясь придать себе смелости, которой не испытывала на самом деле. Такой союзник, как Грюм, стоил всех остальных. Сердце колотилось в груди с такой силой, что она ощущала его биение по всему своему телу, в каждой клеточке. В какой-то момент девушка осознала, что ее трясет не от страха, а от предвкушения.. В одиннадцать Гермиона мечтала найти друзей. Настоящих друзей. Тех, за кого и жизнь не жалко отдать. А еще чтобы ее прекратили называть чудаковатой зубрилкой. В итоге она нашла Гарри и Рона, которые имели наглость дразнить ее занудой, в очередной раз списывая домашнее задание прямо перед уроком, но готовы были начистить физиономию любому, кто посмел бы ее обидеть. Гермиона никогда не променяла бы их ни на кого другого. Они будто оказались в аду. Гермиона видела всполохи проклятий и снопы разноцветных искр, которые срывались с кончиков палочек и неслись в направлении своей цели или растворялись в воздухе, так и не достигнув ее. Пока они бежали, кровь оглушительно грохотала в ушах, но Грейнджер все равно слышала выкрики заклинаний и предсмертные вопли боли и ужаса, раздававшиеся, казалось, на мили вокруг. Ей хотелось вжать голову в плечи и зажмуриться, однако это было невозможно: новая группа, прибывшая на подмогу, в состав которой она входила, рассредоточилась и неслась вперед, к лагерю, и картинка вокруг менялась так быстро, что девушка не успевала опомниться. Повсюду были трупы. Они лежали на земле, медленно остывая, пока рядом продолжалась кровавая бойня. Часть из них была облачена в черные мантии, а их лица скрывали маски. Даже сейчас, когда люди были уже мертвы, они выглядели не менее зловеще. Другие же, одетые в самую разную одежду, казались разрозненными яркими пятнами на фоне сплошной темноты. Гермионе не нужно было пересчитывать тела, чтобы понять, насколько их больше. Она набрала в грудь побольше воздуха и вскинула руку вперед, выкрикивая заклинание защиты. Зеленые искры отскочили от купола, и Грейнджер внутренне сжалась, с опозданием осознав, что это было убивающее. — Ты видишь его? — спросила Джинни, посылая оглушающее в одного из Пожирателей, заметившего их; тот с легкостью отразил его, но не стал преследовать девушек и тут же отвлекся на кого-то. — Нет. — Гермиона для верности отрицательно покачала головой на случай, если за шумом битвы Уизли ее не расслышала, но та уже смотрела в другую сторону. Они находились в запущенном дворе небольшого поместья. Часть и без того тронутых временем фасадов была еще сильнее повреждена заклинанием Бомбарда, лужайка сплошь усыпана битым стеклом и осколками кирпича. Девушки продвигались вглубь территории, пытаясь отыскать взглядом Гарри и Рона, но это было практически нереально. Даже если они были здесь, в этой мясорубке невозможно распознать ничьи лица. В какой-то момент Гермиона осознала, что Джинни больше нет рядом, и запаниковала еще сильнее. В шестнадцать Гермиона мечтала о большой и чистой любви. Чтобы сердце сладко замирало, а дыхание перехватывало от эмоций. Она по ошибке попыталась вручить нераспустившийся цветок своих чувств Рону, но тот всегда отставал по Травологии и переходил на следующий курс только благодаря ее помощи. И все равно это было замечательное время — светлое и наивное. Откуда-то сбоку донесся вопль жгучей ярости, и Гермиона, вздрогнув всем телом, резко обернулась и вскинула палочку в ту сторону, откуда кричали. От увиденного девушку едва не вывернуло наизнанку. Оливер Вуд осел на колени, безумным взглядом смотря перед собой, и инстинктивно пытался прикрыть рукой рану на животе, удерживая органы внутри. Его рот приоткрылся, и из него на грудь парня хлынула бордовая кровь. Режущее заклинание прошло прямо, вспоров его, как свинью, от шеи до пупка. Взгляд Грейнджер выхватил светло-зеленую вспышку, и Пожиратель, убивший Оливера, рухнул на землю. — Гермиона? — раздался ошарашенный голос Рона. Она резко повернула голову, успела заметить, как он опускает руку, и оцепенела, пока ее мозг выстраивал причинно-следственные связи. Почему-то знание того, как легко Рон — ее лучший друг — лишил жизни человека, пусть и врага, сковывало внутренности ужасом не хуже увиденного. — Какого черта ты здесь забыла? Гермиона с трудом заставила себя перевести взгляд на его обеспокоенное лицо, испачканное грязью и кровью. Вокруг стоял невообразимый шум, но девушка слышала парня будто сквозь пелену. Вдруг она почувствовала его руку на своем предплечье: Рон оттащил ее подальше от ужасающего зрелища. И правда, что она здесь забыла?.. Гермиона всегда была в тылу — осознавала, что там она пригодится гораздо лучше. За три года девушка поднаторела в колдомедицине настолько, что стала правой рукой Помфри: она варила зелья, изучала пожирательские проклятия и придумывала, как лечить их последствия, разрабатывала противоядия к некоторым ядам и вскоре должна была приступить к полостным операциям.. но она не была воином. В стрессовых ситуациях, подобных этой, Грейнджер терялась. Ее привычным полем боя был лазарет. Девушке пришлось вызваться добровольцем, поскольку она фактически вынудила Кингсли забросить в Уэйбридж подкрепление и не могла остаться в стороне, но только сейчас она поняла, насколько глупым был этот шаг. — Где Гарри? — спросила она, пытаясь перекричать шум грохочущих боевых заклинаний, и Рон резко дернул ее за руку, прикрывая собой. — Экспульсо! — выкрикнул он, но промахнулся. Гермиона юркнула вперед и оглушила Пожирателя прежде, чем он успел произнести новое заклинание. — Он у Макгоналалл.. ранен. Гермиона почувствовала резкое облегчение, словно с ее плеч сняли огромный груз. Во всяком случае, Гарри жив, хотя неясно, было ли его ранение серьезным. Успокоиться окончательно она сможет только в тот момент, когда увидит его собственными глазами — живого и невредимого. — Почему вы все еще здесь? — удивилась девушка, окидывая взглядом дымящееся поле боя. Они устроили переполох и вернули часть пленных, Поттер в безопасности, значит, пора отступать. Орденовцы должны выбраться за пределы антиаппарационной зоны, так почему же они даже не продвигаются в ее сторону? Рон искоса взглянул на нее со странным выражением на лице, и Гермиону охватило дурное предчувствие. — Рон? — Мы получили приказ на уничтожение. Полагаю, они тоже, — коротко проговорил Уизли, словно если произнести это достаточно быстро, то смысл сказанного не дойдет до Грейнджер. Брови девушки тут же взлетели вверх, а во взгляде заплескалось неверие пополам с горьким разочарованием, как если бы она была ребенком, которому сообщили, что вместо подарков в праздничных коробках под рождественской елкой спрятали угли. Рон сразу же потянул ее куда-то, поэтому размышлять пришлось на ходу. Скорее всего, приказ поступил уже после того, как Гарри покинул поле боя: они все же не стали бы рисковать им. И теперь эти люди — все они — просто пушечное мясо. Смертники, которые должны были уйти, утянув с собой как можно больше Пожирателей. Рон добровольно оказался в их числе. И она теперь — тоже. Открытие больно ударило по Гермионе. Знал ли об этом Грюм? А Кингсли? Вряд ли, иначе их бы ни за что не пустили сюда. Но тогда кто отдал этот бесчеловечный приказ? — Джинни, — начала она дрогнувшим голосом, но была перебита: — Джинни тоже здесь? Вы вообще в своем уме? — рявкнул Рон и тут же дернул девушку за руку, заставляя пригнуться. — Конфринго! Заклинание молниеносно пронеслось над головой Грейнджер и, она могла поклясться, лизнуло огнем волосы на макушке. Она повернула голову туда, где в схватке схлестнулись двое, ужаснулась и отчаянно выкрикнула: — Назад! — Рука неосознанно взметнулась, но так и застыла в воздухе. Зеленый луч угодил Симусу в грудь. Он на секунду застыл, прежде чем свалиться в розовые кусты. Она не могла произнести ни слова от шока — все произошло слишком быстро. Уизли сжал челюсти, но почти сразу снова открыл рот, собираясь что-то сказать.. В этот момент прозвучал первый взрыв. Он пришелся на часть здания, противоположную той, где они находились, и не был особенно силен, но прогремел так внезапно, что они вздрогнули и одновременно развернулись в ту сторону, готовые встретить могущественного противника лицом к лицу. Перед ними никого не оказалось, более того — двор начал стремительно очищаться, потому что люди бежали от чего-то и больше не пытались вступить в схватку друг с другом. Крыша эркера, выпирающего с левой стороны фасада, от мощности нанесенного удара раскололась на крупные части и, как игрушечная, полетела вниз, обрушивая по пути восточную часть поместья. Земля содрогнулась под ногами. С той стороны, куда рухнули обломки, разнеслись еще более истошные крики. Они шли по нарастающей — настолько отчаянные, что кровь стыла в жилах. Рон с Гермионой посмотрели друг на друга, не понимая, что происходит, но каким-то внутренним чутьем осознавая: что-то изменилось. — Нужно найти Джинни, — решительно сказал парень, первым справившись с нахлынувшими эмоциями. — Вам нужно уходить. — Нам нужно уходить, — с нажимом на первом слове исправила его она. Раздался второй взрыв, благодаря которому разлетелась центральная часть лагеря с крыльцом и парадным входом, однако оставшиеся смельчаки оказались к этому готовы и уже не кричали так сильно, выставив над головой палочки с Протего, чтобы защититься от каменных осколков. Грейнджер на мгновение задумалась, остались ли в поместье солдаты, но эта мысль тут же исчезла, потому что из образовавшейся дыры хлынула Тьма. Гермиона замерла, пораженная увиденным: это не походило ни на одну магию, с которой она сталкивалась раньше. Магия не просто темная.. темнейшая. Прямиком из ада. Клочья черного тумана медленно двигались вперед непрерывным фронтом, слепо ощупывая пространство своими извивающимися щупальцами, и в конечном счете поглощали все, что встречали на пути. Люди, которых настигала Тьма, пытались ухватиться за что-то, некоторое время буксовали по голой земле, но все было тщетно — облако морока, которому следовало бы быть бесплотным, просто хватало и проглатывало их, не жуя, и вопли несчастных застревали в плотном сером мареве, поглощающем звуки. В воздухе едко пахло черным колдовством. Происходящее рождало внутри тот самый первобытный страх, который посылал по нервным клеткам сигналы к бегству, но Грейнджер силой воли подавила это желание и заставила себя вертеть головой, разыскивая Джинни. — Она там! — крикнула она, заметив девушку прямо около границы мрака. — Не отходи от меня. Мы не должны потеряться. — Рон крепко сжал ее руку, и они побежали, стараясь двигаться спиной к спине и прикрывать друг друга, хотя в этом не было надобности. Никто больше не сражался, все в панике сбегали с поля боя, но мрак был быстрее любого человека. Со всех сторон раздавались крики, когда смертоносное облако, разрастаясь, настигало очередную живую душу. Его края были неровными и двигались хаотично, захватывая людей — орденовцев и Пожирателей — без разбора. Сторона значения не имела. Джинни остолбенела от шока: она просто стояла и не двигалась, глядя прямо перед собой и опустив руку с палочкой вдоль тела. — Джинни! — заорал Рон, как только они приблизились достаточно. Услышав знакомый голос, она резко вздрогнула, обернулась и, будто очнувшись, бросилась им навстречу. Именно в этот момент прямо за ее спиной что-то отделилось от мрака. У Гермионы внутри все смешалось в кашу от страха и паники, однако она вскинула палочку и неожиданно твердой рукой принялась чертить ровные и четкие руны, словно находилась на экзамене у Флитвика, посылая проклятия в сгусток энергии, который двигался, менял свою форму, но неизменно собирался в некое подобие человека. Однако какими бы идеальными ни были ее заклинания, ничего не работало. В горле застрял крик, и Грейнджер с трудом сглотнула его, ошарашенно глядя на то, как нечто, будто вышедшее из кошмаров, неумолимо приближается. Но это не было сном. К сожалению, нет. Джинни обернулась, громко и испуганно выругалась и присоединилась к Гермионе, пытаясь поразить сотканное из теней существо, однако чудище, оглушительно стрекоча, вскинуло свои лапы и ринулось навстречу еще быстрее, словно питалось их магией и становилось только сильнее. Что. Оно. Такое? — Я прикрою вас, уходите, — раздался не терпящий возражений голос Рона. Он сливался с ревом существа и рокотом магии, создававшей его, — звуки будто из преисподней. Уизли выбежал вперед, бросая в воздух бесполезные заклинания, чтобы выиграть им время, но Гермиона понимала: ни один из них не способен оставить других на верную смерть. Они либо полягут все втроем, либо вместе сбегут. Выражение лица Джинни выдавало ту же решимость, что пылала в ее собственном сердце, и, сколько бы Рон ни опалял девушек гневными взглядами, он был неспособен поколебать их. Сумрак продвигался медленно, в отличие от ужасающей твари, и у Грейнджер мелькнула смелая мысль, что если бы они уничтожили ее, то смогли бы добраться до зоны аппарации, однако в тот же момент от мрака отделилось еще несколько таких же существ, и внутри девушки все оборвалось. Чудища направились прямо в их сторону, будто получив чей-то бессловесный приказ. Гермиона поняла, что выхода нет, крикнула друзьям «бежим!» и сорвалась с места, продолжая посылать за спину заклятия и боковым зрением отмечая, что Рон и Джинни движутся рядом с ней. Она уже пересекла линию леса и миновала первые деревья, когда одна из тварей схватила ее за талию и потянула вверх. Грейнджер истошно завопила, ощущая, как ее ноги отрываются от земли. Оно было чертовски сильным — подняло ее так легко, словно она ничего не весила. Девушка вскинула руки в неосознанном жесте, как будто желая за что-то ухватиться, но впереди был только воздух. — Бегите! — снова закричала она, но с палочек Рона и Джинни роем посыпались разноцветные искры. Морок подбирался к ним все ближе, однако теневые солдаты собирались только около нее, как темные стражи, охраняющие свою добычу, и не двигались дальше. Гермиона оглянулась через плечо, и ее натурально затрясло от увиденного. Звуки, похожие на жужжание, доносились из зияющей дыры, заполненной острыми как бритвы зубами, которые напоминали осколки черного стекла. Он походил на дементора, но.. хуже. Гораздо хуже. Девушка задергала ногами в воздухе, трепыхаясь в его лапах, но тщетно. Оно усилило хватку, и его вопль, мерцающий, будто прерываемый помехами, разнесся еще ближе. Существо разинуло пасть и укусило Гермиону за плечо, и она снова закричала, разрывая связки, ощущая острую боль по всему телу. Чувство, будто ее пронзили насквозь тысячи клинков сразу, дробя кости и внутренности, а потом, словно этого было мало, лезвия еще и провернули. В девятнадцать Гермиона мечтала не умереть. В какой-то момент она сорвала голос, ощущая, как Тьма прорывается сквозь ноздри и глаза в ее тело. Гермиона поняла, что это конец. Существо быстро двинулось обратно в свою обитель, и остальные тени двинулись следом. Грейнджер ясно осознавала неминуемость своей смерти. Тьма поглотила Гермиону.