Сэнгоку моногатари

- Кэнсин, - сказал Митихара. – У меня все никак не было случая вам сказать. Теперь у меня такое имя. Митихара Кэнсин. - Какая прелесть. Вам идет. Митихара почувствовал, что начинает краснеть. Зеленые глаза Акамацу Рюдзиро искрились лукавством. - Акари, лисонька, - юноша повернулся к прелестной хозяйке, - разговор у нас намечается долгий, так что нам бы чайку. И чего-нибудь съестного. Лиса-куртизанка кивнула. Не тратя слов, она переломила веер и поводила рукой над обломками. На столике возникли две чашки. Акари-сан налила в них чаю и подлила горячего в полупустую чашку Митихары. - Я должна извиниться перед вами за моего младшего братца. Вчера вечером была такая плохая погода, и малышу не захотелось бежать под дождем. Ведь если шубка намокнет - ее же не снимешь, чтобы повесить к огню просушить. - Ничего страшного, я сам виноват, что этого не предусмотрел. - Рюдзиро-сан подсел к столику и придвинул к себе тарелочку с касутэру, к которым до сих пор никто не притронулся. А Митихара поймал себя на том, что ему хочется отлепить от нежной щеки изумрудно-черную прядку, приставшую, верно, из-за недавнего прыжка, совсем рядом с уголком рта. - Сихоин-тайчо всего говорит: обязательно нужно иметь запас по времени, хоть небольшой. Впрочем... - он встретил взгляд Митихары. И с улыбкой медленно убрал волосы со щеки. - Иногда ожидание даже на пользу. Верно же, Кэнсин-сан? У Митихары теплые смешинки-мурашки побежали по сердцу: значит, прочитал! Успел получить. И прочитать. - Так вот. – Рюдзиро оглядел присутствующих шинигами. Уже совсем другим, жестким, далеким от игривости взглядом. – Первое, что вам надо знать. Такэдзаки в ближайшее время попытаются захватить замок Онигава. Князь Юкитора отдал приказ о подготовке к походу. Дело несколько замедлилось из-за его болезни, но это не имеет решающего значения, поход он не отменит. Либо сам поднимется, либо назначит другого командующего; кого послать, у него найдется. Речь о месяце, самое большее двух. Выступить до начала сливовых дождей они уже навряд ли успеют, хотя и этого нельзя исключить. Скорее всего – выступят, как только дожди закончатся. Что ж. Этого давно следовало ожидать. - Капитан Сиба знает? – спросил Митихара. - Ему уже должны были сообщить. - Рюдзиро помедлил. – На вашем месте я бы как можно скорее запросил подкрепления. Вот только рассчитывать на него не очень стоит. Пятый отряд сейчас почти в полном составе в Мире Людей. Включая капитана и большинство старших офицеров. И застряли они там, похоже, надолго. У них там Тайра всплыли. Хироси изумленно и некультурно присвистнул. Митихаре захотелось сделать то же самое. Несколько тысяч мертвых воинов, разъяренных своим давним поражением и тем, что четыреста лет проторчали на дне морском (они ведь там же, в заливе? раз всплыли) – такая армия Пустых способна сковать силы любого отряда не на один месяц. - Значит, запрошу. И рассчитывать не буду. – Митихара твердо кивнул. – Один вопрос. Полагаю, вам это должно быть известно: что им здесь надо? Понятно, что им нужно заполучить крепость – но для чего именно? Почему именно эту? - А вы еще не догадались? – Рюдзиро взглянул испытующе. – Песок. - Что? - Речной песок Онигавы, - повторил Рюдзиро. – Его используют при изготовлении оружия. Точнее, его можно использовать. Он вбирает в себя духовные частицы из воздуха вокруг и накапливает их. И, что не менее важно, способен отдавать. Если использовать его для мечей – они получаются сильнее, быстрее раскрывают шикай и, что особенно интересно – команды высвобождения у них короче. - Так вот в чем дело! – возбужденно воскликнул Хироси. – Мой Чайник! Я же чистил его этим песком. И еще и разговаривал с ним при этом. Вот поэтому он и ожил. За годы воздействие накопилось – вот и ожил. Рюдзиро взглянул на него с интересом: - Возможно… Да, это очень может быть. Тут вот как получилось. Когда это свойство песка открыли, при предыдущем капитане Сиба, и опробовали в деле, он от его использования отказался и принял решение сохранить все в тайне. Однако построил крепость для охраны. Но сведения, сами понимаете как вода – они имеют склонность просачиваться рано или поздно. А ваш нынешний капитан, боюсь, это достояние клана сильно недооценивает. - Тогда ещё один вопрос, - быстро сказал Митихара, почти перебив. - Этот песок можно как-нибудь применить для усиления своих занпакто? - ему вспомнилось, как он лежал на берегу, греясь на раннем весеннем солнце. И как ему казалось, будто к нему притекает сила... - Я имею в виду, уже имеющихся. Не знаю, может, как-нибудь клинки в ящиках с песком хранить. Или на себе носить мешочки с песком. - А почему бы не попробовать... - Рюдзиро посмотрел на него с уважением. - Только сильно не увлекайтесь. Но вообще - и правда, попробуйте! Навряд ли это усилит намного, но даже самая малость - это уже кое-что. Лежал на песке, раненый, смотрел в небо и думал о человеке с зелеными глазами, который только что спас ему жизнь… - Теперь второе, - Рюдзиро прервал эти размышления и воспоминания. - Икко-Икки. Те самые милые ребята, с которыми вы имели удовольствие дважды подраться. - За которых вы имели удовольствие дважды подраться, - сказал Митихара. Рюдзиро рассмеялся, откинув голову. У него была такая нежная, совсем мальчишеская шея... - Это было моим заданием, - сказал он. - Именно поэтому вам и передали приказ держаться в стороне: чтобы вы случайно не помешали мне. - Понятно. - И как вы уже поняли, они тоже нацелились на ваш песок; и прилагающуюся к нему крепость. Но, кстати, насчёт той схватки можете не беспокоиться. Я сумел убедить учителя Тэнъё, что на отряд напали Пустые - И он поверил без доказательств? - удивился Митихара. - Почему без? Доказательства я ему предъявил. - Что? - Тоже мне задача – добыть Пустого, - Рюдзиро незаботно пожал плечами. – Если, конечно, задаться такой задачей. Но, пожалуйста, позвольте мне продолжить. - Да-да, простите, - смутился Митихара. - Человек, который теперь называет себя Учителем Тэнъё – бывший шинигами. Родом из Руконгая, но весьма одаренный. Выпустился с шикаем, сразу был принят в Шестой отряд с офицерским чином и дальше успешно продвигался по службе... Митихара поймал удивленный взгляд Хироси и сообразил, что заместитель удивился его собственному удивлённому виду. Неловко было снова перебивать, но все-таки он, извинившись перед Рюдзиро, пояснил: - Насколько я знаю, Шестой отряд вот уже несколько поколений как предпочитает набирать только потомственных шинигами. - Лейтенант у них сейчас, правда, из руконгайцев. Но его продвинул сотайчо лично, - подтвердил Рюдзиро. - Ещё примерно сто лет назад. Лейтенант, собственно, нашего красавца и рекомендовал. Он благополучно дошел до шестого офицера... и тут вдруг решил, что его обошли чином, и поссорился с новоназначенным пятым. Прямо во время задания. Задание они, разумеется, провалили. А тогдашний капитан Кутики не стал даже разбираться, кто прав, кто виноват - и обоих разжаловал в пехотинцы. Бывший пятый после выслужился обратно, а вот наш - от обиды ушел в монастырь, на прощанье подпалив какой-то сарай. Некоторое время о нем ничего не было слышно, и вот лет с пять назад он объявился и начал теперь проповедовать. - Этот человек назвал сам себя Тэнъё. Последний иероглиф - как в «ханъё», - внезапно подала голос куртизанка. До сих пор она слушала мужской разговор молча, даже незаметно отсела чуть в сторону. – «Небесный демон», какое самоотречение скромного служителя Будды, не правда ли? Митихара с любопытством взглянул на нее. Карминовые губки Акари-сан, накрашенные так, чтобы всегда казаться чуть удивленными, сжались в крохотное красное пятнышко. - Это ж невесть что такое! – пылко воскликнул Хироси. Сжатые губы Акари-сан приоткрылись в улыбке. И вернулись к обычному своему чуть удивленному выражению. - Вот что такое, – подтвердил Рюдзиро. - Но многих простецов, как видите, это впечатлило. Митихара вдруг обратил внимание, что Рюдзиро-сан за разговором подъел все касутэру, и почти все леденцы, в вазочке осталось всего пара штук. Рюдзиро тоже заметил это, одновременно. Он смущенно пододвинул вазочку Митихаре. И быстро отдернул руку. Митихара выбрал из двух оставшихся один, зеленый. Щеки юноши приметно зарозовели, он кинул на Митихару быстрый взгляд и тотчас опустил глаза, спрятал взгляд под густыми ресницами. Взял последний, красный, леденец и раскусил, показав мелкие белые зубы. Митихаре… черт возьми! Ну не сейчас же думать о таких вещах, по сути, на военном совете! - С образчиком такой проповеди, - как ни в чем ни бывало продолжил Рюдзиро, - вы, Кэнсин-сан, имели честь ознакомиться… и даже подискутировать. Весьма горячо. – Он улыбнулся Митихаре и прикусил губу. – А для Вады-сана, лично пока незнакомого, вкратце опишу. Как утверждает Учитель Тэнъё, а за ним повторяют его последователи, в мире наступил Конец Учения, везде одно безобразие, нехорошие шинигами творят, что хотят, впрочем, Будда Амида всё еще любит всех, без разницы, праведников или грешников, и единственный выход – довериться Будде Амиде и лично ему, Учителю. И тогда Будда дарует им рай в Чистой Земле сразу после ближайшей смерти и духовную силу прямо в этой жизни. Кэнсин-сан, вы священнослужитель – как вы оцените это учение с точки зрения богословия? - Я… - Митихара постарался сосредоточиться и мысленно произнес Нэмбуцу. – Я принял постриг совсем недавно и должен честно признаться, что пока еще недостаточно сведущ в вопросах Учения. Но, исходя из того, что я знаю и о чем могу судить с уверенностью… Наша школа, школа Чистой Земли, признает, что мы живем в эпоху Конца Учения, и что в нашу эпоху для человека едва ли возможно достичь спасения собственными силами. Однако Будда Амида, полный милосердия, принес Восемнадцатый обет: спасти все живые существа без исключения, поэтому Его милостью все люди могут быть и в конечном итоге будут спасены и возродятся в Чистой Земле; самое важное для человека, чтобы достичь спасения – это искренняя вера и постоянное повторение Нэмбуцу. Насчет праведников и грешников – вопрос дискуссионный. С одной стороны, учитель Синран говорит: если праведники будут спасены, то грешники будут спасены тем более. С другой – есть Пять заповедей, и отвергать их значит отвергать саму основу Учения. Лично я – по моему скромному рассуждению, конечно, я могу и ошибаться – но я полагаю так: вера, бесспорно, первична в сравнении с делами. Но если человек, веруя, постоянно творит дела, противоречащие Учению – встает вопрос, насколько эта вера искренняя. А что касается обретения духовной силы – это определенно неверно, и с богословской, и с любой другой точки зрения. Рюдзиро смотрел на него с удовольствием. С удовольствием выдержал паузу… - И знаете, какой Учитель Тэнъё провернул трюк? Он изобрел приспособление… пожалуй, вернее это будет назвать оружием. С использованием этого самого песка. Вы его видели – амулет в виде журавля с поднятыми в круг крыльями. Он собирает духовную силу – и дальше ее можно использовать. Любому. - Так вот значит они как… - не очень связно пробормотал Митихара. Не сказать, чтоб он был потрясен – о чем-то таком он догадывался еще с битвы на реке, если не раньше, вот только никак не связал с речным песком… а ведь видел и обитые тканью ящики, и сетки, чтобы просеивать песок. Но даже в голову не пришло. И одновременно – он был потрясен. Другим. А вот помощник коменданта – потрясен был тем самым и даже не пытался свое потрясение скрыть. - Но, господа… если это так… то это полный переворот всего! Всего, что мы до сих пор знали и думали. Ведь мы действительно драли нос… в смысле, считали, что между нами, шинигами, и простыми душами – принципиальное и никаким способом не преодолимое различие, и что мы поэтому их превосходим. Но, если, не будучи шинигами, возможно так же работать с духовной силой – какая разница, собственная она или заемная? Акари-сан молча придвинулась и подлила Хироси чаю. Неужто там что-то еще оставалось? - Разница есть, - спокойно заметил Роюзиро. – Если духовное тело не приспособлено для того, чтобы пропускать через себя духовную силу – много этой силы оно не пропустит, его попросту разорвет. Собственно, то же произойдет и с шинигами, если он попытается усилить собственную духовную силу заемной – сначала он действительно усилится, но в конце концов тело не выдержит нагрузки. А чужая духовная сила – она… можно сказать, что она чем-то напоминает саке. - На этом и том свете есть много существ, владеющих духовной силой, Вада-сан, - Митихара не мог не взглянуть на красивую куртизанку с прической «китайский круг», цвета янтаря и осенних листьев. – И многие из них - людского рода. Мы принципиально отличаемся от простых душ, и все же мы – отнюдь не единственные в своем роде даже среди людей. Не говоря уж про всех, кто существует во всех мирах. Митихара сказал это для заместителя, но от собственных слов и самому как-то стало спокойнее. Рюдзиро взглянул на него с благодарностью. - Тэнъё опасен не своим изобретением. Оно потрясающе, но оно не первое и навряд ли последнее. Попытки искусственно создать подобие шинигами предпринимаются столько, сколько существуют шинигами, а может, предпринимались и раньше, только не осталось свидетельств. И все они в итоге провалились, так или иначе. Простая душа с амулетом будет по силе в лучшем случае на уровне слабого пехотинца из Готея-13. При этом, как ни крути, а подготовка в Академии лучше. Среди Икко-Икки есть и люди с духовной силой, даже с шикаями, но, в общем-то, ничего превосходящего обычные шинигамские силы. Есть ли банкай у самого Тэнъё – мне пока не удалось выяснить; я подозреваю, что все-таки нет, иначе бы он не удержался похвастаться перед своими приверженцами. Истинная сила в другом. Он привлекает к себе людей. Все больше, больше и больше. Он говорит людям об их обидах, о том, чего у них нет, о том, что их мучит, и, разбередив раны, тотчас предлагает лекарство; не в новом перерождении, не в неопределенном будущем, а здесь и сейчас. Вот, прямо сейчас, ощутить, что то, что ставило тебя ниже другого, не имеет значения, почувствовать себя тем, кем хотел, но не мог: простой душе – стать таким же, как шинигами, шинигами – стать сильнее, превзойти тех, кого не чаял догнать. Митихара вдруг расхохотался. Сам смутившись себя и удивившись себе, он не хотел так вести себя, но не мог – смех рвался из него, неудержимо, не давая и коротенькой передышки. - А ведь… а ведь, он прав, черт возьми! – наконец выдавил Митихара, утирая выступившие от смеха слез. Стесняясь при Рюдзиро вытереть с лысины пот. – Тот, кто уверует в Будду Амиду в его толковании и станет его человеком, получит амулет, а с амулетом и духовную силу. Чужую, но Учитель про собственную и не говорил. И что в этом мире может свершиться помимо Будды Амиды? Так что, в принципе, можно считать, что эту силу они получают от Него. Этот Тэнъё, бесспорно, лжец и мошенник – но чисто формально он прав. Рюдзиро улыбнулся: - Вот видите, даже вы прониклись. - Я не проникся, - возразил Митихара, надеясь, что в голосе не прозвучало обиды. – Я просто рассуждаю логически. Это в школе Дзэн считается, что для истинного познания надо приподняться над логическим мышлением. Наша школа логику не отвергает. А это – да, странная, кривая-косая, но все-таки разновидность учения Чистой земли. - Извините, я не хотел вас задеть. Я неудачно подобрал слово, - юноша сложил ладони в просительном жесте. – Не прониклись, но… вы ведь поначалу сразу отвергли это учение, как ложное – а теперь, выслушав, даже в моем недоброжелательном изложении, уже признаете формальную правоту и пытаетесь найти логику. - Это вы извините меня за резкость, - сказал Митихара. Стараясь не думать, как ему хочется взять эти ладони в свои. – Я понимаю, в чем привлекательность этого учения. И нахожу в нем определенную, хотя и странную, логику. Но это не делает его менее ложным и вредоносным. - Именно, - подтвердил Рюдзиро. – Наоборот – это делает его особенно опасным. Учитель Тэньё вербует себе все новых и новых сторонников, и резерв у него практически неограниченный. Они уже взяли под контроль несколько деревень ниже по течению, и там добывают себе песок. Но там он недостаточно хорош, лучший по качеству песок – как раз в окрестностях вашего замка. - Когда они нападут? – прямо спросил Митихара. - Когда их командиры договорятся между собой, - так же прямо ответил Рюдзиро. – Учитель Тэнъё – гениальный изобретатель и лидер, и сам по себе отличный боец, но стратег из него так себе. Поэтому он в таких делах разумно полагается на мнение своего штаба… да, у них настоящий штаб со всеми должностями, как полагается. В настоящее время существует два мнения: выждать итога схватки между вами и Такэдзаки и атаковать ослабевшего победителя, либо выбить вас из крепости сейчас и защищаться от Такэдзаки уже с опорой на крепость. О противостоянии Сибы с Такэдзаки осведомлены уже все, но не беспокойтесь, подробности, которые я рассказал вам сегодня, им пока неизвестны. - То есть, мне в любом случае ждать, кто нападет первым – Такэдзаки или Икко-Икки. И после победы – сразу ждать следующего, - подвел итог Митихара. - Именно так. Наму Амида Буцу. Что ж делать. Предстояло готовиться. - Впрочем, насчет Икко-Икки, надеюсь, мне будет вас чем обнадежить, - юноша развернулся к куртизанке. – Акари-сан, ответ от клана Комамура уже пришел? - Сейчас, Токагэ-сан, - Акари-сан поднялась и скрылась за ширмой. От скользнувшего рукава снова повеяло тонким цветочным запахом. Митихара взглянул на своего заместителя. На удивление, Вада-сан выглядел сосредоточенным и спокойным. Словно это не он ввалился сюда меньше часа назад в растрепанных чувствах и одеждах, изо всех сил растопыривая руки, чтоб не схватиться за меч. Митихара перевел взгляд на Рюдзиро. Лукавая зеленоглазая ящерка из Второго отряда. - Комамура? – переспросил он. – Никогда не слышал про такой клан. - Ах, воинам из столицы Откуда было б и знать Каждую собаку в нашей глуши? – пропела Акари из-за ширмы. - Я тоже не знаю, - сказал Вада-сан. И Митихара снова поразился ему. - Вам и неоткуда знать. И до сих пор - незачем было знать, - сказал Рюдзиро. Оба офицера – сейчас говорили сдержанно и деловито. Оба сейчас – были прежде всего офицерами. – Но в этих местах они серьезная сила. Акари-сан знакома с главой клана и согласилась выступить посредником в наших переговорах. Теперь все зависит от ответа Оморо-ко. Митихара ворочал в голове части имени, пытаясь сопоставить одно с другим. - Глава клана Комамура – женщина? – сообразил он. Акари-сан рассмеялась, точно ветровой колокольчик. - Определенно Моро-саму никак не назовешь мужчиной! А что, вас это удивляет? - Не без этого, - честно признал Митихара. – Все же такое нечасто встретишь. Конечно, есть пример Акамацу-фукутайчо… - спохватился он. – Но… все равно… - он окончательно смешался и обозвал себя безмозглым болваном. Акари-сан выплыла из-за ширмы, неся что-то перед собою в ладонях. И с поклоном положила это на стол перед Рюдзиро. Митихара, не удержавшись от любопытства, подался вперед. Больше всего ответ походил на свалявшийся комок коричневатой собачьей шерсти. Наверное, не просто свалявшейся – уж в очень аккуратный она скаталась шарик. Рюдзиро коротким ножом рассек шерстяной комок. Руки не дрожали, движения были четкими и легкими, и все-таки по движениям его рук Митихаре подумалось: а он волнуется. Внутри оказался маленький кожаный мешочек. Рюдзиро рассек шнурки и на нем. И высыпал прямо на столешницу щепоть древесной золы. Поднял взгляд на Митихару и быстро отвел глаза. Этим быстрым взглядом яснее слова признаваясь: действительно волновался. - Это значит «да»? – спросил Митихара. - Это значит «да», - сказал офицер Второго. – Клан Комамура готов поддержать нас – а значит, и вас – против Икко-Икки. - Только против Икко-Икки, - жестко произнесла вдруг лисица. – С Такэдзаки и с кем угодно – разбирайтесь сами. Моро-сама просила меня передать на словах. И я вполне одобряю ее решение. Как и мой клан. Это ваши дела – они не касаются ни их, ни нас. - Комамура – не люди, - сказал Митихара. Почти не удивившись этому. - Это волки – сказал Рюдзиро. - Позицию нашего клана вы знаете, - продолжила куртизанка, обращаясь уже конкретно к десятому офицеру Второго. – Это самое большее сотрудничество, на которое наши старейшины готовы пойти, не в наших обычаях заключать союзы с людьми; личные – другое дело, но клан с кланом – это исключено. - Да, я знаю, - кивнул Рюдзиро, - и благодарен вам за помощь. - Акари-сан, - заговорил Митихара. Он не стал спрашивать, какое именно предполагалось сотрудничество; может, и надо было все же спросить, но… что ни говори, а лисица отроду зверек небольшой. Он спросил другое. – Вы ведь недолюбливаете Икко-Икки. - Какая деликатность в выражениях, Митихара-сан, - лисица взмахнула рукавом, точно хвостом. – Я вам скажу, чем занимаются эти люди. Они шляются по нашим лесам, как будто они тут хозяева, а не гости. Мы не имеем ничего против людей, мы не мешаем дровосекам и охотникам, если только они не начинают наглеть. Но эти – они рубят деревья и пережигают их на уголь для своих бесконечных кузниц, они уничтожают все подряд, они оставляют за собой целые проплешины с пеньками и обрубленными умирающими ветвями. Они срубили пятисотлетнюю сосну! Представьте, каково теперь ее супругу? И ему, верное, недолго осталось жить, скоро и это дерево иссохнет от печали. А озеро? Во что они превратили берега озера? У этих людей хватает бесстыдства носить знак журавля! А вот настоящие журавли прилетают – и где им найти приют? Те берега, где они обитали, теперь все застроены и загажены! Давным-давно, в Академии, Кьёраку-сэнсэй говорил им (Кьёраку-сэнсей любил посиделки и пирушки с молодежью; скажем честно – любил куда больше собственных же занятий): «Молодые люди, если женщина в гневе, самое худшее, что вы можете сделать – это сказать ей «какая ты красивая, когда злишься». Красивая женщина в гневе хороша по-особенному, только не все истины и не всегда стоит озвучивать. Немедленно извиняйтесь. Даже если не считаете себя неправым – все равно извиняйтесь как можно скорей». Акари-сан в гневе, бесспорно, была прекрасна. Даже Митихара не мог это не отметить. И перед ней хотелось немедленно начать извиняться. За действия, черт побери, их общих врагов. Хироси и вовсе сидел весь пунцовый. Точно это его ткнули носом в кучу мусора, раскиданную посреди замкового двора. - Какой стыд… - пробормотал он, не поднимая глаз. – Как можно людям так себя вести… и ведь и шинигами тоже! - Икко-Икки считают, что наступил конец Учения, а значит – нечего больше беречь, - резко сказал Рюдзиро. Митихара взглянул на него – на щеках юноши тоже проступил сердитый румянец. Он подумал, тщательно подбирая слова. - Они гораздо хуже, чем мне думалось раньше, - сказал он наконец. – Икко-Икки вместе со своим учителем – это не просто бунтовщики или мошенники. Они хуже. - Они хуже, - коротко кивнул Рюдзиро. Митихара заглянул в свою чашку. Чай в ней давно остыл, но Митихара допил его одним глотком – холодный и совершенно невкусный. - Акамацу-сан, - снова заговорил он. – Вада-сан. Акари-сан. Ввиду серьезности положения… Я получил приказ ничего не предпринимать против бунтовщиков, и я до сих пор не занимался этим делом. Иначе чем вынужденно. Но, поскольку с тех пор возникли новые обстоятельства, мой долг – довести это всё до сведения руководства Пятого отряда. Акамацу-сан, прошу вас, не сочтите это за недоверие к вам или вашему отряду, или за желание злоупотребить вашим доверием. - Я вам сообщил всё это не для того, чтобы вы молчали, ничего не делали и оставались беззащитны перед опасностью. Но донесение, как бы вы его ни послали – все-таки зашифруйте. - Благодарю вас… - он все-таки поколебался, но докончил, - Рюдзиро-сан. -Почему вы все до сих пор так и не спросите главного? – Акари грациозно присела между ними, расправив драгоценные рукава. – Ах, мужчины! - Что? - Как вам связаться с кланом Комамура в случае необходимости. - Мне не хотелось лишать вас удовольствия задать этот вопрос, - улыбнулся Рюдзиро. Снова обращаясь в того Рюдзиро… точнее, пожалуй, Токагэ. Каким он был в начале сегодняшнего разговора, когда он свешивался с балки, точь-в-точь как синоби на забавных картинках, а Митихара еще не знал, что ящерка – на самом деле дракон. - Вы всегда говорите так – и не понять, шутите вы или всерьез! – куртизанка кокетливо прикрыла рукавом карминовый ротик. – Возьмите эту шерсть. И вы, Митихара-сан, тоже. Положите к себе на ладонь, когда будете творить бабочку. Тогда она сама найдет путь. И, между прочим, вам оказана высокая честь. Это шерсть самой госпожи Моро. И вы никогда не догадаетесь, с какой части тела. – Акари тихонько хихикнула. – С той, какой нет ни у кого из вас, зато есть у меня. Митихара ощутил, что у него горят щеки. - Эээ… я, конечно, понимаю, что у волков свои нравы и обычая, отличные от людских… и у них, это, наверное, считается очень почетным… но как-то это… с точки зрения опрятности и чистоты. Куртизанка рассмеялась – уже в полный голос. - Митихара-сан, определенно, вам все-таки стоит время от времени посещать чайные домики! С хвоста. Это мех с кончика хвоста. А вы про что такое подумали? Митихара пожалел, что он – не кицунэ. Превратился бы сейчас в самое маленькое, во что только возможно, и закатился как можно дальше. Смеялись все. Кроме самого Митихары. Но, знаете – когда все отсмеялись, в чайном домике снова стало, как в чайном домике. - Ах, мы не и заметили, - Акари-сан отодвинула створку окна, и в комнату влился лунный свет и ночная прохлада, - а уже поздний вечер! Хироси-сан, - она обольстительно улыбнулась, - вы не передумали насчет «кицу-нэ»? - Я… - помощник коменданта смешался и вспыхнул, то ли радостью, то ли смущением. – Но я… - Ничего не говорите, - Акари положила ладони ему на грудь. Она вытянула из его косоде несколько листков, бумагу, чтобы вытирать клинок. Повела над ними ладонью… в руках у нее оказались продолговатые серебряные монеты. - Ми… - Хироси жалобно оглянулся. Митихара не дал ему начать просить. - Оставайтесь. Вернетесь утром. Он не дал и благодарить. - Извините меня. Но на мне обязанности коменданта замка. Акари-сан, благодарю вас за гостеприимство, за сведения и за помощь. – Он поднялся на ноги. – Мне пора. Рюдзиро-сан… Рюдзиро одним неуловимо-гибким движением оказался рядом с ним. И оказался выше него. - Кэнсин-сан… - тихо проговорил Рюдзиро. Своими невозможно-зелеными глазами глядя ему в глаза. – Я понимаю, что вы оказались сейчас между тигром… и тигром, да и из меня так себе земляничка… но я прошу вас: проведите эту ночь со мной.