Сэнгоку моногатари

На эту ночь они остановились в гостинице, в довольно крупном торговом городе. Ужинали холодной лапшою сомэн со свежим зеленым луком, и на двоих уплели целых две душистые дыни. Лысый кругленький хозяин гостиницы, увидев монаха в сопровождении красивого юноши, понятливо заулыбался. В комнате, которую им выделили, на видном месте обнаружилась стопка салфеток. Проспать наконец-то ночь на чистой и мягкой постели, и проснувшись, спокойно умыться и выпить чашку зеленого чаю – это была такая прибавка духовных сил (и душевных), что Митихара с уверенностью сказал, что дальше они пойдут на шунпо. Рюдзиро не возражал. Но предупредил: я быстрее, тогда не отставай, и если что, говори. Рюдзиро действительно был проворнее, Митихара, как и все в Готее-13, знал, что Второй отряд в подготовке бойцов особый упор делает на рукопашный бой и шунпо. Пятый – на зандзюцу и хадо. На шунпо, кстати, двигаться было даже немного прохладнее. А когда они, опытным путем, подобрали удобный ритм, как чередовать мгновенный шаг и обычный, двигаться и вовсе стало отлично. От рассвета до часа обезьяны они прошли почти столько же, сколько за весь предыдущий путь. Над головами у них шумели зеленые клены… и, между прочим, знакомые клены. - Кстати, раз уж мы в районе горячих источников – тебе бы не помешало окунуться, - заметил на ходу Рюдзиро. Они шли по дороге, и встретили уже немало путешествующих, некоторые даже семьями. – После истощения сил и ранения – самое то. - Пожалуй, - согласился Митихара. – Если ты не против пожертвовать вечер на отдых – давай окунемся. Кстати! – воскликнул теперь он. – Кажется, ближайший онсэн – это ведь тот, где… где о-докуро вылезал. - Тогда тем более, - охотно согласился Рюдзиро. – Надо проверить, не вылезло ли у них что еще. В онсэне их даже узнали. Хозяйка засуетилась, предлагая полотенца, ужин, саке (от саке отказались), комнату на ночь и всё, что угодно. От чего угодно Рюдзиро решительно отказался тоже. Митихара задержался, спросить у хозяйки, всё ли было благополучно за прошедшее время. Оказалось, всё в порядке, никаких злобных ёкаев больше не появлялось. Чуть больше сотни лет назад, как рассказала хозяйка, тут неподалеку была крупная битва между Кутики и Цунаясиро. Вот откуда и взялся монстр из костей. А вылез именно в ту ночь, похоже, почуяв духовную силу. Многие ёкаи в этом отношении схожи с Пустыми. Тут ведь собралось больше десятка шинигами, из них трое сильных. Хозяйка спустя почти год шумно благодарила господина офицера, причем даже не за спасение от чудовища: у них было так мало гостей, а теперь эта история привлекала людей, многие хотят посмотреть, где это всё случилось, дела у них пошли куда лучше! Сейчас, правда, не сезон, слишком жарко, но вам-то, господин офицер, даже и лучше, что сейчас никто вам не помешает? Митихара даже пожалел, что затеял весь разговор – устал слушать. Когда он наконец-то отделался от словоохотливой женщины, Рюдзиро уже давно ушел. Хотя, с другой стороны, это было даже хорошо, что Рюдзиро успел помыться и уйти на источник. Митихара тоже быстро смыл с себя пот и дорожную грязь и, обернув полотенце вокруг бедер, вышел из бани и прошел босиком до источника. Над водою, как в прошлый раз, поднимался пар, только ветви кленов вдали зеленели, а не алели, и метелки травы над водой были тоже зеленые. Рюдзиро еще не залез в воду, стоял около спуска из каменных влажных ступеней, спиною ко входу. Услышав шаги, сделал было движение, но так и не обернулся. Вместо этого взялся за полотенце на бедрах – и полотенце упало на камни. Митихара судорожно сглотнул. Застыл как вкопанный. Через несколько невыносимо долгих мгновений Рюдзиро развернулся к нему, как ни в чем ни бывало: - Чего в воду не идешь? Митихара при всем желании не мог заставить себя произнести хоть что-то, кроме невнятного междометия. И не мог не смотреть на то, что перед ним. Рюдзиро, нисколько не торопясь, подождал ответа, не дождался, пожал плечами, отвернулся, спустился по ступеням и окунулся в воду. Только тут Митихару чуть-чуть отпустило. Чаша источника была большой, душ десять бы уместилось, не сталкиваясь коленками. Над водой, во влажном горячем воздухе, поднимался пар, колеблясь и растворяясь длинными беловатыми лентами. Но сейчас никого посетителей не было, кроме них. Юноша нежился в горячей воде, в расслабленной позе, откинув одну руку на камень, и изумрудно-зеленая намокшая прядка налипла справа на грудь, поперек ключицы. Вот только глаза в этот раз – прикрыты нисколько не были. Митихара вдохнул и выдохнул. Как в прошлый раз, сказал себе: ты самурай. А теперь еще и монах. Если Рюдзиро желает видеть – пусть смотрит. Как в прошлый раз, положил свой занпакто, теперь уже в виде дайсё, на дощатый пол в удобное место, где было не мокро и можно их быстро схватить, поднялся, снял полотенце, тоже положил его рядом, прошел до ступеней, спустился в воду и разместился на другой стороне источника, чтобы даже случайно не задеть друг друга в воде. Рюдзиро прикрыл глаза. От горячей воды было действительно хорошо. Митихара закрыл глаза. Интересно, может в этой воде, кроме разных веществ, растворены еще и духовные частицы? И они проникают сквозь поры и придают сил. Интересно, такое возможно? В Академии можно было записываться на дополнительные лекции по разным предметам, по медицине тоже, но по медицине он посещал – добросовестно посещал, и экзамен сдал безупречно – только основной курс, где говорилось про возможные ранения и их лечение. - Четыре, - неожиданно произнес Рюдзиро. Митихара чуть было не подскочил. - Что? - Тогда у тебя их было четыре, - повторил Рюдзиро. – Шрамов. Теперь их шесть. - А… ну да, - согласился Митихара. - Кстати, сражение с о-докуро я видел, - сказал Рюдзиро. - Тебя же там не было, - не понял Митихара, и тут же сам понял, какую сморозил глупость. - Меня не было, зато есть Супаку-тян. Он улыбнулся. - Знаешь, мне понравилось. - И поэтому ты ответил на стихи? - Да… поэтому. Митихара вдруг сообразил, что за всеми этими событиями так и не передал Рюдзиро последнюю строфу рэнги. Сложенный лист лежал в его дорожной сумке, среди прочих немногих вещей. - Кэнсин, - сказал Рюдзро. – Завтра вечером мы будем в столице… или, наверное, скорее послезавтра утром, чтоб под конец дня прямо с дороги не заваливаться в штаб. И когда мы будем в столице – возможно, я попрошу тебя об одной вещи. И заранее прошу тебя: пообещай, что если я попрошу – ты эту просьбу выполнишь. - Только если ты не попросишь тебя забыть. Это прозвучало игриво, но на самом деле Митихара совсем не хотел играть и шутить. - Могу попросить и это. Рюдзиро нисколько не шутил тоже. Митихара вдохнул и выдохнул. - Я обещаю, что выполню просьбу, с которой ты обратишься ко мне в Сейрейтее, если только это не будет что-то бесчестное, или во вред моему господину, или не выполнимо в принципе. К вечеру в онсэне появились и другие гости, тощий купец с двумя слугами, как оказалось – несостоявшийся шинигами (как он сам со смехом рассказывал, отучился курс и ушел, на шикай, как понял, не вытянет, а в Сейрейтее жить теперь вправе – так отчего бы не открыть там свою лавку, тем более денежек малость припасено) и семейство с пятью шумными малышами, тоже горожане, только из пригорода, из простых душ. Вечером, при распахнутых сёдзи, когда немножко спала жара, вот только единственно жаль, что без луны, ужинали все вместе, пили – кто чай, кто саке, кто фруктовую сладкую воду. Дети гонялись, шумно играя в мяч, когда совсем стемнело и их загнали в дом – не менее шумно в веревочку. Зудели за сеткою комары. Служанка в желтом кимоно и с родинкой в уголке рта усердно подливала купцу выпивку. Митихара поднялся из-за стола первым. Но спать не пошел, мимо источника, белеющего в темноте колеблющимися лентами пара, прошел дальше, туда, где начиналась кленовая роща, и там выпустил Акихимэ и Усу-но Сусуки. Упражняться он сейчас не хотел, но просто хотел дать им подышать и полюбоваться мирной красотою вокруг. С ветки дерева свесился зеленый дракончик. В роще было темно, но у Митихары с собой был зажженный бумажный фонарь. Второй такой же фонарь он увидел в пяти шагах от себя. Обратно в гостиницу они возвратились вместе. Ночь провели в одной комнате на соседних постелях. Никаких происшествий за ночь не случилось, чего Митихара капельку опасался: все-таки в том же месте снова собралось несколько шинигами. Из-за тонкой бумажной стенки, из комнаты, отведенной купцу, доносились разнообразные звуки. Митихара ворочался на удобной постели, ворочался так и сяк, а потом плюнул, поднялся и повесил барьер. Как и предлагал (и предполагал) Рюдзиро, к столице они подошли ранним вечером, в часу петуха, и остановились переночевать в руконгайской гостинице. В Сейрейтей вошли на следующий день рано утром, через Западные ворота, и здесь разошлись. Рюдзиро предложил, чтоб Митихара, как закончит со своими делами, приходил в штаб Второго отряда. - Там у нас весело, - заметил он, посмеиваясь. – Всегда много офицеров толчется. Готовься – как насядут с расспросами, быстро от них не отделаешься. Так что не заскучаешь. Договорились, что тот, кто освободится первым, подождет другого. Митихара первым делом отправился к себе в Пятый. Там его явно ждали: дежурный офицер сразу же сообщил, что господин примет его сегодня, чуть попозже ему бабочкой сообщат, когда именно. Сослуживцы тут же обсели его с расспросами, поздравлениями и предложением выпить. Митихара еле-еле, со смехом (как, оказывается, он рад был всех их видеть) отделался от них, сказал, что больше не пьет, и дома еще не был, сначала уж дайте увидеть родных, а вечеринку устроим в ближайшее время, я не пью, но вам-то налью, понятно. В штабе он увидел не всех, некоторые, как недавно он сам, находился по месту службы, кто-то еще был в Генсее, там операция уже заканчивалась, но еще не закончилась, кто-то в других местах на задании. Но, к величайшему облегчению Митихары, ни с кем из тех, с кем он близко водил знакомство, ничего не случилось. Дома на него наскочили дети. Кинтиё, выросший за год, с воплем напрыгнул на дядю, не успел тот сообразить, обхватил его ногами за пояс и опрокинулся назад, став вниз головою на руки. - Это у него такой новый трюк, - смущенно и радостно улыбаясь, проговорила Масако. Фумико просто скакала вокруг и дергала дядю за рукава. Честно сказать, у Митихары не было ни малейшего желания объяснять им, как ведут себя воспитанные дети из самурайской семьи. Старший брат был на службе. Ёсинори не особенно повезло с духовною силой, еле вытянул на шикай чуть ли не за неделю до выпуска, но зато повезло с финансовой хваткой. Так что должность в клане Сиба ему досталась чиновничья. Хината – на занятиях в Академии. Масако сказала, что дата свадьбы назначена в следующем году, после выпуска. Впрочем, долго пробыть дома Митихаре не удалось, даже не пришлось пообедать: прилетела бабочка с вызовом. Он быстро переоделся в чистую форму, дома были запасные комплекты. Запоздало сообразил, что кэса у него все еще та же самая, грязная, прошедшая всю осаду; поменять было не на что, он даже подумал не надевать совсем, но все-таки решил: он вассал князя Сиба, но он и монах, и облачение грязное не почему-то, а вследствие верной службы своему господину. Но все-таки, входя второй раз в здание штаба, он волновался. Как оказалось, волновался он зря. Все прошло как нельзя лучше. Князь Нобутора выслушал его длинный доклад, задал много вопросов, и поблагодарил – и за мужественную и умелую оборону замка, и за принесенное предложение Такэдзаки. Решение о перемирии князь Нобутора одобрил, а о несостоявшейся капитуляции (чего Митихара опасался изрядно) ничего не сказал. И, следовательно, не поставил ему в вину. Комендант замка Онигава, пятый офицер Пятого отряда Готея-13 был награжден увеличением рисового дохода на тысячу коку и свитком на шелке – картиной тушью, изображающей туманную реку. Другие офицеры и пехотинцы, как сказал капитан, будут также награждены соразмерно заслугам, во время официальной церемонии, которая состоится позже. Назначение четвертого офицера гарнизона, в виде исключения, он подтвердит, после того, как примет пехотинца Тосиро и выслушает его. Митихара аж задохнулся, хоть и не подал виду – вот это есть! Но дальше было еще удивительнее. - И передайте мою благодарность отважной госпоже Кире, - сказал князь. – И от меня небольшой подарок. Чисто подарок. Он дал знак, и двое слуг вкатили в зал огромный котел. - В хозяйстве, я думаю пригодится. Можно рис варить, можно хоть ванну принять. И князь Нобутора, капитан пятого отряда Готея-13 – неожиданно озорно подмигнул. Всю дорогу, пока Митихара шагал по знакомым столичным улицам до Второго отряда, он думал об этом и изумлялся. И восхищался. Как говорится, в собственном доме – хоть ванну принимай в чане для риса. Этим подарком Сиба-тайчо одновременно поблагодарил Киру Онацу за помощь в защите замка. Признал Северные покои замка Онигава ее, Киры Онацу, несомненным и неотъемлемым домом. И дал понять, что признает ее независимость и ни на какие вассальные отношения не претендует. Ну и еще немножко пошутил, намекнув, что тетушка Нацу большая чудачка. А кто скажет, что она не чудачка. И котел, при этом – действительно полезная штука. В хозяйстве. Штаб Второго по устройству и атмосфере не особенно отличался от штаба Пятого. В приемной, где ждали, беседуя между собой, посетители, Рюдзиро не было. Митихара собрался тоже усесться и подождать. Но все-таки на всякий случай сходил к дежурному офицеру и спросил, не знает ли он, когда должен освободиться десятый офицер Акамацу. - Акамацу? – офицер поглядел на него, и у Митихара разом захолодало на сердце. – Понимаете, в чем тут дело… Десятый офицер Акамацу под арестом.