«Забудь свои заботы,
Падения и взлёты,
Не хнычь, когда судьба себя
Ведёт не как сестра.
…
Ах, сколько будет разных
Сомнений и соблазнов,
Не забывай, что это жизнь,
Не детская игра»
(Т. Рузавина, С.Таюшев – Дорогою добра;
из к/ф «Маленький мук»)
Ли Цу понуро брел по проселочной дороге, прикрываясь зонтом от бушующей стихии. Ливень, порывы ветра, выворачивающие хрупкое укрытие наизнанку, чавкающая под ногами грязь – не так он представлял себе поездку в Юйцунь, где после приключений на северном побережье Хайнань обосновался Железный Треугольник, снова открыв на пару месяцев свой небольшой ресторанчик. Покрутив головой в поисках указателей, начинающий расхититель нахмурился. Решив все сделать по-своему, он даже не потрудился предупредить нерушимое трио о своем приезде, и теперь жалел о собственной самонадеянности. Звук мотора заставил Ли Цу двигаться, буквально скатываясь со склизкого склона прямиком под колеса старенькому потрепанному жизнью пикапу. - Эй, малец, тебе жить надоело? – выбравшийся из кабины грузный мужчина вздернул парня за шкирку вверх, встряхивая, словно нашкодившего котенка. Подавив в себе желание огрызнуться и послать гневно сверкающего глазами водителя куда подальше, Ли Цу выдохнул сквозь сжатые зубы, беря себя в руки. - Я заблудился, - неохотно признал начинающий расхититель. - Ха? И куда же ты направлялся в такую погоду? – недоверчиво осведомился неожиданный собеседник, снова встряхивая парня, как тряпичную куклу. - Я шел в Юйцунь, - скрипнув зубами, буркнул в ответ Ли Цу. - Ты не местный. Чего тебе нужно? - Ищу Железный Треугольник. - Кого? – насмешливо переспросил мужчина. – Малец, ты случаем не ударился головой, пока летел вниз? - Гуань Гэня? Босса У? У Се! – воскликнул начинающий расхититель. – Он с друзьями владеет небольшим ресторанчиком в Юйцунь. - Это тот архитектор на пенсии? – с гораздо большим энтузиазмом хмыкнул водитель. - Да? – осторожно протянул Ли Цу, ища в глазах собеседника правильный ответ на вопрос. – Да. Да! У Се мой… отец. - Отец, говоришь? – задумчиво пожевал губу мужчина. – А что, похож! Ладно, малец, садись в машину! – он одобрительно хлопнул парня по плечу. – Я Цао Тецзян, кузнец. - Настоящий? – забравшись в долгожданное тепло, поинтересовался Ли Цу. - Такой же, как твой отец – архитектор. - А? - Дом, который эти трое построили собственными руками – местная достопримечательность, - заговорщическим шепотом пояснил Цао Тецзян. – Правда, за несколько лет дом немного обветшал, но они сумели его восстановить всего за пару дней. Жаль, что через месяц-два твой отец с друзьями собирается снова возвращаться в город. Говорят, у него в Ханчжоу тоже имеется свой бизнес? - Да. Он… антиквар. - Еще и антиквар? – расхохотался кузнец. - Владеет антикварным магазином и… гостиницей. - Твой отец занимательный человек. Поговаривают, что он еще и археолог. Черный копатель. - Н-нет. Он п-профессор. Я был с ним в одной экспедиции. От ассоциации Цзюмэнь. - Я же говорю – занимательный человек. Вон его дом, - Цао Тецзян указал на двухэтажное строение в окружении деревьев и пестрящего красками сада. - Ого! Большой. - Ни разу не был здесь? – сворачивая на подъездную отсыпанную гравием дорожку, усмехнулся кузнец. - Нет. Я учился. И учусь. Да. - Выходи. Сдам тебя с рук на руки твоему отцу. - Я сам, - попытался возразить Ли Цу, но был довольно грубо выдернут обратно под дождь. - Эй, У Се! – громкий хриплый бас Цао Тецзяна разнесся по заполненному людьми уютному ресторанчику. Начинающий расхититель сжался под множеством направленных на него взглядов, молясь, чтобы У Се не оказалось дома, а вместо него в зал вышел Чжан Цилин. Или, на худой конец, Панцзы. - Ли Цу? Сдавленно выдохнув – Небеса услышали его мольбы – Ли Цу приветственно кивнул идущему навстречу человеку. Чжан Цилин не выглядел недовольным или чрезмерно удивленным появлением на пороге Силаймянь начинающего расхитителя. - Ты что, действительно, сын У Се? – изумленно выпучил глаза Цао Тецзян, наблюдая за обычно молчаливым молодым человеком, вполголоса перебросившимся с подобранным на дороге подозрительным мальчишкой несколькими фразами. - Чжан Цилин, где У Се? – смущенно выдавил Ли Цу, безропотно позволяя накинуть на свои плечи неизвестно откуда появившееся в руках воина огромное махровое полотенце. - Скоро вернется. - Он ушел в такую погоду?! - Скоро вернется, - ровным тоном повторил Сяогэ, смерив нечитаемым пристальным взглядом поспешно разжавшего пальцы на предплечье парня смутно знакомого визитера. – Идем. - Ты работаешь здесь, да? – шмыгнув носом, все же решил задать мучавший его вопрос Ли Цу, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды местных жителей. Проходя мимо компании вычурно разодетых людей, начинающий расхититель, нервно ускорив шаг, подобрался ближе к невозмутимо лавирующему между столиков Чжан Цилину. - Ммм… - А как же заслуженный отдых? Разве вы мечтали об этом? – слабо махнул в сторону оставшегося за спиной просто обставленного помещения мальчишка. - У Се и Панцзы счастливы. - А ты? – поднимаясь по довольно крутой лестнице следом за бесшумно идущим впереди Чжаном, осторожно уточнил юный расхититель. - Ммм… - Чжан Цилин, ты бы хотел заниматься чем-то другим? - Я занимаюсь. Сядь, - Сяогэ указал на табурет, исчезая за поворотом небольшой персональной кухни нерушимого трио. Ли Цу осмотрелся, впитывая в себя особую атмосферу, витавшую в доме, собственноручно возведенном Железным Треугольником. Все вокруг было простым и аккуратным. В каждой детали интерьера чувствовалось нечто особенное, что всегда окружало троих таких непохожих друг на друга расхитителей. Из общей картины выбивался разве что массивный мягкий диван и занимающий большую часть противоположной стены телевизор. Неприметная дверь, отчасти скрытая за тяжелой шторой, вела на уютную террасу, откуда открывался впечатляющий вид на расположившуюся чуть ниже по дороге деревню, по которой в сторону Силаймянь неспешно ехал потрепанный жизнью белый фургон железной троицы. Обернувшись на звук грузных шагов, сотрясающих второй этаж фермерского дома-ресторана, Ли Цу расплылся в совершенно дурацкой улыбке, встречая ею хмурого подрывника. - Чжан Цилин знает, что я здесь, - опережая готовую вот-вот сорваться с языка Панцзы обличительную тираду, быстро проговорил начинающий расхититель, для верности состроив виноватую рожицу. - Благодаря Цао Тецзяню о твоем приезде скоро будет знать вся деревня, - добродушно отмахнулся душа и пузо Железного Треугольника. – Айя, Сяогэ! Ты встретил на пороге нашего дома Улая и даже не сказал об этом мне? – с деланной обидой выговорил другу Панцзы, удовлетворенно закатив глаза на выразительное фырканье вернувшегося с комплектом чистой одежды Цилина. На самом деле, Ли Цу предполагал, что выразительное фырканье, насмешливое хмыканье и другие однообразные звуки, издаваемые Чжаном, заменяли бесстрастному воину смех или что-то вроде того. Но У Се на подобное замечание однажды заявил, что у Сяогэ красивый смех, и теперь начинающему расхитителю хотелось выяснить, так ли это на самом деле, или в силу своих чувств наставник просто преувеличивает способности Цилина к выражению эмоций. - О? - Что не так, Улай? – заметив замешательство парня, усмехнулся подрывник. – С миру по нитке. Сам знаешь. - У меня есть с собой одежда! - О, даже не сомневаюсь, - продолжал веселиться Панцзы. – И ее можно отжимать, как и всего тебя. Ты только посмотри, - он сокрушенно покачал головой, тыча пальцем в пол, по которому всюду виднелись грязные отпечатки обуви и небольшие лужицы воды в тех местах, где нежданный гость останавливался, чтобы лучше рассмотреть небольшую кухню, самым причудливым образом совмещенную с гостиной. Пристыжено опустив голову, Ли Цу кивнул, стискивая стопку чистой одежды в тщетных попытках не изгваздать хотя бы ее. Все вещи пахли стиральным порошком и свежестью, но каждая из них хранила особенный, характерный только для ее обладателя, аромат: горьковатый запах ментоловых сигарет смешивался с чем-то терпким, мускусным и одновременно легким, почти неощутимым в сочетании с цитрусовыми нотками и хвойным оттенком хорошо знакомого Ли Цу любимого лосьона подрывника. - Отлично выглядишь, - одобрительно покивал головой Панцзы, поднимая вверх оттопыренные большие пальцы. Довольно мешковатый, но уютный образ довершал безразмерный халат пуза и души Железного Треугольника. Мягкий, пушистый и, что примечательно, розовый. На углу стола Ли Цу поджидала пузатая дымящаяся кружка с ароматным травяным чаем. Бесшумно передвигающийся Цилин успел исчезнуть из поля зрения мальчишки, но отчего-то сомнений в том, кто проявил о нем невиданную заботу, сомнений не возникало. - Ну, привет. Вздрогнув и едва не пролив на себя остатки приятно согревающей жидкости, начинающий расхититель с затаенным недоверием и надеждой посмотрел туда, откуда доносился голос наставника. За спиной изрядно вымокшего У Се в тени лестницы маячил расплывчатый силуэт Чжана. - Айя, Тяньчжэнь, и ты туда же, - сокрушенно цыкнул Панцзы, подхватывая с кухонного уголка клетчатое полотенце и бесцеремонно бросая его в друга. - Не кипятись, - подмигнув опешившему парню, шикнул на подрывника босс У. – Я привез все, что ты просил. - Тогда пойду развлекать наших гостей, - вмиг утратив напускную сердитость, довольно пробасил пузо и душа Железного Треугольника. – Тяньчжэнь, сегодня ты официально освобожден от работы, - торжественно провозгласил он, увлекая за собой на первый этаж тихо хмыкнувшего Цилина. - Я не думал, что здесь так сыро. - Ну, Юйцунь известна своими проливными дождями, - пожал плечами У Се. – Ты мог позвонить, и мы бы приехали за тобой на станцию. - Ты злишься? - М? Нет. Свободный табурет с шумом проехался по полу: теперь У Се сидел прямо напротив уткнувшегося в чашку начинающего расхитителя, наблюдая за мальчишкой. - Тогда…, - Ли Цу нервно закусил губу, собираясь с силами, чтобы сказать то, о чем не смог сообщить по телефону. О чем просто боялся говорить, ожидая осуждения со стороны наставника, всего Железного Треугольника и семьи У. – Тогда насколько сильно ты разозлишься, если узнаешь, что я подвел тебя? - Что-то случилось? Нахмуренное лицо босса У вселяло в душу Ли Цу неясную тревогу, но в проницательных глазах не было и намека на раздражение, только обеспокоенность. - Помнишь, я сказал по телефону, что собираюсь кое-что изменить в своей жизни? - Помню. - Я принял решение, и сделал так, как считал правильным и важным. Для меня. Понимаешь? - Понимаю. - У Се, знаешь, хорошо, что я не являюсь частью семьи У. Я бы не хотел, чтобы из-за меня твои отношения с ними окончательно испортились. Особенно с госпожой У. - Ли Цу, ты выбрал приключения с друзьями, а не учебу? - Тебе позвонили из университета? – поджал губы начинающий расхититель. - Нет. Это твоя жизнь, Ли Цу. И не мне учить тебя жить. Бабуля У не разочаруется в тебе только из-за того, что ты предпочел свободу выбора сомнительным семейным традициям. - А ты? И Чжан Цилин? - Ни я, ни Сяогэ, ни Панцзы не считаем принятое тобой решение чем-то неправильным. Мы трое не лучшие примеры для подражания, и, в конце концов, я во многом виноват перед тобой, поэтому не имею никакого морального права на нравоучения. Никто из нас не имеет, на самом деле. - Су Вань и Ян Хао собираются доучиваться, - почувствовав себя немного увереннее, поделился с наставником Ли Цу. – Им немного осталось. Вряд ли мы втроем будем когда-нибудь путешествовать, как Железный Треугольник. Но Лю Сан и Ли Цзялэ предложили мне отправиться в предгорье Тибета вместе с ними. - Когда? - На следующей неделе. - Поэтому ты приехал в Юйцунь? – нечитаемый взгляд У Се мазнул по лицу подобравшегося мальчишки, останавливаясь на залитом крупными каплями дождя окне. - Я хотел поговорить с тобой, прежде чем уехать на несколько месяцев. - Поговорил, - чуть помедлив, кивнул босс У. – Предупреди меня или Панцзы, когда соберешься возвращаться. Мы отвезем тебя на станцию. - Я буду звонить, обещаю! - Да, конечно, - вернув горящему энтузиазмом парню натянутую улыбку, У Се поднялся из-за стола, стремясь поскорее оказаться среди шумных и совершенно невыносимых посетителей Силаймянь, чтобы иметь возможность осмыслить все сказанное Ли Цу. Говорить окрыленному парню о том, что в предгорье Тибета едва ли найдется хотя бы одна вышка сотовой связи, по его мнению, не стоило. В конце концов, босс У за всю свою жизнь исчезал гораздо чаще и далеко не на два-три месяца, да и предупреждал об этом далеко не всегда. Поэтому Ли Цу имел право заниматься тем, чем ему, действительно, хотелось, и с теми, с кем ему было интересно и важно разделить свои впечатления, удачи и поражения. - Куда ты? – подорвался следом за стремительно вскочившим со своего места наставником начинающий расхититель. - Помогу Панцзы с нашими посетителями, - ровным тоном бросил У Се. - Но ведь он сказал… - Отдохни. Можешь занять любую свободную комнату. Здесь их много. Я попрошу Сяогэ составить тебе компанию. - Но я хотел поговорить с тобой, - откровенно недоумевая из-за резкой смены настроения светлого ума Железного Треугольника, возразил Ли Цу. - Да, конечно. Сегодня будет сложно добраться до станции. Так что… - Я не собирался уезжать сегодня, - пробормотал начинающий расхититель. - Тогда у нас еще будет время для разговора. Дождь закончится не раньше завтрашнего вечера. - Тебе, действительно, нужно идти? – упорно отводя глаза, начинающий расхититель спрятал подрагивающие руки в огромные карманы, сжимая кулаки. Весь вид наставника говорил о том, что спорить с ним бесполезно, как и просить остаться. Еще несколько минут назад расслабленно ведущий беседу У Се выглядел напряженным и собранным. Именно таким он запомнился Ли Цу на побережье Линьгао, когда его накрыло волной подступающей паники, выплеснувшейся в самую настоящую истерику. - Сяогэ подменил меня сегодня, пока я ездил за заказом Панцзы. И заставлять его и дальше находиться среди людей – плохая идея. - Разве Чжан Цилин не работает вместе с вами? - Да, конечно, - в который раз за последние несколько минут согласно кивнул босс У, быстрым шагом пересекая остаток пути до лестницы. У Се отдавал себе отчет в том, что малодушно сбежал, неуверенный в собственных силах скрыть разочарование от несбывшихся надежд. Ожидать от парня глубокой привязанности, конечно, не стоило, и У Се это прекрасно понимал. Не стоило надеяться и на то, что Ли Цу приедет просто так, потому что соскучился или захотел повидаться. Но где-то в глубине души босс У все же верил в не безосновательность своего желания стать для мальчишки кем-то большим, чем просто человеком, внезапно оказавшимся его биологическим отцом (слышать, как тот называет его отцом во сне, созданном ванляном, оказалось приятно). Хотя и признавал – даже из Сяогэ вышел намного лучший отец, чем он сам. По крайней мере, именно Цилин был тем, кто добровольно взялся успокоить парня после – пускай и непродолжительного – нахождения в руках подосланных Ся Вэнем бандитов, в то время как сам У Се просто оттолкнул, принявшись за разоблачение очередного замысла Ци Юя. По крайней мере, искренний интерес Ли Цу к Цилину способствовал относительному балансу взаимоотношений начинающего расхитителя и его блудного, никудышного отца. Оставшись один на один со своими мыслями, Ли Цу едва не пропустил момент появления на пороге кухни Чжана. Воин не спешил приближаться, отрешенно смотря из-под накинутого на голову капюшона синей худи. На абсолютно бесстрастном лице застыла маска настороженной отчужденности. Все-таки У Се был прав – Чжан Цилину не стоило слишком долго оставаться среди находящихся в изрядном подпитии гостей фермерского ресторанчика. Вряд ли пьяные разговоры, пошлые шутки и любопытные взгляды приносили ему счастье. - Чжан Цилин, чем ты все-таки занят помимо помощи с рестораном? – найдя в себе силы оторвать глаза от давно опустевшей чашки, Ли Цу всмотрелся в красивое лицо, получая в ответ безмолвное пожимание плечами. – Тебя прислал У Се? - У Се попросил показать тебе комнату. - Он сказал, что я бросил учебу, и на следующей неделе еду с Лю Саном и Ли Цзялэ в предгорье Тибета? - Ммм… - Чжан Цилин, думаешь, я принял правильное решение? – распластавшись грудью по столу, убито простонал начинающий расхититель. Стоило вот так проговорить все сказанное наставнику еще раз, и причина резкой смены настроения У Се начинала вырисовываться во всех красках. Умудриться всего парой фраз расстроить человека, столько сделавшего ради него, для него… Мысленно обозвав себя самым изощренным образом, Ли Цу снова посмотрел на невозмутимого воина, готовясь услышать что-нибудь о собственных недалеких умственных способностях или увидеть периодически мелькавшее в разговорах с людьми на дне непроницаемо темных глаз раздражение. Но ни того, ни другого не последовало. Цилин просто продолжал смотреть в ответ, буквально пригвоздив затаившего дыхание мальчишку своим пристальным взглядом к прохладной шероховатой поверхности кухонного стола. Привычно потянувшись к запястью, начинающий расхититель чертыхнулся, нервно перебирая объемный рукав халата. Оставшийся в песках старинный браслет – подарок Железного Треугольника – фантомным холодом опалил кожу, напоминая Ли Цу о его собственной исключительной безалаберности. - Я потерял его. Признаться в собственной никчемности бесстрастному воину оказалось намного проще, чем дерзкому во многих отношениях наставнику. На безучастном лице не дрогнул ни один мускул, лишь смотрящие с привычной отчужденностью глаза стали немного темнее, завораживая своей первородной тьмой, поселившейся на самом их дне, как отражение потаенных уголков в душе Чжан Цилина. - Я и Чжоу Жэнь, - Ли Цу ненадолго замолчал, вдумчиво всматриваясь в одинокие, прилипшие к стенкам чашки желтоватые лепестки. – Мы испугались, когда побережье начало разрушаться. Поэтому побежали. Знаешь, я, правда, хотел вернуться за браслетом, но Чжоу Жэнь остановил меня. - Хорошо. - Нет, - упрямо качнул головой начинающий расхититель. – Я потерял ваш подарок, и мне, действительно, очень жаль. - Ты жив, - напомнил Сяогэ, усаживаясь напротив подавленного парня. – Этого достаточно. - Я снял его, потому что нервничал, и был напуган. Мы слышали голоса из переносной станции, крики людей, рычание и еще какие-то звуки. И я не знал, что делать. Вы сказали, что обязательно вернетесь, но рации не работали, и станция вышла из строя. А потом все начало рушиться. - Ты спас Чжоу Жэня? - Ну, я думаю, это было взаимно. Хотя сначала мне хотелось его избить, - с обезоруживающей частностью признался Ли Цу. – Чжоу Жэнь лез не в свое дело. Рассказывал мне о своей семье. И все время спрашивал, почему я не называю У Се отцом. - И почему? – неожиданно выдал Цилин резко изменившимся тоном. - Это так важно? – начинающий расхититель поморщился. – Я не заметил, чтобы У Се возражал, что я его называю У Се. Кажется, ему все равно. - Это не так. - А? - Поговори с У Се, - вернув лицу отстраненное выражение, посоветовал воин, поднимаясь из-за стола, коротким жестом пригласив мальчишку следовать за собой. Просторный коридор, по которому Ли Цу следовал за Чжаном, отличался своим аскетизмом. Пройдя мимо нескольких запертых дверей, Цилин остановился напротив одной из них. Ручка повернулась с тихим щелчком, дверь отворилась, пропуская парня в небольшую светлую комнату, отчего-то похожую на ту, что он занимал в Ушаньцзюй. - Комната У Се напротив, - чуть потеплевшим голосом сообщил Сяогэ, улавливая повисшее в воздухе замешательство. - Чжан Цилин, постой, - быстро сориентировавшись, когда Чжан уже собирался оставить его наедине со своими мыслями, Ли Цу изловчился, перехватывая бесстрастного воина за рукав худи. То, что от него могут избавиться, как от надоедливого комара, парень осознал мгновением позже, едва не столкнувшись носом с выступающим дверным косяком. Выгнутая бровь Сяогэ была лучшим знаком того, что внимание этого невероятного человека принадлежит ему. И, вероятно, стоило бы начать говорить, чтобы разбить неловкость, короткими электрическими разрядами нервной дрожи прошивающую тело юного расхитителя, однако все мысли как назло в одночасье вылетели из головы, оставляя ее совершенно пустой. Недоумение, призрачным иллюзорным напылением осевшее на застывшем лице Чжана, сбивало с толку, мешая собраться с духом и пуститься в длинные запутанные объяснения, постепенно формирующиеся где-то на задворках сознания, отдающие пафосом и настолько же неясные самому Ли Цу. С трудом разлепив непослушные губы и промычав нечто совершенно невразумительное, Ли Цу попытался отстраниться, смирившись с собственной никчемностью, но был остановлен сильной рукой, без труда удерживающей его за плечо, не причиняя при этом ровным счетом никакого дискомфорта. Сяогэ медленно наклонился вперед, чуть сгорбив спину для удобства: Ли Цу и У Се, по мнению воина, походили друг на друга, куда больше, чем казалось на первый взгляд, и даже разительные отличия в некоторых чертах характера делали их обоих важными, нетривиальными, интересными и такими необходимыми в глазах Цилина. Определенно, мальчишке не доставало практических навыков и опыта его отца во многих вещах, однако в своем замешательстве Ли Цу с невероятной точностью копировал поведение отца, с той лишь разницей, что У Се продолжал бы говорить, путаясь в словах и сбиваясь с верной мысли, но не позволяя себе отступить и замолчать на полуслове. - В чем дело? – так и не дождавшись никакой иной реакции от парня, кроме бестолкового шевеления губами и частого моргания, все же поинтересовался Сяогэ. - Разве не очевидно? – сглотнув горький комок, просипел начинающий расхититель. - Очевидно, что? - Разве не очевидно, - справившись, наконец, с голосом, четче повторил Ли Цу, - что У Се не хочет разговаривать со мной? - Это не так. - Он сбежал, как только я…, - оборвав самого себя на середине фразы, Ли Цу нервно отступил на шаг назад, опуская голову. – Кажется, я обидел У Се. - Это не так, - в своей неизменной манере снова возразил Цилин. - Я приехал сюда, чтобы поговорить с ним, - с обезоруживающей честностью признался начинающий расхититель. – Но не смог удержаться, и сказал, что хотел предупредить о своем отъезде. Думал сначала обсудить все с У Се. - Поговори с ним. Длинные пальцы сжали плечо чуть сильнее, оставляя на нем печать незримой поддержки. И Ли Цу захотелось почувствовать эту силу, как нечто реальное и заземляющее. Несообразное желание вызывало предательское жжение в глазах: Чжан не был склонен ни к сентиментальности, ни к спонтанным физическим контактам (разве что с У Се и вечно притягивающим воина в свои медвежьи объятия Панцзы). Он, определенно, умел выражать свои эмоции и чувства, мог исполнить просьбу начинающего расхитителя, подарив мимолетное прикосновение или даже короткое ничего, вероятно, для него самого не значащее объятие, однако в отношении Ли Цу никогда не делал ничего без веской на то причины. Словно боялся навредить, при этом оставаясь рядом, когда это было необходимо. Чжан Цилин стал для парня надежным другом, всегда молча предлагающим свое основательное твердое присутствие в особо скверные моменты налаживающейся жизни, как нечто само собой разумеющееся и не обязывающее ни к каким ответным действиям со стороны самого Ли Цу. Неуверенно кивнув, начинающий расхититель плотнее закутался в пропахший лосьоном Панцзы уютный халат, борясь с желанием плюнуть на все условности и показать Чжану, насколько он ценит все, что тот делает для него, не прося ничего взамен. - Я поговорю, - он решительно поджал губы, незаметно прикусывая щеку изнутри: эта странная вспыхнувшая и снова угасшая боль помогла принять окончательное решение. – Я заставлю У Се выслушать меня. Взгляд, которым наградил его Чжан Цилин, стал последней каплей в океане бьющихся о собственноручно выстроенную преграду эмоций, снося ненадежную плотину. Откровенность за откровенность. Ли Цу был готов признаться наставнику во многом, рассказать все, что его гложет, но в ответ собирался получить ничуть не меньше, а, возможно, даже немного с лихвой, чтобы знать наверняка: ждут ли его где-то на самом деле.***
Ли Цу честно старался не поддаваться панике, но настрой У Се после состоявшегося разговора оставался все тем же: весь вид наставника говорил о с усилием подавляемых эмоциях, позитивных или негативных – судить мальчишка не брался, покорно ожидая реакции на свои сбивчивые объяснения. От поездки его никто не отговаривал, решение о прекращении учебы никто не осуждал, за потерянный подарок никто не ругал, а обсуждать позорный плен в руках дружков-бандитов Бэй Тоу никто и подавно не намеривался, принимая каждое сказанное слово, как факт, как данность, как непреложную истину. Все, чего удалось добиться начинающему расхитителю: добродушной шутки, брошенной Панцзы, спокойного взгляда Чжан Цилина, и слов о том, что он сам хозяин своей жизни от У Се. И от всего этого становилось невыносимо обидно и страшно. Как тогда, на побережье. Но на этот раз на помощь не пришел даже замерший неподвижной статуей Чжан Цилин. У Се слушал внимательно, не перебивая, приняв абсолютно все доводы, которыми сыпал Ли Цу, попросив лишь о разумной осторожности в новом путешествии и пожелав удачи и всяческих успехов. Окончательно выдохнувшись на третьем десятке минут непрерывного словесного потока, мальчишка позорно заикнулся где-то в самом начале заготовленной фразы, придушено замолкая. Его выслушали, как и обещали. Разрешили оставаться в доме столько, сколько он пожелает. Но совершенно не желали отвечать взаимностью на откровения. И заставить босса У сделать что-то подобное виделось маловероятным. - Сяогэ сказал, что ты слышал что-то, транслируемое станцией на побережье, - прервав затянувшееся молчание, задумчиво проговорил У Се. От знания того, что интерес к необъяснимому феномену явно вызвал больший отклик со стороны светлого ума Железного Треугольника, легче не становилось. Стиснув зубы, Ли Цу отрывисто кивнул, усилием воли подавляя возобновившийся приступ жалости к себе. - Крики, неразборчивые голоса, рычание, звуки борьбы, - принялся монотонно перечислять он, устраиваясь вполоборота к нерушимому трио, так, чтобы выражение его лица не было видно с того места, где расположился наставник. - Я навел справки. Во времена Второй мировой войны на побережье Линьгао высадился отряд японских солдат. Все тридцать шесть человек бесследно исчезли. Не было найдено ни их останков, ни оружия. Ничего. Спустя несколько дней у берегов Линьгао пропала экспедиционная группа, в состав которой входило двадцать четыре человека: трое ученых и двадцать один представитель китайской народной армии. - Как в Хэйчжу? – немного приободрившись, предположил Ли Цу. - Все, на что указали очевидцы – несколько подземных толчков в обоих случаях. Среди жертв ранившего меня паука я заметил одного японца. Он не был похож на военного, но если верить военным сводкам, в составе разведывательной группы на Хайнань также высадилось пятеро ученых. Цель их пребывания на острове до сих пор хранится под грифом секретно. Вероятно, они разрабатывали какое-то оружие. О экспедиционной группе, кроме факта их бесследного исчезновения, никаких сведений не сохранилось. - Поэтому ни я, ни Чжоу Жэнь не поняли ни слова, - потрясенно заключил начинающий расхититель. – Хотя одна фраза звучала довольно разборчиво: «Бегите!». - Мне кажется, ты и Чжоу Жэнь столкнулись с феноменом электронного голоса*(1). - Тяньчжэнь, хочешь сказать, что души погибших солдат и ученых пытались предупредить парней об опасности? - Описание сказанного Ли Цу уже фигурировало в одном из документов Национальной библиотеки. Газетная вырезка о событиях одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года. Радиолюбитель поймал необычный сигнал на неиспользуемой частоте и подробно расписал все, что ему удалось расслышать. Все слово в слово. - Я не… - Ты не мог знать об этом, - развеял опасения парня босс У. – Эта не та информация, которая доступна повсеместно на территории Китая. Поэтому вы двое слышали то, что слышали. - Когда мы убегали от зыбучих песков, то я видел карту. Или что-то вроде того, - смирившись с предпочтением наставника, направившего разговор совершенно в иное русло, поделился начинающий расхититель. – Все побережье было в рытвинах, похожих на лабиринт. - Строенный взрыв вызвал частичное проседание гробницы, - ничуть не удивившись, кивнул У Се. – Вероятно, из-за близкого расположения к воде, тоннели погребального комплекса, находящиеся на верхних уровнях, затопило. Это к лучшему. - Но ведь вы так и не нашли главный вход! - Главный вход не всегда существует. Некоторые гробницы запечатываются сразу после погребения. Тем более, мы прошли весь лабиринт от начала до конца. Другого способа попасть в погребальный комплекс просто не существует. Только через разрушенные ловушки. У Се замолчал, позволяя густой тишине, нарушаемой лишь каплями барабанившего по окнам и крыше дома дождя, заполнить все доступное пространство. Только сейчас Ли Цу осознал, что остался один на один с наставником: Чжан Цилин и Панцзы неведомым образом испарились из накрытой пеленой вечернего сумрака кухни, не потревожив погрузившегося в раздумья парня. - Ты разочарован? – не смея повысить голос, едва различимым шепотом проговорил начинающий расхититель, то ли спрашивая, то утверждая. – Во мне. - Нет. - Я бездарен, - словно не слыша четкий однозначный ответ, продолжил бросаться самообвинениями Ли Цу. – Ты, Чжан Цилин, Панцзы, Хэй Яньцзин… Вы столько сделали для меня, обучили, а я даже не смог выполнить твою просьбу. Там, на побережье. Я испугался, убежал и снова заставил тебя и остальных спасать меня. Ты должен быть разочарован! – вспылил, наконец, он, вскакивая со своего места. Нервно мерея кухню шагами, Ли Цу проигнорировал ошеломленный взгляд наставника и короткий удивленный возглас, сорвавшийся с его губ. Смешавшиеся в единый коктейль эмоции требовали выхода. - Ли Цу, ты пытаешься убедить в своих предположениях себя или меня? - Я просто хочу знать! Невозможно не разочароваться в… таком! Не после всего, что я наговорил тебе! Не после того, как попался в руки бандитов и устроил истерику на том побережье! Не после… Ведомый собственными неконтролируемыми эмоциями, Ли Цу попытался сбросить со своих плеч теплые ладони, тут же вцепляясь в руку наставника, стоило теплу испариться. - Признаю, мне было обидно слышать, что ты приехал сюда только ради того, чтобы сообщить о своем отъезде, - прижав к себе дрожащего парня, У Се зарылся пальцами в непослушные волосы, успокаивающими круговыми движениями проводя свободной рукой по до предела напряженной спине. – Но это твоя жизнь, и никто не сможет прожить ее за тебя. Если ты хочешь провести свои лучшие годы в разъездах, с головой окунувшись в мир приключений – это твое право. Однако я не разочаруюсь в тебе только из-за того, что ты хочешь жить по-своему. И уж точно не из-за того, что ты попал в беду или был напуган. Знаешь, меня столько раз спасали. Совершенно незнакомые люди или, наоборот, те, кто должен был присматривать за мной. И те и другие зачастую ругали меня, говорили о моей никчемности. Но только не Сяогэ и Панцзы. Хотя им доставалось чаще всего. - Чжан Цилин не может разочароваться в тебе, - зарывшись носом в ворот рубахи светлого ума Железного Треугольника, пробормотал Ли Цу. – И Ван Панцзы тоже. Ты слишком важен для них. И… для меня, - чуть помедлив, едва слышно признался он. - Сяогэ хорошо хранит секреты, но в этот раз он сдался и рассказал, что у тебя состоялся разговор с Чжоу Жэнем. И этот разговор расстроил тебя. - Чжоу Жэнь сказал, что рос без отца и хотел бы, чтобы на его месте оказался ты. - Неразумное желание, - покачал головой У Се. – Любой справится с этой ролью лучше меня. Из Сяогэ и Панцзы получились гораздо лучшие родители, чем я. - Но это неправда! – слабо воскликнул начинающий расхититель, пряча лицо на груди босса У. Так было намного спокойнее. И по какой-то совершенно неизвестной причине Ли Цу точно знал, что на этот раз его не оттолкнут, пока он сам не захочет уйти. - Эй, ты не разочаруешь и не обидишь меня, если признаешь очевидное, - легко рассмеялся в ответ У Се. – Достаточно того, что ты предупредил о своем отъезде. - Я бы хотел путешествовать с тобой. С вами. Но предложение Лю Сана и Ли Цзялэ очень… эмм… - Интересное? – осторожно подсказал босс У. - Увлекательное. И я решил попробовать. - Хорошо. - Но ведь я обещал звонить. - Боюсь, ты не сможешь выполнить своего обещания, Ли Цу. Там, куда ты отправишься в составе экспедиции, вряд ли найдется хотя бы одна вышка сотовой связи на ближайшую сотню ли. - Я откажусь, - поспешно заверил начинающий расхититель, вызывая тихий смешок со стороны наставника, теплой волной прошедшийся по виску. - Нет необходимости. Ты имеешь полное право развлекаться со своими друзьями и товарищами по команде, никому не отчитываясь. - Когда ты ушел разбираться с теми бандитами, я думал, что ты сожалеешь о нашем родстве. И, в результате, Чжан Цилину пришлось терпеть мою истерику. - Сяогэ отлично справился. И он сделал это просто потому, что ты дорог ему, - вкрадчиво пояснил У Се. Говорить с Ли Цу вот так, стоя обнявшись посреди скрадываемой сумерками кухни, было непривычно. Хотя от того, что мальчишка отчаянно прижимался к нему, делясь своими переживаниями, становилось намного спокойнее. Впервые босс У не просто знал об эфемерной, существующей между ними родственной связи, он имел возможность почувствовать ее. - Знаешь, с чего начался наш разговор с Чжоу Жэнем? – собравшись с силами, скороговоркой проговорил Ли Цу, получая в качестве ответа вопросительное мычание, больше характерное для немногословного Чжан Цилина, чем для языкастого наставника. – Он спросил, почему я не называю тебя отцом, - тяжело сглотнув, продолжил начинающий расхититель, не позволяя У Се заглянуть в свое лицо. – Когда вы были в гробнице, я видел сон. Видел тебя и Чжан Цилина. Вы вели себя очень… откровенно. А потом появились Ван Панцзы и Сяо Мэй. И я почувствовал, что все это не по-настоящему. Я попросил тебя вернуться. Сказал, что все и так счастливы, чтобы у тебя не было причин оставаться в том сне. Я назвал тебя отцом. И ты послушал меня. - Ли Цу, - пораженно выдохнул У Се, не зная, что именно должен сказать, и стоит ли вообще говорить о событиях, происходящих в созданном ванляном иллюзорном мире грез. - Чжан Цилин – друг, - твердо заявил начинающий расхититель. – Ван Панцзы, - задумчиво протянул он, - надежный и веселый. А ты мой отец. Ни кто-то из них, ни Ли Имин, а ты. И я бы хотел, чтобы так было в реальности. Чтобы я мог называть тебя отцом. Хотя бы иногда. - Ты можешь. - Не могу, пока не стану лучше. Семья У и ее партнеры против моего присутствия в твоей жизни, они постоянно обвиняют тебя во всех грехах, в Цзюмэнь постоянно сплетничают и смеются над тобой из-за того, что твоим сыном оказался я. Если я при всех назову тебя отцом, то… - Ли Цу, - прервал сбивчивый монолог У Се. – Все эти люди просто завидуют. У них нет реальной власти над ситуацией, поэтому они стремятся навредить любым доступным способом. Даже если что-то случится со мной, Сяогэ не допустит, чтобы ты пострадал. - Вы можете пострадать из-за меня! Я хотел поехать в экспедицию вместе с Лю Саном и Ли Цзялэ не просто из праздного любопытства. Я хотел научиться быть расхитителем. По-настоящему хорошим расхитителем. Чтобы ты мог гордиться мной. - Я и так горжусь тобой, Ли Цу. Горжусь тем, что ты есть в моей жизни. Ты – то немногое хорошее, что я умудрился сделать в ней. - Этого недостаточно, - неуверенно промямлил Ли Цу, делая над собой усилие и заглядывая в совершенно спокойные и уверенные глаза наставника. - В этом мире нет ничего достаточного. Ни тебе, ни мне никогда не стать теми, кого в нас хотят видеть другие. Мне никогда не стать примерным семьянином и востребованным, уважаемым архитектором. Тебе никогда не сыскать любовь и принятие со стороны завистников. Но, и у тебя, и у меня есть Сяогэ и Панцзы. Этого всегда будет достаточно. Они оба принимают нас такими, какие мы есть. Им наплевать на мнение большинства. И мне тоже. Ты мой сын, хотят окружающие этого или нет. - Я могу вернуться? - Когда пожелаешь. - Я поеду. Потому что уже принял решение. Но я обязательно вернусь, отец. Теплые объятия, окружившие его со всех сторон, показались Ли Цу вечностью. Прекрасной, наполненной любовью, домашним теплом, уютом и уверенностью в завтрашнем дне. У Се, Чжан Цилин и Панцзы обнимали каждый по-своему: бережно, невесомо, эмоционально, но все вместе, как настоящая семья. Быть в самом сердце Железного Треугольника – невероятное чувство, от которого начинала кружиться голова, на глазах выступали предательские сентиментальные слезы, на губах играла совершенно нелепая, яркая улыбка, а в душе, наконец, поселилось долгожданное спокойствие. Теперь Ли Цу чувствовал себя, по-настоящему, счастливым. Теперь он был дома. _____________________________________________________________ Комментарий к 60 главе: Авторы решили добавить немного семейной драмы и разобраться, наконец, в взаимоотношениях У Се и Ли Цу, а еще со странными голосами из переносной станции. Это первая глава второй мини-арки. Следующая будет посвящена очередной гробнице. Ведь Железный Треугольник просто не может жить без приключений. Но состоится это событие не раньше середины сентября. Примечания: 1. ЭГФ – электронный голосовой феномен – звуки, обнаруживаемые на электронных записях и интерпретируемые как голоса духов, которые были либо непреднамеренно записаны, либо намеренно запрошены и записаны. Определённое распространение получили паранормальные объяснения этого феномена (такие, как связь с умершими людьми), известного так же, как белый шум, то есть явление, при котором на различных регистрирующих технических устройствах (магнитофоны, радио, ноутбуки и т.д.) возникают осмысленные сообщения, в которых голоса часто представляются обитателями астрального мира (мира духов). ---------- С уважением к читателям, Pushok Mandarin и Mandarinoviy Pushistic ---------- С уважением к читателям, Сюньлу ---------- С уважением к читателям, Хико Сэйдзюро и Изабелль ---------- С уважением к читателям, Енот и Панда