И поцелуй немного больше, чем любовь

Что касается того лаза... Хун пролез в него без особых проблем. Напуганный, он неустанно бежал вперёд, пока позволял адреналин в крови. Его окружали серые стены и чёрные переулки, но ни в одном из них он не увидел вампиров или людей. Это была старая часть города, закрытая от Пелеша по каким-то причинам. Дома во тьме казались полуразрушенными, тут и там мелькали следы вампирских когтей. Какое-то сражение произошло на этом месте, однако Хуну было некогда думать об этом. Он бежал вверх, пока на вершине холма не споткнулся и покатился кувырком дальше. Распугав стайку крыс, он услышал их дикое пищание, но не испугался. С крысами он был знаком давно. Пробираясь через завалы в этом злосчастном месте, в один момент Хун увидел просвет. Среди груды камней было слепящее белое пятно. И он пополз туда, царапаясь и набивая синяки. Неважно, сколько усилий это бы заняло, он должен был выбраться, чтобы вернуться более сильным. Уж тогда наглый Му Цин, выпнувший его наружу, узнает, как горька месть для тех, кого она постигнет. Снаружи подземелья Хуна ждал свет и бесконечное голубое небо. Повсюду был песок, но без ветра он оставался на месте, изображая собой роскошный пейзаж пустыни. И мальчику не оставалось ничего больше, кроме как двинуться в противоположную Пелешу сторону. Он знал, что еды и воды хватит ненадолго, к тому же его нога всё ещё ныла. Но это не было проблемой. Хун был достаточно целеустремлённым, и никакая травма не могла его остановить. Казалось, даже если бы в него попала пуля, раздробив череп, он бы всё равно продолжил идти. Ради Се Ляня. Только чтобы вернуться и не доставлять проблем. Чтобы защитить того, кто защитил его самого. Однако когда Хун увидел на горизонте несколько зданий у оазиса, чужаки встретили его не слишком дружелюбно. Первым из-за колючего забора вышел мужчина. Хмурый и разодетый не по погоде. На его голове был пучок и лента от него развевалась после каждого шага. Этот мужчина должен был помочь, но он грубо схватил Хуна, будто нашкодившую псинку, и принялся осматривать. — Кто ты? Откуда? Зачем пришёл? — Заглянув в чужие глаза, Фэн Синь поморщился. Он ненавидел вампиров, потому красный глаз вызывал у него бурю неприятных эмоций. В любом случае, Хун сказал столько правды, сколько мог. Он был человеком, и это ли не главное? Он никому не доставит проблем. Фэн Синь, похоже, не верил в это. Однако он верил, что такое маленькое полувампирское исчадие ада можно перевоспитать. К тому же, как человек, побывавший в Пелеше и сбежавший оттуда, Хун мог принести очень много пользы. И наконец, это правда был человек, и Фэн Синь не мог не помочь ему выжить в новом мире. — Что ж... Выясню, что обманываешь меня — застрелю, — он говорил так уверенно и жёстко, что Хун вовсе не сомневался в подобном исходе. Но и обманывать он никого в планах не имел. Фэн Синь отпустил мальчишку на землю и проводил до подобия штаба. Людей там осталось не так уж много. От силы человек пятнадцать. Фэн Синь оказался главой отряда, но осматривала его Юйши Хуан. С какой-то особенной лаской она обработала следы на теле и наказала ходить на покалеченной ноге как можно меньше. Правда из всего осмотра Хун запомнил только травянистый запах лекарств, от которого у него кружилась голова. После всего, Фэн Синь созвал собрание, куда Хуну также пришлось идти. И там он смог взглянуть на остальных членов боевого отряда. Из них особенно выделялись — похожий на тигра мальчишка Лан Цяньцю, взъерошенный Цюань Ичжэнь, который только и грезил, что есть да драться, Инь Юй. Его Хун заметил, только потому что тот стоял рядом с Фэн Синем. Бледный и блеклый, он занимался документацией. На удивление даже во время такого апокалипсиса, бумажки всё ещё были нужны. Затем внимание привлекли пустые места. Хун хотел спросить, но чувствовал, что пока не имеет на это права. Более того, у него хотели отнять имя. И так как он был волен хотя бы выбирать новое, то сменил его на Хуа Чэн. Это довольно поэтичное прозвище напоминало о его надежде на то, что люди и вампиры смогут жить вместе. Тогда он непременно разыщет Се Ляня вновь. Двух человек не хватало, но никто не трогал их стулья, как будто они ужасно сильно надеялись вернуть своих товарищей. Что с ними стало было загадкой. Да и кто эти люди? Что, если он их видел? Он мог быть полезен. После собрания он подошёл к Юйши Хуан, чтобы задать интересующий вопрос, и та ответила: — Рядом с Фэн Синем раньше сидела Наньгун Цзе, а на другом пустом месте Хэ Сюань, однако их нет уже больше года. Ни вестей, ничего. Все немного отчаялись, однако генерал верит в их возвращение, — девушка мягко кивнула и Хуа Чэн только тогда заметил яркий красный шрам, перетягивающий её шею, словно петля. Похоже что Юйши Хуан отчаялась больше всех, но Хуа Чэн не мог ничего сказать по этому поводу. В конце концов, он тоже долго не имел смысла жить, особенно в таком мире. Но после встречи с Се Лянем... Он передумал. Теперь у него было чем заняться. Например, выжить и стать сильней. После их разговора к нему также подошёл Фэн Синь и вручил повязку для алого глаза. — Стрелять будет сложнее, зато никто не будет волноваться. Люди и правда встретили его не очень тепло. Они все с некоторой осторожностью смотрели на его глаз, но Хуа Чэн хотел влиться в компанию, так что всё же надел повязку, скрыв свою вампирскую часть от окружающих. Таким образом, Хуа Чэна приняли как часть некой семьи. Пусть некоторые относились к нему с подозрением, но Фэн Синь сказал не обращать внимания. А кто он такой, чтобы не выполнять волю генерала? Во всяком случае, Хуа Чэн пока не возникал и молча осматривался. Он не так сильно хотел завести друзей сколько просто не хотел обзавестись врагами за такой короткий промежуток времени. Он шатался по зданию, пока юноша года на три старше не проводил его. Этот Лан Цяньцю был крайне дружелюбным, и целый день таскался за Хуа Чэном, чтобы всё ему показать. От тренировочной площадки до верёвок, на которых сушилось бельё. Одно единственное чёрное ханьфу лежало сложенным вне досягаемости Солнца. — Это Наньгун Цзе. Фэн Синь оставил, — объяснила ему Юйши Хуан, не торопясь. И Хуа Чэн снова кивнул ей в ответ. Похоже эта Няньгун Цзе была здесь крайне важной персоной. Но девушка запретила ему расспрашивать дальше и даже спрашивать у Фэн Синя. — Это было бы очень плохо. Каждый раз он злится, когда речь заходит о ней. Её нет уже пять лет, а Хэ Сюаня целых два года. Хуа Чэн лишь подумал, что те наверняка умерли, если попали в Пелеш. Дети легче приспосабливаются к обстановке там. Но вот взрослые... Гораздо чаще они становятся пожизненными рабами в том или ином смысле. Он знал это, так как пережил многое. Хуа Чэн родился в этом городе. В трущобах жила его мама, а также он имел несколько братьев и сестёр. Нормальных. С нормальными генами и одноцветными глазами. Он рос с ними и никогда не чувствовал себя достаточно комфортно. Пока старших не отправили работать, а одного из младших не забрали как котёнка в вампирский дом. За попытку побега его маленькую сестрёнку испили до дна местные стражи, однако это дало Хуа Чэну шанс сбежать. Так он и слонялся днями и ночами по Нор-Гри в поисках пропитания. И так он познакомился с «добродушным» Му Цином, что раз в некоторое время наполнял пустую грязную коробку едой. Но Се Лянь поразил его куда больше. Какой вампир стал бы так заниматься с человеческим ребёнком? Ещё и самостоятельно. Му Цин и Се Лянь были для Хуа Чэна примером не плохих вампиров, но это ещё не значило, что он не ненавидел всех остальных. Сделал маленькое исключение. И для этого маленького исключения он был готов на всё. Даже терпеть постоянно недовольные взгляды остальной команды. Никто не хотел говорить ему достаточно, а Фэн Синь первый считал его шпионом, пусть и не говорил этого. Только Юйши Хуан, святая женщина, заботились о нём, практически как мать. Она отвечала за овощи и фрукты, растущие на берегах оазиса, следила за ними, приносила воду тем растениям, которые не могли сами получить её природным путём. И абсолютно все в этом гиблом месте её уважали. Впрочем, Фэн Синь в свою очередь, хоть многого не рассказывал, но учил Хуа Чэна. Он тренировался писать корявые записки, стрелять из лука и револьвера, управляться с мечом. Никто не знал, когда нагрянет опасность, а потому все солдаты в штабе были обучены разным тактикам и владели различными видами оружия. И помимо их генерала, другие также были не прочь посоветовать чего. Из всех коллег к нему более-менее дружелюбно относились именно те, кого он заприметил с первого взгляда. Лан Цяньцю оказался довольно вспыльчивым юношей с обострённым чувством справедливости. Он не горел желанием рассказывать о себе, но вовсе не из-за презрения к собеседнику. — Мои родители умерли совсем рано, когда я был ещё младенцем. Они умерли в бойне у Пелеша. Положили свои жизни ради светлого будущего человечества. А мы до сих пор тут! И нас всё меньше и меньше, — вот почему. Его лицо раскраснелось из-за гнева, и он схватился за меч, рассекая воздух, словно там стояли выдуманные вампиры. — От тех, кто вернулся, я слышал, что погибли они очень жестокой смертью. Вампир в зелёных одеждах преследовал их и смог обхитрить. А затем... Сломал их конечности и, наконец, шеи. Мне сказали, что он соединил их руки вместе. Как такое грязное существо посмел потешаться над их жизнью и любовью?! Лан Цяньцю треснул кулаком по столу, и лишь это вывело Хуа Чэна и ступора. У него не было слов. Ни «мне жаль», ни «прости». Он просто знал, о ком идёт речь. Прекрасно знал, ведь встречался с ним. — Так ты хочешь найти этого вампира и отомстить? — Хуа Чэн скучающе вздёрнул бровь. — Очевидно. Тогда Хуа Чэн отметил про себя, что этот парень может быть ему полезен в обмен на информацию. Вторым был Ичжэнь. Он хвостиком повсюду таскался за Инь Юем, а пока тот работал, покорно сидел рядом и смотрел, будто большая кудрявая собака. Казалось, скажи Инь Юй команду, и Цюань Ичжэнь тут же её выполнит. И что же за вкусность ему полагалась? Хуа Чэн увидел в чужих руках маленький стакан молока. Ну ещё бы. По общему признанию Ичжэнь был ребёнком. Большим и сильным. Но всё же ребёнком. Он не знал слова «манеры», ходил, куда ему вздумается, и предлагал окружающим сразиться или отправиться на охоту на вампиров. Усмирить его буйный нрав мог только Инь Юй. Ведь Инь Юй был самым терпеливым человеком во всём штабе. Заодно он был непредвзятым, что заставило Хуа Чэна в некоторой степени его уважать. — Не вертись, а то обольёшься, — он постучал стопкой бумаги по столу, сделав её ровной, и отложил подальше от Ичжэня, который послушно сел смирно. За этим было приятно наблюдать, и Хуа Чэн не смог сдержать ухмылки. — Инь Юй, как думаешь, нормально ли желание защитить человека, если общался с ним не так много? — Абсолютно, — тот даже не отвлёкся от заполнения очередного отчёта. Его брови были нахмурены, а рука выводила иероглифы столь быстро, что легко было засмотреться. — А вампира? Инь Юй поднял скептический взгляд исподлобья, но недолго посверлив им Хуа Чэна, вернулся к записям. Затем, занятый складыванием конверта, он ответил: — Нор-маль-но. История этого молодого господина была ещё интересней, по крайней мере Хуа Чэн слышал об этом. Он слышал о неком подвиге. Как Инь Юй за один раз убил сразу шесть вампиров. Но это не слишком вязалось с его образом тихого и скромного человека. Лан Цяньцю рассказывал об этом инциденте с восторгом, присущим ярым ненавистникам вампиров. Якобы давным-давно Инь Юй работал на ферме. В его обязанности входил мед.осмотр новоприбывшей еды. Он записывал различные выявленные заболевания и основной состав крови, после чего отправлял людей на саму ферму, в конце дня следя за запаковкой алых пакетиков. У одного мужчины, одетого подобно священнику, он забрал несколько пузырьков с посеребренной водой. И заработавшись, Инь Юй опрокинул эти склянки с панели так, что жидкость потекла прямиком в чан с кровью, где шла запаковка последних пакетов. Следующей ночью целая семья вампиров была найдена мёртвой. У них были вздувшиеся тела, а водянистые волдыри по коже образовывали ужасающую картину. Шесть вампиров. Шесть вампиров были убиты им абсолютно случайно. И само собой, Инь Юя приговорили к самому тяжёлому наказанию. Император велел вывести его на Солнце. Однако по счастливой на этот раз случайности на поверхности он встретил Цюань Ичжэня, который ему поверил. Хуа Чэн был в восторге от этой истории, в первую очередь потому что Инь Юй действительно был человеком. Его глаза были синего цвета, а во рту вовсе не было клыков. Когда он спросил об этом, то Инь Юй ответил: — Верно, я человек. Слишком лаконично. Похоже, что Фэн Синь попросил других не рассказывать много, однако и Хуа Чэн не дурак. Он понял, что люди здесь изобрели то, что может обратить вампира обратно в человека. На этот раз Хуа Чэн решил поговорить с самим генералом, чтобы не тратить время впустую. Он довольно быстро добрался до чужого кабинета и вошёл без стука. — Почему ты здесь? — Фэн Синь завёлся с полоборота. Словно ему не нужно было особых причин, было достаточно маленькой искры. — Это правда, что из вампира можно сделать человека? — Хуа Чэн бесцеремонно вошёл в кабинет и сел на свободное кресло. Здесь, в штабе людей, он чувствовал себя куда более уверенно, нежели в Пелеше, а потому позволял себе многое уже сейчас. — Инь Юй был вампиром, а теперь он тут. — Можно, но лишь из ранее обращённого. Фэн Синь позволил Хуа Чэну узнать оставшуюся часть истории. Когда Ичжэнь обнаружил Инь Юя под Солнцем, то завернул его в собственную одежду. Он не видел никакой опасности в этом вампире, зато знал, что в штабе требуется один подобный для эксперимента. Таким образом, он притащил Инь Юя в небольшое подобие лаборатории, которая скорее напоминала тюремную камеру. Вампир не мог сопротивляться, он почти умер под палящими лучами звезды. Так что ему удалось поставить укол без особых усилий. Формула ещё была не до конца выверена, и шансы были пятьдесят на пятьдесят. Однако им повезло. Спустя несколько мучительных суток они узрели, что клыки Инь Юя пропали, а краснота отступила с радужки, освободив место для синевы. После они узнали, что Инь Юй был когда-то обращён. И повтор эксперимента с настоящими вампирами ничего не дал. И всё же, это было серьёзное оружие по борьбе с кровопийцами. Хуа Чэн многозначительно кивнул. — У меня есть ещё вопрос, — он не знал, стоит ли его задавать, но он определённо ничего не боялся. А как говорят, попытка — не пытка, и ему было ради чего пытаться. Чем больше Хуа Чэн мог узнать, тем быстрее он мог бы влиться в эту разношёрстную компанию. — Ну? Фэн Синь словно не мог выносить его компании. Хотя он был явно спокойней, пока Хуа Чэн носил свою повязку. С ней он походил на какого-то пирата. Но он не жаловался, вполне понимая, почему люди не хотят видеть его красный глаз. Кто угодно посчитал бы это уродством, лишь Се Лянь относился к этому без неприязни. Для Хуа Чэна не было особой разницы, кто и насколько его любил. Он всего лишь хотел использовать всё, что возможно, чтобы вернуться в Пелеш и увидеть своего гэгэ вновь. — Кто такая Наньгун Цзе? После этого вопроса Фэн Синь скривился. Он явно не хотел говорить на этот счёт, однако он должен был дать хоть какое-то объяснение, просто чтобы сохранить собственное лицо. — Наньгун Цзе работала здесь, вот и всё. Она занималась отчётами, а затем... Получила серьёзное задание и всё ещё не вернулась. — Спустя пять лет? — Заткнись. Нечем заняться — иди пол мети. Хуа Чэн поспешно скрылся, чтобы в самом деле на него не скинули уборку. Эта Наньгун Цзе была крайне загадочной персоной. Мог ли он видеть её в Пелеше? Вряд ли. Но он не мог перестать думать о том, как трепетно Фэн Синь относился хоть к кому-то.