Собственническая природа дракона

— Где Чжун Ли? Был вечер. Фонари снаружи зажигались один за другим по мере того, как розовые и оранжевые лучи заходящего солнца за высокими горами растворялись в усыпанной звездами ночи. Хотя танцующие теплые цвета ещё не исчезли полностью, их заменили фонарики, несущие желания. Некоторые из них ещё были видны из комнаты на втором этаже похоронного бюро Ваншэн. Они освещали подножье горы Тигра, где в это время толпились работники туристических заведений. Чайльд всё ещё лежал на кровати консультанта, проведя большую часть дня среди шелковых простыней и бесконечного внимания со стороны Чжун Ли. Он уже поклялся, что будет готовить им еду сам, когда сможет спокойно стоять на ногах. Чжун Ли избегал морепродуктов настолько, что Чайльд начал скучать по вкусу свежей рыбы. На прикроватном столике стояла только что опустошённая миска с остатками ужина. Чайльд ждал, что Чжун Ли скоро вернётся с чаем, чтобы помочь смыть горький привкус лекарства, которое он принял, как только поел. Но вместо этого в дверь просунулась шляпа, украшенная цветком сливы. — Айя!.. Он сказал, что ты уже должен спать! Ну что ж, разве не счастье, что я всё равно приготовила для тебя чаю! Владелица похоронного бюро Ваншэн в семьдесят седьмом поколении распахнула дверь до конца, держа в тонких руках красный поднос с двумя чашками, позвякивающими о кольца на ее пальцах. Она отнесла его к столу и предложила Чайльду, который без колебаний взял одну и отхлебнул. Горечь от лекарств, которыми его пичкал Бай Чжу, все еще была слишком сильна, чтобы можно было опасаться печально известного кулинарного таланта Ху Тао. Чайльд схватил чай, не заботясь о том, был ли он хорош, и щедро допил залпом. Это было не лучшее, что он пробовал: заварено не так деликатно, как требовалось, и листья явно не подогреты так, как это сделал бы один консультант. Но вкус оказался намного приятнее горькой терпкости лекарственных трав. Хотя, возможно, в чай добавили слишком много сахара, ведь сладость жгла кончик языка. Не прошло и секунды, как Чайльд повторил свой вопрос. — Где Чжун Ли? — Он специально попросил меня не говорить тебе, что зайдёт в Заоблачный предел. Я не уверена, зачем именно, ведь он только сказал, что собирается собрать какие-то особые травы для обряда. Который мы проведем завтра. Ху Тао отхлебнула чай, потом приятно заулыбалась, хотя в ее взгляде скрывалось едва заметное озорство. Чайльд задался вопросом, не было ли у Чжун Ли привычки подбирать в свою компанию людей определенного типа, с выражением лица, похожим на то, которое он у себя самого часто видел в зеркале. — Необычно с его стороны. Не пользуется возможностью побродить по рынку и опустошить наши финансы. Я надеялась, ты посвятишь меня в его маленькие секреты! — Она закончила просьбу приглушенным шепотом, захихикала и выставила палец вперед, изобразив пистолет и прицелясь в Чайльда. Вспышка пламени и облачко дыма промелькнули возле черного кончика ее ногтя и исчезли, подмигнув, пока Ху Тао говорила. — Например, почему у меня в постели спит объявленный мертвым Предвестник. Да еще со стоическим выражением лица в духе «энциклопедии неполного рабочего дня». — Мертвым? — Это было неожиданно. Ху Тао резко отвлеклась от чашки на середине глотка и пробормотала тихое удивленное «о…». Кажется, она сбросила бомбу. Не то первое впечатление, которое она хотела произвести. Потребовалось мгновение, прежде чем Чайльд мрачно сообразил, почему его объявили мертвым. Смерть в глазах Царицы была лучше, чем самоволка или предательство. Осудить его — значит публично признать, что она потеряла одного из своих близких и самых преданных солдат, одного из Одиннадцати Предвестников. Трудно было определить, что сильнее вредит образа Царицы: отдать Чайльда другому Архонту или скромному иностранному консультанту похоронного бюро. Останки Гео и Крио энергий, едва заметные в окровавленных залах Заполярного дворца, сделались идеальным оправданием его смерти. Чайльду стало интересно, какую историю они сочинили для этой схемы. Они никогда не раскроют, что Гео Архонт жив. За этим последует возмездие куда более масштабное и слишком неотвратимое. Фатуи не справиться с Мораксом. И Одиннадцатый Предвестник теперь мог бы публично заявить о своем здравии и благополучии… но, возможно, это сделка в обмен на безопасность его семьи. Сделка, которую Чжун Ли мог бы заключить без ведома Чайльда. Подождите… Отправил ли Чжун Ли вообще то письмо его семье? Нет, иначе он бы сказал Чайльду. Верно? Если только держать его в неведении не было частью контракта. Это ведь не в первый раз… Чайльд представил, как Тевкр, Тоня и Антон плачут из-за его фальшивой смерти, у него неприятно скрутило живот. Продолжат ли его родители врать, что он продавец игрушек? Смотрел бы Тевкр на него так же, если они скажут мальчику правду? Сколько пройдёт времени, прежде чем семья вообще услышит о его смерти? Если они не получат от него вестей в ближайшее время, то… — Опаньки. Извини! — Ху Тао нервно хихикнула, ставя чашку обратно на поднос. Лицо Чайльда посуровело, и это заставило ее вернуться к объяснениям. — Я услышала, как один из сотрудников вашего банка упомянул про эту увлекательную весточку из Снежной, а затем, к моему удивлению, вы двое появились здесь, и совсем не так, как я ожидала. Думаю, мне все-таки не нужно отправлять черновик счета в банк Северного королевства. Жаль, но я всё равно рада тебя видеть! — Что тебе сказал Чжун Ли? — Чайльд допил чай и тоже поставил чашку. К сожалению, вкус лекарства все еще ощущался на тыльной стороне языка. Он очень хотел спросить о письме, когда в следующий раз увидит Чжун Ли, и знал, что это произойдет скорее раньше, чем позже. Бывшему Предвестнику будет, что с ним обсудить. — Он очень вежливо спросил, можешь ли ты остаться здесь. Я собиралась сказать «нет» — эти комнаты для скорбящих посетителей, а не полумертвых нахлебников, разрешены только полностью мертвые… но потом он сказал мне, что вам понадобится только одна комната… — Самодовольная ухмылка снова появилась на губах Ху Тао, и она подняла руку, чтобы прикрыть рот свисающим темным рукавом. Она хотела отчитать их с Чжун Ли и одновременно дразнилась. — Теперь я понимаю, почему он настаивал на встрече с Фатуи наедине после того, как они связались с нами. О-хо-хо-хо! Он дружит с деловыми партнерами, не так ли? Какой грязный старик этот господин Чжун Ли! В ее словах было скрыто нечто большее, гораздо большее. Но Чайльд понимал, что бывший Архонт не стал бы намекать своей невинной работодательнице на то, что в действительности творится в Ли Юэ. Чжун Ли даже не посвятил в свои планы Адептов. Так что словам Ху Тао можно было верить, не ища в них двойное дно. А Чайльд, должно быть, выглядит настоящим безумцем, раз вызвал гнев Царицы из-за служащего похоронного бюро. Но письмо все еще беспокоило его, словно зуд, от которого невозможно отвлечься. — В любом случае, ты волен оставаться здесь столько, сколько захочешь, просто сделай мне одолжение и заставь замолчать то рычание, которое сотрясало окрестности? — Она подмигнула, когда Чайльд поймал ее взгляд. Ее глаза намекали на слишком многое. Зато это на мгновение нарушило мрачную тупость на его лице. — Миллелит всю неделю задавал мне странные вопросы, настаивая на том, что оно из-за нас. Как раз в то время, когда Чжун Ли попросил меня с Паромщицей срочно поработать на другом конце города. Подозрительно, ведь там ничего особенного не было… Так или иначе, я закрою глаза на небольшие неудобства из-за недоразумения с Паромщицей и того миллелита, но, что ж, полагаю, старику не помешала бы хорошая компания. Просто помните, что здесь — респектабельное похоронное бюро! Ее ухмылка оставалась скрытой за рукавом. Ху Тао пыталась даже физически спрятать, что ей известен некий секрет. Чайльд сунул руку под одеяло, осмелившись коснуться раны на бедре. Было очень больно, но марля осталась сухой. Этого достаточно. Он не собирался позволять Чжун Ли разбираться с Адептами в одиночку, и теперь предстояло высказать ему претензии. Присутствие Ху Тао могло быть очень кстати в такой момент. — Чжун Ли поручил тебе убедиться, что я не последую за ним? — Он натянул на себя одеяло, одновременно кивая на шкаф. — Теперь, когда ты упомянул об этом… — Ху Тао задумчиво приложила палец к подбородку, подошла к шкафу и вытащила одну из форменных кремово-черных рубашек, которые её консультант припрятал подальше. — Неа! Директриса похоронного бюро бросила Чайльду шелковую рубашку, отвратительно скомкав ее перед этим. Он поймал ее, распутал, чтобы натянуть рукава и застегнуть несколько пуговиц на груди. Чжун Ли слишком тепло одевался для Ли Юэ, подумал Чайльд. Потом он осторожно собрался с силами и подтянулся, чтобы сесть на край кровати. Было не так больно, как он ожидал, скорее всего, из-за лекарства Бай Чжу. Однако всё равно потребовалось три попытки, чтобы заставить себя подняться на ноги. — Если хочешь, я помогу тебе добраться до границы Заоблачного предела. — Ху Тао подалась вперед, чтобы помочь ему встать. Она была намного сильнее, чем выглядела. На ее губах все также играла лукавая улыбка. — Если Чжун Ли так хочет сохранить секреты, мне придется подшутить над ним в ответ. Он уже пропустил несколько дней лекций вне отпуска. Я думала, он умер! Схватив со стола свой Глаз Бога, Чайльд засунул его в карман свободных серых брюк с другой стороны от поврежденной ноги. Ху Тао помогла ему сделать несколько шагов. По большей части он сильно хромал, но если шел осторожно и медленно, то мог передвигаться самостоятельно. Ху Тао, казалось, была не в восторге, когда его равновесие то тут, то там на секунду нарушалось, даже когда она стояла рядом. — Йо! Возможно, ты захочешь взять с собой купон. Нет. Подожди, поразмыслив, я считаю, что просто сохраню черновик счета для банка Северного королевства и получу оптовую скидку для Фатуи. — Ху Тао улыбнулась слишком весело для таких мрачных слов, прежде чем стать насмешливо суровой. — Но я бы не хотела потерять своего главного консультанта, если он умрет от горя, так что будь там осторожнее! Чайльд усмехнулся. Она подставила ему плечо, чтобы он спустился по лестнице на первый этаж, и достаточно легко вывела его на улицу. Его нога и все тело болели от усилий удержаться вертикально, но рана явно заживала. Они шли медленно, долго. Ху Тао, возможно, забеспокоилась, что ее шутка зашла слишком далеко, но на горных тропинках поворачивать назад было слишком поздно. Чайльд изо всех сил старался добраться до Чжун Ли, который ушёл так далеко от гавани Ли Юэ, чтобы просто собрать травы, и явно был зол не только из-за ночной прогулки или боли в ноге. Ху Тао знала, что что-то происходит с тех пор, как Чжун Ли вернулся из Снежной, но уважала его и не лезла не в свое дело. А теперь она не смогла бы оправдаться, если б оставила раненого любовника своего консультанта одного на границе Заоблачного Предела. — Айя… — пробормотала она, на этот раз тихо и вполголоса. Убедить Чайльда вернуться, казалось, было невозможно: она случайно заметила, какой натянутой стала его улыбка, как в его глазах все больше читалась суровая и решительная стойкость. Она надеялась, что не окажется в эпицентре стычки между двумя влюбленными. —— Заоблачный предел снова показался Чжун Ли знакомым только благодаря компании Путешественника. Горные пейзажи прошлых десятилетий канули в пучину времени так же быстро, как угасающие закаты. Новый речной поток. Новая деревня. Старые развалины. Новое океанское дно. Каждое изменение ощущалось как удар молнии, бьющий в скалу и вдруг превращающий ее в нечто совершенно иное, выжигая незнакомый рисунок на древнем камне. Или обращая его в пыль. Горизонт менялся при каждой попытке запечатлеть его неувядающую красоту, но для идеальной памяти Архонта было легко восстановить даже малейшие детали вокруг. Но светило ли солнце или лил дождь, с высот Заоблачного предела было все равно. Здесь всегда одно и то же новое сменялось другим, происходили одинаковые перемены. Они легко нашли курильницу для благовоний на месте паломничества, на которое указал Чжун Ли. Тропинки, вьющиеся сквозь заросли, мелькали под ногами. Легкий ветерок шелестел ветвями и талисманами, развешанными между деревьями, чтобы отметить священное место, но в остальном было тихо. Чжун Ли приблизился к двум каменным статуям лягушек по сторонам от большой курильницы. Путешественник и Паймон уже рассказали свою версию событий, предшествовавших Обряду Прощания, и, если они были правы, Владыка Лун поселился неподалеку. Олень-Адепт бывал вспыльчив, но в целом он был уравновешенным. Логичный характер. Бывший Архонт верил, что Владыка поймет причину его поступков, по крайней мере, совершенных от имени гавани Ли Юэ и своего народа. Он не скрывал своего присутствия, в отличие от юных путешественников. Адепт не заставил себя долго ждать. — …И какое имя носит это тело? Бывший Архонт поднял взгляд с того места, где остановился — на верхней ступеньке лестницы, ведущей в маленькое святилище — и сцепил руки за спиной. Он наблюдал за кадилом, немного пораженный тем, что неожиданно погрузился в размышления. Раскатистый знакомый голос Владыки Лун прогремел за его правым плечом. Физическая форма оленя земляного оттенка гордо стояла рядом. — Чжун Ли. — …Вы всегда ужасно шутили. — Олень встретился янтарными глазами со светящимся золотом. Его широкие уши дернулись. Чжун Ли улыбнулся. Ему понравилось, что другой Адепт уловил каламбур в выбранном им псевдониме. Немногие смертные понимали шутку, скрытую в в слогах и написании. «Отключенный Бог». Пожалуй, чересчур прямолинейно, признал бы Чжун Ли, но при первой мысли у него самого вырвался смешок. — И к неразглашенным секретам Вы тоже всегда слишком легко относились. — Владыка Лун продолжил. — Мне трудно представить, как Адепты бродят по этим священным землям без вашего Сердца Бога, а Вы тем временем принимаете смертную форму, так похожую на истинного себя. — Мои глаза слишком тяжело изменить, — небрежно ответил Чжун Ли, на мгновение возвращаясь к курильнице. Внутри все еще были аккуратно разложены горящие благовония, распространяя по поляне нежные ароматы шелковых цветов и, кажется, бутонов лотоса. В последнее время здесь проходило много паломников, ищущих спасения или оплакивающих смерть своего Архонта. Смертные, как всегда, искали помощи у Адептов. — Зачем Вы вернулись? Вы недовольны результатами вашего… испытания… для нас? — Олень фыркнул. В его тоне сквозило отвращение только при упоминании той проверки на прочность, которую Чжун Ли им устроил. Он надменно топнул копытом, качнулся вперед. — Иначе можно только догадываться, в чем смысл Вашего присутствия здесь. Или есть другое объяснение? — Я удовлетворен. — Бывший Архонт крепче сцепил руки за спиной, вглядываясь в струйку дыма, поднимающуюся из курильницы. — Я… Я пришел просить об одолжении. Хотя я более чем заслуживаю, чтобы меня прогнали прежде, чем я произнесу хоть слово. — Говорите, — после короткой паузы настоял Владыка Лун. — Мы будем слушать, но не воспринимайте это как оправдание. Наши товарищи чуть не уничтожили город смертных, подозревая, что их руками убит был Властелин Камня. Душевные раны все еще заживают, и Вы бередите их. Чжун Ли смог только торжественно кивнуть. — Я беспокоюсь, что поступаю еще хуже. — Он полностью повернулся к оленю, глядя на него с величайшим уважением. — Я прошу тебя направлять моих детей, когда они проявляются в артериях земли. Я хочу взять их с собой в мир смертных, когда они обретут физические тела, но я не могу последовать за ними сам, не бросив свою пару. Владыка Лун выглядел озадаченным, несмотря на неподвижность лица оленя. Его уши полностью повернулись назад, затем снова вытянулись, как будто пытаясь еще раз услышать неожиданные слова. Хвост затрепетал от волнения. — Вы бросаете свои обязанности ради пары и потомства?! — Его тон был ровным, но в голос звучал надтреснуто. — Нет. — Это прозвучало тверже, чем намеревался Чжун Ли. Он прочистил горло. — Это… Это вышло непреднамеренно. Я ожидал, что расстанусь с этим миром в одиночестве. Но в сумерках искры божественности покидают Ли Юэ… Я нашел дорогого мне человека, с которым хотел бы провести свою старость. — Старость… — холодно повторил олень. — Значит, вы действительно отказываетесь от своих контрактов. — Эй, звереныш! При всем моем уважении, не разговаривай с ним в таком тоне! Ты ничего не знаешь! Чжун Ли резко повернул голову в ту сторону, откуда донесся крик. Рыжие волосы сияли в свете люминесцентной руды в каменных фонарях, нетвердые ноги скорее тащились, чем шагали. Сквозь золотистые деревья, отмечающие вход на широкую поляну маленького святилища, была хороша видна человеческая фигура. — Чайльд!.. — …из Предвестников Фатуи?! — Владыка Лун произнес то, что Адепты Цисин и так разнесли по округе еще во время битвы между чужой страной смертных и Осиалом. Но… — Это твоя пара? Было легко определить исходящую от смертного грубую энергию Гео, такую, словно Адепт стоял за его плечом. И из того, что Владыка Лун знал о смертных, он понял: то, что человек носил идентичную копию рубашки нового тела Моракса, не было простым совпадением. Энергия Гео внутри Чайльда показалась Владыке шумом, постоянной неконтролируемой волной, подобной крику раненого животного. Он знал, что Властелин Камня не был так небрежен и никогда не позволил бы своей паре оказаться возле кого-то, достаточно чувствительного к стихиям, когда он был ранен и беременен. Даже некоторые хиличурлы заметили бы его слабость. Что-то было не так с символом Гео, и молодой смертный только усугублял проблему. Получить такой военный трофей… или выбрать такую безрассудную пару — совсем не похоже на Властелина Камня, которого знал Владыка. — Последнее, что я слышал — что Фатуи сражались против Ли Юэ. Вместе с Осиалом, с которым у нас все еще есть соглашение защищать земли и людей Ли Юэ. — Владыка Лун резко повернул голову к Чжун Ли, отвернувшись от незваного гостя. — В чем смысл спаривания с врагом города, защищать который ты нанял своих собратьев?! — Эй! Заткнись! — Чайльд сплюнул, ковыляя к одному из деревьев на краю круглой молитвенной площадки в поисках поддержки, срезая путь по высокой траве в стороне от тропинки, чтобы добраться до Чжун Ли как можно быстрее. — На чьей бы стороне он ни был, я — на той же. В глазах Царицы я мертв, так что перестань болтать. Олень озадаченно фыркнул. Какое грубое неуважение в его адрес. Чайльд шёл вперед, пока, пошатываясь, не поднялся по лестнице к курильнице и не попал в объятия Чжун Ли, причем тот поспешил принять на себя весь вес, как только Чайльд оперся на него. — Ты не должен быть здесь в твоём состоянии, — забеспокоился Чжун Ли. Он постарался не давить на раненую ногу юноши, но не смог удержаться от замечания. Чувствовалось, что что-то не так, что зря Чайльд пришел сюда. Непокорная энергия Адептов, окружавшая их яйца, казалась Чжун Ли нестабильной и слишком заметной. — Я в порядке. Бинт сухой как кость. Ничего не порвалось благодаря помощи твоего босса. Озадаченное выражение промелькнуло на лице Чжун Ли, прежде чем он раздраженно вздохнул. Любовь Ху Тао к озорству однажды доведет до могилы. Возможно, надо было быть с ней строже за то, что она оставила Чайльда отдыхать в одиночестве. Чжун Ли надеялся, что они вообще не пересекутся, ведь за этим наверняка последуют хаос и головные боли, хотя и предполагал, что это неизбежно, учитывая то, где он оставил Чайльда. Чайльд выпрямился, снова обратив внимание на оленя, прежде чем Чжун Ли успел вмешаться. Он устал от дипломатического подхода, от груза ответственности, который все взваливали на плечи его возлюбленного, от сложностей, связанных с тем, что они просто были вместе, и их яиц… Он не собирался позволять Адепту давить на Чжун Ли. Если Чайльду и суждено было потерять свою семью, он не собирался терять Чжун Ли. Три вещи удерживали его на земле и ограждали от спирали собственного безумия его разум, тронутый Бездной: трепет битвы, его семья и Чжун Ли. Чайльд бы не знал, что делать, если бы потерял это всё в течение недели. И ему, конечно, не терпелось подраться. — Ты! — Палец взметнулся вверх, грубо указывая на морду оленя. Владыка Лун прищурил на него золотистые глаза. — Если хоть что-то из истории Властелина Камня, написанной в Ли Юэ, правда, хоть что-то из этого, то он отдал больше, чем свою долю, чтобы улучшить жизнь всех вокруг. Ценность поколений. Это больше, чем мог бы сделать любой смертный для пенсии, и я готов поспорить, что и для Адептов Чжун Ли старался не меньше. Чжун Ли сжал сильнее его талию, но Чайльд проигнорировал это, желая словами разорвать Адепта на части. Возможно, он и не был таким устрашающим, когда висел, обхватив одной рукой широкие плечи Чжун Ли, но, тем не менее, он приготовился к бою. Каждый должен был просто смириться с тем, что Чайльд говорит то, что хочет. — Властелин Камня никогда не отзывался плохо о своих обязанностях перед Ли Юэ… Это было оправдание, и юноша это знал. Он проигнорировал это высказывание. Чайльд оттолкнулся от плеча Чжун Ли, и ему пришлось буквально оторвать чужие пальцы от своей талии, чтобы его отпустили. С трудом Чайльд вырвался и встал прямо перед возвышающимся над ним Владыкой Лун, всю дорогу прихрамывая и стараясь этого не показывать. Но он не потрудился скрыть оскал, что не очень похожий на улыбку. — Учитывая, как все его почитают, неужели ты действительно думаешь, что Властелин Камня мог бы просто сказать тебе, что с него хватит, что он устал, и ты бы просто принял это?! Ты думаешь, он мог тебе пожаловаться? Слова прозвучали тяжело, и Владыка Лун почти ответил на вопрос, но Чайльд оборвал его. Он становился маниакальным. Сказался еще и гнев, вызванный мыслями, что он официально мертв в Снежной. А то, как олень обвинил Чжун Ли в бессмысленном эгоизме, только подогревало Чайльда. Он отказывался потерять всё, что любил, на этой неделе. — Я знаю, что, с точки зрения смертных, Ли Юэ сделала бы всё возможное, чтобы свалить на Чжун Ли свои проблемы любым возможным способом, если бы знала, что он всё ещё жив. «Умереть» — буквально единственный способом заставить вас, идиотов, оттачивать свои собственные силы вместо того, чтобы бежать к нему. И ты еще что-то смеешь говорить! Ты должен быть благодарен ему! Он все сделал для тебя и просто хочет уйти на покой в безвестности! Это глупо, но благородно, и ты это знаешь! Олень, казалось, решил поменьше его перебивать. Большие уши расслабились, показывая, что младший Адепт внимательно слушал, хотя все еще немного был раздражен отсутствием уважения у этого иностранца. — Это не эгоизм. Это награда, которую он заслуживает. И, честно говоря, вы просите слишком многого, если ожидаете, что он будет жить и умрет, выполняя свой долг в одиночку! — Чайльд продолжил, очень при этом жалея, что не может просто ударить Адепта. Хотя, может быть и может. Это заставило черты лица Владыки Лун заостриться, и в его взгляде что-то заметно изменилось. Чайльд не стал бы утверждать, что знает Адептов достаточно хорошо, чтобы вести переговоры, поэтому он сдался и решил попробовать говорить на своем родном язык: грубой силы. Дурацкая идея, даже будь он полностью здоров. Но Чайльд был взбешен, и у него больше не было настроения слушать, что олень-переросток скажет об их с Чжун Ли детях. Глаз Бога в его кармане казался тяжелым, словно просил им воспользоваться. Чайльд полагал, что в лучшем случае вцепится в мягкий, будто резиновый нос оленя, но ему хотелось крови. Он опасно ухмыльнулся, но при этом не мог перестать дрожать от неприкрытого презрения, так сильно был на взводе. — Я не позволю тебе спрашивать об этом. Я не позволю ни тебе, ни кому-либо другому забрать его у меня. Прежде чем Чжун Ли смог остановить его, Чайльд призвал Гидро из своего Глаза Бога, пытаясь использовать оружие стихий, чтобы угрожать Владыке Лун не только на словах, но и на деле. Но что предпринять дальше — Чайльд пока еще не придумал. Затем жгучая боль пронзила его, как молния. Символ разорвал плоть на пупке. Глаза расширились от знакомого ощущения, которого он не испытывал уже больше недели. Прикоснулся ли он к своей форме Мерзкого Наследия? Как?! Чайльд даже не пытался дотянуться до находящейся там энергии, но от этого простого прикосновения к его стихии невидимые когти агонии снова впились в тело. Он едва собрал достаточно энергии, чтобы ополоснуть руку водой, прежде чем согнулся пополам от боли и упал на землю. Владыка Лун в тревоге отступил назад. Чжун Ли немедленно оказался рядом с ним, крепко схватив руками за плечи, чтобы Чайльд не ударился головой о замшелый камень. Тот выкрикнул несколько ругательств на снежном, когда почувствовал, как что-то врезалось в него. Руки Чайльда дернулись, чтобы прикрыть повязку на животе. Его рубашка мрачно потемнела возле пупка и почти сразу стала липкой. — Мне жаль, но я не хочу, чтобы ты это чувствовал. — Эти слова прозвучали так, словно внезапный страх за свою пару выбил из Чжун Ли саму жизнь. Чайльд ненавидел дрожь в его голосе больше, чем вспышку молнии в своей душе. Бывший Архонт прижал руку к животу Чайльда, поморщившись от того, какой влажной внезапно стала повязка. Два пальца постучали Чайльда по виску, и все потемнело как раз перед тем, как сокрушительная боль разлилась по венам, словно расплавленная руда. К счастью, бессознательное поглотило бы это воспоминание. Чжун Ли нелюбезно наполнил своего партнера энергией Гео, направив её в него так же резко и мощно, как метеорит падает на землю. Это было всё, о чем он мог думать. Чайльд каким-то образом забрал всю силу, которую он давал ему ранее. И он угасал как пламя, залитое водой. Фиолетовые искры бегали по трясущимся мокрым рукам юноши, когда он схватился за Чжун Ли. Судя по тому, как его пара прижалась к нему, когда Чжун Ли оказался рядом, Чайльд был удивлен и напуган тем, что только что сделал. Это было непреднамеренно. Когда Чжун Ли убедился, что вложил достаточно энергии, чтобы вернуть к жизни яйца, и что навредил Чайльду не больше, чем раньше, он почувствовал, что и его руки дрожат от усилий. Он смог унять это через мгновение, но трата такого количества летучей энергии трижды за очень короткий срок напрягала смертный сосуд сил Архонта. Он обессиленно опустился на верхнюю ступеньку рядом с курильницей и усадил Чайльда к себе на колени. Окровавленные руки немедленно потянулись к животу юноши, чтобы надавить на поврежденный символ из драгоценного камня. Рубашка там уже сплошь была темно-красной, а не кремовой, как раньше. Рыжие волосы спадали Чайльду на плечо, челка падала на закрытые глаза, но веки оставались напряжены от боли и тяжелого дыхания, даже когда он был без сознания. Чжун Ли чувствовал себя безмерно опустошенным, но его пара была в опасности. Смогли бы они в таком виде дойти до аптеки «Бубу»? — Я приношу свои извинения. Нам придется продолжить этот разговор в другой раз. Мне нужно немедленно отвезти его к врачу. — Чжун Ли даже не потрудился взглянуть на Владыку Лун, когда говорил. Он чувствовал себя измотанным не только из-за того, что его покидал прилив стихийной энергии, но, тем не менее, поспешил подняться на ноги. — Подождите. Владыка Лун остановил его, когда он подхватил Чайльда на руки, намереваясь нести человека из Снежной. У Чжун Ли не было времени прийти в себя. Он оглянулся через плечо, и было трудно прочесть его выражение лица, несмотря на то, что младший Адепт провел много эпох рядом с древним Богом. — Мы примем контракт на том основании, что ваша пара переживет беременность. — Олень выпрямился и добавил. — Хотя, мы могли бы также попросить вас сообщить оставшимся Адептам самостоятельно. Забота о детенышах — простая задача, но их явно слишком рано заметят. Мои собратья не будут долго на тебя злы, если ты сам с ними поговоришь. Олень кивнул большой рогатой головой в сторону бывшего Предвестника. Гулкий голос стал мягче. — Он зашел так далеко ради вас… Возможно, кто-то судил о нем слишком строго и с неправильной точки зрения. Владыка Лун следовал за ними на несколько шагов позади, чтобы закончить разговор, в то время как Чжун Ли встал и несмотря на все неудобства понес Чайльда вперед. К счастью, кровотечение замедлилось, а затем и вовсе остановилось под его руками. Кристаллизация плоти была болезненной, но все еще помогала предотвратить худшее. Однако энергии, которую Чжун Ли давал своей паре, хватило бы, чтобы поддерживать его как можно дольше. Казалось, она уже просачивалась из тела смертного наружу. Что-то было очень не так. Если бы олень мог последовать за ними в город, Чжун Ли попросил бы его помочь быстро покинуть Заоблачный предел. — Как вы знаете, все дети очень любят купаться в нежных разноцветных бассейнах горы Аоцан, и прошли столетия с тех пор, как там играли малыши. Я предлагаю сначала сообщить об этом Хранителю Облаков. — Спасибо. — Чжун Ли почувствовал, как тяжесть свалилась с его плеч, хотя на смену ей пришла другая. Похоже, произошла своего рода ротация. Он не мог винить свою пару за то, что тот поддался давлению обстоятельств и поступил неразумно. Большие уши Владыки Лун дернулись, услышав треск веток прямо там, где шел Чжун Ли. Яркий шлейф фрака и красные цветы выдали присутствие человека, которого можно было принять за еще одного паломника, бредущего мимо. Вот только тот слишком надолго задержался среди золотых деревьев. — Знаете, дело срочное… если вам нужна помощь, возможно, существо в шляпе сливового цвета, что прячется за изгибом горы, могло бы вам помочь. — Йо?! О, нет… — Тихий испуганный голос, который почти невозможно было расслышать, донесся из-за деревьев в том месте, где ранее Чайльд вошел в Заоблачный предел. Спустя миг Ху Тао показалась из-за ствола дерева, нервно заулыбалась и восторженно помахала рукой. Конечно, она не могла допустить, чтобы на Чайльда кто-нибудь напал, пока тот искал Чжун Ли. Рассеянный юноша попрощался с ней на границе, как и было условлено, но она легко выследила его, уже дважды позаботившись о Похитителях сокровищ, бродивших слишком близко от его пути. Она могла гордиться собой. Но Ху Тао наткнулась на секреты, которых на самом деле не хотела знать. Не потребовалось много времени, чтобы расслышать разговор Адепта и бывшего Бога в тихом вечернем воздухе и, к ее ужасу, легкий ветерок дул в нужном направлении. О боже, она не хотела быть первой, кто воспользуется одним из собственных купонов ее бюро. Ху Тао следовало просто сразу сунуть их в руки Чайльда и подготовить похоронный обряд бесплатно в качестве компенсации… — Айя… Не думаю, что если я первая воспользуюсь купоном сотрудника, это пойдет на пользу имиджу фирмы, так что… — начала Ху Тао, подбегая к ним. Она специально старалась не смотреть на большого оленя землистого цвета, маячившего позади. — Я держу его за левый бок, если ты держишь за правый! Возможно, жизнерадостный тон ее голоса был немного натянутым. Сверхъестественное нечасто пугало ее, но узнать, что консультант, над которым она подшучивала минимум два раза в день, на самом деле был «мертвым» Гео Архонтом, скрывающимся в подполье… Это другое дело. Особенно когда он явно не хотел, чтобы Ху Тао знала об этом факте. Да еще надо сотрудничать с объявленным мертвым Предвестником, который живет под крышей ее бюро. Сделайте Ху Тао поблажку, она беспокоится, что может просто пропасть без вести через день или два. Может быть, стоит перестать шутить со смертью… По лицу консультанта Чжун Ли было ясно, что он никак не ожидал ее присутствия здесь и не собирался оправдывать ее невежество. А сам Чжун Ли неожиданно для себя начал уставать видеть новые реакции людей на свои длинные истории. Слишком тяжелый вздох вырвался у него, даже когда он приветствовал помощь. Он очень хотел быстро доставить безрассудного Чайльда к Бай Чжу. — Полагаю, я должен тебе кое-что объяснить. — Конечно, должен! Ты не собрал ни одной из тех трав, которые нам понадобятся на завтра. — Ху Тао несла Чайльда вместе с Чжун Ли, но разница в росте мешала им продвигаться вперед. Лучше бы тут были двое взрослых мужчин, но хоть что-то. Не смотри на оленя, говорила себе Ху Тао. Ты же хочешь дожить до того, чтоб стать старой ведьмой. Прикинься дурочкой, Ху Тао. Не смотри на этого Адепта сейчас… Ху Тао настолько боялась, что от тревоги даже придумала рифму в своей голове, когда они оставили Владыку Лун позади. К тому времени как они покинули Заоблачный предел, состояние Чайльда казалось стабильным, кровь остановилась после того, как Ху Тао достала из кармана новую марлю, а старую использовала в качестве дополнительного компресса, чтобы дать им больше времени. На взгляд Чжун Ли, они шли слишком медленно. Ху Тао никогда не видела своего консультанта-лектора таким расстроенным. Она снова завела разговор, как только они оказались достаточно далеко от царства Адептов, обеспокоенная тем, насколько нехарактерно тихим был обычно разговорчивый Чжун Ли. Ху Тао надеялась, что притворство, будто она не видит проблемы, может помочь. — Оя! Я так рада, что этот большой олень прогнал того монстра, который напал на вас двоих. Йа-йа-йа! — Она начала слегка певучим голосом. — Думаю, на этот раз я прощу травы! — Что именно ты подслушала? — Тон Чжун Ли был серьезным, он проигнорировал ее игривые попытки сменить тему. — Ну что ж, теперь… Достаточно, чтобы вернуть банку Северного королевства все деньги, что они мне выплатили за Обряд Прощания… если они когда-нибудь спросят. — Ху Тао немного сдулась, хотя и сохранила улыбку. Прикидываться дурочкой явно не помогло бы ей сорваться с крючка. — Кроме того, у меня пока нет преемника, и было бы немного мрачно, если бы директор похоронного бюро умер таким молодым, да? — Я не собираюсь причинять тебе вред из-за своей собственной оплошности. — Фух… — Ху Тао никогда еще не была так рада увидеть пайлоу Ли Юэ на горизонте. Она, наконец, расслабилась после этих слов. — …Но я должен попросить тебя о благоразумии. — Я буду нема как могила! У нас был обычный рабочий день, никто не узнает правды, я обещаю. — Ху Тао на мгновение положила руку на бедро в притворном раздражении. — Ты знаешь, какой строгой я могу быть в отношении того, что следует знать, а что нет. Кроме того, чем меньше я знаю, тем лучше. Никаких объяснений не требуется. Я бы предпочла не вмешиваться в ваши дела настолько, чтобы даже оставить кое-что без присмотра в гостиной. — Спасибо. — Искренняя благодарность Чжун Ли поразила ее. Может быть, так падал вечерний свет, а может быть, просто Ху Тао узнала слишком многое сразу, но в тот момент он действительно выглядел старше шести тысяч лет. Постаревший и измученный до предела Архонт. Слишком много на него взвалено, слишком тяжело бремя мирских и потусторонних знаний. Возможно, она начинала понимать, почему мертвый Архонт сменил личность и осел в похоронном бюро Ваншэн. — Давай поторопимся. Я бы предпочла, чтобы завтра у меня больше не было клиентов. Знаешь, маленькие гробики так трудно достать в последнюю минуту… И если у меня еще один человек уйдет в отпуск, в этом месяце я должна буду заниматься вести бизнес самостоятельно. —— Мягкое тепло коснулось лба, прижавшись к коже, прежде чем осторожно убрать челку с плотно закрытых глаз. Это было первое ощущение, охватившее Чайльда, когда он пошевелился. Тепло двинулось вниз, кто-то обхватил его лицо грубой ладонью. Кожа к коже. Знакомое прикосновение, несмотря на то, что у его владельца было много рук и много разных сосудов. Даже боль, отдававшаяся где-то глубже костей, не вернулась к нему так быстро, как успокаивающее объятие. Впервые за столько лет Чайльд открыл глаза, не готовясь к удару. Это было немного больно. Он резко заморгал от яркого света в комнате. Зрение затуманилось больше, чем ему хотелось бы, но он знал, что Чжун Ли рядом. — Как… долго?.. — Чайльд тоскливо вздрогнул, прежде чем сознание как следует пришло к нему. Или попыталось это сделать. Чайльд вдруг понял, насколько пересохло у него в горле и во рту. Слова были невнятными и отрывистыми для его собственного слуха, но каким-то образом Чжун Ли уловил вопрос. Он с трудом очнулся настолько, чтобы прислушаться, но все еще куда-то уплывал изредка. — Доктор Бай Чжу велел… держать тебя в спячке три дня. — Баритон, к которому Чайльд так привык, объяснял что-то, пока он просыпался, улавливая лишь основное значение некоторых слов. Теплая рука исчезла со щеки, когда Чайльд моргнул, чтобы сфокусировать взгляд. Теперь, когда нервы напряглись, у него заболело все тело, но когда родные руки без перчаток прикоснулись, чтобы осторожно помочь сесть, опираясь на несколько подушек, он понял, что, по крайней мере, еще не умер. Чжун Ли быстро ответил на следующий вопрос, прежде чем он успел сорваться с пересохших губ. — С нашими яйцами всё в порядке. К счастью, ты не прикоснулся к ним напрямую, но твое Мерзкое Наследие вытеснило всю стихийную энергию, которую я тебе дал. — Лицо Чжун Ли было серьезным, но эмоции, казалось, были направлены не на Чайльда. — Я не смог разбудить тебя, когда мы только прибыли, брешь в печати символа была слишком серьезной. С тобой все было в порядке, пока ты был без сознания. Потребовалось несколько ночей очень… необычных исследований, но нам удалось вернуть символ в прежнее состояние, в котором он был до того, как ты попытался вступить в бой. Но я боюсь, что мы снова зашли в тупик и останемся там, пока не снесем яйца. Чайльд заметил, каким усталым выглядел Чжун Ли, словно он не отходил от него ни на шаг с тех пор, как они прибыли в аптеку Бубу. Распущенные волосы небрежно рассыпались по плечам. Он был немного неряшлив, но в остальном на нём даже было пальто, словно он был слишком занят, чтобы расслабиться и переодеться. Даже красная подводка была размазана по краям глаз; впервые для Чайльда. Четко прорисованные линии оставались настолько идеальными с момента их встречи, что бывший Предвестник практически принял их за татуировки. Чжун Ли сидел на стуле, придвинутом к кровати. Количество книг по медицине и алхимии рядом с остатками едва съеденного и холодного ужина на прикроватном столике красноречиво указывало, как долго пробыл он тут. Из-за матового стекла окон пробивался слабый свет. Вода появилась у Чайльда на губах в ту секунду, когда он приподнялся. Он лежал на медицинской кровати в одной из задних комнат аптеки. Незнакомые стены начали обретать смысл. Онемение в теле не проходило, сосредоточившись позади грудной клетки, но двигать ногами также было невозможно. Он надеялся, что это всего лишь действует лекарство, которое прописал ему Бай Чжу. Первый глоток жидкости не принес ничего, кроме облегчения. Он взял стакан из рук Чжун Ли, секунду подержал воду во рту, прежде чем жадно проглотить. Теперь, когда язык больше не был похож на наждачную бумагу, Чайльд ощутил себя в раю. Вода грубо потекла по пересохшему горлу, сначала жесткая, как камень, но после того, как он смог лучше глотать, Чайльд стал пить ее, будто человек, попавший в ловушку в пустыне. Его удивило, насколько сильно он страдал от жажды. Чайльд нарушил молчание, когда его голос наконец стал менее хриплым, а стакан опустел. — Всё, что я хотел сделать, это ударить того оленя разок, чтобы он заткнулся. — Владыка Лун — не просто зверь, — парировал Чжун Ли, забирая у Чайльда пустой стакан. В его голосе послышалась сталь. — Я просил тебя не драться, пока наши яйца не станут стабильными. Ты чуть не воспользовался своим Мерзким Наследием. Ты причиняешь себе боль. Скажи мне, зачем. Чайльд фыркнул. Для того, кто не хотел господства, требовательному бывшему архонту слишком легко давалась роль господина. К юноше вновь вернулось разочарование, из-за которого он, по факту, был прикован к медицинской койке. — Ты действительно отправил мое письмо? — наконец не выдержал Чайльд. Чжун Ли поразился и замолчал, суровый взгляд смягчился от удивления. Он этого не ожидал. Чайльд выглядел огорченным, раздосадованным, но как будто еще не решил, из-за чего именно. Все это прикрывалось фальшивой улыбкой. Однако двухцветные глаза оставались холодны и прикидывали, можно ли доверять Архонту, но Чайльд устремил их на дальнюю стену, вместо того чтобы смотреть на Чжун Ли. — Ху Тао проговорилась, что я, по-видимому, мертв в Снежной, и новости быстро распространяются. Если прошло три дня, то моя семья ни за что не узнает правду. Селестия знает, смогу ли я вернуться, если так и будет. — Улыбка стала очень неуверенной. Затем она упала. — Кто знает, какой болтун разбил сердце Тевкра? Что, если меня там не будет, чтобы объяснить им, почему я был Предвестником?! Или почему я солгал?! Он бы не простил меня, Чжун Ли! Архонты, он только что очнулся от того, что по сути было комой, и теперь погружался в отчаяние. Он не мог достаточно крепко вцепиться в простыни, чтобы утолить свой гнев. Даже смешно, каким жалким себя чувствовал Чайльд, но вместо того, чтоб смеяться, он закипел. Собственная уязвимость начинала действовать ему на нервы. Ему нужно было кому-нибудь врезать. Он даже мог бы ударить Чжун Ли. — Вы заключили какую-то сделку?! Я не хочу разрушать свою семью, Чжун Ли, я хочу её увеличить!.. — Уверяю тебя, мы обсуждали скорее угрозу, чем сделку, Аякс. — Тон Чжун Ли был грубым, когда он резко оборвал его, достаточно сурово, чтобы стало ясно, что тот задет обвинениями. Чжун Ли не так часто перебивал людей. У Чайльда начало выбивать ветер из парусов. Может быть, он не прав. Но затем он уловил движение Чжун Ли, который расстегнул лацкан своего пальто и полез во внутренний карман. Сердце Чайльда остановилось, когда он перевел глаза на конверт. Он было таким же, как и тот, который Чжун Ли должен был отправить. Прежде чем смог остановить себя, Чайльд бросился вперед, чтобы выхватить идентичное письмо из затянутых в перчатки пальцев. Было больно не только физически, когда он напряг разорванную мышцу живота, чтобы преодолеть небольшое расстояние между ними, но ему удалось. Грудь горела от того, как сильно ему хотелось накричать на этого человека, нет, на бессердечного Адепта, который действительно не понимал важность семьи. Как он мог не отправить письмо? Были ли у его семьи похороны без трупа? Сможет ли он вообще исправить нанесенный ущерб? Он перевернул конверт, предвкушая, как разобьется сердце, когда он увидит адрес в Морепесок, когда… Письмо было адресовано Чжун Ли. В похоронное бюро Ваншэн. Подписано аккуратным почерком Тони. Слеза разочарования, существование которой Чайльд отрицал, уже скатилась по его щеке, когда он потянулся за письмом. Она растеклась по первым символам языка Снежной, составляющим имя его возлюбленного. Напряжение в челюсти полностью спало. Чайльд почувствовал, как кровь отхлынула от лица, а внутренности скрутило, когда он осознал свою ошибку. — Я отправил письмо. Вопреки здравому смыслу, я подписал конверт адресом похоронного бюро Ваншэн… Я надеялся, что твоя семья пришлет ответ с небольшой задержкой. К сожалению, почте потребовалось дополнительное время, чтобы перевести, куда это отправить… Чжун Ли схватил Чайльда за подбородок, пока он продолжал пялиться на слова, и сжал слишком сильно, но, черт возьми, его рука дрожала. Янтарные глаза встретились с разноцветными, и Чайльду отчаянно захотелось отвести взгляд. Он ненавидел одинокое, мягкое выражение лица Чжун Ли больше всего на свете. Почему тот не мог просто причинить ему физическую боль вместо того, чтобы доверять? — Я бы никогда не согласился разлучить тебя с твоей семьей. Я приношу извинения за все, что сделал, раз я заставил тебя поверить, что такое возможно. Я знаю, что подобное было с тобой в прошлом, и мне жаль, Аякс. Блядь, — Чайльд позволил этой единственной навязчивой мысли о том, что Чжун Ли издевается над ним, завладеть собой. И теперь он был ничем не лучше Адепта-оленя, которому угрожал: сейчас Чжун Ли извинялся за то, что вовлек его, несмотря на то, как Чайльд защищал его ранее. Блядь. — Хорошо. — На самом деле ничего не было нехорошо. Чувство сожаления все еще сжимало горло Чайльда. Это был неубедительный ответ, но все, что он смог выдавить из себя, когда его охватила вина. Он был идиотом. Он так ужасно не доверял Чжун Ли. Конечно, один-единственный раз тот оставил его в неведении, как пешку, но это было высечено в камне задолго до их первого знакомства и отчасти благодаря Царице. Тогда дело было не в нем, Чайльд был просто хаотичной силой, необходимой для того, чтобы взбудоражить Ли Юэ и заставить город защищаться. Он знал это. Но, очевидно, у Чайльда все еще болело от той ситуации. Однако он больше не хотел, чтобы Чжун Ли извинялся. Чжун Ли не злился на его недоверие. Чайльду почти не понравилось, как он мягко улыбнулся и вздохнул с облегчением теперь, когда точно знал, почему его любимый так набросился на него. Улыбка лучше, чем уныние, отражавшееся в одиноких усталых янтарных глазах, но не намного приятнее. Чайльд понял, что причинил боль. Иногда Чжун Ли, обладавший более чем шеститысячелетней эмоциональной зрелостью, чертовски раздражал Чайльда. Поэтому Чайльд проигнорировал беспокойство, отложил письмо в сторону и резко сел. Рука рванулась схватить Чжун Ли за запястье, заставляя ноющее тело двигаться. Он заключил его в крепкие объятия. Чжун Ли без колебаний подхватил Чайльда, когда тот не смог выдержать свой вес, сильные руки обхватили его за талию. Чайльд упал на него и прижался крепче. Чжун Ли встал со стула, чтобы не дать юноше свалиться с кровати, и подвинулся так, чтобы они оба оказались ближе к ней. Это было легче всего сделать, уткнувшись лицом в чужую шею. Может быть, Чайльд просто не был готов расплакаться перед Адептом. Он уже давно не плакал. — Я делаю много глупостей. Я начинаю думать, что буду ужасным мужем. — Чайльд выдавил из себя смешок, но он перешел в печальное бормотание. — Чжун Ли… Мне очень жаль. Он не знал, что еще тут сказать. У него лучше получалось сочинять сказки для детей, чтобы утешить, или смачивать клинок свежей кровью, чем ошибаться в романтических отношениях. Как и для Чжун Ли, для него это была новая территория. Боль и ярость сражения были единственными языками, на которых он говорил раньше, семья — единственной силой, у кого не было против него клинка. Романтические привязанности были всего лишь второсортным развлечением, которое, как он знал, необходимо, если хочешь остепениться. До Чжун Ли он не проявлял никакого интереса к романтике. До Моракса и Властелина Камня ему было все равно. Может быть, Ху Тао подружилась бы с Чайльдом в обмен на развитие ее бизнеса, когда он поправится. Ему действительно не помешало бы больше общаться в новой компании. Он хотел стать лучше, чем сейчас. — Тогда мы будем ужасными мужьями друг для друга. Чжун Ли повернул голову, чтобы поцеловать свою пару в висок, а рука двинулась, чтобы тщательно ощупать и убедиться, не слишком ли сильно Чайльд напряг свои раны. Но не то чтобы Чжун Ли смог бы оборвать их отчаянные объятия, даже если бы нащупал кровь. — Я не хотел бросать тебя ради разговора с Владыкой Лун. Я по глупости думал, что с глазу на глаз мне будет легче посвятить других Адептов в наши обстоятельства, но… — Чжун Ли еще крепче прижал к себе юношу. Чайльд почувствовал, как от этого прикосновения его охватило облегчение. Он и не заметил, как напряглись мышцы в его плечах. — Ты защищал меня так, как я никогда не ожидал. Я не верю, что Владыка Лун согласился бы присмотреть за нашими детьми, если б ты не вмешался. — Ага, ну… Мне неприятно видеть, что ты думаешь о наших яйцах что-то, кроме радостных мыслей, а другие продолжают делать вид, будто твой шеститысячелетний опыт автоматически лишает меня осознанного согласия. Или им вообще не нравится, что мы вместе. — Чжун Ли почувствовал, как в расстроенном голосе Чайльда снова нарастает напряжение. — Это выводит меня из себя. Ты, как никто другой, знаешь, как сильно я хотел, чтобы ты засунул в меня свои яйца. Не думай, что ты один несешь ответственность за все, что происходит. — Я не хочу, чтобы ты переживал из-за беременности. — Тогда я хочу услышать от тебя больше вариантов имен наших детей, а не поглаживать твое чувство вины за то, что Дотторе нарушил печать. — Тихо промурлыкал Чайльд, уткнувшись лбом в плечо Чжун Ли. Тот вежливо никак не прокомментировал влагу у себя на шее. К счастью, слезы быстро высыхали. — Надо было убить его. Это моя вина. Вот почему мне не нравится милосердие. Чжун Ли издал хриплый смешок прямо над ухом, уткнувшись в рыжие волосы, крепко удерживаемый в объятиях несмотря на то, насколько Чайльд был ещё слаб. — Я позабочусь о Дотторе при нашей следующей встрече. — Предложение убийства я считаю прелюдией, но боюсь, что не смогу сейчас доставить вам удовольствие, так что не дразните меня, господин Чжун Ли. — Чайльд ухмыльнулся в теплую кожу шеи после того, как запечатлел там манящий поцелуй. Его рука поднялась, чтобы обхватить плечи Чжун Ли с другой стороны, чтобы тот не смог вырваться, и Чайльд продолжил дорожку поцелуев по обнаженной бледной коже. Несмотря на слова, боль никогда раньше не останавливала его, и возникло неуместное желание переступить эту черту. — Какой позор. Я хочу больше секса по принуждению. — Тебе следует немного отдохнуть, прежде чем читать письмо. Стресс вреден для здоровья в таком состоянии. — Чжун Ли прижал его обратно к горе подушек, колеблясь, но не позволяя распалять себя дальше. Его руки задержались на горячей коже Чайльда, где под свободной рубашкой виднелся сосок, но Чжун Ли был не чем иным, как воплощением самообладания. Не сегодня. Чайльд дразняще застонал в знак протеста. Причем только отчасти напоказ. Он действительно хотел выздороветь, чтобы сосредоточиться на приеме гормонов и на алхимических ритуалах их беременности. А уж потом приоритетом номер один стал бы секс. — Как только ты поправишься, я попрошу тебя об одолжении. — Чжун Ли выпрямился и уже казался менее измученным. — Хранитель Облаков не заговорит со мной, пока не увидит мою беременную пару. Бай Чжу убежден, что к концу недели при хорошем уходе твоё состояние будет достаточно стабильным, чтобы ты смог путешествовать. — Я обещаю не пытаться ударить свекровь. — Чайльд улыбнулся. Чжун Ли весело рассмеялся вместе с ним. — Полагаю, она действительно выполнит эту роль. Я приношу извинения за то, что с ней может быть трудно, в наши дни принято говорить клише. — Я еще не открывал письмо. — Чайльд кивнул на конверт, лежавший по другую сторону от него. Он потянулся за ним. — Тоня — очень романтичная натура. Я бы не исключал, что она потребует писем, достойных поэмы, описывающих, как мы встретились. Кроме того, в какой-то момент я, возможно, пообещал назвать дочь в ее честь. Хотя я надеялся, что это произойдет, когда она будет намного старше. Чайльд разорвал письмо. Внутри лежали два листа бумаги. Один, адресованный тониному верному рыцарю. Другой для её будущего прекрасного шурина. Что ж, фотография, несомненно, впечатлила кое-кого в его семье, предположил Чайльд. Почему вот он не был красивым рыцарем? С легкой завистью он протянул Чжун Ли его часть письма. — Тоня написала и тебе. В течение трех дней Чжун Ли грызло беспокойство, что Чайльд сожалеет об их отношениях. Он был невероятно благодарен, что это оказалось всего лишь необоснованные подозрения, которые легко разбились о доказательства. И вот теперь Чайльд протягивал ему письмо, в котором Тоня называла его братом. Тук. Тук. — У Ци Ци еда для пациента. — Спасибо, Ци Ци. — Чайльд отложил письмо, чтобы обратиться к молодой девушке, и взял дымящуюся миску, которую она поставила рядом с ним. Милые клецки в форме птичек, плавающие в бульоне, назывались «Приди и возьми», и было понятно, что она приготовила их сама. Чайльд не удержался и протянул руку, чтобы нежно погладить ее по голове. — Я надеюсь, что у нас будет такая же милая дочь, как ты. Может, я и умираю с голоду, но это объективно выглядит потрясающе. — Он так тепло улыбнулся маленькой зомби, что она остановилась, сосредоточенно опустила глаза, чтобы пошевелить слегка застывшими чертами лица, и снова встретилась с ним взглядом с очаровательной улыбкой. Чайльд почувствовал, как тает его сердце. Бай Чжу позвал её из коридора, и Ци Ци быстро выбежала, снова оставив их наедине. Чайльд с благодарностью взял ложку и начал есть, потому что руки ещё слишком сильно дрожали, чтобы попытаться снова использовать палочки. Бульон оказался пресным, скорее всего, из-за омертвевших вкусовых рецепторов Ци Ци, но наполняющее тепло в желудке восхитительно ощущалось. Не на что было жаловаться. — Сначала прочти своё, — Чайльд кивнул на письмо в руках Чжун Ли, когда поднёс ко рту еще одну ложку бульона. Он бы не стал отрицать, что нервничает: какие подробности содержало каждое письмо? Возможно, Чайльд пытался утопить бабочек в животе в приятном на вкус бульоне. Письмо, адресованное верному рыцарю, все еще лежало сложенным рядом, не прочитанное дальше приветствия. У Чжун Ли, казалось, было меньше сомнений, он полностью развернул письмо и прочитал вслух, несмотря на то, что заранее незнал, что внутри. «Дорогой будущий красивый зять, Меня зовут Тоня. Я принцесса Аякса. Мой брат рассказывал мне так много историй о своих приключениях, но все другие драконы были слабыми тварями, которых мой брат убил, как настоящий рыцарь, которым он и является!». — Ах. Она едва вышла из детского возраста, все еще слишком прямолинейна. Мне жаль, если она немного резка, — вмешался Чайльд. Он надеялся, что Тоня не станет рассказывать истории об убийстве драконов его возлюбленному-дракону, но подозревал, что отчасти сам виноват. — Она также может видеть Предвестников в… более благородном свете, чем большинство людей. Возможно, я несу за это ответственность… Честно говоря, она не лгала. Он убил много драконов при Фатуи. И превратил свои рассказы в нечто большее, чем сказку про рыцаря в сияющих доспехах. В отличие от Тевкра, он рассказывал Тоне, что знаком с Путешественником; Чайльд хотел защитить мечту, которую тот ему подарил. Он был слишком молод для насилия. Ложь работала лучше, когда в нее вплеталась правда. Он надеялся, что в конце концов Тоня отнесется снисходительно к фантастической истории о женитьбе на драконе. Странный поворот в истории рыцаря, но вполне дружелюбный. Чжун Ли продолжил читать письмо, и на его губах появилась улыбка, когда он произносил слова вслух. «Так что ты, должно быть, совершенно особенный дракон. Мне это нравится. Аякс заслуживает особой романтики, поэтому я готова это позволить, пока ты остаешься для него рыцарем! Он великолепен во всем! Он готовит, убирает… Он самый лучший старший брат на свете! Лучший рыцарь! Так что тебе лучше хорошенько позаботиться о нем, или ты ответишь передо мной! Твоя самая лучшая и любимая золовка, Тоня». — Мне очень нравятся твои «родственники со стороны мужа», — усмехнулся Чжун Ли, снова складывая письмо в руках. Он сохранил невозмутимое выражение лица, произнося следующий вопрос, хотя явно поддразнивал: — Есть ли какая-нибудь клятва, которую я должен принести, будучи посвященным в рыцари? Я могу принести меч. — Если все, что нужно, чтобы Архонт преклонил колени у моих ног — письмо от моей дорогой сестры, я мог сэкономить много времени в Ли Юэ. — Чайльд с усмешкой покачал головой. Он положил ложку в теперь уже пустую миску, за исключением одной оставшейся клецки, которую не смог доесть. Онемение спадало по мере того, как он приходил в себя, а знакомое ощущение тяжести в животе от их яиц определенно повлияло на его аппетит. Физически он чувствовал себя намного лучше, чем несколько мгновений назад. — А что с твоим письмом? Чайльд взглянул на сложенный лист бумаги и, наконец, решил, что должен встретиться лицом к лицу с музыкой, которая беспокоит его глубоко внутри. Потребовалось мгновение, чтобы решить, хочет ли прочитать он его вслух, но в конце концов Чайльд глубоко вздохнул и сделал то же самое. Он все равно не смог бы сохранить написанное в секрете, по крайней мере от Чжун Ли. «Дорогой мой верный рыцарь, Я знала, что с тобой все в порядке! Человек в форме пришел сказать, что ты мертв, но я знала, что ты никогда бы так не поступил…» Чайльд пропустил абзац, лишь глазами пробежавшись по словам о беспокойстве его дорогой сестры. Ему не хотелось читать это вслух. Вместо этого он ухватился за ругательство ниже по тексту. Чжун Ли не остановил его. «Ты влюбляешься в красивого дракона и отправляешь письмо на одну страницу?! Мне нужно знать все! Я хочу узнать о ваших совместных лихих приключениях…» — Она смущается, — усмехнулся Чайльд. — Не знаю, захочешь ли ты что-нибудь из этого слышать. — Пожалуйста, продолжай. Мне нравится узнавать о твоей семье. — Чжун Ли смотрел на него так нежно, и улыбка его получалась почти такой же юной, каким казался его сосуд. Именно это выражение Чайльд хотел видеть на лице ушедшего на покой Бога. Казалось, он наконец-то расслабился. Итак, Чайльд продолжил. «Я хочу знать о ваших совместных лихих приключениях и о том, как вы познакомились! И когда я смогу увидеть своих племянниц и племянничков?! Я хочу первым же кораблем отправиться в Ли Юэ, в следующий раз я последую за Тевкром! Я поработаю над тем, чтобы мама и папа приняли твой брак. Это действительно неожиданно, но самые романтичные отношения именно такие, верно?» Вопросов было гораздо меньше, чем ожидал Чайльд, но казалось, что сестра написала ему, прежде чем поделиться своим письмом. Или, может быть, родители не смогли переварить новость достаточно быстро, чтобы их реакция понравилась Тоне. Он предполагал, что скоро придут и другие письма. — Твоя семья, кажется, такая же веселая, как и ты сам, — просиял Чжун Ли. — Деморализован? В поддразнивании не было ничего обидного, Чайльд был слишком отвлечен тем, как лучезарно выглядел Чжун Ли с такой улыбкой. Ради нее, например, можно было бы взять на себя несколько дополнительных заказов у Путешественника и Паймон и сразиться с Владыкой Лун, построить большой дом в Заоблочном пределе — все только за эту одну улыбку. — Я в восторге. —— Был конец второй недели их беременности, прежде чем Бай Чжу разрешил Чайльду покинуть аптеку Бубу. К счастью, он мог ходить, не усугубляя своего состояния, как раньше. Грубый след рубцовой ткани на внутренней стороне бедра еще болел, но уже лучше зажил. Сражаться так же проворно, как Чайльд привык, требовало бы усилий: мышцы все еще были напряжены или повреждены в неудачных местах, но он хотя бы мог двигаться сам. В течение недели под присмотром Ци Ци и Бай Чжу его раны были залечены настолько, насколько это возможно при магическом и практическом исцелении. Теперь Чайльду просто нужно было время — как для полного выздоровления, так и для того, чтобы переждать инкубационный период яиц внутри, чтобы исправить печать Гео, поддерживающую его беременность. Чжун Ли остался непреклонен в том, что они отложат вторую кладку до тех пор. Чайльд действительно надеялся, что Бай Чжу к тому времени узнает, как починить сломанный символ. Юноша не отличался особым терпением, но знал, что и так уже достаточно рисковал для их детей. Он очень сожалел об этом. И надеялся побаловать их тем, что станет замечательным отцом, как только они вылупятся. Тем не менее Чайльд наконец настоял на том, чтобы хотя бы размять ноги и выбрали самый простой маршрут на гору Аоцан. Он не мог просто вернуться из аптеки в похоронное бюро Ваншэн и снова оказаться прикованным к постели. Чжун Ли, казалось, был обеспокоен тем, как вести разговор с Адептами, уважая желание Чайльда принять участие. Хотя заметно волновался, что его сумасшедшая пара зайдет слишком далеко. Чайльд же стремился развеять эти опасения. Чжун Ли, наконец, смягчился в пути, поскольку Чайльд согласился на некоторое время отдать ему Глаз Бога. Острые контуры символа странно смотрелись на поясе Чжун Ли, но тот не стал бы оставлять его там, где это было бы небезопасно. Одним из небезопасных мест, по-видимому, были руки Чайльда. Это было справедливо, поскольку у того всё ещё кровоточил зуд подраться с кем-то, с кем угодно, в самой глубине души, что делало осторожность оправданной. Гора Аоцан выглядела неземной в вечернем свете. Звезды выглядели невероятно ясными вдали от деревень и городов. Легкий ветерок шелестел рогозом вдоль лилий лотоса, буйно растущих в спокойных водах бирюзовых бассейнов. Огни иногда подсвечивали их так, что они казались почти зелеными, словно призма холодных цветов, танцующих в лунном свете. Чайльд надеялся, что их детям не будет одиноко здесь, как бы красиво ни было. Он отвлёкся открывшимся видом, когда Чжун Ли, извинившись, отошёл. Хранитель Облаков ждала их на берегу пруда, покинув свои владения. Удалось заранее убедить Чайльда в необходимости начать обсуждение наедине, и они с Чжун Ли разместились за центральным столом. Чжун Ли был раздражен грубостью Владыки Лун. Чайльд был первой парой легендарного Моракса, а теперь вынашивал его детей. Чжун Ли ясно дал понять, что не допустит, чтобы какие-либо оскорбления достигли ушей Чайльда, и выглядел при этом так, словно действительно защищал их на берегу неглубоких бирюзовых бассейнов горы Аоцан, когда разговаривал с элегантной Адептом-птицей. А Чайльд чувствовал себя как дома на каменном сиденье с надписью «Властелин», пока они разговаривали у входа во владения Хранителя Облаков. Прошло всего несколько минут, прежде чем два Адепта пересекли каменную дорожку, и Чайльд смог подслушать окончание их разговора. — …Не думай, что я закончила читать тебе лекцию по этому поводу, но… — Хранитель Облаков повернула небесно-голубой глаз с красной каемкой, чтобы посмотреть на живот Чайльда. Юноша встал, чтобы поприветствовать её. — Мальчик, можно, пожалуйста, потрогать твой знак? Мы не причиним тебе вреда. За тысячелетие не было ни одного беременного Адепта, и мы скучаем по сиянию новой жизни. Учитывая, с каким заметным огорчением поднималась по тропинке священная птица, нежность в ее словах походила на удар хлыста. Она даже не потрудилась поприветствовать его, ни в негативном, ни в позитивном смысле. Казалось, только материнство действительно волновало Хранителя Облаков, которая заботилась о Гань Юй много тысячелетий назад. Чжун Ли поделился этой лакомой информацией с Чайльдом заранее, во время их путешествия на гору Аоцан. Возможно, прозвучало слишком категорично, но это было правдой. Если бы Чайльд позволил себе проявить уязвимость хотя бы на мгновение, это могло бы сгладить ситуацию. Итак, он расстегнул недавно купленную красную рубашку ли юань на золотых застежках, начинающихся у верхней части шеи, и распахнул её. Чжун Ли сам выбрал асимметричный дизайн, утверждая, что он подходит Чайльду. — Конечно. Просто следите за повязкой. Мы только что починили печать, так что она чувствительная. — Мне не нужно прикасаться. — проворковала Хранитель Облаков, когда придвинулась ближе. Она наклонилась, придвинула кончик крыла и осторожно нависла над повязкой, чтобы не навредить юному смертному. Находясь так близко, она могла чувствовать присутствие трех элементалей рядом со слабым запахом их отца за недавно починенной печатью. Аромат не разносился так сильно, как тогда, когда они были в гостях у Владыки Лун. Теперь яйца росли хорошо. — О, как это ценно. Я так давно не видела пухлых детских щечек! — Перья слегка взъерошились от волнения, а самое верхнее на голове птицы-Адепта на мгновение встало дыбом, когда она склонила голову набок. — На каком ты сроке? — Сейчас начинается третья неделя. — О боже! Что ж, каждый знает, что это личное, но не стесняйтесь, если вам понадобится помощь в откладке. — Хранитель Облаков выпрямилась и посмотрела бодро, несмотря на свои птичьи черты. — О, маленькие драконьи лапки просто очаровательны. Я обязательно загляну к Владыке Лун, чтобы убедиться, что он прекрасно о них заботится. Пожалуйста, дайте кому-нибудь знать, какие имена выберете! Я всегда готова помочь! Хранитель Облаков значительно оживилась по сравнению с тем, что было несколько минут назад, и теперь радостно щебетала, как крестная мать, радуясь появлению новых младенцев-полуадептов, плавающих в голубых бассейнах горы Аоцан и снова летающих по ветровым потокам Каменного леса Хуагуан. Вскоре она настояла на том, чтобы молодожены вернулись домой отдохнуть, обеспокоенная тем, что молодому человеку нужно как можно больше спать в его состоянии. Чайльд был благодарен ей, но по другим причинам. Он был терпелив и сдерживал себя в качестве компенсации Чжун Ли за риск, связанный с их беременностью, но он не мог совсем не шалить. Он пользовался любым предлогом прикоснуться. Желание умолять, чтобы его трахнул любовник, было подавлено какими-то мрачными обещаниями. Но, по мнению Чайльда, его ожидание закончилось. Обратный путь домой был долгим, но Чайльду не терпелось уснуть в надежде, что Чжун Ли будет обращаться с ним, ох, так ужасающе хорошо в его снах. Тот пообещал сделать это слишком много ночей назад и согласился наверстать упущенное, особенно учитывая, насколько изголодался по дракам его безумный возлюбленный. И раз уж им остался доволен еще один «родственник мужа», Чайльд надеялся, что его щедро вознаградят. Возможно, ему потребовалось немного больше времени, чтобы заснуть после того, как Чжун Ли помог принять ванну, сменил повязки и использовал любую возможность, чтобы провести руками по коже Чайльда. Чжун Ли так мило заботился о нем. Чайльд не мог не хотеть, чтоб тот его разрушил до основания. Но даже засыпать с Чжун Ли, который свернулся калачиком вокруг него, в их слишком маленькой кровати над похоронным бюро Ваншэн, было очень приятно. *** Яркое сияние золота и моры озарило все вокруг, когда Чайльд очнулся во сне. На это ушло время, но он постепенно понял, что должен здесь противостоять Чжун Ли, но пока не нападать на него. Его подсознание, казалось, уловило, что ожидание, пока он проснется, позволит ему насладиться весельем. Сияние расплавленной руды и свет фонаря озаряли искусные изгибы символов Моры, любовно выполненные на роскошном потолке, возвышающемся далеко над головой. Чайльд повернулся лицом к свету, в то время как холод гладко отполированных мраморных полов проникал сквозь униформу Предвестника Фатуи через разрез на спине. Он все еще не мог избавиться от снов о себе в этой одежде и чувствовал, как кусочки брони и металл его парадного палантина вдавливаются в кожу. Но, по крайней мере, на нем отсутствовала маска, возможно, самый примечательный признак его прежнего положения и титула. Ореол голубого света, ниспадающий каскадом с неба с высоты пары этажей, был единственным холодным цветом среди насыщенного золота. Первый этаж все еще лежал в руинах с тех пор, как Чайльд разрушил его своей Трансформацией Мерзкого Наследия, когда сражался против Путешественника. Он хорошо знал это место. Золотая Палата. Здесь к нему вернулась надежда во время его последней битвы с Мораксом, когда он обнаружил пропажу Сердца Бога в Экзувии. Казалось, что это было так давно. Негромкое жужжание привлекло его внимание: внизу, почти под ногами, Чжун Ли небрежно стоял, как будто ожидая, что Чайльд вскочит и нападет на него, как только проснется. Бывший Архонт был одет по случаю: застегнутая на все пуговицы кремовая рубашка облегала его хорошо сложенную фигуру так красиво, что это отвлекало внимание. Заправленная в брюки, она выдавала рельеф пресса и очертания тазовых костей, а это заставило взгляд Чайльда опуститься еще ниже… Чжун Ли как раз закатывал рукава, словно ожидая, что они будут испачканы, а руки его все прикрывали кожаные перчатки. Того никогда не волновало, что следы боевых действий испортят тонкий шелк и кожу, так что в душе Чайльда его жест вызвал головокружительное предвкушение. Какое угощение планировал Чжун Ли? — Наконец-то ты проснулся. Я знаю, что в последнее время заставлял тебя сдерживаться, и я хотел бы искренне извиниться. Давай проведем спарринг-сессию, хорошо? — Чжун Ли предложил это небрежно, как будто Чайльд когда-нибудь отказался бы от такого. Один рукав оказался надежно застегнут выше локтя, за ним последовал другой. Чайльд приподнялся, чтобы лучше оценить ловкие пальцы, поправляющие рубашку. — Чтобы было интереснее, не заключить ли нам контракт? Если я проиграю, тогда ты можешь позволить себе завладеть моим сосудом любым способом, каким заблагорассудится. О, очень заманчиво. Это был приз, который сам Чайльд поставил бы на кон, если бы его спросили, подумав об этом несколько раз. Чжун Ли подарил своему сосуду самую красивую задницу в Тейвате. По мнению Чайльда, он благословил себя идеальным телом в целом. Стройная линия подбородка, широкие плечи, тонкая талия, рельефный пресс и ноги длиннее, чем ожидание заказа в самых популярных ресторанах Юэ и Ли… Теперь Чайльд определенно открыто пялился на него. Возможно, он основал бы первый сексуальный культ Властелина, главным образом потому, что бывший Архонт определенно заслуживал хотя бы одного такого культа в своей бессмертной жизни. Может быть, Чайльд смог бы создать и второй тоже, в Мондштадте. Но это предложение означало, что Чжун Ли тоже хотел о чем-то попросить его, раз поставил на кон такое сокровище. — Ты почерпнул это желание из моего подсознания? — Чайльд не мог не спросить об этом. Почему бы и нет, здесь никто не мог его остановить, чего бы тот ни пожелал. — В этом не было необходимости. — Чжун Ли выглядел немного самодовольным. Его рука потянулась назад, чтобы снять резинку, удерживающую волосы на затылке. Тонкие пряди совершенно несравненным каскадом рассыпались по плечам, когда он отбросил резинку с кор ляписом. Она упала на аккуратные складки пиджака, что уже лежал возле его ног. Сексуальная привлекательность Чжун Ли была просто неестественной, и Чайльд хотел убить его за то, что он так открыто дразнил его. — Я просто наблюдал, куда устремляются твои глаза, когда я иду впереди тебя. Чайльд усмехнулся. Справедливое замечание, но кто мог его винить? — А если ты выиграешь? — Я хочу поглотить тебя по своему вкусу. — В сексуальном плане? — Чайльд настаивал на подробностях. Чжун Ли и раньше просил о чем-то подобном, но, возможно, Чайльд был слишком впечатлен сексом с его формой дракона, чтобы подтолкнуть снова проглотить себя. — Гротескно. — Чжун Ли говорил прямо и вел себя так спокойно и так по-доброму, а его нежная улыбка очень контрастировала с мрачными словами. — Если ты предпочитаешь секс одновременно с этим, я не возражаю. Оглядываясь назад, я даже склоняюсь к этому. — Значит, ты действительно хочешь наброситься на меня? Попробуешь мою кровь и плоть, трахая меня? Что за мерзкое желание, мистер Чжун Ли. Сердцебиение Чайльда от возбуждения участилось так сильно, что он мог слышать, как шум крови оглушает его. Он заулыбался так широко, что щекам стало больно. Чжун Ли позволял себе нежиться в извращенном желании, которое продолжал поощрять Чайльд, — особой душевной болезни, которая была у них обоих. Это было захватывающе. — Ты не будешь потакать мне? — Я не буду… — Юноша изобразил на лице хитрую улыбку. Рыжие волосы закрыли один глаз, наполненный Гео, когда он наклонил голову, и янтарные глаза Чжун Ли метнулись к обнаженной шее. Тусклый океан второго глаза поглощал силуэт Чжун Ли. Бывший Архонт тосковал по свету, который вспыхивал во взгляде Чайльда, когда они играли друг с другом так опасно. — Не буду, если только ты не начнешь сдерживаться и по-настоящему не набросишься на меня. Мне все равно, буду ли я пытаться сопротивляться или умолять остановиться, мне это нужно. Не разочаровывай меня. — Твой разум уходит в такие темные уголки… — У Чжун Ли во рту блеснули клыки, когда он заговорил. Чайльду нравилось давить на него. — Говорит Адепт, котрый просит откусить мой язык в качестве закуски. — Я обожаю тебя, Аякс. Мне нравится тебя слушать. — Как может Чжун Ли так вежливо уговаривать съесть его и звучать при этом так мило? Возможно, опасно было с самого начала будить интерес к ворарефилии в душе Адепта-дракона. Чайльд горел желанием победить или проиграть. — Полагаю, я приготовлю чудесный десерт из твоего языка. — Могу я сделать ставку? Не думаю, что на этот раз ты выиграешь. — Чайльд сменил тему. Ему нужно было заставить Чжун Ли прекратить, как бы сильно ему это ни нравилось: эрекция поставила бы его в невыгодное положение в драке. — Можешь, но я буду поступать так, как мне нравится. — Я не хочу носить этот шрам. — Чайльд сел и раздвинул бедра на мраморном полу, чтобы приложить руку к шероховатой рубцовой ткани, оставшейся от проникшего в него пиротехнического снаряда. Вмятина на гладкой мышце бедра видна была даже сквозь брюки. Он намеренно наводил Чжун Ли на размышления. — Откусишь его для меня? Я бы предпочел, чтобы пасть дракона, а не пуля Фатуи разорвала мне ногу на части. — Еще чуть глубже в мышцы, и ты не восстановишься, чтобы снова драться. — Медовый тон Чжун Ли внезапно стал серьезным. — Я уверен, что ты бы психологически страдал. Я этого не хочу. Поэтому я отказываюсь. Чистое удовольствие в их сексуальной жизни сменилось заботой и попытками обуздать расстроенную натуру Чайльда настолько, чтобы он не подвергал себя опасности в реальности. Чжун Ли любил своего безумного друга, но он сделал бы всё, что в его силах, чтобы сохранить его живым и здоровым как можно дольше. — Тогда просто дай мне пофантазировать. Ничего страшного, если он будет там, когда я проснусь. — Чайльду следовало ожидать отказа. Он пожал плечами и облизал губы, поднимаясь с мраморного пола, чтобы начать драку. Он надеялся, что просьба не слишком испортила настроение Чжун Ли, чтобы тот остановился. Он действительно наслаждался этим, независимо от того, прокусит дракон шрам или нет. — И если я выиграю, ты уверен, что не против, если я тебя трахну? Для тебя это не впервые, не так ли? — Чайльд насмехался, пытаясь унять жажду крови, смешанную с сексуальностью. Его поза казалась непринужденной, но потребуется всего лишь шаг, чтобы изменить это. — А если бы я случайно сказал «нет»? Ухмылка исчезла. Что ж, жажда крови, безусловно, была возбуждена. Чжун Ли смеялся над ним. — Многие пытались. — Он был весел, и его слова все еще сопровождались негромким смешком. Он приблизился к Чайльду, приготовив своё копьё. — Возможно, для у тебя получится лучше. — И… Ты хочешь, чтобы я тебя укусил? — Чайльд надменно приподнял бровь. Он задавался вопросом, наслаждался бы Чжун Ли болью так же сильно, как он сам наслаждался здесь; позволил бы он Чайльду причинить себе боль за это вызывающее ревность замечание. — Я мог бы лучше порезать тебя… Чжун Ли одним быстрым движением снял перчатку, остановившись слишком близко от него. Теплая ладонь погладила бледную шею юноши, пальцы нежно обвели вену, прежде чем любовно обхватить слегка веснушчатую щеку. Большой палец провел по приоткрытым губам, прежде чем проникнуть в рот Чайльда. Другие пальцы впились щеку, удерживая его челюсть открытой. От наглости этого жеста у Чайльда перехватило дыхание, в то время как Чжун Ли уставился на его зубы, оценивая их. Яркие зрачки расчётливо наблюдали за ним, время от времени высматривая в его глазах какие-либо признаки того, что он перешел черту, грубо обращаясь со своей парой. Это было жестоко. Чайльд почувствовал себя не больше, чем объектом для желаний дракона и проиграл борьбу с нахлынувшей на него волной возбуждения. — Мне больше нравятся твои зубы. Ты был бы удивлён, узнав, какое сильное давление может оказывать человеческая челюсть. Возможно, тебе удастся ранить меня со второго раза, если будешь достаточно стараться. — Чжун Ли наклонился, чтобы обдать теплом ухо, одновременно резко удерживая его. Аромат зрелых нот одеколона «Шелковый цветок», который навсегда будет ассоциироваться с этим человеком, затопил чувства Чайльда. — Могу я оставить себе след укуса, если тебе удастся? Большой палец, удерживающий его челюсть открытой, расположился как раз напротив языка и сильно давил на зубы. Вызывающе.Чайльд чувствовал привкус старой дубленой кожи на его руке. Когда Чжун Ли отстранился, янтарные глаза старательно следили за каждым его вздохом, за каждым действием. Потребовалось бы значительное усилие, чтобы прокусить кость и плоть, но Чайльд мог бы оторвать зубами большой палец, если бы вложил в это каждую унцию своей силы воли. Это было бы грязно. Ему пришлось бы распределить свое внимание между предотвращением контратаки, одновременно разрывая участок кожи и сухожилие. Но он мог это сделать. Будет ли это считаться каннибализмом? Не то чтобы, поскольку это была просто больная, потворствующая желаниям мечта, но… Подарит ли Чжун Ли ему настоящий вкус самого себя, имитируемый им же на языке? Хороший вопрос, кто из них на кого дурно влияет. Чайльду, возможно, и нравилось убивать, но то, что он подумал сделать теперь, казалось еще мрачнее. Нет более верного признака того, насколько древним был его возлюбленный-Архонт, переживший эпоху смерти и насилия. Иногда они с Чайльдом были волнующе похожи друг на друга. Чжун Ли удивлял его чем-то дразняще-мрачным из утраченных забытых эпох. Как мог Чайльд полюбить кого-то еще? Большой палец выскользнул обратно, подстегнув искушение, мозолистая подушечка скользнула по влажному языку и размазала слюну по губам. Чжун Ли наконец перестал властно нависать над Чайльдом. Его присутствие было в равной степени опасным и успокаивающим. Струйка слюны непристойно повисла между губами и большим пальцем, когда они отдалились, и оборвалась, а юноша пожалел, что не откусил кусочек, чтобы сохранить эту связь. — Звучит как вызов, господин Чжун Ли. — Шутка Чайльда вышла слишком хриплой, на его вкус, так явно выдавая его возбуждение от физического насилия. Держи себя в руках, подумал он. — Полагаю, твоя проблема будет заключаться в том, не забудешь ли ты что-нибудь сделать во время боя, — промурлыкал Чжун Ли, сцепив руки за спиной. Потом он сделал шаг вперед и прижался бедром к нижней части полностью возбужденного члена Чайльда. Скоро на брюках нетерпеливого юноши появится влажное пятно. Чжун Ли едва прикоснулся к этому человеку, но из него уже текла кровь. — Тебе так сильно нравится эта игра? Чайльд подавился вздохом, когда эта нога слишком небрежно потерла его пульсирующий член. Ни за что на свете он не смог бы думать ни о чем, кроме этого большого пальца у себя во рту и своего члена, пока они сражались взглядами. Чжун Ли играл слишком грязно, жульничая с самого начала. Чжун Ли хотел, чтобы все произошло определенным образом, и даже если Чайльд объективно не сможет победить его, он, конечно, мог попытаться выиграть просто назло своему возлюбленному. На самом деле, Чжун Ли, казалось, тоже получал удовольствие от своих усилий. Чайльд больше не знал, хочет ли он победить или проиграть, больше всего на свете желая подтолкнуть Чжун Ли к чему-то жесткому. Чайльд не мог насытиться, и Чжун Ли, казалось, тоже получал от этого определенное удовлетворение. Он задавался вопросом, доставляло ли Чжун Ли такое же удовольствие проглатывать его. — Знаешь, ты был вкуснее, чем само божество, — усмехнулся Чжун Ли, издав низкий хрипловатый рокот, который явно говорил о возбуждении. — Мы сейчас проводим спарринг? Потому что, если так… Чайльд призвал к себе Гидро, довольный тем, что его сон позволил приливам снова превратиться в водяные клинки. Ему все еще было опасно прикасаться к своему Глазу Бога в реальности, но было приятно ощущать знакомый поток благодаря Чжун Ли. Он не мог дождаться, когда почувствует, как кровь струится по воде. В конце концов, сначала он жаждал небольшой драки. Независимо от того, как сильно Чжун Ли давил на него, в воздухе должно было быть больше крови. — …Ты открыт! — Чайльд хлестнул потоком воды, выкованным в острый кинжал, целясь прямо в горло Чжун Ли. Другой кинжал уже крутился в его другой руке. Тот улыбался, откидываясь назад, расположение его бедер и ноги между бедрами Чайльда позволяло ему без особых усилий увернуться от удара, направленного, чтобы обезглавить его. Сияющие янтарные глаза так опасно сверкнули темной похотью — последнее предупреждение перед тем, как бывший Архонт метнулся прямо к нему, поймав занесённую руку в тиски. Позади Чайльда взметнулась колонна, и он был стремительно прижат к ней, а вес Чжун Ли грубо придавил его. Горячее тело вжималось в каждый его изгиб. Клыкастая улыбка пронзила душу. В рыжую макушку впились когти руки, у которой Чайльд мог бы оторвать большой палец. Теперь Чжун Ли мог безжалостно схватить его за волосы и дернуть голову в сторону. Через несколько секунд после того, как Чжун Ли перестал изображать джентльмена и снова выступил в роли Моракса, Чайльд почувствовал, как змеиный язык и ряды клыков впились ему в яремную вену. Из-за этого второй водяной клинок превратился в лужу, насколько рассеянным его сделал Чжун Ли. Из царапины от клыка едва сочилась кровь, а у Чайльда оказалась бессознательная реакция на боль, исходящую именно от этого человека. Блядь. Он проиграл этот бой в ту секунду, когда не напал на Чжун Ли, пока тот держал его челюсть, не так ли? Но Чжун Ли оставил свою левую сторону открытой. Чайльд был не из тех, кто не пользуется шансом убить. Вода снова сверкнула в обеих его руках, и запястье Чжун Ли вывернулось над ними, чтобы отвлечь внимание как раз на то время, пока другой клинок не вонзился в ребра. Определенно, было приятно видеть, что ихор Архонтов всё ещё окрашивает воду в красный цвет. Чжун Ли не пошевелился, только хмыкнул, когда лезвие из Гидро рассекло плоть, раздробив ребра и легкое. Его кремовая рубашка намокла вокруг стремительного клинка, еще больше растревожив рану. Чжун Ли откинулся назад настолько, что мог видеть следы удара. Кровь свободно стекала большими каплями между ребер, течение не могло подхватить их достаточно быстро. Хотя не было никаких свидетельств того, что это замедлило Адепта: бедра по-прежнему грубо прижимались к бедрам, удерживая противника в узде, а запястье Чайльда все еще сжимали тисками. Он не мог скрыть подергивание члена в этот момент. — Это сон, Аякс. Я могу выбирать то, что влияет на меня. — Мошенник. — Но Чайльд ухмылялся как сумасшедший. — Прости меня. У меня есть свои собственные желания, которые отвлекают меня. — В ярких глазах Чжун Ли был тот самый любимый Чайльдом блеск — это был неземной взгляд Высшего Адепта, столь вожделеющего бесстыдного смертного. — Тогда продолжай уже удовлетворять их… Чжун Ли швырнул его лицом вперед на мраморный пол, заставив опуститься на колени стремительным движением, которое Чайльд не смог уловить. И все это прежде, чем он успел договорить свое нетерпеливое требование. — Если ты настаиваешь. Я тоже хотел бы удовлетворить свое любопытство. — Баритон, рокочущий прямо у него за спиной, стал хриплым и сочился интересом, когда Чайльд почувствовал, как его руки заломили за спину и потянули вверх. Когтистая лапа выпуталась из рыжих волос и снова с силой прижалась к его лицу. Чайльд даже хрюкнул, когда собственные зубы рассекли ему щеку от удара настолько, что рот наполнился кровью, и ухмыльнулся от вкуса, когда она капнула на мрамор сквозь стиснутые губы. — Скажи мне прямо, почему ты воображаешь, что Моракс разрывает тебя на части, Аякс. Рука отпустила его волосы, вместо этого проведя когтями вниз по затылку в медленном скольжении, мягко задевая острыми кончиками по хрупкой коже. Нежное прикосновение сразу после того, как Чайльд почувствовал вкус свежей крови на языке, вызвало мурашки по всей спине, и без того расшатывая нервы. Еще больше когтей впились в его бедро, подтягивая выше, так что Чайльд оказался задницей вверх, лицом вниз, а Чжун Ли доминирующе навалился на него. Чайльд тяжело дышал, не столько от боли, сколько от возбуждения. На данный момент. Он не мог дождаться, когда Чжун Ли нарушит равновесие его тела. — Скажи мне. — Когти Чжун Ли сжались, оставляя тонкие порезы, достаточно глубокие, чтобы пустить багровые полосы по бледной коже. Он схватил Чайльда за подбородок, заставляя его голову неловко повернуться, чтобы встретиться взглядом с двухцветными глазами. — Тебе не понравится то, что ты услышишь. — Чайльд расплылся в улыбке, несмотря на грубое обращение. Когти убрали от его бедра, разорвав пояс и подвязки и спустив штаны, чтобы полностью обнажить его. Он вздохнул с облегчением, почувствовав, как ослабло напряжение, душившее эрекцию. Толстый член, отделенный только штанами Чжун Ли, прижимался к расщелине его задницы, что явно говорило о том, насколько возбужден был Адепт. — Скажи мне. — Это больше не было вопросом. Но Чайльд хотел поиздеваться над ним еще немного. Неделя без секса в его состоянии действительно заставила Чайльда немного отчаяться, и теперь в нем разгорелось желание разозлить Чжун Ли посильнее. — Я не знаю, господин Чжун Ли. Для чего это нужно? Чайльд зашипел, прерываясь, когда янтарного оттенка когти, дотянувшиеся до него снизу, разорвали его палантин и застежки куртки, когда похожие на иглы кончики слегка вонзились в его ключицу, разрывая ткань, словно она была толщиной с воздух. Чжун Ли мог без особых усилий вонзиться в него по своему желанию, но только раздел его и усеял от шеи до бедра маленькими жгучими порезами, заставив его нервы сгорать еще долго после того, как прикосновение исчезло, но недостаточно глубоко, чтобы пустить кровь. Еще. — Я… — Поток его мыслей начал сходить с рельсов, руки Чайльда отпустили и резко сдернули куртку с тела, оставив только перчатки и брюки где-то внизу, у щиколоток. Но он заставил себя сосредоточиться, чтобы получить удовольствие от долгого поддразнивания. — Меня так легко не расколоть, господин Чжун Ли. Чайльд развернулся в несколько не изящном ударе, снова сжимая водяное лезвие в руке, поскольку Чжун Ли все еще не мог избавить его от Глаза Бога. Он потрескивал фиолетовыми искрами, которые так и не соединились вместе. Тут запястье Чайльда обхватила гладкая и крепкая янтарная рука, и ее тепло, отсутствующее в других драгоценных камнях, было подобно биению сердца. Его ботинки и брюки были бессовестно сорваны с него, и Чайльд остался голым. Затем другая когтистая рука обхватила его сзади за шею, грубо таща по мрамору к границе похожего на арену убежища моры. Чайльд брыкался, сопротивляясь жестокому скольжению по голой коже, но не смог найти никакой опоры. Шаг Чжун Ли не замедлялся до тех пор, пока Чайльд не почувствовал жар и не увидел, что тот тащит его к потоку расплавленной золотой руды, протекающему по второму этажу Золотой палаты. Ров с лавой, окружающий их поле боя. Паника охватила его, когда они перелетели через огонь, ведь единственное, что удержало Чайльда от падения, — это отчаянная хватка и прочные каменные столбы всего в футе над рекой жара. Сердцебиение участилось, когда влажность его собственной стихии чуть не заставила его поскользнуться. Прямоугольные столбы были расставлены широко, заставляя его широко расставлять колени и руки, чтобы не упасть в литой расплав, который наверняка выжжет мясо прямо с костей. Было невыносимо жарко, и если Чайльд пытался изменить свое ненадежное мешало удерживать равновесие. Он был очень уязвим в этой позе, изо всех сил стараясь не упасть, но в то же время понимая, что Чжун Ли имеет к нему полный доступ, судя по тому, как он распростерся на четвереньках на небольшом участке над кипящей лавой. Конечно, Чжун Ли не хотел, чтобы… Гладкая янтарная ладонь оглаживала изгиб задницы, в то время как другая крепко держала его над расплавленной рудой. Пальцы, обмакнутые во что-то вязкое и слегка липкое, скользнули по складке мышц между его ягодицами. Один ловкий коготь осторожно ткнул в его вход, и Чайльд понял, что они использовали в качестве смазки: кровь Чжун Ли из раны в боку. И да, Чжун Ли, очевидно, планировал трахнуть его в открытую, угрожая, что в один момент приятной слабости он поскользнется и сгорит заживо. Когда гладкий горячий палец вошел в него, Чайльд застонал. Крови было недостаточно, чтобы он не почувствовал растяжения, поскольку Чжун Ли безжалостно готовил его, одновременно провоцируя один раз поскользнуться от удовольствия и упасть в шипящее расплавленное золото, пузырящееся слишком близко к его мокрому обнаженному члену. Он не смог достаточно крепко ухватиться, когда Чжун Ли после короткой передышки просунул в него еще один палец, чтобы еще раз пропитать их кровью. На втором пальце Чайльд отчаянно цеплялся за слабую защитную сетку столбов. Он ничего не мог поделать со стонами, вырывавшимися из его открытого рта, слишком отвлекаясь на то, чтобы удерживать себя, а не сдерживать их. Тогда Чжун Ли отказался от милосердия, отыскивая чувствительный комок нервов, который мог бы свести Чайльда с ума скользкими извивающимися толчками в бархатистую мышцу внутри него. Теплые когти двинулись вверх от его бедра, нашли сосок и покрутили его. Это заставило Чайльда поежиться, когда Чжун Ли наклонился, чтобы еще раз прижаться к нему всем телом; вес и прикосновение когтя к маленькой щелочке его соска заставили его конечности задрожать. Чжун Ли действительно провоцировал его на падение. Бывший Предвестник не смог удержаться и чуть не свалился, когда Чжун Ли с силой вонзил когти прямо в его простату. Он испытал шок удовольствия от энергии Гео внутри него и ловких пальцев, неустанно пытающихся его уничтожить. Чжун Ли поймал Чайльда за колено вместо того, чтобы дать ему опалиться, развел ему ноги шире и поставил в стойку, ясно давая понять, что он с ним еще не закончил. Изменение равновесия не помогло справиться с напряжением, Чайльду было трудно удерживать и свой вес, и тяжесть партнера. Расплавленное золото лизало стенки рва в предвкушении того, что проглотит Чайльда целиком. Чжун Ли намеревался сделать то же самое. Словно между камнем и наковальней. Красивые янтарные пальцы вернулись, чтобы покрутить его чувствительные соски, прежде чем, наконец, опуститься ниже. Когти Чжун Ли лениво чертили круги по животу, в то время как пальцы внутри задницы повторяли движения раз за разом. Громко хлюпала кровь, когда он грубо вонзался в простату Чайльда, останавливаясь то и дело, чтобы безжалостно стимулировать чувствительный пучок нервов. Это не могло удовлетворить, потому Чайльду очень хотелось, чтоб его растянули хорошенько и заставили после этого принять член. — Скажи мне. Чайльд даже не мог вспомнить, чего от него требовали. Он стонал имя Чжун Ли, когда гладкая ладонь из драгоценного камня, более божественная, чем любое благословение Селестии, наконец обхватила его между ног. Она томно погладила от яичек вверх и нежно провела по набухшему кончику. Чайльд почувствовал волну жара, нарастающую ниже пупка, когда коготь мягко скользнул в отверстие на вершине его эрекции. Губы юноши сами собой приоткрылись от возбуждения. Желание выжить вместе с удовольствием каким-то образом только приближало его все быстрее к грани очень опасного оргазма. Его руки сильно дрожали. Чжун Ли всегда был внимательным любовником, даже когда так сладко мучил Чайльда. Когти то безжалостно доили его простату, то растягивали, то трахали его как можно глубже, так что Чайльд не мог привыкнуть ни к одному ощущению достаточно, чтобы противостоять удовольствию. Становилось все труднее держаться, чтоб не расслабить руки и ноги. Капли предэякулята шипели, стекая с члена, который немного подергивался в такт пальцам, вонзающимся сзади. Рука Чжун Ли медленно, неохотно вытягивала оргазм прямо из самого его нутра. Затем, внезапно, он сжал член Чайльда у основания, эффективно прервав удовольствие в тот момент, когда он почти достиг пика. Юноша громко ахнул, почти всхлипнул в ответ, но тут клыки резко дернули его за серьгу в ухе, заставляя прислушаться еще раз. — Скажи мне, почему тебе это так нравится. — Думал… — Слово сорвалось с мокрых губ, слюна потекла по уголку рта. Стоны вырывались из горла один за другим. Чайльду нужен был член Чжун Ли, и ему было наплевать, что его подвесили над жидким золотом, жаждущим расплавить его. Лишь бы Чжун Ли трахнул его прямо сейчас. Было так трудно думать, не говоря уже о том, чтобы говорить. Струя раскаленной лавы пронеслась слишком близко к его истекающему члену в тот самый момент, как Чжун Ли снова засунул в него пальцы в награду, что Чайльд заговорил. Они снова впились в измученную простату, и в наступившем молчании Чайльд задался вопросом, наслаждался ли Чжун Ли тем, что доводил его до оргазма таким образом. Оставалось попробовать закончить фразу, и каждое слово отзывалось новым ударом по чувствительному комочку нервов у Чайльда внутри. Грань оргазма была слишком дразняще близка. — Думал… Царица убила бы меня. — Чжун Ли нежно, но опасно зарычал, услышав это имя. Он переплетал окровавленные пальцы по-новому, и Чайльд громко застонал под его усердными толчками. — Лучше умереть… умереть на месте преступления. От руки кого-то, кто мог бы делать со мной все, что хотел. От твоей руки. Блядь! Бездна… здорово на меня повлияла… полагаю. Это болезненно… эта связь глубже, чем что-либо, я не могу достичь ничего, никакого удовольствия, кроме как с тобой, и я ж-жажду этого. Чайльд зашипел, когда Чжун Ли ввел в него третий палец. Чайльд протянул руку назад в знак капитуляции, нащупал и сжал край рубашки Чжун Ли. Сперма вытекала из его члена, несмотря на то, что его все так же крепко сжимали у основания. Чайльд опустил голову и смог видеть, как она непрерывно текла из кончика и как расплавленная руда шипела в дюймах от подергивающейся щели. Чжун Ли удерживал его, даже когда его конечности затряслись, а оргазмы стали вырываться один за другим. Когтистая рука так и не сдвинулась с места, крепко сжимая основание члена и растягивая каждый ошеломляющий всплеск удовольствия. Одна. Две. Три порции спермы пролились, прежде Чжун Ли по-настоящему сосредоточился на доении простаты, пока не почувствовал, насколько набух внутри Чайльда комок нервов. Тот сопротивлялся пытке и изо всех сил старался удержать равновесие. Это было больно, но Чайльд чувствовал себя так, словно оказался в Селестии. Если бы там был адский мучительный секс. Если нет, то Чайльд был бы счастлив умереть прямо здесь. — Чжун Ли… пожалуйста… Жар от шипящей лавы заставил Чайльда вспотеть, забирая все остатки его оргазмов. Чжун Ли, казалось, решил охладить раскаленный поток, вливая туда все больше спермы. Член после этого оставался твердым только потому, что Чжун Ли манипулировал сном, чтобы еще больше помучить партнера. Тот уже был готов умолять Адепта о толстом члене, так и зависнув на краю четвертого жестокого оргазма. — Пожалуйста, трахни меня. Пожалуйста. Мне нужно… Зубы коснулись самой мясистой части плеча, чуть выше ключицы. Острые кончики клыков угрожающе вдавились в кожу и напомнили Чайльду о просьбе Чжун Ли как раз в тот момент, когда три пальца, доящие его простату, остановились. — Что тебе нужно? — Низкий голос Чжун Ли отражался от далеких стен, словно рев хищного зверя. Он был нежен, как волк, заманивающий кролика в свою пасть. Чайльд тихо застонал, когда почувствовал, как тот устраивается позади него, раздеваясь ровно настолько, чтобы прижать толстую головку своего члена к пустой жаждущей дырке Чайльда. — Скажи мне, что тебе нужно. Чайльд только ухмыльнулся и внезапно подался назад, несмотря на то, что его вторая рука при этом соскользнула с опоры. Обжигающее прикосновение лавы возле ладони стоило того дюйма члена, который он вогнал в себя собственным движением. К счастью, Чайльд лишь слегка обжег перчатку горячим воздухом вместо того, чтобы окунуть ее в расплавленное золото. Однако Чжун Ли был недоволен, что Чайльд проигнорировал его приказ. Когтистая лапа дернула рыжие волосы вниз в ту секунду, когда обожженная рука юноши снова схватилась за колонну. Чайльд стиснул зубы, чтобы не закричать от страха, хотя постыдился этого, а Чжун Ли заставил его наклониться еще ниже. Потрескивающий жар причинял боль, лицо Чайльда зависло всего в нескольких сантиметрах от поверхности лавы. Но то была не просто молчаливая угроза, это было обещание. Как только Чайльд смог приподняться, и вспышка ужаса улеглась, он застонал. Чжун Ли не торопился входить в него. На дюйм проник внутрь, затем медленно выскользнул наружу, чтобы слишком неторопливо ввести уже немного больше своего толстого члена в бархатную жаркую задницу любовника, жаждущую наполнения. Прошла целая вечность, прежде чем он достиг дна. Великолепный, божественный член заполнил Чайльда так, словно он был создан для этого. Возможно, из-за крови в качестве смазки и огромных размеров члена Чжун Ли было трудно не обращать внимания на то, как далеко тот растянул его внутренности. Чайльд не мог насытиться этим ощущением, даже когда хриплые стоны превратились в шепот, а расплавленная руда стала пузыриться слишком близко к лицу и опаляла кончики ярко-рыжих волос. Руки Чайльда напряглись, сопротивляясь тяжелой когтистой руке, удерживающей его. Чжун Ли снова злобно дернул его за волосы, подтягивая вверх до тех пор, пока Чайльд просто не оказался на коленях над лавой. — Что тебе нужно? — Рычащий сиплый голос, словно мед, лился ему в уши. Клыки вонзились в место, где соединялись шея и плечо. Чжун Ли прижался бедрами вплотную к Чайльду, пока не запротестовали кости, прижался так сильно, что отчаянные стоны любовника превратились в мольбу. Чайльд попытался сдвинуть их бедра поудобнее, но вместо этого он мучил себя движениями по измученной простате, только еще больше разжигая внутри жгучую потребность. — Укуси меня уже, блядь!.. — рявкнул Чайльд. Клыки вонзились в жесткую плоть, которую дразнили несколько мгновений назад. Чайльд сосредоточился на боли, с которой драконий клык прорезал кожу, прорвал вену и ударил по упрямым мышцам, а потом вцепился в кость. Чжун Ли не остановился на том, чтобы просто оставить шрам, он отпустил волосы Чайльда и вместо этого придержал извивающееся плечо, чтобы помешать Чайльду дергаться. Затем он потянул. Кожа лопнула под силой челюстей Первого из Адептов, кусок мышцы, наконец, сдался, ниточка за ниточкой, и кровь жирными обильными реками потекла по плечу Чайльда. Все это время юноша изо всех сил пытался не потеряться в слишком большом количестве ощущений, всплескивал руками и чуть не падал в расплавленное золото внизу. Чжун Ли работал членом вполсилы, но довел его до еще одного сверхчувствительного болезненного оргазма. Дракон теперь гнался только за собственным удовольствием, и его член просто покоился внутри подергивающихся стенок Чайльда. Вкус крови был сладким, и Чжун Ли исказил сон, чтобы наслаждаться им столько, сколько ему заблагорассудится. Он не позволил бы Чайльду умереть или потерять сознание, или увильнуть от него. Нет. Он хотел, чтобы юный смертный наслаждался каждой секундой того, как его пожирают. Ему не терпелось проглотить новую порцию, и Чжун Ли особенно яростно рванул клыками, наполнив свой рот плотью. Мясо на шее не было нежным, то были жесткие мускулы воина. Выкованное в боях, покрытое рубцами тело Чайльда источало адреналин, который придавал крови определенной, вызывающей привыкание привкус терпкой меди… Внезапно Чжун Ли охватило желание, чтобы Чайльд наблюдал, как он ест. Лава шипела, когда в нее обильно капала кровь; иногда она на несколько мгновений оставалась на плаву в потоке золота, прежде чем выкипеть, густая и темно-красная. Чайльд печально застонал, когда член, к которому он, наконец, приспособился и который так приятно наполнял его, полностью вышел. Он скучал по ощущению бугорка, который образовался ниже пупка. Рука Чайльда скользнула туда, чтобы ощупать то место. Он не осмеливался остановить красную струйку, стекающую по ключице, наслаждаясь тем, как боль поет в его нервах. Затем его перевернули, и член плавно вошел в него снова. Чжун Ли наклонил его назад, перекидывая через ров, и они прижались грудью друг к другу. Чайльд вцепился в Чжун Ли для поддержки, обвил его талию ногами, и огромный член Адепта уперся через кожу в ладонь, лежащей на символе Гео на пупке юноши. Здесь не нужны были бинты, и Чайльд не мог удержаться от возбуждающей мысли о яйцах Чжун Ли внутри него. Он чувствовал жар под своей спиной, постоянную угрозу, которая каким-то образом только еще больше возбуждала. Плечо сильно болело, но общее равновесие все еще неестественно склонялось в сторону удовольствия, даже когда воздух касался его самой сокровенной плоти, которую он никогда не должен был ласкать. Оторвав взгляд от собственного пресса, Чайльд увидел нечто более страшное, чем вся Бездна. Он увидел янтарные глаза. Перед ним был чудовищный Адепт, с вожделением рассматривающий Чайльд, и изо рта его капала кровь. Ореол света делал тонкие изгибы черных, неземных драконьих рогов ослепительно красивыми, когда они вырастали из пышной дикой гривы темных волос, пронизанных сияющим янтарем. Свет горящих янтарных глаз завораживал, а зрачки у Чжун Ли стали такими яркими, что Чайльд захотел сделать их своим солнцем, центром своей вселенной. Не потому, что Чжун Ли был Богом, нет, потому что он был его любовью. Сверхъестественные черты полудраконьей формы, которая оплодотворила его, только усиливали красоту его мужа-Адепта. Некоторые детали, очень реалистичные, отличали облик Чжун Ли от образа в голове Чайльда, который в похотливых мечтах посещал его. Но реальный облик Моракса нравился Чайльду сейчас даже больше. — Не играй со своей едой… — сказал он настолько невозмутимо, насколько смог, прежде чем его лицо расплылось в злобной ухмылке. Вечное стремление к хаосу не давало Чайльду покоя. — Или кто-нибудь более голодный может отнять её у тебя. Он подтянулся вверх изо всех сил, не обращая внимания на разницу в росте между ним и Чжун Ли в этой форме. Чайльд быстро прижался губами к клыкам, прежде чем его собственные зубы коснулись его же собственной плоти во рту Адепта. Чжун Ли отодвинулся назад, ожидая возбуждения или даже толики страха, но не того, что Чайльд кровожадно поцелует его и попробует отнять мясо, которое он только что оторвал от Чайльда. Возможно, он слишком сильно притупил боль внутри сна, но Чжун Ли не смог сдержать собственного возбуждения. У него умудрились вырвать кусок изо рта, пока он замер в шоке. Если Чжун Ли не должен был бросаться на свою пару при виде ярких двухцветных глаз, живущих ради этой победы, окровавленных зубов, оскаленных в ухмылке, на веснушчатой коже, порванных мышц и решительного пережёвывания плоти, слишком жёсткой для человеческой челюсти, что еще ему оставалось делать? Когтистая рука обхватила талию Чайльда, длинный драконий хвост провел горячей чешуей по ноге и раздвинул бедра ровно настолько, чтобы Чжун Ли мог выйти, пока толстый кончик его большого члена не коснулся подергивающегося колечка мышц задницы Чайльда. Нависнув над ним, Адепт снова с силой вонзился внутрь. Чайльд вскрикнул и чуть не поперхнулся мясом от грубого тычка в нежную простату. Он сжал челюсти, когда человек-дракон наклонил голову, чтобы поцеловать его. Змеиный язык уговаривал отпустить кусок, когда Чжун Ли отвел бедра назад и начал трахать его глубоко, но не так быстро, как, по его мнению, хотелось Чайльду. Потом прекрасный дракон отстранился ровно настолько, чтобы дотянуться свободными когтями и вонзить их в плоть, торчащую между зубами Чайльда. Он оторвал ее часть и теперь держал истекающий кровью кусочек в руке, а потом прикусил его своими чудовищными клыками. Кровь свободно стекала с уголков нежных губ. На глазах у Чайльда Чжун Ли жевал его. И юноше понравилось, как глаза Чжун Ли чуть остекленели от вкуса, как член дернулся внутри него, когда хватка Чжун Ли усилилась. Он почувствовал, как темп Адепта на мгновение ускорился. Казалось, что Чжун Ли кончит в него, просто пожевав плоть Чайльда. Самый красивый румянец окрасил блаженные черты веснушчатого лица. Чайльд действительно жалел, что уже не может кончить снова. Чжун Ли, должно быть, услышал его мысли, наклонился и с полным ртом разорванной плоти снова поцеловал. Чайльд вонзил ногти в гриву волос Чжун Ли и снова почувствовал запекшуюся кровь у себя на языке. Его желудок тошнотворно скрутило как раз в тот момент, когда жар под пупком усилился. Чжун Ли скормил ему его собственное сырое мясо. Он принял вызов, пробуя себя на вкус, пока они целовались. Он почувствовал, как Чжун Ли сглотнул, и у него не было другого выбора, кроме как сделать то же самое, когда голодный Адепт отстранился, чтобы жадно запихнуть в рот оставшуюся в его руке мякоть. Обхватив окровавленными руками талию Чайльда в похотливом оцепенении, Чжун Ли оттащил свою пару от расплавленной руды и усадил к себе на колени, чтобы жадно трахаться дальше. Он не мог остановить гон и едва сдерживал желание разорвать восхитительную плоть снова и снова в наказание за то, что Чайльд был настолько вкусен, что мог соблазнить Бога. Чайльд кончил после первого же толчка в новой позе, но из него вытекло лишь небольшое количество прозрачной жидкости. Чжун Ли выдоил из него слишком много оргазмов. Это не помешало тому снова и снова насаживать его на толстый член. Чайльд действительно не хотел останавливаться, пока Чжун Ли не заставит его лопнуть от спермы. Дракон, казалось, обезумел от похоти и вошел достаточно глубоко, чтобы юноша почувствовал, как протестуют его бедра, и вдруг раздался отчетливый и ужасающий звук трескающейся кости. Молодой смертный почувствовал, как Чжун Ли кончил в него, заливая его задницу и внутренности обильным количеством горячей спермы. Это удовлетворяло вечное жгучее желание Чайльда быть полным сильнее, чем его возбудила боль от сломанных бедер. Чайльд тяжело упал на клочья кремовой рубашки, оставшиеся еще на груди Чжун Ли, радуясь, что они переместились в новую позу. Иначе он упал бы в лужу обжигающе горячего жидкого золота, а не чувствовал сейчас удовольствие от того, как масса драконьей спермы оседает у него в животе, как будто ей там самое место. Чжун Ли откинулся на прохладный мраморный пол, увлекая его за собой. Чайльд слабо застонал от движения огромного члена внутри, измученный и тяжело дышащий сквозь окровавленную улыбку. Чжун Ли все еще казался ошеломленным после того, как проглотил мясо; его голова наклонилась, чтобы впиться клыками и присосаться к свободно кровоточащей ране, которую он нанес своему смертному. Змеевидный язык скользнул достаточно глубоко, чтобы коснуться кости и вызвать подергивание нервов. Движение было томным, как будто Чжун Ли нежно трахал перерезанные вены. Грудь Адепта успокаивающе вибрировала от низкого рокочущего урчания, похожего на мурлыканье, хвост обвился вокруг измученной и полностью выведенной из строя ноги Чайльда в нежном возбужденном объятии. Руки, блестящие, как кор ляпис, массировали все, до чего могли дотянуться, успокаивая напряженные мышцы, унимая тупую боль. Чайльд решил, что следует просто закрыть глаза и позволить своему возлюбленному переварить болезненное желание, которое они только что разделили, пока он счастливо дремал. Было легко поддаться затишью после агонии и удовольствия, наполниться истинной эйфорией. Чжун Ли очень нежно покачивал своим толстым членом внутри него, стремясь удовлетворить его еще больше. Чайльд был более чем доволен, проснувшись с ощущением тяжести в животе. Дракон наелся им досыта и наполнил его в ответ. Он действительно любил Чжун Ли.