⋨ ⌑ ⋩
Мягкий утренний свет проникает через окно, находящееся прямо напротив большой кровати. Лучи легко продвигаются ближе к телу солнечного мальчика, пока тот находится в плену сонного царства. Стоящие на тумбе часы показывают раннее утро, а это значит, что Феликсу спать осталось относительно недолго. Подсветка, оставшаяся светить комнату с прошлой ночи, отливает слабым голубым. Картина волн, повешенная самим Феликсом на светло-лазурные стены, идеально, по его же мнению, вписалась сюда к его рисунку и вышивкой. Белое постельное бельё вокруг мальчика, ненавязчиво щекочет голые участки кожи. Парень сквозь сон хмурит брови от света, режущего глаза из незашторенного со вчера окна, и сильнее обнимает светло-бежевую подушку, подаренную родителями на переезд для хорошей учёбы, зарываясь макушкой в ткань и прячась от лучей. Через мгновение звенит будильник. Феликс вслепую нашаривает телефон на тумбе и поднимает. Подносит к лицу, отключая бьющий по ушам звук. Отложив смартфон, он одной рукой протирает глаза, а затем ладошками облокачивается за спиной, теперь, продолжая тупить в слишком яркое окно. Он промаргивается ещё пару десятков раз и нехотя вылезает из кровати, направляясь в ванну. Выйдя из душа "новым" человеком, Феликс шаркает на кухню. Он обходит белую барную стойку, соединённую с плитой и открывает один из верхних шкафчиков. Феликс сонно смотрит на стоящие упаковки, и когда до непроснувшегося мозга доходит сигнал, достаёт хлопья. Обернувшись к холодильнику и достав молоко, парень намешивает лёгкий завтрак для начала дня, и быстро шаркает обратно по мраморному кафелю, ощущая ногами покалывания от холода плиты. — Надо будет купить тапочки, — бурчит Феликс, зевая. Он подходит к шкафу и прокручивает в голове все образы, в которых он мог бы пойти в первый учебный день. Но решив, что это не такое уж и большое мероприятие, из-за которого действительно стоило бы наряжаться, он только ради хорошего впечатление – для преподавателей разумеется –начинает искать что-то "поприличнее". Ведь халявные зачёты - это замечательно. Обшарив все полки, Феликс находит джинсы немного рваные на коленках и белую футболку. Споткнувшись об непонятно что, он обшаривает нижние ящики и с улыбкой натягивает на ноги счастливые носки с цыплёнком. С яркой улыбкой, Феликс подходит к зеркалу и укладывает немного длинные волосы. В последний раз поправил осветлённые пряди, он закрашивает веснушки тональным кремом, подчёркивает карандашом свой разрез глаз и обувает чёрные кроссы. "С Богом", — мимолётно думает Феликс, надев куртку и в последний раз осмотрев квартиру и карманы на наличие телефона. Но тут же мило хихикает. — Мы люди не верующие, Бога нет. И выходит, желая себе удачи на новом месте.⋨ ⌑ ⋩
Окинув большое здание любопытный взглядом, Феликс ускоряет шаг, чтобы поскорее рассмотреть его поближе. Когда он жил в Австралии и проходил мимо университетов, те выглядели менее масштабно. Это здание даже сравнивать не с чем. Огромное белое здание, в этажей пять минимум, находилось в двух кварталах от его квартиры. Перед дверьми здания расположилась огромная пустая площадка и небольшая аллея, окружённая деревьями. За главным корпусом был расположен стадион. Феликс устало вздыхает, если говорить откровенно, он совершенно ни с кем не хочет знакомится. Ранний подъём после каникул – ужасное событие в жизни всех учащихся. "Но с друзьями будет легче", — уговаривает себя парень, смешиваясь в толпе. Неведомо зачем, возможно, шестым чувством, Феликс растерянно оглядываясь, продвигается к главному входу, где людей больше всего. И когда пытаясь вглядеться в надписи на двери, Феликс чувствует, что немного теряется в пространстве, и как его неожиданно тянут за край куртки, он чуть не споткнувшись, останавливается рядом с каким-то парнем, улыбающимся слишком мило для этого грязного мира. Феликс определённо любимчик судьбы. — Привет, я Сынмин, прости за то что неожиданно выдернул. Просто... ты был каким-то потерянным и я решил познакомиться, — потирая русые пряди на затылке, извиняется кареглазый парень. Непроизвольно Феликс подмечает, что парень немного выше его, и снова теряется, оглядывая близ стоящих людей. Но юноша не теряется, улыбается неловко, и кинув тоскливый взгляд в сторону, поворачивается обратно. Опустившаяся рука теребит рукав, торчащей из под пуховика, чёрной худи. — Как тебя зовут? — спрашивает парень, и Феликс немного теряется. Взгляд у этого Сынмина пристальный и мягкий, он завораживает, привлекает внимание своими красивыми глазами. — Привет. Эм... Ли Феликс, — отмерев, отвечает Ликс, подмечая, что человек напротив похож на щеночка, из-за огромных глаз, которые посмотрели на него с таким удивлением, будто он не просто парень, а какая-то мумия. — Всё хорошо? — Не каждый день встречаешь человека с личиком невинной булочки и таким низким голосом. "Прелесть", — хихикнув над слишком большими глазами Сынмина, думает Феликс и протягивает руку. — Рад знакомству, Сынмин. — Я тоже. Ты не будешь против познакомиться с моим другом? — неловко указывая в сторону, интересуется он. — Всё же начало учебного года. — Да, конечно, — поджав губы, и забив на мысль, что он не хотел искать друзей, Феликс потирает глаза, оправдываясь. — Прости, я ещё не до конца проснулся. Но новые знакомства это то, что мне нужно. Веди. Юноша берёт под руку Феликса, чтобы не потеряться в увеличивающейся толпе, и направляется к самому высокому дереву, ветви которого протягиваются через треть аллеи, придавая зданию какой-то сказочный вид. Когда до дерева остаются считанные шаги, Сынмин поднимает руку, выкрикивая имя парня. Стоящие рядом люди недовольно косятся на них, но Феликсу уже всё равно. Девушки, конечно, прекрасный женский пол, но рядом с этим парнем стоять не должны. Юноша вежливо кланяется, заставляя незаплетённую часть волос упасть на глаза, и которую он сразу же длинными пальцами изящно заправляет обратно за ухо. — Привет, я Хёнджин, — здоровается очень высокий юноша, ослепляя яркой улыбкой. Он ещё раз поправляет свисающие пряди, и Феликс замечает заплетённую косичку с другой стороны. Хёнджин проходится языком по пухлым губам, и Феликс закинув голову со смешком смотрит на родинку, расположившуюся под острым вырезом глаза. Парень неловко поправляет ворот белой водолазки, из-за чего Феликс окинув Хёнджина последним заинтересованным взглядом, широко улыбается. Этот парень до безобразия красив. — Феликс, — глаза Хёнджина, подобно сынминовым, удивлённо увеличиваются, и на секунду Феликсу кажется, что он похож на ламу. Миленькую такую, нифига не маленькую, но всё ещё красивую. Закрывая ладошками губы, Феликс начинает хихикать, через секунду подмечая, что Сынмин подхватил его смех. — Прости. В Австралии, всё моё окружение давно привыкло к моему голосу. Это немного странно. — Ооо... — удивлённо поворачивается Сынмин. — Ты из Австралии? Давно выучил язык? Ты хорошо говоришь на корейском, я даже акцента не слышу. — Раньше, мы с родителями на каждые длинные каникулы приезжали сюда, в Корею. Поэтому можно сказать, корейский мой второй родной язык, — объясняет Феликс, вглядываясь в зашевелившуюся толпу. — Думаю нам пора, — он кивает в сторону толпы, захватывая запястья парней.⋨ ⌑ ⋩
После выступления директора, а также беглого знакомства с преподавателями, их распределяют по специальностям. И к большому удивлению Феликса, Хёнджин вместе с Сынмином оказываются в одной группе с ним. Это чистое везение, не иначе. Получение студенческих и знакомство с куратором Феликс уверен он запомнит навсегда. Учитель Бан был родом из Австралии, что очень сильно порадовало Феликса, потому что в таком случае он сможет в любой момент подойти и поговорить с куратором о доме на родном языке. И хоть группа ещё плохо знакома друг с другом, он попросил для себя наметить человека лучше всего подходящего на место старосты. На подкорке сознания Феликс думает, что лучше и быть не могло. Настроения, которое с утра было просто отвратительным, во много увеличилось. Он с улыбкой оборачивается к новообретённым друзьям. — Как вам? — спрашивает он, вышагивая спиной к дороге и лицом к парням. — Наш куратор очень классный, мне кажется мы подружимся. — Я думал будет хуже, — бубнит Сынмин, закатывая глаза и продолжая идти, но как будто в трансе – без эмоций и под управлением других. — С ним определённо будет весело, — намекая на куратора, озвучивает мысли вслух Хёнджин, закидывая руку на плечо Сынмина, что не укрывается от глаз Феликса. — Пошлите ко мне. Я бы хотел вас узнать получше, — улыбаясь, предлагает австралиец, повернувшись обратно лицом к дороге и продолжая путь, идя рядом с Хёнджином. — Я не против, — Сынмин наклоняет голову вперёд, чтобы Феликс увидел его приподнятые уголки губ. — Определённо да, но сначала, — приподнимая руку вместе с вытянутым указательным пальцем, Хёнджин показывает важность своих слов. — Выпивка. Хочу соджу с персиком. Феликс с яркой улыбкой соглашается, что выпить перед учёбой будет неплохо. А то когда ещё будет такая возможность? По пути они заворачивают в магазин, набирая несколько бутылок соджу и закуски к ним, и только после отправляются к Феликсу. Под действием алкоголя они много разговаривают, делясь секретами, но, как решил Феликс, не всё надо рассказывать сразу. И как только за парнями закрывается дверь, Феликс заворачивает к пустой лестнице. — Кажется, я знаю, кого буду пытаться втянуть в это, — ухмыльнувшись закрытому люку сверху, прячущему продолжение обители, Феликс вздыхает, уходя убрать кухню, после посиделки. Раньше верхняя комната, когда родители маленького мальчика приезжали вместе с ним, была его. Но сейчас юноша переделывает её, немного под другие цели, как рисование. Окинув чистую кухню беглым взглядом, Феликс чувствует, как бившая через край энергия до этого уходит. Он поджимает губы и направляется в ванну, где встав перед зеркалом долго смотрит в своё отражение. — И как им рассказать, что я не обычный... — закусив щёку изнутри, Феликс закидывает голову назад и жмурится. — Главное, чтобы не начали травить... Выдохнув, он достаёт мицелярку, и смыв тоналку с лица, опирается руками в края раковины. Он прожигает веснушки ненавистным взглядом. Со стоном Феликс кидает ватные диски в стену. — Как же сложно, — закрыв глаза и потирая их круговыми движениями, Феликс поднимает веки и с минуту смотрит в своё отражение. — Я расскажу им об этом. Не сегодня и не через месяц. Позже. Я подумаю над этим позже. И им расскажу тоже потом.⋨ ⌑ ⋩
— Нет, это просто ужасно, — хнычет Феликс, драматично врезаясь в стену. — Время слишком быстро летит ещё два месяца и первый семестр закончится. У меня слишком много забот, как старосты. Чья вообще, блять, была идея назначить меня этим ужасным человеком? — ноет он, возможно, совершенно не наигранно хватаясь пальцами за стены, будто пытаясь залезть на неё. Феликс разочарованно стонет, всё так же долбясь в стену и развернувшись, скрещивает руку с усталым видом, дуя губы. — С нашего знакомства прошло уже четыре месяца. Четыре, блять! Да ну нафиг время, я так не играю, — продолжая возмущаться в пустоту, Феликс намеревается приложиться головой об стену. — Ну прошло и прошло, фиг с ним. Дай списать, — подставляя свою руку, и тем самым спасая голову от сотрясения, Хёнджин хитро улыбнувшись, подмигивает. — Тебе только скатывать домашку и нужно, — ещё сильнее надув губы, Феликс отворачивается от друга к Сынмину, и указав в сторону Хёнджина, бурчит. — Сынмин-и, он меня обижает. Пошли посекретничаем. — А потом я всё равно обо всём узнаю, — напевает ему на ухо Хёнджин, продолжая хитро улыбаться. — Это не суть важно, — оправдывается Феликс и тянет Сынмина за собой. Уже отойдя на приличное расстояние, Феликс берёт Кима под локоть и направляется в сторону столовой. На губах появляется слабая улыбка, подбадривающая творить чудеса в оставшееся время суток. — Думаю, когда-нибудь я смогу ответить на твой вопрос, почему же именно тебя выбрали в старосты. — Ммм... расскажешь потом. Но мне правда, есть о чём поговорить с тобой. Давай сегодня посидим у меня? Ты сможешь после пар? Тяжело вздохнув, Сынмин кивает. — Хорошо. А пока пошли купим Хёнджин-и булочку у нас есть целых семь минут до английского.⋨ ⌑ ⋩
Пройдя в уже знакомую комнату и сев на мягкую кровать, Сынмин валится остальным телом в рой подушек. Феликс может с уверенность сказать, что Сынмин устал. Тихо выдохнув, Ким устраивает руки над головой, и закрыв глаза, снова выдыхает. В голове пустеет, и напряжённое до этого тело расслабляется. Сынмин в слепую нашаривает небольшую подушку, которую кладёт к себе на грудь, обнимая одной рукой. — Так... о чём ты хотел поговорить? Усевшись рядом с лежащим другом, Феликс смотрит на парня перед собой. Волосы топорщатся в разные стороны, глаза полуприкрыты, грудь вместе с подушкой, с той самой, которую подарили родители, мерно вздымается. Расслабившийся парень был до неприличия привлекательным, и первое впечатление о нём так и не изменилось. Только лишь дополнилось, тем, что сейчас он ещё и милый, очаровательный, но слишком много думающий. Одним словом — прелесть. — Как давно? Феликс видит, как Сынмин замирает, как будто у него мир ушёл из под ног, а в жилах заледенела кровь. Он резко распахивает глаза, теряя связь с реальность, как-то даже тупо и удивлённо смотря на Феликса. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, комкая простынь и сжимая подушку. И Феликс видит, что ещё секунда и Сынмин сломается в своих мыслях. Этой прелести действительно пора поменьше думать. — О... о чём ты? — заикнувшись, спрашивает Сынмин, стреляя щенячьими глазами на почти нависающего над ним Феликса. — Как давно тебе нравится Хёнджин? Разочарованно выдохнув, Сынмин отворачивается от него, крепче сжимая подушку. Феликс слабо улыбается и следит, как боковым зрением за ним наблюдает младший, поэтому опустив руку, Феликс начинает мягко поглаживать по спине. — Очень давно, — тяжело вздохнув, Сынмин садится, прижимая подушку и ноги к груди, он нервно раскачивается. — Ты выглядишь, как побитый щенок, — шепчет Феликс, хватаясь за чужое плечо, останавливая. — Я никому не скажу, если ты переживаешь из-за этого. Расскажешь? — подсаживаясь рядом и обнимая за плечи, тихо спрашивает Феликс, доверчиво заглядывая в глаза. Ли видит ступор на лице Сынмина, видит, как он думает, после чего внутри него разгорается битва, самая настоящая война, где сражаются стороны, наконец-то, рассказать о своих мыслях и молчать. Сынмин кидает быстрый грустный взгляд в противоположную сторону и съёживается, когда смотрит на него. — Это началось относительно недавно. Осознанно, я это заметил, наверно, год назад... — шепчет Сынмин. Его глаза начинают непроизвольно слезится, и не сдержившись, Сынмин всхлипывает, утыкаясь в подушку. — Сынминни, — мягко зовёт Феликс, — иди сюда, — раскинув руки, он ловит быстро влетевшего в объятия человека, который повторно всхлипывает. Феликс вытягивает шею, чтобы положить голову на макушку младшего. Он мягко гладит спину вздрагивающего парня, массируя кожу на спине. — Я могу помочь тебе, — наклонившись к уху, спокойно предлагает Феликс, — но скажу честно в этом выгода будет и мне. Минни, не раскисай. Я очень рад, что ты тогда выловил меня из толпы. Уткнувшись в его грудь, Сынмин заглушая себя, тихо плачет. Феликс где-то на затворках сознания понимает, что Сынмин очень долго скрывал эти чувства. Ему бы тоже было страшно, если бы его чувства неожиданно вырвались наружу. И он, наверно, волновался бы вдруг человек, которому ты доверился расскажет кому-то ещё. Но Феликс другим никогда не расскажет без разрешения Сынмина. Всё что он будет делать – это слушать и поддерживать. И когда Сынмин, прижимаясь к Феликсу, осознаёт, насколько австралиец хороший, из под ног уходит земля, заставляя захлебнуться в слезах вновь. — Почему я не могу полюбить другого. Хотя бы тебя, — Феликс вздрагивает и удивлённо смотрит на макушку младшего. — Да, боже, кого-то угодно, но не Хёнджина. Его любить слишком больно, — и снова всхлипывает, зарываясь покрасневшим лицом в шею напротив. Пальцы в смертельной хватке обвиваются вокруг талии Феликса, прижимаясь к тёплому телу. — Тише... Тебе станет лучше, если я полностью выслушаю тебя? — аккуратно уложив руки на плечи парня, Феликс зарывается кончиками пальцев в мягкие, как он и представлял, пряди, начиная нежно перебирать, массируя. — Если хочешь, я могу начать. Рассказать свой секрет? — Если ты мне доверяешь, — бурчит Сынмин и прижимается ближе, хотя до этого Феликс думал, что ближе быть уже не может. — На самом деле рассказывать надо не так уж и много. Но... — Феликс шумно выдыхает, чуть сильнее надавливая на кожу головы. — Я полиамор. На мгновенье, Феликсу кажется, что время застыло в вековой тишине. Хотя не деле не проходит и пяти секунд. Сынмин утыкается носом в сгиб шеи, когда достаточно громко отвечает. — Объясни, — просит он. — Я знаю, что такое полиамория и моногамия. Но расскажи, что ты пережил, а потом расскажу я. Обещаю. Уткнувшись носом в макушку парня, Феликс быстро её целует и немного отстраняется. — В Австралии, у меня был изначально один партнёр, но ему быстро со мной наскучило. Мне, наверно, немного повезло, что он решил сообщить мне, что хочет попробовать с кем-то другим. Навязанное обществом моногамия дала о себе знать, я жутко ревновал. Но в следующий раз, он додумался поговорить, я не отрицаю, что был полным идиотом, когда сам не заговорил, но тогда мне это казалось таким... — приостановившись, Феликс задумывается, стараясь подобрать правильные слова, — тяжёлым. Я был таким молодым и глупым. Можно просто тупым, — хихикнув, и крепче обняв хихикающего Сынмина, продолжил. — Тогда он рассказал мне о моногамии и полиамории, можно выражаться и легче, шведская семья, но этот термин немного, но всё же отличается. Нюансы в самом выражении. Не будем углубляться. Тогда он признался, что я ему очень нравлюсь, но его свободная душа требует больше действий и больше любви. Многие назвали бы это неверностью. И ещё что-нибудь. Но я понял о чём он. Он может и хочет дарить любовь больше, чем одному человеку. Вначале это... и вправду было мне чуждо. Я знал о всех его партнёрах, девушки, парни, он знакомил меня с ними, но всегда опускал, что я его парень. В начале расстраивался. Но потом мы снова поговорили об этом. И он пояснил это тем, что это будет отталкивать остальных и это может навредить нам обоим. Наверно, с одиннадцатым партнёром, он познакомил нас чуть ближе и этот второй меня заинтересовал. То что делал мой парень с приводимыми людьми, отличалось от того, что делал я, они трахались, я разговаривал, ну и возможно, целовал, — смутившись от воспоминаний, Феликс тряхнул головой. — Мы рассказали тому парню о нас. И... он согласился встречаться с нами двумя. Феликс замолкает и с минуту перебирает чужие пряди, тупо смотря в окно. Он опускает руки, обнимая Сынмина за плечи, когда продолжает. — У меня любящая семья, они очень сильно обо мне заботятся, но даже от них, я не чувствовал столько любви, как от этих двоих. Но... не знаю, в какой момент всё пошло по наклонной, но мы начали больше ругаться. Тогда я понял одну деталь, полиаморы делятся тоже на подкатегории, поливеры и промискуитеты, есть ещё категории, но нам они не нужны. Поливеры — люди, которые нашли двух или более людей, которых они любят и им больше никто не нужен. Промискуитет — это люди, если уточнять с латинского, общие, без разбора, больше похожие на шведскую семью, потому что приходят и уходят. Я не ищу случайных связей, а он, даже с нами двумя, искал. Наверно поэтому всё и правда перевернулось не так. Прошло уже два года, я не чувствую себя, как-то скомкано, ломано или избито. Я совсем немного по ним скучаю, но теперь только, как по знакомым, может друзьям. Тогда мы переехали в другой район, и я доучивался в другой школе. Они не пытались связаться со мной. По крайней мере, ко мне ничего не дошло. Я не скажу, что ненавижу их, у меня нет к ним неприязни, — чувствуя, как Сынмин медленно поглаживает его спину, Феликс отвлекается, снова погружаясь в действия минувших дней, как будто отражающееся в окне, в которое он безотрывно смотрит. Феликс не замечает быстрого взгляда парня, что уже не плачет, а просто лежит и слушает его сердцебиение, дыхание и частичку прошлого. — Но я не думаю, что хотел бы видеть их на ежедневной основе. Может раз в несколько месяцев, потому что они правда были классными. — Ты как? — мямлит Сынмин, немного отодвигаясь, чтобы посмотреть на Феликса, который не смотря на "слежку" за ним, снова целует макушку. — Сейчас, всё хорошо. Мне... нравятся два парня. Они другие, но тоже классные. И если те были больше качками, то эти, две милые плюшевые булочки. — Они очень сильно тебе нравятся? — шёпотом, словно их могут подслушать, спрашивает Сынмин, обратно прижимаясь к груди. — Наверно, если я узнаю, что они испытывают, хоть немного такой же симпатии ко мне. Смело скажу, что влюблён в них, — посмотрев на потолок, находящийся под светом, всё той же светящийся ленты, но уже белого цвета, мечтательно выдохнул. — Они правда потрясающие. — Почему не признаешься? — Сначала надо с ними подружиться, а вот уже потом выяснять их отношение к полиаморам и как-то на это влиять. Но есть плюсы, они оба знают о моём существовании. Но один к этому относится резко отрицательно, — врёт он. — А второй... я не знаю. Феликс приподнимается, неуверенно смотря в глаза. — Принести воды? — шепчет он, нежно ведя по плечу. Немного помедлив, Сынмин кивает. Отодвинувшись от младшего, Феликс повиснув вниз головой, притягивает к себе портфель, из которого достаёт бутылку воды. И подняв корпус, садится на кровать, наблюдая не очень приятную картину, как Сынмин нервно перебирает пальцами рукав кофты. Феликс подсаживается ближе, и взяв друга за руку, успокаивающе улыбается, передавая бутылку. — Можешь не рассказывать, если боишься. Я понимаю. Сынмин сжимает пальцы в чужой руке и отодвигается к стене. Он похлопывает рядом с собой, чтобы Феликс сел рядом, и когда парень выполняет указание, ложится макушкой на колени, смотря на по факту хёна снизу вверх. Он медленно, словно в замедленной съёмке, протягивает руку, направляя ладонь австралийца к своим волосам. И когда Феликс начинает нежно перебирать шелковистые пряди, Сынмин выдыхает. — Мы познакомились, когда учились в старшей школе. Вместе посещали дополнительные занятия по фотографии. Мы не сразу стали много общаться. По-моему тогда нас разделили по заданиям... и он подошёл ко мне первый. Немного поговорили и разошлись. Уже во много позже, сдружились. Наверно и двух лет ещё не прошло. Можно сказать, я влюбился сразу, как узнал его лучше. Меня привлекли не внешние данные, а он сам... я долго думал на тему ориентации, и долго принимал, что мне нравятся не девушки, а парень. Когда ты сегодня сказал об этом, я очень сильно испугался, потому что... если заметил один, заметят и остальные. — Я не думаю, что мы кого-то интересуем, — признаётся Феликс, но с грустным смешком исправляет. — Кроме, конечно же, Хёнджина, на которого кидаются слишком много людей, из-за его красивой внешности. Мне очень жаль, что я не могу уберечь его от таких... — Мне тоже. На пять минут повисает уютная тишина. Каждый из парней уходит в мир своих мыслей, переосмысливая и принимая сказанное другим. Феликс на самом деле, перебирая чужие пряди, ни о чём не думает. В голове совершенно пусто, потому что история про бывшие отношения его давно отпустила, а про знакомство двух друзей он отдалённо что-то слышал. Сынмин проматывает, все слова и действия Феликса, и слишком резко дёрнувшись, привлекает внимание раньше, чем успевает подумать. — Что случилось? — В чём ты предлагал помощь? — Оу... — съёживается Феликс. — Я уже не очень уверен. Я хотел предложить тебе... эм, начать встречаться... со мной, — опустив глаза, зачем-то добавляет он. — И тебе посмотреть на реакцию Хёнджина, а мне, если слухи распространятся, как отреагируют, те парни. Мне неловко и... это, наверно, глупо, прости забу- — Давай. Помоги мне, а я помогу тебе, — решительно соглашается Сынмин, и Феликс чувствует, как где-то внутри зарождаются бабочки, своими крыльями строя воздушные мечты. — Что ты думаешь насчёт контакта при чужих? Или в целом контакте? — смутившись, уточняет Феликс, показывая, как соприкасаются подушечки указательных пальцев. — Могу я быть откровенным? — приподнимаясь на локти и вглядываясь в два карих омута, с лёгкой ухмылкой шепчет Сынмин. — Более чем, ты единственный, кто знает всю историю про мои предпочтения. Кроме, естественно, двух бывших. Так что понимай насколько я тебе доверяю, — положив руку на мягкую щёку Феликс наслаждается, когда чувствует, ответные действия от прикосновения. — Я очень люблю целоваться, но как видишь, не ищу людей для этого. — Свидание или поцелуй? — Простой поцелуй, свидание, а потом более чувственный поцелуй, — отвечает Сынмин, замечая блеск в глазах напротив, и не сдерживаю себя, опускает глаза на чужие губы. — Оригинально, — хмыкает австралиец. — Могу я... поцеловать тебя? — опустив глаза на губы младшего, спрашивает Феликс и протягивает вторую руку к щеке. — С удовольствием, — закусив губу, отвечает Сынмин. — Но при одном условии, — парень убирает руки хёна, поднимаясь полностью и садясь лицом к лицу. — Каком? — спрашивает Феликс с интересом. — Мы пять минут сидим в сантиметре друг от друга, кто первый целует — проигрывает, у победившего плюс желание. — Какие у тебя игры, — ухмыляясь, шепчет Феликс, смущая младшего. — Садись, — складывая ноги в бабочку, он хитро улыбается и ждёт, когда Сынмин приподнимется, чтобы затем быстро и ловко пересадить к себе на колени. Сынмин бурчит на это действие, но руки вокруг шеи обвивает. — Теперь мы одного роста, — нагло ухмыляясь, сообщает Феликс. — На счёт три. Время засекаем? — Нет. Раз. — Два. — Три, — и резко приближается до минимума. — Ты не выдержишь. В темноте, без дополнительного света, подсветка, что последний месяц горит белым, просто придаёт яркости. Феликс, прижавшийся к стене, кладёт руки на хрупкую талию. А всё те же белые простыни еле заметно шуршат. Поддевая край одежды, Феликс улыбается и проходится руками по голой коже. Смотрит влюблёнными глазами на лицо подсвеченное слабым светом. А Сынмин мстит за то, что сидит на нём, зарывается пальцами в осветлённые, но мягкие локоны, и слегка оттягивает, получая слабый выдох в губы. Ухмыляется и притягивает ещё ближе, смешивая дыхания, нежно перебирая пряди, которые вслед резко оттягивает, получая больше. Сынмин хмыкает, касается своим холодным носом чужого, трётся и прикрывает глаза. "Не получается ли, что я использую Феликса в своих целях? Хотя он сам предложил, вероятно, значит всё хорошо", — думает Сынмин, но все мысли улетучиваются сразу, когда Феликс опускает руки на подтянутые ноги, ведёт по ним и дёргает. Сынмин оказывается ближе, и в тот же момент тянет его за длинные пряди. С губ обоих слетает тихий полустон, и Сынмин наклоняет голову в сторону, приближая губы. Неведомым образом, наверно, чувством шестым, Феликс ощущает, что Сынмин долго не протянет. Феликс слышит, как Сынмин задыхается, в своём желании что-то сделать. Ли, как будто слышит мысли Кима, который по ощущениям в последний раз путает пальцы в волосах и, как-то даже нежно дёргает, легко прикасаясь губами к его в невинном детском поцелуе. Феликс довольно хмыкает и опускает руки на задницу парня, аккуратно сжимая и оглаживая. И Феликс чувствует, что этот момент ощущается намного интимнее, чем когда он встречался с парнями в Австралии. — Ты победил, — глаза в глаза, губы в губы, руки дёргают у обоих, и Сынмин целует Феликса, блаженно мыча в губы. И почти сразу Ли меняют их положение. Его ладони опускаются в районе талии, и используя свой вес, быстро укладывают младшего на лопатки, случайно стукаясь зубами. Но Сынмин снова усиливает хватку в мягких прядях и кусает нижнюю губу, из-за чего Феликс становится, если не куклой, то сынминовой игрушкой точно. Сынмин закидывает ноги за спину Феликса, сцепляя так, чтобы он не смог выбраться. На губах появляется слабая ухмылка, с которой Сынмин отстраняется и рассматривает, наделанный беспорядок: покрасневшие губы Феликса, его расфокусированный взгляд, запутанные в гнездо волосы и стёртые потёки косметики... Косметики? Нахмурившись, Сынмин проводит большим пальцем по щеке. — Почему ты пользуешься тоналкой? — Могу ли я рассказать об этом своему парню чуточку позже? — сведённые брови быстро меняются на улыбку, которую Сынмин пытается скрыть. Он не хочет этого признавать, но сердце ускоряется, и ощущение – это совершенно никак не связано с повышенным адреналином, только с чувствами. Он парень Феликса и, боже мой, как же одурманенно это звучит. Но только... любит он всё ещё Хёнджина. Он парень Феликса — парень своего друга. И он влюблён в Хёнджина. В лучшего друга. В голове происходит такой диссонанс. Он парень своего друга, влюблённый в другого человека. — Ты не представляешь, насколько сильно мне нравится это слышать, — шепчет Сынмин, оставляя детский поцелуй в уголке губ. Феликс слабо улыбается ему, держа руки у талии, взгляд хаотично мечется, рассматривая пунцового младшего, пухлые губы стали на тон краснее. — Ты всё ещё можешь отказаться от идеи, — нехотя произносит он. И Сынмин обиженно дергает за пряди к своему лицу, болезненно кусая нижнюю губу. Он не щадит его губы, оттягивает и снова целует их. Дыхание сбивается, и когда до головы доходит, что останавливаться не то, чтобы не получается, просто не хочется, Сынмин отодвигается, злобно поджимая губы. — Обижаешь, — и не смотрит в глаза только на губы, и кто такой Феликс, чтобы ему отказать? Парень. И желание их взаимно. Феликс протягивает руку к щеке, поглаживает, чувствуя, что к его руке тянутся в ответ и мило улыбается. "Один попался", — с ухмылкой думает он, снова наклоняясь к губам. — Ещё раунд? Или ты просто поцелуешь меня? — спрашивает Сынмин, не отрывая взгляд от губ. — За раунд полагается желание? — Нет. — Всё равно иди ко мне. Феликс не прячет, появившуюся улыбку, лишь нежнее гладит рукой по щеке, после чего ведёт ею до талии. Наклоняется и мягко целует в лоб, спускается к носу, и тоже целует, щека, одна, вторая, ещё раз. И выдыхает в рот. — Знаешь, мне нравится чувствовать, когда твои пальцы играются с моими волосами, — и почувствовав конечности вновь, и вновь, перебирающие пряди, нежно прижимается губами, кончиком языка облизывая края, пробуя на вкус. Чувствует, как младший приоткрывает рот, и отстраняется. — Нет, нет, нет, вернись, пожалуйста, — хнычет Сынмин, руками пытаясь притянуть обратно, на периферии слыша низкий смех. — Ты же сам сказал, что хочешь простой поцелуй. — Я передумал. Вернись! — продолжает хныкать Сынмин, слепо пытаясь вернуть Феликса на место. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — умоляет, действительно чуть ли не плача. — Ш-ш... хэй, малыш, — непроизвольно слетает с языка, — я рядом. Феликс правда не контролировал, что говорил, это вышло само собой, но вид Сынмина, задыхающегося на такое обращение, теперь является для него земным раем. — Ты уверен, что хочешь поцеловать меня намного глубже, прямо сейчас? — Да, пожалуйста! — чуть ли не скулит Сынмин, чувствуя, как по телу идёт мелкая дрожь возбуждения. — Минни, посмотри на меня, — увидев, что младший смотрит на него, Феликс одной рукой достаёт из своей шевелюры чужую руку и переплетает пальцы, кладя ладонь рядом с головой Сынмина, придавливая своим весом. Прерывистое дыхание Кима, заставляет Феликса с ухмылкой согнуть вторую руку в локте, приближая их лица. — Пожалуйста... — еле слышно шёпот, умоляющий о большем, и Феликс не выдерживает. Такой зависимый от него младший, он не позволит ни себе, ни кому-либо ещё издеваться над ним. Пальцы Сынмина снова сжимают волосы, а вторая рука крепче удерживает переплетённые ладони. Феликс улыбается ему так нежно-нежно, аккуратно, словно боится спугнуть, накрывает чужие губы своими и слышит удовлетворённый стон Сынмина, пытающегося сразу юркнуть языком, но не успевает, потому что он отстраняется. — Минни, не торопись, у нас есть время, — и припадает на место, к губам, кончиком языка очерчивает края, а потом и ряд ровных зубов, поворачивает голову для того, чтобы лучше исследовать чужой рот, и проскальзывает дальше, встречаясь с языком парня. Приподняв сплетённые пальцы, Феликс чужую руку оставляет рядом с макушкой, что тут же вплетается в волосы и снова притягивает ближе, а своей поглаживает талию. Сердце бьётся, словно бешенное, и чуть погодя он отстраняется. — Ты как? — Если ты будешь всегда, так целовать. Я думаю, что слишком быстро влюблюсь, — шепчет Сынмин, не открывая глаз. Феликс чувствует, как появившиеся бабочки раздваиваются, окрыляя и без того сильные чувства. — Ммм... звучит заманчиво. Но это мы выясним потом, давай я дам тебе одежду и ты сходишь в душ. Малыш, как тебе идея? — Спать я буду с тобой. — Как скажешь. Выпустишь меня? — поддразнивает Феликс, когда чувствует, что ноги всё ещё в сильном захвате. И смеётся, когда Сынмин невинно моргает глазками. — На сегодня хватит, давай маленький. — Я выше тебя. — Это не имеет значение. Быстро помывшись, они меняются местами, и когда хозяин квартиры входит в комнату, наблюдает, как гость обнимая подушку, прячет лицо и следит за всеми его передвижениями. — Уже жалеешь о случившемся? — стараясь скрыть разочарование в голос, спрашивает Феликс, подходя к краю кровати. — Мне просто неловко, — а затем, как и в первый день знакомства, тянет за рукав, укладывая хёна рядом, обнимает, как плюшевую игрушку. Протягивает руку и оглаживает щёку, с интересом рассматривая маленькие пятнышки, нескрываемые под кремом. — Веснушки. Расскажешь завтра? — Конечно. Спи, мой маленький, — и в последний раз клюёт в губы, слыша, как неразборчиво, ему говорят "спокойных". Феликс обнимает младшего в ответ, и последние что он помнит, перед тем засыпает, как младший закидывает свою ногу на его бедро.⋨ ⌑ ⋩
Проснувшись первым, Феликс умиляется, обнаружив Сынмина, нелепо посапывающего ему в плечо. Этот человек правда его парень? С минуту разглядывая младшего и оставляя поцелуй в макушку, Феликс встаёт, планируя сходить в душ и приготовить что-то на завтрак. Уже стоя на кухне в вооружении всех необходимых ингредиентов, Феликс начинает перебирать все возможные варианты завтрака. Он бездумно рассыпает муку на стол, просеивая раз за разом. Феликс оборачивается к окну, облакачиваясь на стол позади, замечая семейную фотографию. С улыбкой подмечая сестёр, обнимающих его с обеих сторон. "Я так по вам скучаю", — вздыхая, думает Феликс, мгновенно подскакивая. Панкейки. В Австралии, когда он вставал раньше родителей, которые тоже иногда любили развалится где-то и не вставать, он готовил именно их. За готовой Феликс не замечает, как идёт время, и уже допекая последнюю партию, он слышит хлопок двери со стороны ванной и просто кричит. — Зелёная щётка твоя, — и давит улыбку чеширского кота, слыша громкое "спасибо". Спустя минут пять он выключает плиту и чувствует руки на талии. — Доброе утро, Минни. Как спалось? — повернув голову, он целует в щёку лицо, лежащее на плече. Он чувствует, как органы плавятся от близости, сердце заходится в бешеном ритме, в животе появляются бабочки. Но почувствовав пропавшее тепло, Феликс с сожалением хмыкает, желая вернуться на несколько секунд назад. На периферии он слышит отодвигающийся стул и на автопилоте перекладывает последнюю партию панкейков. Феликс, встав рядом с Сынмином, поднявшего на него свою мордашку, ставит тарелку с вкусностями и наклоняется ниже, рассматривая немного опухшее лицо после сна. Растрёпанные волосы слегка мокрые на концах торчат во все стороны, что делает младшего похожим на щенка. Феликс кладёт ладошки на щёки Кима, жамкая чужое лицо, и сделав губы уточкой, клюёт их, с улыбкой садясь напротив. — Я давно так не высыпался, — растирая щёки и мило улыбаясь, шепчет Сынмин. — Спасибо. Он с интересом и любопытством смотрит на лакомство, аккуратно беря кусочек. Принюхивается, отмечая приятный запах, и откусывает, мыча в блаженстве. Что-то неразборчивое пробурчав, что Феликс расшифровывается, как "очень вкусно", Сынмин тянется к ещё одному кусочку. Когда съев штучек пять, Сынмин немного утомляет голод, парень поднимает руку, размазанно указывая пальцем в коридор. — Я ещё, когда был тут в первый раз, хотел спросить, куда ведёт лестница? Феликс откусывает кусочек с набитым ртом, отвечая. — До моих родителей, это был чердак. Туда часто лазили другие дети, но мои родители, вроде бы выкупили этот участок, убрали все доступные двери к нему, и сделали вход только из квартиры. Даже при мне она была не до конца закончена. Были тёмные углы, а сейчас я её переделываю. Всю. Когда закончу, обязательно покажу, — и то, что она уже закончена, Феликс, закрывая глаза, умалчивает. Запихивая ещё один панкейк, Сынмин жмурится, его вкусовые рецепторы трепещут. — Спасибо. Ты очень вкусно готовишь, — хвалит Сынмин. — Научишь как-нибудь потом? — встав рядом и ненавязчиво ведя пальцами по плечу, он наклоняется к Феликсу, внимательно следящего за ним. — Когда? На следующих выходных? — флиртуя, отвечает Феликс, поднимаясь и сталкиваясь нос к носу с Сынмином. Он укладывает руки на талию парня, притягивая к себе. Божественное утро. — Можно, — протягивая руку и пальцем тыкая в щёку, соглашается Сынмин, кокетливо поднимая глаза. — Ты обещал рассказать, — и мило дует губы. Быстро целуя парня напротив, Феликс внутри пищит, как маленькая фанатка, на которую посмотрел её кумир. По факту-то, да. — У всех с кем я разговаривал: в кругу семьи, друзей семьи, моих друзей. Не было никого с этими поцелуями солнца. И тогда, да и сейчас тоже, мне не нравятся они. Чёртовы веснушки. — А мне нравятся, — в разнобой целуя щёки, шепчет Сынмин, пытаясь губами докоснуться до всех. — Ради меня, можешь их не прятать. Хотя бы иногда. Тебе они очень идут. Ты красивый, — за щёки притягивая к себе, он легко целует в губы. А Феликс уже готов выкинуть все тональники. Сынмин цепляется пальцами за футболку Феликса, перебирая ими приятный материал. Он опускает голову, смотря на Феликса из под ресниц и дуя губы, обвивает руки вокруг головы парня. — Я могу ещё не надолго остаться? С тобой уютно, солнце, — Сынмин подмигивает. Это запрещённый приём. Феликс запомнит его на всю оставшуюся жизнь, потому что и без того ускоренное сердцебиение увеличивается чуть ли не в двое, угрожая вырваться из груди. Тихо хмыкнув для вида, Феликс притягивает за талию ближе, целует нос, а потом и губы. — Пошли на свидание. А потом вернёмся ко мне. Сегодня суббота, завтра воскресенье. У нас два дня безделия. — Это звучит слишком интригующе. Я не могу такой идее отказать. Подсветки под верхними шкафчиками, мягко подсвечивают волосы Феликса и лицо Сынмина, уткнувшегося в изгиб шеи. Свет из окна, находящегося в метрах пяти и закрытого шторами, никак не помогает вглядываться в детали. — Спасибо, — почти на ухо шепчет Ким, целуя скулу. — Легче? — поднимает руки Феликс, прижимая к себе за лопатки, угукнувшего парня. — Но нам надо поговорить, насчёт Хён-и. Позже. — Ммм... Хорошо. — Куда хочешь? — Там фильм новый вышел, я хотел на него. Сходим? — Всё для тебя, мой щеночек, — Феликс следит, как Минни плавится от этих слов и смеётся. — Шкаф в твоём распоряжении, можешь выбрать и себе, и мне, — Сынмин хитро улыбается и поднимает голову к лицу напротив. — Ты это зря разрешил. Зарывшись в шкаф и чуть не утонув там, Сынмин находит штаны, что однажды очень сильно ему понравились. Он откидывает их на кровать и снова закапывается с головой, чтобы уже через пару минут найти белую и чёрную футболку с одинаковым логотипом, без понятия что они обозначают, но практически парные, так что сойдёт. Заметив небольшой блеск в конце шкафа Ким достаёт... наручники... Сынмин тихонько закидывают их обратно и старается сделать вид, что ничего не видел. А Феликс, наблюдающий за этой картиной, пытается не засмеяться. — Нашёл? — Что? — хлопая большими глазами, Сынмин смотрит на хёна, а потом приходит в себя. — А? Да. Вот, — он отдаёт чёрную футболку и первопопавшиеся тёмные джинсы. Феликс подходит ближе, останавливаясь за спиной и достаёт косуху для себя, и джинсовку для Сынмина, у которого непроизвольно задерживается дыхание от близости. И когда Феликс отходит, он кладёт руку на сердце, безмолвно спрашивая "чувак, какого хрена? спокойно!". На последок одарив Феликса лукавым взглядом, Сынмин уходит в ванну, передевая пижаму с лягушками на джинсы, которые выгодно подчёркивают его талию и бёдра. Он натягивает футболку и джинсовку и, оглядев всего себя в зеркало, цокает, потому что он выглядит, как... soft boy°. — По сути не ложь, — хмыкает Сынмин, поправляя волосы. Он выходит из ванны, замечая взгляд воюющий с тоналкой. — Мы же идём вдвоём, не закрашивай, — Сынмин забирает из рук теперь не любимый предмет и закидывает в нижний ящик. Нагло отодвигая Ли бедром, он подводкой Феликса красит глаза, а потом нашарив блеск для губ, красит и их. Сынмин внутри себя пищит, видя, как на него смотрит Феликс, поэтому он оборачивается и целует блондина. — Всё? Кивнув на вопрос, Феликс укладывает руку на его талию, а второй приподнимает ногу, прижимая колено к своему бедру. Приблизившись к лицу Сынмина, он трётся своим носом об его, смешивая дыхание. — Ты выглядишь очень сексуально, — хрипит Феликс. Сынмин хихикает над состоянием старшего, быстро целует в губы, снова оставляя блеск на губах и быстро ретируется в коридор. — Я хочу на свидание. Мне долго тебя ждать? Сынмин замечает, каким нежным взглядом одаривает его Феликс, прежде чем он забирает телефон, и выходит из квартиры вслед за ним.⋨ ⌑ ⋩
Всю дорогу до парка и обратно, Сынмин не отцеплял переплетённые в замочек руки. Сам Феликс во время всей прогулки нагло и совершенно беспрепятственно крал мягкие поцелуи с пухлых губ, больше воркуя, чем разговаривая на самые разные отвлечённые темы. И вместе с тем, чем темнее становилось на улице, тем больше приятных впечатлений оставалось на душе, но и, к сожалению Сынмина, свидание подходило к концу. Феликс без задней мысли открывает дверь, пропуская Сынмина в квартиру, и совершенно не ожидает, что как только за ними закроется дверь, он будет к ней прижат. Затылок совсем немножечко ноет от удара, но сам факт того, что Сынмин стоит перед ним в паре сантиметров, держа руки у его головы и часто дыша, смешивая своё и феликсово дыхание, подгибает колени, заставляя растечься счастливой лужицей. Но единственное, что Феликс, усмехнувшись, делает – по собственнически обвивает чужую талию, подтягивая к себе, из-за чего руки у его головы пропадают, аккуратно опускаясь на плечи. — Для пассива, ты слишком активный, — хихикая и ведя кончиком носа по скулам, шепчет Феликс. Прижимая теснее к себе, он тихо смеётся, замечая порозовевшие щёки и уши младшего. — Что такое, щеночек? Феликс слабо улыбается, целуя за ушком, и спускается лёгкими поцелуями к шее. — Пока ты со мной, ты будешь встречаться с кем-то ещё? Удивлённо приподняв брови, Феликс отстраняется. — К чему такие вопросы? Нет. Только если дружеские встречи. Не больше. Ты мне слишком сильно нравишься, — Сынмин довольно мурлычет, ластясь к невинным нежностям, вытягивая шею, не вздрагивая даже от щекотки. — Пока что ты будешь моим единственным парнем. Если меня кто-то заинтересует, то... — он не договаривает: Сынмин прижимается к его губам с каким-то неясным отчаянием, словно сделано это было лишь для одного – не услышать конец. Он не хочет, чтобы Феликсу нравился кто-то кроме него. Ну и Хёнджина. А что если? Сынмин стремительно отстраняется и воинственно смотрит в его глаза. — Ты можешь привести только одного человека, если не я. Хёнджина! — выпаливает Сынмин и тут же смущается, опуская голову. Не видя его хитрой улыбки и офигевше-влюблённых глаз. — Ты не против попробовать полигамные отношения? Сынмин смущённый своими действиями неуверенно поднимает голову. Он кусает губы, думая, и поворачивается к нему, обвивая одну руку вокруг шеи, а второй поднимается выше, большим пальцем оглаживая щёку. Размытым взглядом осмотрев его лицо, Сынмин моргает. — Однажды я услышал одну фразу, которая очень сильно меня удивила. Если вы любите двух людей одновременно. Выбирайте второго. Если бы вы любили первого, не влюбились бы во второго. И я правда не понимал людей, который могут влюбиться в кого-то, пока любят другого. А сейчас, я готов сказать, что эта фраза неверна, — затаив дыхание, Феликс слушает Сынмина и всё больше хочет этого щеночка, да и ламу в принципе тоже, зацеловать. — Но я люблю Хёнджина. И... мне кажется, я чувствую как перерастает симпатия с первого дня знакомства во что-то большее, до первого дня отношений. Черт. Ещё даже сутки не прошли, а я уже говорю, что влюбляюсь, — Сынмин дрожащий рукой, лежащей на щеке, перебирает волосы на затылке, хихикая над собой. — Прости, это, наверно, очень глу... — Ты задолжал мне поцелуй, — перебивает Феликс, без сожаления наблюдая за смущённым, а после удивлённым лицом младшего, потому что это нихрена не глупо. — Когда? — Вчера ты сказал, что после свидания хочешь более чувственный. Нахмурив брови, Сынмин пару секунд непонимающе пялится на него. Но уже через десять секунд он ухмыляется и развязно зарывается своими прекрасными пальчиками в его волосы, тихо скулит в губы, ощущая руки опускающиеся на бёдра, и закатывает глаза, когда не докасается до земли, потому что Феликс подхватывает его за ляжки. Сынмин подтягивается выше, чувствуя, как сильные руки сжимают ягодицы и всхлипывает. — Поцелуй? — шёпотом спрашивает Феликс, занося младшего в свою комнату и укладывая на простыни, как и вчера, прижимая лопатки к прохладной ткани, находясь меж разведённых ног. Разжав руки, Феликс мягко ведёт самыми кончиками пальцев от ягодиц к коленкам, сжимает в месте сгиба и подтягивает к себе, вынуждая обхватить ногами свою талию. Феликс проходится горячими ладонями по внутренней стороне бедра и, избегая паха, медленно возвращается к ещё сильнее обтянутой одеждой заднице, сжимая и физически ощущая мягкость кожи сквозь джинсы. — Только поцелуй, — отвечает шёпотом Сынмин, разрушаясь на глазах, опуская руки и просто оставляя их бессильно лежать рядом со своей головой. Он закрывает глаза, отдаваясь в его власть. Во власть человека, в которого он влюбляется с каждой минутой всё сильнее, и сильнее. Сынмин чувствует, как бедро блондина трётся об его собственное и еле различимо стонет. Феликс собирает его ладони в одну точку и без особых усилий удерживает своей, а большим пальцем второй мягко проводит по губам, слегка нажимая и слабо размыкая губы. Прикусив палец, Сынмин поднимает невинный взгляд на Феликса и на пробу лижет подушечку. К чёрту гигиену, он просто хочет Феликса. Рядом, внутри, также, как хотел Хёнджина последний год. Хочет чувствовать поцелуи, страсть, желание, нежность, влюблённость, любовь. Сынмин стонет громче, выгибается, желая чувствовать чужое тепло и тело. Рука Феликса опускается ниже на шею, зарывается в русых волосах на затылке и приподнимает. А Сынмин безоговорочно повинуется, поднимая голову выше и дыша в губы, что касаются его, и он в блаженстве стонет, растворяется и разрушается. Выпутывает руки из не очень уж и крепкого захвата, и одну прижимает к щеке, а вторую опускает, забираясь под футболку и чувствуя кубики пресса. Его губы кусают и оттягивают, но глубже не заходят. Он протестующие стонет, ближе притягивая руками и ногами, вжимая Феликса в себя, как будто хочет сделать одним целым. И это не ложь. Приоткрыв глаза, Сынмин смотрит, как наслаждается парень напротив. Хочется сильнее. Хочется больше. Хочется раствориться в Феликсе. И Хёнджине. В них обоих. Дыхание на губах легко перемещающееся к шее. Быстрые поцелуи. Юркий язык. Кажется у него появляются фетиши. Потому что он хочет вылизать человека напротив. Его шею, грудь, пресс, может что-то чуть ниже. Хочет чувствовать укусы. Слышать похвалу. Как же он хочет Феликса. — Укуси и похвали, — как в бреду просит Сынмин, закатывая глаза от слабо сжимающихся зубов на шее, а потом кожу всасывают, и он больше не существует в этом мире. Громко стонет и извивается, с удовольствием подставляясь к незамысловатым ласкам. — Пожалуйста. Феликс возвращается к губам и прижимается. Потеряно. Не ищите, он окончательно и бесповоротно любит Сынмина, и он всё ещё влюблён в Хёнджина. А Сынмин стонет в его губы и хочется больше. — Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Я хочу тебя, Ликс-и... — умоляет Сынмин. И это точка невозврата. — Хёнджин? — Я хочу с тобой, а потом с ним. А потом с ним и тобой. Пожалуйста, — лепечет он, задыхаясь от поцелуя в шею. — Не слишком рано? — язык заплетается, разум туманится от желания. — Рано, — соглашается он и тихо скулит в губы, потому что, блять, хочется. — Не сегодня. Да. Но я заставлю тебя. Завалить и вылюбить меня. Вылюбить... — мечтательно тянет он. — А потом влюбить. — Можешь не просить. Я и без просьбы сделаю это. Иди в душ, надо поговорить, — и на приподнятую бровь парня договаривает. — О Хёнджине. С душем Сынмин заканчивает очень даже быстро, Феликс не успевает собраться с мыслями и осознать, что он только что целовался с Сынмином, с парнем который ему нравится, с тем, мать моя женщина, с кем он хотел бы встречаться. И когда младший возвращается, присаживаясь на кровать и просушивая волосы полотенцем, Феликс на автопилоте целует в висок, шепча "я скоро" и в последний момент, перед тем как скрыться в ванной, успевает заметить, как Сынмин садится за стол, рассматривая фотографии. Быстро обмываясь, Феликс, напрягая все извилины своего мозга пытается вспомнить, есть ли что-нибудь на его столе, что можно было бы посчитать компроматом. Он точно помнит висящие посередине фотографии со школьного выпускного Сынмина и Хёнджина, а также множество стикеров вокруг с пометками выпечки, домашки и датами рождений семьи и друзей. Каким-то невероятно подлым образом его мысли напридумывают проблем, что, наверное, с Хёнджином было бы иначе, он был бы более холодным и, именно поэтому он предложил помощь Сынмину. Натягивая пижаму, Феликс думает, что Сынмин умный, и, увы и ах, в скором времени догадается, что с его стороны выглядит странно, почему он помогает добиться Хёнджина. Потому что он в буквальном смысле добивается тех, кто ему нравится. Когда Феликс, запыхаясь, выходит из комнаты, Сынмин рассматривает фотографию, где он, Сынмин, с Хёнджином счастливо улыбаются на одном из праздников, который они проводили втроём. — Что рассматривашь, Минни? — сделав пару шагов, Феликс встаёт за спиной Сынмина и опускает тёплые после душа руки на плечи, разминая их. — Вспоминаю былые времена, — отвечает Сынмин и тут же начинает хихикать, поднимая свои ладошки вверх и опуская их на руки Феликса. — Звучит, как будто мне под сорок. Усмехнувшись, Феликс обращает своё внимание на детали фотографии. — Вы такие красивые и счастливые здесь. Сынмин хмыкает и согласно качает головой. Он ещё с минуту смотрит на фото впереди, а после, выдохнув, поворачивается к нему. — У тебя есть идея, как привлечь к этому Хёнджина? — Есть. — К слову о нём, он тебе не писал? Такой тихий, ни одного сообщения. — Он же говорил, что хочет съездить к бабушке и не будет в сети. Ты настолько был увлечён и не заметил? Минни, ты не перестаёшь меня удивлять, — Феликс хихикает и наваливается на Сынмина с объятьми, в то время как Сынмин, смутившись, закрывает лицо руками, пряча пылающие щёки. — Не смущай меня. Феликс поднимает руки к шее, разминая мягкую кожу и нежно массируя кости, из-за чего Сынмин, прикрыв в наслаждение глаза и мыча, практически сразу забывает о своём смущении и запрокидывает голову назад. Он красиво улыбается, когда наклонившийся к нему Феликс оставляет лёгкий поцелуй на кончике носа. — Ты знаешь, как Хёнджин относится к таким как я или как минимум к лгбт? — Он би. Встречался, если я не ошибаюсь со всеми в школе, там две девушки и парень. А вот к полиаморным... без понятия. Что за план у тебя в голове? — Я расскажу не всё, что бы Джинни видел искренние эмоции, но я думаю предложить ему попробовать с нами. О других пунктах не скажу. Доверишься? — Если бы я не доверял, мы бы сейчас не встречались, — фыркает Сынмин и встаёт, охлаждая пальцы об железную спинку. — Давай посмотрим что-нибудь? — потянувшись и сладко зевнув, предлагает парень, который, прохрустев сухожилиями, сразу закидывает конечности на плечи Феликса. — Пожелания? — старший опускает свои руки на своё законое место – талию Сынмина. — Я обычно не смотрю, а читаю, поэтому включай любой популярный фильм, который ты не смотрел, не прогадаешь. Запрыгнув на большую кровать и уместившись на маленьких мягких подушках, Сынмин наблюдает за Феликсом, как он приносит ноут, включает фильм, название которого он не вспомнит, даже если очень сильно постарается, и укладывается рядом, обнимая. В результате большая часть фильма создаёт фоновый шум целующимся парням. А ближе к ночи, когда солнце уже почти что скрывается за розовеющим горизонтом, Феликс провожает Сынмина до дома, около которого они ещё немного целуются за поворотом, где их никто, даже при очень большом желании, не сможет увидеть. И в воскресенья из-за сильной занятости Сынмина, они просто весь день переписываются.⋨ ⌑ ⋩
Будильник вибрирует под подушкой, из-за чего Сынмин вздрагивает, а потом роется под тремя подушками, выискивая телефон. Откидывает голубое одеяло, садится и сонно потирает глаза. Вчера он провозился в кровати часа два перед тем, как смог уснуть. Потягиваясь, Ким идёт в ванну, а потом на кухню. Он быстро готовит чай и достаёт булочку, которую они позавчера с Феликсом купили по дороге. Они о Хване поговорили, а вот про проявление чувств открытых нет. — Он мне обещал, что я буду один, пока мы в отношениях. О чувствах речи не шло, — бубнит под нос и тут же расстраивается. — Я бы хотел, что бы у нас всё было, как у Минхо и Джисона. Не прячутся, чувства показывают, родители знают, — но самая популярная пара универа. Фыркнув на свои мечтания, собирает сумку и выбегает. У ворот его вылавливает Феликс, переплетает пальцы. — Ты не против? — ему так нравится это в Ликсе он уточнит, а если не уверен, ещё раз уточнит. Отрицательно кивнув, Сынмин дёргает переплетёнными пальцами и тащит ко входу. Ближе к аудитории к ним присоединяется Хёнджин. — Вы слышали новости? — Какие? — спрашивает Ким, переглянувшись с Ли непонимающим взглядом. — Джисон и Минхо расстались. Мне Джисон вчера написал, почти сразу, как я приехал. А вы какие-то тихие были. Всё хорошо? — Не хочу, как Минхо и Джисон, — еле слышно под нос бурчит Сынмин. И переводит с надеждой взгляд на Феликса, который поняв намёк поднимает их руки. И наблюдает: удивление, грусть, отчаяние, злость, а потом закрыв глаза, Хёнджин пару раз трёт глаза, пряча эмоции. — Я очень за вас рад. Когда? — В пятницу, — отвечает Мин и нервно начинает гладить большим пальцем ладонь. Почувствовав усиленную хватку, успокаивается. — Хэй, как поездка к бабушке? У неё всё хорошо? — Эээ... Да с ней всё хорошо. Простите, я не очень хорошо себя чувствую, пойду в медпункт. Сынмин хочет спросить, помочь ли ему, но чувствует, как сильнее сжимают руку и просто кивает, делая шаг назад, к Феликсу. Быстро ушедший Хван, провожается двумя парами глаз до самого поворота. — Почему остановил? — Дай ему пережить, что его лучшие друзья состоят в отношениях и всё не будет, как прежде. У нас не больше трёх месяцев привлечь к идее присоединиться. — Три? — В первый месяц, он будет мило и фальшиво улыбаться, что он не расстроен тем, что одинок. Потом будет бороться с собой, что лучше будет дружить и радоваться чужому счастью, не догадываясь, что оно не полноценно без него. Так вот, а потом он будет разбит настолько, что оборвёт с нами связь и попытается вписаться в другой круг общения. А его, красивую заразу, примут везде, он будет страдать из-за того, что они не всерьёз интересуются его жизнью и... Дебил, зачем я рассказываю, то чего мы не планируем допустить? — Сколько думаешь не будет рядом с нами появляться? — Не дольше трёх дней. А на выходных, прости, готовить я тебя не научу, нам нужно будет затащить его домой, под предлогом приставки. Он вероятно откажется, тогда затащим на второй неделе, а если не на ней, то шантажируем, что он с нами больше не хочет дружить и на третью неделю всё таки затащим. — Ты стратег недоделанный, — улыбается и оглянувшись, что на них никто не смотрит, целует мимолётно. — А если не получится? — Мне просто нужно, чтобы он задолжал мне желание. Остальное дело времени и мыслей. Если всё не повернётся иначе.⋨ ⌑ ⋩
Так и правда произошло, Хёнджин пришёл только на третий день, извинился, что не был доступен и отказался от предложения потусить на выходных, потому что "я буду вам мешать". — Хотел, чтобы я тебя научил готовить панкейки? — не смотря на Сынмина, спрашивает Ликс, продолжая следить, как Хёнджин их сторонится, хотя бы в столовой. — Раз Джинни отказался, то без проблем. — Окей. Во сколько мне подойти? — также следя за Хваном спрашивает Мин. — Ты можешь завалиться ко мне когда угодно. Но лучше перед этим напиши, а то вдруг я не дома. В эти выходные я домашний, во сколько хочешь во столько и приходи. Можем фильм посмотреть. — Как в прошлый раз? — ухмыляется, ведь тогда младший оседлал его и зацеловал до саднящих губ. — Я не против повторить и прошлый раз, — смотрит пристально, а потом подмигивает. И снова следят за Хёнджином, что присаживается рядом с смутно знакомым парнем. — Он выглядит знакомо, помнишь кто это? — Рядом с Хваном? — получив кивок, отвечает. — Джисон. Подожди, а ты с ним не знаком? Нет, так дело не пойдёт. Пошли, — взяв Ли за руку, ведёт к столику с Хваном и Джисоном. — Привет, Сони. Как дела? Мы давно не общались, — Хан поднимает глаза и видит Мина. — Сынмин~а, привет. Присаживайтесь, — и указав на два свободных места рядом с ним и Хваном. — Привет, я - Хан Джисон. А ты..? — Ли Феликс, — и снова этот удивлённый взгляд. — Опять большие глаза. Так уже даже не интересно. — фыркает Ли, садясь рядом с Хваном. — Тебе нормально с таким голосом и лицом? Брутальный голос и внешность невинного мальчика. Почему меня окружают одни невинности? — падаёт на лежащие руки. — Прости. Это твоя судьба. Или наказание. Смирись, — стебёт Хван. — Ага, конечно.⋨ ⌑ ⋩
Так прошла вся неделя, Хёнджин общался, улыбался. Пока что хорошо играл свою роль. В ход пошла малая артиллерия. Милашка Феликс. Который четыре дня подряд таскался хвостиком за старшим, а Сынмин смеялся в сторонке. Вторая неделя заканчивалась, оставалась только пятница. — Он в никакую не ведётся, но на грани сказать, да. Поэтому завтра мы, вдвоём, будем ему докучать. — Не приплетай меня к этому. Тебе нужно желание. — Ты его любишь, больше меня, так что хрен тебе. Я его член пытаюсь достать не только для себя, мой дорогой Щеночек. — получив лёгкий удар в плечо и возмущённое лицо, состроил милую моську и Сынмину. — Ладно. Хорошо. Так в пятницу Хёнджин получил два хвостика и сильно сдающие нервы. — Хорошо! Но не на этих выходных, я обещал помочь Джисону. На следующих. Окей? — Пообещай! — в один голос сказали Ли и Мин. — Клянусь. Отойдя от раздражённого старшего, Ликс дал пять Сынмину. — Осталось дождаться следующих выходных. В субботу Мин снова ночевал у Феликса. Они не разговаривают, что происходит между ними, просто целуются и пытаются достать старшего. Но он хочет поговорить до встречи. О них. Сынмине и Феликсе. Но разговору не суждено произойти. А в пятницу перед выходными с недосягаемым Хваном, Сынмин сам удивляется своей уверенности, да и наглости. — Солнце? — дождавшись внимания со стороны Ли и ошарашеного взгляда Хвана, потому что Ким до этого никогда не звал так Феликса при нём. — Можно Хёнджин придёт в воскресенье, я хотел с тобой поговорить, поэтому встретимся в субботу? — он глазки строит и щёки надувает. — Конечно, Минни. Во сколько ты ко мне планируешь завалиться? — Я напишу сегодня вечером. — Хорошо, любимый, — и поняв, что сморозил. Неосознано. Быстро, не поднимая глаз, сваливает, не замечая удивлённо-влюблённого взгляда Сынмина и отчаянно-грустного Хёнджина. На оставшиеся пары Ли не пришёл.⋨ ⌑ ⋩
— Как давно? — Сынмин завалился к Феликсу в полдень, и как дома (почему как?) запрыгивает на кровать. — Достаточно. Наверно, после вечера пятницы, я понял, что влюбляюсь и спустя несколько учебных дней, окончательно и бесповоротно, — опускает голову, ожидая реакции. — Это, конечно, хорошо. Для меня. Я тоже влюблён в тебя. Но я не про это. А про нас двоих. Меня и Хёнджина, — опущенные глаза Феликса, увеличиваются, но он знал, что Сынмин догадается, поэтому вздыхает и поднимает грустные глаза. — С самого начала. Когда ты меня вытянул из толпы, я подумал, почему этот человек, так похожий на щеночка такой привлекательный. А Хёнджин слишком красивая лама. — В чём была выгода тебе в наших отношениях?— Феликс тихо ругается и отворачивается. — Потому что вы нравились друг другу, а я влез в вашу идилию, разрушая мировоззрение и передружбу, — не поднимает глаз, слышит, как собирается Мин и уходит захлопнув дверь. Феликс чувствует, как на ноги капают слёзы. Подтягивает их, обнимая. Он знал, что не закончится это хорошо, но не удержался. Утопая в слезах от своей глупости к вечеру не выдерживает, засыпая беспокойным сном, раньше, чем планировал.⋨ ⌑ ⋩
Сынмин зол. — Какого чёрта, Ли Феликс!? Это всё выглядит так, будто ты пытался меня использовать! — возвращаясь к себе, тихо ругается Ким. — Ааа... Какого хрена ты это сделал? Феликс я прибью тебя. Влюбил. Заставил расслабиться... и почувствовать себя любимым, — останавливается, всматриваясь в асфальт и обдумывает свои же слова. — Заставил почувствовать себя счастливым, — оборачивается к дому. — Ли Феликс, я ненавижу тебя, — отворачивается, медленно продолжая путь. — Так же сильно, как люблю, — пару минут идёт спокойно. И по кругу взрывается. — Полиаморийник хренов. Кто так делает!? Я тебя, блять, сам вылюблю. Идиота кусок. А поздно вечером, проклинает себя, что не вернулся к разбитому Ли.⋨ ⌑ ⋩
С Хёнджином, Сынмин встречается за час до встречи с Ликсом. Они оба заходят в магазин, закупаясь выпивкой. — Феликс же хотел вчера сам сходить, что-то случилось? Он никогда не просил нас сходить вместо него. — Мы немного поругались, — чешет затылок Мин. И не вовремя вспоминает слова Ли, что он – Сынмин, нравился, да и наверно нравится, Хёнджину. Отгоняет ненужные сейчас мысли. Возвращается на землю, никак не комментируя, что австралиец будет выглядеть, как зомби.⋨ ⌑ ⋩
Стуча в дверь, Ким понимает, что он совершенно без понятия, как себя вести. Но встретевший их Ли, быстро ретируется в гостиную, дожидаясь там. Выглядит он, намного хуже, чем зомби. — Прости Джинни, сыграть в приставку, как изначально хотел не смогу. Голова раскалывается, — извиняясь, говорит Ликс. — Может потом встретимся? Выглядишь очень болезненно. — Нет. Останься, пожалуйста. Дайте мне десять минут, и я буду, как новенький, — быстро скрывается в ванной, умывается прохладной водой. Закусывает губы, чтобы не разреветься. Берёт тональник и закрашивает веснушки, а потом ещё и другие болезненные участки кожи. Возвращается более живым. Внешне. Не внутренне. — Классическое правда или действие? — незаметно отодвигается от парней, практически оставляя их друг напротив друга. — Почему бы и нет? — легко соглашается Хёнджин. — Давай, — хитрый взгляд Щеночка и потирающие руки, не сулят ничего хорошего. Первые шесть кругов проходят очень невинно. Самая смешная школьная история? Первый поцелуй? За что тебе до сих пор стыдно? Прокукарекай. Лизни свой локоть. — Итак. Моя очередь, — ухмыляется Хёнджин, на "действие" от Сынмина. — Я хочу посмотреть, как вы целуетесь. В позе, которая была при первом, между вами, поцелуе. Печальные глаза Феликса опущены в пол, а удивлённые Сынмина на Хване. — Слабо? — дразнит зараза, Ким потом прибьёт его. — Если мы сделаем это, с тебя желание Феликсу, потому что моё действие, его содействие. Договорились? — спрашивает Мин. — Давай, — соглашается Хёнджин. — Солнце иди сюда, — поворачивает голову к Ли. — Скрести ноги. — Да. Хорошо, — голос дрогнул. Усаживается так, чтобы Хёнджин видел их в профиль. Сынмин сам залезает к нему. Как в ту пятницу, когда сердце Ли чуть не разорвалось от счастья, а сейчас от печали. Чувствует руки в волосах и тянет свои к талии. — Прости меня, Минни, — шепчет, но его слова долетают и до Хёнджина, внимательно следящего за ними. — Прощаю, — спокойно отвечает, нежно перебирая волосы и приближаясь до жалких пяти сантиметров. — Я бы себя ударил, — закрывает глаза, сильнее сжимая талию, от ощущения надвигающихся слёз. — А я поцелую. — Почему? — голос ломается. Он чувствует, как бежит слеза. И хочет сорваться, убежать, чтобы его больше не видели. Возненавидили. Заслужил. Ожидает удара, но чувствует только руки, что перемещаются с волос на шею. — Потому что люблю, — Ким целует нежно, просто прижимаясь к чужим губам. Кончиком языка проходит по ним, чувствует, как Ли приоткрывает рот, и сразу юркает в него, языком медленно сплетаясь с чужим. Наклоняет голову, когда чувствует, что руки сильнее сжимают талию. Отстраняется, слыша, как задыхается Феликс и вновь приближается смешивая дыхания, тихо-тихо повторяет. — Я люблю тебя, — снова целует, чувствуя горечь слёз. Перемещает руки с шеи обратно в волосы, перебирает. Когда его неожиданно опрокидывают, но выставляют руки, чтобы не ударился. Прижимаются губами, целуют, так отчаянно. Зависимо. И Мин отвечает. — Кхм... — прокашливается Хёнджин, наблюдая, как быстро Феликс отлетает от младшего подальше, вытирает слёзы и обнимает колени. На Хвана не обращают внимание — это хорошо. Он возбудился от целующихся друзей. Подтверждая свои догадки, как же ему стыдно. Ощущение отвратительное, будто подслушал, то что не должен был. — Сынмин, твоя очередь. — Хёнджин? — Действие, — тут же бездумно отвечает. — Принеси мицелярку и ватные диски, они в ванной, — на недоумённый взгляд просто пожимает плечами. Хван находит то, что попросил русоволосый, и приносит Сынмину, который сразу наливает жидкость на диск и придвигается к Феликсу. — Солнце. Посмотри на меня, — сам приподнимает голову, подносит диск к щекам, смывая тоналку. — Я люблю твои веснушки, — заканчивает и откладывает всё в сторону. Быстро целуя в губы. — Ликс~и, твоя очередь, — получает кивок. Отстраняется. — Хёнджин. — Можете больше не спрашивать, только действие. — Поцелуй Минни, — игнорирует резкий взгляд Сынмина, смотрит только на Хёнджина. — В губы. Переводит взгляд с Ли на Сынмина, подзывает рукой, которую с ходу кладёт на шею, чужие руки в его волосах. Приближается, задерживая дыхание. Зачем Феликсу, так делать? В этом нет смысла... Сынмин первый поддаётся вперёд, легко касаясь и моментально проникает языком, углубляет, пока не слышит голос Ликса. Медленный, можно сказать томный. — Ми~нни~, — понимает намёк и замедляется. Вытаскивает руку и находит Феликсову, вплетая свою и чужую руку в длинные локоны. В последний раз кусает и отстраняется. Хёнджин пытается соединить снова, но чувствует ладонь, прижимающуюся к его губам. Они вместе три недели, Хван поражён их связи, ведь Ли надо было просто сказать одно слово, как Сынмин его понял. Он хочет так же. Тяжко выдыхает, открывает глаза и убирает чужую руку. — Задавай, — Сынмин ведёт себя так, будто ничего не произошло. Он не поцеловал своего лучшего друга при своём парне. Звучит слишком... — Феликс? — Хван смотрит выжидающе на парня, чьё самочувствие явно улучшилось. — Правда. — Что находится в верхней комнате? — Рабочий стол, над ним зеркало и фотографии, рядом большой телевизор. Огромный мягкий диван у окна. И... по всему полу растелены пледы, подушки, покрывала, а под ним матрас. Много одеял. Ими весь пол покрыт, — краснеет и смотрит в сторону. — А ты обещал показать, как закончишь, — надувает губы Сынмин. — Вечером покажу тебе. — Спасибо, — улыбается и треплет по голове. — Хёнджин. — Что сделать? — Сынмин ухмыляется. — Позвони Джисону. И попроси пересказать ваш разговор, когда мы подошли с Ликс~и, — глаза Хёнджина испуганно открываются. Джи слишком много болтал тогда, скрывая разговор от пришедших, что Сынмин ещё тогда заметил. — Слабо? — Хван вспоминает о чём они разговаривали и надеется, что Белка не разболтает лишнего. Руки трясутся, но он достаёт телефон, набирая нужный номер, включает на громкую. Молится, чтобы у того была беличья память. — Что случилось, Хёнджин? — Джисон, тут такое дело, ты на громкой связи, я играю с Феликсом и Сынмином в правду или действие. И у меня к тебе вопрос. — Ага, продолжай. — Расскажи, что мы обсуждали, когда к нам подошёл Мин познакомить с Ликсом. — Что хотел бы посмотреть, как они целуются, — И слышит ругательства и хоровое "ооо" от младших в его сторону. Догадывается. — Ой... Он ныл мне, что друзья, которые ему так нравятся, встречаются, но не хочет портить их счастье, поэтому наблюдает со стороны. Вы должны мне. Поцелуетесь потом, я тоже хочу это увидеть. Надеюсь вы меня спасёте, от Хвана. Удачи и пока, — сбрасывает самостоятельно. — Мне пора, — быстро собирается, выходит за дверь, как его тормозят за запястье. Дверь тихо хлопает. — На пару слов. Просто послушай, — получив кивок от Хёнджина, что смотрит на лифт, ждёт слов. Оскорблений. Но... — Когда я расстался со своими парнями в Австралии. Они мне сказали одну цитату, которая привела их к такой жизни. Самое непростое в жизни - это понять, какой мост следует перейти, а какой сжечь, — обычно намёки не всегда доходят до его сознания, но этот он понимает слишком хорошо. — Какой выбор? — Остаться действительно друзьями, или быть со мной. И Минни. С нами двумя, — отпускает запястье и начинает открывать дверь в свою квартиру. — Подумай над этим, пожалуйста, — возвращается и закрыв дверь прислоняется к ней. Наблюдает, как Сынмин движется от гостиной, приближаясь к нему. — Ты как? — обнимает нежно, жмётся ближе, смотрит своими щенячьими глазами, убивая сердце Ли от милоты. — Я люблю тебя, — Сынмин улыбается, целует медленно, трепетно и так чувственно. — Что ты сказал Хёнджину? — Предоставил выбор. — Прости за вчерашнее, мне не стоило уходить. — Я понимаю, ты был зол. Спасибо. И прости. — Извинишься, когда я увижу верхнюю комнату. А сейчас, пошли я приготовлю панкейки. Оценишь кулинарные навыки своего парня.⋨ ⌑ ⋩
Поднимаясь вверх по лестнице, куда он не заходил несколько недель. Ли взволнован. Сзади стоит радостный Сынмин. — Закрой глаза. Я тебя проведу, — слушается. Закрывает глаза. Слышит, как Феликс поднимает люк и что-то щёлкает, тело реагирует на касания и руководства, пуская мурашки. — Ступенька. Ещё одна, — и на последней чувствует, как его подхватывают на руки и вцепляется в шею. Ноги соприкасаются с чем-то очень мягким, когда его ставят. — Открывай. Промаргивается, принимаясь разглядывать белое помещение с ахриненно большим количеством подушек и одеял. Пружинит ногами, оглядываясь, везде матрас и с разбегу плюхается в подушки. Забирается на неразложеный диван, садясь в позу лотоса. Смотрит в другую часть комнаты, где маленький клочёчек находится не в матрасе: рабочий стол, маленькая тумбочка и стул. А над столом, друг за другом, на одинаковом расстоянии, приклеены фотографии и зеркало в виде растущей луны. Вскакивает к столу и рассматривает изображения: Хвана, Феликса, его самого. Селфи. Их общие фото. Оглядывается на смущённого Феликса, что чешет затылок и немного краснеет. — Я хотел обустроить это комнату для нас троих. — Верни мне уверенного человека, это так странно ощущать, будто мы поменялись ролями. Мне нравится Ликс~и милашка, но больше я люблю Ли Феликса, который знает чего хочет, — руки на законом месте — у волос, и томный шёпот в ухо. — И добивается, чего хочет, — этого хватает, его подхватывают, руками сжимают задницу, а Сынмин цепляется ногами за спиной Ли, целуют осторожно, но властно. Кусают, оттягивают и по новой терзают вишнёвые губы, укладывая на диван. Феликс смелеет, нагло облапывает ягодицы, опускается к голеностопу и проводит по прямой до талии, в очередной раз пуская мурашки. Руки Сынмина притягивают ближе, чтобы глубже, больше. В одно целое... — Я хочу тебя, — затуманненые поволокой глаза, смотрят в прежние омуты. Руками спускается к краю футболки Ли, оттягивает, ноготочками проходится по прессу, и когда хватка на талии усиливается, он царапает сильнее. Слышит громкий выдох и тянет ненужную ткань вверх, снимает, выкидывая в ворох пледов, оглаживает оставленные полосы, проходясь выше по бархатной коже. Поднимает руки и с него стаскивают тряпку, тоже откидывая в сторону. Чужие губы на его шее, вылизывают и кусают. Новый кинк открыт, хотите получить награду? Да. Получите, распишитесь. Выгибается к полуголому телу, цепляется ногтями в спину, оставляя новые полосы. Скулит и зовёт, Феликса, Хёнджина. В разнобой. Вжимается сцеплеными ногами ближе. — Такой хороший мальчик, — кинк на похвалу? Да, пожалуйста, роспись не требуется. Наслаждайтесь! Рукой тянет за волосы, поднимая голову к себе, целует. Жадно. Нетерпеливо. Страстно. Отстраняется от желанного тела. Расцепляет ноги и отходит, наблюдая, как младший опускает ноги, жалобно скулит, руками ощупывая простыни. И продолжает лепетать его имя, как мантру. Отсутствие тепла заставляет его открыть глаза. И густо покраснеть, осознавая, где он и с кем находится. А Феликс подходит к тумбе, достаёт смазку, презервативы, салфетки. И наручники с напульсниками. Ну на всякий случай. Закидывает вещи в угол дивана, возвращаясь к Сынмину. — Такой не терпеливый Щеночек. Настолько хочешь меня? — издевается, дразнит, видит реакцию и наслаждается от красных ушей и щёк. — Очень сильно, — неслышный лепет. И очень горячее лицо. Феликс подходит к краю, поднимает чужие ноги, гладит, разводит в сторону, снова нависая. Пальцами от коленок к ягодицам ведёт, сжимает, и поднимает выше к талии, задевает соски, получая еле слышный всхлип, очерчивает плечи, поднимается к шее с парой краснеющих засосов и опускается, ведя по плечам к локтю, ладоням, пальцам. Сцепляет в замок, заменяя всю страсть на нежность. — У нас впереди целая ночь. И много дней после. Нежное занятие любовью, ты не против? — и получив согласный кивок, продолжает. — Стоп слово? — Хёнджин. — Как скажешь, Минни. Слово из-за которого я должен приостановиться и дать тебе передышку? — Щеночек. — Хорошо, мой маленький. Переплетённые пальцы, перемещает к себе на плечи, оставляя Сынминовы, а свои опускает ниже к джинсам, растёгивает молнию и пуговицу. Ким держит опору на пятках приподнимая задницу, и Феликс снимает очередную ткань и оглаживает гладкие ноги. — Я готовился, — лицо пылает, но он продолжает наблюдать. Как Ли не краснеет? Почему только он смущается!? — Умничка, — следит, как плавится Мин от его похвалы. Приподнимает гладкие ноги и начинает целовать от голеностопа до коленки, а от колена до бедра целует и кусает, оставляя маленькие следы и синяки. Поднимает голову к животу, начинает выцеловывать. Не спеша, поднимаясь к груди, пальцами, невзначай, задевая соски. Слушает поскуливания парня снизу, ухмыляется и накрывает ближайшую бусину, кончиком языка проходится, запоминая от какого направления, младшего выворачивает больше. Ноги Мина снова скрещены и он извивается и дышит громче от чувствительности. Руки Ли возвращаются к талии, сжимают, а младший хватается за простыни, стонет и растворяется в тепле. Усиливает хватку, чтобы до боли, наблюдает, как глаза закатываются и Сынмин достигает пика красного оттенка на лице. — Малыш, — Мин открывает глаза. — Что ты хочешь, что бы я сделал? — всматривается в любимые черты лица, что задумывается и что-то вспомнив, шепчет. — Завали и вылюби, как и обещал, — приближает руки к плечам, оглаживает. И рывком меняет местами, сваливаясь с дивана в мягкие одеяла, смеётся восседая на бёдрах. А Феликс подхватывает смех, тянет руки к талии, когда Мин быстро целует его, задерживаясь на пару секунд. Успокаивается. Продолжает уверено восседать и слегка трётся, проезжаясь промежностью по бугорку, скулит. Опускается к шее, засасывает кожу, метя. Чувствует руки, что в итоге не докасаются до волос, а стремительно опускаются к ягодицам. Сжимают и заставляют проехаться по члену через ткань. Мин не особо против. Он отрывается от шеи и тихо стонет. Съезжает ниже и наклоняется к груди. Кончиком языка проходится по бусинам, прикусывает. Вылизывает путь ниже к кубикам, в полной мере, пробуя на вкус кожу. Рукой проходится по джинсам, сжимает. Слушает скулёж и растёгивает молнию с пуговицей, уменьшая давление. Возвращается на начальную позу и трётся, иногда всхлипывая. Рассматривает веснушчатого человека под собой. — Ты красивый, — и тут же стонет, опираясь руками об пресс, получая сильный удар по заднице, а Феликс ухмыляется и снова шлёпает ахуеного парня, выбивая зажмуренные глаза и скромный скулёж. — А ты Невероятный, — Сынмин смотрит в глаза, пунцовеет, переводит взгляд на губы, сразу сокращая расстояние. Меняет нежность, на приятную грубость. И никак не ожидает, так скоро оказаться под Ли, что приближается к шее кусает и всасывает, увеличивая недостающие красные отметины. — Маленький, ты готов? — получив кивок, тянется к смазке. — Хочу наручники, — тихо просит Минни. Смотрит так доверчиво и поднимает руки. — Уверен? — Феликс внимательно следит, как младший кивает, поворачивается и берёт фиолетовые напульсники, сначала надевая их. — На наручниках есть кнопка, тебе показать или воспользуешься словами? — Слова, — придвигает свои руки к Феликсу. — Ты не навредишь мне, я тебе доверяю — тянет цепи к себе, привлекая внимание Ли, который в тот же момент фиксирует руки. Приподнимает корпус и снова гладит ноги Кима. — Я могу снять? — на очередной кивок, снимает боксёры, ничего не замечая, наблюдает, как смущается парень, улыбается и придвигается заправить пряди за ухо. — Боишься? — Не боюсь. Я просто немного взволнован. Смущён. Это мой первый раз. Просто сделай это, — льнёт к руке, и вздохнув решается, раздвигая ноги в приглашающемся жесте, отворачивает голову, заливаясь краской по плечи. Он лежит голый перед любимым человеком, получает отдачу, но это всё равно смущает. — Разденься и действуй, — следит, как Феликс снимает последнюю одежду. И случайно сильно дёргается, потому что Ли удивлённо смотрит на стонущего младшего, наконец замечает блеск снизу и ладонью проходится по промежности, цепляя камушек. — Я готовился, — повторяет, но следит за эмоциями Ли, надавливающего на игрушку, получая очередной скулёж. Возвращает смазку в руки, и открыв, выдавливает на пальцы. Растирает и вытащив пробку, смазывает колечко мышц внутри, проходясь по стенкам. Подкладывает подушку под поясницу парня. И вставляет игрушку, получая громкий всхлип. Нависает над младшим, продолжая дразнить. — Я хочу тебя, а не эту чёртову игрушку, Феликс, я серьёзно сейчас сам тебе... — недоговаривает, потому что она проходится по чувствительной точке, вырывая громкий стон. —Я её покупал, не для замены твоему члену! — розовеет. — Как оправдаешься, что в прошлый раз выкинул наручники? — Ты видел? — отворачивает голову, лишь бы не видеть эту усмешку. — Не дразни! — выдыхает громко, от руки старшего, задевшей соски. — Ты так мило тогда отреагировал. Сама невинность. — Это звучит очень не уместно в данной ситуации. Ли придвигается, мгновенно чувствуя холодный металл на кадыке, нежно целует и заменяет игрушку на пальцы. Второй рукой, касается головки, получая быструю реакцию — громкий всхлип. Размазывает капли по члену своего малыша, игнорируя свой собственный, колом стоящий, и одним резким движением проводит по нему. Слушает ещё один стон. К свободно двигающимся пальцам, Феликс добавляет ещё один. И всматривается в маленькие галактики. — Как себя чувствуешь Минни? — беспокоится. И не может оторвать ни себя, ни взгляд, от своего сокровища. Он так ждёт, когда к ним присоединится Хван. — Хочу тебя, — руками, захватывает щёки, просто прижимается, чувствуя тепло на губах. А спустя пару минут просит, пересиливая своё смущение. — Можешь заменить... на себя, пожалуйста, — смотрит своими щенячьими глазками. Вынимая пальцы, Феликс слышет хныканье и достаёт презерватив. Тихо выдыхает, когда раскатывает его по члену, добавляя смазки к колечку мышц. — Малыш. Смотри на меня, — берёт руки и перекидывает через шею. Ловит чужой взгляд, улыбается. Рукой поглаживает талию, отвлекая внимание и получив маленький кивок, медленно и постепенно входит в податливое и любимое тело, доходит до середины, останавливаясь. — Двигайся. Пожалуйста. Медленно выходит и снова входит, погружаясь с каждым толчком глубже, пытается пройтись по нужной точке. Доставить удовольствие. Ким, неожиданно, протяжно стонет. Откидывает голову, а пальцы вплетает в волосы. — Ещё, — тихо-тихо умоляет. Толкнувшись в том же направлении ещё раз, Мин застонал громче. Продолжая проходить по одному месту, Сынмин, даже не пытается быть тише, полностью переставая смущаться. Феликс выходит из тела, снимает чужие руки и перемещает ноги к себе на плечи, входит под другим углом, получая очередной, не сдержанный, стон. Останавливается, следит как младший начинает всхлипывать и просить. — Нет-нет-нет, ещё, пожалуйста. Ликс~и, ещё... Феликс... Ликс... Солнце, пожалуйста, — хнычет, старается насадиться самостоятельно, но Феликс выходит, не позволяя самовольничать. — Нет. Пожалуйста, — всхлипывает и жалобно скулит. — Я буду хорошим. Очень хорошим. Для тебя хорошим. Пожалуйста. Феликс... Я люблю тебя. Я так люблю тебя. Очень сильно. Пожалуйста, — глаза стекленеют, заполняются слезами. Ли снова входит, слушая стон удовольствия и капли сами скатываются из глаз. Продолжает медленный темп и резко входит по основание, слышит визг и продлевает медлительную пытку. — Солнце, ещё, пожалуйста. Сделай так ещё, — смотрит так... любяще, что Ли тает, не может сопротивляться, и ускоряется, попадая по простате из-за чего Мин вскрикивает, а следом тихо хрипит.— Я... ско... ро... — язык заплетается, стимуляция путает и так неустойчивые мысли. — Ликс~и... Феликс опускает ноги, наклоняется, останавливаясь у губ. Продолжает входить в ускоренно-нежном темпе. Сынмин цепями захватывает шею старшего, тянет и мягко целует, пуская хриплые стоны в чужие губы. Чувствует, как оргазм наступает, кусает и оттягивает губы, наклоняя голову в сторону, а языком сплетается с другим. Бессознательно продолжая стонать. Ликс увеличивает скорость, заставляя Сынмина хныкать больше. В одно мгновение младший не выдерживает и выстанывая имя Феликса, кончает. Тело воспринимает, сжимающиеся стеночки, как сигнал и Ли тоже быстро спускает в презерватив, сразу выходя. Завязывает в узел резинку и кидает в мусорку у стола. Салфетками вытирает живот младшего. Освобождает чужие ладони от наручников и напульсников, целуя оба запястья. Опускается рядом с выдохнувшимся парнем. — Минни? — Нормально, — язык заплетается. — Мне просто очень хорошо, — улыбается и тянется к губам, соединяясь в трепетном поцелуе. — Спасибо. — За что, мой маленький? — поворачивает голову и следит за всё также пунцовым парнем. — За всё. Заботу. Нежность. Любовь, — целует в висок и укладывает голову на плечо. — Спать или второй раунд? — Я не выдержу. — Никто и не говорил, что ты во второй раз будешь принимать, — смеётся от неопределённого лица младшего. — Хочешь меня... на себе? — Я не наврежу тебе? — Если хорошо растянешь. — Иди ко мне, — Ли седлает чужие бёдра, проезжаясь промежностью по полу-вставшему члену. — А как затыкал, тем, что я пассив, — за талию дёргает, наклоняя над собой. — Так и есть, ты-пассив, пока что, — целует губы и краснеет. — Ты умеешь смущаться, я в ахуе, — пальцами оглаживает ягодицы. Берёт смазку, наливает на пальцы и меняет местами, теперь, находясь между разведённых ног Ли. Подносит руку к мышце, медленно входя одним... ...когда четыре пальца свободно входят в тело. Ким вытаскивает пальцы и Ли седлает его. — Ты, даже здесь, хочешь быть сверху? — смеётся тихо, получая обиженный взгляд старшего, и надувшиеся губы. — Прости-прости, — выдыхает, когда Ли проезжается по члену. Руками обхватывает ягодицы, усиливая трение. — Я позже попрошу Хёнджина, вытрахать из тебя душу. — Это угроза? Звучит слишком заманчиво, — приподнимается и дотянувшись до резинок, распаковывает и натягивает на член младшего. Придерживая его, постепенно насаживается. И дойдя до основания, блаженно выдыхает, откидывая голову назад. — Пока Джинни не с нами, сделай это сам. Вылюби, — тут же громко стонет, потому что младший подмахивает бёдрами вверх. Опирается руками в живот и опускается на встречу движениям. Не прекращая стонать. — Поздравляю, вы открыли достижение актив. Желаете получить награждение? — Да, — шумно выдыхает, когда Феликс опускается, сжимая его внутри себя. Руки сами тянутся к талии, помогая. Чувствует не хватку тепла и меняет местами, резко входя до конца, слушает громкий вскрик удовольствия. Ноги сцепляются за спиной, а он ускоряется, чётко проходясь по простоте Ли. Рука обхватывает головку члена. И старший со следующим толчком пачкает их животы. Пока младший ещё несколько раз толкается в чувствительно-сжимающеся стенки. Выходит, выкидывая презик и салфетками проходится по их животам. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, Солнце. Быстро вырубаются, а пары просто просыпают.⋨ ⌑ ⋩