Видение

Чимин

      Как живётся двадцатилетнему гею девственнику который с шестнадцати лет влюблён в старшего брата своего лучшего друга? Ах да, самое главное: в гетеросексуального старшего брата своего лучшего друга. Живётся откровенно дерьмово и поделать с этим ничего нельзя. То, что я гей, я понял ещё в двенадцать лет. Конечно тогда я и не думал о каком-то сексуальном подтексте, но поцелуев и объятий хотелось очень сильно и какого же было моё удивление, когда мама сказала, что чувствовала, что я окажусь геем. Потому что об этом даже я не задумывался до того момента, пока не захотел до одури, до дрожи в коленках, поцеловать мальчика живущего по соседству. Я был немного шокирован своим открытием, но напуган не был. Я рос в очень обеспеченной семье и мои родители развелись когда мне было только шесть лет. Отец не принимал особого участия в моей жизни, зато стабильно присылал деньги и подарки. Мне вообщем-то было плевать и я бы не сказал, что чувствовал себя обиженным невниманием отца. Мама меня любила и оберегала, несмотря на то, что почти всегда пропадала на работе. Именно благодаря ей, я никогда не стеснялся своей ориентации и не боялся постоять за себя. Именно она объяснила мне, что совершенно неважно какого пола человек, которого я люблю и я был безгранично благодарен ей за это.       Мой лучший друг Чонгуки был более замкнутым в этом плане и долгое время старался отрицать тот факт, что он гей. Причём ладно бы он отрицал этот факт передо мной, или другими людьми, но он отрицал это перед самим собой. И я могу смело заявлять, что именно я стал тем человеком, который помог другу принять самого себя. Вот только родители Чонгука не были солидарны с моим мнением и были готовы выгнать своего на тот момент семнадцатилетнего ребёнка из дома и если бы не его старший брат, то Чонгук бы точно переехал жить ко мне. Хосок поддержал младшего брата и забрал его жить к себе. С Хосоком я был знаком и до этого момента, но никогда не общался с ним близко, ограничиваясь лишь простыми приветствиями и поклонами в знак уважения старшего. Но всё изменилось в тот момент, когда Чонгук переехал к старшему брату и мы начали зависать у него дома почти каждый день. Я сам не заметил как влюбился в Хосока и тут уже судьба злодейка решила посмеяться надо мной, потому что со стороны виднее, как говорится, вот и Чонгук заметил какие красноречивые взгляды я бросал в его брата. Но отнекиваться я не стал и просто принял это как данность, ведь был уверен в том, что это быстро пройдёт. Ага, быстро. Уже три года жду. — Привет, Хосоки хён, — здороваюсь я с моей тайной любовью, когда захожу на кухню чтобы взять мороженное. — Привет, Чимини, — Хосок отрывается от книги которую читал и дарит мне ласковую улыбку, а я с огромным усилием заставляю себя не растечься перед ним лужицей. — Что собираетесь делать, мелкие? — Хён, прекрати нас так называть! Нам уже по двадцать лет, — я хмурю брови и правда (!) не специально дую губы. — Ты действительно становишься очаровательным, когда пытаешься выглядеть рассерженным, — заливается смехом Хосок, а я просто залипаю.       Нет, ну серьёзно, как простой смех может зарождать во мне так много эмоций? Начиная от самой чистой и нежной любви, до грязных желаний, в которых этот смех превращается в животный рык, пока Хосок будет грубо вбиваться в моё тело. Твою же мать, успокойся Чимин, быстро. — Ты ещё не видел меня в те моменты, когда я становлюсь по-настоящему очаровательным, хён, — я сказал себе успокоится? Сказал. Тогда какого чёрта я сейчас сделал?       Флиртовать с мужчинами — для меня так же просто и так же необходимо, как дышать. Вот и сейчас я совершенно неосознанно сладко улыбнулся и чуть прикусил губу, опираясь бедром об кухонную тумбу. Вот только стоит мне увидеть мгновенную панику на лице Хосока, как я тут же встаю ровно и разочарованно выдыхаю. — Расслабься, хён и убери с лица эту «гей панику», — я складываю руки на груди и напускаю на себя максимально серьёзный вид, чтобы не пугать Хосока ещё больше, — Просто тупая шутка, прости.       Я отворачиваюсь от него и подхожу к холодильнику, но мороженного не оказывается на верхних полках морозильной камеры и я хмурюсь, так как клубничного мороженного сейчас хочется до скрежета зубов. — Клубничное мороженное я положил в нижние ящики, — слышу я голос из-за своей спины и повернувшись к его обладателю, удивлённо приподнимаю брови. — А что оно там делает? Мы с Чонугки всегда складываем мороженое на верхнюю полку. Точнее Чонгуку так веселее, потому что мне труднее до туда дотянутся. — Чонгук схомячил все ваши запасы и я сегодня утром купил новое клубничное мороженое, — как ни в чём не бывало отвечает Хосок.       Я делаю вид, что его слова не заставили меня встрепенутся и почему-то очень красиво прогибаюсь в пояснице, когда наклоняюсь к нижнему ящику за своей порцией сладости. — Мм, но ведь Гук любит банановое мороженое, — как бы невзначай бросаю я. — Ага… — отвечает Хосок как-то слишком сбивчиво и я не могу сдержать ликующей улыбки, которую тут же усердно прячу и поворачиваюсь лицом к Хосоку, у которого забавно приоткрылся рот, — Прости, а что ты сказал? — Я сказал, — говорю я медленно и плавно подхожу ближе к Хосоку, который сидит на стуле, опершись локтями на стол, — Что твой младший брат любит банановое мороженое, а клубничное люблю я.       Я правда считал, что пару минут назад на лице у Хосока была «гей паника»? Я крупно ошибся, потому что то, что происходило у него на лице сейчас, заставило меня буквально согнутся пополам от смеха и я рефлекторно вцепился в бедро Хосока, который сидел боком ко мне, чтобы не упасть. — Ты чего? — спрашивает шокированный мужчина. — Ты очень забавный, Хосоки хён, — шепчу я сквозь смех, но всё-таки стараюсь немного успокоится для того, чтобы задать интересующий меня вопрос, — Но всё же, почему ты купил именно клубничное? И зачем вообще его купил? Ты раньше так никогда не делал. — Ну, просто, — неуверенно отвечает Хосок и заметно вздрагивает, когда я чуть сильнее сжимаю его бедро, когда выпрямляюсь. — Просто… — задумчиво повторяю я, но видя как Хосоку неловко под моим взглядом, отвожу его и передёргиваю плечами. — Чимина, я могу задать вопрос? — голос хёна звучит очень забавно и видно, что ему действительно сейчас не комфортно и всё-таки я утвердительно киваю, — А у Чонгука сейчас есть… Эм, мужчина?       Я смотрю на хёна удивленно и пытаюсь понять к чему он вообще задал этот вопрос и почему спрашивает об этом у меня, а не у своего младшего брата. — К чему этот вопрос? — Просто, мне действительно странно спрашивать у него об этом и я решил, что ты мог бы… — Мог бы, что? — меня начинает раздражать зажатость Хосока и я закипаю, — Если бы Чонгук был гетеросексуальным, то у тебя не возникло бы проблем с тем, чтобы спросить трахается ли он с кем-то, верно?       Я недовольно фыркаю и отворачиваюсь, чтобы забрать мороженное со стойки куда я его поставил и наконец-то выйти из кухни, но неожиданно Хосок хватает меня за локоть и притягивает ближе к себе, а так как я успел повернутся к нему спиной, то от этого действия мой зад оказывается в опасной близости от коленей хёна, он тоже чуть повернулся вбок и я стоял практически между его чуть разведённых ног. Эта ситуация моментально вызвала поток неконтролируемых мурашек по моему телу и я даже боялся повернутся лицом к мужчине, кто был повинен в этом, потому что мне казалось, что он всё увидит в моих глазах и я напугаю его ещё больше. Не лезть к гетеро, Чимин! Не лезь! Как мантру повторял себе я. — Чимин, я не хочу чтобы ты думал, что я имею что-то против геев, — начинает хён, но я опять его перебиваю и надеюсь на то, что мог голос не сильно дрожит, ведь хён по прежнему крепко держит меня за локоть, в опасной близости от своего тела. — А что ещё я должен думать? Ты смотришь на меня как на прокажённого и постоянно думаешь, что мы с Чонгуком трахаемся у него в комнате. — Чёрт, нет! Ты нравишься мне, Чимин, — говорит Хосок неожиданно и я из-за всех сил уговариваю своё глупое сердце не ускорять свой бег, — В смысле, как человек и как лучший друг моего младшего брата.       Я не могу сдержать грустную ухмылку на своём лице и радуюсь тому, что стою спиной к хёну и он не может увидеть моего лица. — Просто пойми меня пожалуйста, я никогда до этого не сталкивался с геями в живую. То есть, наверняка сталкивался, но никогда не общался и тем более не жил с одним из них под одной крышей. Я очень сильно люблю Чонгука и его ориентация ничего для меня не меняет, так же как и в случае с тобой. Просто в моей голове есть свои предрассудки, которые были внушены обществом и я просто боюсь говорить с Чонгуком на такие темы, потому что не знаю как это правильно делать, я боюсь обидеть его или задеть. Видишь, я решил спросить об этом у тебя и в итоге обидел тебя, а что было бы, если бы я начал этот разговор с Чонгуком?       Голос хёна становится всё тише и тише к концу его речи, а ещё я слышу в нём безысходность и печаль, поэтому аккуратно, чтобы не напугать хёна, поворачиваюсь к нему лицом и кладу свои ладони ему на щеки, ласково проводя маленькими мальчиками по его скулам. — Ты замечательный хён для Чонгука и поверь, ты бы его не обидел. Быть может смутил, потому что поверь мне, твой брат всё ещё девственно чист, — когда я произношу это, то губы Хосока вытягиваются в забавное «о» и он как-то расслабленно выдыхает, из-за чего я не сдерживаю смешка, — Может быть и хорошо, что ты решил спросить об этом у меня, а не у нашего нежного Чонгуки. Но хён, я хочу чтобы ты осознал одну важную вещь. Мы такие же как и все. Геи ничем не отличаются от вас, гетеросексуалов, просто мы предпочитаем мужские задницы, а не женские. Поэтому не пытайся относится к нам как-то особенно, просто оставайся собой и продолжай быть незримой поддержкой для своего брата, ведь меня одного ему было бы недостаточно и если бы три года назад ты его не поддержал, то я даже не знаю как бы он справился.       Мой взгляд становится грустным, а вот у Хосока напротив — злым. Меня это немного удивляет и я даже начинаю думать, что ненароком вызвал в нём по отношению к себе, поэтому начинаю аккуратно убирать свои ладони с его лица, но он меня удивляет, очень сильно. Хосок неожиданно кладёт свои ладони поверх моих и чуть сжимает мои пальцы, не давая убрать ладони или отстраниться. — Не убегай от меня, пожалуйста. Дай мне просто немого времени и я приду в себя, — как-то очень жалостливо и практически умоляюще, произносит Хосок. — Почему ты разозлился? — осторожно спрашиваю я. — Просто знаешь, я до сих пор не могу простить наших родителей, — признаётся Хосок и смотрит мне прямо в глаза, с примесью злости и боли, — Я не хочу расстраивать Чонгуки и не стараюсь говорить с ним о родителях по минимуму и только хорошее, но на самом деле хорошего мало. Родители звонят мне практически каждый день и умоляют вразумить «непутёвого» младшего брата, иногда переходят на угрозы и в итоге я свёл наше общение к минимуму. Я просто не понимаю, как его ориентация может на что-то влиять? Он всё ещё их сын, тот самый мальчик которого они вырастили и всегда очень сильно любили, а три года назад просто вышвырнули его как надоевшего щенка. Неужели такова сила их любви? Иногда я хочу укутать Чонгука в большое одеяло и спрятать от всего мира, я так сильно боюсь, что ещё кто-то причинит ему боль…       В глазах у Хосока появляются слёзы и я решаю не сдерживать свой порыв и мягко, но при этом крепко, обнимаю его. Я позволяю ему уткнуться в мою шею и практически сразу ощущаю влагу на своей коже. Господи, а ведь я никогда не задумывался о том, каково Хосоку. Он ведь буквально меж двух огней. С одной стороны родители, которых он конечно же любит, несмотря ни на что. А с другой стороны его младший брат, который уже совсем не маленький, но он всё равно чувствует огромную потребность защищать его. — Хосока, — я отодвигаюсь от него и запустив ему руку в волосы, чуть оттягиваю их, заставляя посмотреть мне в глаза, — Ты такой прекрасный и такой драгоценный. Я бы многое отдал за то, чтобы у меня был такой пар…       Я прерываюсь и больно прикусываю себе язык, что я только что чуть не сморозил? — Ты бы правда хотел встречаться с кем-то, похожим на меня? — спрашивает Хосок и я готов поклясться, что в его глазах мне чудится надежда, а потому лишь коротко киваю и думаю про себя о том, что я не хочу кого-то похожего, я хочу именно тебя.       И я совсем не ожидаю того, что к моим губам неожиданно прижмутся другие, чуть тонкие и холодные, но это не плохо, это как глоток прохладной воды в летний зной. Я не задумываюсь о мотивах Хосока и не думаю о том, что он может пожалеть об этом позже, я решаю просто насладится моментом, ведь он скорее всего никогда не повторится. А потому я прижимаюсь к Хосоку сильнее и тихонечко стону в его губы, из-за чего он резко прерывается и мне от разочарования хочется рычать. — Прости, я напугал тебя? — спрашиваю я, со сбившимся дыханием. — Нет, просто тот звук, который ты издал, — отвечает Хосок с черной пеленой на глазах и я хмурю брови. — Мой стон? Что с ним не так? — Всё так, я хочу ещё раз его услышать, — отвечает Хосок и как обезумевший вновь тянется к моим губам.       В этот раз это уже не просто соприкосновение губ, Хосок настойчиво раздвигает мои губы свои языком и нагло врывается в мой рот, следом запуская в ход свои руки, положив их на мои бёдра (!) и резко притянув к себе, так что теперь в был плотно втиснут между его ног. От этой резкости и уверенности его движений, я снова несдержанно стону в его рот и Хосок как-то довольно порыкивает и укусив меня за нижнюю губу, резко перемещается на мою шею. Он больше кусает, чем целует и в его действиях нет абсолютно никакой нежности, но зато есть бешеное желание, которое запускает по моему телу электрический ток. Одной рукой я с силой цепляюсь на плечо Хосока, чтобы не упасть, так как ноги меня явно долго не продержат, а второй ещё сильнее тяну его за волосы и сам не могу понять, я тяну его ближе к своей шее или же наоборот пытаюсь оттолкнуть, но шею я подставляю охотно, как будто я собираюсь дать вампиру перекусить. Руки Хосока скользят по моим бёдрам вверх и вниз, в итоге останавливая свой путь на моих ягодицах и сжимая их с такой силой, что я повизгиваю как щенок которому наступили на хвост. Ноги держат всё хуже и меня начинает ощутимо трясти в руках мужчины, что не ускользает от его внимания и он резко подхватывает меня на руки и я даже не успеваю осознать каким образом оказываюсь лежащим на столе, с широко разведенными ногами, но в такой позе я остаюсь ненадолго. Хосок смотрит на меня как дикий зверь и схватив меня за талию, так же резко как и до этого, переворачивает меня животом на стол. Теперь мои ноги свисают на пол, но я еле еле дотягиваюсь носочками до пола, а Хосок вновь разводит мои ноги и вклинивается между ними.       Господи, у него стоит. И как же это сладко, спустя три года мучений и мокрых фантазий из-за который по утрам я просыпался с засохшей спермой в трусах, я наконец-то чувствую член Хосока в реальности. И он именно такой, каким я его себе представлял. Я не могу определить точный размер сквозь так много слоёв одежды на нас, но он кажется мне идеально твёрдым и толстым. Я в отчаянии закусываю губу, когда Хосок полностью ложится на меня и положил ладонь на мою шею спереди, резко притягивает меня к себе. В таком положении мне трудно дышать и я сильно изогнут в спине, но всё это мелочи по сравнению с ощущением его твёрдого стояка упирающегося мне в ягодицы и его зубов, которыми он покусывает мою шею. Это так чертовски неправильно, ведь он не гей, но какая к чёрту разница, если нам обоим так хорошо. Не без труда, но я поворачиваю голову в бок и явно напрашиваюсь на грубый поцелуй. Хосок к счастью мой намёк понимает прекрасно и тут же впивается в мои губы вновь, грозясь разорвать нежную кожу к чёрту. А я решаю добавить масла в огонь и рискуя оказаться задушенным, убираю одну руку со стола и протягиваю её назад между нашими телами, чтобы наконец-то сжать член Хосока, который я уверен, просто отлично бы смотрелся в моей заднице. Но только я успеваю сжать его член через ткань домашний спортивных штанов и наконец-то услышать первый утробный стон от Хосока, как мы оба слышим голос Чонгука, который явно меня заждался.       Время замирает на какое-то мгновение и никто из нас больше не двигается, в своей руке я по прежнему сжимаю член Хосока, а его рука в свою очередь по прежнему сжимает мою шею. Мы оба задушено дышим в тишине кухни, которая навалилась на нас неожиданным осознанием всего происходящего. Точнее не так. Я прекрасно осознавал всё происходящее и заранее знал, что не смогу получить многого, так что просто решил отдаться моменту. Но с Хосоком гораздо сложнее, наверняка он сейчас в шоке. Конечно, а как по другому, ведь он всю свою осознанную жизнь считал, что он гетеросексуален, а тут сам набросился на парня. Я решаю не усложнять его жизнь ещё больше и отпускаю его член, это действие запускает цепочку и Хосок наконец-то отмирает и отодвигается от меня. Хорошо, что хоть не отскочил как от прокажённого. Я не смотрю на Хосока и даже не поворачиваюсь к нему лицом, просто забираю мороженое с кухонной стойки и пулей вылетаю с кухни.       Я не помню, что именно сказал Чонгуку и даже не помню как добрался до дома и тем более я не помню как начал плакать прямо в собственной гостиной, улегшись головой маме на колени, пока она аккуратно гладила меня по спине и волосам. — Ну тише, детка. Расскажешь маме, что случилось? — мамин голос был пропитан лаской и у меня от этого сердце сжалось в который раз за день. — Я влюбился в гетеросексуального мужчину, — легко признаюсь я, потому что до этого я говорил об этом только Чонгуку и только в шуточной форме, но сейчас я понимал, что просто устал и мне до смерти хочется поделится об этом с кем-то близким, с кем-то кто поддержит и возможно даст дельный совет. — И кто он? — спокойно спрашивает мама и мне бы удивится тому, что она совершенно спокойна и что не начинает причитать о том, что это глупо, но это моя мама, она сильная женщина и для неё нет ничего невозможного в этом мире. — Хосок. — Брат Чонгука? — спрашивает мама теперь уже с удивлением в голосе. — Да. А ещё он поцеловал меня сегодня, — на одном дыхании выдаю я до того, как успею передумать. — Хм, получается, что ты уже давно влюблен в него. Почему говоришь об этом только сейчас?       Я переворачиваюсь на маминых коленях и теперь лёжа на спине, могу смотреть на неё. — А зачем рассказывать? Это глупо и совершенно не имеет смысла, — грустно выдаю я, прикусывая нижнюю губу и всеми силами отгоняю от себя воспоминания о том, как эту же губу прикусывал Хосок. — Как это зачем? — возмущается мама. — Ты мой сын! И мне важно знать о том, что мой ребёнок влюблён. Да и вообще, кто тебе сказал, что это глупо и не имеет смысла? Во первых детка, любовь не бывает бессмысленной или глупой. И да, это тебе говорит женщина в разводе, потому что хоть мы с твоим папой и решили развестись, но когда-то мы были до одури влюбленны друг в друга. Просто не каждая любовь живёт вечность и порой нужно уметь отпустить её, ведь так будет лучше для обоих. Но учитывая тот факт, что Хосок сам тебя поцеловал, разве можешь ты говорить о том, что твои чувства глупы? Порой наше сердце и душа видят то, чего не могут заметить глаза. — Что ты имеешь в виду? — Ты не глупый мужчина, сынок. Ты бы никогда не позволил себе влюбиться в гетеросексуального мужчину. И кажется сегодня ты смог убедится в том, что Хосок не такой уж и натурал, — мама мягко смеётся и я тоже не могу сдержать улыбки. — И что мне теперь делать? — спрашиваю я с надеждой, так как совет мне и правда очень нужен. — Для начала, успокоится, а потом дать время этому Хосоку для того же самого. Пусть переварит это в своей голове, скажем, неделю. И если через неделю он не выйдет с тобой на связь, то сделай первый шаг и попробуй поговорить с ним. А дальше нужно будет решать исходя из обстоятельств.       Я благодарно сжимаю ладошку мамы своими пальцами и улыбаюсь. По-настоящему и более чем искренне. Мама права и я и сам это понимал в глубине души, но не хотел признаваться в этом самому себе, чтобы потом не расстраиваться. Хосок всегда странно реагировал на меня, он смущался и убегал, хотя обычно гетеросексуальный мужчина как минимум бы поговорил со мной и объяснил бы, что ему такое внимание к своей персоне не по душе. Ну а как максимум, я бы давно получил по роже.       Я не могу с уверенностью утверждать, что Хосок гей или би, но теперь у меня хотя бы есть надежда и я буду цепляться за неё из-за всех сил.