Видение

      Они думают, что я сплю, но я всё слышу и ничего не понимаю. Я отчётливо слышу голоса Юнги и Тэхёна, но всё, что они говорят — это полнейший бред. Мне хочется проснуться, хочется дать им понять, что я всю слышу, только не могу пошевелится. Это так страшно, это возвращает меня воспоминаниями в то время, когда я только очнулся в больнице и осознал, что не чувствую тела ниже пояса. Паника накрывает меня с головой, но тогда я хотя бы мог говорить, я мог плакать на плече у мамы, ведь это был единственный раз со времен нашей ссоры, когда она пришла ко мне и не слова не говорила о моей ориентации, она просто была мамой сына, с которым случилась беда. Сейчас же я не могу абсолютно ничего и всё, что мне остаётся, это внимательно вслушиваться в каждое слово, которое произносят около моей кровати. — Он здоров. — Это я уже слышал, я слышу это от тебя на протяжении последних двух суток, но если он здоров, тогда почему не просыпается? — голос у Юнги звучит настолько сломленным, что мне ещё сильнее хочется проснуться и обнять его, успокоить и сказать, что всё в порядке, но я не могу. — Юнги, я ангел, а не Бог, я не могу знать всего! — а вот у Тэхёна голос полон злобы и мне почему-то кажется, что злится он на самого себя. — Тогда почему, ты не можешь попросить Бога, помочь нам? — Скажи, что ты шутишь, — вымученно стонет Тэхён. — Это Господь Бог! Он блин не собачка на побегушках! — Как он вообще может допускать такое? Мы же все его творения. — Неисповедимы пути Господни, — просто изрекает Тэхён и кажется теперь Юнги стонет. — Давай по порядку. Я всё ещё не могу понять, почему тебя видят живые смертные. — Кстати о них, что ты сделал с братом и другом Чонгука? — на этих словах своего парня, я напрягаюсь особенно сильно, потому что с тех пор, как я «очнулся», я действительно ни разу не слышал их голосов. — Ничего не делал, они решили поехать погулять и остаться на пару дней в квартире Чимина. — То есть как? Чонгук с криком боли падает без сознания, а они просто уехали? Они ведь не сами захотели уехать? — Считай, что это маленькая ангельская привилегия. — То есть, они не знают, что Чонгуку стало плохо? — Они не помнят об этом, — отвечает Тэхён спокойно и я внутренне выдыхаю, пока до меня не доходит.       «Ангельская привилегия»? Какого чёрта он несёт и почему Юнги так спокойно на это реагирует? Нет, я конечно уже начал подозревать о том, что в том, что происходит вокруг меня, замешана мистика, но ангелы? И ещё кажется речь шла о Боге… Да кто вообще поверит в это, находясь в здравом уме? Но факт остаётся фактом, что-то происходит со мной и Юнги. Он сказал, что его не должны были видеть, сказал, что умирает и что лежит в больнице. Что всё это вообще должно означать? Я смотрел достаточно фантастических фильмов и единственное к чему могу прийти «логически», так это к тому, что его душа вышла из тела. Тогда да, его не должны видеть и я в том числе, но я вижу его. И Намджун его видел, и Хосок, и Чимин, и вообще это всё напоминает мне дурацкий розыгрыш. — Юнги, ты сказал мне о том, что тебя видели не только брат и друг Чонгука, верно? — Да, ещё видел новый знакомый Чонгука. — Новый знакомый значит… — голос Тэхёна кажется очень задумчивым и это заставляет меня напрячься. А с Намджуном то, что не так? — И как они познакомились? — Ты издеваешься сейчас надо мной? Это по-твоему самое главное в данной ситуации? — Сейчас мне кажется, что надо мной издевается вся вселенная! Мой подопечный не просыпается и по всей видимости впал в кому, хотя я чувствую его энергию и он полностью здоров, в то время как ты, просто дух, которого не должен видеть никто кроме мальчишки и меня, спокойно общаешься с живыми людьми! Так что, да, мне действительно важно узнать про этого парня и как именно он познакомился с Чонгуком, потому что я что-то упускаю во всей этой истории. — Меня там не было, так что каких-то важных подробностей могу не знать. — Расскажи то, что знаешь. — Чонгук в тот день пытался связаться со мной, но я был с тобой и телефон оставил в церкви, он пошёл в кафе и там встретился с матерью… — Юнги прерывается и хоть я и не могу этого видеть, но почему-то уверен, что в этот момент он смотрит прямо на меня. — Да, знаю, родители гомофобы, — с каким-то отвращением буквально выплёвывает Тэхён. — Ты и это о нём знаешь? — Юнги, я его хранитель, я всё о нём знаю, — спокойно отвечает по всей видимости ангел и теперь мне становится понятно, почему Юнги называл его «крылатый».       Это же с ума сойти можно. Я ведь правильно понимаю понятие слова «хранитель»? Он мой ангел хранитель? Но почему, почему он явился мне, неужели моя травма была серьёзнее, чем я думал? Или стоп, он же не мне явился, а Юнги… Юнги, который меня сбил. Это не хорошо, это точно не спроста. Получается, что это не у меня осложнения после аварии, а у Юнги! Он ведь сам сказал, что его тело лежит в больнице и что он выживает только благодаря аппарату ИВЛ, но почему тогда мой ангел хранитель явился ему? Как я вообще мог после аварии не озадачится вопросом того, пострадал ли водитель? Как же много вопросов! Мне просто нужно очнутся и задать их все. Знать бы ещё как… — Встреча с мамой прошла плохо и Чонгук был дико расстроенным, когда рассказывал об этом мне, так что в тот самый момент в кафе, его состояние наверняка было намного хуже. — Я буду смотреть на ситуацию со стороны ангела, а ты просто постарайся не мешать мне, — слышу чей-то тяжёлый вздох, но не могу точно определить кому он принадлежит, а потом ощущаю, как кровать рядом со мной пригибается от чужого веса и следом мне на лоб опускается холодная ладонь. Это не Юнги. — Значит вот как получается... Тебе было плохо малыш и рядом не оказалось ни близких, ни парня, с которым ты искал встречи, зато рядом оказался загадочный незнакомец, который не только поддержал тебя, но и завязал приятельское общение.       Тэхён бормочет что-то ещё, но я слышу его голос всё хуже и хуже, не уверен в том, что именно он делает, но ощущение такое, как будто мои мысли накрывает белое одеяло и думать всё сложнее и сложнее…

***

Юнги

— Он был в сознании. — Что? — Говорю, Чонгук слышал нас, он всё понимает, просто тело ему не поддаётся.       В этот момент мне кажется, что моё сознание просто вырубится, потому что я чувствую себя смертельно уставшим, хотя Тэхён заявил, что я просто выдумываю это, так как без телесной оболочки я не могу испытывать усталость, но могу страх. Этот страх выматывает меня и мне чертовски не нравится ощущать себя таким беспомощным. Когда я услышал крик боли Чонгука, у меня было такое ощущение, будто я вновь сбил его. Даже не смог сразу сообразить, что делать, но я поймал его чисто рефлекторно, не дал его голове встретится с твёрдой поверхностью пола. Когда в комнату ворвались Хосок и Чимин, было не так страшно. Когда Хосок припёр меня к стенке и начал угрожать, пытаясь вытрясти из меня, что случилось с его братом, было тоже не так страшно. Когда Чимин начал плакать, а у меня всё-таки получилось оттолкнуть от себя Хосока, я тоже был в относительном порядке. А когда я вновь бросился к Чонгуку и забрал его тело из рук Чимина, тогда меня начал охватывать настоящий страх. Чонгук не двигался, не реагировал ни на что и его пульс едва прощупывался. Хотя, когда из ниоткуда явился Тэхён и сказал мне, что я просто баран который не знает где у человека нужно прощупывать пульс, легче мне не стало.       Всё, что было после, как будто прошло мимо меня, именно поэтому я не помнил, как именно Тэхён спровадил Хосока и Чимина, да это и не было важно для меня. Важен был и остаётся лишь Чонгук, который всё ещё не пришёл в себя, а сейчас эта крылатая сволочь заявляет, что он слышал нас? — Почему ты говоришь об этом в прошедшем времени? — мне было стоило испугаться тому, как хрипло звучит мой голос, но плевать.       Я практически подлетаю к кровати и залезаю на неё сверху, отпихивая Тэхёна от своего парня и сжав обе его ладошки в своих, с беспокойством вглядываюсь в лицо, пытаясь найти там хоть намёк на то, что он здесь с нами. — Потому что я немного залез к нему в голову для того, чтобы покопаться в воспоминаниях и решил его усыпить, — как ни в чём не бывало отвечает Тэхён. — Ты, что решил сделать? — практически рычу я. — Он хотя бы мог слышать нас, а сейчас ты его усыпил и теперь вероятность того, что он проснётся, только снизилась! — А ты у нас экспертом по душам заделался? — хмыкает ангел. — Я тебе ещё раз повторяю, физически — он в норме, проблема в чём-то другом, скорее всего в душе. Я усыпил его для того, чтобы он не мучился. Ты хоть можешь представить как это страшно, всё слышать, понимать, но не иметь возможности даже пошевелится? Его сознанию не нужен лишний стресс, так что пусть лучше спит. — И что ты нашёл в его воспоминаниях, знаешь, что нам делать дальше? — Думаю, что нам следует наведаться к этому Намджуну. — Зачем? — Это сложно объяснить, — отвечает Тэхён и тяжело вздыхает, когда видит мой злой взгляд обращённый на него, который буквально кричит: «ну ты уж постарайся объяснить, я не настолько тупой, как ты очевидно считаешь». — Его лицо размыто в воспоминаниях Чонгука. — И что? Может это потому, что он видел его всего лишь раз в жизни? — А ты ещё и эксперт по ангельским силам и человеческому сознанию, да? Как много я о тебе ещё не знаю? — саркастически выдаёт Тэхён. — Ладно, я понял, не лезу со своими доводами, но и ты мог бы нормально всё изложить за один раз, не заставляя меня тебя перебивать снова и снова? — я понимаю, что возможно слишком давлю на ангела, но в том то и дело, что он ангел и если для него это всё — норма, то для меня — нет. — Вы люди, используете свой мозг всего на пять процентов и даже близко не представляете, на что способно ваше сознание. Если человек начинает развиваться и использовать своё сознание чуть больше, чем другие, то он меняется… — Это ты про тех людей, у которых появляются какие-то экстрасенсорные способности? — Да, — ангел недовольно цокает на то, что я опять его перебил и мне приходится с силой прикусить щёку изнутри, чтобы хоть как-то сдерживать себя. — Как правило, большинство из тех, кто утверждает, что у него есть какие-то силы — простой обманщик, потому что те люди, у которых и правда появляются способности, чаще всего проживают в домах для душевнобольных. — Но почему? — Человеческое тело не способно выдержать божественные силы, а это именно они. Моё сравнение будет грубым, но очень чётким. Человек — это как куртка определенного размера и её нельзя увеличить, только если сдать в ателье и перешить, но тогда это будет уже не оригинал и туда придётся добавлять больше ткани. У вас есть изначальные базовые настройки и Богом задумано так, что с такими настройками вы и должны прожить всю жизнь, если же по каким-то причинам вы начинаете развивать те закоулки сознания, про которые вам знать не положено, вы сходите с ума. И к чему я это, человеку может казаться, что он что-то забыл, но его сознание всегда и всё помнит. Даже если бы Чонгук забыл лицо Намджуна, что очень маловероятно, ведь они познакомились меньше недели назад, то его сознание бы всё равно показало мне картинку. — Но картинки нет? — Нет, — ангел подходит к стеклянному шкафу и откидывает голову на стеклянную поверхность двери, а я старательно запихиваю внутрь воспоминания о том, каким я видел Чонгука, в отражении этого шкафа двое суток назад. — Но даже не это самое странное, я не чувствую его души. — А это как? — Такое ощущение, что я с ребёнком разговариваю. Так много вопросов, я и правда забываю о том, какого это — быть человеком, — с лёгкой грустью замечает Тэхён, а я хмурюсь. — Думаешь, что сейчас лучшее время для того, чтобы предаваться воспоминаниям? — Для ангела не бывает лучшего времени для воспоминаний, потому что мы и не должны помнить, но неважно. Суть в том, что я, как ангел, конечно же могу почувствовать чужие души, определить кто стоит передо мной и если это человек, то каков он, а от этого Намджуна я не чувствую ничего, как будто он просто картинка.       От мысли, что приходит ко мне в голову, мне становится ещё страшнее и холод ползёт по позвоночнику, а Тэхён смотрит мне в глаза внимательно и неожиданно заливается хриплым смехом. — Ты серьёзно подумал, что он может быть демоном? — А почему нет? Ангелы же есть, почему он не может быть демоном? Тем более ты сам говоришь, что не чувствуешь его. — Да уж, ангелам определенно стоит на совете поднять вопрос о том, чтобы начать контролировать ваши сериалы, фильмы и книги, — Тэхён перестаёт смеяться и переводит уже серьёзный взгляд на меня. — Юнги, демоны не могут подняться из ада. Они ведь проклятые души и их наказание заключается в вечности в аду. — То есть, вообще не могут? И никогда не было таких случаев? — Ни разу, — с лёгкой улыбкой отвечает ангел. — Так что все ваши фильмы, где человек заключает сделку с дьяволом — это просто выдумка. Даже высшие демоны не могут вернуться в мир смертных. — Тогда кто он? Может тоже ангел? — Может, — задумчиво отвечает Тэхён. — Но если это действительно так, то это не хорошо. — Почему? — мне уже самому надоело задавать бесконечные вопросы, чувствую себя каким-то болванчиком, но стоит мне опустить взгляд вниз и наткнуться на как-будто безжизненное лицо Чонгука и я понимаю, что готов задать ещё хоть миллион вопросов, если это поможет мне хоть немного продвинуться в разгадке того, как помочь моему парню. — Потому что меня не предупреждали о вмешательстве другого ангела и это странно. Два ангела на одного человека? — Тэхён, а дело может быть в том, что твоё руководство, — сказав это, я указываю пальцем куда-то в потолок и даже задумываться не хочу о том, как тупо это выглядит со стороны. — Недовольно твоей работой? Как давно ты вообще ангел хранитель? — Чонгук — мой первый подопечный, разве я не говорил тебе об этом? — Я не помню, — честно отвечаю я. — В любом случае, если бы я плохо справлялся, меня должны были известить об этом. — Так, есть вероятность того, что к Чонгуку назначили другого ангела хранителя? — Нет, это так не работает, Юнги. Даже если хранитель плохо справляется, то он освобождается от своей работы только в том случае, если его подопечный погибает. Конечно, после этого ангела могут приставить к суду и последуют… — Стоп, что ты сейчас сказал? — Когда именно? Я много чего сказал за последние двадцать минут, — растеряно отвечает ангел. — Ты сказал, что хранителя могут поменять в том случае, если его подопечный умирает. Скажи мне пожалуйста, что состояние Чонгука не говорит о том, что он умирает!       Я говорю это и ожидаю, что Тэхён в очередной раз рассмеётся над моими словами и скажет, что я наивен как ребёнок, но у ангела как-будто даже лицо бледнеет, а я неосознанно сжимаю ладони Чонгука сильнее. Только, блять, не это. Я подскакиваю с кровати и почти подлетаю к ангелу за один прыжок, прижимая его к зеркальной двери шкафа. Плевать мне на то, что я не могу причинить ему физический дискомфорт и что он сильнее меня в хер знает сколько тысяч раз, мне нужно хоть куда-то выплеснуть свои эмоции. — Не молчи, блять, — сжимаю футболку ангела в руках и со всей своей силой, ударяя его спиной и затылком об зеркало. — Я н-не знаю, я же сказал тебе, физически — он полностью здоров, — голос ангела не отдаёт уверенностью и от этого мне хочется застонать от бессилия. — Этого же не может быть, верно? Это я умираю, а не Чонгук. Он может умереть, верно же? Он же выкарабкался из аварии, он же сильный…       Я бросаю взгляд на своего парня и силы как-то разом покидают меня, если бы Тэхён не поддержал меня, то я бы точно бесформенной кучей свалился на пол. Чонгук выглядит просто спящим, румянец на щеках никуда не делся, его кожа не выглядит бледной и сам он не кажется болезненным. Хочется закрыть глаза на секунду, а потом открыть их и увидеть большие и невинные глаза открытыми. Хочется вновь называть зайчонком и сделать всё для того, чтобы он был счастлив в будущем. В этот самый момент, меня перестаёт пугать мысль о собственной смерти, потому что это так неважно, если любимый человек будет жить. Любимый? Хм, я никогда не говорил ему о любви, да мы и знакомы то всего чуть больше месяца. Мне двадцать шесть, я в разводе и был уверен в том, что уже никогда никого не полюблю, потому что я уже наигрался в это. У меня была цель — построить карьеру, возвести свой бизнес на мировой рынок и возможно, однажды поговорить с отцом. Но у судьбы свои планы и ей плевать на наши. Я не знаю зачем и почему, она решила подарить мне Чонгука именно сейчас, тогда, когда у нас нет будущего и даже шанса на него, но я люблю этого мальчика и всё, что мне нужно перед смертью — это убедится, что он будет жив и счастлив. — Ты ведь его хранитель, разве ты не должен знать, сколько ему отведено? — Это сложнее, чем ты думаешь, — Тэхён аккуратно подводит меня к кровати и заставляет сесть, а сам садится на пол и обхватывает голову руками. — Изначально, когда наши подопечные рождаются, мы знаем сколько мы отведено, но это цифра может изменится. — Изменится? — Вы люди, сами вершители своих судьб — это правда. То, или иное принятое вами решение, может повлиять на годы вашей жизни. Изначально, Чонгуку был уготовано семьдесят два года жизни, но с тех пор, как я его хранитель, а это уже двадцать лет — я не был на небесах. Да и если я поднимусь наверх, то всё равно не смогу узнать, изменились ли годы его жизни. Это уже не в нашей компетенции. — Тогда для чего вообще нужны хранители? — Мы направляем, по сути, у нас всего одна прямая миссия. Сделать всё для того, чтобы душа не отправилась в ад после смерти. Когда перед нашим подопечным встаёт сложный жизненный выбор, когда он оказывается на развилке и есть всего два выбора, хороший или плохой, мы стараемся направить его по хорошему пути. Конечно, восемьдесят процентов зависит от самого человека, но чем больше хороших путей он выбирает на протяжении своей жизни, тем легче нам становится его направлять. Чонгук — хороший мальчик и его всегда было легко направлять, так что я не думаю, что он умирает. Я практически уверен в том, что его жизненные года остались неизменны. — Хорошо, и что мы делаем дальше?       Ангел переводит тяжелый взгляд на Чонгука и поднявшись на ноги, подходит к его кровати, но как только он протягивает свою руку к нему, я резко бью его по руке. — Ты с ума сошёл? — шипя, спрашивает Тэхён. — В прошлый раз когда ты дотронулся до него, ты заставил его заснуть. Теперь, прежде чем прикасаться к моему парню, будь добр спросить у меня и сказать, что ты собираешься сделать. — Я просто хотел сжать его руку, ненормальный, — закатывает глаза Тэхён и отходит на шаг от кровати. — Это ещё зачем? — мне плевать на то, что в моём голосе звучат ревнивые нотки, несмотря на то, что я прекрасно понимаю, что ревновать к ангелу — это полнейшая глупость. — Знаешь, я между прочим уже двадцать лет этого парня знаю, а ты всего пару месяцев. Собственник хренов.       Хоть Тэхён и ворчит недовольно, а всё равно немного улыбается, что заставляет меня автоматически расслабится. Действительно, чего это я. Да и не время сейчас для ревности. — Он дорог тебе, — я не спрашиваю, а утверждаю. — Нам запрещено привязываться к людям, — просто отвечает Тэхён. — Но он дорог тебе, — продолжаю гнуть свою линию и на этот раз ангел ничего мне не отвечает. — Ладно, давай попробуем вызывать этого Намджуна. — Вызвать? — Если он ангел, то у меня должно получится вызвать его. — А если нет? — Тогда у меня просто ничего не получится, — беззаботно пожимает плечами Тэхён и направляется к выходу из спальни Чонгука. — Эй, ты куда? — Не я, а мы, — ангел открывает дверь и поворачивает голову в мою сторону, как бы ожидая, что я встану и пойду за ним, но я лишь продолжаю сидеть на кровати и кладу свою руку на живот Чонгука, скрытый под одеялом. — Серьёзно? Мы же не будем вызывать ангела в квартире, Юнги. Нам нужно святое место. — Почему мы не можем сделать этого в квартире? Я не оставлю Чонгука одного. А если он проснётся или ему станет плохо? Ты сплавил Хосока и Чимина, так что за Чонгуком будет некому присматривать. — Да я же чувствую его! Если он проснётся или ему станет плохо, то я почувствую это и перенесу нас обратно. — Нет, я не оставлю Чонгука.       Тэхён возводит очи горе и так же горестно вздыхает. Мне даже кажется, что он не против побиться головой об дверь, смертные его явно утомляют, но я не собираюсь облегчать ему работу. Чонгук — вот кто важен для меня сейчас и будет важен до конца моих дней. — Хорошо, пошли хотя бы в гостиную, мне нужно больше пространства. — А… — Нет, делать это в комнате с Чонгуком — может быть опасно для него. От ангельских сил идут свои волны и это может быть не безопасно для смертного.       Больше Тэхён ничего не говорит и молча выходит из спальни, при этом закрывая за собой дверь и я чувствую некое подобие благодарности ему за то, что он всё понимает без слов и даёт мне пару минут на то, чтобы побыть наедине с Чонгуком. С того самого момента как Чонгук упал без сознания, я ни разу не оставался с ним наедине и если сначала я был рад тому, что ангел был рядом, то теперь у меня всё как будто зудело внутри от желания остаться с парнем наедине. — Эй, зайчонок, ты как? — я подвигаюсь ближе к лицу парня и аккуратно отвожу его челку от лица. — Тэхён сказал, что усыпил тебя, но если ты слышишь меня, то знай, мы тебя обязательно поставим на ноги. Всё будет хорошо, я рядом и буду рядом до самого последнего своего вздоха.       По моему лицу начинает бежать влага и я не без удивления понимаю, что плачу. Мысль о том, что Чонгук может не проснуться, что я не успею попрощаться с ним и что его жизнь вот так вот оборвётся, разрывает меня изнутри. Этот солнечный мальчик должен жить — именно эта мысль набатом звучит у меня в голове. — Я люблю тебя, Чонгуки, — оставляю нежный поцелуй на дорогих сердцу губах и быстро выхожу из спальни, боясь того, что если задержусь здесь ещё ненадолго, то уже не смогу оставить его даже на секунду.       Мы должны вызвать этого Намджуна, узнать кто он и спасти Чонгука.