Где-то в тысяча первой вселенной
Я опаздывал, я просто охуеть как опаздывал и готов был проклинать за это всех и вся, хотя на самом деле виноват в этом был только я один. Нет, я конечно всегда любил поспать, но как можно было проспать в день прослушивания?! За что судьба так издевается надо мной? Долгие и упорные годы тренировок игры на фортепьяно не могли пропасть просто так. Сегодня, спустя два года моих попыток, компания в которую я снова и снова пытался пробиться, наконец-то пригласила меня на прослушивание, но я, блять, проспал! Я уже опоздал на пять минут, но если сейчас поднажму, то возможно опоздаю не больше чем на пятнадцать минут. Мне нужно просто надеяться на то, что они будут ко мне достаточно благосклонны. А если нет… Что же, тогда к чёрту всё это. Я вполне доволен своей жизнью и тем, что пишу музыку на заказ, получая с этого неплохие деньги кстати говоря, просто… Иногда я всё-таки мечтаю о том, чтобы обо мне узнали не только как о композиторе. Но конечно же, моим мечтам не суждено было сбыться, потому что судьба явно меня ненавидела и решила отыграться сегодня на мне по полной программе. Да, возможно была доля моей вины в том, что я шёл слишком быстро и не смотрел по сторонам, но чёрт, мальчишка который врезается в меня, очевидно мог заметить препятствие и обойти его! — Какого ху… — мой поток брани обрывается, когда я начинаю ощущать обжигающее чувство в районе груди и опустив взгляд ниже, понимаю, что мальчишка не просто врезался в меня, но и вылил на меня кофе. — Пиздец! Этим ёмким словом я выражаю не только моё отношение к данной ситуации, но и острую обжигающую боль от соприкосновения кипятка с моей кожей. — Господи, простите, простите меня пожалуйста! Мне так жаль, я не хотел! Господи, давайте я Вам помогу! — мальчишка без остановки лепечет извинения и тянет ко мне свои руки, но мне сейчас не до этого. — Я опаздываю! — вот и всё, что я бросаю ему, прежде чем отодвинуть его в сторону и продолжить свой бег.***
Прослушивание закончилось слишком быстро, они даже не дали мне отыграть всю композицию и несмотря на то, что мне обещали перезвонить по поводу работы, я очень сильно в этом сомневался. Во-первых, я опоздал и проявил себя как весьма некомпетентного и непунктуального человека. Во-вторых, я пришёл с огромным пятном от кофе на белой рубашке, и оно было таким огромным, что я не имел никакой возможности прикрыть его пиджаком. Так или иначе, я сделал всё, что было в моих силах и если они не возьмут меня, значит просто — не судьба. Я выхожу из величественного здания Международного Дома музыки и присаживаюсь на одну из последних ступенек, закуривая. Мне плевать на то, что я даже не удосужился отойти подальше, потому что в конце концов, мои вредные привычки не оценивают меня как музыканта. Несколько минут я наслаждаюсь тишиной и приятной теплотой весеннего вечера, но вскоре моё лицо накрывает какая-то тень, не давая насладится последними уходящими за горизонт солнечными лучами. Я с трудом разлепляю веки и прищурившись смотрю на парня остановившегося прямо напротив меня и нервно жующего свою нижнюю губу, отчаянно пытаясь вспомнить, когда и где я встречал его ранее. Ответ на свой вопрос я получаю достаточно быстро, когда парень вытягивает руки вперёд и протягивает мне… Рубашку? Да, так и есть, это новая белая рубашка в упаковке. И кстати говоря, не из дешёвых. — Простите меня ещё раз, — парень низко кланяется мне и когда он выпрямляется, я вижу как румянец стыда расцветает на его припухлых щёчках. — Мне очень жаль, что я испортил Вашу рубашку, и кажется, не только её. Он направляет грустный взгляд за мою спину и до меня доходит, что он осознает куда я ходил, хоть и не понимает зачем. — А ты сообразительный, — с усмешкой замечаю я. — Как тебя зовут? — Чонгук, сэр, — парнишка снова кланяется и у меня вырывается смешок, который заставляет его немного нахмурится. — Меня зовут Юнги. Сколько тебе лет? — Двадцать два, сэр, — отвечает он всё так же учтиво и вежливо, но когда пытается в очередной раз поклонится, то я просто выставляю открытую ладонь перед ним и он ударяется об неё лбом. — Хватит вести себя как болванчик на приборной панели машины, у меня скоро голова от тебя закружится, — я говорю это крайне недовольно, но больше для смеха, потому что не смотря на ситуацию, я совершенно не злюсь на этого парня. — И я не настолько старше тебя, чтобы ты относился ко мне как к какому-то престарелому дядюшке, мне всего двадцать четыре. — И всё же, Вы старше меня. — Тогда называй меня — хён, — с улыбкой говорю я и поднимаюсь на ноги, отряхивая свою пятую точку от пыльной лестницы. — Но… Мы ведь только познакомились, я так не могу… Парнишка краснеет ещё сильнее и я определённо нахожу это очаровательным. Этот день начался отвратительно и возможно так бы он и закончился, но кажется судьба решила смилостивиться надо мной и приготовила мне подарок, в виде милого зайчонка. — Значит, я уверенно беру парня под локоть и начинаю шагать вперёд. — Я предлагаю нам познакомиться поближе. Тем более, ты же правда не думал, что сможешь отделаться от меня лишь покупкой одной рубашки? — Но я правда думал… — Тогда давай так, сегодня я думаю за нас двоих. Идёт? Чонгук идёт со мной в ногу и поворачивает голову в мою сторону, задумчиво рассматривая мой профиль и продолжая покусывать свою нижнюю губу. — Идёт, — в конце концов говорит он и выдавливает из себя неловкую и смущённую улыбку. — Отлично, тогда пошли. Тебе ещё нужно оплатить мой моральный ущерб. — Оплатить? — в панике спрашивает зайчонок и я не могу сдержать смеха. — Ага, пойдем в ресторан и ты платишь.***
— Хён, хён… Я хочу, пожалуйста… Как-то так вышло, что испорченная рубашка и проваленное собеседование оказались и правда судьбоносными, иначе как объяснить безумно красивого парня, что лежал сейчас на его белоснежных простынях, в его спальне и просяще скулил? С того дня прошло почти четыре месяца и хотя сегодня был не первый их секс, с Чонгуком почему-то каждый раз воспринимался как первый. Его мальчик был слишком нежным, слишком трепетным и слишком красивым. С Чонгуком всё было — слишком, но Юнги любил каждое это «слишком», потому что он слишком любил Чон Чонгука. — Чего ты хочешь, любимый? — Тебя, я так сильно хочу тебя, — Чонгук сжимает мои бока своими бёдрами ещё сильнее и цепляется руками за мои плечи, как за какой-то спасательный круг, а губами слепо ища мои. Я одариваю лицо своего парня поцелуями и в тот момент когда наконец-то вытаскиваю из него пальцы и приставив головку члена к горячей и сжимающейся дырочке, медленно вхожу в него, приникая к просящим губам и ловя своими его стон. Больше всего я люблю смотреть на его лицо и неважно занимаемся мы в этот момент любовью, или просто грязно и по животному трахаемся, его лицо всегда сохраняет за собой трогательное и разбитое выражение. Так и сейчас, его лицо покраснело, губы искусаны почти что в кровь, а ресницы мокрые от слёз и дрожат. В такие моменты мне всегда хочется научится рисовать, потому что Чонгук так прекрасен, что будет преступлением не запечатлеть эту картину. В этот раз, как и во многие другие, я дрожащей рукой тянусь за телефоном который всегда предусмотрительно кладу под подушку и стараюсь не сбиваться с темпа, но при этом специально избегаю простаты Чонгука, заставляя его извиваться и требовательно вилять бёдрами на моём члене. — Юнги, Юнги хён, прошу, умоляю, пожалуйста, — шепчет он как в бреду, пока я чуть приподнимаюсь на одной руке и включаю камеру на телефоне, наводя её на лицо Чонгука. Ровно за секунду до того, как я делаю фото, я перестаю мучить своего зайчонка и проезжаюсь головкой члена по его простате. Чонгука выгибает на кровати и он протяжено стонет, а я ловлю этот момент на камеру и довольно улыбаюсь, быстро откидывая телефон куда-то в сторону и обхватив дрожащие подомной бёдра, начинаю набирать темп, теперь уже не избегая сладкого местечка моего парня. — Ты снова фотографировал меня? — спрашивает Чонгук уже после того, как мы оба кончили и успели сходить в душ, а теперь просто бесцельно валялись на кровати в объятиях друг друга. — Ты против? — Знаешь же, что нет, — беспечно отвечает Чонгук и переворачивается на живот, кладя голову мне на грудь и начиная выводить узоры пальцами по моей коже. — Но меня бесит, что ты отказываешься показывать мне эти фотографии. — Они мои, я не обязан тебе их показывать. Чонгук на это заявление бьёт меня по груди и я в ответ на это действие начинаю смеяться, беря его ладонь в свою руку и поднося к губам, оставляя нежные поцелуи на костяшках. — Но на этих фото изображён я! Так что я имею полное право их увидеть, — надувшись говорит парень и пытается встать с моей груди, но я не позволяю ему этого сделать. Вместо этого я сажусь на кровати и притягиваю Чонгука на свои колени, крепко сжимая в объятиях. — Ты ведь знаешь, что если я покажу тебе их, то ты начнёшь смущаться, — с лёгкой улыбкой говорю я. — Не буду, честно-честно! — обещает он с совершенно обезоруживающей улыбкой и я сдаюсь, слегка покачивая головой. — Ты крутишь мною как захочешь. — А ты мне это позволяешь, — с улыбкой заявляет парень и целует меня в шею, прежде чем перевести своё внимание на протянутый мною телефон. У меня в галерее сейчас около сорока фотографий Чонгука, на них он полностью открыт передо мной и находится на пике наслаждения. Мою душу всегда греет тот факт, что таким его вижу только я. Так было, так есть и так будет. Как я и предугадывал, Чонгук практически моментально покрывается краской стыда и отбрасывает от себя телефон, едва ли увидев и половину фотографий. — Какой кошмар, — он закрывает ладошками лицо и выглядит настолько милым в этот момент, что я не сдерживаюсь и оставляю нежный поцелуй на его виске. — Как я вообще могу тебе нравится? Я же там ужасный, весь красный, глаза закатываю и слюна стекает. Так, а вот это уже серьёзно. Я убираю ладони парня от лица и слегка меняю его положение, заставляя его раздвинуть ноги и сесть ко мне лицом. — А теперь, слушай меня внимательно, Чон Чонгук, — мой серьёзный тон заставляет его моментально собраться и он смотрит на меня даже не моргая. За эти месяцы, что мы встречаемся, Чонгук хорошо изучил меня и знает, что когда мой тон становится таким серьёзным, значит он где-то накосячил и должен внимательно меня слушать. — Ты мне не нравишься, я тебя люблю и ты самый прекрасный мужчина из всех, кого я когда-либо встречал. Я глубоко уверен в том, что даже если бы объездил весь мир, то всё равно не встретил бы никого даже отдалённо похожего на тебя. Я не показывал тебе эти фотографии лишь потому, что знал — ты не сможешь посмотреть на себя моими глазами. Не сможешь понять как красив ты в моих глазах и как сильно я люблю тебя. Никогда больше не смей говорить, что ты ужасный. Ты меня понял? Чонгук кивает и его глаза быстро наполняются слезами, что заставляет меня начать переживать и задуматься о том, что возможно я перегнул палку. — Эй, зайчонок, ну ты чего? Я не хотел тебя обидеть, маленький. — Нет, нет, — парень быстро мотает головой из стороны в сторону и обхватывает своими ладошками моё лицо, внимательно заглядывая в мои глаза. — Я просто… Я так сильно люблю тебя. Ты весь мой мир и пока ты рядом, я всегда буду счастлив. Вот уже четыре месяца я не грешил на судьбу, потому что теперь совершенно неважно какое дерьмо она готовится вылить на меня, если рядом со мной будет Чонгук, то я со всем справлюсь.***
— Да, блядство! Я не могу, серьёзно, Чонгук! Юнги переводит раздражённый и одновременно умоляющий взгляд на своего парня и тому не остаётся ничего другого, кроме как подойти к нему и начать помогать распутывать новогоднюю гирлянду. Чимин смотря на эту умилительную картину, начинает громко смеяться и Хосок услышав это, прибегает из кухни, держа на руках маленького мальчика. — Что у вас тут происходит? — обеспокоенно спрашивает он, когда видит на глазах своего мужа слёзы от смеха. — Я услышал мат Юнги, а потом твой смех. — Кстати да, — Чимин вмиг становится серьёзным и переводит взгляд на Юнги, который почувствовав, что на него смотрят, оборачивается и натыкается на осуждающий взгляд Пака и его угрожающе направленный в сторону Юнги палец. — Следи за своей речью, в квартире маленький ребёнок. — Да он же даже не разговаривает ещё! — вспыхивает Юнги. — Вот именно! — продолжает наступать Чимин. — Он сейчас в том возрасте, когда впитывает всё как губка, и если у этой губки первым словом будет брань, то я надеру твою тощую задницу, Мин. Юнги закатывает глаза, но всё-таки выдавливает из себя извинения. Чонгук наблюдает за их перепалкой и не может сдержать счастливой улыбки. Его самые близкие люди рядом и он чувствует себя таким счастливым, что иногда даже становится страшно. Они с Юнги вместе уже четыре года, три из которых живут вместе, но это первый новый год который они встречают в расширенной компании. С Чимином и Хосоком, супружеской парой, которая полгода назад усыновила пятимесячного мальчика у которого погибли родители, они познакомились месяцев восемь назад, когда летали в Америку по работе Юнги. Чимин и Хосок летали туда для того, чтобы забрать своего сына и они познакомились случайно, но эта случайность вылилась в крепкую дружбу, когда парни сказали, что они тоже из Сеула. Дружба оказалась настолько крепкой, что Чимин и Хосок даже купили квартиру в том же доме, где жили Чонгук с Юнги. — Милый, тебе точно не нужна помощь? — Юнги обнимает Чонгука за талию со спины и кладёт свой подбородок ему на плечо. — Шутишь что ли? Ты сам несколько минут назад матерился и я был уверен в том, что в конце концов ты просто выкинешь эту бедную гирлянду. — Ну не могу я распутать эту тонкую хрень! — снова разражается бранью Юнги и в этот раз получает подзатыльник от не выдержавшего Чимина. — Понял я, прости! — Лучше возьми Хосока и идите дорежьте закуски, а мы с Чимином и малышом Сону, сами разберёмся. Когда все приготовления закончены, Чонгук удаляется в комнату для того, чтобы переодеться к праздничному столу. Юнги застаёт его в тот момент, когда Чонгук застёгивает рубашку и подходит к своему парню чтобы помочь. — Всё в порядке? — спрашивает обеспокоенный младший, когда видит нахмуренные брови своего парня. Сначала Юнги пытается выдавить из себя улыбку, но когда поднимает взгляд вверх и натыкается на строгий взгляд Чонгука, тут же бросает нелепую попытку обмануть своего парня. За эти четыре года Чонгук повзрослел и перенял многие привычки от Юнги, так что теперь он спокойно мог посоревноваться с ним в игру «у кого самый серьёзный взгляд и кто тут папочка». Юнги садится на край кровати и нервным жестом проходится пятернёй по волосам. — Это глупо, — сразу предупреждает он. — Ничего из того, что связано с тобой, не может быть глупым для меня, — мягко говорит Чонгук и встаёт между разведённых ног своего парня. — Мне сегодня приснился кошмар. — Кошмар? — Ага, я его не очень хорошо помню, но знаю одно совершенно точно, там тебя не было рядом со мной, и единственное, что что было у меня, это твоя фотография на телефоне. Когда я проснулся, то меня охватил такой животный ужас, я даже словами не могу описать этого чувства, просто… — Юнги поднимает взгляд на своего парня и начинает тонуть в той любви, которую он видит в глазах напротив. Чонгук мягко зарывается в его волосы и начинает аккуратно поглаживать кожу его головы, помогая расслабиться. — Я не представляю своей жизни без тебя. Неважно, что происходит вокруг. Я готов потерять что угодно, но только не тебя. — Ты никогда не потеряешь меня, потому что я слишком эгоистичен и слишком сильно люблю тебя для того, чтобы отпустить. Улыбка Чонгука когда он говорит эти слова, стоит всего в этом мире. Юнги до сих пор с трудом верится в то, что это чудо досталось ему. Конечно, у них бывают ссоры, порой Чонгук бывает слишком эмоционален и бьёт посуду, из-за чего у них даже есть дисконтная карта в магазине фарфора, но это всё-таки мелочи по сравнению с его улыбкой, которую младший дарит Юнги. — Могу я тоже побыть эгоистом? — спрашивает Юнги с замиранием сердца и Чонгук кивает ему, не понимая, что его парень имеет в виду. Юнги собирался сделать это немного иначе, хотел сделать это при их друзьях, но он просто чувствует сердцем, что сейчас самый подходящий момент. Он плавно отодвигает от себя Чонугка и встаёт с постели, подходя к шкафу и засовывает руку куда-то под стопку одежды, вытаскивая оттуда белый конверт, а после протягивает его парню. Чонгук с интересом смотрит на него и вертит в руках. — Разве мы не хотели открыть подарки вместе уже после ужина? — Это не новогодний подарок, его я оставил под ёлкой. Просто открой конверт. Чонгук хмурится, но не решается спорить, просто вскрывая конверт и доставая от туда два билета на самолёт. Он внимательно читает всю информацию написанную на билетах и не отрывая взгляда от них, спрашивает: — Америка? Почему так внезапно? Какой-то исполнитель снова заказал у тебя песню? Когда Чонгук так и не дожидается ответа, он переводит взгляд на парня, но перед собой он видит лишь стену, а Юнги обнаруживается стоящим перед ним на одном колене и держащим в руке открытую коробочку с кольцом. У Чонгука замирает сердце и мурашки начинают бежать по всему телу. Ему становится трудно дышать и влага быстро появляется на глазах. — Единственное, о чём я жалею, так это о том, что не сделал этого раньше. Я знаю, что ты всегда говорил, что это просто формальность и нам не обязательно связывать себя узами брака, что для этого нужно лететь в штаты чтобы расписаться, что это проблемно и сложно, но мне плевать. Правда в том, что я хочу быть эгоистом во всём, что касается тебя. Я хочу тебя и хочу с тобой. Хочу привязать тебя к себе так крепко, чтобы точно никогда не потерять. Да, я эгоист, но я безумно влюблённый в тебя эгоист, так что… Чон Чонгук, окажешь ли ты мне такую честь и станешь ли моим мужем? — Да, Господи, конечно! Чонгук бросается на шею к своему парню и осыпает его лицо поцелуями, а потом позволяет Юнги надеть кольцо на свой безымянный палец и ещё минут десять кричит от восторга, рассматривая кольцо. На эти крики прибегают их друзья и следующие полчаса Чимин и Чонгук кричат и пищат от восторга уже вместе, пока ничего непонимающий Сону сидит возле их ног и забавно морщит свой маленький носик. Хосок же подходит к Юнги и похлопывает его по плечу, поздравляя и одобряя такой шаг друга. В нашем мире много вселенных и не во всех из них любящим сердцам удаётся встретится, или же сохранить друг друга, но когда вы плотно связаны нитями судьбы, то однажды вы всё равно встретитесь в одной из вселенных и тогда уже гарантировано обретёте покой и счастье друг в друге.Конец