«Я наконец-то мертв?»
Задаюсь вопросом довольно часто, если забывать, как дышать. В детстве любил представлять, как мёртвые думают. Перед Смертью есть ли у них между собой диалог? Или все проходит тихо, без криков и разъяснений бытия. Если посмотреть объективно, то, когда я умру, мир продолжит вращаться так, словно ничего не произошло. Я ядро, вращающееся в атоме химического элемента. Самое главное — бесполезного элемента. Для чего тогда я был создан?
Отец всегда корил меня за моё испорченное воображение.
Прости, папа, что ты не воспитывал меня. Прости, что именно ты не рассказал о доброте света и гнева темноты. Прости, что из-за тебя я не могу принимать людей, какие они есть. Прости, что не мог стать твоей точной копией, которая прогнивала бы с каждый годом сильнее. Прости, что не могу любить, сочувствовать и верить им.
Была ли у меня любовь? Прожил ли я полноценную жизнь?
— Ты обречен в любви, — лёгкое жжение в ушах.
— Откуда такая уверенность? — мой прошлый голос так отличается от настоящего меня.
— У тебя маленькая родинка на пути слез, следовательно, ты обречен лить их постоянно.
— Кто тебе такое сказал?
— Сама природа.
Не
Помню
Что такое? Осознание никчемности? Почему? Так надо? Так со всеми происходит? Что реально? Люди? Мир? Война? Кто?
Больно.
Тошно.
Циклично?
Я ещё жив?
«Очнись».
КТО?
«Прошу тебя».
Так тепло… Я чувствую спокойствие. Это мама? М-а-м-а… такое милое и наивное слово. Когда что-то ужасное случается, кого мы зовём? Маму. Моё первое слово было «смейрк». Так и не смог понять, к чему и что оно означает, особо не хотел разбираться в этом.
Теперь поздно, видимо у меня кома, или как называют такое состояние магглы? Коматоз? Я буду считать, что моя память стирается для обновления нового меня. Я верю в перерождение магии, следовательно, и я вернусь на землю. Другим, но таким же.
О чем я говорю?
Пытаюсь себя заверить, что кое-что узнал за свою прожитую жизнь. Люди и себя-то толком не понимают, а других ещё меньше. Понять всё на сто процентов невозможно. Вот почему мы тратим столько времени на понимание причин собственных поступков и поступков других. Поэтому жизнь так интересна. Но если она интересна — почему так много существ заканчивают свою историю самоубийством? Человеческие истины так просты, что большинство даже не хочет задуматься о них, чтобы понять хоть то, что я, например, просто не привык кому-то нравиться. В этом мире нет ни правды, ни лжи. Есть только факты. И по ошибке мы верим лишь тем фактам, которые нам нравятся. Как жить — люди не знают. А те, кому не нравится, что это факты — принимают их за истину. Так мы и входим в заблуждение.
Магглы — очень странные создания! Почему-то их ужасно волнует мнение других. Из-за этого они злятся, переживают, впадают в отчаяние… Люди не перестают поражать меня. Только люди пытаются подчинить себе то, что может их уничтожить. Только люди могут быть настолько безрассудны. Но я отличаюсь от этих людишек!
Я особенный! И поэтому, отныне и впредь… Мне придется быть одиноким.
Всё было бы хорошо, но я так боюсь себя потерять как личность. Очень боюсь сделать что-то не так. Прости, прости, Смерть, за мои греховные высказывания и холодные слова. Я боюсь, что из-за своего
никчемного характера я могу потерять всю дышащую жизнь в своих грязных руках.
Самовлюбленность, преобразовавшаяся в вечную ненависть. Мой замедленный пульс каждую ночь душит истерзанное тело.
— Я восхищаюсь тобой. Ровно так же сильно, как и ненавижу. Даже когда объёмная пена стекала с моей глотки, когда ты выставлял меня уродом, чья жизнь зарождала семя проблем.
Может, это игра затейливого Бога, ошибочно возведённого мною на небеса, а может ровно чистейшая правда, что я внушаю себе с лёгким омерзением от зловония.
Хочу ли я этого?
Прости. Прости.
О любимый образ в моей пустой голове, за все мои идиотские крики. Прости за мои грубые слова, которые я говорил в прошлой жизни.
«Пожалуйста, я больше не причиню тебе вреда».
— Всё, что ты делаешь — сидишь и ждёшь, когда кто-нибудь сделает тебя счастливым! Но это фальшивое счастье! Заблуждение…
— Прошу, прекрати…
— Мне надоело делать вид, что у меня все хорошо, что я готов вечно тебе помогать! Это невыносимо! Мне больно. Посмотри ты уже на меня! Я тоже живой! Я такой, как и ты!
— У тебя есть семья…
Семья.
А была ли она вообще? Родные. Близкие. Есть ли в них смысл? Был бы я сейчас собой без них? Да, остался бы таким же. Мне приходилось самому развивать себя как Человека. У меня были люди, которые меня родили. Но не было тех, кому я мог доверять свою душу. Даже мама вела себя так, будто я не её ребёнок. Будто я ничкемная масса, которая портит жизнь дому.
Моя грудная клетка немеет. Мокро? Кровь? Слезы?
Вода.
Точно, реки…
Вот, что есть настоящая жизнь. Течёт, ветвится, дышит, бьётся, журчит…
Никогда не прекращает течение. Борется за свое существование. Что-то приятное. Лучи солнца. Их много одинаковых, их много бесполезных. Небо. Закат. Алое небо. Красный цвет. Я ненавижу красный.
— Похоже, между мной и остальным миром какое-то недопонимание…
— Похоже, в этом мы с тобой точно идентичны.
Кровь. Запах крови. Гнилая почва. Люди, созданные из красной почвы. Позвоночник, пропитанный животным страхом.
У меня была жизнь и проклятая душа. Магический сгусток энергии — трон души. Меня создало общение с людьми. Они создают меня, я создаю их.
Кто меня зовет?
«Это я».
Так мягко, так любяще. Мне жаль.
«
Это я».
Я бы расцеловал этот ласковый голос, если бы только мог.
«Это
я».
Кто ты? Как мне найти тебя в следующей жизни?
—Ты совсем не изменился.
— Ну, конечно, я изменился. Ведь жить — значит меняться.
Для меня мир — свод иллюзий, созданных человеком. Человек со всеми его идеями праведной идиллии — сам иллюзия, поэтому я жил тем, что считал более реальным. Но реальность всегда была хорошим решением. Однако, все слепо верили власти и словам друзей, знакомых. Почему верили? Без этой путаницы у них и так дел было по горло, зачем захламлять пустой ящик ещё более пустыми вещами?
Дождь — непустое явление. Дождь, который падает здесь, высыхает под солнцем, поднимается к облакам, а потом облака уплывают прочь, и, быть может, тот самый дождь, который падал здесь, завтра прольется над тобой. Я всегда любил сильные ливни, которые барабанили по крыше школы или дома, или другого сооружения. Умиротворение. Это явление у каждого вызывает самые различные эмоции. Кто-то любит осадки, признавая их животворную силу для природы, а кто-то, наоборот, считает, что эта погода может принести лишь плохое настроение. Люди разные, и среди них есть как те, кому нравится смотреть на ливень, сидя в удобном кресле и распивая старое горячее вино, так и те, кто при одном виде дождевых капель сразу же впадает в апатию. Но вода очищает весь мир от грязи и мусора, за что можно благодарить природу. Пахнет небом. Светлым чистым небом. Где нет ни облака, ни птиц. Лишь огромный объем атмосферы, сдерживающий кислород между Землёй и космосом.
— Когда-нибудь мы, как и дождь, испаримся. Просто исчезнем и всё.
— Не думал, что ты такой оптимист, — мои эмоции на пределе, неужели я плакал перед обладателем ласкового голоса?
Я услышал лёгкий смех в воспоминании. Откуда эти все моменты? Мои ли это моменты из жизни? Я не видел ничего. Странные образы, которые не собирались в полноценную картинку. Лишь чувства и цвета. Лишь эти светлые принимающие до моего сознания глаза. И родной голос, которому я готов доверять оставшийся кислород в чёрных лёгких.
Я сам изменил их? То, чем дорожу — моя собствення ложь! Отвратно. Мерзко. Несправедливо. Хочу ли я вернуться или ощутить банальное слабоумие? Почему виноват я? Перед ним, перед теми, кто поселился у меня в грудной клетке, выпихивая сердце?
—Я не хочу этого, не принуждай меня!
Но… это мой смысл жизни, то что делает меня заметным. Я не выдержу этого, я сдаюсь, перестаньте кричать мне в уши! Они кинули это от скуки, а я ковыряю плоть, попутно лгу, что все сведется к уверенности? Воспоминания. Я живу этими мёртвыми мгновениями, вдыхая испорченный запах, я ухожу в мимолётное забвение, прошивая тело пряжей невесомости. Ложная невинность.
Искренность чувств. Я пытаюсь склеить это из грязи, упрëков, разрух, воссозданными людьми, превосходящими меня по прожитым годам.
Как странно. Я чувствую, как будто растворяюсь в своём сознании. Я не могу осознать себя. Моё тело исчезает. Я чувствую кого-то другого. Есть ли здесь кто-то передо мной?
***
Вдох. Тяжёлый. Жизнь расцветает, как проснувшийся цветок после давней суровой зимы.
Как же сложно. Я чувствую чье-то тепло. Мне тяжело. Кто-то лежит на мне? Всхлипы. Что случилось? Я же дышу, громко, уши трескаются от напора духоты в пространстве.
— Как я рад, — я уже слышал этот голос. Он в моем времени? Я рад, — как я рад, что ты жив. Прости, прости, прости…
Меня сейчас стошнит. Свет выворачивает мои внутренности наружу. Меня тошнит. Надеюсь, не захлебнусь в собственной рвоте. Я пытаюсь приподняться, глаза не открываются, будто они уже давно срослись в едино.
— Лежи. Пока просто дыши, я скоро вернусь. Пожалуйста, не теряй сознание. Считай до десяти, прошу. Не оставляй меня снова…
Один. И слышу, как ласковый голос убегает от меня и кому-то выкрикивает, что я жив. Что же, кто-то рад, что я не умер. Приятно знать.
Два. Голова продолжает ходить кругом, моя спина неистово колется, будто из неё по зубчику вытаскивали давно прогнивший в собственном соке скелет.
Три. Почему так долго? Я чувствую, что пульс вновь учащается.
Четыре. Ярко. Может, я и правда умер? Может, голос — мой личный ангел-спаситель? Я не против.
Пять. Тепло. Значит, погода хорошая. Но я до сих пор не могу открыть глаза. И в ушах до сих пор скрипучий треск и жжение.
Шесть. Кто я? Кто мне этот голос? Кому он кричал в радостном припадке? Что было до моей отключки?
Семь. Слышу, как передо мной что-то гремит.
Восемь. Выходит, Смерть ещё хочет, чтобы я жил. Какую услугу ей предоставить?
Девять. Или я ей принесу в жертву кого-то другого? Нужно об этом забеспокоится, пока я ещё в сознании.
Десять. Голос не соврал, он уже здесь.
— Прошу, следуй моим указаниям.
Я пытался кивнуть головой, получилось ли?
Голос из моего сознания обрёл физическую форму и проверил все моё тело. И осторожно, будто боялся сломать, наклонил куда-то вниз. Меня трясёт. Больно.
Как долго я так лежал? Как долго моё тело окостенело? Как долго я держал всю чернь в себе. Но теперь она обрела свободу. Мне удалось как-то разлепить глаза, но они будто запеклись в моем самобичевании.
— Легче? — Мой ангел поднёс к моему лицу что-то холодное. Как я давно хотел привести себя в чувство.
Не могу говорить, горло разодрано. А дышать сложнее из-за огромной гнилой дыры в лёгких.
— Думаю, я позову её. Ты понятия не имеешь, как я беспокоился, — все, что я вижу, это светлые глаза, как в моих отрывках воспоминаний. Не понимаю почему, но отталкиваю его что есть сил. Дышать ещё сложнее. Меня охватила паника. Горло вновь что-то сжимало. Спинной мозг расходится по всей моей спине. По моим щекам течёт что-то горячее, мерзкое. Расползаются никчёмный змеи, пытаясь сбежать из плена воспаленных глаз. Меня охватила тихая истерия. Я вновь трясусь, вновь все мои мысли метаются по уголкам моего сознания. — Прости! Я… Я НЕ ХОТЕЛ! Я…
Кто-то хватает физическое тело голоса и выводит из комнаты, но тот продолжает за что-то извиняться. Не понимаю, это же я виноват. Это же я сейчас плачу. Это же я сейчас забываю, как дышать. Это же я всегда все порчу. Куда он делся? Мне страшно.
Верните его, прошу.
— Так надо, ты только пришёл в себя, — чужой голос тяжело вздохнул. — Но тебе надо отдохнуть.
Ещё? Нет, я не могу! Верните его! Верните моего ангела! Я не испугаюсь, не буду чувствать тревогу. Простите…
Но, словно по волшебству, моя голова тяжелеет, а глаза закрываются. И я вновь проваливаюсь в тёмную яму на переговоры со Смертью.
