Чертоги грозовой гряды

Все шло наперекосяк к чертям собачьим. В Киеве его встретили скверно и со злобой. Князь интересовался о судьбе богатырей, которые не вернулись на службу. Теперь они все считались дезертирами, как и Елисей, которому сейчас приходилось отдуваться за всех. Его ждала казнь, но Владимир лишь чётко выдвинул свои условия: «Ты уйдешь отсюда, щенок. И только попробуй явиться ко мне, уж я то мигом снесу тебе голову, тварь малолетняя». Ясно, почему сослуживцы плевались в него, а Князь едва сдерживался, чтобы не приказать оставшимся дружинникам сечь его кнутом, жечь пятки углями и в конце концов повесить. Все предельно понятно — он забрал лучших с собой и те не вернулись. Убить этот тощий мальчишка их не мог, но те ушли, наконец-то сбросив оковы подчинения, а значит Князь лишился своей защиты. Так Елисей лишился своего звания и места, а путь ему был только один — домой, подальше от всего этого несчастья. В тот же день он забрал свои пожитки и отправился на малую Родину, где была мама, папа, и людишки недоброжелатели, видевшие в нем скотину для размножения и насмешек, ибо он омега — хуже баб, да вообще не человек. Добрыня внушил ему, что он в первую очередь человек с большим сердцем и светлой душою, и не важно, какого ты пола или принадлежности. Елисей впервые ощущал себя любимым и желанным, а теперь, когда все это потеряно, его вновь ждут те кошмары, от которых он бежал ровно год назад. Пришлось потратить все накопленное, ибо Полночь принадлежала княжескими конюшням, а оставить свою верную боевую подругу он не мог. Потому вернулся без гроша, на легке с пожитками в виде старых сапог, кафтана и дырявых штанов. Подходя все ближе к родному селу, в полях он замечал взгляды односельчан. Кто-то удивлялся и чесал репу со словами «Выжил? Думали, сгинул, вот горе…». Другие же наоборот испугано смотрели на него, думая что он до сих пор княжеский слуга, а значит за ним своего рода присутствует некая «власть». Народ дурной, думает, раз ты с князем на одной ноге, хотя для «князя всея Руси» ты тот же самый холоп — то ты обязательно на порядок выше всех. Ну и пускай так думают, сейчас правда вскроется и вновь начнутся гонения и брань в его адрес. А вот и его родная изба. Старая, небольшая, покрытая мхом, с плетёным заборчиком вдоль избы. На лавке сидела пристарелая женщина лет 40-45, которая перебирала овес да ячмень, совсем не замечая окружающего мира вокруг себя. Отец видимо в поле пахарь, вернётся позже. Спрыгнув с седла, он прошел к дому и только тогда женщина подняла глаза, схватилась морщинистыми от вечной работы руками за уста, привстала и тихо застонала. — Елисеюшка, сынок мой! Юноша улыбнулся ей сквозь слезы радости и крепко обнял женщину, которая стала оглаживать белое личико своего ребенка, целовать его, крепче прижимать к груди. — Мы с отцом и не знали что думать! Ты целых четыре месяца не присылал писем, ни одной весточки… Сынок, что случилось? Омега слегка отстранился от матери, смотря куда-то в бок, а затем горестно усмехнулся и улыбнулся, поджимая губы, а слезы покатившиеся из глаз говорили сами за себя о произошедшем. — Я потерял место служивого… Погнали меня как дезертира. Матушка ахнула, присела на лавку и схватилась за сердце. — Дезертир? Сынок, так за это же ждёт казнь, ты сбежал от нее?.. — Меня отпустили. Отпустили с одним уговором, что больше в Киев я не лезу, ибо тогда они все припомнят мне. Матушка, прости меня, что не оправдал твоих надежд… Опозорил тебя, отца, род наш. — Молчи, сынок. Уж горе то какое нашел ты… Главное жив, здоров и вернулся домой, остальное не важно.–слегка улыбнулась престарелая женщина, огладила щеку сына и вновь обняла.– заживём по-старому, вместе. Уж мы то с отцом не дадим тебя в обиду! Елисей улыбался и вытирал слезы, чувствуя эту материнскую поддержку и любовь, которую излучала эта женщина. К вечеру вернулся и глава семейства, который при виде Елисея растерялся, а после подхватил на руки юношу, начиная крутиться с ним вокруг. — Елисейка, вернулся таки! Дали отдых? Рассказал он отцу все то же самое, и по началу казалось, что отец зол, хмурится и дышит тяжело, в конце стало понятно, что он зол на князя и вообще на всю верхушку власти. — Не расстраивайся ты. Помни, что у тебя есть мы с матерью и мы не позволим, чтобы всякие там князья обижали тебя и унижали. Если они только сунутся сюда, уж я то мигом снесу косой их репы вместо голов. Елисей неловко посмеялся, узнавая своего любимого отца, который всегда готов был защищать свою семью. Ему прекрасно повезло, что у него такая мать и отец, которые даже спустя года пронесли свою любовь и любили друг-друга так, как и при первом их знакомстве. Это была большая редкость в русских семьях, ведь девушек отдавали замуж с 16-ти лет, и разве это дитя успеет полюбить взрослого мужчину, которому тебя отдали словно товар? Потом следуют долгие 10 лет, и ты из года в год находишься в положении, подрывая свое здоровье и красоту, работая в поле и ухаживая за хозяйством и вот, к 25-30 годам ты уже старуха с изношенным телом и 7-ю детьми на плечах, и муж иногда оказывается пьяницей. Везёт конечно по-большому, у кого супруг работяга, но и здесь подводные камни ввиде измен и похождений налево. Потому-то Елисей и мечтал выйти замуж за такого человека, как его отец и прожить так же счастливо, как его мать. Как бы не было трудно в браке, но хотелось иметь такое же взаимопонимание и уважение супругов к друг-другу. И вновь все началось по-старому. Вновь эти проклятые похотливые взгляды от мужчин и молодых людей, гневные и ревностные переглядки от женщин, как будто он виноват, что их мужья буквально насилуют его глазами. Пришлось забросить стрельбу из лука и отправиться в поле помогать отцу, а вечером матери. Иногда он выезжал на Полночи в поле, дабы слегка расслабиться, а поздно ночью возвращался. Теперь его ждала крестьянская жизнь, а о прошлом стоило забыть, не смотря на кошмары, от которых он просыпался в холодном поту. Снилось изгнание, как будто его прогнал сам Добрыня, и уходя он слышал в спину столько гадостей от своих товарищей, что во сне ревел горьким слезами, а на утро пытался прийти в себя. Он уже не обращал внимание на мужчин, которые раздевали его глазами, но и расслабляться не стоило. Для них он до сих пор молодая овечка, «тупая» омега, которая только и создана для ублажки сильного пола. Замуж такого прокаженного не возьмут, а вот в качестве расслабления после затяжного дня вполне сгодится. Парень возвращался как раз таки с поля, имея при себе топор и грубую верёвку на поясе, ибо нужны были дрова, а у отца больная спина, и он сам вызвался нарубить дров. Полночь была послушной лошадкой и помогала по хозяйству, вот и сейчас, запомнив маршрут до дома, она отправилась вперёд, пока Елисей плелся сзади и держался за спину. Тяжёлый труд, но он сын крестьян, а вечная работа ему заказана до гроба. Но путь в деревушку ему перегородили несколько мужчин. Четверка взрослых мужиков, у которых жены уже не воспринимались как объект их сексуальных желаний, а были рабынями, которые растят детей и следят за очагом. — До нас дошел слушок, что тебя поперли из посыльных. Раскрылась твоя страшная правда? Помнится мне, как ты с гордостью уезжал и не планировал возвращаться, но имей ввиду — долги придется отрабатывать. — Долг в чем? Что ты похотливое животное и отец отметелил тебя в тот день? Я должен просить прощения за это? А ты смехотворен, Потап… Такой наглости не ожидали от гонца. Его помнили как овечку, самую настоящую недотрогу, которая боялась лишний раз пикнуть. — Вижу, давно тебе не давали наводки на то, как нужно общаться с старшими и следует их уважать. — Тебя? Уважать? Вас всех?.. Вы предательские рожи, бухающие свиньи, которые не ценят то, что вам дали. Жены, дети, а вы ходите налево, ужираетесь до свинячьего визга, не помогаете ни родным, ни старым родителям... Вы не мужчины, вы поганые тряпки! Такое сквернословие разозлило четверку, которая набросилась на гонца. Вспомнился Добрыня, как он его учил отражать удары и защищаться. Этот могучий богатырь дал ему многое. Поэтому сейчас, без страха и сомнений, гонец рванул в атаку, вытянув из-за ремня топор. Силой физической он был обделён, омега все-таки, а вот ловкость и изворотливость была на высоте. Одному подножку, второму удар в пах, третьему топором по роже. Он рассек этому «бедняге» щеку, но если нужно бороться за жизнь, он не остановится и дойдет до последнего — убьет безжалостно и без страха. Он теперь не посыльный, не следопыт и даже не жрец — он крестьянин, которому придется выживать среди тварей и гадов. И разве может идти речь о сожалении, когда тебя пытаются унизить и опустить, лишить чести и достоинства? Ну уж нет, он убьет всех, кто попытается его хоть пальцем тронуть. Не для того Добрыня обучал его, чтобы он забыл обо всем и будучи жрецом прощал всех, кто плюет в него и хочет сделать ему больно. Четвертый мужчина затерялся из виду, а Елисей был так поглощён яростью, что продолжал месить остальных. Затянул одному грубой веревкой шею, другому тыльной частью топора вломил в подбородок, третьему подбил глаз, но такая удача была лишь потому, что его нападающие были пьяны. Запрыгнув на одного из подлецов, он замахнулся топором, дабы добить подлеца, но со спины в голову пришелся удар чем-то тяжёлым, а потом в глазах потемнело, из уст вырывался стон и он лишился чувств, уронив топор и упав на бок. *** Очнулся он уже в сарае, в стоге сена. Уже была глубокая ночь, так как лучи лунного света пробивалась сквозь дырявую крышу. Руки были связаны и затянуты за голову, жутко болело тело, так как эти смельчаки отметелили его после потери сознания. Верно же говорят, что издеваться над мертвым львом может каждый, а тут мальчишка без сознания, который смог дать отпор, пускай и не так удачно. Открыв уста, он болезненно застонал, уж сильно все ломило, а руки затекли от того, как туго затянули их веревкой. Из темноты вышел мужчина с рассеченной щекой, обошел Елисея и что было сил ударил по щеке гонца. Голова закружилась, в глазах потемнело, от удара клацнули и затрещали зубы. В следующее мгновение обидчик хватает за ворот юношу и рвет рубашку. — Я с тебя шкуру спущу, маленькая дрянь! — Спустишь, как только вдоволь наиграешься. — Рано душить, Потап. Тихомир прав, видимо ты забыл, зачем он нам. Потап убрал руки от гонца, глянул на товарищей, а после вновь на юношу. Его улыбка не предвещала ничего хорошего, а руки уже тянулись к ремню. Елисей нахмурился и дёрнул ногой, пытаясь оттолкнуть того от себя, но он увернулся, загоготал и стянул ремень, сложив его пополам. — Будешь вести себя послушно, может и вернёшься домой. Похотливые руки Потапа резко стянули штаны и разорванную рубаху с юношеского тела. Елисей смутился от этой ноготы, запыхтел недовольно, особенно когда эти грязные руки лапали впалый живот и рвали повязку на груди. — Провести год в дружине и остаться целкой? Для кого же это ты так хранил верность?..–улыбка не сходила с уст подлеца и он чутка прилёг на юношу, широко разведя ему ноги, тут же касаясь руками белья, чтобы стянуть последнее с нежного девственного тела. Он открыл зловонный рот и потянулся губами к шее, ожидая вкусить запретный плод и испачкать непорочное тело, которое содрагалось и пыталось оказать сопротивление. Но стоило ему наклониться, как Елисей вцепился зубами ему в шею, надеясь прокусить артерию и тем самым убить насильника, но он разорвал ему шею, так и не добравшись до смертельной точки. Негодяй закричал, отстранился и схватился за шею. — Ах ты тварь, ах ты сука! –сыпалась брань из его уст, а трое товарищей с ужасом наблюдали, как страдает их друг и истекает в крови. Однако Потап взял все силы в кулак и ударил в челюсть юношу. Теперь окончательно все потемнело и лишь чудом он оставался в сознании, хотя он четко слышал хруст в шее и мог ожидать свою гибель от перелома шейных позвонков. И все же Потап схватил ремень, да принялся стегать мальчишку по ногам, рукам, груди, животу и изредко бить бляхой ремня по щекам. Елисей стиснул зубы, дабы не кричать, но скулеж и схлипы сдержать не мог. Он забил бы его до смерти, если бы дверь в старый сарай не слетела с петель. На пороге показался отец юноши, который без разбору побежал с дубиной на обидчиков. Дальше Елисей не видел происходящего, так как темнело в глазах, но слышал брань, крики, просьбы о пощаде и рык отца, который бил неприятелей дубиной, кнутом и кулаками. Сколько длилось правосудие, неизвестно, но в горле ощутилась освежающая прохлада, он шире открыл уста, а потом глаза, увидев отца с флягой, который поил его водой. — Сынок, как ты? Они сделали тебе больно? — Не успели, ты вовремя пришел.–парень закрылся изодранной рубашкой, встал на ноги и едва пошатнулся. — отец, не нужно, я сам дойду. Могу идти, видишь? –он шагнул вперёд, ноги подкосились и он едва не упал, благо рядом был отец, выставивший руку. — Вот упрямец… — Я смогу, смогу идти сам.–тихо произнес он, после чего прихрамывая пошел вперёд. И что бы подумал Добрыня, если бы увидел его слабости? Да ничего хорошего, поэтому мысли о нем придавали ему сил. Вот что творит настоящая любовь с человеком, может даже исцелить и поднять на ноги. Уже дома охала и ахала мать при виде побитого и обнаженного сына, который с каменным лицом плелся в сторону бани. Мать с отцом взволновано переглянулись, подозревая худшее, ибо Елисей был сам не свой, и как бы он не утверждал, что боль ему не причинили, родители все же решили вызвать повитуху на следующий день, чтобы выяснить, все ли хорошо с юношей. Уже в бане он расслабился, разделся до гола и упал в таз с водой, чувствуя зуд на ранах и кровоподтёках от горячей воды. На лице была крупная царапина от бляшки ремня, разбита губа и скула, долго же будет затягиваться и заживать. Он не плакал лишь по одной причине, что худшее с ним уже произошло. Расставшись с Добрыней, у него словно отобрали то, ради чего хотелось жить. Даже сейчас, когда над ним могли надругаться и убить, он думал лишь об одном — утянуть недоброжелателей с собой в могилу. Мысли впервую очередь были не о спасении, а о том, как-бы убить подлецов и очистить землю от мерзости. Он не боялся смерти, и страх постепенно уходил на задний план. *** Утром, услышав от матери весть о приходе повитухи, Елисей недовольно стукнул кулаком по столу и случайно перелил деревянную кружку с молоком. — Что?.. Я же сказал, все в порядке. Отец, ты же сам видел, они не успели ничего сделать. Если вы о моем состоянии — у меня просто все болит. Тело болит, понимаете? –о душевной боли и потерях он не хотел говорить, да и вообще говорить, что у него были отношения с взрослым мужчиной. Уж тогда-то родители будут точно думать, что из-за того «мужлана» страдает их сын. Обесчестил и бросил, часто такую картину можно было лицезреть в обществе. Но Добрыня был чистых помыслов человек, с светлой душой и сердцем, и сотворить такое он никогда не смог бы. Юноша привстал из-за стола и положил руку на поясницу, зажмурился и прокрихтел. — А вот течка скоро, а эти твари меня ещё и отметелили вдобавок. Встречу на своем пути — перережу сукиных детей. От такого грубого тона родители юноши растерялись, переглянулись и вновь уставились на сына. Служба изменила их пугливого и одновременно веселого мальчика, который стал сильнее и перестал видеть счастье в прожитых моментах. И всего этого он лишился в тот день, когда покинул Добрыню. — Я пойду с тобой в поле отец. — Что ты! Ты глянь на себя, весь побитый, уставший, с трудом ходишь. Нет живого места! Ты бы полежал дома… — Папа, все нормально. Подумаешь, тумаков надавали, и что теперь? Не идти работать? Женщины на сносях, и то в поле, чем я то слабее? Правильно, я будущий глава семьи, и обязан быть сильнее. Конечно, стараться мне будет не для кого, но буду я жить для себя. Идём же отец, пора. *** Возвращаясь к обеду домой, Елисей не убирал руку от живота, предчувствуя дурное. Через неделю-две вновь течка, придется запастись всеми необходимыми травами и отварами. За спиной где-то вдали раздалось лошадиное ржание, но по началу Елисей не придал значения, пока не увидел молодых девиц у домов, которые шептались и смеялись, смотря куда-то вдаль. Обернувшись, он увидел его, восседающего на Непобедимом, с ровной осанкой, в золотистых латах. Он не видел его почти месяц, но это время казалось ему таким долгим и тяжёлым, словно прошел год. Елисей заметил, что старик, общающийся с Добрыней, пальцем указал на север, в ту область, где проживал Елисей. Парень быстро развернулся и стал шагать прочь, но топот копыт приближался, а затем стал более четким и резвым. В следующую секунду его резко схватили за талию и усадили в седло, крепко обняв могучими руками за талию. — Думал сбежать от меня? Я чую тебя на расстоянии, парень.–хоть гонец и сидел спиной к Добрыне, он чувствовал, что тот говорит эти слова с улыбкой. — Добрыня, какими же ты судьбами здесь? Я не могу понять… Они подъехали к избе Елисея, где на пороге стояла мать и общалась с отцом, но им пришлось отвлечься от разговора и обратить внимание на сына, которого привез богатырь на своем коне. Спрыгнув с седла, он взял за талию омегу и помог спуститься. — Мы родились здесь, и у нас есть семьи, обязанности, дела которые мы не закончили. Многие вернулись, так как забросить прошлую жизнь мы не можем. Да, мы связаны с чертогами, но и выходить к людям нам не запрещено. Ты же понимаешь, что у меня здесь остались отец и мать среди людей, ну и собственно ты, Елисей… Глупый, неужели ты думал, что я уйду от тебя? Я же сказал, наши пути не разошлись, все только начинается. Уж поверь, мне все равно, что ты простой смертный. Я люблю тебя, услышь это и уясни. Я понятно объясняю? Елисей склонил голову, как только они спустились с коня, но сейчас он покраснел, отвёл глаза в сторону и часто закивал, держа руки свои на предплечьях Добрыни. Вспомнились слова Макоши. Он же ей обещал забыть Добрыню, да и не хотелось портить божественный род, он не годится в партнёры для богатыря. — Добрыня, я понимаю, но… — Ты смущён, я вижу это. Но позволь сказать ещё кое-что. Я уже слышал, что тебя поперли из посыльных, в следопыты тоже не возьмут, поэтому предлагаю следующее: вместе вести борьбу против нечисти. Ты мне нужен, Елисей. Не только как товарищ, ученик и помощник, но и как юноша, на которого у меня большие планы.–широко он заулыбался и притянул к себе поближе парнишку, что-ы поцеловать, но Елисей положил ладонь ему на уста, ещё сильнее склонив голову. — Мои родители смотрят на нас. Они не знают, что ты мой… Ну они знают, что я с тобой. — Так что же ты стоишь? Познакомь меня с ними. Должны же они знать, с кем ты ходишь на охоту и службу несёшь.–звучало крайне двусмысленно и Елисей, будучи невинным омегой, не знал какой смысл был вложен Добрыней в эту фразу. Елисей опять склонил голову, закрывая волосами личико. Мужчина неожиданно нахмурился, коснулся рукой его подбородка и поднял на себя лицо. Волосы упали назад, открывая вид на синяки, подбитую скулу, губу и порез от бляшки ремня. Голос мужчины стал грубее обычного, в глазах сверкали молнии. — Кто это сделал? Покажи тех, кто это сделал? А ну-ка…–он слегка расстегнул ворот рубахи и открыл шею. Глаза налились кровью, а он сжал кулаки и промолвил ещё суровее, видя синяки и кровоподтёки. — кто это сделал? Не молчи, Елисей. — Они уже поплатились за это. Не нужно лишних волнений, Добрыня. — Меня не было пол месяца с тобой, а тебя уже отметелили и я кажется знаю, почему. Видимо они просто пока не знают, с кем имеют дело, когда даже смотрят на тебя, имея при этом дурные замыслы. — Добрыня, пойдем в дом, я уже вижу по волнительным взглядам родителей, что они заинтересованы тобой.–он мило улыбнулся, обвил ладошкой пальцы мощной медвежьей руки, которой обладал Добрыня, и повел мужчину к порогу, где находились отец и мать. Знакомство прошло на отлично и сейчас семейство сидело за столом. Елисей положил головушку на плечо Добрыни, мужчина же по-собственнически держал за тонкую талию гонца, таким жестом намекая его родителям, что между ними все серьезно и он любит, уважает и почитает Елисея как молодого человека, видя в нем замечательного омегу, с которым он не прочь связать жизнь. Отец юноши некоторое время смотрел на Добрыню скептически, ибо тот был практически ровесником его жены и Елисей ему годился в сыновья, хотя это не должно было никого смущать. Это было нормально, когда супруге 16, а супругу под 40 или даже под 50. Но что самое удивительное, Елисей искренне любил Добрыню, как и Добрыня его. Ведь частенько такая большая разница в возрасте мешала престарелому жениху и юной невесте, но Елисей и Добрыня нашли друг-друга, и дело не только в истинности. Матушке юноши очень понравился Добрыня и она душевно ликовала, что наконец-таки Елисей приобрел того, на кого может положиться. — Я бы хотел забрать Елисея с собой, если вы не будете против. Мы с ним вместе и в огонь, и в воду. В тот день родители дали благословение обоим, хотя Добрыня даже и не рассчитывал на это. Собравшись в тот же вечер, Елисей заскочил на Полночь и оглядел возлюбленного, восседавшего на Непобедимом. Попрощавшись с родителями, Елисей и Добрыня отправились в новый путь, ожидая что это приключение принесет им много нового. — Я и не знал, что получу благословение от твоих родителей. — Я вообще не предполагал, что мы встретимся с тобой. — Я подумал и решил, что мы едем к моим родителям. Те что люди. Странно звучит, признаю, но скажу тебе по секрету, они мне более родные, чем… — Понимаю тебя, поэтому вы все вернулись назад, у кого были родители из людского рода. — Да. Они должны увидеть тебя, какое ты у меня чудо. И мы получим их благословение. Елисей засмущался, прекрасно понимая, что когда просят благословение у главы семьи, то это нужно лишь для одного действа — чтобы связать себя с любимым узами брака. Неужто Добрыня собрался жениться? Видимо так, ибо он уже взрослый дядька, давно пора. Ехать до деревушки, где жила родня богатыря, было относительно не долго. Встречали здесь мужчину как героя и на эти радостные крики из избы с резной крышей выбежала женщина, а затем мужчина пожилого возраста, которые тут же бросились к сыну. Добрыня спрыгнул с седла и обнял мать с отцом, которые были ниже его, и их сын уж очень сильно выделялся. Настоящий богатырь, что уж тут скажешь. Их вместе пригласили в дом и Елисей успел отметить, что его родители были добряками и немножко тюфяками. Они ставили на стол угощения, общались с Добрыней и Елисеем, и хотел было богатырь заговорить о рядом сидящем с ним юношей, как вдруг мама его спросила: — А как Настасья поживает? Сынок, время то летит, помолвка помолвкой, а пора уже! Когда ты нас внуками радовать будешь? Елисей подавился и поставил кружку с квасом на стол, Добрыня и сам обрёл каменное выражение лица. Настасья… Они общаются последнее время по-дружески, но что если та влюблена и продолжает ждать его, а он как будто ходит на сторону к молодому юноше. Елисей же не понимал, почему Настасья не сказала Добрыне ничего о своей принадлежности. Она же должна была это сделать, никто другой, только она. Он не должен доносить до богатыря такую личную вещь. Или Настасья передумала?.. Юноша умолк и сгорбился, встал из-за стола и слегка поклонился. — Спасибо за теплый прием, но думаю, пора. Добрыня, идём? Добрыня и сам словно в тумане уставился куда-то вдаль, затем на Елисея, а после на родителей. — Тут такое дело, понимаете… Гонец положил руку на плечо Добрыни и произнес тихо. — Идём, пора.–и он вышел из избы, желая подышать свежим воздухом, так как стало не по себе. Понятно, почему Елисей перебил его. Это позор, если помолвлен с одной, встречаешься с другим. Родители будут упрекать Добрыню, хоть тот уже и взрослый мужчина. Уже на улице Добрыня коснулся ладонью талии парня и развернул к себе. — Елисей, я забыл об этой помолвке, клянусь. — Все в порядке, Добрыня. Не нужно оправдываться, я знаю это. Просто, пустые надежды… Я омега, и стать чем-то большим для мужчины я не смогу, только любовником, дабы ходить на сторону в тайне от жены. Не нужно было надеяться на все это и окутывать взор воздушными облаками. Я не обвиняю тебя, это скорее мое проклятье и вина. И все-таки, давай забудем об этом, не хочу размышлять на эту тему. Ты в конце концов звал меня на «охоту»? Вот и идём, Орда ждать не будет.–парень держался молодцом, слишком смело и сдержанно. Запрыгнув на Полночь, он направил поводья вперёд, Добрыня запрыгнул следом в седло и промолвил тому в спину. — Эта тема ещё не закрыта, мы обязательно к ней вернёмся, и не говори мне больше глупостей, что если ты омега, значит ты чем-то хуже. Но Елисей не слушал, или делал вид, что не слушает. Он был и так в подавленном состояний. *** В селе под Киевом промышляли разбойники, поэтому было решено отправиться туда и помочь местным жителям. Всю дорогу товарищи молчали, лишь изредко переглядывались и то удостовериться, что кто-то из них не уснул. Слишком тихо, и очень неуютно от такого путешествия. Уже в селе, разобравшись с ситуацией, Елисей и Добрыня решили засесть в засаду в одном из курятников, куда разбойники должны были прийти за птицей. Усевшись в стог сена, Елисей так и не понял, как умудрился уснуть. Видимо расслабился, разлёгся поудобнее и уже видел третий сон, а сон был такой: Небеса, громовые тучи, чертоги Богов. Перед ним стоит Макошь с сложенными руками внизу и смотрит с упрёком и гневом. — Что я тебе говорила, Елисей? Ты меня не понял? Парень хотел сказать ей, но горло запекло, словно кто то или что-то мешало ему сказать. — Ты мелкий щенок, жалкое ничтожество, проклятущая тварь! От этих фраз живот внизу пронзило от боли, такой режущей, резкой и выворачивающей. Он упал на колени и закричал от боли, на что Макошь с улыбкой произнесла. — Ты будешь страдать, пока не умрёшь. Правда ты можешь это исправить. Откажи… уйди, уйди от него… Смирись… Сдайся… Последние ее слова раздавались эхом, повторялись и замолкали, вокруг разносился душераздирающий крик, очень похожий на вопль Елисея. Он слышит во сне свой предсмертный крик, все погружается во тьму, а затем он просыпается от собственных воплей, но понимает, что боль все-таки настоящая. Елисей схватился за низ живота и заскулил, было невыносимо больно. Встав на ноги, он побежал куда ноги ведут и выбежал из курятника, замечая вдали несколько наездников верхом на лошадях, горящую избу и крики людей. Однако это были не разбойники. — Орда, татаро-монгольское иго! Бей их робя, бей! –кричал один из мужиков, вдохновляя своих односельчан браться за вилы и топоры. Со спины неожиданно его кто-то коснулся и положил руку на живот. Вновь режущая боль, от которой Елисей кричит ещё громче, срывая голос. Краем глаза он заметил обеспокоенного Добрыню и все становится на свои места. — Убери руку, Добрыня! Мне больно! Он убрал ладонь, с волнением оглядывя гонца, до которого доходило, что это наказание Макоши за нарушения правил. — Что происходит? Это же ведь… — Орда. Все намного серьезнее. Ну ничего, прогоним эту нечисть. А ты пойдешь и спрячешься, ясно? Тебе больно и… — Это не отговорки! Я смогу бороться с тобой плечом к плечу. Подумаешь, течка скоро, только из-за этого лишь… Я хоть и омега, но могу быть наравне с тобой, или ты сомневаешься? Добрыня хмыкнул, а после сплюнул. — Упрямый, как баран. Но прошу тебя, будь рядом со мной. Ты мне нужен живой. Благо, это был лишь набег, с целью набрать еды и провианта, а не сжечь деревню или ещё того хуже, забрать жителей в рабство. Да и откуда они могли знать, что здесь сам Добрыня Никитич? Пока тот боролся против монгольской нечисти, Елисей помогал людям, спасая детей и стариков, оказывал помощь женщинам и мужчинам в обороне. Краем глаза юноша заметил мальчика, бежавшего от наездника. Видимо, мальчишка что-то натворил, раз монгольский ирад восседая на коне гнался за безоружным мальчонкой лет 12-ти. Елисей рванул следом, вынул клинок, данный ему отцом и метнул его под копыта коня, тем самым ранив скакуна. Тот потерял равновесие и вместе с наездником повалился наземь. Море брани на басурманском, тот встаёт и пытается найти саблю. Елисей взирает с отвращением на поганца, который посмел напасть на беззащитное дитя. Заслонив собой мальчонку, гонец крикнул ему тихонько. — Чем это ты разозлил его? — Я не дал ему надругаться над мамкою, ух гад, ну я ему покажу! — Нет, иди к матери, а я разберусь. Быстро! Потом выскажешься мне, какой ты герой. И малец убежал, не успев поблагодарить юношу, к которому уже надвигался войн Хана. У звереныша бегали в разные стороны глаза, рука сжимала саблю, губы изогнулись в оскале, обнажив гнилые зубы. Казалось бы, монгол ещё сильнее сузил глаз, а потом крикнул. — Так это ты! Хан наградит меня, если я доставлю ему такую цацу! –отвратительный смех и гогот, а Елисей тем временем делает выпад, но промахивается, слишком уж изворотлив подлец, который мигом проехался остриём сабли вдоль ребра юнца, образовав порез на рубахе и садину, из которой хлынула кровь. Елисей даже не заметил эту рану, вновь приготовился к нападению, услышав следующие слова от мужчины: — Мне не выгодно тебя убивать, самка. Ты поедешь с нами к Хану. Елисей не воспринимал его слова всерьез, так как сильно болел живот и эти усмешки со стороны врага сейчас были не к месту. Юноша схватился свой кинжал с земли и в развороте метнул его в неприятеля. Метко и резко лезвие вошло в грудь мужчины, который хрипло закрихтел и упал наземь. Он думал, что раз ты омега, значит постоять за себя не сможешь... Этим он и поплатился за жизнью. И все же, Елисею надо было воспринять эти слова всерьез, а он просто прошел мимо них. *** Добрыня подошёл к телу и оглядел убитого, после чего подозвал Елисея. — Ловко ты его. Молодец. — Да какой там… Я не смог защитить тебе спину, когда это надо было. Ещё несколько часов назад, во время битвы, Елисей подставился и из-за него чуть не ранили Добрыню. В тот момент пришло новое осознание, что это не дело, так не может идти дальше. — Зубы мне не заговаривай Добрыня, я не справился. — Ты спас жителей, спас мальчонку от этого урода и говоришь «не справился»? — Да, я не справился. Я слабый, трусливый и немощный. Я не смог защитить твою спину, хреновый у тебя товарищ вышел, просто обуза на твоих плечах! У тебя есть силы, склад ума, а у меня что? Больной живот, который меня сегодня подвёл. Потому что кто я?..–он глянул на убитого и тихо прошипел. — самка, вот кто я. — Послушай меня сюда, упрямый гонец!.. — Нет, хватит. Не хочу, ничего не хочу. Я возвращаюсь назад. Пойми, так будет лучше для тебя. Поживу для себя ещё немножко, хватит с меня геройств. В основном это говорил он из-за сна, боясь кары от Макоши, которая могла наказать не только его, но и собственного сына. Взяв поводья Полночи, Елисей заскочил в седло и не оборачиваясь к Добрыне, тихо произнес.– сейчас я говорю по-настоящему «прощай». Добрыня смотрел в его удаляющуюся спину, и когда она стала маленькой точкой на горизонте, мужчина яростно зарычал, метнул без разбору копьё куда-то вдаль и схватился за голову, ощущая ярость и обиду от произошедшего. Все его вина, что он не разорвал помолвку и теперь получай «удовольствие» от всего этого. Краем уха мужчина услышал от местных, что у трупа исчез меч, но и опять же, кто бы стал придавать этому значения? Так и пришлось расстаться со всем этим. *** В шатер, покрытый мехами, с расшитыми подушками на полу и уставленный различными яствами, вбежал тощий мужичок со сморщенной жёлтой кожей и узкими глазами с обвисшими веками. Он упал на колен перед тем, кто восседал в куче этой роскоши, поднял голову и протянул меч, обернутый в ткань. Мужчина, облаченный в доспехи и меховую накидку взял меч, распахнул его от тканей и расширил миндалевидные глаза, с удивлением смотря на окровавленное орудие. На своем языке Хан проговорил бархатным голосом, с удовольствием уже взирая на меч. — Это его кровь, я чувствую это. Его сильно ранили? Он не… Посыльный Хана задрожал, заикаясь запыхтел. — Нет, ни как нет! Так, царапина вдоль ребра, пустяк. Не умрет, точно не умрет от такого! — Отлично. Собирай войска и прикажи военачальникам отправляться за ним. Он нужен мне живой и невредимый, ясно? Вот и славно, выполняй. И мужчина, так и не вставая с колен, пополз назад к выходу из шатра, чтобы начать военные сборы и организовать поход в одно из русских сёл, где проживал огромный интерес Хана-Батыя. *** Добравшись до дому, Елисей с облегчением оглядел родные просторы, мысленно говоря себе, что больше он отсюда ни ногой. Пускай его не любят тут, пускай тяжко будет жить ему на этом белом свете, но лучше дома в окружении родных, чем геройствовать с тем, с кем ему с самого начала было запрещено иметь хоть какие то связи. Он Бог, а ты человек, пора уже смириться. *** В ту ночь ничего не предвещало беды. После сбора последнего урожая прошел некий праздник и сегодня народ спал спокойно, так как рано утром можно было ещё поспать часок, а не идти в поле. Елисей в эту ночь чувствовал себя скверно. Жарко, хотя на дворе осень, болят конечности, тяжело дышать. Для течки рано, а вот простуда вполне возможна, так как он был ещё тем болезненным птенчиком, который мог простудиться от простого ветерка в поле. И все-таки, уснуть глубокой ночью получилось, пока его не разбудили крики, вопль, лошадиное ржание и громкий свист. Очнувшись, он увидел мать и отца, которые будили его и протягивали одежду. — Сынок, вставай, на село напали! — Кто?.. Что случилось? — Они пришли с востока, именно оттуда сейчас горят дома. Они приближаются, быстрее, быстрее одевайся и беги! Сквозь сон юноша наскоро одел рубаху, штаны и сапоги, забыв даже про кушак, так как на его тонких бедрах ни одни штаны нормально не держались. Выбежав из дома, он увидел алое зарево, кучу наездников и войнов Хана, которые убивали всех на своем пути, жгли дома, насиловали женщин, и брали в плен детей да молодых людей. Елисей вооружился мечом и рванул на помощь к нуждающимся. В битву шли и мужчины, стремясь защитить свои семьи и дома. Умрут, но не допустят насилия над близкими. Елисей шел с ними и вдохновлял на сражение мужчин. — Бейте без промаха! Никого не жалеть, они бы пожалели вас?! Да никогда бы в жизни! Но что могут простые крестьяне с вилами против вооруженных войнов? Как бы они не защищались, а их было меньше и войско Хана лишь прибывало и прибывало. Сущий кошмар, от которого стынет кровь в жилах. Зачем столько отрядов, ведь это село с населением меньше 100 человек! Этого Елисей не понимал, но знал одно, что он готов пасть за свою малую Родину. Вытаскивая детей из огня, он увидел тех самых пьяниц-насильников, которые бежали прятаться в землянку у одного из домов. Взяв с собой вилы, Елисей побежал за ними и настиг их там, пытающихся завалить проход мешками. — Трусы! Проклятые трусы! У тебя хата горит, дети с женой напуганные, а ты отсиживаешься?! Ух мразь!.. А ты? Что ты сделал?! Бросил престарелую мать на произвол судьбы! Все вы отвратительные, вечно пьяные свиньи! Взяли вилы в руки и пошли защищать семьи, или я лично раскрою вам бошки за такое предательство! Мужики были напуганы, оттого схватили вилы и побежали прочь из землянки, а Елисей следом за ними. Но их было слишком много… Кровь лилась рекою, всех мужчин старались истребить, детей и женщин брали в плен, старики это обуза, их убивали на месте так же, как и мужчина защитников. Елисей не знал что делать, за что хвататься, но сейчас единственной его целью было спасти мать с отцом. Он побежал к ним и увидел, как горит его дом, как несколько войнов выводят его родителей и пытаются что-то выяснить. Те молчат, затем убивают отца за неповиновение, пытаются узнать у матери нужную информацию, но та кричит и плачет над телом мужа, за что тоже лишается жизни. Елисей видит эту ужасающую картину, уши словно закладывает, а гнев поглощает его и он бежит на неприятелей. В ярости он был неконтролируемым, оттого пытался пырнуть и изрезать каждого, кто лишил жизни его отца и мать. Но их было больше. Удар в скулу, в живот, в спину, он уже не может двигаться и падает, встречаясь с взглядом мертвых глаз матери, в которых навсегда застыл страх и ужас. Его поднимают и тянут против воли туда, куда уже стянулась вся проклятая Орда с одним из воевод. Он с ухмылкой смотрел, как сюда тянут их главную добычу, попутно пересчитывая добытый провиант и рабов, которые теперь будут служить Великой Орде. Елисей плюется кровью, тяжко дышит и шипит тому, что скрутил ему руки. — Убей, или хочешь помучать меня? Ну давай, надругайся, сделай больно, ты же это можешь, правда? А потом перережь горло как следует, чтоб наверняка. Услышав это, солдат Хана перевел все сказанное воеводе, который засмеялся, а за ним и все остальные, а затем военачальник на корявом русском добавил: — Ты нужен Хану целым, в прямом и переносном значении. Но за то, что ты убил десяток моих войнов, тебя ждёт наказание. Ничего, заживёт как на собаке и Хану к тому времени ты придёшь уже целеньким.–он махнул рукой и Елисей ощутил сильный удар в затылок. Повалившись на ноги, юноша стал ощущать шквал ударов. Били без разбору ногами, руками, чем только можно, пока последний удар в голову не заставил его лишиться чувств. Взятые в плен жители с ужасом наблюдали за этим, думая про себя, что этот омега сражался лучше всех, боролся за жизнь и свободу, был храбрее и сильнее их. И сейчас этот борец лежит побитый и истекающий кровью, его тело закидывают на седло к воеводе, связывают и басурманы ещё долго общаются на своем, уже мысленно пытаясь поделить награду за добытое «золото». Между войнами Орды Елисея называли «золотом», так как Хан-Батый имел огромный интерес к этой персоне. Многие считали, что все дело в потомстве, ведь Елисей был худенький, молодым, очень симпатичным и умным юношей, с которым Хан может вывести «новую породу», но дела обстояли куда серьезнее, нежели какой-то там брак и рождение наследников Золотой Орды.