Чертоги грозовой гряды

Он бежал по темному безграничному лесу, видя перед собой лишь мелькающие тени, сияющие глаза во тьме и ужасающий вопль, от которого сама кровь в жилах сворачивалась и загустевала. Елисей не чувствовал усталости, продолжая бежать во тьме, пока впереди него не приземлилось нечто странное, очень смутно напоминающее то ли птицу, то ли медведя, то ли невиданное людским глазом создание. Мех, перья, костлявые серые пальцы, когтистые ступни, раскрытый хребет вместо спины. — От меня не уйти. От меня. Никогда. Не уйти. Убегая от меня, ты прибежишь ко мне. Прекращая думать обо мне, ты вновь ощутишь эти мысли. Я стану частью тебя, а ты частью меня. Елисей пытался ответить, но он словно лишился языка и связок, не в силах даже проблеять звуки. — Ты ещё услышишь обо мне, дитя. И я приду к тебе, нужно лишь время. Невиданное существо распахнуло рваные крылья с перьями, закричало душераздирающим криком, оглушая юношу, и взлетело ввысь, после этого все вокруг погрузилось во мрак, а земля словно ушла из-под ног.

***

Открыв глаза, Елисей ощутил собственное тяжёлое дыхание, холодный пот, стекающий вдоль тела, и свет, пробивающийся в деревянное окошко. Пошевелиться он не мог, так как любое движение приносило мучительную боль. Он открыл рот, зажмурился и закричал немым криком. Некий хрип вырвался из горла, но он был такой тихий, что никто бы и не услышал его. Запрокинув голову, Елисей попытался пошевелить пальцами, как ощутил, что его ладонь чем-то занята и это что-то ещё и хропит ему в руку. Повернув с большим усилием голову, Елисей увидел Добрыню, сидевшего на полу и прислонившегося головой к его руке. Как он здесь оказался, что случилось, он не понимал. Ему уже стало казаться, что это вновь сон, фантазия его разума. Юноша попытался занести вторую руку, дабы коснуться пальчиками макушки Добрыни, но резкая боль, пронзившая его предплечье и ребро, заставили отложить эту идею и заскулить от боли, которая вновь погрузила его в сон. Добрыня резко поднял голову, задохнувшись собственным храпом, посмотрел на юношу, но тот все ещё спал крепким сном, и мужчина обречённо закрыл глаза, положил голову ему на живот, крепко сжал ладонь, все ещё веря, что юноша придет в себя. Прошла ведь неделя, а он до сих пор не открыл глаза, заставляя мужчину страдать душевно и физически. Пришел в сознание он ближе к вечеру. Распахнул глаза голубые, уставился в потолок, затем на это чудо, которые храпело у него на животе и сжимало ладонь. Без резких движений, аккуратно и ласково он коснулся пепельных волос Добрыни, впуская руку в них и оглаживая лоснящиеся кудри. Богатырь мгновенно прекратил хропеть, поднял голову и увидел юношу, что так нежно гладил его. Мужчина торопливо привстал и склонился над кроватью, обвил щеки возлюбленного и легко поцеловал его в край носика, отчего Елисей невольно зажмурился и положил ладони на руки богатыря. — Елисей, как же я рад, что ты очнулся. — Все болит, я чувствую одну лишь боль.–прокрихтел он, словно ему перебили горло и он заново учится говорить. Добрыня грустно улыбнулся и поцеловал его в лоб, в щеки, в уголок губ. — Конечно, тебя отметелили знатно. Если бы не Кощей, ты бы… я потерял бы тебя. Зачем, вот накой черт ты ушел от меня? Сказал же, мне непринципиально все это. Подумаешь, случайности, со мной бы ничего не случилось, а вот ты теперь страдаешь, все внутренности перебила тебе эта сволочь. Ну ничего, он поплатился за это. — Добрыня, милый мой, любимый…–прошептал он серьезно, но с некой лаской в голосе.– прости меня, прости за все. Так нужно было, пойми. — Кому? Тебе? Ох Елисей, ободрать бы тебе уши как следует, да боюсь тебя и так взгрели на две жизни вперёд. — Разве ты не хотел иметь чистую кровь и род? — В каком это смысле?..–мужчина сузил глаза, а после шикнул.– ну конечно! Глупая ты омега! Да разве я тебе говорил об этом? Бог — не Бог, полукровка — не полукровка, да какая разница? Елисей, ты дурень малолетний, как дал бы по шее за такое! Елисей слегка хихикнул, о чем вскоре пожалел, так как его «хи-хи, ха-ха» отдавалось тупой болью в ребра. — Я не дурень, я Елисей, очень приятно. Просто знаешь, я общался с твоей матерью и она… — Сказала, что мне нужен подобный мне человек, точнее Божество? Да, мне тоже говорили об этом, и знаешь что я скажу? А вот хрен поперек горла им всем! Они родители, признаю, но в первую очередь родители те, кто воспитали меня, и они уж точно будут рады тебе. Елисей вдруг умолк, улыбка сползла с лица, в глазах засияли слезы. — А своих я не смог спасти… Добрыня, я виноват перед ними, очень и очень виноват. Их кровь останется на моих руках. Мужчина пытался успокоить юношу, но разве возможно это сделать, когда боль утраты сжирает тебя изнутри? Он стал сиротой, пускай и считался уже взрослым юношей. Но его не выдали замуж родители, и он остался один, а значит фактически — сирота, опеку над которым возьмёт Добрыня. — Елисей, не надо обвинять себя в том, что случилось. Это не твоя вина, ты и сам мог умереть… — И я добивался этого, а вы спасли меня. Спрашивается, накой черт? Зачем? Добрыня прекрасно понимал, что это стресс и мальчонке плохо. Эту тяжёлую травму нелегко будет залечить, но он приложит все усилия и поможет мо́лодцу справиться со всеми трудностями. — Елисей, у тебя есть я, твоя смерть принесла бы мне горе, ты думал об этом? Юноша замялся, прекратил реветь, а после обнял за шею богатыря, заставив его опереться руками по обе стороны кровати, чтобы он не раздавил его. — В тот момент я думал лишь о мести, забыв о важном. О том, что у меня есть ты, и я не одинок. Эти слова грели душу богатырю, поэтому он улыбнулся и поцеловал в висок юнца. — Я говорил тебе это ранее, но скажу ещё раз, что я тебя люблю Елисей, и что бы ни случилось, моя любовь к тебе будет искренней и долговечной. Елисей улыбнулся и тихонько шепнул ему на ушко. — Взаимно, дорогой. *** Первые дни для Елисея были тяжёлыми. Он не мог ходить, с трудом переворачивался на бока, а взять его на руки, чтобы отнести в баню, было ещё тем стратегическим планом. Пускай раны залечились, но внутренне он пока что слаб и изранен. Есть он так же не мог, Добрыня частенько ругался с юношей на эту тему, так как Елисей упрямствовал и говорил, что ему тяжело, хотя как раз таки он и был слаб от того, что нормально не ел несколько суток. Иногда парень впадал в истерику, рыдал и звал родителей. Видимо эта ещё одна трамва, от которой излечиться ему будет не просто. Должна была приближаться течка, но она так и не настала. Елисей пока не понимал причин, да и не мог понимать, так как его мучали кошмары, судороги, высокая температура и слабость — это все от тех побоев и пережитого. Добрыня же забил тревогу, ибо для него было важно здоровье будущего супруга, которому перебили все что можно, избивая того в самое уязвимое место для омеги — в живот. Добрыня бы позвал лекаря или ту же самую повитуху, но сейчас Елисею было не до этого. Может даже и хорошо, что нет течки — она бы окончательно его добила. Когда же Елисею становилось лучше, он прижимал головушку Добрыни к груди и поглаживал его волосы, тихонько улыбаясь и чувствуя как родные крепкие руки сжимают его в объятиях. Мужчина был терпелив, зная как правильно вести себя с незамужним парнем, ибо он нежен и раним, может воспринять то или иное действие как похабство, если оно даже не будет являться таковым. Хоть он и мечтал о большем, при всем этом не распускал руки, зная что этот омега будет ему принадлежать только после свадьбы, которую они обязательно сыграют после его выздоровления. Самое важное в браке – взаимопонимание, а отсюда уже последует и любовь, и счастье, и вера в своего возлюбленного или возлюбленную. Это крепкий союз, строящийся на доверительных отношениях и единодушии. Для Добрыни Елисей стал даже чем то большим, чем просто возлюбленным омегой. Он смотрел на этого юношу как на идеал и эталон прекрасного, на что-то более высшее и невообразимое. Пускай он здесь Бог, а не этот смертный, он готов был воспринимать Елисея как себе равного, ну может немножко считать его другим, так как он все-таки слабого пола, хоть и упирался рогом и говорил, что омега ничем не хуже альфы. Это правда, может даже и лучше, ибо это создание сделает альфу в разы благодатнее и подарит ему счастье, которое придется подождать примерно 9 месяцев. Сама мысль, что этот юноша может выносить и родить ему сына или дочь — грела душу богатыря, который мечтал о детях. Поздней ночью Добрыня услышал тихие всхлипы, поднял голову с края постели и выровнился, сидя на табуретке. Он уже какие сутки спал так, считая скверным поступком лезть в постель к юноше, с которым он пока не связан узами брака. Однако сейчас он видел, как Елисей поджал ноги, дрожа и всхлипывая от холода. Мужчина привстал и аккуратно огладил его скулы теплой рукой, тут же ощутив как его холодные, ледяные ладошки вцепились в его руку. — Х-холодно, Добрыня, ой как холо-о-одно.–дрожал его голос и тело вместе с ним. — согрей меня, умоляю. Я не буду ругаться и злиться, только пожалуйста… Не успел он договорить, как мужчина скинул рубаху, и оставаясь в одних штанах лег к нему в постель, укрыл по горло и ласково обнял, прижав к рельефной крепкой груди. Елисей покраснел, но не пытался сопротивляться, да и глупо это делать, когда тебе хотят сделать таким образом только лучше. Грязных подтекстов и намеков мужчина не имеет против него. Елисей оглядел его широкие плечи, крепкую медвежью грудь с редкими волосками, рельефный пресс и ребра, дорожку волос вдоль пупка и ниже. На щеках выступил румянец и он поднял глаза, заметив излучающий взгляд Добрыни. Стало жутко не по себе, а самое главное — стыдно. Очень стыдно за такое внимание. — Добрыня, я не хотел, прости. — Разве это преступление? — Нет, вряд-ли, но просто… О Боже, ну не смотри так на меня! –взвизгнул он недовольно и уткнулся мордашкой в его шею.– зато мне стало теплее рядом с тобой, спасибо. Богатырь лучезарно улыбнулся, коснулся мощной ладонью скулы юноши и тихо прошептал. — Дурачок ты, Елисей. Отдыхай, завтра есть для тебя важное дело. Юноша привстал на локти и с любопытством заглянул в голубые глаза мужчины. — Дело?.. Добрыня, я же, ну ты понимаешь!.. — Да, понимаю. Поэтому дело будет специально для тебя, для твоего нынешнего положения. Глаза омеги округлились, засияли от любопытства, что даже казалось, Елисей завилял пятой точкой, словно щенок хвостиком. — А сейчас не скажешь? Добрыня, ну скажи, я же не усну! Добрыня хмыкнул, жалея о том, что сказал Елисею. Последовали отказы, а затем упрямые приставания и вопросы со стороны омеги. Мужчина уже устало фыркнул, улыбнулся уголком губ и подложил руки под голову, расслабившись и говоря на выдохе. — Вот Елисей, любишь же ты портить хорошие моменты! Я хотел при закате сделать тебе предложение, а ты бубнишь и бубнишь, не даёшь уснуть. Парень распахнул уста, затем прикрыл их ладошками и крикнул. — Да… Да, Добрыня! Мужчина загадочно улыбнулся, а после неожиданно напрыгнул на омегу сверху, но щадяще и аккуратно, зная что любое неловкое движение — и юноша сломается. От него же последовал испуганный визг, который был приглушен поцелуем от богатыря. *** Спустя мучительный и тяжёлый месяц, Елисей наконец-таки поправился и первым же делом попытался осознать, что же ему делать дальше. Он не знал, для чего нужен Хану, что будет с Добрыней, как быть дальше… Психика и здоровье были подорваны. Частые кошмары, от которых он просыпался в холодном поту и рядом лежащий Добрыня пытался его привести в чувства. Проблемы с течкой, которая так и не начиналась. Поток воспоминаний, от которых хотелось мстить. Жажда крови не угасла, пламя мести лишь сильнее разгоралось. Елисей обрёл новую цель — добраться до Батыя и истребить его вместе с приближенными шавками. Ещё одним ударом для Елисея стала весть о гибели Полночи. В тот день, когда Елисея забрали вместе с пленёнными крестьянами в кочевое село, Полночь пыталась дать отпор мерзким завоевателям. Кобылу закололи как скотину, а для Елисея она была боевой подругой, верной и доброй. Вновь молодой человек ощутил себя дурно, горько и больно от таких потерь. Ну как здесь можно оправиться? Мысль была только одна — гибель Орды залечит его раны, а так же новая правда, которая кажется была на поверхности, но так скрыта, что понадобятся года, чтобы понять и расшифровать эту информацию. Многие богатыри объединились и решили действовать отдельно от княжества и в их цели входила война с Ордой, борьба с набегами разбойников и истребление нечистой силы. Не вся нечисть была подвластна Кощею, имея другой род и происхождение. Все таки Кощей Бессмертный больше властен над смертью, болезнями, чумой, мором и разложением, а не над всякими проклятыми феями, водяными и магическими заклятиями. Или все таки была власть?.. Сегодня Добрыня уехал на заставу, пообещав вернуться рано утром. Елисея было решено не брать, ему все ещё нужен был отдых, и при всем этом юноша помирал от скуки. Мужчина уже сказал родителям о помолвке с ним, и те частенько приходили в гости проследить за состоянием будущего супруга их сына, пока тот был в отъезде. Мама Добрыни была невероятно доброй женщиной, и ее морщинки на лице напоминали лучики солнца. Отец суровый мужчина, но довольно приятный и общительный человек, который уважал выбор сына и был им доволен. И впрямь, пускай он сын Богов, эти люди были ему ближе. Вот и сейчас, парень лежал в постели и не контролировал себя. Вновь воспоминания о гибели родителей, потеря боевого скакуна, смерть и разрушение его родной деревни, и все это приводило к истерикам и слезам. Он мог упасть посреди избы и разреветься, просто не имея контроля над собой. В дверь постучались и в комнату вошла Марья Степановна — матушка Добрыни. Она подошла к постели, пригладила волосы омеги и ахнула. — Елисеюшка, дитятко мое, опять ты плачешь! — Не могу не плакать, Марья Степановна. Тяжко мне, хоть иди удавку ищи. Не могу так больше, больно мне нести этот груз на плечах своих…–тихо промолвил юноша, закрывая глаза и вздыхая горестно. Женщина покрутила головой, нежно огладила его светлую головушку и тепло произнесла. — Вставай милый, вставай. Тебе нужно ходить, питаться, а ты лежишь днями в постели. Конечно, все будет казаться плохим и злым. Пойдем лучше покажу тебе кое-что. Надень ту накидку, да-да, вон ту, она же тебе нравится. Елисей глянул на меховую шубку, которую Добрыня специально купил ему на базаре, так как холодало, а ему не в чем было выходить на улицу. На душе стало чуть легче, так как он вспомнил о том, кому давно отдал свое сердце и чувства. Мальчишка улыбнулся сквозь печаль, взял шубку и быстро надел ее, после чего обернулся к Марье Степановне, которая довольно взирала на бывшего гонца. Знала женщина, как можно поднять настроение парню, и ее это радовало. Значит чувства искренние, значит они настоящие. — Идём сынок, идём. Нечего сидеть дома, побудешь у нас. Это было настоящее семейное гнездышко, теплое и уютное место, где каждое местечко было пропитано какой-то особой аурой. Видно, что Иван и Марья — родители Добрыни, пронесли любовь свою через года, и в этой любви появился их замечательный сын, которого Елисей обожал всем сердцем. — Садись за стол, сейчас отец принесет молочка, а я калачи сделаю, подожди немножко. — Я могу помочь, Марья Степановна! — Ещё успеешь наготовиться за свою жизнь, Елисеюшка. Принимай нашу заботу, не отвергай ее. Марья понимала, что этот юноша стал фактически сиротой, лишившись родителей до замужества и в их обязанности, как поддержание традиций, входила обязанность в виде воспитании сиротки, который станет для их сына супругом. Да и дело даже скорее не в обязанностях, а в том, что Марья и Иван видели в Елисее хорошего человека, которого Добрыня искал очень долго. Настасья тоже была хороша, но это немножко не та кандидатура — Добрыня любил ее как товарища, но не как девушку, которую хотел оберегать, заботиться о ней и воспитывать с ней потомство. Она — товарищ, а Елисей нечто большее. Вскоре парное молоко было поставлено на стол, приготовлены калачи, а матушка куда-то ушла, оставив Елисея и Ивана наедине. — А куда она?.. — Сейчас придет, она хочет тебе кое-что показать. Думаю, тебе понравится, а теперь ешь, пока горяченькое. Елисей молча принялся есть, пока не услышал скрип двери. На пороге стояла Марья Степановна, держа в руках белое лёгкое платье с вышивкой и алыми узорами. Омега чутка покраснел, оглядел платье и сразу догадался, откуда оно и для чего. — Это мое обрядовое платье. Когда я выходила замуж за Ивана, я была в нем. Только я чуть украсила его, добавила узоры и сделала более пышные рукава. Надень его, Елисеюшка. — И вам не жалко? Это же ваше венчальное платье и вы так запросто отдадите его мне? Оно замечательное, просто невероятное…– Елисей давно признался себе, что обожает элементы женской одежды. Да и сам он был ближе к женщинам внешне. Как по внутреннему строению, так и по мордашке. Он привстал из-за стола и взял из ее рук платье, скорее побежал в другую комнату одеваться и через минуту вышел босиком к ним. Белое платье ниже колена, лёгкое и слегка прозрачное, узоры вдоль рукавов, подола и горловины, красный пояс вдоль тонкой талии, пышные рукава, очень гармонирующие с его худобой и изящным телом. Марья ахнула и прикрыла руками уста, Иван же стянул с седой макушки головной убор, помня молодую жену в этом платье. — Какой красавец… Глянь, батька, какой же красавец! — Не то слово. Ох и повезло же Добрыне.–восхищались они оба, вызвав на лице Елисея скромную улыбку. Его пышные волнистые волосы спускались до лопаток и он представлял, что в волосы будут вплетены цветы и венок, на ногах будет красоваться лёгкая обувь и в этот день он будет неотразим. Пускай уже холодало, но для обряда в церкви это одеяние в самый раз. — Я словами не могу передать, как благодарен вам. Оно чудесное, Марья Ивановна. — Просто «мама». А Иван Святославович — «папа». И ещё, Елисей. Улыбайся почаще. Твоя улыбка очаровательна и это одна из тех черт, которую Добрыня полюбил в тебе. *** Ночью Елисей уже был в доме Добрыни. Он закрыл все замки на ключ и ставни, так как без мужчины в доме все-таки было страшно и одиноко, пускай он и сможет постоять за себя и дать отпор. Сейчас немножко не та ситуация и не то состояние у Елисея, чтобы давать отпор. Уже укладываясь в постель, юноша поыпатался скорее уснуть, но стук в окно разбудил его. Он резко вскочил и увидел в окошке ворона. Встав с постели, он быстро распахнул окно и из темноты влетел ворон, который перевоплотился и теперь перед ним стоял сам Кощей Бессмертный с гордой осанкой. — Кощей, я рад тебя видеть! Мне рассказал Добрыня, что ты сделал… Спасибо, милый. Кощей ощутил себя очень неловко от такого, но и хорошо, что он не может краснеть чисто физиологически. — Пустяк, душа моя. Как ты себя чувствуешь? — Ммм, хорошо, очень даже. — Не ври, мальчишка. Я чувствую ложь, особенно запах ненависти. Ты собрался в одиночку бороться с Ордой? Не бывать этому, Елисей. — Опять ты за свое! Это мое дело. Я должен им отомстить за все. И вряд-ли ты встанешь у меня на пути. — Не ты ли мне когда-то говорил, что в жизни важна не месть из-за бед, а умение жить достойно после этих, так называемых, бед и проблем. Не дури, Елисей. Мертвых не вернуть, только если не в виде безумной нежити, а вот твоя жизнь… Она только начинается. К тому же я пришёл тебя поздравить.– Кощей улыбнулся, но за этой улыбкой скрывалось его личное горе.– Кто-то скоро выйдет замуж, не так ли? Рад за вас с Добрыней, очень рад. На свадьбу вряд-ли приду, сам понимаешь, церковь, обряды и все такое… Но подарок я обязан тебе вручить. Только сразу говорю, что плюй в тех, кто будет тычить пальцем и говорить «фу, нежить!». Между прочим нежить более выносливая, пускай и разваливается с годами. Однако этот подарок тебе должен понравиться. Пойдем выйдем.–мужчина властно схватил на руки Елисея и вышел с ним в окно. Привел он его к стойлам, оглядел амбарный замок и махнув рукой, заставил тот рассыпаться в пепел, после чего вошёл с Елисеем во внутрь. — Зачем мы здесь? Кощей, что ты задумал?.. — Скажем одно, я сделал все возможное, чтобы она походила как на живую. А теперь…смотри.–он опустил его на руки, дабы тот подошёл к воротам и открыл их. Обычно за такими воротами находились самые буйные скакуны, но здесь было нечто другое, сотворенное руками Кощея. Увидев ее, Елисей проронил слезу, вытянул руки вперёд и ощутил как лошадиная холодная морда прижимается к его руке. Эта была она, Полночь, но уже воскрешенная руками Кощея. Ее плоть была обожжена, оборвана, где-то успела разложиться, но это скорее эффект магии Кощея. Ее глаза источали холодный загробный свет, ржанье раздавалось эхом, топот копыт отдавался трезвучием и сама она выглядела так, словно… — Ей больно. Зачем ты поднял ее? Она же не может успокоиться, это же мучения! –Елисей обернулся и уставился с упрёком на Кощея. Лошадка тем временем успокоилась и из черного окраса перешла в белый, так как лунный свет озарял ее гнилую плоть и выступившие кости. Она прижалась мордой к шее Елисея и зафырчала, словно говоря ему «Я скучала». Однако Елисею было больно видеть, как его верная боевая спутница страдает. — Кощей, это неправильно, она должна ощутить упокоение… Я не хочу видеть, как она страдает. Даже если я потеряю ее навсегда и от этого мне станет больнее, пусть она будет спать спокойно. Полночь недовольно заржала, цокнула копытом и уже стала тыкаться зубастым черепом в щеку Елисея, словно говоря ему «Ты не рад меня видеть?». Юноша обернулся к своей спутнице, крепко обнял ее за шею, не побрезговав ее влажной и липкой гривой. — Прости меня, милая, не сберёг я тебя, не сумел… Это моя вина, и кровь твоя на моих руках, как и родительская, как и всех остальных жителей. Кощей внимательно смотрел за юношей, после чего вынул из ножны кинжал, подошёл к кобылке и резко вонзил лезвие прямо в бок, ближе к груди, где должно было быть сердце. Однако добираться до важного органа было тяжело, и Кощей несколько раз ударял лезвием, дабы сотворить глубже рану и разломать ребра скакуна-нежити. Полночь болезненно заржала, закричала и повалилась на бок. Елисей же увидев это, взвизгнул и горько зарыдал, видя мучения своей подруги. Он закрыл руками глаза и подложил горько плакать, опускаясь на колени перед кобылкой, которая последний раз заржала и положила неожиданно черепушку на колени хозяина, последний раз судорожно вздохнув. Владыка мертвых сжимал в окраваленной руке лезвие, попутно оглядывая спину юноши, что так горько ревел над телом убитой лошади. Неожиданно где то вдали стойл раздалось лошадиное ржание, да такое громкое, что Елисей дернулся и уставился на мужчину. — Вставай, нужно идти.–коротко заявил Кощей и вышел из загона, скорее идя туда, откуда доносилось громкое ржание лошади. Заглянув в один из загонов, Елисей с Кощеем увидели, как молодая пегая лошадка лежит на боку, пытается встать и громко кричит. Ее копыта дрожат и сама она тяжело дышит. Открыв загон, оба прошли внутрь и Кощей кратко кивнул юноше. — Успокой ее, ты же жрец, ты можешь это. Юноша кивнул и уселся рядом с головой кобылки, положив ее к себе на колени. Кощей сел напротив крупного брюха лошади и принялся надавливать на бока, плавными движениями опускаясь вниз. Вновь закричала несчастная, а затем облегчённо положила морду на колени Елисея, который заметил, как на свет из материнского лона появился жеребёнок светлого окраса, очень сильно напоминающий… — Полночь.–только и смог прошептать Елисей, когда новорожденная малютка попыталась тут же встать на копытца. Кощей помог ей это сделать, и новоиспечённая мамаша громко заржала, мигом ожила, встала на копыта и обнюхала новорожденную, что ещё дрожала и с трудом стояла на копытцах, с любопытством взирая на этот новый мир. Она смотрела на маму, на «повитуху», который не дал ей умереть в лоне матери, и тот самый юноша, которого она знала в прошлой жизни. Омега приблизился к жеребёнку и коснулся мордочки малышки, которая тихо запищала в ответ и неумело высунула язык, облизала руку и стала тыкаться в руки Елисея. Теперь же его глаза заполнили слезы радости и юноша понял, в чем заключалась встреча с мертвой Полночью. Кощей стоял поодаль и наблюдал за всем этим, пока не ощутил, как в него влетел Елисей и крепко обнял за талию и спину. — Кощей, спасибо тебе большое.–и он встал на носочки, легонько поцеловал его в щеку и вновь уткнулся лицом в его грудь, в то время как мужчина обнял его, запрокинул голову и закрыл глаза, ощущая прямые лучи лунного света, скрывающие его печаль, горе и разочарование. Печаль или гнев, слезы или сквернословие — не помогут ему вернуть те дни, когда он был так близок с юношей. Когда он был по-настоящему счастлив. Сейчас же его мальчика ждёт другая жизнь, в которой есть место для истинного, и нету для него. Друг другом, но смотреть без горя на отношения юноши и врага его — он не мог, поэтому поставил себе цель — после свадьбы больше не появляться подле Елисея, да и вообще в его жизни, тем самым облегчив и себе дальнейшие мучения, и жизнь поганому ревнивому богатырю. Однако здесь он не мог дать клятву, как в случае с Добрыней. С того дня Елисей будет посещать свою маленькую Полночь, растить ее, приучать к седлу, и просто любить свою верную боевую подругу, что была с ним и в горе, и в радости, и даже теперь не бросила его, обретя новую жизнь. Елисей проснулся ранним утром от того, что аккуратно заскрипела входная дверь в избу, хотя он помнил, что закрывал ее на ключ. Вскочив с постели, омега готов был броситься в атаку, как вдруг дверь в комнату открылась и на пороге показался Добрыня. Точно, у него же был второй ключ! Елисей подорвался с места, разбежался и прыгнул в объятия мужчины, что так крепко прижал его к себе и поцеловал в висок. — Я соскучился, любовь моя. — Всего же день прошел, Добрынюшка. — Ну и что? Я и минуты без тебя не могу. Как ты? Как самочувствие? — Не переживай, все хорошо. Даже очень замечательно.–и он принялся рассказывать о его маме с отцом, о чудесном возвращении Полночи и о самочувствии. Добрыня же поведал ему о вестях на заставе, о службе и о посещении церкви, где будет проходить их венчание. Он обо всем договорился и заранее стал все планировать, как истинный глава семьи. — Мне стыдно, что я нахожусь в стороне при таких вот действиях. Я бы хотел помочь тебе, а получается, что ты все решаешь за меня… — Дурень. Сейчас бы и заставил тебя принять упор лёжа, однако ты слаб ещё. А знаешь, думаю в браке «упор лёжа» будет нести другой характер.–загадочно улыбнулся мужчина, а Елисей захлопал ресничками невинно. — Какой же? Ну, чего же ты молчишь? Добрыня неловко засмеялся и перевел тему. — Потом узнаешь, чудак. *** Она ощущала непреодолимый гнев и чуяла, как рушатся чары. Она не может себя контролировать от приступов бешенства. Сейчас явится ее сын, попросит благословения от нее и отца… Проклятый мальчишка, несдержавший слово, все его вина! Хоть бери и убивай этого жреца. Но нет же, нет, это ценный экземпляр. Сначала ей казалось, что это просто молодой щенок, который так привлек Добрыню. А Макошь, к большому сожалению, не планировала обзаводиться скорее внуками. Добрыня что в прошлой жизни, что в этой — обязан нести службу, и только. Поэтому Елисей для нее был огромным балластом, который будет потом ходить с пузом и претендовать на власть в чертогах, какой-то там смертный, создавший на свет полукровку, осквернивший род и династию богов. Однако она понимала с кем имеет дело и этот парень ей нужен. Последний жрец, такого нельзя терять, но и позволить ему связаться узами брака с ее сыном — тоже нельзя. Запуталась Макошь, очень сильно запуталась. Ее сын поднимался к ним, пока они с Перуном восседали на троне. — Чувствую, наш сын идёт с хорошими новостями.–тихонько проговорил он жене, смотря издалёка на идущего к ним сына. — Хорошие новости? Твой сын связался с человеком и предателем! — Предатель в прошлом, и то просто добрый юноша, не прошедший мимо чужой беды. Это в прошлом, это нужно забыть, а сейчас, когда я вижу улыбку на лице нашего Добрыни, я искренне понимаю, что дело не в крови. Дело в истинности чувств. И Добрыня окрылён, разве ты не видишь?.. Макошь скривила лицо, и даже на момент показалось, что ее кожа стала серой, в глазах потрескались сосуды и волосы встали дыбом. — Не вижу. И тебе тоже не стоит этого видеть, старый маразматик.–прошипела она, махнула рукой и окутала аурой мужчину. Его взгляд переменился, как и отношение ко всей ситуации. — Но если рассудить иначе, нельзя позволить, чтобы в будущем полукровка занял престол. Это уму непостижимо! Этот человек родит полубога, осквернит наш род! Макошь ехидно улыбнулась и ее облик постепенно вернулся в норму. — Ты как всегда мудр, мой дорогой Всеотец.–промурчала она, окончательно вернув свой внешний иллюзорный вид. Когда же Добрыня подошёл к ним, он склонился перед троном Всеотца, да затянул долгую речь. Но что и требовалось ожидать, он услышал отказ как от матери, так и от отца. Встав с колена, мужчина хмыкнул. — Я ожидал это услышать… Но знайте, я могу быть упрямым. Если я избрал его, то моего мнения не изменить.–богатырь оглядел матушку с едкостью во взгляде, а затем на Всеотца с неким пренебрежением и отвращением. Куда он глядел, когда брал в жены эту ведьму? Добрыня уважал Всеотца, чувствуя с ним единство, да и вообще он был хорошим владыкой, собеседником и войном. Макошь же… Мужчина ощущал смешанные чувства, а назвать ее матерью язык не поворачивался. И куда же глядел отец, когда женился на этой дрянной женщине? Он ощущал себя мерзко, когда понимал, что в его жилах наполовину течет кровь этой змеи. Повернувшись на одних пятках, он пошагал прочь, направляясь в людскую церковь на земле, дабы получить разрешение батюшки на проведение венчания. *** Добрыня поглаживал по спинке юношу, который положил ему головушку на плечо и руку на грудь, делая вид, что он спит. Мужчина хмыкнул, глянул на блондинистую макушку и тихонько произнес. — Я чувствую, что ты не спишь. Что тебя тревожит? Елисей распахнул глаза и медленно поднялся на локти, взглянув на мужчину. — Я пытался дышать тише, но ты раскрыл меня. — Твое сердебиение, оно выдает тебя. Ты взолнован чем-то? Объясни мне, я хочу тебя выслушать. Юноша поджал шею и положил подбородок на грудь возлюбленного, боясь смотреть ему в глаза. — Меня мучают кошмары. Я не могу спать спокойно, зная что сотни жертв, море крови… Все это из-за меня! Мне не забыть этого, я не могу освободиться от этого. Я должен!.. — Елисей, я понимаю как тебе тяжело. Но ты ещё так молод, тебе нет и 17-ти, вся жизнь впереди. Не стоит жить прошлым, когда есть настоящее и будущее. Ты хочешь мести? Елисей поджал губы и скривился, словно его застали за чем-то скрытным и запретным. Он и впрямь имел новые цели, и эти раны, шрамы, боль душевная и физическая не отпускали его — единственное лекарство, так это месть и выпущенная кровь врагов. — Нет, я не хочу мести. Я хочу быть только с тобой.–произнес он как можно тише и нежнее, заставляя богатыря расплыться в улыбке. Вновь объятия, поцелуи, и казалось бы, все хорошо, все только начинается! Но сквозь пелену любви, в юношеском сердце зарождался гнев… Нет, он не готов спать спокойно, пока за души невинных не будет мести. Дни летели быстро, особенно когда ты был занят подготовкой к свадьбе. Приближался тот самый день, когда сердца обоих будут соединины клятвами перед Богами и между друг-другом. Елисею помогала одеваться мать Добрыни. Ему заплели волосы по бокам в колоски, вплели ленты, украсили цветами. Платье подшили по фигуре, и теперь оно сидело на нем идеально. Нашли красные сапожки по его размеру ноги и вот он, скромно стоит в углу избы и переминается с ноги на ногу, в то время как мать и отец будущего супруга любуются им. Неожиданно дверь распахивается и сюда заглядывает Добрыня, который тут же устремляет взгляду на юношу. Он даже и слова проронить не мог, любуясь молодым человеком. –Добрынюшка, что же ты стоишь, сынок. Проходи, не стесняйся. Мужчина вошёл, закрыл дверь и выровнился напротив Елисея, который поднял взгляд голубых глаз и скромно улыбнулся. Эта разница в возрасте, в росте, в строении тела — очень сильно выделялась и одновременно гармонировала. Высокий, широкоплечий, крепкий, мужественный, храбрый и невероятно сильный мужчина средних лет с редкой сединой, а напротив него юный, невинный, стройный, гибкий, симпатичный и обворожительный молодой человек со светлыми кудрями до лопаток. Добрыня обвил тонкую, обвязанную кушаком талию и притянул к себе гонца, который покраснел и боковым взглядом заметил наблюдающих отца и мать. — Ты готов? Добрыня умел одним лишь бархатным баритоном успокоить волнительного юнца, что так крепко его обнял, встал на носочки и с усмешкой шепнул. — Готов, любимый. *** В церкви стоял терпкий запах свеч, было тепло, по-своему уютно, тихо и лёгкий полумрак. Венчание будет проходить без лишних глаз, они так пожелали, а праздновать уже будут в кругу близких. Клятвы они давали друг-другу искренне, обдумано, связывая себя не только перед глазами священнослужителя, но и перед Богами. Добрыня надеялся, что его "божественные" родители видят это сейчас, и не помешают ему заключить брак с этим омегой. Елисей ощущал умиротворение от этой тишины и мрака. Голос священника эхом раздавался в церкви и поднимался к самим куполам, создавая необычайное ощущение лёгкости и свободы. Вступая в брак, Елисей не думал о том, что теперь связав себя с мужчиной, он будет лишён многих прихотей и теперь жизнь его заканчивается, начиная бесконечные тяжёлые дни. Добрыня не тот мужчина, с которым ему будет плохо, от которого он ощутит всю боль и страдания. Не бывать этому. Мужчина этот был любящим, добрым и сильным, и позволить себе унижать того, кто слабее его в разы — он не мог. Поэтому Елисей был уверен, что в браке его ждёт счастье с возлюбленным, и пускай косо иногда будут глядеть на их разницу в возрасте и положению в обществе, подумают что мужчина женился на малолетке-омеге из-за насилия и последующей беременности — плевать. Чужое мнение их не будет интересовать. Выйдя за пределы церквушки, Елисей ахнул и улыбнулся, видя всех сослуживцев богатыря, некоторых своих, которые знать не знали о его принадлежности, и Забаву, которая с довольной мордашкой взирала на него, стоя в окружении гонцов-сослуживцев. Видимо, она поведала им историю о нем и те, на удивление, восприняли ее адекватно. Застолье было большим, громким, праздничным. Столы накрыли в родительском доме Добрыни и главное место занимали новобрачные. Елисей сидел рядом с супругом и сжимал его медвежью ладонь, смущаясь всей этой ситуации, и лёгкое поглаживание под столом по руке расслабляло напряжённого юнца. Каждый раз, когда следовали громкие поздравления и кружки с медовухой поднимались вверх за счастье новобрачных, Добрыня наклонялся, зная о росте возлюбленного и целовал в губы юношу, который обвивал его шею и отвечал взаимностью. Однако слишком часто они слышали в свой адрес поздравления и крики наподобие «Горько!», поэтому богатырь встал, подхватил на руки Елисея и поцеловал как можно глубже и настойчивее, пока их поцелуй не прервал крик «Оставьте на ночь!». Елисей не понял, Добрыня усмехнулся, вроде ситуация под контролем, и все же мужчина прекрасно понимал, что на того давить нельзя. Слишком молод и зелен, делать больно ему из-за отсутствия опыта он не собирается. Вечером, когда медовуха была выпита, пироги съедены, а гости вдоволь поздравили супругов «С успехом, благополучием и детишками», Добрыня и Елисей решили вернуться в свой дом, где теперь они обоснуются и будут вместе жить. Зайдя в комнату, Елисей потянулся и рукой зачесал длинные волосы назад. — Поверить не могу, что теперь мы с тобой… — Супруги? Я рад знать, что теперь ты мой по праву. Поэтому позволь мне «это» сделать.–юноша слушал, стоя спиной к нему, как вдруг ощутил поцелуй в затылок, затем в плечо и в нежную кожу за ушком. Покраснев от такой неожиданности, он резко развернулся и выставил руки перед мужем. — Д-добрынь, милый мой, дорогой, пожалуйста… — Тшш, не нужно лишней паники. Ты же даже не представляешь, что происходит между супругами в первую брачную ночь, так ведь? — Ну, твоя мама рассказывала мне, и это омерзительно, но я понимаю что инстинкты будут править нами в тот момент и избежать этого будет невозможно. Вернее, все дело в зачатии, да? Добрыня закатил глаза и прикрыл лицо рукой. — Вот же…мама. Я ее просил об этом? Милый, послушай, я знаю что ты невинное и хрупкое дитя и делать тебе больно — я не хочу. Я хочу приласкать тебя, дать понять, что меня не нужно бояться. Теперь я не только твой наставник и друг, но и муж. Ты мне должен доверять, и самое главное — не бояться говорить обо всем, что тебя тревожит. Между нами должно быть доверие. Елисей кивнул, отвёл взгляд, хотел было что-то сказать о своих планах, но… Вместо этого были сказаны другие слова. — Тогда приласкай меня, полюби и приручи. Мужчина оглядел его более серьезно, а после взгляд стал ехидным, игривым, в глазах забегали, так называемые, чертики. Он резко толкнул того на кровать, надвис сверху и коснулся ножки Елисея, плавно оглаживая нежную кожу, забираясь под подол к бедру. Юноша напрягся, свел колени, отчего мужчина недовольно фыркнул. — Я тебе не разрешал сводить колени. А ну расслабься, живо. *** Под одеялом явно происходило что-то странное и не по правилам. Елисей крихтел, держа ладони на щеках мужчины, который упорно целовал его. Длительно, глубоко, лишая воздуха. Юноша находился в одном нижнем белье и повязке, Добрыня лежал на нем, так же находясь в белье. Рельефные мыщцы живота у мужчины напрягались, заставляя гонца стонать в губы возлюбленного. Ощущать эти груды мыщц, сильное тело, соприкасающиеся с его изящным, было невыносимо приятно, отчего даже живот сводило в судороге, хотя до течки было далеко. Было предположение, что организм омеги подстраивается под организм альфы, дабы течка и гон были в одно время. Что-ж, это они узнают, когда у них это начнется, а пока, Добрыня подготавливал эту неопытную самку к дальнейшему, чтобы не причинить боль ему тогда, когда их по-настоящему накроет с головой. Отстранившись от юнца, мужчина довольно улыбнулся, в то время как он тяжело дышал и широко открывал уста, хватая ими воздух. — Значит, задыхаешься, тебе тяжело. — Просто, твоя борода, она… Она…–все не мог он отдышаться, цепляясь руками за мощные широкие плечи супруга. — Ах, значит теперь во всем виновата моя борода? Раньше тебе она нравилась, а сейчас что? Не оправдывайся, негодник. Я вижу твою неопытность насквозь, и мне это нравится. Все это время мужчина плавно водил бедрами вверх-вниз, расслабяя таким образом это девственное тело. Резкий разворот, и теперь Елисей лежит на животе, но его быстро обхватывают за талию поднимают на колени. Мужчине неудобно, слишком мал супруг даже в делах интимных, поэтому ему приходится чуть разводить ноги и слегка ложиться вперёд, чтобы быть на одном уровне бедрами к бедрам пассии. Он резко прижимается тазом к ягодицам Елисея, отмечая что его ягодицы и таз малы. Юнец вздрагивает, вскидывает голову и пытается отстраниться, но сильные мужские руки вовремя обхватывают его тазовые кости и не дают отстраниться. — Что ты чувствуешь? Гонец покраснел, смутился, ощущая как мужчина с ещё сильным упорством прижался пахом к его ягодицам. Сквозь белье Добрыни и свое он ощущал все эти габариты и ужасно смущался. — Добрыня, нет…–смутился он, не сумев найти ответ на вопрос. — Что ты чувствуешь? –вновь повторил он и уже надавил на гонца так, что он прогнулся и упал на живот, а мужчина упал следом и привалил всем весом того к постели. — Добрыня, не надо... — Я даю тебе привыкнуть, чтобы в течку ты не испытывал страх и ужас. Елисей, я хочу от тебя ребенка, пойми это. Мне уже скоро пойдет пятый десяток, я уже обзавелся и седыми волосами, и славой, и правдой, за которой охотился. Пора бы уже оставить после себя того, кто продолжит твой род. Того, кто будет носить мое отчество и фамилию, будет объединять нашу кровь с тобой. Ты хочешь от меня ребенка? Юноша покраснел в щеках, улыбнулся и шепнул. — Конечно я хочу маленького, Добрынь. Однако ещё до свадьбы он себе дал клятву — не забеременеть, ибо его главная цель сейчас заключается в истреблении Орды и их воеводы-вождя. Находясь в положении, или уже родив ребенка, он будет привязан к нему и рисковать жизнью, дабы оставить малыша без папы-омеги — он не позволит. Он должен был все сделать сейчас, пока его мышцы крепки, выносливость выше на порядок, и нет обременения семьёй, ведь в случае чего, весь удар пойдет на них. Елисей не простит себе такого, поэтому в его планы не входила беременность раньше срока, хотя бы ещё пять лет. Мужчина властно перевернул пассию на спину, развел ноги и прилёг между ними, тут же принявшись водить носиком вдоль нежной шеи. Елисей обхватил шею возлюбленного и принялся ответно целовать его в скулы, шею, попутно оглаживая рельефное тело с редкими волосками на груди или животе. На утро, как всегда встав пораньше, Добрыня принялся куда-то собираться, вызвав на лице юноши вопросительную гримасу недопонимания. — Прости милый, служба. Я постараюсь быть чаще дома, но сегодня… — Нет, все хорошо. Я поеду с тобой. Добрыня, только с тобой. Ты разве не помнишь, кем ты хотел меня сделать, как только мы прибудем в Киев? Князь утратил власть над дружиной богатырей, поэтому туда мы больше не вернёмся, но я хотел бы стать следопытом в ваших рядах. Альфа задумчиво почесал густую бороду, хмыкнул, оглядел изящную фигурку с ног до головы. — Это не игры, Елисей. У тебя теперь есть муж и другие обязанности. — Ты ведёшь к тому, что я стал слаб и обременен узами брака, теперь мне запрещено носить лук и оружие? Поэтому мне нельзя сражаться бок о бок с мужем? — Я не это имел ввиду, любовь моя. А то, что твоя гибель принесет мне боль и разочарование, а так же вину, что взяв тебя под свое крыло, ты погибнешь в мучениях от отравленной стрелы в сердце или острия копья в ребрах. — А я не вынесу того, что какая-нибудь Ордынская мразь изувечит тебя. — Я Бог, ты разве забыл? — Рождённый от смертных. Божественное начало в тебе есть, но и мать с отцом у тебя другие, не те что восседают в чертогах и гневаются на тебя за такой выбор.–обвел он себя руками, намекая на этот «выбор».– я хочу сражаться с тобой. Я буду закрывать тебе спину, помогать и быть рядом. Добрыня, возьми меня с собой.–взмолился он, вызвав у мужа тяжкий вздох. — Богатыри — народ добрый и понимающий, с лёгкостью поймут, что я не захотел бросать дома одного молодого супруга… Однако уясни сразу, чертёнок, что в бой ты со мной не идёшь. Юноша хотел было возразить, закричать, зафырчать от гнева, но смирился под гнетом этих суровых голубых глаз. — Я понял тебя, Добрынюшка. — Вот и замечательно. А теперь быстро одевайся. Забота от Добрыни тоже была на высшем уровне. Он не надоедал омеге вечными распросами наподобие: «Ты поел, тепло оделся, а самочувствие как?» Ему достаточно было сказать один раз, а если не понятно, то он даст лёгкий подзатыльник. Любовь между этими двумя была именно такой. Уже на заставе их встретили под оглушительные крики, так как те, кто не смогли приехать на свадьбу, знали о ней и сейчас поздравляли супругов с заключением брака. Елисей узнал Настасью и Василису вдали, потому понял, что скучно ему тут не будет. Служба службой, а забывать про веселье ни как нельзя. Вскоре Елисей занял роль одного из следопытов, получив зеленовато серых тонов плащ с мехом, малахай и кафтан такого же оттенка. Обычно следопыты шли ночью в дозор вместе с дружинникам, либо же отправлялись выслеживать врага, но сегодня Елисей будет занят. Так сказал Добрыня главнокомандующему, пост которого занимал Илья Муромец. Тот сразу понял в чем дело и возмущаться по этому поводу не стал. Вечером, когда дозорные вышли на вечернюю вахту, Елисей собрался было отправиться с ними, но ощутил сильные мужские руки на талии, затем его забросили на плечо и положили руку на ягодицы. — Куда это ты вздумал бежать, м? Вот Елисей, тянет же тебя не приключения. Елисей недовольно пыхтел, ощущая как тот по-собственнически хлопает рукой его по ягодицам. Щеки запылали от такого и юноша фыркнул. — У меня течка не скоро!.. — А я просто хочу тебя потискать как котенка. Ты против? Ну как тут будешь против, когда ты влюблен, и каждое прикосновение возлюбленного — словно глоток свежего воздуха. В палатке он повалил его на мягкую подстилку и надвис сверху, жадно принявшись целовать ласковые уста юнца. Старались делать все тихо, ибо лишний шум не стоило наводить. Елисей поддавался, ластился к любимому, который продолжал расслабить молодого человека. Уже на пике удовольствия юноша раскраснелся, находясь в неком состоянии, которое обычно характеризовалось как опьянение. От прикосновений супруга чувствовалось именно эти ощущения, будто после выпитой медовухи. Добрыня был опытен и занимал доминантную сторону, поэтому даже простые ласки, поцелуи, ласковый шепот, лёгкий массаж в области поясницы, тазовых костей и ног — заставляли юношу закатывать глаза и сжимать ткань одежды на спине мужа. Сейчас же Добрыня запрокинул тонкую ножку гонца на плечо и принялся целовать, попутно оглаживая сильной ладонью низ впалого юношеского живота. Не выдержав столь сладостной муки, омега застонал и привстал на локтях, тут же сведя колени. — Я все понял, Добрынюшка. Хитрый какой, вздумал раньше течку вызвать? Я вижу, ты познал мою физиологию, раз творишь такое, и!.. — Раскусил меня, маленький негодник, –рассмеялся он тихонько и наклонившись, куснул за ушко гонца, который ахнул и упёрся руками в грудь мужчины, пытаясь оттолкнуть его, но это по праву было жалким зрелищем.– но разве тебе не нравится? — Нравится, милый мой, просто… — Тогда молча принимай мои ласки. Мне нравится видеть твою раскрасневшуюся мордашку.–легкий поцелуй в щеку от богатыря, мягкое касание бедра, а после его грубо переворачивают на живот. Елисей и фыркнуть не успел, ощутив ягодицам крепкую плоть сквозь штаны богатыря. Он прижимался в плотную и имитировал толчки, заставляя юношу с трудом сдерживаться и закрывать руками уста. Уж слишком его крики были невинными и громкими, а в лагере было больше сотни мужчин, жены которых остались дома. Это Добрыне, как одному из главнокомандующих, допустили поблажку и только потому что юноша мог понадобиться в деле. Опытные лучники им были нужны, и плевать, что через месяц он отправится домой под предлогом старшего супруга вынашивать ребенка. И все же, Елисей имел другие планы, которые были далеки от тех, которые имел на него супруг. *** Разведка, выслеживание, долгое отсутствие на заставе, борьба в лесах с редкими караванами Орды. Елисей добился своего и мог покидать на долгое время заставу, отправляясь с другими следопытами на вылазку. Однако теперь Елисей смог отдаляться от супруга на более далекое расстояние. Он шел против указаний и вершил малое правосудие, сжигая караваны, убивая войнов Орды или нападая на кочевые села. Жалел он разве что матерей с детьми, хотя и здесь его мучали сомнения в правильности своих действий. Однако он сражался под лозунгом «Я воюю с теми, кто имеет в руках оружие, а не детей!». Возвращался поздно ночью и врал супругу, что был в «какой-то там разведке». Иногда даже были случаи, что он убегал и ночью. И пока это было лишь малое, что он мог делать. Добрыня вел ту же самую борьбу против Орды, а так же ждал течки у молодого супруга как праздника, но та не наступала. Елисей же был хитёр и пил настойки на ядовитых травах, частично подрывая себе здоровье и останавливая течку. Конечно, Добрыня волновался, но думал, что это все из-за стресса и течка обязательно будет. Нужно лишь время. Шалости они тоже не упускали и единение было у них каждую ночь, правда дальше поцелуев ничего не заходило. Так и прошла месячная служба, пока супруги не вернулись домой, ибо со дня на день у Елисея должна начаться течка и лучше делать дела дома в постели, а не в палатке, где каждый стон и крик будет услышан мужчинами-альфами. Но Елисей не терял времени и покидал дом под предлогом «в Киев в библиотеку или на ярмарку». Богатырь уезжал на задания и возвращался ночью, когда мальчишка был дома. Однако сейчас он решил остаться, желая узнать, куда же ходит его супруг. Прошло три месяца, а течка так и не наступала, что наводило на неприятные мысли. Так богатырь и выследил юношу, увидев как он покупает сомнительные настойки, а затем выезжает из Киева и отправляется туда, куда сотни мужчин шли с копьями и в полном обмундировании. Так вот они, какие походы в библиотеку… Этот треклятый мальчишка ведёт охоту на Орду, прерывает себе течку и обманывает его. Для Добрыни это было ударом в сердце и предательством со стороны любимого. Разве так поступают супруги? Разве между ними не должно царить доверие? Елисей тихонько распахнул дверь, зажёг свечу и прошел в избу, как вдруг увидел вдали Добрыню, который сидел у окна и ждал его. Но он же должен был быть на службе! Неужели?.. — Где ты был? –сурово промолвил он, встал из-за стола и выровнился во весь рост перед молодым супугом. — Я?.. Я был, ну ты же знаешь, в Киеве и…–растерялся юноша, отходя назад от богатыря, находясь при нем в полном обмундировании. Добрыня взирал на него с верху-вниз и уже не мог сдержать свою ярость, схватил за руки гонца и притянул к себе. Грубо встряхнув Елисея, мужчина зарычал как зверь. — Ты мне врешь! Как ты мог?!.. Елисей, глупый мальчишка! Твоя месть — погубит тебя! Рано или поздно, но тебе проломят череп, а я даже не буду знать причин твоей гибели! Мы клятвы давали друг-другу — не врать. А ты что?.. — Добрыня, послушай, умоляю…–затараторил он, как вдруг богатырь потянулся к его сумке, отчего Елисей стал брыкаться и отталкивать мужчину. Тот был в разы сильнее, потому смог отобрать сумку, вытащив оттуда пару флаконов с мутной жидкостью. Глянув в глаза младшего супруга, богатырь размахнулся и швырнул склянки на пол, которые мигом разлетелись на осколки. Елисей только и мог вздрогнуть, смотря на мужчину испуганными глазами, которые в миг наполнились слезами — Мало того, что врал мне, убегал из дому и шел вершить «месть», так ещё и пил эту дрянь, окончательно ломая себе организм… Завтра идём к повитухе. — Нет! Я не пойду! Мне это не!.. — Я сказал завтра идём к повитухе! Брехун, лжец и негодник, и как после всего этого верить тебе? Елисей смотрел хмуро на него, хоть и слезились его глаза, а тело выдавало истинную эмоцию — страх. Он дрожал от ужаса, осознавая себя настоящим предателем, не сдержавшим клятвы. И это всего три месяца замужества. Добрыня ещё раз оглядел мальчишку и неожиданно тихо проговорил, кажется догадываясь в кое-чем. — Я хочу правды от тебя. Скажи мне честно, ты хочешь от меня детей? Елисей замялся, и эта пауза словно говорила сама за себя. — Добрыня, любовь моя, мне нельзя сейчас беременеть, пойми меня, прошу. Я должен сделать другое, Добрынь, подожди!.. Мужчина кивнул и… улыбнулся? Краешком губ он выдавил странную улыбку, которая ещё сильнее пугала молодого человека. — Я так и думал.–коротко кинул он фразу и направился к выходу из избы, не обращая внимания на слезы и мольбы юноши остаться с ним. Однако он остановился, повернул голову на бок и промолвил.– Хоть сейчас я услышал правду, спасибо. А затем вышел из избы, оставив юношу наедине. Елисей горько зарыдал, схватился за голову и упал на пол, совсем не обращая внимания на осколки стекла, вонзившихся прямо в колени и ступни. И все это была его вина, его инициатива и жажда мести, и вот к чему она привела. Он первый не сдержал клятву и по сути предал того, кто любил его неземной любовью. Сейчас ощущался этот раскол и падение отношений. Доверие Добрыни пошатнулось, как и чувства к молодому лжецу, который ревел и выл сейчас раненым волком. И только богиня Макошь с небес взирала на чужое горе, не скрывая счастливой улыбки и ухмылки. Эти страдания приносили ей радость, особенно оттого, что ей не пришлось прикладывать каких-либо усилий — Елисей сам все сделал так, как она и задумывала. Хотя, всё-таки, она тоже приложила капельку усилий, когда подсказала полчищам ордынцев, где стоит искать то, что нужно их вождю. Кровь невинных была именно на ее руках, а Елисей слишком многое навязал себе. Все шло так, как она задумала, и юный жрец прошел первую стадию смирения — депрессия и принятие вины на свою душу.