Чертоги грозовой гряды

Если умирать, то достойно, без страха и колебаний, и самое главное — с честью. Елисей точно не знал, когда настигнет его эта участь и как это произойдет. Умрет он от меча или стрелы в бою, или же от тоски и одиночества. Первое его больше устраивало, так как боль будет на мгновенье, а смерть быстрой. Во втором случае его ждут долгие мучения, которые будут изнечтожать его тело долго и с ужасной болью. Даже и не знаешь, какая боль страшнее — физическая или душевная? С того дня они практически не пересекались с Добрыней. Он проводил больше времени на службе и домой не возвращался, а если и возвращался, Елисей в это время был далеко от дома. Вот она, счастливая семейная жизнь, когда супруги даже видеть друг-друга не желают. И как всегда юный разум посещает та самая мысль: «Может ему было бы лучше, если бы меня не стало?» Он задавал этот вопрос себе тогда, когда у него были родители, и сейчас, когда у него есть муж. Страх не вернуться домой уже был не так силен, что даже если в один из дней его убьют — то ничего страшного, такова жизнь. Такой баланс в этом мире. С родителями мужа он так же старался не пересекаться, зная что вина лежит на нем, и обвинять их сына он не имеет права. Юноша бы тоже не являлся домой, как и Добрыня, пока однажды его не настигло то, чего он так ужасно боялся. Живот внизу стянуло в тугой болезненный узел, ужасно разболелась поясница и тазовые кости, поднялась температура и жаром накрыло тело. Похоже на обычную простуду, но каждый омега знает, что это значит для него. И казалось бы, что сам организм мстит омеге за то, что с юных лет он использует большое количество подавителей. Пришлось залечь дома и ощутить всю эту боль и унижение, ведь он понимал, почему так тяжко и ничего поделать нельзя. Но будь сейчас Добрыня здесь, он бы не подпустил его и на метр. Как будто бы тот не взял силой… В дверь избы кто-то постучал, но Елисей находился в таком бреду, что не расслышал настойчивый стук, продолжая поджимать ноги и тихо скулить. Дверь отварилась сначала в избу, а затем в саму комнату, где находился юноша. Это была Марья Степановна, с волнением смотревшая на парня. Благо, она не относилась ни к альфам, ни к омегам, занимая что-то промежуточное, поэтому запах, что заполонил комнату, не мог ее как-то заставить реагировать, хоть его она и чувствовала. — Елисей, дитя мое, что такое? Что случилось? –заботливая мать подошла ближе и коснулась рукой его лба.– у тебя жар! — У меня течка.–положил руку он на низ живота и обречено закрыл глаза с темными кругами от недосыпа. — А где же Добрынюшка? Елисей, что случилось? Он заходил к нам несколько раз, но по поводу тебя и слова не проронил, как бы мы не старались спрашивать, словно тебя не существует в его жизни. — Значит он был здесь…–горько усмехнулся юнец и зажмурился, ощущая режущую боль внизу живота.– все в порядке, просто служба у нас обоих, нет времени на пустые разговоры. Видно было, как юноша не хотел заставлять волноваться пожилых людей, и что-то всячески пытается скрыть. — Он должен сейчас быть с тобой, Елисей. Он поступил неправильно, когда бросил тебя в такой момент… — Не надо ругать его. Так должно быть, поймите это. Так лучше для него и для меня. А теперь я хочу побыть один. Пожалуйста, оставьте меня. Перечить и возмущаться женщина не стала, лишь вышла из комнаты, как вдруг услышала болезненный стон и плачь, как будто юноша держался при ней, чтобы не показаться слабым. Но это не было слабостью. За эту неделю Елисей необычайно сильно похудел. Ноги и руки стали ещё тоньше, а хребет, тазовые кости, ребра, ключицы — вылазили наружу как у мертвеца, имея при себе тонкий и хрупкий слой кожи. Наконец-то собравшись с силами, юноша смог покинуть дом и отправиться на долгие две недели за пределы границ, где будет беспощадно убивать ордынских тварей и изнечтожать их гнезда. Сегодня один отряд, завтра другой, и всегда он находит их следы в поселениях, где жили простые крестьяне. Эти животные истребляли всех, словно людская жизнь ничего не стоит. Они отбирали сотни, а то и тысячи таких жизней. Именно за эти жизни Елисей дал клятву мстить, кажется забыв, что первые клятвы были даны супругу во время венчания. А эти…скорее его боль утраты, сжигающая изнутри. *** Добрыня вернулся на Родину спустя долгие недели и первым делом отправился к родителям, как бы ноги его не тянули туда, где должен был находиться его возлюбленный. С того дня он думал о многом и пришел к выводу, что он настоящий подлец и тиран, думающий только о себе. Ему казалось, что желания и мысли Елисея обязательно должны быть схожи с его, потому решал многое за молодого человека, даже не дав ему принять главное решение в своей жизни — рождение ребенка. Возможно, он трусил сказать Добрыне правду, что боится, что пока не готов к этому, а он не выслушал его, когда это было так важно. Новый поток размышлений пришел к нему тогда, когда он заявился на порог родительского дома, где родные принялись ругать его и упрекать. — Добрыня! Где ты ходишь? Елисей страдает по тебе, с трудом перенес течку, а ты!.. — Что перенес? –растерялся мужчина, ощутив себя настоящим негодяем, бросившим свою омегу в такие тяжёлые моменты для него. Это все-таки его здоровье и он, как истинный альфа, в ответе за него. Он обязан проводить с ним каждую течку, дабы облегчить тяготы и просто быть ближе к юноше. — У него была течка, дурень! Где ты пропадал? Добрыня, это так не делается.–уже вмешался отец, сложив руки на груди.– ты поступил не по-мужски. Добрыня закрыл глаза и причесал бороду, слыша упрёки родителей и обвиняя себя за то, что он сотворил. Они оба повели себя не лучшим образом, но мужчина готов был взять всю вину на себя, лишь бы вновь коснуться руки молодого человека и трепетно прошептать ему на ушко слова о любви. — Я виноват, совсем заметался на службе, забыв о самом важном… Я должен идти. — Иди сынок, он должен быть дома. Но дома, к большому сожалению, никого не оказалось и мужчина вновь заметался по избе, не зная что и думать. И злоба, и раскаяние, и гнев, и сожаление — все смешалось воедино. Он винил себя в произошедшем, одновременно не понимая, куда запропастился его возлюбленный. В голову лезли уже самые дурные мысли, но он тут же их отгонял, говоря себе в слух: «Мы истинные. Завести другого мужчину у него бы не получилось». Известно ведь, что они связаны узами как физическими, так и душевными. Совесть, разум и тело не позволят сотворить ошибки, которые сотворяют неверные мужья или жены. Да и Добрыня был уверен в Елисее, как в завтрашнем дне, зная что он непорочный юноша, который никогда не поддастся похоти и мерзости. *** Савраска была храброй кобылкой, такой же как и ее перерожденная дочь Полночь. Юноша выкупил у местных крестьян Савраску с новорожденным жеребёнком, и теперь имел в своих стойлах двух прекрасных жеребцов, только одна уже давно не кормила, а другая ещё была совсем крошкой, чтобы можно было с ней выезжать за пределы села. Вот и стала ему Савраска вторым спутником на некоторое время. Блуждая меж деревьев, Елисей во мраке ночном замечал силуэты вдали, какие-то странные крики, лязганье под корягами у болот. Путь к селу Лебедево был непростым и проходил сквозь болота, где по преданиями язычники проводили кровавые жертвоприношения. Видимо здесь не ступала нога богатырей, которые несли свет и очищали нечистые земли. Места в своем сердце для страха Елисей не преберег, так как все ужасное, казалось бы, он уже пережил к своим то 16-ти годам. И все же, по пути ему встретился призрачный силует в белых лохмотьях, который крутил головой в разные стороны и скрещивал руки на груди, будто говоря, что дальше идти опасно. Елисей не понимал сущности приведений, какие из них добрые, а какие злые, потому и не обратил внимание на то, как ведёт себя призрак покойницы. Вскоре он покинул болотистую местность, вздохнул с облегчением, обернулся и к большому сожалению вновь столкнулся со взглядом призрачной девицы, которая нахмурилась и неожиданно, неестественно оскалила острозубую пасть, словно обвиняя путника в не подчинении. Подъезжая к селу, Елисей увидел руины домов и судя по всему, сгорели они совсем недавно. Вот она стрела с оперением фазана, разбитая сабля с узорами. Значит на село было нападение со стороны Орды. Опоздал… Единственное слово, пронзившее разум юноши, сожаление и боль, словно он мог что-то сделать в тот миг. Прислушавшись, он услышал чей-то плачь. Такой громкий, жалобный, словно плачет младенец в одном из разрушенных домов. Бросившись на звук, юноша столкнулся с странным явлением. Странная карга в разорванных балахонах склонилась над трупом несчастной матери, которая прижимала к груди дитя. Ее руки окоченели, лицо побледнело, и старуха в балахонах пыталась выломать пальцы, дабы достать ребенка. И все же, в сердце закрались сомнения, что это миролюбивая цель и просто пришла спасти дитя. Может поэтому призрак на болотах предупреждал его, что нужно быть осторожным? Подумаешь, бабка колдунья, справится с ней! Однако это существо заметило его, поднялось с земли, показывая свое лицо из-под капюшона. Длинные запутанные волосы, черный маленький глаз на все лицо, сорванная кожа с нижней и верхней челюсти до носа, оголяющиеся нечеловеческие клыки. Елисей поморщился от увиденного, ещё больше скривился, когда существо выровнилось под три метра. Оно оглушительно закричало и двинулось на следопыта, протягивая свои длинные когтистые руки. Про Лихо Одноглазое юноша слыхал совсем иные истории и предположить не мог, что это существо будет ещё уродливее и опаснее, чем ему казалось. Оно питалось животными, мелкой дичью и детьми, если те потеряются в лесу. Елисей, имея небольшой рост, вполне мог сгодиться за подростка, хотя и являлся таковым по некоторым соображениям. Вынув стрелы из колчана, он направил стрелу в чудовище и метко попал в глаз, пронзив череп насквозь. Оно ещё сильнее зарычало и уже бросилось на четвереньках к нему. Значит, просто так не убить… Юноша вспомнил в последний момент про кинжал Кощея, когда его со всей силы ударили длиной рукой словно хлыстом и он отлетел в дерево, ударившись затылком и спиной. В глазах появилась белая пелена, стало тяжко дышать и он мутно оглядел Лихо, которое раскрыло пасть на всю длину и приближалось к нему. Тогда то юнец и вонзил кинжал в верхнее небо открытой пасти, отчего Лихо громко и пронзительно заверищало, ранив острыми клыками предплечье гонца. Вынув кинжал из черепа, юнец поморщился от вони этой черной крови, запачкавшей его плащ. Тело повалилось ему в ноги, отчего Елисей дрогнул и рыкнул недовольно. Ещё раз взглянув на кинжал, парнишка отметил про себя, что все-таки темные силы более могущественны, чем светлые. Пускай он светлый жрец, но в минуты сомнений он понимает, что переметнуться на путь тьмы ему ничто не помешает. Встав с земли, он побежал в тот дом, где продолжал плакать младенец. Мать убили более суток назад и средь руин уже витал сладостно отвратительный запах разложения. Юноша протянул ладони к ребенку, но опять зажмурился, видя уже окровавленное лицо матери и ее застывший испуг в глазах. Это уже дело рук Орды… Не пожелали, убив молодую мать и оставив умирать ее ребенка, которого она до последнего прижимала к груди. Омега вдруг ощутил боль, страх, все то что испытывал мать в те моменты. Даже не за себя боялась, а за него… Малыш в ее руках закрихтел, уже видимо сорвав голос от долгого крика. Елисей собрался с силами и коснулся окоченевших пальцев женщины, с трудом пытаясь разломать их и высвободить из хватки малыша. И вот, протянув к нему руки и прижав к груди ребенка, Елисей услышал тишину, увидел взгляд зелёных глаз, уставленный на него и тогда-то он понял, что дитя в руках его успокоилось, начиная тихо шмыгать и наблюдать за ним. Вновь странные ощущения, то холод, то тепло, то странный трепет сердца в груди. Этот ребенок был невинным, маленьким, совсем слабым и он нуждался в помощи. В его помощи. Юноша вдруг ощутил, что без него этот кроха не проживет и он обязан его защитить, дать тепло и пропитание. Ещё не понимал он, что так зарождается материнское чувство. Оно было заложено в нем, как в любой другой омеге или женщине, с самого начала. Оглядев труп, парень кивнул ей, будто в знак уважения, склонился над ней и прошептал. — Я позабочусь о нем, обещаю.–вглядевшись в труп, он заметил на женщине кулон, который сорвал с ее шеи и повязал вокруг тканей, в которые был окутан младенец.– он будет помнить о тебе, он не забудет. Не обратив внимание на рану в предплечье, юнец запрыгнул в седло, одной рукой прижав к себе малыша, другой ухватившись за поводья. — Потерпи немножко, я найду тебе еды. И впрямь, через несколько часов ему встретился лагерь, но был ли он дружелюбен? Вдруг там опасно? И все же, выбора не было, нужно было идти и просить хоть что-нибудь, лишь бы накормить дитя. На такие жертвы он готов был идти. Страшно, но иначе нельзя. Он только собирался спрыгнуть с седла, как ощутил чьи-то руки на ступнях, затем вторые на талии и его грубо стаскивают с лошади, которая начинает ржать и топать копытами, тем самым подняв бунт в защиту своего всадника. Следопыта держат трое мужчин, зажимают рот, однако тут же ставят на ноги, замечая в его руках дитя. — Что юноша с ребенком делает в лесу, да в такое время? Ты откуда? –прохрипел усатый мужичок, махнув рукой, дабы остальные сложили оружие. Елисей по глупости, то ли по своей рассеянности из-за ребенка, не сразу обратил внимание, что за ним уже как час ведётся слежка. Он зашёл на территорию, где леса подчинялись ведьмакам. Если бы Елисей был внимателен, то понял бы, что то село принадлежало этим могучим охотникам на нечисть. Значит, против Орды выступают не только дружинники и войны киевской Руси, но и ведьмаки, колдуны, некроманты, язычники и другие иные «народности», отличающиеся от простых смертных. — Я из Киева, а ребенок… Я был в селе недалеко отсюда, там было пепелище и трупы, и вот он, совсем один. Сироткой остался. Я ищу пропитание для него. Мужчины переглянулись, кто-то растерялся, некоторые и вовсе побледнели. — Как пепелище?..Когда?! Нет, этого быть не может! –кричал один из мужчин, сжимая ладони в кулаки. Его трясло, он готов был вот-вот зареветь от боли. Другие так же не могли понять, в чем дело. — Ты идёшь с нами. Не бойся, тебе не причинят бед, если конечно ответишь на все наши вопросы. Ведьмаки отличилась от простых людей не только сверх силой, могуществом и долголетием, но и внешними качествами. Бледная кожа, черные волосы, алые или зелёные глаза, широкие скулы и острые, слегка с горбинкой носы. Такая уж их черта. Елисей среди них казался белой вороной, в прямом и переносном значении. Блондин с голубыми глазами и белоснежной кожей, обладающий светлой магией исцеления. Его привели в лагерь, где в основном были мужчины, хотя встречались и женщины, и омеги. Достаточно много омег. Редкое явление, отчего Елисей даже чувствовал себя не в своей тарелке. Уж принято у тупых и суеверных, что омега — это проклятье. Откуда это пошло — не ясно, но словно в подтверждение этой гипотезы, молодых юношей часто брали замуж именно колдуны, священники-целители, некроманты, провидцы и другие иные маги. То есть не простые крестьянские мужчины, а именно обладающие высшими силами. Но почему так? Очень просто — все дело, конечно же, в любви. Елисею тоже очень повезло, ведь муж у него Бог, сын Перуна и Макоши, могущественный светлый войн. Встретил его главный в отряде — ведьмак лет 30, с глубоким шрамом вдоль глаза и ожогом на лице. Он вгляделся в омегу, затем в ребенка, на кулон вокруг пелёнок. Вдруг, его руки задрожали, он потянул ладони к ребенку, на что Елисей попятился назад. — Руки! Я не отдам его! — Сын мой, Эовин… Что случилось? Где Мария?! Отвечай мне! Следопыт от такого растерялся, кажется понимая — та мертвая женщина, это супруга вождя, а ребенок — его сын. Отдавать ребенка не хотелось, хотя он понимал, что это не его чадо. — Убиты ваши люди, дома сожжены. Он остался один, я не мог пройти мимо…–он склонил голову, прижав к себе ребенка покрепче, однако пришлось отдать того в руки мужчины. Нехотя, но он отпустил этот хнычущий свёрток, вдруг ощутив пустоту не только в руках, но и в сердце. Как позже выяснилось, ведьмаки вели охоту не только на Орду, но и на нечисть, которая подчиняется этим супостатам. — Откуда у них такая власть над ними? Что за нечисть? — Не мертвые, а скорее даже — демоны.–говорил один из мужчин, который меньше всего здесь переживал. Видимо, он был одиночкой и для него не было потерь, пока другие сходили с ума, у кого остались там старые родители, дети и жены. Вождь был сам не свой, прижимая сына к груди и молча поглядывая на него. — Спасибо.–грубо произнес он, поднял взгляд и уставился на омегу.– спасибо что спас моего сына. У меня кроме них никого не было… Я в долгу, я по гроб в долгу у тебя! — Не неси чушь, нету никакого долга. Это дети, и будь то чужой, или свой, нельзя проходить мимо. Радуйся, твой сын жив. Не время для горести, сейчас ты ему нужен. Соберись, вождь! –говорил Елисей, а когда закончил, ощутил как поднялась температура тела. Значит он покраснел, значит сам такого от себя не ожидал. — А у тебя есть свои? –вдруг спросил тот самый одинокий мужчина с улыбкой, как бы ненавязчиво держа намеки. — У меня есть муж, этого достаточно? — Да брось брехать, мальчишка. От тебя за версту девственником пахнет. Удивлен, что никто ещё не присвоил к себе такое чудо… Елисей побагровел от злости, ощутив одновременно и обиду. Будь у него метка, никакой бы нахал не смел даже думать о таком. Добрыня доминантный мужчина, сильный и крепкий, уж его то метка точно будет отгонять похотливых самцов на три версты. — Хватит! –рыкнул вождь, который прислушался к юноше и уже вышел с ровной осанкой к нему, прижимая свое чадо к груди.– уйди и не смей раздражать гостя! А что на счёт тебя, Елисей, я прекрасно все понял и подумал над твоими задумками. Мы будем за тобой, наша поддержка будет оказана. Я чую твой дух и силу, поэтому готов временно уступить место вождя тебе. Мы дадим им отпор, отомстим за близких. Если ты говоришь, что выступаем сегодня на их лагеря — так тому и быть. И да, твои раны, их стоит обработать. *** Он был так истощен, что с трудом держался на ногах. Так и помереть скоро, но разве о такой смерти мечтают войны? Только эта мысль и вела его домой, чтобы расслабиться, успокоиться и лечь отдохнуть хотя бы сутки. Войдя в темную избу, он с трудом отыскал свечу и зажёг ее, как вдруг у окна увидел знакомый силует. Недавний удар в голову окончательно лишил его зрения, слава Богам, что временно, но сейчас как бы он не протирал глаза, а понять не мог, кто это перед ним. Если разбойник, то накинулся бы во тьме, не стал бы выжидать, но этот силует… Как он знаком, неужто вернулся? Елисей приоткрыл уста, тихо промолвив. — Добрыня?.. — Здравствуй.–тихо произнес он своим чарующим медвежьим голосом, встав со стула. Юноша попятился неожиданно назад, прекрасно вдруг осознав, что он боится богатыря. Тот, кто был милее всех для него на свете, кого он любил так искренне и нежно, вдруг оказался для него сущим кошмаром. Он вдруг стал отрицать, что это его муж и вообще тот, с кем он хотел провести всю свою жизнь. Вот она, вторая стадия смирения. Елисей испытывал страх, и хоть не видел мужчину четко, неожиданно отвёл взгляд и пошагал к сундуку, где хранились вещи, словно богатыря здесь и не было. Добрыня нахмурился и подошёл к нему со спины, проговорив терпеливо и достаточно тихо, хотя гримаса возмущения уже во всю выступила на лице. — Делаешь вид, что меня нет? Я знаю, ты зол на меня и… Елисей выровнился во весь рост, склонил голову, даже не повернувшись к мужчине, однако услышав его слова, резко перебил его. — Нет! Это не так, Добрыня! Я не держу на тебя зла, ведь виноват во всем именно я. Мужчина изумлённо уставился на низкую фигурку, что подрагивала и прижимала ладони к груди. Разве тут будешь злиться на это безобидное создание? — Виноват ты? Уж скажи мне, в чем?.. Это я не подумал о тебе и твоих чувствах. Может ты и не хочешь рожать, а я насильно пытаюсь тебе внушить это, когда ты имеешь мало опыта и знаний об этом. Может быть, это только мои желания, а я просто не хотел прислушиваться к тебе. Никудышный я муж и наставник, уж прости меня за это. Я так упорно стоял на своем, что даже не заметил, как твою душу терзают не только сомнения, но и кое-что другое. Но любовь моя, просто знай, что их смерть не принесет тебе полного облегчения. Это иллюзия, благодаря которой тебе кажется, что станет легче, а убитые и измученные будут свободны. Это не так, это лишь то, что тебе хочется знать и чувствовать. Да и я, дорогой мой, боюсь за тебя… Ты смертен, и я не желаю видеть твое молодое личико в гробу раньше срока. О Боги, если бы я только мог даровать тебе бессмертие!.. Но это невозможно.–разочаровано промолвил он. Юноша резко обернулся к нему и заглянул в глаза, после чего опустил голову, и его золотистые прядки волос закрыли ему мордашку. — А знаешь, я кое-что понял за это время. Жизнь, она так коротка и даётся лишь однажды… Как говорил Кощей, существует путь Сансары, и меня рано или поздно будет ждать перерождение, в зависимости оттого, как я прожил нынешнюю жизнь. А я хочу прожить ее достойно, чтобы в последние дни свои я ни о чем не сожелал. Жажда мести, она лишь опустит меня и осквернит на пути к высшему перерождению. Я уже умирал, и как видишь, вновь возродился в этом мире, но с новой целью. Правда пока я не осознал, с какой именно целью. Ты Бог, тебе повезло куда больше, а я смертный, как ты уже сказал. Моя жизнь для тебя будет мгновеньем, жалким пустяком, ведь для тебя какие то 50-70 лет ничто. Поэтому я не буду тратить время на то, что лишит меня окончательно рассудка. Хан падёт, я это знаю, но одному мне не справиться, да и не нужно. Я хочу жить, осознать каково это, в полной мере ощутить все прелести этой жизни, любить тебя, близких и окружающий мир, видеть во всяком счастливые моменты. Добрыня, я хочу проводить с тобой каждый момент своей жизни, и что самое важное для нас…–он поднял глаза и уже взглянул на мужчину уверенно и без страха. — я хочу ребенка от тебя. Мужчина, будто не веря в сказанное, вдруг стал крутить головой и отрицать, а затем наклонился и крепко обнял за талию Елисея, молча принявшись покачиваться с ним из стороны в сторону. Уткнувшись носом в золотые пряди волос, альфа наконец-таки смог заново вдохнуть тот самый лёгкий аромат полевых цветов, который он так полюбил в аромате юноши. Вторая стадия смирения исчезла так же резко, как и появилась. — Елисей, если ты говоришь это потому, что я так хочу… — Нет, я все решил.–он поднял мордашку на него, встал на носки и мимолётно поцеловал супруга в уста.– Я останусь дома на первое время. Хватит с меня приключений. *** В бане как обычно было жарко, аж трудно дышать. Раздевшись до гола, парень погрузил сначала одну ножку, затем другую в таз с горячей водой, который ему наполнил Добрыня. Погружаться полностью было страшно, так как глубокие садины, порезы и кровоподтёки будут ужасно болеть от горячей жидкости. Он присел на край таза, прогнулся в спине и выгнал грудку, запрокинув шею и приоткрыв уста от блаженства. Добрыня как раз зашёл в баню, чтобы принести ещё воды и тут же встал с ведром, затаив дыхание и увидев перед собой такое диво. Кажется Елисей его не заметил, а мужчина блуждал взглядом по юношескому телу, где встречались те самые побои, при виде которых кулаки мужчины сжались до хруста. Юноша распахнул уста, повернул голову на бок и громко ахнул, рука соскользнула с края таза и он принялся падать, благо вовремя подоспевший богатырь смог его поймать, упав грудью и лицом прямо в таз с водой. Да уж, теперь то его шуба намокла, как и все остальное. Молодой человек стоял поодаль, закрывая руками грудь и паховую часть, прекрасно осознавая нынешнюю ситуацию. Мужчина же выровнился и принялся вытирать руками лицо, попутно фырча что-то под нос и застегивая шубу на пуговицы. Если не Добрыня, он бы ударился затылком и мало ли, что могло быть дальше. А так он отделался испугом, а Богатырь частично искупался, однако Елисей мелкими шажочками подошёл к нему, обнял со спины и принялся плавно расстёгивать пуговицы на мокрой шубе. *** Добрыня сидел в тазе, сложив руки по краям, раздвинув ноги для удобства и запрокинув голову с мокрыми прядями волос. Елисей сидел между его ног, обнимая за шею и сложив голову возлюбленному на плечо. Когда богатырь разделся до гола, Елисей взбунтовался, чувствуя себя частично не полноценным, как будто забыв на момент, что он омега. Богатырь был здоровяком не только в физическом плане, где были развиты мыщцы, габариты тела и рост. Он имел и некие другие параметры, рядом с которыми Елисей и не стоял близко. Вернее будет стоять к верху задницей, когда придет время. Он был так смущён и напуган, все закрывался и закрывался от мужчины, имея то ли стыд за свое тело, то ли факт непринятия, что его супруг силен не только физически, но и по мужской части. Сейчас же он расслабился и спокойно лежал на мужчине, хоть и чувствовал ягодицами то, что заставляло его щеки алеть алым пламенем. Добрыня вдруг коснулся ладонью его лица и повернул к себе мордашку. — Я вижу твое смущение и… Желание о чем-то сказать вслух? Мы можем доверять друг-другу, милый. — Добрыня, просто я все время пытаюсь понять, кто мы такие — омеги? Может мы аномалия, или кто-то проклял нас? Я порой смотрю на тебя и чувствую себя неполноценными, даже сейчас, когда ты… ну того, сидишь со мной в одном тазу, я понимаю, что я странный и… — Тссс, глупышка, помолчи.–он коснулся указательным пальцем его губ и приблизился ближе.– а я всегда считал невероятным даром умение выносить и родить ребенка. Это большой труд как для женщины, так и для омеги. Само чувство, что ты, юный и такой нежный, хрупкий и…сладкий, –прошептал тот в самые уста мальчонки, который покраснел и тихонько застонал.– можешь сотворить такое, что осчастливит меня — невероятное ощущение. Елисей, ты такой, какой ты есть, и я люблю тебя таковым. Не нужно навязывать себе лишнее. Ведь я не считаю тебя слабаком, ты ведь это хотел услышать? Юноша прикрывая руками щеки, свёл ноги и слегка плавно съехал с бедер мужчины, отодвинувшись на некоторое расстояние. — Значит я сладкий… О-о-о, Добрынь! Как же ты замечательно умеешь смущать меня! –он улыбнулся и засмотрелся на витязя, все имея эстетический оргазм при виде обнаженного мужа. Его могучее тело, густые волосы на груди, бархатный голос, пепельные волосы, рельефный пресс, дорожка из волос от пупка и ниже, ниже к тому самому сокровенному, от которого молодой человек ощущал приятную боль внизу живота, кажется понимая, что его привлекает то «самое», что обычно скрыто тканью плотных штанов. Добрыня загадочно усмехнулся, схватил со спины моло́дца и приятнул к себе, прижавшись бедрами к нему, а руками блуждая вдоль живота, бедер и опуская ниже ладони ниже, заставляя Елисея дёргаться и скулить. Но разве тут что-нибудь поделаешь, если только не напасть в ответку? Омега развернулся лицом к лицу мужчины и язычком провел дорожку вдоль шеи, кусая за мочку уха и вбирая ее губами. И все-таки, Елисей здесь был не единственным, кто взирает на достоинства партнёра. Омеги отличаются внешне от женщин, но имеют немножко те загадочные округлости в области груди и ягодиц, потому-то находясь в постели, Добрыня распустил руки, касаясь огромными ладонями юношеской груди и надавливая большими пальцами на чувствительные соски. Елисей смял простыни и взвизгнул, попытавшись свести ноги, но колени предательски дрогнули и стукнулись об бока альфы, который надвисал над ним и разминал ему грудь. Омега обвил покрепче плечи богатыря и сквозь тяжёлое дыхание фыркнул: — Добрыня, негодник ты этакий! Как же хорошо…–завыл он жалостливо, глаза его закрылись, а уста распахнулись для того, что бы глотать воздух. Лёгкий шепот на ушко со стороны богатыря окончательно заставил молодого человека покраснеть и застонать ещё громче. — Мой мальчик, когда у тебя течка? — Через две недели… — Две недели, говоришь. Мне придется отложить все планы, любовь моя. Ты же понимаешь, больше я тебя не оставлю одного.–богатырь заглянул в голубые глаза, полные похоти и удовлетворено улыбнулся.– нравится, да? — Очень… Очень нравится, Добрынюшка! Богатырь усмехнулся, шаловливо огладил пальцами живот парнишки, надавил ими на пупок, да так сильно, что вызвал у омеги новую дрожь и стон, успев отметить, что Елисей невероятно чувствительная омега и каждое касание приносит ему удовольствие. Значит он догадывается, как облегчить первый опыт возлюбленного во время течки. Ему нужны ласки, очень много ласок. Мужчина ещё раз надавил на чувствительный впалый живот и резко впился губами в грудь, отчего Елисей распахнул глаза и уже обвил ногами таз супруга, начиная стонать с новой силой. Пока рано вести к большему, но Добрыня уже себе пообещал, что заставит омегу кричать в их первую случку. *** Заботливые женские руки огладили плечи Кощея, который склонился к полу, сидя на троне. Он неожиданно вздрогнул, ощутив эти холодные ладони, повернул голову на бок и увидел ее: — Мама, как ты сюда вошла? Я даже не услышал твоих шагов… Их окружал мрак, холод, могильная сырость. В царстве мертвых вообще всегда царила такая мрачная атмосфера, однако в последние дни здесь стало ещё темнее и печальнее. — Ты просто был так отвлечен своей мыслью, что конечно, будь тут стадо коров, ты бы и их не заметил.–она присела рядышком подле сына и повернула его мордашку к себе.– скажи мне, что случилось? Поделись вестями с матерью. Кощей тяжко вздохнул и положив руки на ладони матери, убрал их от щек, аккуратно сжал и положил на свои колени. — Ты когда-нибудь любила? По-настоящему, когда готов жертвовать, идти на любые поступки ради того, кого ты предпочел душой. Или это все временно? Это забудется?.. Матушка приоктрыла уста, а ее брови поползли наверх. Она с грустью оглядела сына и едва слышно промолвила. — Все дело в том мальчике, верно?.. Зрачки Кощея на момент распахнулись, так как мысли о Елисее грели его холодную душу, однако вспомнив того, с кем он находится рядом, его кошачьи зрачки сузились, а руки сжались в кулаки, случайно зажав изящные ладони матери. Однако ей не больно, она выдержит. И не такое терпела. — Я тоже когда-то любила. Очень сильно, так же готова была идти на жертвы, лишь бы быть с ним. Но он женился на другой, а обо мне предпочел забыть. Между нами ничего не было, лишь дружба, о которой он так же решил забыть. Я думала в те моменты, что моя жизнь закончилась… Когда меня заключали в недра земли к опасным титанам, он не вышел проститься со мной, никто не пришел. Кощей резко перебил мать, недовольно рыкнув. — Он даже не заступился за тебя! Друг ещё называется… Марена посмеялась тихонечко и улыбнулась. — Я осталась одна, хотя всегда была одной. Тут ты повторил мою судьбу, мальчик мой. Но все же, звёзды сошлись на небе и мне выпал шанс стать твоей матерью. Тогда то я поняла, что моя жизнь только началась и теперь, всю свою любовь я отдам тебе. Никчемная любовь к мужчине превратилась в материнскую, в которой нуждался ты, будучи малышом. И я никогда не прощу себе, что оставила тебя одного. — Мам, это не твоя вина. Это все они, поэтому никогда не смей себя ругать за произошедшее. Настанет день, когда они получат по заслугам, я тебе клянусь… Он вдруг помолчал, а после уставился на мать с испуганным выражением лица. — Но ведь, мы не можем рожать детей. Такова наша особенность. Мне выкрасть для себя наследника? Женщина громко и звонко засмеялась, обняв сына за плечи. — Глупый! Всему свое время. Не отчаивайся раньше срока, ведь все самое лучшее только впереди. *** Владимир с каждым днём становился все угрюмее и угрюмее, замечая как его поданные ведут себя странно. Одни затеяли заговоры, другие и вовсе ушли, как дружина богатырей. Его долг — держать силы при себе. Такова обязанность его, и приказ от высших сил звучал так:

Хочешь власти? Богатств? Страха при одном упоминании твоего имени? Хорошо, все будет… Убей русского князя и займи его трон. Уж я то тебе общаю, твое имя запомнится на долгие года, но твоя истинная цель — смута в народе, раскол в обществе. Подчини войска, истреби народ! Действуй же, слуга мой!

Заманить князя Владимира в другое государство, под предлогом переговоров, было ещё той задачей. Однако в тот день он был убит, а на троне теперь восседал Он — один из всадников тьмы, которым было приказано нести смуту по миру. Он то и внёс в историю великое крещение, которое имело другое название как «кровавое крещение». И вот ему удостоилась честь взять всю власть в русском княжестве, где он пытался из последних сил держать детей божков при себе. А ещё лжеВладимир чувствовал, что того гонца нужно было укакошить в первый же день. Не нравился он ему и неспроста. Из-за него теперь дети божьи, витязи света, богатыри и поленицы вырвались из его оков. Да уж, его господин будет недоволен, или уже недоволен, но пока не добрался до него непутёвого. Нельзя так просто все это оставить, потому всадник и решил, что лично расправится с ненавистным Елисеем. Ранним утром, пока первые лучи солнца озаряли землю, супруги решили, что им вместе нужно отправиться к Илье Муромцу и в конце концов определиться, что их будет ждать дальше, когда ожидать перемен и исчезнут ли с их Родины проклятые ордынцы и другая нечисть. Ведь помимо войск Хана, Русь заполонили другие твари, которые не являлись делом рук кощеевых. Пока Елисей собирал сумку, Добрыня решил пойти к стойлам и вывести двух жеребцов, как открыв дверь, в избу резко влетело двое мужчин в темных кафтанах, а затем из глубин комнаты раздался крик Елисея. Добрыня мгновенно озверел. Испуганный крик юноши действовал на него как красная тряпка на быка, потому он рванул скорее разбираться с подлецами, посмевшим скрутить его супруга омегу. Сильно же досталось мужикам, но и те не сдавались, пока один из них не крикнул. — Елисея Белевского приказал схватить сам князь Владимир! Богатырь, отойди в сторону и не смей возражать что-то против, если хочешь жить. — Так ты ещё испугать меня пытаешься?! По какому такому праву он приказал взять его? А ну быстро руки убрал от него! — Елисей дезертир, его ждёт суд княжеский! Богатырь, мы люди служивые, приказ есть приказ. Едь с нами и разбирайся, в чем дело. — Служивые люди… Да подстилки вы, как что, так сразу, да и без разбору!–грозно рычал витязь. – Я поеду с вами, –он грозно уставился на них.– руки убрали от него, или я преломаю вам шеи, ирады. Елисея мгновенно отпустили, ибо никто не хотел играться с витязем. Юноша пошатнулся, но богатырь подставил руку и поймал следопыта за талию, тут же приятянув к себе. — Тебе не больно? Посмотри на меня, Елисей. — Добрынь, я не понимаю, ничего не понимаю… Чтобы ни было, ты будешь рядом? –взмолился он и заглянул в глаза мужчины, в самую душу и сердце. Добрыня закатил глаза, покрутил головой и впустил руку в волосы юноши. — И в горе, и в радости… — В болезни, и здравии… — В богатстве, и бедности, я буду любить тебя, пока смерть не разлучит нас.–закончил мужчина, коснувшись пальцами подбородка юноши и подняв его личико на себя.– моя клятва звучала именно так, и ты спрашиваешь ещё? Конечно я буду рядом, душа моя. Эти слова подняли настроение Елисея и страх на момент отступил на второй план. Что-ж, ехать до Киева было недолго, пару часов и они на месте. Перед тем как войти в княжеские хоромы, омеге завели за спину руки и принялись их связывать, вызвав у богатыря возмущенный крик. — Нашли самого опасного! Руки убрал, ничтожество, или я свяжу тебе в узел так, что ты перестанешь быть мужчиной! И опять же, они отстранилась от мальчонки, который вновь прижался к богатырю и уткнулся мордашкой в его грудь. — Ты у меня такой грозный и сильный…–поднял он мордашку и заглянул в глаза богатыря, который успел отметить, что Елисей даже слегка покраснел от такого. Видимо любит, когда пожестче. Ох уж эта молодежь, Добрыне ее не понять. Хоромы князя встретили их не так, как обычно. Вдоль ковровых дорожек стояли целые кучи стражников, а в самом тронном было около пяти дружинников, охраняющих Его "Величество". Князь поднял голову, сузил глаза и фыркнул. — Холоп без кандалов? Кому уши надрать за такую оплошность?.. Богатыря такая наглость вывела из себя. Кто посмел так обращаться к его супругу? Да, на Руси женщина в некоторых местах была подобну скоту, омеги были в тех же рядах, даже ещё хуже. Видимо князь так и возомнил себе такое, что даже присутствие богатыря его ни как не пугало. — Ты поди с дуба рухнул, князь батюшка. Ты гляди в оба, пока есть возможность. Видимо не знаешь, кто он мне теперь?.. Да даже если бы не был мне супругом, это не даёт тебе права!..–перешел он на «ты» потеряв всякое уважение к Владимиру, который не соблюдая приличий прервал его речь. — Знаю, слыхал об этом, совет да любовь. Однако не могу это пожелать в полной мере. Видишь ли, он дезертир, а дезертиры, как сам знаешь, лишаются головый за неподчинение. — Гонец, простой посыльный, молодой мальчишка… У тебя дружина вся ушла без твоего ведома, я покинул место главного воеводы, а ты видишь врагом только малолетнего гонца? Прости Елисей за такое высказывание, но князь видимо шутит, не видя основы основ! — Захотел с ним на плаху? Выбирай, Добрыня Никитич, либо его жизнь, либо твоя и всех тех богатырей, ушедших из рядов дружины за последнии месяцы. Думай, богатырь… Душа одного, или души сотен. — Это окончательное условие? Князь ухмыльнулся, а после продолжил. — Да, окончательное. Хочешь что-то сказать? Нет? Вот и славно. А пока…–он махнул рукой и стражники заломали Елисею руки, согнув его пополам и ударив в бока, дабы был более податливым. Юноша зашипел от боли и скрутился пополам, когда его уже во всю тянули прочь из тронного зала. Казалось бы, сама земля сотрялась в этот момент, ибо богатырь бросился в атаку на недоброжелателей, однако голос князя его остановил. — Ты так только приближаешь его к смерти, Добрыня Никитич. Останься, посиди со мной. Даю княжеское слово, что ему не вскроют череп раньше времени. Да будет так. Стражники увели мальчонку, а Добрыня не мог усидеть на месте. Обернувшись к князю, он быстрым шагом направился к нему, а тот не ожидая такого, даже и не стал защищаться. Рядом находящиеся дружинники не поняли, в чем дело, но уже было поздно что-то предпринимать. Богатырь наклонился к уху князя и прошептал. — Ты, тварь, очень плохо играешь роль князя. Думаешь, раз сменил внешность, став похожим на него, то все, все решилось? Об этом слух идёт давно и поверь мне, скоро ты будешь гнить в канаве. Если говорить на чистоту — Добрыня взял его на слабо. Он помнил те замечательные дни путешествия, когда Елисей «бредил», а он за это искренне ненавидел юношу, особенно когда он говорил, что князь то ненастоящий. Кто мог подумать, что это сработает? Князь поежился, сполз слегка на троне и стал вытирать рукавом пот со лба. Все остроумие и ехидство испарилось в этот же момент. — Откуда? Как так?.. Почему? У меня же должна была быть защита! — У меня свои черти за спиной, поведавшие историю о тебе. Может все скажешь на чистоту? Пора признаться, князь, во всех своих грехах.