Мой взор застилает тьма. Мне холодно, голодно, больно и одиноко… За что? Почему все так?! Я жил спокойной жизнью, которая неожиданно принесла мне множество «даров», от которых мое сердце судорожно стучит в груди. Иногда мне кажется, что все напрасно и зря.
Я устал бороться, устал бояться… Может быть, это облегчит мои страдания? Сколько юных душ было погублено таким образом! Кто-то топился, кто-то вешался, а некоторые уходили в леса, откуда они больше не возвращались. Но Боги, как же я устал! Я ничего не хочу, лишь только покой… Мгновенная боль, но от нее станет легче. Мне легче, а остальное не важно.
А Добрыня? Что насчёт него? Станет ли он горевать? Уверен — станет, а я этого не хочу. Как бы его успокоить и объяснить, что так было бы лучше? Было бы прекрасно, если мы никогда не встретились. Возможно судьбы были иные и каждый шел своей дорогой.
Елисей вновь ощущал подавленность и депрессию, что вело его назад к стадиям смирения. Что-то изнечтожало его, пожирало душу, заставляло думать о самоубийстве. Окончательным толчком стало то, что его увели от супруга, избили до забытья, и он лежал в темнице на влажной соломе, обвивая руками повреждённые ребра. Ему надоело все это. И даже тот миг, когда он прижал к груди чужое дитя, вдруг забылось. Исчезли так же и мечты, превращая юного и прекрасного парня в больного и разъяренного зверя. *** — Это невозможно! Господин не мог меня подвести, не мог! –вскочил с трона Владимир, начиная шарахаться вдоль княжеских палат. — Господин, говоришь… Значит ты ещё та подстилка и кому-то подчиняешься? Кому? Живо говори, а не то!.. — Я убью его! Убью этого щенка, если ты не прекратишь этот абсурдный допрос! — А я убью тебя, чего мне стоит? Ты же знаешь, чьих я кровей?.. Есть дело к тебе, лжеКняже. Ты отпускаешь моего следопыта, а я храню твою тайну, договорились? Мне нужен он, тебе — трон. Думаю, выгодная плата, верно? — Проклятый святоша! Проклятый изверг!–заверищал тот как резанный свин, начиная рвать волосы на голове. Явно все шло не по его планам, а Добрыня ухмылялся, наблюдая за таким выступлением князя.– ладно, я сохраню ему жизнь и отпущу! Но если кто-то прознает обо мне, что я подмена — я найду и закопаю живьём твоего щенка. — Следи за языком, Княже! Ты все-таки с сыном божьим общаешься! Если бы не нынешний уговор, он бы прижал князя и как следует выяснил, кто он, что он и зачем, но сейчас важнее была жизнь его молодого супруга, которого увели в темницы. Сыро, темно, не видно ничего. Факел хоть и освещал путь, но не сильно помогал. В темницах на нижних этажах держали самых отъявленных преступников и шагая вдоль коридоров, Добрыня морщился от сырости и запаха помещений. Тяжко вздохнув, он проговорил дружиннику. — Нашли куда хлипкого мальчонку пихать… — Он опасный преступник. Не понимаю, почему князь отпустил его. Он давно его искал, и вдруг отпускает! Странно все это… Судя по всему дружинник не обладал разумом и четким мышлением, раз болтал лишнее. — И с какой же целью князю понадобился простой следопыт? — Он многое знает. Так сказал князь. Он якобы знает то, что не нужно знать и обладает тем, что не должно у него быть.–болтун крайне глупо выражался, да и большего от простого стража не стоило ожидать. Замочная скважина заскрипела с характерным металлическим звуком, ржавые воротца в одну из камер распахнулись с отвратительным скрежетом и направив факел, страж и богатырь увидели в углу на подстилке из соломы хрупкое маленькое тело. Стражник уронил челюсть и почесал затылок. — И на вот этого Княже долгое время держал зуб?.. Добрыня ахнул и склонился над телом юноши, слегка развернул его к себе и коснулся руками лица, убирая запачкавшиеся золотые пряди волос. — Елисей!.. Ух твари, гнилогузный князек! Обещали же не трогать тебя.–зарычал мужчина, разглядывая влажные щеки от слез, побитые руки и то, как он этими руками обивает ребра, тяжко дыша. Благо, переломов не было, зато опять избили до помутнения рассудка. Все их планы вновь можно было откладывать подальше, заперев в железном сундуке. Запрыгнув на коня и покрепче прижав к себе обмякшее тело, Добрыня краем глаза заметил вдали князя, который сверлил богатыря суровым взглядом, после чего перевел взгляд на юнца в его руках. Таким образом он показывал, что может случиться, если их уговор будет не приведён к действию. И все же, оставлять этого тоже было нельзя, но сейчас, в такие тяжёлые дни, Богатырю приходилось мириться со своими бедами и заниматься другими делами. *** Наколоть дров и растопить печь мужчине не составляло особых усилий. Вскоре дом наполнился теплом, а Елисей, находившийся в их общей постели, неожиданно открыл глаза, тут же подозвав мужчину. — Добрыня, Добрынюшка, где ты?.. Богатырь как подорванный вскочил с места и подошёл к постели, тут же взяв за ладонь супруга. — как тебе удалось? — Ты был прав, любовь моя. Князь не тот, кем кажется. Он сам себя сдал, стоило лишь чуть надавить. Однако у нас уговор — твоя жизнь взамен на мое молчание и прекращение выяснений отношений. Елисей оживился, попытался встать но тяжко застонал от боли, тут же прижавшись головой к подушке. — Зачем? Ты мог узнать больше! И тогда бы мы, вот тогда!.. — Он убил бы тебя, дурень! Я Бог, но не все мне подвластно. А они могут убить тебя, убить моих товарищей… Юноша оскалился и громко стал фырчать. — Ну и пускай! Пускай! Зачем же отступать, когда истина была так близка?! Добрыня, ты просто… — Мне все ясно, Елисей. Будь такая ситуация, ты бы поступил так же? Верно? Юноша замялся и не сразу поспешил отвечать. — Наверное…–очень неуверенно прозвучало это. — Ты не тот, кто пойдет по головам, однако уясни, что бросаться без оглядки в бой тоже нельзя. Нужен план, стратегия, люди. Сейчас у нас этого не было, а на кону стояла твоя жизнь. — И все равно я тебя не понимаю… Ты возможно мог бы сейчас остановить войны, голод, бедность, узнай о нем побольше! Можно и пожертвовать одной жизнью ради целого народа! Витязь сжал руки в кулаки и уже крикнул на упрямую омегу. — Ты идиот! Ты забыл о нашей клятве, о моих словах?.. Ты мне дорог, и потерять тебя будет слишком больно для меня, об этом ты думал? Поежившись, омега поджал губы и отвёл взгляд. — Я устал от всего этого… Когда смерть будет близка ко мне — не смей бороться с ней. А теперь…не прикасайся ко мне. Мужчина распахнул светлые глаза от услышанного, усмехнулся с горечью и продолжил. — Обо мне ты думал? Ты у меня один остался… Я понимаю теперь, что чужая боль для тебя ничто, но если ты хотя бы сохранил капельку любви ко мне, не нужно раскидываться такими словами направо и налево. И клятвы когда даёшь, будь добр сдерживать их. После высказанных слов, богатырь отошёл от постели и сел на лавку напротив печи. Так и закончился разговор, а Елисей, сохраняя чувство гордости, даже не попросил кружку воды, да и если тот принесет ему, он все равно откажется. Все больше и больше он ненавидел жизнь, а отношения в браке с когда-то любимым мужчиной не складывались, словно кто-то проклял их. Или проклятье было на самом деле? *** И всё-таки, Добрыня был выше всего этого. Он не ехал на заставу, не шел с товарищами охотиться на нечисть, а оставался дома, чтобы приглядывать за супругом, который и сам иногда мог коснуться мужчины, обнять его или забыв о ссоре, неожиданно поцеловать. В такие моменты богатырь смотрел с ухмылкой, которая несла в себе ту самую любовь и доброту. Елисей краснел, отмахивался руками и говорил, что забыл про ссору, но сейчас вспомнил и больше такого не повторится. Ну-ну, память его подводила и очень часто. В норму он пришел быстро, особенно в физическом плане. Но что творилось в душе его — не ясно. Елисей оставался дома некоторое время, но зная кто его супруг, зная кем он является, юноша решил, что со следующей недели отправится с мужем на заставу, а оттуда в разведку. Но как бы не так… — Уже уходишь? –Елисей стоял в одной сорочке и наблюдал за тем, как собирается богатырь.– через неделю я бы отправился с тобой, что на это скажешь? — Ты же хотел побыть дома. Забыл? Или новая тяга приключений преследует тебя? Сказал бы Елисей, что хочет быть рядом с мужем, но все это не давал сделать тот самый конфликт, произошедший несколько дней назад. — Да, не могу сидеть сложа руки. И все-таки… Возвращайся поскорее. Добрыня стоял спиной к нему, но услышав эти слова, тепло улыбнулся, но проговорил очень спокойно, без всяких намеков на улыбку. Обычно, когда они расставались, всегда дарили друг-другу поцелуи на прощание, но сейчас… — Да, я скоро вернусь. Береги себя. Щелчок, скрип двери и мужчины выходит из дому, закрыв за собой старую скрипучую дверь. Елисей вздыхает, шагает голыми ступнями по полу обратно в комнату, как вдруг распахивает глаза, хватается рукой о стену, второй за низ живота, чувствуя ту самую омерзительную боль внизу. Из уст вырывается легкий стон, а сквозь зубы он шипит: — Но она должна была начаться через неделю, черт побери!.. Ещё одним мотивом ехать с мужем на заставу была течка, которую он планировал провести с ним, даже абсолютно не важно в каких условиях. Вновь слышится скрип двери, Елисей чувствует дрожь тела, слышит голос возлюбленного и склоняет голову, сводит колени и вновь тихо стонет, ощущая своего альфу. — Я забыл кое-что, Елисей…–не мог он прерывать ту самую традицию и оставить возлюбленного без положенного ему поцелуя, однако ему пришлось остановиться на пол пути. Он услышал пленящий сладкий аромат, увидел тонкую фигуру в полупрозрачной сорочке, что так дрожала и стояла к нему спиной. Мужчина ощутил тяжесть в паховой зоне, затем понял, как напряглись его мышцы и пройти мимо теперь уже невозможно. Он медленно, словно хищник, подошёл со спины, склонился над омегой и губами коснулся оголенного плечика, с которого спадала та самая злосчастная сорочка. Елисей дрогнул от поцелуя и от шершавости густой бороды, после чего обернулся и выставил руку. — Не смей! Ты не должен меня касаться, помнишь? Мы ещё в ссоре, дружочек… Глаза мужчины сверкнули от такого смелого заявления. Он поспешно скинул походную сумку, снял меч с ремня и поставил к стене, а после принялся надвигаться на юношу, который в свою очередь отходил назад, пока не ощутил спиной стену. Мужчина накинулся на него, неожиданно развернул лицом к стене, зажав мальчонку в угол и заведя при этом руки за спину. — Не трогай меня, изверг! Я тебя не простил! — Как и я тебя. Да и к тому же, мне давно следовало тебя наказать за грубость и неподчинение. Ты хоть и мой супруг, но ты младше, это во-первых, а во-вторых ты до сих пор мой ученик. Забыл? Мои методы наказания будут иными, и упор лёжа ты будешь принимать иначе.–рычал он на ушко, обдавая его горячим воздухом. Елисей покраснел от грубого голоса и настойчивости возлюбленного, склонил голову и усмехнулся тихонько, как будто пытаясь разозлить мужчину этими усмешками. В следующую секунду его хватают за талию, закидывают на плечо и несут в спальню. Он не хочет сопротивляться, но делает обратное, дёргая ногами и стуча руками по плечам мужчины, который тут же бросает его на мягкую поверхность и склоняется над ним, прижимая руки непослушного юнца к постели. Тот дёргается, фырчит, готов вот-вот вырваться. Альфа хватает его за ворот сорочки и с оглушительным треском срывает на теле ткань, оголяя мальчонку полностью. Обнаженное, молодое, сладостное и невинное тело пленило мужчину. Богатырь оглядывает тонкую шею, впалый живот, выступающие ребра, тазовые кости и тонкие ноги. Он худой, но и в тоже время подтянутый благодаря стараниям Добрыни, который тренировал его выносливость и силу. И опять этот щенок дёргается, фырчит и пытается ногой задеть паховую зону мужчины. — Я свяжу тебе руки и отшлепаю как непослушного ребенка, если ты не успокоишься! Елисей смотрит с вызовом, берет его на слабо, хотя в глазах уже видна та похоть и желание с его стороны. — А ты попробуй! На словах ты всегда силен, богатырь! Крышу сносит окончательно. Альфа стягивает грубый кожаный ремень, заводит руки мальчонки вверх, туго затягивает, стаскивает с себя рубаху и надвисает над ним. Омега же беспомощно сводит ноги, инстинктивно закрывает грудь связанными руками и вжимается в постель, когда мужчина целует его в шею, за ушком, медленно опускается вниз, лаская грубыми и сильными руками молодое тело. Елисей обвивает затянутыми руками шею мужчины, как вдруг ощущает, что тот проводит языком вдоль груди и покусывает чувствительные соски. Молодой человек тихонько издает стон, краснеет в щеках и едва пальчиками касается щек мужчины, пытаясь отстранить его от груди, однако же слабые движения дают о себе знать, как бы намекая о том, что омеге это нравится. Он запрокидывает голову, поддается, когда альфа разводит ноги в стороны, отчего он протяжно стонет, но стоило мужчине надавить на живот и резко скользнуть вниз, как Елисей недовольно дёргает ногой и задевает плечо Добрыни. Его суровый взгляд тут же был встречен Елисеем, и вместо того что бы построить из себя невинную овечку, он ухмыльнулся, вытянул ножки и свел их, тем самым подразнивая мужчину. Богатырь ухмыляется, потуже затягивает ремень на омежьих руках и привязывает к изголовью постели. Омега недовольно уставился на него, так как теперь он полностью был лишён возможности пошевелить руками. В следующее мгновенье альфа склоняется вниз и проводит острым язычком вдоль живота, опять лаская и подразнивая молодого человека. Он целовал самый низ, обвивая руками тазовые кости и массируя большими пальцами область нахождения матки, тем самым сильнее возбуждая мальчишку, который уже довольно заскулил и запрокинул голову. Он поднимается выше, касается губами выступающих ребер, утыкается носом в солнечное сплетение и вдыхает аромат тела, который действовал на него как дурман. Елисей пленил его, совращал, возбуждал, отчего мужчина чувствовал пульсацию в брюках и приятную боль, от которой хотелось рычать и трахать мальчонку без всякой подготовки. Однако так делать было нельзя, да и мужчина уважал возлюбленного и сделать больно, унизить или изнасиловать он не мог. Одно дело, когда боль впервые, от неопытности и невинности. Тогда ладно, простительно. Поцеловав живот парнишки, альфа обвил двумя руками его грудь и вновь обвел язычком сосок. Юноша оказался намного чувствительнее, чем предполагалось, и от такого действа он частенько выгибал спинку, изредко покрикивал, сводя колени от боли в животе. Он кусал его, ласкал, оставляя влажные дорожки и засосы на теле. Когда юноша был на пределе, мужчина оглядел его мордашку и довольно улыбнулся, видя его расслабленное и возбужденное состояние. Он внимательно вглядывался в него, попутно замечая на шейке пульсирующую венку. Вот оно, место для метки. Распахнув уста, он склонился над шеей, готовясь вот-вот пометить, но он вдруг понял, что ещё не время. Соблазн был велик, но не сейчас. В данный момент он довел его до нужного состояния, поэтому принятие иных мер не требуется. Неожиданно и резко, альфа переворачивает блондина на живот, тут же приподнимая его под бока и ставит на колени. В следующую секунду крупная и сильная ладонь мужчины с характерным звуком врезается в ягодицу омеги, который жмурится и громко кричит от нахлынувшего возбуждения. Положив вторую ладонь ему на поясницу, мужчина плавно скользнул руками к ягодицам, затем вернулся обратно, огладил бока и перешёл к животу, принявшись надавливать и массировать как всегда область матки. Елисей вновь дернулся от такого, свёл колени и вскинул голову. Живот был для него самым болезненным местом, особенно в течку, когда любое прикосновение дарило тянущую боль, но…она была невероятно приятной. Эта сладостная мука, одновременно возбуждающая и болезненная, заставила Елисея поддаться мужчине, который довольно улыбнулся, шлёпнул вновь по ягодице, накрутил светлые пряди волос на кулак и потянул на себя. Юноша и ахнуть не успел, прогнувшись в спине и чуть поддаваясь назад, ощутив вдруг ягодицами что-то твердое, каменное, но скрытое под слоями ткани. Альфа прижимался бедрами к нему и имитировал толчки, тем самым давая омеге понять, что он не остановится. Одной рукой сжимая жгут из светлых волос, мужчина плавно провел рукой вдоль ягодиц и надавил одним пальцем на самое заветное место в теле омеги. Туго, узко и это с учётом естественной смазки. Альфа вновь надавил, тут же услышав короткий крик и мольбу, наподобие «Нет, пожалуйста, прекрати…» И как тут прекратить, если ты только начал? Надавив сильнее, альфа потянул пряди волосы на себя, чувствуя что омега пытается отклониться и увернуться. Юноша сжимает простыни от дискомфорта и ощущения беспомощности, когда супруг пытается облегчить мучения и растянуть тебя, но тебе все равно больно и моральные принципы не дают тебе поддасться, так он ещё и волосы на кулак накручивает, тянет зверски и резко. Стоило одному пальцу проникнуть, как Елисей неожиданно дёрнул бедрами, часто задышал от недовольства, за что сильнее получил по бедру. В следующие несколько минут альфа растягивал его, надавливал, пытался найти заветные точки, постепенно добавляя второй палец. Омега скулил, сжимал простыни, однако стал поддаваться мужчине и хватка в волосах ослабла. Надвиснув сильнее над супругом, альфа вновь коснулся губами шеи, ласково принялся целовать его, водить язычком от шеи до лопаток, тут же ощутив как омега слегка обмякла под ним и расслабилась, он, воспользовавшись моментом, ввел третий палец, тут же услышав крик и фырчание. Елисей заскулил, подался вперёд и опять ощутил руку на волосах, которая стал накручивать его длинные пряди на кулак и тянуть назад. Однако через минуту, когда пальцы покинули тело, Елисей ощутил болезненную пустоту и распахнул широко ротик, пытаясь набрать побольше воздуха. Волосы вновь отпустили и теперь Елисей пошатывался в постели, так же стоя в коленно-локтевой позе. Услышав звук застёжек, которые находились на штанах Добрыни, омега прилег на бок и принялся разглядывать мужчину, наблюдая за каждым его действием. Увидев полностью обнаженное тело супруга, парень принялся блуждать взглядом вдоль и поперек, оценивая атлетическое телосложение альфы. Глянув вниз, Елисей ощутил, как заполыхали его щеки, как стало томно и жарко, и в то же время не по себе от увиденных габаритов в полной боевой готовности. Елисей поджал колени и отодвинулся от края постели, тут же ощутив как мужская рука схватила его за ступню и притянула к себе обратно. Он тихонько застонал, свёл колени, но альфа резко развел ноги в стороны, ложась между них и не давая свести. Мужчина склонился к лицу омеги и сладко прошептал в губы. — Я не остановлюсь. Я хочу тебя очень давно. Будь хорошим мальчиком, ладно? Елисей лишь кратко кивнул, когда ощутил, что руки наконец освобождены и грубый ремень не стягивает их до посинения. Он открыл уста, а мужчина приблизился к ним и ласково поцеловал, тут же превращая этот нежный поцелуй в пошлый, липкий и развратный. Альфа кусал его губы, впускал язык и водил им внутри, а потом и вдоль щек, заставляя молодого человека краснеть и довольно стонать. Он обвил шею возлюбленного и принялся так же целовать, кажется и не догадываясь, что это уловка. В следующее мгновенье мужчина резко вбивается в тело одним толчком, омега задыхается в поцелуе, с трудом отстраняется и громко кричит, стиснув колени по обе стороны от супруга. Добрыня уже давно не мальчик и опыт в постели имеется, однако он привык брать грубо и сильно, видя как партнёр содрагается от его габаритов не малых размеров. Благо, естественная смазка предохраняла от повреждений девственное тело, но эта резкая заполненность, пульсация внутри, удары головки об матку и влажность заставляли мальчонку жмурться и царапать мужскую спину, тяжко постанывая и вскрикивая. Добрыня даёт привыкнуть, плавно покачиваясь из стороны в сторону, немного отстраняясь и вновь входя до предела. Тонкие омежьи ноги дрожат, руки цепляются за плечи, тихий скулеж даёт знать, что не все в порядке. Омега то открывает, то закрывает рот, сдерживаясь от большей истерики, однако через секунды, когда головка плоти вновь соприкасается с маткой, Елисей вздрагивает и постепенно расслабляется, ощущая некое наслаждение и эйфорию. Стоило юноше привыкнуть, как он ощутил вдруг новый толчок, затем ещё и ещё… Сладостные, громкие, возбуждающие стоны заполонили комнату. Скрип кровати и яростный рык возлюбленного добавляли этой атмосфере ещё большей интимности и разврата. Ощущая тяжесть тела богатыря, омега невольно закусывал губы и запрокидывал голову назад, тут же ощущая горячие губы вдоль шеи и лёгкие покусывания. Юноша и не догадывался, что когда резко отстраняются, это тоже причиняет дискомфорт. Он громко крикнул, стоило Добрыне резко вынуть плоть из узкого нутра, которое ещё не было растянуто под его габариты. Его поворачивают на живот, вновь ставят на колени и опять грубым толчком вторгаются в тело, а Елисей ощущает разряды тока по всему телу. Новая боль внизу живота, но до одури приятная и пьянящая. Мужчина стискивет его таз, давит сильнее и сильнее, изредко рукой надавливая на животик пассии. Альфа вбивается грубо, сильно, резко, да так, что омега с трудом держится на коленях. Он падает с колен, становится на локти и прогибается в спине, ощущая как мужчина навалился сверху всем телом и весом. Елисей жалобно вскрикнул, сжал простыни и хрипло застонал. — Мне тяжело, Добрынюшка… А ведь и впрямь, богатырь имел нереальный рост, вес, телосложение и размеры, потому-то Елисей на фоне него смотрелся миниатюрной, изящной куклой. Сейчас он мог раздавить омегу в два счета. Слегка привстав с мальчонки, который часто задышал, мужчина вытянул его руки вперёд, зажал тонкие запястья в своих медвежих ладонях и прижал к постели, вновь навалившись со всей силы, теперь ложась на пассию всем телом. Елисею вновь стало тяжело, казалось будто раздался треск костей, он захрипел, болезненно застонал от нехватки воздуха и мучительной боли в бедрах, так как под новым углом он ощущал все то, что не ощущал ранее. Из уст вырвался жалобный и громкий крик. Богатырь убрал светлые прядки волос с шейки, вновь оглядел ее и облизнулся, с трудом себя останавливая от укуса, зная когда лучше будет пометить самку. Развернув мордашку Елисея настолько сколько можно, мужчина поцеловал его, тут же принявшись даровать ему воздух. Мальчишка закатил глаза, блаженно простонал в губы любимого и слегка лишился чувств, обмякнув под мужчиной, но резкий толчок, отразившийся пульсацией где-то внизу бедер, заставил его прийти в себя. Отстранился он вновь так же грубо и резко, а Елисей хрипло и слабо закричал, уже сорвав голос. Ему было и приятно, и больно, и сладко, и липко, и все это переходило в оргазм, который он никогда не испытывал ранее. Эти ощущения были в новинку для девственного организма. Мужчина лег на спину и поманил к себе на колени пассию, которая неумело забралась на него сверху и с трудом развела ноги. — Садись.–коротко сказал мужчина, заставляя омегу засмущаться и покраснеть в щеках. — Добрынюшка, любовь моя…–начал он с нежностей, однако богатырь подхватил его руки и притянул к себе поближе. Он едва коснулся губ любимого и тихо произнес.– Я буду аккуратен, Елисей.–вновь кроткий поцелуй за ушком и юноша садится на бедра мужчины, ощущая как плоть вновь проникает под новым углом. Это оказалось больнее, чем проникновения под углом или лёжа. Елисей опирается руками в живот мужчины, тут же стискивая коготочки и неосознанно царапая рельефный пресс. Богатырь не испытывает боли, но подхватывает ладони мальчонки, переплетает пальцы и держит их. — Сжимай мои ладони, если тебе больно. Елисей медленно скользил, жмурился и невинно открывал ротик, когда головка плоти оказывалась глубже, чем нужно, явно врезаясь в стенку живота. Это чарующе, одновременно неприятно, но Елисей не выдерживает и всхлипывает, стиснув до побеления костяшек руки возлюбленного. — Больно, мне очень больно, Добрыня… Мужчина привстает, обвивает талию любимого и впивается губами в ласковые уста. Отстранившись, он слегка приподнял омегу со своих бедер и зафиксировал коленями. — Прости меня, любовь моя. Я очень долгое время жаждал тебя, поэтому мне трудно держаться и я забываю, что это твой первый раз. Посмотри на меня, эй…–он заправляет прядки волос омеги за ушко и замечает слезы на щеках. Сердце мужчины сжимается от увиденного, он спешно вытирает их и произносит.– ты всегда должен мне говорить о том, что ты чувствуешь. Я должен заботиться о тебе, а не причинять боль. — Мне хорошо с тобой, все в порядке… Альфа прислушивался к каждому слову любимого, обвивая его щёчки и приближаясь к лицу, попутно соприкасаясь лбом к лбу возлюбленного. Добрыня неожиданно рычит, закатывает глаза и с пошловатой улыбкой произносит. — Теперь мне больно, милый… Потерпи, так нужно. Елисей смотрит с вопросительным выражением лица на мужчину, когда тот резко бросает его на постель, разводит ноги и вновь вбивается в тело, но уже быстро, резко, изредко задерживаясь, вгоняя плоть до самого основания. Омега кричит, срывает голос, а потом содрагается, слышит рык альфы и приятный жар внутри. Мужчина падает всем весом на него, а омега закрывает глаза и блаженно постанывет, чувствуя тот самый жар, разливающийся внутри тела. Он уже готов был расслабиться, как вдруг ощутил резь, затем ощущение, словно тебе разламывает таз, а только потом ужасную пульсацию в области матки. Омега начинает брыкаться, отстраняться от мужчины, хрипло стонать и покрикивать, все пытаясь оттолкнуть самца, но тот зажимает его и яростно рычит. — Не смей дёргаться во время вязки, глупая омега! — Что это?.. Что ты делаешь? Прекрати! Добрыня, ты делаешь мне больно, прекрати! –кричит он и брыкается ногами, но боль не утихает, лишь наоборот наращивает обороты. Ситуацию усугубил и мужчина, вновь навалившийся всем весом, чтобы омега не брыкалась, от чего Елисей громко крикнул, ощутив новый поток слез на глазах. — У нас сцепка, ты разве не понял?! –судя по выражению лица, юноша вообще не имел понятия, что это такое и для чего оно нужно, от того его взгляд был напуганный до чёртиков. Елисей был лишён малейшего представления о половом воспитании, а Добрыня вдруг осознал вину, что не подготовил мальчонку и не объяснил функции их организмов. Эти слова, наподобие «сцепка», «случка», «вязка», в общем все сказанное ранее Добрыней, пугали омегу ещё сильнее и он неожиданно замахнулся ладонью, желая ударить по щеке мужчину, но его молниеносная реакция была на высоте и он резко поймал ладонь, прижал ее к постели, хмуро оглядел пассию и вцепился зубами в шею. Елисей и закричать не успел, лишь запищал тихонько, зажмурился и обмяк, закатил глаза, а дыхание стало размеренными. Елисей стал походить на тряпичную куклу. Расслабился, успокоился, позволив узлу окончательно укрепиться. Мужчина поцеловал возлюбленного в носик и нежно промолвил. — Потерпи немного, а сейчас попытайся уснуть, тебе нужны силы. Юноша произнес тихое «угу» и закрыл глаза, а Добрыня одарил его поцелуями, затем взял под талию и аккуратно перекатился на спину, таким образом сменив положение и положив омегу на себя, для удобства разведя ему ножки. Его головушка со светлыми кудрями лежала у него на груди и мужчина ласково огладил ее, с любовью оглядев супруга. *** На утро ужасно ломило все тело и юноша не мог пошевелиться. Открыв глаза, он хрипло застонал, пытаясь рукой нащупать рядом мужчину, но… Тщетно, рядом никого не было. В голову полезли самые дурные мысли, однако услышав скрип двери со спины и бархатный голос супруга, Елисей расслабился и мягко улыбнулся. — Доброе утро, любовь моя. — Доброе… Что это получается, мы спали больше суток? –спросил юноша, устало положив ладонь на лоб. — У нас сцепка была больше восьми часов, все это время ты спал. Получается что так, милый. Елисей тяжело задышал и поджал колени, тут же закрывая обеими руками глаза, ощущая неимоверный стыд. Вдруг он ощутил крепкие объятия и поцелуи, которыми осыпал его альфа. Убрав ладони от лица, он увидел перед собой лицо супруга, его светлые лучезарные глаза и теплую улыбку. — Пока на некоторое время все утихло, но потом… — Что, опять?! –не знал он, стоило ли радоваться такому исходу или нет. Ощущая себя поломанным и побитым после первой ночи, он не мог радоваться тому, что это все продолжится. И все-таки, свое мнение он изменит, когда привыкнет ко всему этому и поймет, что ничего постыдного и страшного в этом нет. Такие бурные эмоции заставили богатыря рассмеяться, за что он получил лёгкий подзатыльник и услышал возмущенное фырчание. — Я тебя все равно не простил… — Я тебя тоже люблю, Елисей. *** Как и было предсказано ранее, инстинкты брали верх, потому Елисей изредко сам набрасывался на альфу и требовал продолжения, поддаваясь страсти и похоти. Больно, неприятно первое время, а все равно послушно поддается и требует от мужчины большего, хотя тот и сам не против. Даже когда богатырю пора было ехать на заставу, он принял четкое решение — Елисей поедет с ним. Во-первых, оставлять течного омегу в одиночестве он не желал, ну а во-вторых он должен провести с ним эту неделю. Уже было абсолютно плевать, где, как, в каких условиях, лишь бы омега был рядом и под ним. Пока их организмы получили свою порцию удовольствия, они спокойно находились в сёдлах, хоть и Елисей иногда пыхтел, понятно по каким причинам, пересаживаясь к Добрыне, там где помягче. Добравшись до заставы, мало кто из мужчин мог ощутить запах течного, ведь известно многим, что если доминантный самец пометит самку во время течки, то присвоив себе таким образом, обеспечит безопасность омеге. В конечном итоге, от интима их даже не останавливали соседние палатки, где находились сотни мужчин. Сдерживаться было трудно и иногда Елисей умудрялся крикнуть, простонать или произнести имя богатыря, который и сам кусался и рычал, забыв обо всем на свете. Ну должны, должны же понять остальные, что служба службой, а супружеский долг на первом месте, особенно когда твой омега так молод и прекрасен! Ранним утром на построении не было одного из главнокомандующих. Естественно, рядом проживающие палатки с этим самым «зверем», которого уже смело можно было называть «Добрыня, нежнее!», или «Ах, ох, не рычи, мой яростный мишка!» понимали причину отсутствия одного из лидеров дружины. Они тихонько посмеивались между собой, пока Муромец расхаживал и недоуменно смотрел на эти веселые рожи. — Да где он ходит?! Мало того что приехал позже положенного срока, так ещё и дрыхнет младенческим сном?! Ух я ему задам!.. С защитой выступила Настасья, которая тоже искренне не понимала, где ходит ее товарищ, которого она знала как ответственного и слаженного мужчину. Для него дисциплина была превыше всего и сейчас трудно было понять причину нарушения этого самого порядка. — Я схожу посмотрю, может у него что-то случилось, Илья. — Не то слово «случилось»! –крикнул один из застрельщиков, вызвав смех у мужской половины. Настасья недовольно хмыкнула и пошагала туда, где находилось место пребывания Добрыни. Подходя ближе к шатру, она звала мужчину по имени, однако тот не откликался и она без предупреждения вошла вовнутрь, увидев ту самую картину, о которой с юмором отзывались дружинники. Добрыня лежал в чем мать родила, закинув ногу на бедро Елисея и обняв его за грудь, тем сама закрывая его интимные места. Сам же юноша лежал запрокинув голову. Его волнистые волосы растрепались, запутались, тело покрыто укусами и засосами и синяками в области бедер и живота, руки обнимают шею богатыря, простыни под телами скомканы и… Лучше не думать, в чем это они. Настасья краснеет, отводит взгляд и громко кричит «Подъем!», заставляя двух развратников очнуться и резко подняться. Первым поднимается Добрыня, а вот за Елисеем становится забавно наблюдать. Видно как ему трудно даже привстать после этой бурной ночи, а ещё он всячески пытается закрыться. Да уж, Добрыня очень ненасытный самец, раз довел гонца до такого состояния. Богатырь находит одеяло, отброшенное в сторону, укрывает супруга и смотрит сонным взглядом на боевую подругу. — В чем дело? Какого лешего ты творишь?.. — Это ты что творишь? Илья сейчас рвет и мечет, тебя ищет, а ты тут… — А мы тут занимаемся размножением, имеем право, так ведь, Елисей? –обратился богатырь к стеснительному мальчонке, который от смущения и страха без размышлений ответил «Да», а потом вдумавшись в слова, резко толкнул мужа в плечо за такую наглость. Богатырь громко рассмеялся, удерживая равновесие от слабого удара со стороны возлюбленного. Настасья фыркнула и закатила глаза. — Быстрее одевайся, он ждёт тебя. Я скажу, что ты проспал… Но больше покрывать тебя не буду! — Да брось, он как будто не знает, что я недавно женился и теперь у меня другие планы, так что… — Быстро, Добрыня! –уже рычала она, сжимая кулаки и выбегая из палатки, имея все-таки совесть и смущение по поводу увиденного. Богатырь ухмыльнулся и прилёг на бок, тут же глянув на перепуганного гонца, закрутившегося в одеяло. — Чего это она такая грубая?.. — Ее можно понять. Она уже месяц пытается обратить внимание одной девицы на себя, но ничего не выходит, а ты прекрасно понимаешь, Елисей, как нам альфам становится тяжело, когда хочется, а не можем. — Да, я уже прекрасно ощутил за эту неделю, как тебе хотелось…–он неожиданно умолк на полуслове, прогнулся в спинке, зажмурился и положил руку на низ живота. Добрыня взолновано оглядел омегу, положив так же руку в ту область, где лежала его ладонь. — Где болит? Опять я не держал себя под контролем… — Нет, нет, Добрынюшка, не в этом дело…–тихонько прошептал он, глянув в глаза мужчины.– как думаешь, у нас получилось? Богатырь облегчённо вздохнул и тепло улыбнулся, трепетно обвивая ладонь омеги и притягивая ее к своим губам, тут же нежно целуя и прижимая к своей груди. — Посмотрим, душа моя. Отдыхай, а я пойду. Скоро вернусь. — Даже не успею оглянуться? –тепло заулыбался юноша, и это улыбка грела душу старого война. — Даже не успеешь оглянуться. Жди меня.–он поцеловал в лобик супруга, после чего спешно оделся и покинул шатер, оставляя омегу наедине со своими мыслями. *** Их любовь крепчала на глазах, и как правило, от такой любви рождаются долгожданные дети, которые ещё сильнее скрепляют узы брака и семейные взаимоотношения. Как бы Макошь не старалась, а все шло наперекосяк. Из-за этого проклятого омеги всё идёт крахом, а богатырь? И он хорош, исцеляет своего супруга от недугов в два счета. Даже идиот Тамаил, свергнувший не без помощи Макоши князя киевского, не смог убрать гонца. Вырвал его прямо из-под носа богатыря, да ещё и раскрыл себя! Макошь впадала в отчание, не зная что ей делать, пока до неё не дошла одна, казалось бы, непримечательная весть. Подумаешь, божок лишил невинности человека, что тут такого? Впрочем, до нее добралась мысль, что проклятый мальчишка уже может быть в положении, а значит это сыграет ей на руку. Ведь потеря чего-то родного, близкого и желаемого может окончательно свести в могилу, либо же перевести на новую стадию смирения, чего Макошь, собственно и добивается. Тем временем, в темном омуте, в самых глубинах мертвых земель, Кощей усыхал в одиночестве. Как же это было больно любить… Любить искренне, нежно, страстно, волшебно, и в конце концов — безответно. Он поклялся себе, что не будет больше являться к Елисею, думая что от этого ему станет легче. Нет, легче не стало. Собрав всю волю в кулак, он попытался ещё продержаться месяц, но не смог. Решил, что явится к юноше, побудет рядом, наконец-таки сможет увидеться с ним. Он даже не следил за ним, потому не знал о последних событиях и не догадывался, что молодому человеку может угрожать опасность. Омега более хрупка, нежели та же самая женщина. Любое взаимодействие, которое не убило бы женщину, убьет омегу. Странная связь, но имеет свое место. Явился он одним из вечеров, как всегда предугадав, что в этот момент супруга юноши не будет дома. С того дня, как он вернулся с заставы, прошел ровно месяц и сейчас он находился дома по многим причинам. Наверное одна из важных, о которой ещё даже не знал Добрыня, заключалась в его интересном положении. Он стал чувствовать себя скверно спустя неделю, а через месяц узнал от повитухи, что он в положении. Естественно, для Елисея эта весть была радостной, но пока он держал ее в тайне от мужа, боясь то ли сильной опеки от него, то ли ещё чего-то, да и брюха пока нет, можно сделать вид, что ничего не имеется. Будучи опытным колдуном, уже на пороге дома Кощей ощутил странную ауру, а затем и запах. Он, лишенный каких-либо инстинктов и чувств, которыми были наделены альфы и омеги, не мог возбуждаться от запахов, да и вообще иметь какое-либо сексуальное влечение, но этот аромат… Он был омерзительным и тошнотворным для него, ведь именно такой аромат имела помеченная самка. Запах альфы, которого Кощей ненавидел всем сердцем. Да, это аромат хвои и хмеля, который заставлял Кощея фырчать от боли, горя и ревности. Мужчина постучался в дверь и ему открыл он — тот самый мальчик, которого он полюбил с первых дней их знакомства. — Кощей! Я уж думал, что ты никогда не придешь… Как же я рад тебя видеть! –он набросился на его шею, и Кощей инстинктивно подхватил его за талию, как вдруг увидел метку на шее, а затем вновь ощутил тот самый аромат. Его и без того холодное сердце на момент превратилось в осколок льда и он ощутил, как душевная боль перерастает в физическую. Вместо приветствий и теплых слов, он отбросил омегу и яростно крикнул. Волосы встали дыбом, глаза загорелись адским пламенем, когти вышли наружу. — Как ты мог, Елисей?!.. Какой позор, какая мерзость! –готов он был рыдать, словно это был позор ему. Елисей растерялся от такого, пошатнулся назад и нахмурился. — О чем ты…говоришь? Что я сделал? Я жду объяснений. Кощей Бессмертный ещё сильнее рассвирепел, оскалился и стал рычать как волк. — Ты смел раздвинуть ноги перед ним, позволил ему надругаться над собой, да ещё и заклеймить себя! Как ты мог, Елисей?..–вновь повторил он. Его слова были доказательством своих собственных догадок. Он до последнего надеялся, что случится чудо и этот мальчишка станет его. Неважно из-за чего: умрет богатырь, убьют его, или будет ссора, из-за которой Елисей уйдет от него, но этот парень станет его. — И после стольких дней разлуки ты пришел мне высказать это?.. Он мой муж, Кощей, не забывайся. Ты находишься в его доме, в моем доме, и я не позволю говорить такие вещи здесь. Владыка смерти не слушал его, лишь подошёл, чуть склонился и коснулся когтистой лапой низа живота омеги, заставляя того дрогнуть и прижаться к стене от страха. Новая жизнь. Кощей чуял эту зарождающуюся душу, ту самую ауру, которая нагоняла на него ещё больше горечи и страданий. — Как долго?.. — Месяц. — Почему ты не сказал ему о беременности? — Он в частых разъездах, не хочу чтобы он волновался попусту, когда срок ещё так мал. Да и узнал я относительно недавно, так что… — Ты идиот, –он убрал руку от его живота, отошел назад и сузил жёлтые глаза.– он должен знать и быть рядом с тобой. Если бы я знал, я бы был рядом! –последнее он явно неожидал сказать, да вообще неожидал от себя такого, поэтому сам испугано дернулся и отвёл куда-то взгляд в сторону. Елисей медленно подошёл к нему и аккуратно убрал от его лица длинные, черные прядки лоснящихся волос, затем коснулся ладонью его лица и ощутил, как Кощей поддался и прижался щекой к его руке. Он закрыл глаза, будто боясь, что все правда всплывёт наружу, но Елисей и так видел его душу, которую он держал открытой для него уже очень давно. — Кощей, посмотри на меня, пожалуйста. Великий и ужасный, непобедимый и бесстрашный, он неловко открыл глаза и склонился ещё ниже, лишь бы быть рядом с тем, кого любит всем сердцем. — Я хочу, чтобы ты жил. Ты не должен держаться за меня… Кощей встрепенулся и фыркнул злостно. — Хочу и буду держаться. Ты ещё мне будешь запрещать? Сколько бы не прошло времени, я уже отдал свою душу и сердце тебе тогда, в прошлой жизни. Видимо, в тот день с тобою умер и я, но так и не смог переродиться.–он отстранился, стал отходить назад, а после вышел из дому. Елисей последовал за ним, но услышал лишь крик ворона, а потом увидел, как птица взмывает вверх и улетает, скрываясь в ночном небе. *** ЛжеКнязь был напуган до смерти, но ещё сильнее его испугал приход господина, который обещал выдрать его сердце и скормить темным гончим. В тот момент словно жизнь пронеслась перед глазами и в одночасье был придуман план, как можно изнечтожить заразу, под которой скрывался тот самый жрец. Князь давно имел обиду на «дезертиров», потому решил заодно и отомстить всем тем, кто покинул его и отрекся от службы ему. Его приказ звучал так — вырезать всех, кто встанет на пути, но убить главнокомандующих и навести страх на их семьи. Обоснование было таковым, что князь помнит все обиды и решил, что с дезертирами так и нужно поступать. Но самое главное — донести весть до Елисея Белевского, которого решили ловить на живца, а именно на этот самый приказ «убить главнокомандующих», одним из которых являлся его муж — Добрыня Никитич. Посыльных отправили именно в то селение, где проживала нужная жертва. Они объявили, что те, у кого мужья, братья, сыновья и отцы предали князя и ушли в дружину под командованием Ильи Муромца, ещё могут спастись и вернуться к князю, нужно лишь вновь преклонить колено. Иначе — будет резня, в которой погибнут их кормильцы. На Елисея это подействовало с невероятной силой и он сразу же бросился к стойлу, оседлал кобылку и отправился на север, дабы предупредить богатырей и поленниц. Без отдыха, без еды и воды он скакал более суток и уставший, прибыл на заставу, где пока не было шума, а богаытри не знали о предстоящей битве с войсками князя. Он вошёл в шатер и тяжко дыша промолвил. — Князь… Он ведёт дружину против вас, против «дезертиров». Добрыня был сам не свой, когда увидел Елисея. Да, ему было благодарны за то, что он прибыл раньше угрозы и смог их предупредить, но он как супруг волновался за него, даже пока и не зная о его положении. Знал бы, ещё бы и задницу надрал за такое. — Почему ты не остался дома? — Я не мог, зная что тебе угрожает опасность. Вспомни, мы давали друг-другу клятвы. Ты сам мне повторял об этом не раз, Добрынюшка. Мужчина вздохнул, уткнулся лбом в лоб омеги и едва улыбнулся, понимая что иного сказать ничего нельзя, так как юноша прав, как всегда. Их спокойствие прервал звук горна, оповещающий об угрозе и наступлении врага. Добрыня оживился, обвил руки Елисея, а после четко и быстро проговорил. — Спрячься в башне, ладно? И не смей высовываться! Я приду за тобой.–обвивая скулы юнца, он легко и быстро поцеловал его в нежные уста, затем отстранился и ещё раз заглянул в глаза, всем видом ему говоря — «Все будет хорошо». Но разве он мог стоять в стороне, пока его возлюбленному угрожала опасность? Он не привык прятаться за чужими спинами и готов был оказать поддержку товарищам. Он следопыт и нынешнее положение не освобождает его от этого звания. Нужно лишь быть немного аккуратным. И всё-таки, он был ослаблен, находясь сутки без всех благ, в которых он, как беременная омега, нуждался в первую очередь. Выбежав из шатра, он вооружился луком и стрелами, вскочил в седло на Полночь и бросился в бой. Войска князя рядели. Сразу видно, где была мощь. Добрыня уже искупался в крови и задумался на мгновенье, что имелась ещё причина, из-за которой он не любил, когда Елисей находится с ним в бою. У него слетала крыша и он становился безжалостным, убивал беспощадно и жестоко, имея жажду крови ради свободы и мирного неба. Ведь не зря говорят, что добро должно быть с кулаками. Потому он не брал с собой в бой омегу, зная что он ещё молод и не видел всех тех ужасов, что видел он, и самое главное не видит, как он вскрывает черепа топорами, ломает кости кулаками и щитом, пронзает тела копьём и раздирает плоть руками. Внимание неожиданно привлекла золотистая макушка, мелькающая на больно знакомой лошадке. Ах он сукин сын, не послушался его! Добрыня оскалился, увидев как Елисей сражается с остальными, стреляя из лука и направляя Полночь в самое мессиво. Ну что за непослушная самка?! Подозвав Непобедимого и вскочив ему на спину, мужчина направил поводья в сторону Елисея, желая оказать ему поддержку. В этот момент мальчонка вылетает из седла, падает наземь и не может пошевелиться. Богатырь вздрагивает, не понимая причину падения и боясь подумать о самом ужасном, но он замечает, что тот пытается подняться, а значит он не был ранен, просто ударился спиной об твердую поверхность и не может встать от нахлынувшей тяжести в лёгких. Он скорее направил коня вперёд, видя как на Елисея надвигается один из вражеских дружинников. Слишком далеко, и тогда альфа принимает решение — он метает копьё, которое пронзает грудную клетку врага насквозь и сбивает его с ног. Елисей от увиденного вздрагивает, сразу узнает копьё, оборачивается и видит мужа, улыбается, а потом ощущает ком в горле и не может сдержаться, хоть и очищать желудок было не от чего. Богатырь выпрыгивает из седла, бежит к Елисею и помогает ему встать, осматривает на наличие ран, крепко обнимает, а после неистово рычит. — Совсем с дуба рухнул?! Я кому велел спрятаться и не высовываться? Вот дурная бошка…–вновь он прижимает его к себе и пытается успокоиться. Елисей закрывает глаза, тяжко дышит, ощущая боль по всему телу, и эта боль заглушала основную — в животе, на которую стоило обратить внимание. Глаза приходится открыть, ибо он обращает внимание, как один из вояк несётся с мечом прямо на спину Добрыни. Елисей толкает супруга и падает вместе с ним наземь, однако недоброжелатель успевает ранить омегу в плечо. Царапина, но вид крови из этой царапины заставил богатыря наброситься на беднягу, который вскоре лишился жизни благодаря перелому шеи в трёх местах. Этот испуг за жизнь альфы, эти волнения, падения с седла, усталость — это слишком большой урон для организма в положении. Елисей сидит на коленях, пошатывается, слышит приглушённо радостные крики дружинников, видит мутными глазами Настасью, которая бежит к нему, ощущает прикосновения на плечах, кажется это Добрыня. Ему помогают встать и он с трудом оглядывает окружающий мир, пока из уст не вырывается слабый стон и он падает вновь на колени. Дышать становиться невероятно тяжело, словно его ранили в лёгкие. Острая боль пронзает низ живота и он резко хватается за него, издав тихий полукрик. Юноша чуть ли не падает, но выставляет локти и покачиваясь из стороны в сторону, тихо стонет, затем неосознанно плачет, жмурится и стискивет руку на животе. Он ничего не видит, ничего не слышит от шока, пока его супруг пытается понять, что происходит и с волнением пытается сделать хоть что-нибудь, а Настасья и другие товарищи с испугом оглядывают следопыта. Омега уже кричит душераздирающим криком, плачет и стонет, так как эта боль была такой новой и ужасной. Она физическая, плавно перерастающая в душевную. Становится невыносимо тяжело, глаза закатываются и он падает лицом в землю, даже не понимая, что его подхватил Добрыня и пытается привести в чувства, но… Это словно проклятье, свалившееся на его плечи, которое сейчас заполонило его нутро кровью.