Не с первого взгляда, но до последнего вздоха

      Сидя на диване в гостиной и попивая красное вино, Гермиона Грейнджер провожала, наверное, последний тёплый день сентября. Её взгляд так и блуждал между альбомом с колдографиями, который лежал на коленях, и панорамным окном своего уютного жилища. Квартира находилась на Чаринг-Кросс-Роуд, что было весьма продуманно со стороны самой умной волшебницы столетия, ведь так легко было добраться к Дырявому котлу, а оттуда в мир, с которым она связала свою жизнь безвозвратно.       А ведь после войны Гермиона и правда задумывалась бросить к чертям всё это. Уехать, пойти учиться в магловский университет, например, в Оксфорд, на факультет английского языка и литературы, и попытаться просто забыть. Забыть все те ужасы, через которые прошла восемнадцатилетняя девочка. Забыть бледные лица своих умерших родных и друзей, которые она видела во сне, словно до сих пор сидит в Большом зале своей любимой школы. Забыть душераздирающие рыдания людей на похоронах и то, как матери пытались бросаться в могилы к своим сыновьям и дочерям.       И каждую ночь, просыпаясь от надрывного, до хрипоты в горле, крика или от сковывающего всё тело страха, она летела в ванную, чтобы принять ледяной душ и вернуть сознание в реальность. А после, смотря на своё отражение, лицезрела то, что оставалось от довольно симпатичной гриффиндорки, и говорила себе: «С меня хватит!».       Дальше было всё как в тумане: пелена из слёз перед глазами, лихорадочный сбор вещей в сумку, заколдованную заклятием незримого расширения, истерика на грани безумия, когда гриффиндорка писала прощальное письмо своим друзьям. Она извинялась, просила понять и простить, умоляла не искать её и обещала, что даст о себе знать, когда будет готова.       И вот уже стоя у входной двери и собираясь трансгрессировать, Гермиона мимолетно взглянула на себя в отражении немного пыльного зеркала. Первым ей в глаза бросался шрам на левой руке. Девушка снова вспомнила поместье Малфоев и ту боль, которую получила от множества круциатусов, — ужасная пытка. И смех Беллатрисы Лестрейндж. От него кровь стыла в жилах. Тогда Гермиона посмотрела в глаза смерти и приняла свою судьбу. Но победить ей Грейнджер, в конечном итоге, так и не позволила.       Девушка прикрыла глаза. Сделала глубокий вдох. Выдох. «Дыши, Гермиона, просто дыши». Сумка с грохотом упала на пол, а кулаки сжались с такой силой, что ногти впились в кожу и оставили следы. Да как она смела опускать руки после того, через что прошла? Нет, этого не будет. Она, чёрт побери, Гермиона Грейнджер. Маглорождённая. Грязнокровка. И она этим гордится. И если придётся изо дня в день доказывать прогнившему социуму, что она лучшая, она будет это делать. Она готова пройти через это. Она готова выиграть войну в своей голове.       После того, как гриффиндорка окончательно оправилась от полученных травм и нескольких десятков занятий с магловским психологом, она отправилась покорять Министерство Магии вместе с друзьями. Планы на будущее и их амбициозность поразила бы каждого. Но не всё в жизни складывается так, как мы бы того хотели.       Джинни так и не смогла стать профессиональным игроком в квиддич из-за полученных на войне травм и попавшего в неё проклятия. Сколько бы врачей она ни посетила, вывод был один: если девушка начнёт интенсивные нагрузки, её сердце не выдержит. Никто не хотел так рисковать. Не после того, через что они все прошли. Поэтому Джинни стала спортивным корреспондентом. Лучшим спортивным корреспондентом, если быть точнее.       Гарри Поттеру, казалось, единственному повезло работать там, где он хотел. Так считали все. Мальчик-который-победил пошёл на курсы авроров вместе с лучшим другом, с которым плечом к плечу победил самого тёмного волшебника и стал лучшим на курсе. Вот только возникало несколько вопросов. А правда ли, что это решение было не принято за него? Снова. Действительно ли Гарри сам желал всю дальнейшую жизнь гоняться за оставшимися Пожирателями и не только? Хотел он каждый день ставить свою жизнь под угрозу? Снова. Никто не мог ответить на эти вопросы. Даже сам Гарри не смог бы. Но он продолжал делать свою работу и не задумывался бросить всё это. Даже после того, как ушёл Рон.       В какой-то момент Рон Уизли просто устал от постоянных погонь и ужасов в своей жизни. Вечные расследования, убийства и чёрная магия напоминали о потере брата. Напоминали с худшей стороны. После какой-то очередной посиделки в пьяном бреду он признался, что каждый труп с замершим выражением страха, который они находили на аврорских вылазках, был с лицом Фреда. Поэтому, когда Рон бросил Министерство и пошёл работать в магазин к Джорджу, никто не спрашивал причину. Ведь Рон просто хотел помнить шутки брата, его улыбку и шалости.       Самой же Гермионе было почти больно расставаться со своими «розовыми очками». Пойдя работать в Отдел регулирования магических популяций, гриффиндорка рассчитывала добиться равноправия и лучшей жизни для всех магических существ. Вот только выходило это из рук вон плохо. Эльфы отказывались от денег в качестве заработной платы и почти впадали в истерику, когда кто-то даже намекал на слово «одежда». Русалки или гоблины не хотели ничего слышать и идти на переговоры. А кентавры и вовсе чуть не развязали войну за территории, которые, по их словам, были «нагло отобраны». Как бы она ни старалась угодить всем, вредя при этом только самой себе, только спустя год она решила заняться чем-то другим. Но мистер Харрис, нынешний начальник, быстро прибрал к рукам лучшую выпускницу Хогвартса.       Вынырнув из своих воспоминаний, гриффиндорка опустила взгляд в альбом. Улыбка так и просилась засиять на лице, пока она разглядывала колдо, которое буквально только что вклеила на пустую страницу. Это был её двадцать шестой день рождения, вечеринка-сюрприз, на которую обманом затащили, и она о ней даже не догадывалась. Обычно заговоры против себя Грейнджер чуяла за версту. Ну или же губила их ещё в зародыше. Она до сих пор оправдывала себя тем, что её «большой мозг» был просто слишком занят своими обязанностями в отделе и разгадкой очередной головоломки.       Фотография получилась очень душевной: вокруг шары, взрыв конфетти и рядом с визжащей от восторга именинницей её друзья в чудных колпаках на голове. Если бы кто-то лет шесть назад сказал ей, что список людей, за которых она готова отдать жизнь, пополнится некоторыми личностями — Гермиона покрутила бы пальцем у виска. Рассмеялась бы в лицо. Посоветовала обратиться в Мунго.       Подняв взгляд, Гермиона заметила светящийся шар, который влетел в окно и начал превращаться в телесного патронуса. Девушка посмотрела на часы, висящие над камином. Догадаться, чего ей ждать от лошади, осветившей её гостиную, было несложно.       Три. Два. Один.       — Гермиона Джин Грейнджер! — завопил патронус голосом Джинни давно уже не Уизли. — Почему ты до сих пор дома? Мы не для того отправили сына к моим родителям, чтобы весь вечер прождать тебя у барной стойки. Немедленно трансгрессируй свою задницу сюда, иначе Блейз заставит тебя выпить столько штрафных шотов, что тебе и антипохмельное зелье наутро не поможет! — гриффиндорка рассмеялась в голос и даже подумала, что это больше похоже на вопиллер, нежели на сгусток самой светлой магии. — И ещё, оденься прилично, иначе Пэнс отправит тебя назад переодеться! — дымка растворилась.       Поставив бокал на журнальный столик, девушка пошла в свою спальню, чтобы побыстрее собраться. Играть с судьбой она не хотела, ведь все знали, как страшна в своём гневе её рыжеволосая подруга.       Открыв дверцу шкафа и достав заранее заготовленное платье на вечер, Гермиона знала — Пэнс будет ею гордиться.       Пэнси Паркинсон. Девушка, которая выбила ногой дверь в душу Гермионы и заняла законное место в её сердце в роли одной из лучших подруг. Всё началось шесть лет назад, когда выяснилось, что они будут работать в одном отделе. Несколько месяцев тотального игнорирования, потом ещё парочка — взаимной неприязни. Далее несколько недель простого фырканья при встрече или саркастических шуток насчёт стиля или умственных способностей.       И вот всё решил один вечер: задание, во время которого они оказались запертыми в доме бывшего Пожирателя Смерти без возможности выйти наружу из-за тёмного артефакта. Они просидели там два дня. Поначалу было впечатление, что они умрут от ядовитости слов, которыми каждая жалила в самое слабое место. Но после того, как их нашли, оказалось, что девушки обсудили все проблемы и вместе помогли найти путь к их решению.       Бывшие однокурсницы стали ходить вместе на обед, на кофе в кафешку около Министерства, бар в Косом переулке, Гермиона даже затащила Пэнс в кино. Но слизеринка в долгу не осталась: после очередной встречи в баре и нескольких литров выпитых коктейлей она ворвалась в гардеробную Грейнджер и распотрошила всю её одежду. Так у Гермионы появилось чувство стиля. Не сразу, конечно, но появилось.       Она укротила свои пушистые волосы, которые теперь вились только по её собственному желанию. Стала подчеркивать достоинства фигуры красивым бельём, платьями, юбками-карандашами и блузами с красивым декольте. Хотя, признаться честно, в верхнем ящике комода её всегда ждала розовая пижама в медведях. Да и к яркому макияжу девушка оставалась равнодушной, ведь ресницами гриффиндорки и так можно было цеплять линии электропередач.       В придачу к слизеринке шёл очень обаятельный мулат — Блейз Забини. Они встречались уже долгое время, и лучшей кандидатуры на роль мужчины для Пэнс Гермиона и предложить не могла.       Этот галантный и остроумный итальянец души не чаял в Паркинсон. Терпел её капризы и дрянной характер, баловал и задаривал подарками, а когда она была расстроена или в гневе, он был единственным, кто мог её успокоить. В его объятиях она превращалась в нежную кошку, только не мурлыкала. Хотя кто знает, что происходило за дверью их спальни.       У Блейза был свой бизнес, благодаря которому, больница Св. Мунго всегда получала лучшие зелья и новые разработки для лечения пациентов. Кто-то сквернословил и говорил, что он связан с итальянской мафией, но Гермионе было не до суждения завистливых людей. Такие летели на успех, как мухи на мёд.       И он ведь помог ей. Именно благодаря его стараниям к родителям вернулась память. Именно из-за созданного им зелья всё прошло без каких-либо последствий для мозговой активности и жизни в целом. И девушка не устанет благодарить его за это. Пусть Генри и Джин так и остались в Австралии, но Гермиона перестала быть сиротой.       Нанося последний штрих в своём образе в виде блеска для губ нюдового оттенка, гриффиндорка окинула себя оценивающим взглядом. Стройные ноги, обутые в черные лодочки на шпильках; платье зелёного цвета на тонких бретельках с декольте, которое давало разгуляться фантазии, но не выглядело вульгарно; на впадинке между грудями висел кулон из белого золота в виде буквы «Н», инкрустированный изумрудами. Подарок на день рождения от ещё одного выпускника факультета Слизерин. От Малфоя.       Примирение именно с ним было, пожалуй, самым неожиданным. После оправдания Нарциссы и его самого на суде они не виделись довольно длительное время. Ходили слухи, что они заперлись в Мэноре и стали затворниками. Газеты время от времени писали, что они уехали во Францию и вряд ли вернутся. А от кого-то из сплетниц во время ланча Гермиона услышала, будто он уехал в Непал и стал практиковать медитации вместе с монахами.       Спустя два года, на годовщину победы над Волдемортом, он явился на приём. Всё такой же аристократ, всё так же облачен в чёрное, на фоне чего его белые волосы выделялись ещё больше. Вот только не было залитой гелем прически, прищуренных глаз и едкой ухмылки на его лице, которые так запомнились ей со времён школы.       Сначала он стоял в отдалённом углу, будто выжидая. Осматривал зал своим внимательным взглядом, как хищник, ищущий жертву. И лишь когда Малфой понял, что никто не собирается бросать в него палки или заклятия, его плечи расслабились, будто он скинул с себя груз всей планеты. Гермиона посматривала на него время от времени, не хотела упускать из виду, словно ожидая подвоха. Но и представить себе не могла, что когда их взгляды встретятся, он поднимет свой бокал, склонит голову, говоря: «Моё почтение», и улыбнётся. Искренне улыбнётся. Самой обворожительной улыбкой. Её грешно было прятать столько лет. Девушка на мгновение оцепенеет, но, быстро взяв себя в руки, сделает ответный салют бокалом и тоже улыбнётся.       Спустя немного времени, несколько пламенных речей и пары-тройки, ну ладно, пяти выпитых бокалов шампанского Гермиона уже хотела ретироваться с этой вечеринки, но врезалась в чью-то каменную грудь, а крепкие мужские руки придержали её за плечи и помогли устоять на ногах.       — Я только подумал о том, чтобы пригласить тебя на танец, а ты уже сама падаешь мне в руки. Ну не чудо ли это? — с ноткой сарказма произнёс слизеринец.       — Самоуверен и язвителен, как всегда, мистер Малфой. Хоть что-то в этом мире остаётся неизменным, — в тон ему ответила Гермиона.       — Так ты потанцуешь со мной? — протягивая руку и немного склоняясь перед ней в поклоне, ответил мужчина.       — Только если не пожалею об этом, — произнесла гриффиндорка и, выдержав паузу, вложила свою маленькую ручку в предложенную ладонь.       Он вёл её на танцпол в центр зала с такой уверенностью, будто делал это уже тысячу раз. Остановившись и развернувшись к ней, Малфой положил свободную руку девушке на талию и повёл в ритме вальса. Длинные тонкие пальцы удерживали Гермиону так бережно, словно он боялся раздавить, но шаг был насколько твёрдым и в то же время грациозным, что она невольно подумала: «Знает, что делает. Истинный аристократ».       — Я думал, что твои волосы до сих пор похожи на воронье гнездо, — с иронией произнёс её партнёр.       — А я думала, что ты давно уже лысый и одет в кашаю*. Но, как видишь, мы оба ошибались, — в ответ буркнула девушка.       Малфой запрокинул голову и звонко рассмеялся, а Гермиона только и делала, что неотрывно смотрела, как обнажались его белые зубы под чувственными, чуть пересохшими губами. После того как он снова посмотрел на неё, девушка готова была поклясться, что впервые видела его серые омуты такими живыми.       — Ты всегда найдёшь, что мне ответить, Грейнджер. Я рад, что хоть что-то в этом мире остаётся неизменным, — она в ответ лишь легко улыбнулась. — Я хотел бы извиниться перед тобой, — услышала Гермиона после непродолжительного молчания и посмотрела на него удивлённым взглядом. — Я вёл себя как последний мудак, никто не заслуживает такого отношения. И я бы хотел поблагодарить тебя и Поттера за то, что моя мать на свободе.       — Ну если бы Нарцисса не соврала, Гарри не победил бы Волдеморта, а если бы ты нас сдал тогда в Мэноре, Битвы за Хогвартс вообще могло бы и не быть, — она осеклась, подумав, зачем она это ляпнула, когда поняла, что он задержал дыхание, — Прости, я не должна была этого говорить. Уверена, что ты много выслушал в свой адрес за это время, и что много ярлыков было на тебя повешено, но я не хочу быть в числе этих людей. Мы не за это сражались.       — Ничего страшного, Грейнджер, ты ведь права. Но я работаю над исправлением ошибок своей семьи. И у меня большие планы на будущее.       — Тогда надеюсь, что обязательно прочитаю о твоих планах в газетах.       — Хм, возможно, Грейнджер, возможно, — ответил Малфой, после чего отошёл от неё на шаг и, склонившись, как джентельмен, поцеловал тыльную сторону ладони девушки. Щёки тут же покраснели от смущения, а он ухмыльнулся и сказал: — Увидимся в Министерстве, — и просто развернулся и ушёл.       И она действительно прочитала. Он жертвовал деньги на благотворительность и семьям пострадавших от войны, варил зелья для Св. Мунго, когда не находилось нормальных поставщиков. Налаживал международные отношения для Министерства через все имеющиеся связи. Малфой помогал в поимке оставшихся Пожирателей и рассказывал о тёмных артефактах всё, что знал. Говорили, что он даже мог быть невыразимцем, но Гермиона знала, что это не так.       Однажды вечером к ней заявился разбитый Гарри и сказал, что взял Малфоя в Аврорат. Девушка тогда сказала, что это, стало быть, шутка, но когда увидела трясущиеся руки и сбитое дыхание лучшего друга, поняла: что-то случилось. Поттер поведал, как взял с собой слизеринца на задание, потому что тот знал дом Лестрейнджей изнутри, а там, по сведениям, прятались несколько ПСов. Но они попали в засаду. Большая половина авроров, взятых с собой в подкрепление, были ранены. Или убиты. А Малфой… Драко оттолкнул Поттера и принял проклятие в спину. Змея заслонила собой Льва.       Он пролежал в коме две недели, пока наращивали его стертые в порошок кости и восстанавливали обугленные вены. Доктор Фаулер сказал, что этот мужчина родился в бронированном жилете, не то что в рубашке. Однажды вечером гриффиндорка дежурила у его постели, пока Пэнс была с его матерью в Мэноре. Он очнулся, повернул голову влево, и его глаза расширились от удивления, увидев сидящую рядом Гермиону. Скорее всего даже подумал, что это ему снилось. Но девушка наклонилась к его постели, взяла лежавшую поверх одеяла ладонь парня и тихо, со слезами на глазах, прошептала: «Спасибо»… Малфой ничего не ответил, лишь приподнял уголки губ и сжал дрожащую ладошку девушки в ответ.       После этого и начались совместные посиделки Гриффиндора и Слизерина. Гарри даже предлагал Малфою стать крёстным отцом его сына, но тот вежливо отказался, сказав, что он этого не достоин, но в следующий раз Драко не отвертеться.       Часы пробили восемь вечера, подпрыгнув на месте и очнувшись от потока воспоминаний, Грейнджер ещё раз взглянула на себя. Схватила клатч и трансгрессировала к бару, где уже заждались друзья.