Шехзаде Яхья

В храме собралось много людей. Мужчины, одетые в расшитые золотом кафтаны, и женщины в роскошных платьях. Когда стало известно о скорой свадьбе Анны Катерины Кастриоты и османского принца Яхьи Хазретлери, желающие посетить торжество буквально выстроились в очередь. Но не было в Италии храма, который бы вместил всех, а потому попасть на венчание удалось немногим. Самым знатным, влиятельным и богатым. Приехавшие со всех уголков Италии гости тихонько переговаривались с послами стран, но едва ли Яхья замечал хоть кого-то. Его взор был устремлён к высоким, расписанным церковными узорами, двустворчатым дверям, через которые вскоре должна была войти его любимая. Дату свадьбы назначили давно, но до сего момента шехзаде будто бы и не верил, что она состоится на самом деле, что он обручится с самой прекрасной женщиной на свете. Неподалёку от Яхьи стоял священник с непроницаемым лицом, обрамлённым густой чёрной бородой. Когда-то похожую бороду носил и шехзаде, но то, казалось, было так давно. За время, что Яхья провёл во Флоренции, сближаясь с Анной, он отрастил волосы до плеч, а привычную бородку, добавлявшую ему добрый десяток лет, заменил щетиной. Выглядел он теперь заметно моложе, и Анне, как ни раз признавалась она, таким нравился чуть больше. Но изменил свой внешний вид Яхья не из-за женщины. Незадолго до того, как осмелился сделать Анне предложение, шехзаде понял, что хочет перемен. А когда принцесса согласилась стать его женой, он решил, что новый виток своей жизни встретит, будучи немного другим, обновлённым собой. Правда, первое время странно было смотреть на себя в зеркало… Но Яхья привык. Нет ничего, к чему человек не смог бы привыкнуть. Яхья обвёл взглядом помещение. Этот храм в Лацио был лучшим из тех, которые осматривали они с Анной. Высокий потолок, поддерживаемый могучими белёными колоннами, на стенах ― иконы в искусно инкрустированных золотом рамах, то тут, то там стоят горящие свечи. В воздухе смешались ароматы духов собравшихся и запах ладана. Через огромные витражные стёкла в зал проникал солнечный свет и играл блестящими линиями на расшитых золотыми нитями одеяниях гостей. Искандер поправил воротник чёрного приталенного кафтана и убедился, что висящий на груди крест находится ровно посередине. Шехзаде не видел Анну со вчерашнего дня, но был уверен, что выглядит она изумительно. Ему оставалось лишь надеяться, что и он будет достойно смотреться подле неё. Наконец двери распахнулись, и в зал вошла Анна. Взгляды собравшихся людей тотчас устремились к ней. Одетая в золотистое платье, она неспешно, как того требовал обычай, под церковные песнопения приближалась к алтарю, а за ней, нога в ногу, следовали десять женщин ― придворные дамы, должно быть, помогавшие с выбором наряда, и подруги принцессы. Все красивые, глаз не оторвать, но Искандер их не замечал. Как он мог смотреть на кого-то кроме Анны, самой удивительной женщины на свете? Анна остановилась в десяти шагах от алтаря и, посмотрев на Яхью, улыбнулась. Искандер почувствовал себя счастливейшим из мужчин. Стоять в зале, полном народу, и быть причиной улыбки принцессы, быть единственным, на кого смотрит она, ― о большем он и не мог мечтать. А ведь скоро они станут мужем и женой, смогут прикасаться друг к другу, когда захотят, и проводить время вместе, не боясь осуждений и пересудов. К Анне вышел герцог Фердинанд, одетый в чересчур пышный, как казалось Яхье, кафтан, и протянул руку. Она взяла его за руку, и герцог повёл её к алтарю. Вести девушку к алтарю должен был её отец, граф Пьеро Дривасто, но он умер, и право перешло к Фердинанду. Вскоре герцог передал горячую ладонь Анны ― девушка трепетала от волнения ― Яхье. В другую Искандер взял горящую свечу. И перед тем как слово взял священник, Фердинанд встретился взглядом с Анной и тихо, чтобы слышали только она и шехзаде, сказал: ― Благословляю ваш союз. Уверен, он принесёт вам много счастья и станет залогом успешных отношений между Италией и Османами. Яхья коротко кивнул. Ему виделось, что герцог был лишь наполовину искренен. Про счастье он говорил без особого интереса, но стоило ему упомянуть об успешных отношениях между странами, как глаза его сверкнули. Фердинанд во всём старался найти выгоду для себя. Но Яхья и не думал винить его за это, ведь герцог, в принципе, был прав. Их с Анной брак действительно может быть полезен Фердинанду, да и не ему одному. Но сейчас не подходящее для подобных мыслей время. Анна с Яхьёй повернулись к священнику. Тот соединил ладони на груди и начал вступительную молитву. Гулкий голос священника разлетался по залу. Когда он закончил, то произнёс: ― Возлюбленные Его Высочество принц Яхья и принцесса Анна Катерина Кастриота, вы слушали слово Божие, напомнившее вам о значении человеческой любви и супружества. Теперь от имени святой Церкви я желаю испытать ваши намерения. После недолгого молчания священник продолжил: ― Принц Яхья, принцесса Анна, имеете ли вы добровольное и искреннее желание соединиться друг с другом узами супружества? ― Да, ― одновременно отозвались они и обменялись взглядами. ― Имеете ли вы намерение хранить верность друг другу в здравии и болезни, в счастии и в несчастии, до конца своей жизни? ― Да. ― Имеете ли вы намерение с любовью принимать детей, которых пошлёт вам Бог, и воспитывать их в вере? О детях они с Анной ещё не говорили, Яхья, признаться, и не задумывался об этом. Мысль стать отцом казалось ему странной, но если он и хотел от кого-то детей, то только от Анны. ― Да, ― ответили они. ― Раз так, и намерения ваши испытаны, ― сказал священник и посмотрел на Яхью: ― Согласны ли вы, достопочтимый принц Яхья, взять в законные жены принцессу Анну Катерину Кастриоту? ― Согласен. ― У Яхьи не было сомнений. Он желал связать свою жизнь с Анной всем своим существом. Священник взглянул на принцессу. ― Сиятельная Анна Катерина Кастриота, согласны ли вы взять в законные мужья Его Высочество принца Яхью? Анна мельком взглянула на него, и лицо её, тронутое румянцем, расцвело в улыбке. ― Согласна, ― ответила она. ― Правом, данным мне Богом, объявляю вас мужем и женой. Можете обменяться кольцами. Помощник священника принёс шкатулку с благословлёнными кольцами. Яхья надел кольцо на палец Анны и ненадолго застыл, наслаждаясь моментом, навсегда связывающим их жизни. Потом кольцо ему на палец надела Анна, это ознаменовало конец венчания. И всё это время над головами влюблённых свидетели держали венцы. Устраивать пир и танцы в храме нельзя, торжество пришлось перенести в замок. Благо там уже был подготовлен зал. Заставленные яствами столы, музыканты, готовые петь, играть на инструментах всю ночь напролёт. Но перед тем, как гости притронулись к кушаньям, Анна с Искандером, как того требовал обычай, вышли в центр зала и стали друг напротив друга. Левую руку шехзаде убрал за спину, а правую ладонь остановил в дюйме от ладони Анны. Они замерли в ожидании музыки, не замечая обращённых на них взглядов. И вот она заиграла. Легкий поклон Яхьи, изящный реверанс от Анны, и танец начался. Хотя эту часть танца шехзаде называл лишь прелюдией, потому что они пока не могли коснуться друг друга. Шаги, покачивания, вращения ― всё без возможности ощутить тепло тела человека напротив. Яхья считал несправедливым, что после венчания не может сразу положить ладонь на талию супруге и прижать её к себе, но такова была традиция, с которой он познакомился ещё во время их первого бала. ― Мой муж, ― прошептала Анна с улыбкой. ― Моя жена, ― отозвался Яхья. Приятнее слов он в жизни не произносил. Вскоре с церемонной частью танца было покончено, и Анна с Яхьёй взялись за руки. Тотчас к ним присоединились другие пары и образовали вокруг новоиспечённых супругов кольцо. Шехзаде знал, что у них есть совсем немного времени, чтобы потанцевать вдвоём, ведь потом они то и дело будут меняться партнёрами. Ещё одна традиция, которой лучше бы и не было! Яхья положил ладонь на талию Анне и закружился с ней в танце. Её близость, её взгляд, ароматы цветочных масел и духов сводили его с ума. От мысли, что после танца и пира они останутся наедине в спальне, у шехзаде перехватило дыхание. Ну почему они не могут уйти отсюда прямо сейчас? Когда кольцо вокруг них распалось на пары, и началась смена партнёров, Яхья нехотя отпустил руку Анны. Была бы его воля, танцевали бы только они вдвоём. Но Анна хотела, чтобы свадьба прошла, как полагается, и он должен уважать её решение. На партнёрш, что переходили к нему в пару, он обращал ровно столько внимания, сколько было нужно для того, чтобы не обидеть их. И ждал момента, когда Анна вновь вернётся к нему. Ведь танцевать с кем-то, кроме неё, было для него испытанием. После танцев начался пир. Проголодавшиеся за церемонию венчания гости охотно налегли на еду. Жареное мясо, тушёные овощи, картофель и сыр только так исчезали с тарелок. Над блюдами трудились лучшие итальянские повара. Яхья сидел за столом рядом с Анной. К ним то и дело подходил кто-то и поздравлял, желал счастья, здоровья и детей. За новобрачных поднимали бокалы, тосты сыпались со всех сторон. И так до самого вечера, до того, как герцог Фердинанд обратился к собравшимся: ― Думается мне, что самое время отпустить супругов, ― произнёс он громким, немного опьяневшим голосом. Напившиеся и наевшиеся гости поддержали его предложение одобрительным гулом. Щёки Анны вспыхнули. Яхья поднялся и протянул ей руку. Она приняла её, встала, расправила платье, и в тот же миг Искандер на радость гостям и к неподдельному удивлению Анны поднял её на руки и вынес из зала. Искандер шёл по коридорам, направляясь в опочивальню, а Анна, обняв его за шею, не переставала улыбаться, но он чувствовал через ткань платья, как она дрожит. То ли от страха, то ли от нетерпения, а, может быть, от того и другого одновременно. Прежде он не мог позволить себе подобного, не говоря уже о том, чтобы взять принцессу на руки в присутствии гостей. Искандер ожидал, что Анна сделает ему замечание, скажет своё любимое: «Ты слишком много себе позволяешь». Так и произошло, она произнесла фразу слово в слово, когда они поднимались по винтовой лестнице, но потом добавила: ― Слишком много, но мне это даже нравится, муж мой. ― Всё ради тебя, жена. Им обоим, что немудрено, доставляло особое удовольствие называть друг друга супругами. Вскоре впереди показалась резная дверь, ведущая в покои. Искандер исхитрился открыть её, не опуская девушку на пол. Внутри их ждала просторная комната с выходом на балкон. У дальней стены стояла накрытая сложённым в углах балдахином кровать с большими мягкими подушками и тёплым золотистым одеялом для двоих. Сердце у Искандер заколотилось, когда он осторожно уложил Анну на кровать и навис над трепещущей девушкой. Она смотрела на него своими огромными полными желания и неуверенности глазами. Её мягкие губы магнитом притягивали взгляд шехзаде. Прежде им уже доводилось целоваться. Легкий поцелуй, по правде сказать, ― единственная, если не считать осторожных объятий, близость, которая возникала между ними. Но теперь Искандер был её мужем и мог позволить себе бесконечно больше. Он прильнул к губам Анны осторожно, как человек касается стакана, чтобы проверить, насколько горячий чай, но когда она ответила на его поцелуй, ответила с невиданным для неё прежде жаром, он стал решительнее. Но не грубее. Вкус её горячих губ сводил с ума. Они делились ласками и дыханием. Рука Искандера, до того касавшаяся щеки Анны, скользнула по её шее, ощутила цепочку креста, прошлась по ключице и, обходя грудь, ― шехзаде боялся действовать неосмотрительно, ― двинулась по плечу. Он гладил принцессу от локтя до запястья, а потом, чуть осмелев, переместил ладонь на талию. Но надолго там не задержался, и вскоре его рука исследовала бёдра. Осторожно, готовая в любой момент подняться к талии. На мгновение прервав поцелуй, Искандер посмотрел на Анну. Её глаза блестели. Она боялась, несомненно, боялась, он был её первым мужчиной, но она хотела. Тогда Искандер поцеловал её в щеку, потом в подбородок и засыпал страстными прикосновениями губ шею. Анна таила под его ласками. Но когда он коснулся её щиколотки и двинулся вверх, надеясь приподнять платье, она вздрогнула. Шехзаде остановился, взглянул на неё, борясь с желанием внутри. А хотелось ему продолжать, так сильно хотелось, но он должен был знать, что Анна не против. ― Платье будет мешать, ― смущённо сказала она и неловко выбралась из объятий Искандера. Анна стала напротив кровати, спиной к нему, сняла туфли и начала развязывать узелки на платье. Он смотрел на неё, чувствуя, как растёт желание. Своими словами Анна добавила к и без того высокому костру, горящему в его груди, дров. И костёр разгорелся ещё сильнее. Когда платье с шелестом соскользнуло на пол, он не удержался от комплимента. ― Ты прекрасна. ― И поспешил к девушке. Он поцеловал её сзади в шею, в плечо, в спину, потом повернул лицом к себе и прильнул к манящим губам. Таким горячим и сладким. Забывшись в поцелуе, он не заметил, как вновь уложил Анну на кровать, и как руки его, прежде скованные и осторожные, решительно стали исследовать изгибы её тела. И да, кафтана на нём тоже уже не было. Он даже не помнил, как снял его. Ему помогла Анна? Вскоре Искандер осыпал поцелуями мягкое тело девушки. Ключица. Рёбра. Живот. Сгиб локтя. Бёдра. Снова бёдра. Совсем потерял он себя, когда лишил девушку белья. Она трепетала от его ласк, её нежные руки гладили его шею, спину, плечи и волосы. И вот он навис над Анной, посмотрел в глаза и вошёл в неё. Она пальцами впилась ему в плечи. Первый раз всегда больно, какой-то частью себя, ещё способной мыслить, Искандер помнил об этом, а потому старался двигаться осторожно. И медленно ускорялся, ведь та часть также помнила и о том, что после «больно» будет хорошо. И вот с губ Анны сорвался первый стон. За ним ещё один. Она привыкала и начинала получать удовольствие. А Искандер двигался всё быстрее и быстрее. Он наслаждался девушкой, а она им. Они слились ― две души, два тела ― в едином буйном порыве страсти. Они больше не думали о том, что делать и как, они полностью доверились чувствам. В редкие моменты Яхья с Анной ненадолго прекращали, чтобы отдохнуть и набраться сил для следующего раза. Принцесса ложилась к шехзаде на плечо, прижавшись грудью к его телу, и рукой водила по животу с прекрасным прессом. Они говорили о том, как любят друг друга, как хорошо им вместе, она не переставала называть его «мужем», а он её ― «женой». Они пили вино, предусмотрительно оставленное слугами на небольшом круглом столике, и кормили друг друга зелёным виноградом без косточек. Раз, укутавшись в одно одеяло, вышли на балкон посмотреть на звёзды и просто насладиться освежающей прохладой. ― Не могу поверить, что теперь мы сможем вот так проводить каждую ночь, ― призналась Анна, прижавшись щекой к его плечу. ― Не могу поверить, что теперь хоть кто-то осмелится помешать нам вот так проводить каждую ночь, ― отозвался Искандер и рывком поднял принцессу на руки. Одеяло соскользнуло на пол, но шехзаде не обратил на это внимание. Он донёс хихикающую Анну до кровати и уложил. Они вновь отдались любовным утехам. К счастью, кровать не скрипела, и ходившие по коридорам слуги могли лишь догадываться, как проходит брачная ночь. На рассвете, окончательно выбившись из сил, новоиспечённые супруги, прижавшись друг к другу, уснули.