Шехзаде Яхья

1656 год, после 15 сентября, Стамбул, дворец Топкапы. Покои Валиде Султан. — Валиде Турхан Султан. Я благодарна Вам за разрешение приехать в столицу, я уже очень давно хотела посетить могилу матери. — Добро пожаловать, Михримах Султан. Я не видела никаких причин отказывать Вам в вашей просьбе. Вы — член нашей Династии, и этот дворец и Ваш дом. Михримах Султан вежливо улыбнулась. — Я слышала, что Вам пришлось недавно пережить, Слава Аллаху, всё закончилось хорошо, и Вы смогли со всем справиться. — Это был самый настоящий кошмар, госпожа. Обнаглевшие рабы-янычары начали мятеж 1 марта, а когда мой сын-Повелитель, спустя два дня, принял предводителей этих мятежников, они потребовали головы не только тридцати одного придворного сановника и главного евнуха Сулеймана аги, но и посмели требовать моей казни! — Какая немыслимая наглость! — И мой сын был вынужден просить и умолять их пощадить меня! Почти два месяца, госпожа, мы жили в аду, моих сторонников казнили, убивали, они не пожалели даже няню моего сына Мелек калфу, которая в прошлом спасла ему жизнь, её обвинили в предательстве Кёсем Султан. К счастью, вскоре нам удалось казнить командира янычар, а сами они угомонились. Сейчас великий визирь Кёпрюлю Мехмед паша полностью взял ситуацию под контроль. — Да будет это во благо, госпожа. — Аминь. Через несколько дней я хотела бы посетить свой вакф, госпожа, и буду рада, если Вы составите мне компанию. — Почту за честь, госпожа. У меня есть просьба к Вам. Моя сестра, Фахрие, она похоронена на кладбище, если Вы позволите, я бы хотела её перезахоронить в тюрбе нашего отца. Раньше это было невозможно, но теперь всё это дела далёкого прошлого, я хотела бы, чтобы моя сестра была рядом с семьёй, она должна там быть. — Конечно, госпожа. Сделайте всё необходимое. — Благодарю Вас, Валиде Султан. Тюрбе Султана Мурада III — Матушка, наконец-то у меня снова получилось навестить Вас… Простите, что так поздно, но поверьте, я очень скучаю и очень остро ощущаю своё одиночество после того, как рядом не осталось ни Вас, ни Хюмашах… — и Михримах посмотрела на рядом стоящий гроб сестры… — Впрочем, она наверняка сейчас рядом с Вами, — Михримах легко улыбнулась, представив маму и сестру рядом, но тут же грустно продолжила, переведя взгляд на гроб Фатьмы. — Ни Фатьмы, никого из нашей семьи… Теперь вы все здесь рядом, и Фахрие тоже, — Михримах Султан посмотрела на гроб младшей сестры. — А рядом со мной есть всегда Ахмед, он поддерживает меня, нас навещают наши взрослые дети… У вас есть правнуки, Валиде… Я очень благодарна за всё, за свою семью, но эта рана одиночества словно в самой глубине сердца. Теперь я понимаю очень хорошо, что чувствовал многие годы Искандер… У его семьи тоже всё хорошо, Анна периодически всё так же пишет мне. Она сейчас живёт в Турине, в доме друга её отца, графа Луки Фаброни, и его жены Лючии. Анна говорит, что они как её добрые бабушка и дедушка, поэтому ей очень хорошо в их доме. София замужем за пизанским дворянином Андреа Бьяджи, но часто навещает маму, близнецы, Маурицио и Алессандро, выросли настоящими красавцами и очень похожи на Искандера, так говорит Анна. В общём, всё хорошо… Надеюсь, это согреет ваше сердце, а тебя заставит улыбнуться, Хюмашах. — Михримах улыбнулась и положила руку на гроб Валиде. — До свидания, матушка, увидимся в следующий раз. Выйдя на улицу, Михримах Султан замерла, так как неожиданно для себя столкнулась с госпожой. — Михримах Султан, Валиде Султан сказала, что Вы здесь. Михримах узнала старшую дочь Кёсем, Айше Султан, несмотря на то, что она выглядела уставшей и как будто постаревшей куда больше своего фактического возраста. — Что Вам нужно, Айше Султан? — Надо же вы помните меня. Хотя с вашего последнего приезда прошло столько лет, я была тогда 10-летним ребёнком. — У меня хорошая память, госпожа. — Я просто думаю, разве наши Валиде не похожи, любили только свой статус, используя нас как пешки. Гевхерхан не выдержала, сестра Фатьма после третьего брака отказалась возвращаться в столицу, что подарило ей годы покоя, и не зря именно с ней остался сын Гевхерхан — Селим. А я… Мой первый брак был заключён, когда я была ещё девочкой, и по очевидным причинам он не был консуммирован, моим супругом стал Насух паша, и всё бы было хорошо, почти весь этот брак я жила в родном дворце, но в 1614 году я должна была переехать в свои покои дворца мужа, и в этом же году шейх-уль-ислам Ходжазаде Мехмед эфенди уличил пашу во взяточничестве. Повелитель отдал приказ о его казни, и тот в страхе забаррикадировался вместе со мной в этом самом дворце, и солдатам несколько часов пришлось пробиваться внутрь. Вы можете представить, какой ад я тогда пережила, а потом я вообще увидела, как на моих глазах казнят человека. А мне было девять лет. Я была ребёнком. И что я могла сделать дальше? Просто забыть об этом кошмаре, о ночных вздрагиваниях. И я забыла, и на 13 лет я даже наверное поверила, что я рядом с любящей мамой, которая заботится о нас. Я даже поняла её в решении заключить мой второй брак, Мурад только недавно сел на трон, ей было тяжёло, была нужна поддержка. Мой брак с Хафыз Ахмедом пашой был заключён 13 марта 1627 года. До 1632 года это был очень даже спокойный, политический брак. Каждый из нас делал то, что должен, а в феврале этого года вспыхнул бунт, и Валиде отправила меня из столицы к сестре, которая как раз уже была замужем своим третьим браком, потом я узнала, что мой брат был вынужден снять пашу с должности великого визиря и назначить на неё Топала Реджепу пашу, мужа Гевхерхан, но в марте янычары и сипахи снова вышли на улицы, и… Моего мужа опять убили, его растерзали снова солдаты, снова янычары. И на этот раз Валиде не позволила мне держать даже положенный годовой траур, уже в июне 1632 года я вышла замуж за верного сторонника мамы Муртазу пашу, бейлербея Диярбакыра. Мама задарила меня подарками, и наверное для неё это действительно сгладило ситуацию, а что думаю я в том числе об этом муже, разве это важно? Я ненавидела его и в 1635 году сбежала из Диярбакыра к сестре… — Мне жаль, что у Вас всё так сложилось в жизни, но нет необходимости свои раны переносить на мою мать! — Ах, да, вы же не можете меня понять, у Вас единственный и счастливый брак, Вам повезло, как и моей единокровной сестре Ханзаде… Ее брак не был единственным, но первого мужа, Байрама пашу, она любила, и он её любил. Но, думаю, ваша сестра меня бы поняла… — Вы не знаете мою сестру, чтобы говорить о ней! — Я видела её много лет назад на празднике и слышала, как Валиде говорила с ней о некоторых моментах Египта. Я помню реакцию вашей сестры, и я очень хорошо её понимаю. Поверьте, я не просто так сбежала от своего третьего мужа к Фатьме… Только она и знает, какой ад я тогда пережила и насколько поведение паши было неподобающим! Его убили в апреле 1636 года во время войны с персами. И впервые в жизни подобный развод меня даже не расстроил! Мне нужно было остаться с сестрой и не возвращаться в столицу… Но я не смогла поступить, как она, тогда ещё нет, я вернулась в Стамбул после смерти Мурада, я думала, Валиде нуждается во мне, и что я получила за свою веру? — Айше усмехнулась. — Очередной брак, через три года снова казнь мужа, и очередной брак за человека, которого я не выбирала, хотя всё тогда могло быть по-другому, но Валиде не дала мне и шанса. После того, как Ахмед паша был убит 28 июля 1649 года во время осады Кандии, я уже не возвращалась. Валиде отказалась от меня, я отказалась от неё, вы не думаете, что это справедливо? — А вы действительно думаете, что на основании своего горького опыта теперь понимаете и знаете Хюмашах? — Михримах рассмеялась. — Простите, но Вы ничего, абсолютно ничего о ней не знаете. Моя сестра боготворила Валиде и очень любила нас! Она бы никогда не позволила себе общаться с убийцей семьи так, как делаете это Вы. Вы же чуть ли ни приёмы устраиваете для Турхан Султан. Я даже не буду говорить, что подобное для Хюмашах было бы страшным и непростительным предательством, потому что она бы вообще об этом даже не задумалась, она бы никогда нас так не ранила и не обесценила. — Да, я хотела вернуться в столицу, но после всего, что я Вам рассказала… Я верила, что я имею на это право. Я попробовала ещё раз создать свою семью, но брак был неудачным, мы почти не общались, а год назад пашу снова казнили. — Вашу пустоту внутри никто и ничто не заполнит, Айше Султан, как и у Ваших сестёр. Вы просто не способны понять глубину того чувства, которое связывало маму и нас, Хюмашах с ней, и глубину её прощения, и их доверия друг другу, и её с нами, нас с друг другом, и продолжает связывать. Валиде научила нас быть рядом и доверять друг другу, показала, как это ценно, что никто и ничто не может быть важнее этого, мама была готова без сомнений умереть за каждого из нас, так она нас любила. А у Вас никогда этого не было. Вам просто этого не подарили. Мне действительно жаль Вас, Айше Султан. Михримах Султан направилась к своей карете, а Айше не могла ничего сказать, сдерживая слёзы, ей было очень горько и очень больно, ведь каким-то интуитивным чувством она знала, что ей сказали правду. Несколько дней спустя, Михримах Султан вместе с Валиде Турхан Султан ехали в карете по улицам Стамбула. — Куда мы едем, Валиде Султан? — В Сулейманию. Есть вещь, над которой я уже давно размышляю и которую должна сделать. Сулеймания. Гробница Хюррем Султан. Слуга с поклоном передаёт Турхан Султан книгу. — Это дневник вашей Валиде, — сказала Турхан, отдав книгу Михримах. — Спасибо. — Я нашла его в архиве Топкапы, когда только стала Валиде Султан. Даже через страницы я почувствовала и восхитилась мудростью вашей Валиде. — Я всегда гордилась ей и хотела быть на неё похожей. Валиде была очень красивой, сильной, смелой, мудрой, величественной, она была прекрасной, любящей мамой. — Сафие Султан говорила в нём и о Хюррем Султан, и о Нурбану Султан: «Хюррем Султан была самим воплощением могущества. Эта женщина была мудра и прозорлива, даже говоря шепотом, она могла заглушить голоса всех женщин гарема». «Нурбану Султан была могущественной, мы еще не встречали женщины, что могла бы сравниться с ней по красоте и властолюбию. Она была мстительной и коварной». — Да, все началось с Хюррем Султан, продолжилось Нурбану Султан, обрило силу при Сафие Султан и достигло пика при Кёсем Султан, я же со временем осознала, что в действительности всё началось с любви, символом которой является это кольцо. Впоследствии, этому кольцу каждая госпожа предала свой смысл, но сейчас пришло время вернуть ему его истинный смысл — символа любви. Турхан Султан сняла кольцо с пальца и положила на гроб Хюррем Султан. — В этом дневнике, есть ещё эскизы мечети, — рассказывала Турхан Султан, выходя на улицу. — Её первый камень был заложен в Эминёню Сафие Султан ещё в 1597 году, но затем по приказу Султана Ахмеда, строительство было прекращено. Я очень хочу её достроить, сейчас главный архитектор занимается планами этого комплекса. Кроме самой мечети в комплекс также войдут монарший павильон, начальная школа, общественный фонтан, рынок пряностей и большой мавзолей. — Я очень благодарна Вам за уважение к памяти моей Валиде. — Для меня великая честь сделать это, госпожа… Вы надолго останетесь в Стамбуле, Михримах Султан? — Спросила Валиде Султан, садясь в карету. — Не думаю, я сделала всё, что хотела благодаря Вам, так что наверное через пару дней вернусь домой. — Хорошо, госпожа, тогда сообщите мне, я обязательно провожу Вас. — Вы очень любезны, Валиде Султан… А карета тем временем всё быстрее возвращалась в Топкапы.